Глава 5
Шельма

В дорожной пыли брачевались трясогузки. Черноголовый самец пыжился, хохлился, подрагивал длинным пером, обтанцовывая притихшую самочку на зависть побеждённому сопернику, уныло наблюдающему за ними с берёзовой ветки. Над самой дорогой дрожало знойное желтоватое марево, изредка зыблемое ленивым ветерком. Трава на обочинах уже сникла, и лишь в подлеске, затенённая орешником да бузиной, стояла упругими стрелками, а мать-и-мачеха и одуванчики поднимали головки к небу. Солнце палило как бешеное, точно собираясь прокалить землю до самого нутра. Такая жара в первозвоне сулила комариное лето и проблемы с урожаем.

От городской стены на дорогу ложилась длинная зубчатая тень, похожая на драконий гребень. Сидя в относительной прохладе на чурбачке у ворот, Арвиэль наблюдал, как его сегодняшний напарник цедит из бутылки креплёное вино. Дождавшись, когда мужчина утрёт усы, аватар спросил:

— Дядь Сатьян, ну как в тебя в такую жару это пойло лезет? Пить же хочется, а от него только горло ещё больше сохнет.

— А ты слыхал, сынок, как скадарские караванщики от жажды спасаются, не?

— Нет, а как?

— Соль жуют.

— Соль?!

Одноглазый стражник солидно хекнул.

— Ну да, привышные оне. Пожуют-пожуют, и пить не хоцца. Так вот и я свою методиху имею: попью-попью, и усё…

Сказав это, Сатьян повесил седую голову и зычно захрапел.

Жара… Ребята сейчас на речке плещутся, загорают, уху варят, картошку пекут, квасу дожидаются. Хорошо им там, на ветерке у воды, не то что здесь на солнцепёке париться да Сатьянову сивуху нюхать.

В такую погоду даже ворота скрипнули лениво, будто нехотя пуская за порог мельникову дочку Лукьяну. В свои четырнадцать девочка выглядела уже девушкой, да и вела себя соответственно.

— Лушк, а, Лушк!

— Чаво? — подбоченилась Лукьяна, кокетливо перекинув на грудь толстую пшеничную косу.

— Лушка, дай кваску, а? Помира-а-аю… — Арвиэль зевнул, прикрыв ладонью заострённые клыки.

— А поцелуешь? — хитро прищурилась девчонка, теснее прижав кувшин с божественным нектаром.

— Не хочу.

Лушка поджала губы, но, подумав, решила дать строптивцу второй шанс.

— Тогда шрам покажи.

— Ты ж его на речке уже сто раз видела. А сейчас мне лениво. Ах-ха…

— Хм! — девчонка круто развернулась на босых пятках. Арвиэль сам бы с превеликим удовольствием стянул сейчас жёсткие сапоги, но, увы, на посту не положено. Даже рубашку снять нельзя. Настроения это не скрашивало, к тому же пить стало хотеться ещё сильнее, и парень обиженно забубнил под нос:

— Ну, и шушель с тобой, жадина, иди-иди. Ладно-ладно же, вот как будем в Свитлицу на лодках состязаться, посажу себе Ташу в пару и… — прежде, чем Арвиэль успел закончить фразу, вожделенный кувшин оказался у него в руках: Лушка на что угодно была готова, лишь бы младшая на год сестрёнка всегда оставалась на вторых ролях.

Благода-а-ать… Квас у Мирона что надо: не шибко ядрёный, в меру сладкий, освежающий на «ура».

Лушка заворожённо следила, как тёмные капельки срываются с подбородка, пятнят белую рубашку. Затем вдруг спрятала руки за спину и, склонив голову, заискивающе улыбнулась.

— А меня в пару возьмёшь?

— Посмотрим на твоё поведение, — туманно пообещал Арвиэль, возвращая изрядно полегчавший кувшин.

— Ну и дурак! — обозлилась девчонка. Отойдя на десяток шагов, обернулась и добавила нечто совсем уж непотребное.

Юноша просиял, точно ему отвесили изысканный комплимент.

Расплата за жадность не заставила себя ждать. Минут через пятнадцать захотелось кое-куда, хоть волком вой, а через двадцать Арвиэль действительно стал поскуливать. Покидать пост разрешалось только по очереди, и, хотя этот пункт Устава для остальных стражников оставался чисто теоретическим, аватар вызубрил и старался следовать всем сорока.

— Сатья-ан… Сатьян! — Арвиэль потормошил напарника за плечо, отчего голова стражника мотнулась набок, но этим дело и ограничилось.

Один отсутствующий у ворот уже был, и возвращаться не желал.

Поборов соблазн чисто по-человечьи разрешить проблему прямо под стеной, Арвиэль стал придумывать себе оправдание либо наказание, что, в принципе, одинаково заключалось в дополнительной работе по службе.

«Помогу сегодня Акиму с отчётами за весну разобраться», — решил наконец стражник и дунул через дорогу в кусты.

Выбравшись обратно, Арвиэль машинально глянул на юг и вдруг настороженно сощурился, сделав ладонь козырьком: по дороге вниз медленно сползала чёрная точка. Приглядевшись, эльф рассмотрел высокого, крупного черноволосого мужчину в добротной одежде и охотничьих сапогах; из заплечного мешка торчало ложе арбалета.

Вот интересно: к ним, в Северинг, пожаловал или на запад к Равенне свернёт?

Аватар вернулся на свой чурбак, привалился к стене и скрестил руки на груди — в таком положении гостей встречали старшие стражники, обычно заполняющие проходной лист. Подумав, сбегал через дорогу за длинным колоском. За четыре года, что Арвиэль состоял на службе, ему ни разу ещё не довелось досматривать пришлых в одиночку.

Время шло, парень изнывал от жары и любопытства, а человек всё не появлялся. Наверное, свернул-таки на «столичную» дорогу. Арвиэль расслабился, выплюнул мятлик и совсем было решил вздремнуть по-волчьи вполуха-вполглаза, когда почувствовал тяжёлые шаги.

Он был ещё молод, этот пришлый, — лет двадцать пять или чуть старше. На скуластом обветренном лице клювом выделялся хищный крупный нос, опасно темнели глаза, и они сузились, когда встретились взглядом с аватарьими. Человек сделал резкое движение рукой, точно намереваясь сорвать мешок с плеча и выдернуть арбалет, но потом увидел Сатьяна и поправил лямку.

У Арвиэля морозец вдоль позвоночника пробежал. Нет, если бы этот мужчина и впрямь решил в него выстрелить, то всё равно не успел бы — метательные ножи аватар носил в поясе, и достать их было проще и быстрее, но всё-таки… Странный какой тип. Может, каторжанин беглый? Как Зверь… А быть может, от жары повсюду тати мерещатся?

Надо быть со всеми вежливым, так Берен учил.

Сглотнув, Арвиэль бодро сказал:

— Добро пожаловать в Северинг, господин… эээ…

— А ты, что ли, стражник местный? — усмехнулся мужчина.

— Как видите, — Арвиэль ответил чуть резче, чем стоило бы, но уж больно ему человек не понравился. Опасностью от него веяло, как от секача по осени.

— Лет-то тебе сколько? Пятнадцать? — подойдя почти вплотную и глядя на стражника сверху вниз, безразлично вроде поинтересовался незнакомец.

— Семнадцать, — сохраняя спокойствие, Арвиэль встряхнул проходным листом. — Так как мне вас записывать?

— Зосий.

— А фамилия?

— Охотник я.

— Простите, но я должен записать вашу фамилию, а не род деятельности.

— Тогда так и пиши — Охотник.

— С какой целью вы прибыли в Северинг, господин Охотник?

— Зо-сий, — как дурачку, по слогам повторил охотник. — Нету у меня фамилии, деревенский я.

Такое бывало. У Марты, например, тоже фамилии не было, и во всех документах она значилась как Марта Травница.

— У вас кузнец есть? — поинтересовался меж тем Зосий.

— Есть, и отличный. Гном, кстати, так что…

— То, что надо. Тогда пиши: «Цель приезда — постоянное проживание». Правильно? Это ведь город-резервация Северинг, и, как я слышал, места у вас ещё есть?

— Всё верно, только здесь после испытательного срока место под сруб дают, а пока что в полуземлянке поживёте.

— И не в таком д…ме живал, — лениво сплюнул Зосий. — У тебя всё?

— Вы должны уплатить детинку пошлины и предъявить мешок для досмотра.

— Валяй! — швырнув мешок на чурбак, великодушно разрешил охотник и полез в кошель.

В мешке не обнаружилось ничего опасного, кроме арбалета, кстати, замечательного в отличие от казённой рухляди, какую выдали стражникам. Ничего запрещённого — тоже. Обычный походный набор: сменное бельё и рубаха, чистые портянки, нож, огниво, остатки сухого пайка и опустевшая фляга. Уплатив требуемое, охотник уверенно шагнул в ворота, словно не первый уже год здесь живёт, затем внезапно развернулся всем корпусом.

— Ты приходи вечером в трактир или что тут у вас. Много чего занятного расскажу.

* * *

За день Берен успел устроить новичка в полуземлянке, обеспечив необходимым на первое время имуществом из общака, растолковать северингский «устав» поведения, рассказать о быте и социальном укладе городка. Зосий оказался серьёзным, даже мрачноватым человеком, молчаливым, собранным и толковым. Об охотничьих заслугах рассказывал ярко, детально, но без прикрас в духе «карсу за хвост раскрутил да об сосну приложил — зверина и издохла», к тому же оказалось, что и скорняцкое дело знает. В общем, человек надёжный, не суетливый и для северингской общины весьма полезный. Всё бы хорошо, но… Была внутри него какая-то червоточинка, но дупла от неё градоправитель разглядеть не смог, как ни пытался, расспрашивая Зосия и так, и эдак. Господин Грайт решил посоветоваться с воспитанником и положиться на волчье чутьё.

Вечером в «Оркан-баре» было яблоку негде упасть. Зосий намеренно сел в уголок, дабы не привлекать лишнего внимания, но потом всё равно пришлось перебираться к середине, иначе образовалась бы давка в одной половине трактира и тоскливая пустота — в другой. Берен тоже подошёл, со всеми раскланялся и занял специально оставленный для него стул рядом с новеньким, в свою очередь, придержав место воспитаннику подле себя.

Арвиэль пришёл к семи, через час после окончания смены, немного запыхавшийся, в свежей рубашке и с непросохшей головой, и сел на свой стул. Зосий пронаблюдал эту сцену с видимым интересом и сделал для себя какие-то выводы, а воспитанник меж тем заказал стакан берёзового сока. Берен знал, конечно, что он ходит к приятелю отнюдь не компоты пить, но при наставнике парнишка не зарывался.

Сперва обсуждали лес в целом и охоту в частности, притом в любой — промысловой, ягодной, грибной — Зосий толк знал, а потом разговор незаметно свёлся к самому опасному охотничьему угодью. К Сумеречному Лесу.

— В самом лесу не бывал, не дурак же, — отвечал на вопрос охотник, — а вот в Предлесье хаживал.

— И как там? Зверя много?

— Много ценного зверя на севере. Барсук водится размером с телёнка, а сам — чёрный, ровно смоль, крагги, карсы, опять же, чёрные… аватары водились, да теперь уж перемерли.

Все как по команде обернулись к эльфу. Берен глянул искоса — не нужна ли поддержка, но мальчик как ни в чём не бывало пил свой сок.

— Но аватары — не эльфы разве? — волнуясь, тихо спросил приятеля Венька Лесовёнок.

— Эльфы, — подтвердил аватар, — и звери одновременно, не разберёшь, чего в них больше было. Они из Силль-Миеллона давно ушли, так что я о них мало знаю.

— Не ушши, а вгнали их, потому ша пидателями оказлись, — косноязычно поправил капитан Прокопий Вёдро, заново наполняя пивом опустевшую кружку.

— Так и мне рассказывали, — с ледяным спокойствием кивнул мальчик. — Говорили, будто Высокие Короли прокляли их за предательство и, изгоняя из Вековечного Леса, назвали «ashvett theare» — проклятые перевёртыши — оттуда и название пошло… Правда, по забавному созвучию «avatte d’Shaattar» переводится как «отмеченные Саттарой». Вы и на аватар охотились, господин Зосий?

— Не, не охотился. Опасно. На такого зверя группой ходят, а я по натуре — одиночка.

— А к тому же после смерти к ним возвращался эльфийский облик, так что «мех» невысокого качества.

— Так «мало» о них знаешь, да? — в воцарившейся тишине усмехнулся охотник.

— Они оборотнями были, а истинный оборотень после смерти становится человеком или эльфом.

Больше об аватарах, слава Богу, не разговаривали. За семь с гаком лет жизни среди неаватар Арвиэль добился того, что окружающие стали воспринимать его даже не как «остроуха из Силль-Миеллона», а признали «своим парнем». Он с усмешкой реагировал на байки Эртана об орках и эльфах, в которых последние неизменно оказывались в дураках (а то и съеденными), в чулане юного стражника лежали расхоженные валенки, сало в шкафу не залёживалось, пил с ребятами пиво и тайком пускал их посидеть в караулке; снисходительно позволял девчонкам «топить» себя на речке, валять в снегу кучей-малой. Первое время Берен видел, каких усилий стоит мальчику эта адаптация, ломка самого себя, а потом перестал замечать. То ли и впрямь освоился, то ли научился идеально прятать чувства даже от близких. Единственная тема, до сих пор больно ранившая воспитанника, — «предательство» его предков. Предательство… Да если б эльфы-оборотни не пошли против воли своих Королей, Неверрийской империи сейчас, скорее всего, не существовало бы.

Или существовала, но совсем иная…

…По домам расходились уже в сумерках. Арвиэль направлялся в караулку помогать Акиму («Что-то не по уставу сделал и сам себе «штрафной наряд» придумал, — понял градоправитель. — Капитаном назначу, когда Прокопий сопьётся».), и Берену с ним пока было по пути. Парнишка размышлял о чём-то своём, покусывая губу и глядя под ноги, поэтому пришлось его потормошить, взлохматив светлую макушку, на что воспитанник встряхнул головой и поднял вопросительный взгляд.

— Ну, что скажешь о нём, Арвиэль? Оставим на испытательный срок или сразу пошлём к шушелю?

— Решать вам, — уклончиво отозвался воспитанник. — Хотя остальные его зауважали — вон как слушали, в гости наперебой приглашали.

— Решать-то мне, — Берен нетерпеливо поморщился, — но я у тебя спрашиваю. Что чутьё говорит?

Аватар ненадолго задумался, потом сказал:

— Если у Зосия и была когда-то семья, то он ей зверьё предпочёл, да и сам озверел немного — нелюдимый он, мрачный. Однако ж к нам подался, значит, сущность всё же общества запросила. А ещё мне кажется, кто-то из моих сородичей чем-то его обидел…

— Не боишься…

— Что на мне отыграться захочет? А смысл? — аватар пожал плечами. — В трактир байки слушать он сам меня позвал, наверное, сразу хочет привыкать к такому соседству. В общем, мне он не понравился, но я бы его оставил.

— Это почему?

— Да просто и вы мне сначала совсем не понравились, — простодушно улыбнулся парень.

* * *

По ветхой лесенке с постоянно ломающейся двенадцатой перекладиной Арвиэль поднялся в «домик на ножках», забрался внутрь и снова прихлопнул люк крышкой, на которой его же рукой было выведено киноварью большими буквами:

«СДАВАЯ СМЕНУ, ВЫНОСИТЕ МУСОР И ВЫТРЯХИВАЙТЕ ПЕПЕЛЬНИЦУ, КОЛЬ НЕ ХОТИТЕ РАСПЛОДИТЬ КРЫС И ШУШЕЛЕЙ!!!»

Надпись существовала давно, периодически подновлялась, но замечал её, похоже, только сам автор.

Сидя за столом при свете Индикатора преступлений, Аким был занят делом чрезвычайной важности — он складывал «лягушку», материалом для которой послужил исчёрканный лист. Рядом лежал раскрытый «Отчётник» с неровной бахромой на развороте. Забрав покалеченную тетрадь, Арвиэль с ногами залез на грязный диван.

— Вы опять в «Отчётник» карточные очки с долгами записываете?

— А куда ж ещё? — искренне удивился Аким.

Хмыкнув, Арвиэль перелистнул и едва не сполз на пол от смеха:

— А это что:

По зелёному осоту
Ходит птица перепел.
Не найду свои ворота:
Знамо дело — перепил!

— Это не я! — отмахнулся стражник, доделывая «лягушку». — Это Геварн песню сочинял… но не досочинил.

— Вот приедет инспекция из столицы, увидит это коллективное творчество — таких «перепелов» нам наваляет!

— Сколько лет живём — ни разу не приезжали… Да-а! — распахнув бумажную пасть, басом Акима подтвердила «лягушка».

Арвиэль снова закатился от хохота. Стражник меж тем понизил голос до вкрадчивого:

— Арвиэль, к тебе большая просьба имеется. Дело у меня нарисовалось безотложное, так ты меня сегодня не подменишь? За мной должок будет.

— Хорошо, — согласился парень, не любопытничая, что за дела вдруг нарисовались у Акима. Таких вот «должков» у него накопилось уже на неделю отгульных дней. На что их потратить, Арвиэль пока не придумал, но был уверен, что Кружевница сама подаст какой-нибудь знак. В том, что сослуживцы потом не подведут, он не сомневался — неписаный закон взаимовыручки, в отличие от устава, был высечен на сердцах отставных военных.

— Вот спасибо! — обрадовался мужчина и пошёл на выход. Светловолосая голова задержалась, прежде чем юркнуть в люк вслед за остальным. — Ты раков любишь?

— Это смотря где: на пальце или на столе.

Зная, что Арвиэль перезаполнит «Отчётник», стражники испоганили всего четыре листа, причём Аким с Темаром даже оставили кое-какие заметки о «происшествиях» типа очередного вторжения Сидорова козла в соседский огород. В том же духе юный стражник и продолжил, ведь всё равно ничего серьёзного здесь не случается — провинция-с!

Арвиэль уже заканчивал, когда в караулку нагрянули ребята. Они почти всегда заходили в его смену, так что каждый занял своё законное место: Венька с Сенькой плюхнулись на диван, Эртан оседлал перевёрнутое ведро, подложив для удобства подушку. А братья Лесовята закрутили веснушчатыми носами в поисках какой-нибудь забавы. Почти сразу Венька обнаружил за диваном бутыль из тёмного стекла в четверть ведра объёмом, судя по весу и бульканью полнёхонькую.

— О, чья-то нычка! — обрадовался Эртан.

— Да это мы до Свитлицы приберегаем, — безразлично отозвался аватар.

— Ну да… Арвиэль, все и так знают, что вы… ну, в смысле они, стражники, пьют как дышат. Чего ты их выгораживаешь!

Аватары не выгораживают. Они защищают. И жизнь, и честь, и репутацию, если понадобится.

— Вообще-то это моё, — отложив перо и перевернувшись на стуле грудью к спинке, «признался» Арвиэль. — Вас, ребята, дожидалось!

— Банза-ай! — завопил Эртан.

— Наливай, — велел Венька.

Красное вино горячило кровь, наводняя головы бредовыми идеями, в свою очередь, наполнявшими сердца бессмысленной отвагой и заставлявшими языки молоть то, что в головы взбрело, — собственно, идейный бред.

— Помните, Зосий рассказывал, как против секача с одним кинжалом вышел! Вот это силён! — Венька согнул руки в локтях, демонстрируя далеко не Зосиевы, но вполне себе сформировавшиеся мышцы.

— Да-а… — мечтательно подхватил его брат.

Пришлый рассказывал об охоте грамотно, «вкусно», избегая нюансов вроде взопревших портянок, липнущей от пота рубашки, чесотки по всему телу вследствие атак клещей и вездесущих комаров и прочего. Неудивительно, что ребята восприняли промысел как увлекательнейшее приключение с преодолимыми опасностями, где каждый лютый зверь только и ждёт под кустом, чтобы доблестный герой вроде Сеньки или Веньки засадил ему болт промеж глаз, а то и голыми руками завалил.

— А как он двух карс на себе приволок!

— А как рога крагги по девять пальцев каждый добыл!

— Опыта наберёмся, можно будет к нему напроситься — уж своих-то возьмёт!

— Не возьмёт! — отрезал Эртан. — Как прривык, так и будет в одиночку охотиться. На кой ляд ему обуза?

— Да мы и без него смогли бы сходить, — сказал вдруг Венька. — Возьмём дедов арбалет, а второй, вон, у Арвиэля попросим из запасных.

— И правда, чего это мы? Мы ж не трусы какие! — поддержал брата Сенька. — До опушки Предлесья три дня ходу, за неделю-полторы обернёмся, а деду скажем, что в наш лес пошли. Арвиэль, арбалет дашь?

В ответ тот снисходительно фыркнул:

— Ребят, вы и в нашем лесу ни разу не охотились, а вам сразу Сумеречный подавай.

— Зато ты в нашем охотился, — возразил Венька. — Вот бригадиром и пойдёшь!

— Бригадиром… В нашем охотился, да. Там, где леший — свой в доску дедко, и даже на волка как на брата смотришь. В Предлесье не пойду ни за какие пряники, а в наш лес свожу, если хотите.

— Да что в нашем-то интересного?!

— Рыси, олени, кабаны, лоси забредают, соболи, куницы, опять же, белки…

— Бе-элки?! Фе-э…

— Волки ещё, — подсказал Эртан.

— Волк — это так, собака дикая, — пренебрежительно махнул рукой Веньян. — Вот если б на крагги сходить…

Эльф-оборотень изогнул бровь.

— Собака, говоришь? Сторожевой пёс за ноги хватает, волк же сразу в горло метит, а ещё требуху вывернуть может и на сажень по земле растянуть. Если гонят, то стаей и до победного, пока дичь сама не свалится прямо им в клыки, а они о-острые, — невозмутимо рассказывал Арвиэль бледнеющему Веньке. — Помнишь, Сень, мы с тобой в лесу как-то свинью разорванную нашли?

Теперь побелел и второй Лесовёнок.

— Так вот крагги охотятся стаей, как волки, а если увидите одиночку, то, скорее всего, он — приманка для таких охотничков, как вы. Клыки у крагги короче волчьих, и захват слабее, зато есть копыта и рога, способные пропороть грудину, как нож масло. Они тоже любят полакомиться ливером, и их не смутит, если ты сам будешь ещё жив…

Тему охоты в Предлесье закрыли, но аватар видел, что эта идея накрепко засела в головах братьев.

Ранним утром Темар и Аким вернулись в город за подмогой, чтобы достать затопленную русалками лодку, хотя Арвиэль очень сомневался в причастности речных дев к оной диверсии — стражники сами мотылялись как две лодки в качку, периодически сталкиваясь «бортами». Раков они всё-таки наловили: первый в бороду, второй за шиворот…

* * *

За неполный месяц Зосий обеспечил дичью всех желающих, и заказы продолжали сыпаться. Тетерева, рябчики, косули, оленина… Когда Арвиэль увидел, как мельник Мирон кормит пса отборным мясом, то всерьёз забеспокоился о сохранности лесных ресурсов. Волки тоже злились, из-за кустов лязгая зубами на удачливого и опасного охотника, но Владыка запретил нападать на двуногих, хоть им и очень хотелось…

В начале травоцвета Зосий ушёл охотиться по северной тропе, а вернулся неделю спустя со шкурой крагги и семипалыми острейшими рогами. Горожане толпами ходили поглазеть на диво, погладить чёрно-бурый мех, мягкий и нежный, точно девичья щека, с уважением потрогать гладкую кость, отливающую тёмной сталью. «Прямо посередь лба болт всадил», — небрежно, словно бы без хвастовства, говорил мужчина. Авторитет охотника взлетел до небес. Теперь, если бы Берен и решил отказать новичку в жительстве, градоправителя просто освистали, а то и с поста сняли. Как-то Арвиэлю предложили посостязаться с Зосием в удачливости, но отказались оба охотника: человек, видимо, боялся проиграть (хотя юноша слышал, как он втолковывает соседским мужикам, дескать, малолетку расстраивать не хочет), а аватар не видел смысла в истреблении зверья ради спортивного интереса.

Братья Лесовята ходили притихшие, что-то обдумывая по углам да задворкам, Эртан тоже вдруг зачастил в охотничий кружок. Аватар за ними приглядывал, чувствуя, что вот-вот грянет гром.

На Свитлицу Арвиэль пригласил в лодку ни Лушку, ни Ташу, а племянницу горшечника Майю, приехавшую к дяде Игнату на каникулы из Стрелецка: девушка обучалась в женской гимназии и экзамены сдала досрочно. Собственно, её образованность парня сразу и покорила, и главное — Майя была не местной. На какое-то время аватар забыл о Лесовятах, а когда вспомнил, стало уже поздно.

— Через три дня выходим в девять утра! — торжественно объявил Венька, присаживаясь на диван в караулке.

— Арбалеты ты, конечно, уже подобрал, — добавил Сенька.

— Арбалеты я не подбирал, в девять — слишком поздно, но это не важно, потому как я остаюсь.

— Но ты обещал! — хором возмутились братья. Оба уже обзавелись широкими охотничьими браслетами на удачу, сплетёнными для них из разноцветных ниток Лушкой с Ташей, и носили на виду, постоянно поддёргивая рукава.

— Ничего я не обещал, — складывая пересчитанные монетки в кошель, спокойно возразил стражник. — А вы небось деду сказали, что в наш лес пойдёте? Ну, вот туда и идите. Или никуда.

Мрачно переглянувшись, парни засопели. Первым не выдержал Сенька, буркнул:

— Куда захотим, туда и пойдём. Ты, что ль, нас остановишь?

— За ворота не выпущу.

— Мы и без ворот найдём, как выбраться.

— А Арр Арвиэль догонит и прритащит к деду за шиворрот, — подначил братьев Эртан.

— Ага, — рассеянно согласился Арвиэль, попутно соображая, как прожить полторы недели до получки на три детинки и семь пятинок. Не хотелось бы в долг брать, а похоже, придётся: городские девушки — удовольствие недешёвое.

Аватар даже не понял сначала, почему приятели смотрят на него как волки на псаря, а затем Венька злобно прошипел:

— Так чего ждать-то? Беги прям щас деду настучи!

— Предатель… — добавил Сенька. Он всегда что-нибудь добавлял к Венькиным словам.

— Я не предатель, — тихо возразил Арвиэль.

— А кто же?! — разошёлся Веньян. — Самый настоящий предатель!

— Я — не предатель! — аватар понял: ещё раз так назовут, и его сорвёт.

— Отвалите от него! — чуя неладное, вмешался Эртан. — Домой шурруйте и забудьте об этой дуррацкой охоте!

Парни полезли в люк, бормоча что-то нелестное о всяких зеленомордых и белобрысых засранцах. Разжав кулаки, Арвиэль выжидающе посмотрел на приятеля.

— Эртан, я не предатель.

— Конечно, нет, дружище, это они — урроды. И дело дуррацкое затеяли.

Всю ночь Арвиэль ворочался на койке в раздумьях, то и дело стряхивая Симку с живота, пока домовой, плюнув, не свернулся клубком на отобранной у хозяина подушке. Днём аватар разыскал на речке хмурых Лесовят и отвёл в сторонку:

— Уговорили. Я и Эртан идём с вами, но с условием: слушаться меня будете во всём, не пререкаться и не поперечничать — что велю, то и делаете. Выходим послезавтра на рассвете, и темп задаю я. И меня не волнует, что кто-то устал или стёр ногу. Усекли?

Они усекли, тут же на радостях в четыре руки намяв приятелю бока. Аватар мысленно ухмыльнулся: сами домой запроситесь, голубчики. Если нет никакой возможности отговорить приятелей от опасной и глупой затеи, остаётся одно — помешать осуществить её, что Арвиэль и собирался сделать любым способом. Надо будет — уходит по жаре до седьмого пота, придётся — поплутает их в лесу несколько дней мошкаре на радость, через бурелом прогоняет, а для пущего азарта можно и кромкой Предлесья провести, там, где ещё безопасно…

Вечером накануне похода к стражнику заглянула Майя. Кивнув в ответ на приветствие, Арвиэль подставил щёку, продолжая проверять содержимое мешка — лучше перебдеть, чем недобдеть. Мало ли, как дело повернётся…

Дождавшись, когда парень затянет шнурки, Майя неодобрительно покачала головой:

— Если ты из-за Зосия туда идёшь, то напрасно.

— А?

— В Сумеречное Предлесье, — девушка вскинула руку ладонью вперёд, не дав возразить. — Ну я же не слепая и не дура?

— Я иду не из-за Зосия, уж поверь.

— Когда вернётесь?

— Я бы обернулся за неделю, с ребятами проходили бы дней десять-двенадцать, — ровно столько стражник к краснодолу и «нагулял», — но, полагаю, мы вообще туда не дойдём, вернёмся гораздо раньше.

— Если через двенадцать дней не вернётесь, я передам господину Грайту, что ты просил выслать поисковый отряд.

— Молоток! Пойдёшь к нам в стражу? У нас серьёзная недостача светлых голов.

— Я лучше со светлоголовым стражником пообщаюсь. А может, подарю кое-что на удачу, чтобы он на эту голову беды не нашёл, — взяв аватара за руку, Майя ловко обвила его левое запястье бело-сине-зелёным нитяным браслетом, завязала косицы на двойной узел вместо традиционного бантика. — Вроде здесь так принято?

— Ага, спасибо! — искренне поблагодарил Арвиэль. — Если всё-таки дойдём, хочешь, я тебе в Предлесье белочку поймаю или бурундука?

— Ой, не надо! Говорят, там даже белки хищные…

— Вот на свою директрису, холеру вздорную, её и натравишь!

Вскоре явился домовой, вспугнув балдеющую на диване парочку (точнее, оборотень балдел, пока Майя, хихикая, почёсывала у него за ухом), и с порога завыл:

— Хозя-аин! Возьми меня с ссобой, я тожшше хочу зверя бить!

— Хорошо, — охотно согласился Арвиэль. Подобный разговор уже был, но Симка то ли забыл, то ль перед девушкой дурачился. — Проверь, положил ли я соль.

Кот сунул голову сквозь мешковину.

— Положшшил… Ссоль, галеты, солонина, пшшено… — голос у него грустнел с каждым словом. — Хозяин, ты будешшь кушшать ЭТО?.. Пожшшалуй, я с тобой в другой раз схожшшу…

* * *

Арвиэль подошёл к воротам затемно, Эртан поспел вовремя, Лесовята проспали. Братья отчаянно зевали, переминаясь с лаптя на лапоть, над головами кружила ранняя оса, разрываясь меж двумя медоносными мешками (даже на расстоянии аватар чуял запах свежих сот), не в силах определиться с выбором.

— Вы на лужайку за полоникой собрались? — выразительно глядя на лапти, поинтересовался Арвиэль.

— Так жарко же! — переглянулись братья.

— Здесь — жарко, там — сыро и топко. Марш домой переобувать сапоги!

Глядя в удаляющиеся спины, Арвиэль недовольно покусывал губу: не то чтобы он верил в людские приметы, но незапланированное возвращение через порог накануне похода и в аватарьих кланах считалось дурным знаком.

Выдвинулись только через полчаса и в компании уже десятка ос…

Солнце неумолимо поднималось, а надежда добраться до берёзового перелеска к полудню пошла шушелю под хвост из-за пары бестолковых сонь. Стремясь наверстать упущенное время, Арвиэль наращивал темп, пока не счёл его достаточным. Жары ещё не было, и парни не роптали, но всё равно плелись в хвосте, изредка переговариваясь промеж собой. Эртан мерил дорогу уверенными широкими шагами. Хоть на кого-то здесь можно положиться, даже если что-нибудь пойдёт не по плану.

К Васькиным холмам, усыпанным васильками так густо, что казалось, будто здесь прошёл цветочный дождик, разбрызгав ароматную синь вместо капель, подошли, когда солнце уже входило в зенит. Смоченный в ручье платок, которым аватар обвязал голову, давным-давно просох, а до перелеска оставалось больше часа по самой жаре. Обернувшись в очередной раз, Арвиэль ахнул: над братьями гудела сердитая осиная туча. Проследив за его шальным взглядом, Венька беззаботно отмахнулся:

— А-а, пусть летают! Мы с Сенькой привычные, а у Эртана кожа дубовая.

— Рад за вас, ядрёна ворона!

— А ты не беги, тебя и не зажалят.

— Не могли мёд получше завернуть, — отворачиваясь и в отместку прибавляя ходу, сердито пробурчал Арвиэль, увы, уже не способный повлиять на ситуацию. Надо было предугадать такой поворот и проверить мешки братьев заранее.

В березняк он первым и вломился, с подвыванием отмахиваясь от наседавших настырных ос. По совету Веньки аватар не бежал, да и вообще не совершал резких движений, но, видимо, бешеные насекомые, переломав жала об Эртана и не добившись от Лесовят хоть какой-то реакции на свои диверсии, решили выместить злость на единственном уязвимом объекте. Теперь пекло везде, особенно лицо и руки, а глаза утонули в щеках.

— Да вы с Эртаном теперь близнецы, только б тебя ещё по травке рожей повозить для вящего сходства, — рассмотрев «бригадира», как конь заржал Сенька.

— Пофёл ф фопу, фуфель кляфый! — огрызнулся аватар, щедро смачивая платок «целебным зельем», сиречь обычной колодезной водой, разлитой по флаконам как раз на подобный случай. Ну а как иначе объяснишь приятелям на глазах спадающую опухоль?!

Пока аватар лежал с компрессом на физиономии, ребята сбегали к ручью, запалили костерок и разложили на полотенце нехитрый обед. Арвиэль чесался и злился, глядя, как «команда» самозабвенно уписывает мёд, прихлёбывая накипячённым в котелке чаем. Через час максимум укусы пройдут, но пока настроение было паршивым. Сам он перехватил бутерброд с салом и огурцом, чай пить не стал вовсе, но вошедших во вкус приятелей не останавливал. Как и следовало ожидать, Лесовят потянуло в сон, но непреклонный «бригадир» жёстко скомандовал «подъём».

Они двигались березняком на север, походя собирая грибы. Сперва медленно шли, зевая, затем братья разгулялись и снова захотели есть. Видимо, поэтому Сенька так бурно среагировал на телёнка косули, мирно щиплющего травку у ручья: с горящими глазами и открытым ртом замахал руками, тыча пальцем в дичь, но мигом опомнился и скинул с плеча арбалет.

— Я подстрелю её на ужин, — шёпотом сообщил парень, от волнения укладывая болт мимо паза.

— Ну, подстрели, — великодушно разрешил «бригадир».

Болт наконец-то лёг куда надо. Взведённый арбалет запрыгал в Сенькиных руках, точно пытался вырваться и удрать подальше от горе-охотника, а сам Сенька щурился обоими глазами попеременно, тщетно стараясь сконцентрироваться на цели. Арвиэль мог бы дать совет, но не стал: Лесовят стрельбе Зосий обучал, вот пусть по его рекомендациям и действуют.

Внезапно косуля подняла голову и уставилась на стрелка в упор. То ли от переизбытка чувств, то ли устав держать тяжёлый арбалет, то ли плюнув и положившись на авось, но Сенька нажал спуск. Здесь щёлкнуло, в сторону ручья свистнуло, а там треснуло.

Косуля, дёрнув ухом, удивлённо посмотрела на охотника, потом — на мимолётную (в буквальном смысле!) смерть свою, накрепко застрявшую в берёзе, неспешно развернулась и скрылась в боярышнике.

— Хорошо, — на полном серьёзе одобрил аватар. — Этот арбалет на аршин погрешность вправо даёт.

— Раньше сказать не мог?!! — возмутился Сенька.

— Она же маленькая ещё, а вдруг ты бы в неё попал? Зато теперь мы оба знаем, что глаз у тебя меткий, только практика нужна.

Сенька долго смотрел дичи вослед с опущенным арбалетом и вселенской печалью в глазах, но всё-таки пришёл к выводу, что для северингской округи комплименты от эльфов большая редкость, нежели косули, и вновь повеселел.

— Надо к Истринке выбираться и дальше идти берегом, иначе брод пропустим, — ближе к вечеру решил Венька. На севере речка делала большой крюк, огибая Северинг по широкой дуге с востока на запад.

— Здесь брод есть? — удивился Арвиэль. Сам он перебирался через реку привычным для крылатых способом, но сейчас намеревался потерять время и силы группы на переправе.

— Да, Зосий о нём упоминал. Там берёза строенная растёт, Зосий на ней зарубку оставил.

Во второй раз аватара кольнуло предчувствие беды — странное, неоформленное, и оттого ещё более тревожное. Тем не менее, боясь показаться паникёром (остальным-то шиш объяснишь, что не так!), парень кивнул и свернул на восток.

Березняк приветливо шуршал листьями, роняя золотые серёжки на бедовые головы; малина дразнилась первыми созревшими ягодами, приглашая задержаться и отведать даров дедки Лешего; грибы, кажется, сами выстреливали бурыми шляпками охотникам под ноги. На закате птицы распелись особенно звонко да ладно, точно стараясь докричаться до солнца, чтобы завтрашний день оно подарило погожим для очередного концерта. Свой лес, до последнего пенька знакомый…

Стоп! А ведь и впрямь знакомый!

— Мы мимо этого пня полчаса назад шли, — озадаченно пробормотал Арвиэль, разглядывая приземистый пенёк с побегом берёзки на срубе. — Что за… Стоп! Ребят, переобуваемся!

Аватар погрозил кулаком невидимому шутнику, и в ответ послышалось довольное старческое хехеканье.

Парни обменяли местами сапоги: правый обули на левую ногу, и наоборот. Вскоре выбрались на крутой бережок, а чуть погодя подошли к броду. Там и заночевали, поужинав кашей с салом и жаренными на прутке грибами и вдоволь наболтавшись перед сном о призраках да умертвиях.

На рассвете переправились через реку. Арвиэль помахал рукой с того берега, и лес зашумел в ответ — на Истринке территория дедко Лешего заканчивалась. Начинались чужие владения. Чьи-то…

На первый взгляд заречный лес ничем не отличался от своего: те же сосны, берёзы, полностью исчезающие к чащобе, редкие, но мощные дубы, ягодные заросли… Арвиэль не раз охотился здесь, но с хозяином так и не познакомился. То ли местный леший был необщительным, то ли вовсе его не существовало. Обычно аватар уходил на восток или к югу, держась подальше от Предлесья, а теперь поневоле пришлось двигаться против течения Истринки вслед за братьями, теперь возглавлявшими группу.

— А вон и пороги, о которых Зосий говорил! — ближе к полудню радостно объявил Венька, указывая на клубящиеся барашки, увенчанные трёхцветной радугой. — Теперь идём на северо-северо-восток до оврагов. Арвиэль, ты направление выдержишь?

— Эльфы чувствуют лес ногами, — улыбнулся аватар. — Я никогда не заблужусь и не собьюсь с курса.

Тем не менее он понемногу стал забирать на восток, держась параллельно кромке Сумеречья. Всё это время Арвиэля не оставляло ощущение, будто кто-то наблюдает за ними исподтишка. Впрочем, угрозы аватар не чувствовал, а потому держал ухо востро, но тыкать арбалетом во все кусты не спешил.

Через несколько часов ходьбы Венька, по какой-то причине отставший от группы в очередной раз (живот прихватило, что ли?), догнал проводника и возмущённо выпалил:

— Ты же говорил, что с курса не собьёшься, а сам на восток идёшь!

— С чего ты взял? — с подкупающей искренностью «удивился» Арвиэль.

На миг Венька стушевался, но тут же нашёлся:

— Так мох на дереве растёт с северной стороны, а мы придерживаемся южной!

Взглянув на ближайшую сосну, аватар смущённо почесал переносицу:

— Н-да, похоже на то… Извините, ребят, задумался!

Братья хмуро переглянулись. «Бригадир» мысленно матюгнулся: он был уверен, что группа просто идёт за ведущим, как баранчики, ан нет, оказывается, смотрят по сторонам…

До сумерек отмахали на север ещё вёрст двадцать. Погода испортилась, стало мрачно и глухо. Посмурневшее небо давило на плечи, закрапал холодный, но, к счастью, непродолжительный дождик. На ночлег облюбовали местечко у корневища раскидистого дуба, благодаря пышной кроне оставшееся сухим, а если снова заморосит, то за костёр можно будет не беспокоиться. Нарубили лапника, отыскали сухого хвороста на розжиг; пока Эртан, которому по жребию выпало дежурить первым, разводил костёр, Лесовята набрали дров и сложили их вокруг огня «колодцем» для просушки, а Арвиэль нашёл криницу. Сварили традиционную кашу с салом, на природе казавшуюся невероятно вкусной.

— Я Ксане прредложение сделать хочу, — облизав ложку, сказал вдруг Эртан.

Переглянувшись, Лесовята загыгыкали: для восемнадцатилетних парней свадьба пока что ассоциировалась только с тремя понятиями — пьянка, пляска, драка.

— Давно пора, — одобрил Арвиэль. — Чего медлил?

— Ждал, когда Мирронова сука ощенится. Собаку Ксанке подаррю, чтобы наверрняка согласилась — давно прросит! А ты мне дрружкой будешь.

Он не спрашивал, зная, что лучший друг и не подумает отказаться от столь почётной, но ответственной роли.

— Ага, только учти: я торговаться не умею и невест никогда не выкупал. Выдурят у меня всю твою выпивку, чур, не виноватить!

— Пускай-пускай, — многозначительно ухмыльнулся Сенька. — Главное, чтоб девчонки всё выдуренное выпили.

— А браслет тебе Ксанка в обмен на козу сплетёт? — сыронизировал Венька: орк единственным из группы был без охотничьего талисмана.

— У нас по-дрругому удачу привлекать прринято, получше вашего, — не обидевшись, осклабился Эртан.

Парни помолчали, каждый думая о своём. Запрокинув голову, Арвиэль прислушался к беззаботной трескотне белок в кроне и с улыбкой погладил свой браслет.

* * *

Ящерка дождалась, когда трое двуногих улягутся, и осторожно взобралась на корень, с любопытством разглядывая четвёртого, зеленокожего и черноволосого, телосложением мощнее остальных. Затем спустилась и зашуршала в траве, присматриваясь к лицам спящих, принюхиваясь к их запаху: раздвоенный как у змеи язык мелко-мелко подрагивал. Ящерка была крупной, почти в локоть длиной, но двигалась абсолютно бесшумно, так что даже тот-кто-не спал не заметил ночную гостью. Помогала и антрацитовая чешуя, полностью скрывшая её в траве за пределами освещённого круга.

Завершив обход, ящерка побежала туда, откуда явилась. Этот лес ей не нравился — больно светлый. Зато охотиться легко, например вон на ту мелкую ящерицу, опрометчиво высунувшую зеленовато-коричневую морду из укрытия под камнем. Молниеносный бросок — и мелочь забилась в острых ядовитых зубках, прихваченная за голову. Дождавшись, когда добыча перестанет трепыхаться, чёрная ящерка неторопливо, как удав, проглотила её и заспешила дальше, елозя по мху потолстевшим сизым брюшком.

Шшурххх…

* * *

Проснувшись на рассвете, Арвиэль пихнул задремавшего под конец дежурства Сеньку и отправился на разведку. Вернулся он через полчаса, на ходу обламывая ветки с молодой засохшей сосенки.

— Советую и вам по слеге сделать.

— Это зачем? — удивился Венька, глядя на просохшую за ночь землю под ногами.

— Во-первых, в полуверсте отсюда клюква растёт — немного, но на болоте, уверен, её будет больше. Во-вторых, змей в округе немерено, это нам пока везло. А в-третьих, вы обещали не поперечничать!

Болото обошли по самому краю, но Эртан, засмотревшись на густую, но, увы, ещё не поспевшую клюкву, умудрился увязнуть, едва не подарив чавкающей зыби сапог. До полудня вышли к искомым оврагам и смогли наполнить фляги в студёном солоноватом ключе. Чем дальше на север уходили охотники, тем заметнее становились изменения: берёзы исчезли полностью, а сосны обмельчали, трава потемнела и укоротилась, зато мох изрядно подрос и сам походил на луговую мураву, лишайники теперь обнимали стволы кольцом, грибы всё больше попадались ядовитые. Завидев развесистый куст, плотно усыпанный иссиня-чёрными матовыми ягодами, Сенька припустил к нему, разве что не облизываясь на бегу:

— Ирга-а!!!

— Стой! — не успевая перехватить приятеля, Арвиэль попросту ткнул его слегой в икру — Лесовёнок так и поехал животом по склизкому мху, нелепо взмахнув руками на старте.

Впрочем, ничком он валялся недолго. Вскочил почти сразу, скинул мешок, распетушился и бросился на обидчика, не рискуя, однако, пускать в ход сжатые кулаки. Только прыгал на месте, возмущённо чирикая, как привязанный за лапку воробей.

— Охренел, да?!!

— Ну какая ж это ирга, болван? — Арвиэль перевернул листочек, демонстрируя тёмный, почти под цвет ягод низ. — Это колюта, или вороная моровка. Слопаешь пару ягод — и через несколько минут ножки протянешь. Её даже трогать опасно, так что иди-ка лучше руки помой.

— Так я же её не трогал… — парень сразу присмирел и растерял боевой пыл и на куст поглядывал уже с благоговейным трепетом. Даже кулаком ему грозить не стал.

— А для профилактики.

За неимением водоёма Сенька профилактически вытер ладони о замызганные штаны.

— Что-то ты рраскомандовался, дрружище, пррям как твой наставник, — усмехнулся Эртан, когда Лесовёнок отошёл к чем-то недовольному брату.

— Я просто хочу вернуть вас живыми и невредимыми: тебя — Ксане, их — деду. Идите, я вас догоню.

Выждав, пока приятели обогнут куст, Арвиэль достал платок и, накрыв им ладонь, натряс целую горсть смертоносной отравы, способной в считаные минуты разнестись по организму, попасть в кровеносную систему и остановить сердце. Но колюта — слишком редкая ягода, чтобы просто пройти мимо: можно метательные ножи соком обмазать, болты, если в будущем арбалет нормальный купит… да мало ли! Но пригодится однозначно. Насобирав таким способом половину кожаного мешочка, аватар осторожно уложил его поверх поклажи, чтоб не раздавить, и побежал догонять остальных.

К обеду увидели первую орцойю, даже есть от восторга расхотелось — зрелищем остались сыты. Обойдя кругом молодое дерево, похоже на ясень, но со свинцово-синими листьями, Сенька восторженно обнял шершавый чёрный ствол, на рынке древесины стоящий как пять взрослых ясеней:

— Пришли, да? Это — граница?!

— Ещё нет, — остудил его Арвиэль.

— Но ведь оррцойи только в Прредлесье ррастут! — возразил Эртан, прицениваясь к деревцу в две сажени высотой с довольством наёмного лесоруба, метящего корабельные сосны.

— Граница-то столбиками не помечена, и шильды на ней нет, — хмыкнул аватар. — Крылатку могло сюда ветром занести… или белочка обронила.

— Откуда ты столько знаешь о Предлесье? — подозрительно прищурился Венька. — Ты ж в Силль-Миеллоне жил!

— Силль-Миеллон с ним на севере граничит, так вот мы почти на границе и жили. Отец там охотился, а потом мне обо всём рассказывал…

…Пока люди его не убили. Арвиэль не сказал это вслух, но Венька сам додумал фразу и отцепился, потрепав приятеля по плечу.

Орцойя послужила сигналом к тому, что пора бы свернуть, пока не поздно. По мху север теперь не определялся, небо вновь заволокло седой пеленой, надёжно спрятавшей второй ориентир, — солнце, и Арвиэль понемногу отклонялся на восток, а затем и к югу от греха подальше. Там, куда аватар вёл приятелей, было отличное угодье, только олени в нём водились обычные, травоядные. Увидев благородных красавцев, ребята вряд ли будут шибко сожалеть о клыкастых злобных крагги.

Едва устроились на привал, Венька снова удрал в кусты. Вылез оттуда красный, как кумач, от злости, разве что дым из ушей не валил.

— Плут ты, Арвиэлька! — обличающе ткнув в «бригадира» пальцем, рявкнул Лесовёнок. — Мы на юг идём!

— Да нет, на север… Ты с эльфом о лесе споришь?! — повысил голос и Арвиэль: необъяснимая проницательность недалёких братьев начинала тревожить всерьёз. Эртан медленно отложил на полотенце ненадкушенную галету.

Презрительно сузив глаза, Венька скрестил руки на груди:

— Эльф давно должен был вывести нас к ручью, а дальше мы шли бы против течения до большого валуна…

— …Помеченного Зосием, верно? Эти направления, ориентиры… Вень, я в жизни не поверю, что вы всё это запомнили. Он вам карту дал, что ли?

Лесовёнок, скривившись, в сомнениях почесал макушку. Аватар не сводил с него испытующего взгляда, и, сообразив, что отпираться бесполезно, парень плюхнулся на пенёк к «столу».

— Ну да… Только не с собой, а срисовать.

— Он нам и компас дал, чтоб не заплутали! — с гордостью поддакнул Сенька. Брат в сердцах стукнул его кулаком по макушке.

Арвиэль перевёл холодеющий взгляд с одного на другого. Вот, значит, как они его «ловили».

— Он вам компас дал?..

— Дал… Сказал, что эльф в команде, конечно, хорошо, но вдруг он нечаянно заблудится, — нехотя пояснил Венька.

— И давно Зосий знает, что я с вами иду? — Компас дал заботливый дядя Зосий. Но не потому, что боялся, будто эльф в лесу нечаянно заплутает… а чтобы не сделал этого намеренно.

— Ну-у… давно, ещё до того, как ты кочевряжиться начал. А что?

— Мы идём на восток или возвращаемся.

Остальные так посмотрели на проводника, словно он только что предложил им обменять арбалеты и вольную жизнь на рубище скитника и вериги.

— Ребят, я серьёзно.

— Но ведь мы почти дошли, — неуверенно возразил Эртан.

— В том и дело. Сумеречье — не место для таких, как мы. Один шанс из десяти, что мы вообще выберемся оттуда. А уж невредимыми…

Воцарилась напряжённая тишина, в которой совиное уханье звучало особенно угрожающе. Эртан, отвернувшись от друга, задумчиво грыз галету, Сенька что-то бормотал, косясь на кривой арбалет. Венька поднял на Арвиэля тяжёлый недобрый взгляд и тихо, но веско произнёс:

— Правильно Зосий говорил, больно осторожный ты для настоящего охотника, а охотничья удача рисковых любит.

— Вень, я на провокации не поддаюсь, — покачал головой аватар. — К тому же крагги выбегают из Предлесья, и Зосий мог подстрелить его где-то здесь, а всем нам соврал…

— Он не врал! — вновь багровея, зарычал Венька, да так свирепо, что «бригадир» онемел. — Ты ему просто завидуешь! Привык во всём первым быть, всеми нами командовать! Самый сильный, самый ловкий, самый умный — как же-с! Как Арвиэлюшка повелит, так и будет! А вот шиш, получше тебя нашёлся!

— Вот-вот! — воодушевлённо подхватил Сенька, пока брат переводил дыхание. — Девчонка красивая из города приехала, так и ту захапал, хоть и не нужна она тебе вовсе!

— Ребята, вы чего?! — вконец растерялся Арвиэль.

— Ничего! Мы идём, куда собрались, а ты возвращайся домой книжки читать! Ты же у нас грамотный, это мы — дураки, деревенщина!

— Никуда вы не пойдёте, и точка. А начнёте дурить — скручу обоих и за шиворот к деду отведу.

Случившееся дальше Арвиэль потом неоднократно вспоминал с отвращением и обидой: не сговариваясь, оба Лесовёнка выдернули из мешков арбалеты и направили на старого приятеля, товарища по играм, забавам да каверзам — незаряженные, но от этого было не легче. Аватар молча смотрел на ребят, которых, как ему казалось, он знает всю жизнь и видит насквозь. В горле встал тяжёлый липкий ком. Наверное, так и начиналась Алая Волна: сидели за одним столом люди и нелюди, а потом друг с таким же вот перекошенным лицом и бешеными глазами поднял руку на верного друга во имя новых идеалов…

— Э-эй, полегче… Вы белены обожррались? — орк начал подниматься во весь немалый рост, Лесовята тоже вскочили.

Под укоризненным взглядом Эртана братья стушевались и опустили арбалеты. Не поднимая глаз, Венька буркнул:

— Мы идём в Предлесье. Хочешь, давай с нами, а этот… пускай остаётся, коль струсил.

Эртан не ответил. Пожав плечами, братья собрали мешки, Венька, уже не таясь, достал из кармана поцарапанный старый компас. Они уходили, не оборачиваясь, твёрдо выбрав свою дорогу и намереваясь пройти её до конца. Еловые лапы качнулись за спинами и вновь сцепились неподвижно…

— Вдвоём они точно прропадут, — слушая затихающий шорох шагов, мрачно сказал орк.

— Так давай догоним и вернём.

— Да не веррнутся они. Не за шиворрот же их тащить, в самом деле.

— Надо будет, вырублю обоих и потащу волоком.

— Да бррось! Не по-товаррищески это!

— А что по-товарищески, Эртан? Позволить им умереть? Или самим сгинуть за компанию из дружеской солидарности? — невесело усмехнулся низложенный «бригадир». Всё равно идти придётся: если посмел взять на себя ответственность за кого-то, борись за их жизни до конца, что бы ни произошло, чему угодно вопреки. Это — Нерушимое Правило аватар. Наставник иначе говорил, но тоже верно: взялся за гуж — не говори, что не дюж.

— Да с чего ты взял, что мы сгинем? — видя, что друг заколебался, возразил Эртан. — Может, и нам повезёт, как Зосию, и кррагги сам навстрречу выпррыгнет. Прристррелим его и веррнёмся.

— А если нападёт стая голов в пятнадцать? — Язык не поворачивался назвать хищных тварей стадом.

— Мы с тобой вдвоём семеррых стоим. По паре ррогатых на бррата, а вожака вместе пррикончим, — пошутил орк… и стал потихоньку складывать провиант в мешок.

— А рога кто потащит? — Арвиэль поднялся, отряхнулся, размял затёкшие ноги.

— Лесовята пусть тащат! А ты подрружке сумерречную белку прринести обещался! Забыл, что ль? — поддел его приятель.

— Не забыл, но она хочет обычную, рыжую… Впрочем… — что «впрочем», парень не сказал, лишь усмехнулся собственным мыслям. По необъяснимой причине все девочки млеют от пушистиков: зайчиков, кошечек, белочек, лишь бы можно было потискать. Ну и клыкастую Майка полюбит, просто будет ей мясо вместо орешков на рынке покупать! Зато парни из соседней мужской гимназии не рискнут сунуться в комнату в отсутствие хозяйки, чтобы накалякать на стенке очередное трудносмываемое признание, за каковые девушке не раз влетало от директрисы.

Лесовят нагнали у замшелого пня, на котором те только что плотно пополдничали, а теперь собирались в путь.

— Надо же, кто пожаловал! — с издёвкой и облегчением одновременно фыркнул Венька: видимо, нешуточно переживал из-за ссоры и на себя злился не меньше, чем на приятеля. Сенька не скрывал широкой улыбки.

Не говоря ни слова, Арвиэль занял своё место во главе группы. Ребята не протестовали, и на закате охотники увидели последний ориентир.

Ручей в червонных лучах, наискось пронизывающих кроны, казался огненным. Фантастическое, волшебное зрелище. Порыжевшие воды осыпали золотом пены отражение прибрежных деревьев, кустов, гладких серых камней, смазывая и без того зыбкие формы, словно художник, снова и снова перекрывающий холст в стремлении к абсолютному идеалу. Ручей успокаивающе бормотал, как будто просил «натурщиков» хоть минутку постоять неподвижно, но лес шумел и качался, а путники шли, то и дело оглядываясь на раскалённую закатом воду. И чем севернее уходили, тем больше чёрных деревьев видели на другом берегу.

Широкий ручей можно было считать и небольшой лесной речушкой. В нём даже пеструшка водилась, так что поужинали настоящей ухой — без картошки, зато с ложкой спирта, прихваченного Арвиэлем из дому. Ребята честно пытались шутить, проводник — улыбаться и поддакивать, но выходило настолько фальшиво, что приподнятый сменой рациона настрой скис, а вот неловкость осталась.

Ночью толком не спали, взбудораженные близостью Сумеречья, а поднялись ни свет ни заря. Шли до победного и остановились уже возле «Зосиева» валуна, огромного, похожего на свернувшуюся клубком ящерицу, опустившую в воду гребенчатый хвост.

— Ладно, вон у той сосны устраиваемся на привал, — к общей радости объявил проводник. — Венька с Сенькой дров пусть поищут, ты, Эртан, покуда разводи костёр из того, что под рукой найдётся, а я пойду воды наберу, заодно посмотрю, где тут лучше на ту сторону перебраться.

Переправа действительно представляла проблему: «рекоручей» был мелким, но течение сбивало с ног, что, конечно, способствовало общему желанию вымыться и постираться, но Арвиэль всё же предпочёл экзотике банальную баню по возвращении. Идти пришлось недалеко, саженей тридцать. В этом месте над ручьём мостом перекинулась сосна — толстая, прочная, с засохшими ветками-опорами, и в «пазах» между камней она держалась крепко. Удовлетворённо кивнув сам себе, Арвиэль присел на корточки с котелком в руках.

Относительно спокойная вода в маленьком затоне отражала (сиречь искажала) встрёпанного, немного хмурого парня, со скептически-ироничным видом ищущего на дне куриного бога. И парень этот был у ручья не один.

— Привет!

Скосив глаза, аватар увидел две стройные белые ножки буквально в полуаршине от себя, а задрав голову — и их обладательницу, с любопытством наблюдавшую за реакцией чужака.

— И тебе привет, хозяйка.

Арвиэль честно старался смотреть ей в глаза, но выходило едва. Лесная нечисть сидела на «мостике», спустив ноги в воду по щиколотку и поддернув зелёное платьице выше колен, чтобы не замочить, и её симпатичные коленки как раз притягивали точно магнит. Лукаво склонив головку набок, хозяйка переложила на грудь серебристые волосы, такие длинные, что кончики путались течением.

— Я знаю, что ты часто ходишь в этот лес, только не сюда, а южнее. Я — лесовица.

— Лешая? — не понял Арвиэль. Раньше он не слышал, чтобы в Стрелецкой губернии лесных дев звали так… Хотя, может, раньше и называли. Несколько сотен лет назад, а то и больше, когда сам Стрелецк был ещё укреплённым селищем.

— Да не лешая, а лесовица! — девушка обиделась не всерьёз и махнула на него мокрыми волосами, организовав точечную постирушку. — Можешь звать меня Наринэ . А тебя как?

— Арвиэль, — без опаски быть заколдованным Арвиэль сообщил имя, придуманное людьми. — Это ты за нами присматривала?

— Ага! За такими, как вы, глаз да глаз нужен: то лес подожжёте, то в болоте утопнете.

— Чего ж раньше знакомиться не выходила?

— А зачем? — нечисть кокетливо прищурила синий глаз, совсем как Лушка, и Арвиэль чуть не прыснул. Облокотившись на бревно, подпёр кулаком подбородок:

— Я бы знал, что тебе нравится, подарок принёс бы.

— Да-а? — рассеянно оглядевшись, Наринэ указала на невесть откуда взявшиеся здесь незабудки. — Венок мне сплети!

— Извини, сему ремеслу не обучен, — Арвиэль досадливо развёл руками, и глаза лесовицы жадно вспыхнули.

— Тогда подари эту красивую штучку, как раз мне к платью пойдёт.

Парень почувствовал себя негодяем, пообещавшим ребёнку пряник конём, а в итоге отнявшим последнюю конфету, и сконфуженно отошёл.

— Прости, но и этого я дать не могу — это подарок. — А к тому же Майкин двойной узел шиш развяжешь. — Может, я что-то могу для тебя сделать?

— Ничего тогда не надо… Скучно мне, а так хоть с тобой поговорила, и то хорошо. Здесь, — Наринэ похлопала по бревну, — мои владения заканчиваются. А ты дальше идёшь?

— Да. А дальше территория другого хозяина, верно?

— Нет здесь других. Я совсем одна… — лесовица погрустнела. — …Хозяйка… Зачем ты туда идёшь?

— За белкой, — честно ответил парень.

— Там много белок, — серьёзно кивнула нечисть, — чёрные, а на хвостике кончик беленький как искорка. И олени есть, и кошки дикие, и барсуки, и медведи… Но там очень-очень опасно, только отважный и сильный духом сумерек не испугается.

— Я не боюсь сумерек.

— Ну что ж. Тогда ещё свидимся, Арвиэль, — в синих глазах вновь загорелись озорные огни, Наринэ вдруг резко вскинула руку, указывая собеседнику за спину. — Ой, птичка!

Когда аватар, удостоверившись, что птички в терновнике нет, повернул голову обратно, на бревне уже никого не было.

— Пока-пока… — пробормотал Арвиэль. Всё-таки у Сумеречного Предлесья имелась граница и даже шильда, говорящая и весьма симпатичная…

Аватар вернулся к костру, а немного погодя подошли Лесовята, порознь, но мечтательно-одухотворённые и, главное, с топливом.

* * *

— Теперь идём на северо-восток до водопоя на Чёрном озере! — торжественно объявил Венька, когда группа оказалась на Сумеречной стороне.

— И сколько идти? — осведомился проводник.

— Зосий сказал, пару дней.

— Хмм…

— Что не так?! — насторожился Сенька.

— А то, что концы с концами у него не сходятся. На путь до границы у нас ушло три дня, — начал считать Арвиэль, мысленно вычтя полдня, по его вине потраченные на блуждание зазря. — Зосий ходит быстрее, но он был здесь первым и нащупывал дорогу без всяких ориентиров. То есть у него вышло не меньше, а то и больше. Два дня до озера, туда и обратно к границе — уже четыре, а всего получается десять. Плюс охота, разделка туши, рога, опять же, у крагги отпилить очень непросто… Выходит не меньше десяти-одиннадцати дней, а Зосий обернулся за неделю. Так-то, ребята.

— Опять ты за своё?! — взвился Венька.

— Хорошо, хорошо, ваш Зосий — лучше всех… Предположим, что озеро действительно существует… гипотетически.

— Каковски?!

— Ладно, идёмте, — вздохнул Арвиэль.

— И как тебя Майка террпит? — хохотнул Эртан.

— А она не терпит. Она наслаждается. Кстати, зарядите-ка арбалеты и из рук не выпускайте… Сень! Я сказал, из рук не выпускать, а не на спуск давить. Ещё застрелишься ненароком, мы потом труп по жаре тащить умучаемся…

Жара, к слову, осталась в лесу Наринэ, а в Сумеречье оказалось довольно прохладно. Глухие тона окружающей природы усугубляли ощущение промозглой зябкости, и чем дальше шли путники, тем мрачнее становилось, так что пришлось достать плащи. Поначалу ребята встречали каждую орцойю как любимую тётушку, приехавшую под Новый год с гостинцами, но потом совсем перестали обращать на них внимание. На запертом меж стволов ветру трепетала прозрачная летящая паутина. Деревья, кустарники, трава, даже мох и камни — всё было тёмным, холодным и неприветливым, и этот сумрачный мир создавал впечатление прекрасного, но жестокого величия, угнетающего самое отважное сердце и безмолвно грозящего уничтожить любого, кто посмеет нарушить его равновесие. Поневоле аватар залюбовался местностью, где некогда охотился его отец. Дариэль Винтерфелл рассказывал не так интересно, как Зосий, больше напирая на особенности и повадки фауны и флоры, среди которой тоже находились хищные подвиды, и об уязвимостях вышеупомянутых.

— Вон, видите чернику? — Арвиэль указал на пышные заросли, усыпанные в равной степени ягодами и кривыми колючками. — Не советую её собирать.

— Ядовитая? — уверенно уточнил Венька.

— Вовсе нет. Это — скороспелка, притом очень полезная. Но в ней частенько устраивает гнездо родственница листомордой шурши — шурша чёрная, и вот она как раз ядовитая. Кустарник защищает шуршу от барсуков, у которых к её яду иммунитет, а змея, в свою очередь, не даёт навредить чернике грызунам или таким вот собирателям, как мы. Кстати, и черника, и шурши держатся ближе к болоту…

Вскоре нарисовалось и оно. Широкие, но мелкие лужи, попадавшиеся на пути, постепенно превращались в глубокие бочаги, утыканные лохматым сородичем рогоза, а затем сцепились протоками, сплылись кляксами, и перед охотниками раскинулась тёмная рябая топь, мёртво глядящая в небо слепыми окнами глади. Кочки доверия не внушали, гать даже не предполагалась, и единственным надёжным местом казался островок, как ёжик, ощетинившийся вереском. Сразу за ним неподвижно висели сизые хлопья, а дальше непроглядной пеленой стыла хмарь. Грязно-серая плесень выдула огромный пузырь, тут же лопнувший с утробным чавканьем; словно в ответ из тумана донёсся низкий тоскливый звук, похожий на вой или стон.

— Впечатляет… — Эртан с трудом подобрал подходящее слово. Братья переводили недоверчиво-кислый взгляд с Арвиэля на компас, повелевающий лезть прямиком в трясину.

— Мы в болото не пойдём, мы болото обойдём, — проводник оптимистично потёр руки. — Что же Зосий-то вас о нём не предупредил?

Венька переминался с ноги на ногу, дулся и сопел, но молчал.

— А может, он болото вообще не видел? — жалобно предположил Сенька. — Отклонился на север сильнее, чем мы, ну, и обошёл по дуге, даже не заметив.

— Может, и так, — не стал издеваться аватар.

Вернулись к чернике, на твёрдую почву. Чтобы хоть немного поддержать боевой дух команды, Арвиэль пошуровал под кустом слегой, спугнув двух змеюк толщиной в руку, после чего радушно пригласил ребят отведать ягод.

Двигались теперь медленно, тщательно прощупывая путь, — казалось, трясина вдруг разверзнется как раз под ногами проводника. На местные «красоты» почти не обращали внимания, только гоняли докучливых комаров да топали-шикали на любопытных бесстрашных жаб, самые мелкие из которых были с Эртанов кулак величиной. Через час черепашьего хода вышли… к зарослям черники. Судя по компасу, тропка, петляющая между луж, вела на северо-восток.

— Так, — Арвиэль раздумчиво оперся на слегу. — Погодите-ка тут.

Он шёл вперёд до тех пор, пока палка не увязла на добрую пядь. Рядом чернела ещё не затянувшаяся выбоинка, оставшаяся с прошлого захода. Вересковый остров был на месте, клочковатый туман — тоже. Надулся и лопнул пузырь, эхом взревело болото…

— Та-ак… — повторил парень, но уже с другой интонацией.

Болото стали обходить с противоположной стороны…

…и абсолютно с тем же результатом.

— Похоже, кто-то нас водит. Давайте-ка переобуемся на всякий случай, — распорядился Арвиэль, с ненавистью глядя на знакомую чернику. Странно… Прямо-таки скверно! Наринэ сказала, что она единственная хозяйка в округе. Неужели солгала? Это вряд ли, ибо лесовики предпочитают не лгать, а говорить загадками — так с их точки зрения веселее. И в чём же был подвох?!

В сапогах не на ту ногу идти стало ещё тяжелее. Эртан пыхтел как чайник, Сенька стал прихрамывать на левую ногу, а Венька — на правую, хотя оба не жаловались. Спустя тот же злополучный час эльф громко и смачно выматерился, доставив приунывшей компании хоть какую-то радость. Обувь надели по-нормальному, всё равно от этой хитрости проку не было.

— Давайте к ручью вернёмся и пойдём другой дорогой, — развернувшись к ягодам спиной, Арвиэль прошёл мимо уже на всё готовых спутников, поникших и мрачных под стать округе…

…Часом позже аватар зло вогнал палку в рыхлую землю подле клятого черничного куста:

— Я заблудился.

— Это эльф говорит? — Венька язвил, храбрился и хорохорился, но выглядел бледно.

— А что компас говорит?

А компас ничего не сказал. Он с ума сошёл, вернее, с магнита. Стрелка, дотоле строго указывавшая на север, вдруг сорвалась и завертелась как бешеная. Сенька отпрыгнул, точно взбрыкнувший помощник навигаторов выскалился на него, грозя покусать.

— Может, тут железняк залегает? — глухо спросил Эртан, сам себе не веря.

— Может быть, — аватар не стал лишать спутников последней надежды.

Смеркалось, что не отражалось на красках — только на звуках. Щебет, звон и жужжание сменились совиным уханьем, дальним воем и осторожным шорохом где-то совсем рядом. Болото тоже периодически напоминало о себе, вынуждая братьев вздрагивать и жаться друг к дружке как двух испуганных зайчат. Эртан, хмуро поглядывая по сторонам, держал арбалет в напряжённой руке болтом в землю, а Арвиэль поймал себя на том, что уже машинально достал и взвешивает на ладони две метательные «рыбки».

— Ладно, устраиваемся на ночлег.

— За хворостом по жребию пойдём? — сдавленно спросил растерявший остатки спеси Венька.

— Иди, если хочешь, а лично я заберусь вон на ту орцойю повыше и привяжу себя ремнём.

Слеги обмотали сменными портянками, заготовив факелы, — уж лучше потные ноги, чем откушенная голова. Флакон с маслом был в мешке у каждого, а эльф и орк способны высечь достаточную искру с первого удара кремнем.

Услышав тихое подозрительное хлюпанье сверху, Арвиэль ободряюще похлопал по свешенной ноге:

— Ладно, Сень, не раскисай. Утро вечера мудренее, и завтра мы обязательно что-нибудь придумаем, вот увидишь! А может, выход найдётся сам собой.

* * *

Утренняя попытка прорыва закончилась там же, где и началась, — возле дочиста обобранного черничника, куда шурши уже не чаяли вернуться. Ночью Арвиэль не спал, вспоминая разговор с Наринэ, в котором искал ключевую фразу, методично перебирая слово за словом. И, кажется, нашёл, хотя стопроцентной уверенности не было…

«…Но там очень-очень опасно, только отважный и сильный духом сумерек не испугается…»

Чёт или нечёт?

Аватар очень надеялся на первое, потому что иного варианта не придумывалось. Симку с помощью кулона позвать не выйдет — слишком велико расстояние в полторы с гаком сотни вёрст. Если плюнуть на собственную шкуру и раскрыться перед ребятами, сменив ипостась, то всех троих крылатый волк в один приём не вынесет, а значит, в Предлесье останутся Лесовята либо Эртан, весящий как двое братьев. Но дождётся ли он или они своей очереди? И найдёт ли их аватар в заколдованном лесу? Сомнительный и неоправданный риск.

Остаётся последнее…

— Похоже, у нас только один выход, ребята. И он лежит через топь, — буднично сообщил проводник, обрубая топориком подходящие по длине ветви орцойи, сейчас возымевшие особенную ценность.

— Ты сдурел? Я не пойду! Лучше сразу убей! — наперебой загалдели перепуганные люди.

— Это веррно. Топорром по шее быстррее будет, — серьёзно подтвердил Эртан.

— Я один пойду, — успокоил их Арвиэль. — Помечу ветками безопасную тропку, а вы по ней пройдёте как по мостику.

— А если утопнешь? — лучший друг не разделил его оптимизма.

— Эльфы в болоте не тонут, — криво улыбнулся Арвиэль. Ну да, и в лесу они ни за что не заплутают…

Арвиэль поплевал на руки, растёр. Нужды в этом не было — не на ветке ж пресс качать собрался, но аватар просто тянул время, приглядываясь к трясине, пробуя её пока что только на глаз. Брр! Меньше всего хотелось туда лезть, но надо, притом демонстрируя остальным полную уверенность в своих действиях, иначе паники не избежать. Но если сохранять спокойствие, группа будет верить проводнику и постарается подражать ему, чего и требуется.

Сняв плащ, сгрузив мешок и арбалет, аватар решительно шагнул в объятия топи:

— Я пошёл…

Эльфы действительно ходят по болоту аки посуху, но Арвиэль сразу по колено ушёл в чёрно-бурую жижу. В сапоги, для надёжности перетянутые по голенищу верёвками, начал сочиться холод. Была б верёвка подлиннее — себя б за пояс обвязал и на берег конец кинул, а так только на обмотку и пошло. «Хоть бы пиявка не заползла», — с отвращением думал парень, осторожно пробуя тропку слегой. Шаг, ещё один… Дно под ногами качалось, но держало крепко. Пока.

— Ты как там? — донёсся с берега взволнованный Сенькин голос. Арвиэль прошёл где-то с четверть пути, и обнаружилось, что сырой, застоявшийся воздух глушит не только дыхание, но и звуки.

— Нормально! Ветки хорошо видно?

— Да! — бодро отозвался Венька.

Чувствуя неладное, Арвиэль обернулся. Так и есть: заразившись оптимизмом проводника, Лесовёнок уже нащупывал слегой дно, не дождавшись команды…

— Стоять, я сказал! — рыкнул аватар, и парень опасливо попятился.

Так-то лучше.

Каждый аршин приходилось брать с боем. Густая как ядрёный кисель жижа держала цепко; над головой роились комары, но сейчас было не до них, и очень скоро Арвиэль просто перестал чувствовать укусы. Шёл уже по пояс в месиве, с трудом ворочая свинцовой слегой. Когда за спиной осталось больше половины пути, аватар посмотрел в небо и удивился: солнце по-прежнему стояло в зените, а ведь казалось, что он бредёт как минимум часов шесть.

— Дрружище, ты как?! — это уже Эртан забеспокоился.

— Порядок!

Осталось совсем немного, буквально последний рывок на втором, уже сходящем на нет дыхании…

…Тропа, казалось бы, надёжная, внезапно ушла из-под ног, и Арвиэль ухнул по грудь. Болотная дрянь облепила со всех сторон намертво, как загустевшая овсяная каша позабытую в ней ложку. В первый момент парень едва не запаниковал, но, к счастью, взял себя в руки прежде, чем начал ими махать, приближая гибель.

— Что случилось?! — засуетились на берегу.

— Застрял! — крикнул Арвиэль, чувствуя, как жижа ползёт вверх, медленно, но верно. Последняя ветка торчала совсем рядом — рукой дотянуться можно. А вот ногой никак. И крылья в таком положении не расправить… — Сейчас выберусь!

Слега тоже не желала упираться в тропу, пришлось положить её на поверхность плашмя — хоть немного времени, да выиграет у клятой трясины. Надо подумать…

Ребята меж тем о чём-то заспорили, бурно жестикулируя. Венька швырнул наземь мешок, вручил брату арбалет и решительно полез в болото, но Эртан с рычанием отдёрнул его за шиворот…

…чтобы самому туда сунуться, и сразу выше колена…

— Назад!!! — из последних сил рявкнул аватар. Если природная гать не выдержала эльфа, то тяжёлый орк уже в сажени от берега уйдёт в трясину с головой. Испугавшись за отчаянных, но бестолковых сорвиголов, Арвиэль отчаянно рванулся к спасительной ветке, а напрасно: жижа захлюпала под подбородком.

Внимательно посмотрев на гибнущего друга, Эртан вдруг хлопнул себя по лбу, выдернул из мешка маленький топорик и побежал за деревья. Венька плюхнулся прямо в лужу, обхватив голову руками, Сенька возил кулаком по щекам.

— Ребя-ат! — хрипло позвал Арвиэль.

— А?! — оба встрепенулись.

— Когда вернётесь, Сидору передайте, что это я тиски в кузне поломал… Нечаянно! А Берену… — в чём каяться перед самым близким и дорогим человеком, Арвиэль сказать не успел — жижа хлынула в рот.

До конца оставались считаные минуты. Проще всего было прекратить бесполезное сопротивление и уйти в трясину с головой — отмучался, и всё. И ребята не будут так тоскливо и обречённо заламывать руки на берегу, разрывая сердце себе и гибнущему товарищу, и Эртан наконец перестанет бессмысленно рубить орцойю хилым топориком, а просто всё примет как неизбежное…

Но Арвиэль продолжал дышать носом, вместе с воздухом глотая болотную пакость. Захлёбывался, кашлял, пуская пузыри, но выживал, неизвестно на что надеясь. Эртан, Берен, Марта — те, кому Авриэль небезразличен. Майе тоже, хоть и понимает человечка, что общего будущего у них быть не может. А Симкина жизнь и вовсе зависит от каждого вздоха хозяина. Потому и дышал. Потому и верил в чудо…

Натужный треск вывел из раздумий, приболотные деревца всколыхнулись, а затем наземь рухнула чёрная крона, смяв траву и кустарник. Поваленная орцойя залежалась ненадолго — поехала вбок и вперёд, подталкиваемая кем-то невероятно сильным. На берег вышел Эртан, держа чёрный ствол обеими руками; лицо у орка позеленело пуще прежнего от напряжения и беспокойства. «Дерржись, дружище, я уже ррядом!» Набрав в лёгкие воздуха, сколько смог, Арвиэль погрузился в трясину по середину носа — только моргать оставалось.

Собравшись с силами — аж мускулы рубашку едва не вспороли, здоровенный степняк поднял дерево за ствол и с размаху зашвырнул кроной в болото. Плеснуло совсем рядом с утопленником, хлёсткая ветка оставила на виске алую борозду.

— Хватайся, Арр Арвиэль!

Казалось, что руки закованы в кандалы. И всё равно, очень медленно обрывая вязкие путы, аватар тянулся к спасению. Ещё немного… Ещё чуть-чуть… Вот уже совсем почти… Пальцы зарылись в листву, судорожно стискивая тонкие ветки. Теперь осторожно подтянуться, нашарить что-нибудь покрепче. Поднажав, Арвиэль лёг животом на толстый сук. Опора немедленно затонула, но аватар уже карабкался дальше, пядь за пядью отвоёвывая жизнь у чёрной трясины.

Арвиэль полз по стволу, как во сне, недоумевая, почему ещё не свалился, а более-менее пришёл в себя, когда Эртан поймал его за руки и уложил на бок в траву. Сплюнув заполнившую рот горечь, несчастный проводник приподнялся на локте. Мутило страшно, и, кажется, не только его — лица спутников были не бледными даже, а синюшными, точно это они нахлебались болотной жижи. Эртан помог другу сесть, поднёс флягу к губам.

— Топорр у нас теперрь только один.

Арвиэль посмотрел на оставшийся топорик, годный только для рубки хвороста да лапника. А орцойя по прочности не уступала морёному дубу.

— Ты как умудрился им дерево-то срубить?!

— Хррен знает! — озадаченно признался орк.

— А он его только надсёк, а дальше — доломал! — осмотрев «сруб», нервно хихикнул Сенька.

Тут уж все схватились за животы, всполошив молчаливый лес.

Рассудив, что ноги более-менее держат, Арвиэль взял сухой плащ и поплёлся за кустики к относительно чистому бочагу величиной с маленький пруд, бросив через плечо:

— Помоюсь, а то местные кабаны обзавидуются, на меня глядя.

— Ты нас стесняешься, что ль? — удивились парни: имелся и пруд поближе, но открытый.

— Угу.

Арвиэль едва успел забежать в кусты, как его вывернуло.

К тому времени, как проводник более-менее отмылся и постирался, развесив одежду на солнышке, ребята приготовили обед. Аватар, покривившись, решительно отложил ложку, зато чай пил охотно и много. Ели неторопливо, каждый по-своему переживая сегодняшнее злоключение и вяло строя планы на ближайшее будущее.

Полотняная рубаха и порты почти высохли. Арвиэль оделся, рассудив, что быстрее «дойдёт» на теле, и снова укутался в плащ: его по-прежнему познабливало и тошнило. Без всякого жребия и споров Венька пошёл к ближайшему бочагу мыть котелок с чашками.

— Ты чего посуду моешь спустя рукава? — приоткрыв один глаз, дабы полюбоваться на такую идиллию, укорил парня Арвиэль.

— Да мне так нормально, — отмахнулся тот, но как-то напряжённо.

Сенька насторожился. Долго и внимательно сверлил взглядом Венькину спину, затем вдруг потребовал:

— Ну-ка задери рукава!

— Зачем?

— Задери, говорю! — и, не дожидаясь, пока Венька хоть как-нибудь отреагирует, подскочил сам и рванул его рукава к локтям. — Ах ты гад!!!

В мгновение ока оба оказались на ногах, взъерошенные и злые, как бойцовые петухи. Венька глянул на оголившееся левое запястье брата и побелел.

— А ты-ы… Сам-то каков! Козёл!

— Она сказала, что меня ждать будет!

— Вот посмотрим, кого дождётся! — Сцепившись, братья покатились кувырком, не смущаясь грязью и лужами. Эртан предпочёл отойти в сторонку и не мешать.

Арвиэль смотрел на драчунов и вруг сообразил, что у них нет браслетов. Притом у обоих. Ясно теперь, почему Лесовята поодиночке и так долго искали хворост на том берегу ручья — просто заболтались кое с кем. Вот и вскрылась причина их бестолковых блужданий: личная вещь, отданная тёмной нечисти добровольно, превращает бывшего владельца в раба нового хозяина, который может «уиграть» несчастного хоть до смерти, как кошка неосторожную глупую мышь.

— Ребята… что ж вы наделали…

Но ребята его не слышали, самозабвенно доказывая друг другу право на лесную красавицу-хозяйку. Только крик стоял да сыпались глухие удары.

— Эртан, разними их.

Вопли стали громче и возмущённее, но аватар, не обращая внимания, быстро натянул сапоги и полусухие штаны. Он знал, что в одиночку, без заколдованной обузы, выйдет туда, куда ему нужно. Эльф действительно никогда не заплутает в лесу.

Плутают люди.

Она ждала его у пенька, оставшегося от поваленной орцойи, демонстративно крутя на указательном пальце два пёстрых нитяных браслета. Уже не таясь, отвела волосы за типично острые для фей ушки. На её плече, обвив хозяйку за шею длинным хвостом, сидела крупная чёрная ящерка с треугольной мордочкой и умными, любопытными глазками. Наринэ не солгала, сказав, что она — единственная хозяйка в округе, и её владения заканчиваются у ручья.

Да только не по ту сторону от него, а по эту.

— Скоро же мы свиделись, igrassa . Чего тебе от нас нужно?

Шельма улыбнулась кончиками губ.

— Не от вас. От тебя, avatte d’Shaattar.

— Знаешь, кто я? — Это несколько напрягало.

— Ну конечно! — Наринэ беспечно пожала плечиками, ящерка насмешливо зашипела. — Это людишки не замечают алмазов прямо у себя под носом.

— Хорошо… Что тебе нужно от меня?

— Жизнь, — просто ответила тёмная. — Я жить хочу, а не скитаться духом, привязанным к этому болоту. Ты сам предлагал мне помощь, помнишь?

Он помнил. Тогда он действительно ничем не мог помочь, и шельма от предложения отказалась, уточнив напоследок: «Ещё свидимся». Теперь же, на её территории…

Арвиэль наскоро перебрал в памяти всё, что слышал об igrassa от отца. Некогда тёмные феи жили в Неверре наравне с лешими, даже межвидовые браки случались. А потом Иллиатар пустил в мир свои творения… Лешие быстро нашли с людьми общий язык, а вот феи остались верны Перворожденным. Постепенно эльфийская раса сконцентрировалась в Силль-Миеллоне, к ним же ушли цветочные феи, но для тёмных лесовиц пространства в междуречье было маловато. Они остались в своих владениях, которые становились всё меньше и меньше. Леса вырубались, на их месте вырастали деревни, сёла, города. Шельмы, как могли, препятствовали людям, строили козни, даже убивали поселенцев целыми колониями, и со временем их поставили в один ряд с упырями, вурдалаками, проклятыми оборотнями и прочей тёмной пакостью. В этой войне лешие оказались на стороне людей, и феям пришлось покинуть свои угодья и уйти в лесную глушь, куда не ступает нога смертного.

Пожалуй, и всё, что Арвиэль знал о них. Маловато, конечно. Либо отец сам не особенно интересовался судьбой позабытых лесовиц, либо сыну не всё рассказал, закончив предупреждением: «Если встретишь — не связывайся, чего бы она ни пообещала. Шельма — она шельма и есть». Однако ж странно, что Наринэ называет себя духом и мечтает о жизни. Северингский дедко Леший, например, духом себя не считал, да и выглядел живее всех живых, а вот шельма действительно казалась какой-то… бесплотной. Даже в своих владениях.

Ну конечно! К лешему ходят, с ним общаются, дары ему носят. Три сотни лет назад, когда по вине колдунов с поверхности Неверры практически исчезла магия, духи-хранители начали терять могущество. Силу сберегли только те, кто остался нужен самой многочисленной расе смертных — людям, те, к кому обращались за помощью, кого «подкармливали» верой и с чьим мнением считались: домовые, лесовики, луговики, водяные… А о таких, как Наринэ, просто забыли. Они стали развоплощаться.

— Почему я, а не те двое, которых ты заколдовала? — Арвиэль нарочно упустил имена, но предосторожность оказалась излишней.

— Веньян с Сеньяном? — усмехнулась тёмная, лукаво изогнув тонкую бровь. — У людишек слишком слабая кровь, и хватает её ненадолго. Да и сами они… быстро выходят из строя. Бывало, только начнёшь обряд, а он уж синий в ногах валяется. От страха помер.

Значит, обряд на крови, и довольно… неприятный.

— Если я соглашусь помочь, ты возьмёшь мою жизнь, чтобы «ожить» самой?..

— Ну что ты! Не нужна мне твоя жизнь! — шельма даже как будто испугалась.

А что тогда нужно? В чём опять подвох?!

— Я смогу почувствовать солнечное тепло, запах трав и цветов, вкус ягод, — видя, что аватар колеблется, Наринэ поспешила с пояснениями, уже не слишком заботясь о двусмысленности сказанного, — и моя кровь снова станет живой и горячей, как твоя. Без этого существование лишено всякого смысла.

— И что со мной будет?

— А это уж тебе решать, Арвиэль. Захочешь — уйдёшь. Но я тебя не гоню, и ты можешь остаться. Таких, как мы с тобой, уцелело слишком мало. Людишки заполонили мир, и нам лучше держаться вместе.

— Значит, я смогу уйти. А люди и орк?

— Орка я не трону, а людишки пускай проваливают в свой муравейник. Они мне не нужны.

Ну-ну, не нужны! Сама же проговорилась, что уже проводила с ними обряды, значит, и слабая кровь на что-то годилась…

Стоп! Кровь аватар в разы сильнее, в ней живёт искра самой Пресветлой Богини, потому что эльфы — самая близкая к Альтее раса. Значит, шельме нужен магический заряд достаточной силы. Этого хватит, чтобы ожить на какое-то время… а потом? Потом, когда магия иссякнет? Правильно, источник постоянно должен находиться под рукой — очень выносливый и терпеливый источник, способный выдерживать обряд снова и снова.

Только вряд ли тёмная igrassa, веками копившая злобу к людям, ограничится любованием цветочками и сбором ягод.

— А другой охотник сюда не приходил где-то тридцать лун назад? — приняв окончательное решение, полюбопытствовал аватар. Лесовица кивнула:

— Приходил, но я ему не показывалась. Я испугалась его, а он — моего леса. Мне такие не нужны.

— Но если я тебе так нужен, зачем тогда топила?

— Да не топила я, а спасала! — возмутилась нечисть — аж кончики волос зашевелились в траве змеями. — Ты прямо в бочаг лез, где болотные василиски водятся. Вот они твои уши мерить не стали б, им что человек, что эльф — всё едино. Так ты готов помочь мне, Арвиэль?

— Готов… Готов, но не помогу. Видишь ли, я с людьми живу, я привык к ним. Кое-кто из них, может, смерти и заслуживает, но далеко не все.

Шельма не разочаровалась и не озлилась, будто именно такой ответ и ждала. Спустив ящерку на пенёк, сложила руки на груди:

— Твои спутники заслужили смерть за то, что по их вине мог погибнуть avatte d’Shaattar — таков мой приговор. Вы не выйдёте из моего леса, пока я не позволю.

— Выйдем.

— Нет. Ты сам ко мне придёшь. Ещё свидимся…

— Это вряд ли.

Мило улыбаясь, Наринэ вдруг округлила глаза и ткнула пальцем Арвиэлю за плечо:

— Ой, птичка!

— Второй раз не…

К счастью, рефлекс сработал вперёд мозгов. Позади, уже совсем рядом, захлопали кожистые крылья. Арвиэль едва успел пригнуться, и кривые когти граи вхолостую цапнули воздух над спиной. Досадливо подвывая, тварь скрылась в деревьях.

Наринэ исчезла, только её ящерка грелась на пне в лучах заходящего солнца, не обращая на аватара ни малейшего внимания. На прощание Арвиэль погрозил пальцем коварному пресмыкающемуся.

Эртан принял воспитательные меры по-своему, по-орочьи. Венька с Сенькой сидели рядышком, но спинами друг к другу, поочерёдно косясь через плечо «подсвеченным» лиловым глазом, правым и левым соответственно.

— Ещё раз подерётесь, обоих так отделаю, что дед родной не узнает, — для профилактики пригрозил Арвиэль.

— Он первый начал, — буркнул Сенька.

— А ты меня гадом обозвал, — огрызнулся Венька.

— А ты…

В мировые судьи стражник не подписывался. Поэтому схватил за уши обоих и хорошенько треснул лбами друг о друга. Над болотом поплыл гул, словно кто-то ударил половником по пустой чугунной кастрюле. Толком не разгоревшийся спор завершился слаженным воем и парой набухающих шишек. Орк засиял одобрительной счастливой улыбкой.

С ночлегом на дереве вышла загвоздка.

— Не могу зацепиться, и ноги скользят! — пожаловался Венька, в очередной раз оказавшись попой на земле. У Сеньки выходило не лучше, хотя Арвиэль для проверки спокойно влез почти до самой макушки и спустился обратно, а следом и Эртан.

Аватар проводил мрачным взглядом исчезающий за деревьями край багряного солнца. «Бригадир» не стал распространяться о шельме и её условии и Лесовят ни в чём не обвинял — парни сами понимали, кто виноват в злоключениях команды. Просто замолчали, и всё. Пока вместе держатся — надежда есть.

Вновь из слег приготовили длинные факелы. Хворост собирали до тех пор, пока за деревьями не сгустилась тьма, шуршащая, рычащая и подвывающая на разные голоса. С болота наполз туман, зависнув в пятнадцати саженях от костра, как готовый к броску пёс, ожидающий команды хозяина. На фоне пестрящего звёздами неба носились стремительные тени — то ли гигантские нетопыри, то ли граи, то ли кто похуже; над самым огнём роились серые мотыльки.

То, что поначалу все приняли за «голос» топи, вскоре превратилось в низкий охотничий рёв, идущий с северной окраины болот. Даже аватара пробрало до костей, чего уж говорить о людях…

— Это в-в-волки? — дрожа как осиновый лист, пролязгал Сенька.

— Хуже. Это крагги.

Вместе с приближением стаи зашевелился и туман. Белёсые жгуты зазмеились в траве, словно пробуя тропу, затем осмелели и утолстились, поползли к ногам сидящих у костра охотников.

В понуканиях нужды не возникло. Лесовята вскочили первыми и, слаженно ткнув слегами в огонь, развернулись к нему спиной, факелами — к нападающим. Арвиэль с Эртаном встали к приятелям. Краем глаза аватар видел, как дрожит арбалет в Сенькиной руке. Надо полагать, второй брат чувствовал себя не лучше, только в Эртане Арвиэль был по-прежнему уверен.

— Что бы ни случилось, только не бегите от костра — поодиночке вас точно разорвут, — предупредил братьев «проводник», тщетно силясь разглядеть хоть что-нибудь за непроницаемой туманной стеной, шагах в двадцати кольцом окружившей охотников.

— Арвиэль! — позвал Сенька. — А та… девушка — не лесовица, да?

Аватар искренне удивился. Надо же… девушка. Он был уверен, что после такой подлянки братья иначе как тварью Наринэ не назовут. А то и похуже! Видать, здорово она их окрутила, даже не будучи во плоти.

— Она — лесовица, просто немного необычная. И она ни в чём вам не лгала до тех пор, пока вы не отдали браслеты.

Сенька засопел, и аватар уверился в подозрениях, что браслеты шельма получила раньше разговора. Просто озорная (и обалденно красивая, по человеческим меркам) девушка-лесовичка попросила у бесстрашного охотника «вон ту штучку» на память. Ну как отказать в такой малости?

— Арвиэль, ты извини, что сразу тебя не послушали. Ты правда настоящий друг, — неожиданно спокойно сказал Венька. Аватар знал этот настрой. Сам, когда тонул, таким же тоном просил ребят передать его слова Берену…

— Это верно, — сглотнув, поддакнул Сенька.

— Вень, а помнишь, как мы с тобой в Демьянов сад за яблоками залезли, а Агафья за нами с хлыстом погналась? Я ещё за гвоздь на заборе зацепился. — Лесовёнок мог тогда удрать один, но остался выручать приятеля и тоже получил свою порцию по спине… Правда, идея досадить вредной тётке Венькиной и была, однако Арвиэль-то её поддержал вместо того, чтобы отговорить парня.

— Ещё бы! Всего-то два года назад было.

— Вот именно, два! Яблочки-то опять созрели…

За спиной хохотнули на три голоса.

А потом из тумана вылетела первая тень, как спущенная опытной рукой стрела — быстро, точно, неотвратимо… Впрочем, это для человека смерть стала бы неминуемой. Арвиэль выстрелил в тот момент, когда промахнуться было невозможно (стражницким самострелам он не доверял вовсе), а крагги, даже если его понесёт дальше по инерции, упал бы замертво прежде, чем собьёт с ног самого стрелка, но… по необъяснимой причине болт увело в сторону. Проклятье!

Чёрная туша в полтора раза крупнее обычной оленьей с гривастым воротником на шее. Огромные рога, похожие на ощетинившийся миллионами шипов куст. Пар, пышущий из ноздрей… Мёртвыми крагги выглядели очень красивыми и изящными, но когда эта махина мчит прямиком на тебя, да ещё в туманном мареве, точно демон из задымлённой Бездны!.. И клыки уже совсем не казались короче волчьих, а укус — слабее.

— Банза-а-ай! — с сим воплем, звучавшим по-боевому, несмотря на высоковатый тембр, Сенька разрядил свой арбалет. И, что самое удивительное, о погрешности не забыл.

Арбалет был неважный, старенький, к тому же погрешность эта… И тем не менее Лесовёнок попал! Убить не убил, но с ног свалил. Не дожидаясь, пока брыкающаяся на земле скотина поднимется, Арвиэль подскочил и наотмашь «уважил» его факелом — у крагги аж искры брызнули. Не из глаз, правда, — из рогов. Кое-что прожгло и шкуру. Олень предпочёл с психами не связываться и, подвывая, спешно ретировался в туман.

Аватар вернулся к костру. Сенька уже вполне сноровисто перезаряжал арбалет. Удивительно ещё, что этот осечки не дал или ещё какой фортель не выкинул. Отец твердил Арвиэлю, дескать, ухоженное оружие не клинит в принципе, но, пожив среди людей, аватар уверился в обратном…

— Они испугались? — с надеждой спросил Венька.

— Как же… — мрачно остудил его Арвиэль. — Пока этот отвлекал, остальные нас окружили.

И ничего не видно в этом растреклятом тумане…

…подползающим всё ближе и ближе…

…чтобы одним броском накрыть добычу с головой.

На несколько ударов сердца наступила абсолютная тишина, даже собственного дыхания слышно не было. И — началось. Испуганно вскрикнул Сенька. А может, Венька — в глухом мареве этого было не разобрать. Громко выругался Эртан, и вот его забористую фразу Арвиэль расслышал отчётливо. Все ждали развязки, готовились к ней, в том числе и морально, но всё равно оказались застигнутыми врасплох.

Перебросив за спину бесполезный арбалет, Арвиэль отрастил когти на освободившейся правой руке. Буквально в пяти шагах плотные кольца тумана расплылись широкими кругами, пропуская низкое рычание зверя. Аватар описал факелом широкий полукруг, и смутная тень отпрянула, упреждающе лязгнув клыками. Оборотень ответно выщерил свои — бессмысленно, чисто в силу привычки. Рядом, в унисон с боевым орочьим воплем, вспыхнул и затрещал факел Эртана, с глухим ударом рассыпался искрами, превратив олений рёв в жалобный скулёж. За спиной щёлкнул арбалет — один выстрел, второй… Почти обезоруженные Лесовята отчего-то вдруг расхрабрились, завопили громче, злее и совсем уж по-хамски по отношению к «венценосному» зверю. Меж тем один из последних вдруг нарисовался на расстоянии чуть больше локтя. Не сдержав рычания, Арвиэль наотмашь хлестнул когтями. Куда попал, в суматохе было не разобрать, но, судя по взвизгу, попал точно.

Туман лип к рукам, тянул вниз, точно болотная тина, — так и хотелось его стряхнуть, отвлёкшись от основного врага. Арвиэль мужественно не поддавался соблазну, хотя ему уже казалось, что колдовская хмарь затекает в уши и нос, путая мысли и усыпляя бдительность. Отмахиваясь когтями и факелом одновременно, одним глазком аватар поглядывал на Эртана и посекундно озирался проверить, как там Лесовята — братья, в начале схватки стоявшие через одного, сбились в свою «стаю». Это плохо. Очень плохо. Надо пробираться к ним…

Она возникла перед ним в туманном платье в облаке белесых волос, страшная и ослепительная одновременно, точно персонаж байки о духах, кои охотники с пугливым восторгом сами травили буквально три дня назад. Igrassa. Шельма. Тёмная фея и дух Сумеречного Предлесья.

— Ты сам ко мне придёшь. За ними…

Не дожидаясь очередного «ой, птичка!», Арвиэль остервенело ткнул факелом в призрачный живот — дух растаял мелодичным смехом.

Арвиэль поспешно развернулся к костру:

— Вень!.. Сенька?

В выцветающем прядеве тумана огонь разгорался всё ярче. Трава вокруг смешалась с землёй и пропиталась оленьей кровью, но ни одного трупа не было видно. Обойдя костёр, Арвиэль тупо уставился прямо под ноги. Ведь знал же, чем всё закончится, что всё бесполезно. Умом понимал, а глупое сердце надеялось, как тогда, в трясине…

— Арр Арвиэль! — Оказалось, что орка отогнали от костра на добрый десяток шагов.

— Я тут…

Эртан подошёл и тоже увидел то, что осталось от братьев — два переломленных потухших факела да два арбалета. Затем оглянулся и с ненавистью выплюнул:

— Глянь-ка — манит… гадина.

Избушка на вересковом острове отражалась в чёрных бочагах, манила золотым огоньком в единственном окошке. Над трубой курился уютный дымок, рядом с домом горел костёр, и вела к камельку проложенная через трясину надёжная бревенчатая гать с верёвочными перильцами.

— У них прросто шанса не было, — глухо сказал орк. — Ни одного.

Арвиэль молчал, раздумчиво глядя на огонёк.

— Когда ты уходил днём, рребята прро неё ррассказали. Всё ррассказали. Ты ж лучше меня знаешь, что эта гадина — из тёмных. Уходить надо, пока она и на нас не позаррилась.

Аватар посмотрел на приятеля.

— Я обещал, что верну тебя Ксане, а их — деду? Обещал.

— А что мы можем?! Взять в плен паррочку её чёррных тваррей и обменять на своих?

— Я пойду и попрошу вернуть их по-доброму, а не согласится — отберу.

— Дрружище, ты сдуррел совсем?! — опешил Эртан. — Если пойдёшь, уже не веррнешься!

— Ошибаешься. Безвыходных ситуаций не бывает.

— Прросто ты сам не захочешь от неё уходить. Мне отец ррассказывал об эльфийских ведьмах, которрые паррней сманивали и к себе прривязывали накррепко, пока досуха не выпьют, а то и в нечисть какую прреврращали, на людей натрравливали. На такие вот огоньки в лесной сторрожке и манили… Видать, не все ещё вымеррли… гадины.

— На меня эти чары не действуют.

— На всех действуют, — мрачно заверил орк.

— Посмотрим, чья возьмёт.

— Ты что, всеррьёз ррешил в это болото лезть? — вторично изумился степняк.

Н-да, не зря говорят, что орк скачет в ногу с ветром: в одно ухо влетает, из другого вылетает…

— Нет, ё-моё, шутил так! И не вздумай меня отговаривать или грозить притащить к Берену за шиворот. — Судя по орочьей физиономии, именно такой вариант он предложить и собирался. — Я знаю, что делаю.

— Паррни, вон, тоже знали, — Эртан хмуро кивнул на домик.

— Их — только двое, а я один семерых стою — сам же говорил! — пошутил Арвиэль, наблюдая, как закаменевшее лицо друга понемногу оживает. Наконец орк махнул лапой (дескать, упрямому ослу хоть на голове теши, хоть на кол сажай — результат один: сдохший из упрямства осёл) и скривился:

— Гррызанул-таки, зарраза.

— Сильно? — забеспокоился аватар.

— Да ну, царапина…

Укус действительно оказался пустяковым, правда, шрам должен остаться, что воинственного орка вполне устраивало. Пока Эртан сикось-накось бинтовал рану, Арвиэль буравил взглядом рыжее пятно оконца.

Значит, тёмной нужна кровь аватара, чтобы ожить? Ну что ж. Будь по-твоему, Озорница.

Только у прелестей жизни есть и обратная сторона — в любой летописи можно поставить точку. Да, в случае с igrassa точка эта тоже будет призрачной, и Наринэ просто снова станет духом, но это — единственный шанс временно обессилить её, вернуть браслеты и выбраться из Сумеречья. Загвоздка в том, что лесная нечисть — полноправный хозяин в собственном логове. На остров не удастся пронести нож за пазухой, не выйдет свернуть фее шею или «убить» как-то иначе.

Смерть можно принести только одним способом. Увы, отнюдь не безопасным.

Всё, что мало-мальски могло сойти за оружие, пришлось оставить на берегу. С головой зарывшись в мешок, дабы шельма не видела, что он делает, Арвиэль завершил приготовления. Теперь времени оставалось в обрез.

— Дуррак ты, дрружище, — мрачно напутствовал «добрым словом» лучший друг.

— Вот поэтому никогда и не женюсь — кому такой дурак нужен? — хмыкнул аватар, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Пока вроде ничего… — А ты собери мешки и жди и на всякий случай держись ближе к деревьям.

По правде говоря, ступать на шаткие бревнышки было немного страшновато: а ну как Наринэ снова решит пошутить, и ухнет Арвиэлька в бочаг по кончики ушей? Тем не менее аватар не замедлял шага, искоса поглядывая на танцующие над трясиной болотные огоньки, похожие на гигантских светлячков и так же льнущие к высоким стержням рогоза, и позволил себе обернуться, лишь оказавшись на острове. Освещённая топь теперь походила на лоно храма, только жреца, поющего заупокойную, не хватало; дорожкой к «погребальному ложу» вела гать. Фея держала обещание отпустить Арвиэля, и обратный путь лежал прямо под ногами.

«Прросто ты сам не захочешь от неё уходить…»

Сладкая сухость во рту уже заметно отдавала горечью. Арвиэль шагнул прямо в вереск, уступчиво раздавшийся перед ним в стороны. В траве слабо шурхнуло, и аватар увидел знакомую ящерку, с оглядкой бегущую впереди него, точно кошка, ведущая хозяина домой. Пришлось довериться проводнице.

На той стороне верескового острова была небольшая полянка, сейчас залитая мертвенно-голубым светом, идущим от мерцающих во тьме поганок в аршин высотой. Сама владычица топи стояла в центре, помешивая длинным черпаком какое-то варево, булькающее на костре в огромном закопчённом чане. Оба браслета висели на её левом запястье и почему-то здесь выглядели уместнее, чем на руках Лесовят. Придирчиво принюхавшись, фея поджала губы и, взяв щепоть пыльцы с ближайшей поганки, отправила в «супчик». Гостя она, конечно, заметила, но виду не подала, предоставив возможность проникнуться таинством. Круг фей, ведьмин круг… Значит, не зря молва идёт о таких вот чудесах.

Арвиэль развёл руками:

— Вот я и пришёл, хозяйка.

Фея подняла глаза, синие-синие и хитрые-хитрые, понимающе улыбнулась. Мол, сам знал, что придёшь всё равно, так вот теперь не ёрничай и не храбрись, а просто смотри и слушай. А послушать действительно было что: по ту сторону болота запели волки, аж в груди защемило. Наринэ меж тем до середины наполнила «супом» объёмную чашу — на первый взгляд золотую, но если присмотреться, то искусно вырезанную из неизвестного дерева необычного оттенка. С изящным поклоном протянула питьё, как селянка — хлеб-соль:

— Не отведаешь ли, жданный гость?

— Дамы вперёд. Это что, болотное приворотное зелье? Спасибочки, уже нахлебался. Да и время поджимает.

Парень лениво почесал запястье. Он нарочно засучил рукава, чтобы увидеть реакцию, и она оправдала все ожидания.

— Хорошо, — легко согласилась Наринэ, поглядев на руку аватара выразительно, как бродячий пёс на мясную лавку.

Значит, в шею кусать не будут — уже плюс. Перспектива подставить горло вампирше, даже такой вот симпатичной, как-то не внушала оптимизма. Эта догадка подтвердилась, когда фея с чашей в руках вышла из-за чана: за поясом у неё был зазубренный костяной кинжал, сплошь покрытый неведомым узором с вплетением эльфийских рун.

— Я выпью половину, а остальное — тебе, — пояснила Наринэ.

«Мне-то зачем?» — насторожился аватар, неопределённо пожимая плечами — ни да, ни нет. Но шельму и это устроило.

— Ты должен сделать это сам, — она протянула кинжал, но аватар отрицательно мотнул головой:

— Сперва отдай браслеты.

— Что ж, забирай.

Запястье духа оказалось возмутительно живым, тёплым, с пульсирующей тонкой жилкой. Здесь, в своём логове, igrassa могла быть собой — одним из первых хранителей леса, созданным Альтеей, свободным и сильным, обречённым столетиями угасать ради того, чтобы слабые люди жили. Такая не смирится с участью, будет бороться до последнего. Как и сам аватар…

Короткий, но сильный спазм так лихо скрутил всё нутро, что Арвиэль не сдержал сдавленного оханья.

— Что с тобой? — встревожилась фея. Значит, не догадывается… Всё-таки немного жаль, что приходится поступить с ней так.

— Да грибочки твои не больно-то аппетитно выглядят, — ворчливо отозвался парень, пряча снятые браслеты в карман и косясь на грибы. На самом деле колдовские поганки обладали своеобразной, дикой красотой. Наверное, раньше их было много в лесах.

До того, как появились люди.

Под волчью песню, уступами подходящую к своему пику, аватар разрезал запястье, сдвинув повыше Майкин браслет. Вопреки ожиданиям было почти не больно. Кровь сразу пошла тугой струёй, в считаные секунды наполнив чашу до краёв, порез быстро покрылся корочкой. Фея действительно не хотела навредить Отмеченному Саттарой.

— Где мои… друзья? — почему-то последнее слово показалось неправильным, фальшивым.

Небрежно махнув рукой в сторону, шельма торопливо отпила первый глоток.

То, что Арвиэль поначалу принял просто за клубок каких-то вьюнов, зашевелилось, открывая спрятанные в лозах тела. Лесовята лежали неподвижно, глядя в небо широко распахнутыми глазами.

— Они живы, просто… немного витают в облаках, — видя, что аватар хмурится, сказала фея.

— По-моему, они оттуда никогда не спускались…

Лица у Лесовят были отстранённо-бестолковыми… впрочем, как обычно.

А если хорошенько подумать, именно люди, такие же, как эти два болвана, стали причиной того, что аватары покинули Королей, изменив своей истинной сущности. Не захотели воевать с теми, кто сам же себя губит.

Рассмеявшись, Наринэ протянула чашу:

— Пей. Теперь твоя очередь.

Арвиэль перевёл взгляд на шельму и едва не присвистнул от изумления. Фея изменилась. Нет, черты лица, причёска и платье остались теми же, но теперь от неё веяло первородной стихийной мощью, неукротимой и неодолимой. Даже дедко Леший, оборачиваясь дубом или гигантским медведем, не выглядел так внушительно. И находиться-то рядом с ней было всё равно, что стоять у источника абсолютной силы — наверняка столичные маги чувствовали то же самое, заглядывая в Колодец Альтеи.

Почти что богиня… хоть и не Пресветлая.

— А не потравишь? — кое-как взяв себя в руки, уже без неуместной иронии пошутил аватар. Впрочем, что за бред… Как раз она ему никогда не причинит зла.

— Ну что ты! Зелье позволит тебе увидеть Мир во всём его величии моими глазами, глазами видевшей Эльа . Живя рядом с людьми, ты медленно забываешь о своём происхождении, о той искре, что дала тебе Пресветлая Богиня, и сейчас ты глядишь на Мир как простой смертный, пусть и avatte d’Shaattar.

И впрямь, а что аватар успел повидать за семнадцать лет жизни?

Берберианских «драконов»? Разорённое людьми поселение? Муравейник на отшибе, где дома теснятся один к другому, а сами горожане живут бок о бок с курами, козами, свиньями? Пеньки тут и там из-за бесконтрольной и бестолковой вырубки леса на дрова? Выжженные прогалины, остающиеся после того, как забывают потушить костёр те, кто ходит в тот же лес за грибами да ягодами?

— Даже птицы не пачкают в своём гнезде. Это делают только люди. Скоро они ничего не оставят от Эльа и таких, как мы с тобой, — почти богиня ободряюще положила руку аватару на плечо, — если их не остановить сейчас.

Арвиэль посмотрел на Лесовят уже с открытой неприязнью. Пристукнуть бы обоих… людиш-шек…

От чаши исходил умопомрачительный, по-настоящему волшебный аромат. Может… стоит попробовать? Один маленький глоточек не навредит. Колдовское зелье выглядело гораздо лучше человечьей похлёбки, гордо именуемой «компотом», а уж запах и вовсе было не сравнить. Тем более готовила его Перворожденная. Близкая по духу, своя…

— Пей, — шепнула владычица топи… Да какой там топи! С такой силищей можно весь Мир перевернуть! Очистить реки от мусора, насадить леса вместо жалких человечьих городишек, покрыть измученные распашкой поля травами и луговыми цветами. Вернуть всё к началу. К Эльа.

Что-то царапало запёкшуюся ранку, мешая строить планы на будущее. Ну, конечно… Браслет. Жалкое человечье суеверие, никчёмное, как сам род людской. И столько лет Отмеченный Саттарой жил рядом с этими отбросами, работал на них, общался каждый день?!

«Я лучше со светлоголовым стражником пообщаюсь. А может, подарю кое-что на удачу, чтобы он на эту голову беды не нашёл…»

Ну да, Майя немножко отличается от большинства в лучшую сторону, но если уж истреблять врага, то под корень. Жизнь за жизнь. За каждое срубленное дерево, вытоптанную лужайку, загаженный пруд.

«Понимаешь, малыш, каждый имеет право на жизнь…»

Да, Берен тоже получше многих. Он совершенно прав. И природа имеет право на жизнь. Так зачем Иллиатар создал этих паразитов? Почему Альтея только им позволила черпать из неё силу и обращать в заклинания?..

«Ты сможешь брать на себя ответственность за чужие жизни, только когда станешь силён и уверен в себе, а пока ты мал, учись думать и рассуждать, иначе вырастешь безответственным, как те, чей век недолог…»

Так отец учил. И Арвиэль попробовал заглянуть в себя…

Ответ пришёл из самой глубины, будто на поверхность мрачного ночного озера вдруг всплыла и распустилась белая кувшинка — земная сестра Волчьего Глаза. От неё пошли круги света, разгоняя наваждение тёмной феи…

Каждый имеет право на жизнь. А каждый новорожденный получает право на выбор. Это и есть правила Альтеи, нерушимые законы мирового равновесия. В вопросах, касающихся таких колоссальных по значимости понятий, как жизнь и смерть, нельзя смешивать единицы в безликую бесформенную массу, уравнивая всех до среднего арифметического. Увы, для людей этот результат, скорее всего, упадёт ниже нуля. Но те редкие абсолютные «плюсы» стоят тысяч «минусов», и кто поручится, что однажды, следуя за единицами, человечество не перешагнёт роковую отметку вверх по шкале? На четырёх столпах, созданных бессмертными Богами, держится мир, и пока он стоит крепко. И уж точно не семнадцатилетнему мальчишке дано право стать судьёй одной из рас. Это право принадлежит лишь самим Созидателям.

Аватар до хруста стиснул правой рукой запястье, перехваченное оберегом.

Берен, Майя, Марта, стражники, да те же Лесовята…

Люди. Да, порой бестолковые, но по-настоящему свои люди, без вопросов радушно принявшие маленького злобного мальчишку-нелюдя. И их убивать? За что лишать выбора?!

Вот в чём был подвох… На эльфов не действуют приворотные чары, и шельма не смогла бы заколдовать Арвиэля, но остаться с Наринэ его заставило бы другое. Взглянув на чистый новорожденный Мир, аватар больше не захотел бы видеть в нём людей.

Арвиэль медленно закрыл глаза, потом открыл и спокойно взял чашу. Пекло и горчило уже не только во рту, а во всём теле, даже губы, казалось, вот-вот вспыхнут: погрузившись в иллюзии, он совсем позабыл не только зачем пришёл, но и о том, что принёс в себе.

— Зачем ты натравила на нас свою стаю?

— Вы же пришли за крагги, вот я и дала вам то, что сами хотели… А что-то не так? — шельма невинно захлопала ресницами.

— Я пришёл за белкой, — с нажимом проговорил Арвиэль.

— Да подарю я тебе белку — хоть всех!

— Ты обещала, что орка не тронут, но его ранил один из твоих оленей.

— Не могу же я уследить за двадцатью хищниками одновременно. Многие из них тоже пострадали. Пей!

— Ты не сдержала слово, — аватар гнул своё, пытаясь тянуть время. Проклятье, когда же на ожившую нечисть-то подействует?! Пока она в силе, бежать рано — уйти даст, но стаю вслед пустить может. Сам Арвиэль ещё держался на ногах только благодаря исцеляющему дару.

— Тот олень просто защищался, а мог бы легко загрызть твоего орка. Но я приказала… — Наринэ судорожно схватилась за горло, по щекам пошли красные пятна. — Ч-что со мной?..

— Так колюта действует на всех, кого причисляют к живым… — Собирая ягоды, как чувствовал — пригодятся, и скоро.

Арвиэль позволил фее опуститься на землю, цепляясь за его одежду, даже немного помог, придержав за локоть, чтоб не упала.

— Ты меня отравил…

— Не тебя, а себя. Тебе просто дал свою кровь — то, что сама хотела…

— Но почему?!

— Потому что… — Второй спазм заставил выпустить чашу и согнуться пополам, а затем и упасть на четвереньки. Немного отдышавшись, Арвиэль закончил: — Потому что я выбрал так.

На нечисть, ослабевшую за сотни лет, отрава подействовала быстрее, чем на молодого аватара с искрой в крови, и взялась крепче. Однако в организме Арвиэля яд держался дольше, а сейчас для проводника троицы неопытных охотников время шло на минуты.

Он осторожно пополз назад, глядя прямо в изумлённые глаза шельмы, одураченной простым смертным. Однако Арвиэль совсем не чувствовал себя героем. Остроухая девушка молчала, и от этого молчания победа горчила ядовитой колютой.

По мере того как из феи уходила жизненная сила, слабели и чары: грибы потускнели, головки сморщились, опадая на иссыхающих ножках. Арвиэль хлестнул Веньку по щеке и, не дожидаясь, пока тот прочухается, принялся тормошить Сеньяна.

— А?.. Что?.. — поднявшись на локтях, парни ошалело замотали головами: движения у обоих были вялыми, глаза — совсем сонными.

— Домой пора! — рявкнул Арвиэль, поднимая обоих за грудки. — Бегом, иначе меня понесёте в нагрузку!

То ли встряска подействовала, то ли угроза тащить что-то тяжелее собственной поклажи (которая, как известно, не тянет), но Лесовята побрели, постепенно переходя на быстрый уверенный шаг. Арвиэль подбадривал их тычками в спину, одновременно задавая направление и не позволяя расслабиться или — упаси Пресветлая! — снова заснуть на ходу. В сапог несколько раз что-то с шипением толкнулось — должно быть, та ящерица.

Гать была на месте, но брёвнышки угрожающе качались, норовя раскатиться прямо под ногами, и Лесовята задали стрекача, сразу оставив проводника далеко позади. Едва успев спрыгнуть на берег, Арвиэль снова упал, хватая ртом воздух, которого отчаянно не хватало. Его подхватили на руки, потащили куда-то… не в ту сторону.

— Пусти, — выкручиваясь из орочьей хватки, прохрипел аватар, — вы не туда бежите… Я… сейчас…

Всколыхнувший болото вопль послужил отличным лекарством для умирающего. Более-менее придя в себя, Арвиэль побежал первым, гадая, сколько ему осталось. Первые симптомы отравления колютой — жар и ощущение, будто твои внутренности выкручивает как бельё после стирки, потом — удушье и, наконец, полная остановка сердца. Аватарий дар пока справлялся с ядом вороной моровки, но что будет, если он всё же доберётся до сердца? Пусть уж это случится на ничейной территории, чем здесь, в царстве тёмной феи.

Незадачливые охотники удирали из ценного промыслового угодья так, точно за ними гнались крагги, хотя погони не было. Аватар бежал чисто на упрямстве и честном слове, понимая, что если упадёт, то мгновенно потеряет сознание, и спутники попросту заблудятся в трёх орцойях. Становилось всё хуже: грудь сдавливало сильнее и сильнее, Арвиэль едва мог вздохнуть, несколько раз споткнулся, но друзья успели подхватить… Когда парень уже готов был плюнуть на гордость и лезть к Эртану на закорки, наконец-то послышался говорок ручья. Удивительно, но даже в полуобморочном состоянии ощущалась заметная разница в расстоянии между ручьём и болотом — дорога назад оказалась короче, и это не было пресловутым законом «обратного пути».

На поваленной сосне цепным псом сидела чёрная ящерица — насупленная, сердитая, даже чешуйки встали дыбом. Она распахнула пасть, усаженную игольчатыми клыками:

— Не пущщу-у…

Бесцеремонно стряхнув её в воду, Арвиэль первым полез на бревно. Остальные тоже не медлили.

Слезая вниз, аватар не удержал равновесия и растянулся плашмя, но всё же нашёл в себе силы подняться и вдохнул свежий ночной воздух — так глубоко, насколько получилось. До чего же хорошо здесь дышится, спокойно.

— Говорил же… прорвёмся…

Проводник повалился на колени, а затем — ничком.

…Ветер донёс голос топи, похожий на вой или стон.

* * *

Солнце слепило даже сквозь веки. Голова раскалывалась страшно, в ушах стоял гул. Арвиэль зашарил рукой по тумбочке, ища лекарство, но вместо этого нащупал нечто тёплое, мягкое, немного шершавое и… живое, нервное и дёрганое. (Симка, что ль, по дурости побрился и уже сожрал по такому поводу что-то, припасённое на праздник?) Почему-то Симкин крестец оканчивался сразу — как будто срубом, почти гладким. (И хвост случайно отчекрыжил?! Значит, с горя сожрал всё…)

Бред какой.

Арвиэль осторожно приоткрыл глаза, щурясь сквозь ресницы. Домом, увы, здесь не пахло.

— Ону-у-а-а-а! — замахав руками, обрадованно загудело обнаруженное «на тумбочке» существо, оказавшееся человекоподобным, со смазанной, расплывшейся блином физиономией, на коей особенно впечатляла пасть от уха до уха. — Эта-а-ан!

Подскочил второй человекоид — размером крупнее первого, зеленолицый, черняво-лохматый — и, без церемоний сграбастав Арвиэля в охапку, тоже взревел на своём гундосом наречии:

— А-вы-ы-ы! А-вы-ы-ы! Ы онуа-а-а?! Ыво-о-о?!!

Точно бред.

Потому что в настольном словаре стражника Винтерфелла такого языка нет, даже матерного.

Гул раздробился на щебет пичуг, звон насекомых, шелест листьев и… ох! такие знакомые, но чересчур громкие голоса. Улыбчивую рожу напротив Арвиэль тоже видел не раз.

— Арр Арвиэль! Ты очнулся? Живой? — уже нормальным тоном (это если взволнованно-радостный тон считать для взрослого орка нормальным) повторил Эртан.

— Если не перестанешь орать мне в ухо, голова точно лопнет… Дайте лучше мой мешок, пока ваш единственный проводник не помер на руках у лучшего друга.

Вскоре Арвиэль пересел под сосну в тенёк, наслаждаясь тем, как Феодорино зелье постепенно притупляет мигрень. Остальные, стараясь не особо шуметь (что даже растрогало), пристроились рядом; над костром фыркал и пыхал паром котелок.

— Арвиэль, а ты зачем мой сапог щупал? — поинтересовался Сенька. — Да ещё сосредоточенно так!

— Соображал, годится ли он для каши на завтрак, — отворчался проводник и жизнерадостно потёр руки. — Ну что, ребят, сходим на крагги ещё разок? Может, повезёт больше!

Лесовята, как по команде, осунулись и втянули головы в плечи.

— Может, лучше в наш лес? — осторожно предложил Венька.

— А давайте прямо сейчас! — с воодушевлением подхватил Сенька.

Арвиэль почувствовал, как его правая бровь сама по себе ползёт вверх, а левый глаз начинает подёргиваться. Наверное, зрелище было жалким, потому что энтузиаст сбавил обороты и тихо, вежливо попросил:

— Арвиэль, ты хоть белок нам по полдюжинки настреляй.

— Вам белки зачем? На шапку, на воротник, продавать будете или солить? — вкрадчиво поинтересовался Арвиэль.

— Де нет, — растерялся Венька. — Просто неудобно с пустыми руками возвращаться, да и ты Майке…

— А коль зверь без надобности, так и не хрен арбалетом махать. Усёк? — голоса вроде не повышал, но упрямые Лесовята усекли моментально.

Как ни печально, но злоба Наринэ на людей была небезосновательной.

Оказалось, что Лесовята благополучно «провитали в облаках» всё самое «интересное». Последним воспоминанием была встреча с девушкой-лесовичкой у пограничного ручья, где они премило поболтали о чём-то. Очнулись братья в совершенно незнакомом жутком месте, разбуженные Виллем, а потом все куда-то от чего-то бежали, и было очень страшно. Даже Эртану, а это уже само по себе пугало. После орк рассказал парням, что крагги выследить удалось, но братьев одурманил неведомый туман, стая бросилась в погоню, а Арвиэль, прокладывая дорогу по болоту, оцарапался шипом, от яда коего чуть не помер минувшей ночью.

Такая версия событий вполне устраивала аватара. Лесовята забоялись Предлесья, и этого было достаточно: безликие кошмары подсознания зачастую действуют сильнее реального, явного страха, который можно побороть. Арвиэль даже не стал разубеждать братьев в том, что Наринэ — такая во всех смыслах расчудесная («Только Лушке с Ташкой не говори, ага?»), а просто посоветовал искать её гораздо южнее этих краёв. Что, в свою очередь, вполне устроило Лесовят.

Для старших все дружно придумали свою историю охоты, увы, безуспешной. Ну, да не беда! Как говорится, первый блин — комом, а первый заяц — скоком. Главное — самим не расхолаживаться и не студить арбалеты.

Пристально изучив карту «по-зосиевски», Арвиэль пришёл к выводу, что, если кое-где срезать, на обратном пути можно сэкономить полдня, да и по оврагам карабкаться не придётся.

На второй день пути охотникам встретился широкий ручей, но пограничный он или нет, аватар не понял, так что на всякий случай решили к нему не подходить. Через несколько часов за лохматым лозняком снова блеснула вода — видимо, русло пролегало крутыми зигзагами. Здесь решили устроить привал. Лесовята остались с поклажей, Эртан вызвался собрать хворост, а Арвиэль отправился к ручью, чувствуя, что Сумеречное Предлесье не окончательно отпустило его. Поставив котелок на плоский, отполированный течением камень, аватар вгляделся в ещё светлый прибрежный лес.

— Привет, Наринэ!

— Привет, Арвиэль! — лукаво выглянула та из-за соснового ствола.

Подмигнув ещё раз — уже по другую сторону сосны, фея вышла на бережок. Глазки в дол, ручки спрятаны за спиной, а лицо осияно наивной счастливой улыбкой — чисто девица на выданье.

Одно слово — шельма.

От валуна с замшелым бочком к ней прозмеился след в высокой траве, и чёрная ящерица ловко вскарабкалась хозяйке на плечо, цепляясь коготками за платье.

Аватар удовлетворённо кивнул:

— Отлично выглядишь для духа, Наринэ. Извини, что так вышло…

— Ай, брось! — беспечно отмахнулась тёмная и уже серьёзно добавила: — Я должна не прощать тебя, а благодарить.

— За что?

— А вот за это…

Лёгкий шелест платья над водой. Серебристые локоны скользят по волнам. Миг — и Наринэ стоит рядом, глаза в глаза, как тогда, на вересковом острове…

Только ей определённо был к лицу взгляд настоящего победителя.

— Да, ты напоил меня отравленной кровью, но всё же кое-что теперь я могу. Например, выбраться из этого болота и найти себе местечко… повеселее.

Не сказать, что это оказалось сюрпризом для аватара: такой возможности он не исключал, хоть и считал её ничтожно малой, но искренне надеялся на гораздо более вероятный исход. Да, шельму было жалко, но она слишком опасна…

…А с другой стороны, каждый имеет право на жизнь, и уж если так сложилось, пусть это правило будет действительным для всех.

— Только посмей сунуться на мою территорию, — веско предупредил аватар.

— На территорию avatte d’Shaattar — никогда не посмею, — заверила фея, клятвенно вскинув руку ладонью вперёд. — Ещё свидимся, Арвиэль…

— Не хотелось бы. И учти, что если и встретимся, я вновь окажусь не на твоей стороне.

— Время покажет… Ой! — она вдруг прижала ладошку к губам. — Чуть не забыла.

— Птичку?

— Нет. Не бери здесь воду.

— Это почему же?

— Вон там…

Естественно, за то мгновение, которое Арвиэль смотрел «вон туда», шельма с ящерицей успели исчезнуть. Махнуть им на прощание, что ли?

Отвергнув бредовую идею, аватар с котелком в руке двинулся вверх по течению, куда указала Наринэ. Идти пришлось довольно долго. Характерный сладковатый запах, поначалу едва уловимый среди медвяно-хвойных ароматов летнего леса, постепенно усиливался, в конце концов Арвиэлю пришлось закрыть нос рукавом.

Задняя половина туши лежала в воде, передняя упиралась в траву безрогой мордой с некогда смертоносным капканом челюстей, немного слабее и мельче волчьих. При жизни олень был крупный и сильный наверняка, теперь же труп вызывал омерзение пополам с жалостью. Кто-то освежевал его, спилил рога и бросил гнить в духоте, отчего-то побрезговав мясом. Впрочем… Почему кто-то? Наринэ сказала, что Зосий на её территорию не заходил, значит, как и предполагал Арвиэль, крагги сам перешёл ручей. Знал бы, бедняга, какое «достойное» погребение его ждёт. Озадачивал некий факт — не только Зосий не тронул мяса, но и зверьё и птицы, только всеядные насекомые отложили личинки, но немного, да и сами не спешили к пиршеству. Странно…

Арвиэль обошёл труп и остановился напротив безглазой морды.

— Ах ты, песец позорный…

Широкая лобная кость, в самую середину которой, по россказням Зосия, был верной рукой загнан болт, оказалась совершенно целой. Такие байки среди охотников не редкость, но рассказывают их с усмешкой да прибаутками, так что сразу ясно — брешет, зато интересно и толково. А вот Зосий говорил на полном серьёзе, и именно это спровоцировало братьев пойти на смертельный риск, прихватив с собой приятелей. Впрочем, ясно, что вовсе не гибель орка и двоих людей нужна была тому, кто питает оч-чень прохладные чувства к Старшей расе. Однако ж как тонко прочувствовал характеры всех четверых друзей, собака…

Стоп! Арвиэль отлично помнил эту чёрную бархатистую шкуру, целёхонькую, без единой дырки или прокола. Так каким образом охотник убил хищного оленя? Не голыми же руками душил?!

— Как же ты погиб, бедолага?..

Откуда-то взявшийся ветер принёс и бросил на оленье плечо гроздь знакомых чёрных ягод. Арвиэль огляделся, но Наринэ не было видно.

— Спасибо! — сложив руки рупором, крикнул аватар, но ответа не дождался. Лучше б их с шельмой дорожки никогда больше не пересеклись. Тяжко будет сражаться против того, кто помог тебе.

Олень сам отравился колютой. Может, по глупости, а может, был болен и решил покончить со страданиями.

Зосий нашёл уже падаль. А потом ободрал и пошёл в город этим хвастаться.

Что ж, Лесовята по праву могли бы гордиться достижениями. Ходили в Предлесье, отбивались от стаи в двадцать голов, а Сенька даже подстрелил крагги, пусть и не убил.

Но хорошо, что друзья никогда об этом не вспомнят.

И о том, что лежит сейчас под ногами, им тоже знать незачем.

У волков падаль вызывает чувства, весьма далёкие от отвращения, и Арвиэль, сменив ипостась, оттащил тушу от ручья. Жаль, лопаты нет — закопать. Теперь труп будет догнивать, пока не истлеет до костяка, но хотя бы воду больше не потравит.

Пройдя ещё выше по течению, аватар тщательно выкупался и наполнил котелок. Он собрался уходить, когда услышал в траве слабый писк.

— Как мило… — пробормотал Арвиэль, беря на руки прощальный подарок феи.

* * *

— Лучшше б, хозяин, ты шшто-нибудь съедобное принёс, — ворчал Симеон, то и дело бегая к коробу с чашкой молока и детским рожком, а склонившись над «дитятком», приговаривал: — Кушшай, маленький, кушшай… Кушшай большше, кушшай ишшо-о…

— Симка, он же лопнет! — В конце концов Арвиэль не выдержал и отобрал у излишне заботливой «мамочки» рожок. Из короба возмущённо запищали.

— Жшшадина ты, хозяин, меня голодом моришшь и детёнышша безвинного со свету сживёшшь, — горько укорил аватара кот, но рожок ему не вернули. — Ой, он с моим хвостом играется! Утю-тю-тю…

— Скоро этот детёныш вымахает с крупную харзу размером и захочет поиграть с толстым котиком Симкой иначе.

Как именно с ним будут играть, домовой не узнал. В незапертую дверь деликатно постучали, а потом приоткрыли ровно настолько, чтобы спросить, не заглядывая:

— К тебе можно?

— Конечно, заходи! — обрадовался стражник.

Майя вошла, настороженно глядя по сторонам и с ещё большим подозрением — на самого Арвиэля, точно он, послав к ней Симку с известием о сюрпризе, прямо с порога собирался всучить слабой девушке взрослую сумеречную белку. Ха! Не совсем же дурак?!

Не обнаружив в зале никого чёрного, здоровенного и клыкастого, кроме Симки, девушка осмелела и, покосившись на вышеозначенного, чопорно чмокнула Арвиэля в щёку.

— Не повстречался крагги?

— Увы, — развёл руками незадачливый охотник.

— И слава Богу!

Аватар усмехнулся:

— Оленя не подстрелили, но обещанный подарок я тебе принёс, — и с теми словами полез в короб.

— Н-не надо… — Девушка опасливо спрятала руки за спину, но, приглядевшись к подарку, сама потянулась навстречу чёрному пищащему комочку с белой искоркой на кончике хвоста.

— Ай, какой пушистенький!

— И он таки хищный! — Арвиэль гордо продемонстрировал грушевидный палец. — Кстати, там такие горностаи водятся — закачаешься! Нужен?

* * *

В тот вечер в трактире яблоку негде было упасть. Бурно жестикулируя и перебивая друг друга, Лесовята в красках расписывали придуманное приключение на радость деду, и, что самое удивительное, даже Арвиэлю с Эртаном достался луч славы бесстрашных находчивых братьев. Допущенная по такому поводу малышня внимала с открытыми ртами, сверстники шутили и переспрашивали, Лушка с Ташей бдили, как бы другие девчонки не подсели к охотникам. Эртан посмеивался, едва успевая наполнять подставленные кружки, Арвиэль откровенно балдел, между Майей и Береном прихлёбывая любимый «Янтарь», наставником же и купленный. Пока безымянный бельчонок гордо и грозно восседал в центре стола, уписывая кровяную колбасу, и изредка цапался с Симкой за лакомые кусочки.

В тот момент, когда Лесовята, топорами порубив в капусту волчью стаю и приправив её парочкой нашинкованных рысей, отважно маршировали вдоль границы Предлесья, чтобы найти для девушки друга-стражника сумеречную белку, к столу подкрался Зосий. Первым его заметил Сенька и сразу стушевался, запнулся.

— Ну что, орлы, с добычей вернулись? — вроде в будничном тоне издёвка не прозвучала, но чувствовалась какая-то червоточинка.

— Вот наша добыча сидит, — Венька кивнул на Симку, отдирающего бельчонка от своего хвоста.

— И всё? — удивился охотник. — А крагги что, даже издали не повидали?

— Нет, — отрубил Эртан.

Аватар перебрал пальцами по кружке.

— Живых не видели, дохлого я видел… — он помолчал немного, затем поднял голову, скрестив взгляды с Зосием. — Только я мертвечину обдирать побрезговал.

«Ты покойник, длинноухий», — молча сказал человек.

«Ошибаетесь», — молча возразил аватар.

Этот человек не был достоин того, чтобы открыто признать его врагом. Но если всякая шушера будет вредить другим или воспитывать себе подобных, чувствуя полную безнаказанность, род людской попросту истребит сам себя.

Назад: Глава 4 Звериная тропа

Дальше: Глава 6 Хуторок с привидениями

Глава 5 Шельма

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Глава 5
Шельма