Глава 7

Я сидел, прислонившись не то к дубу, не то к каштану, не то вообще к липе, и не мог пошевелиться. Мутило страшно. В голове крутились магемы, контуры, чьи-то лица, обрывки мелодий и разговоров. Все это на фоне постоянно сменяющихся панорам леса. Леса, по которому мы как раз идем. Я изо всех сил пытался как-то упорядочить весь этот бред, но ничего не получалось. От моих усилий он, казалось, набирал все новые и новые обороты.

Мало того, на фоне сумасшедшей карусели в голове во всем теле стало нарастать странное и болезненное ощущение ломоты, покалывания и еще непонятно чего. Словно что-то распирает меня изнутри, то надувает, как жабу через соломинку, то, наоборот, высасывает до гулкой пустоты. И нет никакого ритма, к которому можно было бы приноровиться. Волны или приступы накатывают через неравные промежутки времени и не отличаются постоянством силы. То слабее, то сильнее. То кажется, будто через мгновение лопнешь, удобрив землю вокруг брызгами бывшего тела, то вдруг возникает понимание – шлепнешься ты, парень, гулким барабаном, стуча изнутри костями по высушенной коже.

Я закрыл глаза и полностью расслабился, попытавшись отрешиться от внутренних переживаний и направить внимание вовне. Если в результате борьбы и напряжения сил мне становится только хуже, не попробовать ли прямо противоположное? Используя принципы гю-юрю, не лезть напролом, а сначала изучить противника, по возможности сберегая силы, а затем уже действовать?

Для начала попробовал вместо бесполезного анализа и попыток упорядочить мельтешение картинок, разобраться, где идеальные образы, продуцируемые воображением, а где реальная картина мира в магическом диапазоне. Отделять одно от другого учат уже на первом курсе. В то же время при конструировании идеальное служит неким стержнем, канвой, макетом, на который накладывается магическая схема, и порой самые опытные маги, бывает, путаются. Особенно при конструировании сложных схем.

Через некоторое время мне удалось уловить некоторую закономерность. Похоже, моя чувствительность возросла на порядок и… я со всей очевидностью понял, каким же болваном был до сего момента. Инерция мышления и стереотипы сыграли в этом деле свою пакостную роль. Привык к очевидному. Зрение, значит – глаза. И магическое «зрение» в том числе. А с чего бы это? Несмотря на то что в сознании строится зрительный образ, он строится отнюдь не на основе той информации, что поставляют нам органы зрения. Нашему мозгу просто так удобнее отображать магическую составляющую реальности для последующего манипулирования ею.

Таким образом, предположим, что основные, наиболее общие принципы управления магическим восприятием такие же, как и у других органов чувств. В первую очередь, избирательность и фильтрация информации на основе ее предполагаемой значимости в текущий момент.

Например, мы способны услышать человека на некотором расстоянии от нас и «не слышать», о чем болтают те, кто стоит совсем рядом. Далекий собеседник в данный момент сообщает нам информацию гораздо более для нас важную, чем болтуны рядом. Вот мы ее и просеиваем через внутренние фильтры, отсекая неважное, или то, что в данный момент представляется нам неважным. Тем не менее наши органы чувств все равно продолжают эту болтовню (и много чего еще, что происходит вокруг) воспринимать и запоминать. При необходимости можно потом вспомнить воспринятое, даже если готов поклясться, что ничего не видел и не слышал. Кроме того, и для зрения, и для слуха есть свои естественные пределы восприятия, зависящие от многих факторов. В первую очередь, от чувствительности, данной нам природой. Во вторую – от условий среды. В прозрачном воздухе предметы видны гораздо дальше, чем в туманном. И в третью, но не всегда, – от тренировки и развития. В последнем случае мало стремиться к развитию, надо еще знать – как это сделать.

Чем больше рассуждений, тем больше страхов и тем труднее начать действовать. Поэтому, больше не раздумывая, я решительно сосредоточил внимание на дереве за спиной. Почему не прямо перед собой? А чтобы не было соблазна снова привязать свое восприятие к глазам. Ведь даже вспомнить противно, как я сам себе строил мозговые барьеры из самого прочного камня – внутренних установок, принятых за абсолютную истину. Забыл совет умного человека: «Все подвергай сомнению!» То есть я принял за незыблемое: «Я не могу видеть собственную ауру, так как глазами(!) свой лоб не увидишь, если, конечно, они не на ножках, как бывает у некоторых насекомых», – и держался за свою фантазию, будто за надежное бревно в штормовом море. А бревно это оказалось камнем, тянущим на дно.

Внимание послушно сменило вектор восприятия, но до дерева я не дошел. Вместо него я увидел собственную ауру. Видимо, подсознательно я на самом деле хотел разобраться с самим собой в первую очередь.

То, что мне представлялось раньше дымкой магической энергии расплывчатых очертаний, вдруг проявилось четкой структурой из тончайших силовых нитей, пронизывающих все тело, и несколько выступающей за его пределы. Где-то сеть была реже, где-то плотнее, где-то из линий сплетались клубки, образующие опорные узлы. В основном сеть повторяла структуру… нервной системы, где самый большой и сложный узел переплетений базировался как раз в голове.

Хм… Мозг, посмотри на себя самого со стороны. М-да. Вопросы философии: «Как орган, познающий внешнюю реальность, может познать себя самого как часть этой же реальности?»

И все это словно «дышало» ажурной сетью на ветру. Иногда по линиям сил вдруг пробегала волна, грозясь разорвать соединения, расплести узлы, превратить стройную схему в жалкие обрывки, подобные тем ошметкам, что порхают палыми листьями в лесу. Тогда как раз и проявлялась одна из разновидностей поганого состояния тела. И самое важное, я понимал – разрывы обязательно отразятся на состоянии внутренних органов и здоровье всего организма в целом.

Откуда могут идти разрушительные волны? Скорее всего, из моего концентратора. Он является своеобразной воронкой, куда непрерывным потоком поступает магическая энергия, концентрируется и перенаправляется в накопители или на нужды собственной сети. То есть ауры, из которой излишки потом просто рассеиваются в пространстве. Этот поток можно перекрывать, можно регулировать, но… до определенного предела. Невозможно полностью остановить работу концентратора, тем более никогда такой задачи и не возникало. Если не занят заполнением накопителей, то концентрированная энергия просто рассеивается, проходя, как я теперь «увидел», через многочисленные каналы ауры, заодно укрепляя и оздоравливая организм.

Теперь самое интересное. Я, как все маги, привык иметь дело только с ровным и спокойным потоком магической энергии и неожиданно оказался в ситуации, когда он перестал быть таким. В нем появились свои волны сжатия и разряжения, как в звуковой волне. Что будет с силовыми линиями ауры, куда неритмично начинают поступать из концентратора потоки, разные по силе?

Образно говоря, моя «воронка»-концентратор периодически то недополучает энергию и тогда «высасывает» ее из ауры, то, наоборот, захлебывается ею и, чтобы не разорвало, проталкивает внутрь ударную дозу, стремясь рассеять мощный поток среди множества каналов. Получается плохо.

Потому-то обычные люди в этом лесу чувствуют себя просто слегка неуютно. Через их мелкую, неразвитую «воронку»-капилляр, чаще всего почти намертво перекрытый, много не протолкнешь. Воистину их сила в их слабости.

Это если не считать случайного попадания какого-нибудь пакостного обрывка контура, который внедрится в ауру и потом доставит массу неприятностей. Но от такого не застрахован никто. Тем не менее они все же научились избегать наиболее опасных ситуаций, как было с тем смерчем. Остальное, вероятно, в рамках допустимого риска.

Мне никогда не требовалось так намертво перекрывать поток энергии. Наоборот, все годы обучения мы тем и занимались, что постоянно тренировали способность пропускать через себя как можно больше магии. А я еще и посвящение в храме прошел. Причем не в обычном, а в центральном, где мой собственный концентратор на порядок усилился.

И что же? Так и сдохнуть от переизбытка силы?

А ведь не в переизбытке дело. В неумении толком управлять собой. В неразвитости соответствующей способности.

Следовательно, нужно срочно придумать нечто вроде костыля, который позволит хотя бы некоторое время выжить в этой бурной реке магии.

Посмотреть бы на местных животных. Наверняка есть среди них и особы с магическими способностями. По рассказам тех же охотников встречались твари, которые атаковали не иначе как магией. Сами охотники амулеты не использовали и мне запретили даже брать их с собой. Теперь понимаю почему. Использовать нашу магию в этом лесу без риска сделать самому себе и окружающим какую-нибудь гадость невозможно. Значит, нет смысла и тащить с собой. Мало того, опытные охотники ни за что не воспользуются амулетами даже при смертельной опасности, а я, личность совершенно неизвестная, могу и не устоять. Так что, от греха подальше, они и проследили, чтобы я не имел никакой возможности устроить нам всем братскую могилу.

Тем не менее, если животные использовали магию, то наверняка она имела какие-нибудь специальные механизмы, предотвращающие неправильное срабатывание. Скорее, предотвращающие слипание с «дикими» контурами.

Однако поблизости ничего подходящего не видно, а дальше поле магического зрения перекрывается аурами людей и растений. Последние хоть и едва светятся, но их много. Взобраться бы на дерево повыше да оглядеться окрест.

Я все-таки переключил внимание на ауру дерева за спиной и тут же почувствовал, как некий тонкий силовой щуп, словно нежный листок, гладит мою ауру. Это был именно щуп, исходящий от дерева, и гладил он именно ауру, словно долго и настойчиво пытался обратить на себя мое магическое внимание. Я потянулся ему навстречу, и словно сам собой из моей ауры в районе солнечного сплетения сформировался точно такой же щуп. Управляя им, я коснулся щупа дерева, и оба отростка словно склеились друг с другом, образовав канал связи. Дальше все получилось само собой. Я ощутил дерево как часть своего тела. Ощущение было странное. Словно у меня появилась еще одна конечность, но какая-то… деревянная. Двигать невозможно и чувствовать тоже получается очень уж заторможенно. Тем не менее мое сознание вдруг словно скользнуло по стволу вверх, и я получил то, чего так страстно желал только что – вид с высоты дерева. Увы, смутновато, расплывчато и единственно в магическом диапазоне, но после того, как я достаточно долго «погулял», разглядывая мир одновременно в двух диапазонах, особых трудностей в распознавании того, «что есть что», не возникло.

На время забыв о болячках, я с энтузиазмом стал экспериментировать, перемещая сознание вверх-вниз по стволу, по веткам, по листьям, естественно, перешел к корням, протянул жгутики внимания к другим растениям. Соединился. Ветерком пробежался по траве и кустам, вошел в соседнее дерево, побегал по его кроне, полюбовался окрестностями и ради эксперимента попытался вытянуть жгут ауры как можно дальше. Получилось метров на двадцать, и все. То есть в лесу и поле я могу довольно далеко переместить сознание, будто эстафету, а вот в пустыне уже никак.

Некоторое время я наслаждался открытием, забыв на время о телесных недугах. С верхушек деревьев я видел вокруг тропы, по которой шел наш отряд, малые и большие мертвые пятна, где не было ничего, кроме кучек праха от сгнивших деревьев и трупов животных, по несчастью попавших туда.

Видел животный и растительный мир проклятого леса. Кстати, и тот и другой были крайне опасны для любых гостей, да и друг для друга тоже. Однако на расстоянии метров двадцати пяти по обе стороны от тропы их что-то или кто-то разогнал. Тот, кого все они боятся. Почти все. Видимо, и в животном мире есть те, кто может проигнорировать любые предупреждения или настолько туп, что просто не понимает опасности. И этот «кто-то» почему-то дружественен отряду. Или просто ждет, когда добыча сама придет туда, где его логово. Чтоб не тащить по лесу.

А вот за пределами спокойной зоны борьба за жизнь развернулась перед моим взором яростная.

Я видел, как над зубастой и когтистой тварью, похожей на тощего лысого волка, сомкнулся коврик нежно-салатного мха. Стоило проявить любопытство – что происходит внутри растения-хищника? – как его оболочка стала для меня прозрачной и взору представилось малоаппетитное зрелище: все еще яростно сопротивляющаяся тушка жертвы уже оказалась без кожи и, истекая кровью, словно таяла под воздействием едкого сока растения, раздираемая вдобавок мириадами мелких крючков, из которых и состоял этот милый коврик в пастельных тонах.

Я видел, как сошлись в схватке чешуйчатый медведь и помесь змеи с рысью. Причем не просто клык на клык, коготь против когтя, но и магия против магии.

Мне врезалось в память и пробудило острое исследовательское любопытство зрелище, как рядом с бронированной усеянной шипами тушей размерами с крупного быка, пробегающей неподалеку через ложбинку, взлетел рой мух (или чего-то на них похожего), слепился в жесткую структуру в виде лезвия копья и молниеносным ударом проломил бок чудовища в области сердца. Шипастый бык пал, задергался и сдох, а копье тут же рассыпалось на отдельные элементы, жадно облепившие кровавую рану павшего гиганта.

Удалось подметить одну интересную особенность и у магической схемы копья-роя, и в простых магических атакующих и защитных схемах дерущихся зверей. Все они были снабжены дополнительной структурой, образующей в активном состоянии что-то вроде длинных шипов, натыкаясь на которые бродячие контуры просто развеиваются. Все это было очень и очень интересно.

Правда, для меня все же так и осталось загадкой, откуда эти вредоносные контуры берутся? Что или кто их непрерывно генерирует?

С другой стороны, я понял, что гибнут от атак этих вредоносных обрывков только те растения, которые лес уже сам отверг. Обреченные. Как правило, больные или уже неспособные защититься от паразитов. Так, видимо, лес самоочищается.

От колебаний «плотности» магической энергии зверье также защищалось довольно своеобразно. Большинство имело нечто подобное мешку с двумя клапанами, которые автоматически открывались и закрывались. В момент впуска энергии из концентратора открывался первый клапан, мешок несколько раздувался. Когда возникала нужда в энергии, впускной клапан закрывался и открывался другой, который непосредственно соединялся с аурой. Через последний магия текла ровненько и стабильно. То есть звери имели своеобразный буфер, с помощью которого довольно эффективно сглаживали колебания, тем самым защищая свою энергетику и создаваемые магические контуры.

Структура была несложной, и повторить ее для меня не составило труда. Подсмотренная идея оказалась вполне продуктивной. Все заработало, и тут же наступило неимоверное облегчение. Я словно вынырнул из кошмарного бреда, вымотавшего все мои силы, полностью здоровым, но очень и очень слабым. Однако я был бы не я, если бы не задумался об усовершенствовании полезного приобретения. Несуразный мешок в ауре, хотя по зрелом размышлении, он и был довольно емким накопителем, все равно выглядел, мягко говоря, не слишком гармонично, а значит, можно сделать что-нибудь такое, что будет на порядок эффективнее.

Что есть простейший одноранговый накопитель? Обычный замкнутый магический контур (даже не магема), вся задача которого сводится к тому, чтобы держать в закапсулированном виде магическую энергию. Еще пара контуров, соединенных с ним, работают на вход и выход, позволяя, с одной стороны, концентрировать энергию в накопителе, с другой – потреблять ее по мере необходимости. Сейчас такие уже давно не используют. Современные накопители минимум четырехранговые, но бывают и восьми. Вся загвоздка в том, чтобы пространственно расположить контуры в носителе так, чтобы они не пересекались и в то же время были связаны друг с другом. Гораздо более тонкая работа. Правда, при этом носитель изнашивается хоть и непропорционально, но значительно быстрее, чем в одноранговой системе.

Короче говоря, после напряженного размышления, прикидок так и эдак, мне показалось, что гармонично присобачить к ауре мешок-буфер не получится. Разве что… не мешок присоединить, а сделать такой, чтобы самому туда влезть. Целиком. Ну не в буквальном смысле, конечно. Разумный я или зверь глупый? Чего с мешком бегать, когда можно соорудить себе комбинезон, который станет внешней оболочкой моей ауры и заодно будет хранить прорву энергии.

Теперь просчитать связи с концентратором, перераспределение энергии… Да и шипы. Шипы мне нравятся. Оставлю в таком же виде, как подглядел у зверей. Пожалуй, лучше все равно не придумаешь. Значит, новые расчеты. Хотя можно и по месту подогнать. По мере готовности. Чем-то похоже на легендарную эльфийскую «Кору стального древа», как нам показывали на лекциях ее приблизительную структуру. Шипов там, правда, не было, а были… Точно. Жгутики-отростки для соединения с растениями. Тоже своеобразный источник концентрированной магической энергии.

Легендарные доспехи древних эльфов. О них нам немного рассказал наш наставник по боевым и защитным схемам. Немного, потому что секрет Коры утерян вот уже тысячу лет как. Сами эльфы бьются и не могут ее восстановить. Вроде бы это связано с тем, что далеко не каждый эльф, а только уровня великого мастера, мог ее сделать для другого эльфа. Избранного советом хранителей.

Почему это искусство было утрачено, врать не буду, не знаю, но предположение есть – думаю, вслед за людьми эльфы обленились и многое позабыли. Куда как проще использовать амулеты щитов и не мучиться с установкой, привыканием и тренировками в искусстве управления Корой.

Я, разумеется, и в мыслях не держал повторить подвиг великих эльфов. Да и смысл? Используя структуры, основанные на метамагемах Иохима, можно сделать функционал гораздо более эффективный. В частности, ориентированный, в первую очередь, на потребление энергии из концентратора и только в качестве резервной – из растений. Одно это даст возможность использовать оболочку где угодно и не жаться в случае опасности поближе к деревьям. А еще что понадобится, так можно и добавить.

Другой вопрос – ресурсов для построения оболочки потребуется много, а где их взять? Усиленное питание в походе как раз не предусмотрено. Вроде бы эльфы могут при необходимости питаться напрямую от растений. Что-то вроде березового сока в сезон, но с концентрированной дозой питательных веществ и микроэлементов. Однако каким образом они это делают? К сожалению, нет здесь поблизости эльфа, который готов был бы поделиться со мной секретом их расы. Да и никакого другого эльфа тоже поблизости не наблюдаю… Хотя… если посмотреть повнимательней, можно увидеть некую фигуру, которая отряду не принадлежит и располагается метрах в пятидесяти впереди. Рядом с ней возлежат две зверушки. Очень большие и очень опасные. Подробнее разглядеть не удается. Так вот, эта фигура напоминает эльфийскую, но в то же время есть в ней какая-то неправильность. Судя по ауре, метис нескольких рас. Но такое, насколько мне известно, бывает крайне редко.

Очень интересно, кто это такой и что здесь в лесу делает? Надо будет проследить. Охотники ни о каких проводниках не говорили, однако командир периодически уходит вперед. Я заметил. Думал, дорогу разведывает, а он, вполне возможно, просто встречается с этим неизвестным и что-то у него уточняет.

А может, все это мои фантазии, и не более. Во всяком случае, и таинственный «непонятно кто» вряд ли мне откроет эльфийский способ потребления питания из растений. Остается его величество эксперимент.

Если я ощущаю свое единство с растениями, может быть, я смогу приказать им передать мне нужные вещества? А как? Попробовал сильно захотеть древесного сока. Вообразил, что он потек по аурному каналу (понимаю, что бред, но очень хочется). Не получилось. И это закономерно. Аурный канал – штука магическая, а соки – вещь материальная. Значит, надо попробовать что-то другое.

Некоторое время я мучился, пытаясь получить хоть какой-то отклик. Перепробовал самое разное, пока, наконец, в голове не щелкнуло и не пришло озарение. Правильно говорил один мой приятель: «Если долго мучиться, что-нибудь получится».

Из дерева выскочил шип, больно вонзился в спину и впрыснул порцию сока. Я чуть не заорал от боли и неожиданности. Тем более толку-то от сока в мышцах? Пользы никакой. За исключением ясного понимания принципов эльфийского питания. А уж уловив принцип, построить систему – дело простое. Вскоре мне удалось добиться того, чтобы вместо шипа из дерева вытягивалась соломинка, через которую можно высасывать сок. А спустя еще двадцать минут питательные вещества поступали в мое тело прямо сквозь кожу.

Надо сказать, что в процессе этого эксперимента я узнал об управлении своим телом, особенно теми его функциями, о которых даже не подозревал ранее, гораздо больше, чем за всю жизнь.

Я решил, не дожидаясь конца похода, прямо сейчас приступить к созданию Коры-оболочки, тем более что задача предстоит непростая. Я же не просто щит или пачку щитов вокруг тела собрался соорудить, а нечто совершенно новое, которое, вполне возможно, хорошо позабытое старое. Во всяком случае, конечный результат должен получиться в виде дополнительной части моей ауры, а не чем-то внешним по отношению к ней.

Строить ее долго, муторно и затратно для организма мага, зато потом Кора одновременно послужит и неким стабилизатором, и автоматическим восстановителем ауры в случае ее повреждения. Проще говоря, Кора должна обеспечивать просто бешеную регенерацию тела, фактически заменяя носителю квалифицированного эмпата-целителя. В то же время она сможет разрушать любые магические структуры, приближающиеся к телу ближе определенного расстояния (примерно до метра). То есть нейтрализовать магические атаки. В некоторых случаях она будет наверняка эффективнее моего динамического щита. Однако при всем при том не следует забывать и о возможной помощи со стороны целителей, а значит, необходимо предусмотреть способ отключения шипов защиты.

Кроме всего прочего, Кора будет выполнять функции резерва концентрированной магической энергии. Содержать эдакий запас на «черный день». И запас, между прочим, очень даже большой. Используя Кору в качестве простого накопителя, можно применять магию напрямую. Без амулетов и артефактов, формируя магемы и тут же накачивая их энергией. Но для применения в бою требуется очень быстро формировать законченные, целостные структуры. А для этого надо знать их досконально. В справочник в бою не заглянешь. И вообще как все сложится в реальном бою – неизвестно. Дадут там время на концентрацию, построение, накачку энергией?.. Амулеты тем и хороши, что во время боя не требуют всех этих хлопот, да и действуют гораздо быстрее.

На всю работу по установке буфера-оболочки мне, по предварительным прикидкам, потребуется два-три дня и тьма ресурсов тела. Магией-то лес поделится и кое-какими веществами тоже, но далеко не всеми. Все это время я буду беспомощнее слепого котенка. Хотя нет, есть смысл подобрать пару деревяшек и быстренько сделать амулет-другой. В неактивированном состоянии они опасности не представляют, а липкие сторонние контуры я смогу, во-первых, отследить, во-вторых, нейтрализовать.

Мысленно вздохнув, я приступил к работе, обещающей быть длительной и сложной, но невероятно интересной.

Однако не только от построения защитной эльфийской коры зависела моя жизнь. От поведения моих спутников в немалой степени тоже. Могут ведь бросить или вообще прибить, чтобы не мучился. И так и так – смерть. Насчет прибить – это мы еще посмотрим. Дорого им встанет. Но ведь они об этом не знают и могут попытаться. А вот бросить… Трудно мне придется без тропы. Но и в этом случае шансы у меня есть. Уверен.

Ближе к концу привала я краем уха подслушал разговор двух охотников, который меня на первое время успокоил.

– Как думаешь, Перец, это то, о чем я думаю?

– Ага! Я думаю, что ты думаешь то же, что и я думаю. Засланный он, от Олевара! Клыкозуба мне на голову, если пассажир не студент-магик или аж целый подмастерье. Только на них так проклятый лес влияет. Обычным людям хоть бы что, а им, считай, смерть.

– Жалко. Вроде неплохой парнишка, да и на соглядатая олеварского не шибко похож. Помнишь тех, кого нам гном, помощник его, подсовывал? И где только брал те бандитские рожи?

– То-то и оно-то! Олевар похитрее того гнома будет, да и сгинул, говорят, помощничек где-то… Что парень на соглядатая не похож – так это… зато доверие вызывает. Может, прирезать по-тихому? Чего мучить?

Я напрягся и незаметно приготовил одноразовый амулет-молнию, который успел слепить перед самым приходом охотников. Опыт-то есть, и немалый. Сколько я их совсем недавно понаделал – пожалуй, даже во сне соорудить на коленке смогу.

– Не. Прирезать никак нельзя. Сам он должен помереть. Иначе Олевар дознается. Кто-нить брякнет, типа мы его… того… так сразу, считай, сюда придется уходить. Насовсем! Олевар и у гоблинов достанет.

– Ох-хо-хошеньки-и-и, опять забота. Мало груза на обмен волочем, так еще и этого бесполезного…

– А вот не скажи-и-и… Можно и из него пользу извлечь. Чего помирать парню зазря? Сунем к каторжным, хай тащат. А дотащат – парня вместе с прочим «мясом» местным и сдадим. Оклемается – им прибыток. Не оклемается – мы не в раззоре. Сдадим-то еще живого…

– А Олевар?

– А что Олевар? Хоть под артефактом правды можно будет поклясться, что пальцем парня не тронули. До поселка местных дотащили, а там уж, извините-подвиньтесь, если исцелили местные, то отработать им он сам должен. Не исцелили, так мы при чем?

– А ить и верно! Голова-а-а-а… Токо как его каторжные потащат? На них товару едва поднять.

– А так и потащат. Хавчик за дорогу уже маненько подъели. Стал быть, мешки полегчали. Срубим пару деревьев, ветками оплетем – будут носилки. Вчетвером возьмутся – дотянут. И сменяться будут почаще. Да чего там. Ты глянь – пассажир тощий, да и росту невеликого. Небось легче пуха будет.

– И то верно. Пойду пока пару жердин найду. Через час выступаем.

– Ты только это… далеко не забредай. Говорильщик сказал, тропа в этот раз неширокая получается. Трудно держать.

– Да знаю я. Слыхал уже.

Главное, что я понял, – меня не бросят, поскольку вознамерились сдать местным. Ладно. Во всяком случае, появится шанс узнать побольше об этой зоне. А так как здесь есть еще и какие-то «местные», то мешать охотникам в их планах на мой счет, думаю, не надо. А уж потом я им покажу, как рыбку ловят… зубами. Задницей кверху – головой в воду! И пусть радуются, если в чистую.

На этой оптимистической мысли я отключился от реальности, целиком сосредоточившись на создании Коры.

В результате трудной и выматывающей работы у меня получился внешний каркас накопителя-брони в виде прочного, толстого и густого переплетения линий магической энергии, подпитывающегося за счет постоянной… хм… точнее, постоянно-переменной работы концентратора магии, что шло последнему только на пользу, так же как тренировка мышц.

Краем сознания я отслеживал наш поход, с комфортом возлегая на носилках. Ел, когда кормили, пил, когда поили. Не отказывался, не капризничал и не брыкался.

Полностью очнулся я уже у высокого забора из острых кольев, окружавших обширную площадку, среди бывших каторжников, которых вели с собой охотники. Были здесь и другие люди… Хотя люди ли? Например, рядом со мной сидел некто, похожий одновременно и на эльфа, и на орка, и даже на гоблина. Такое впечатление, что мой сосед – результат смешения многих рас, долгое время живших в замкнутом пространстве. Не скажу, что он был уродлив, хотя клыки орка на смазливом и худощавом лице эльфа и сравнительно небольшая голова, посаженная на широкие плечи гнома, смотрелись… несколько странно.

Ужасно хотелось есть и пить. Рядом со мной на чистой тряпочке стояла деревянная плошка с какой-то кашей, лепешка, глиняный жбанчик с водой и зелень. Однако дотянуться до этого богатства я был не в силах, а притянуть еду аурной рукой на глазах у всех показалось мне не очень хорошей идеей.

Разрешил мои мучительные размышления сосед. Он, увидев, что моя персона изволила очнуться, заботливо приподнял меня и прислонил к забору. Потом подхватил плошку и стал с ложечки кормить. Проглотив последний кусочек и запив его последним глотком воды, я тихо поблагодарил соседа. Тот вздохнул и на странной смеси вильдорских, эльфийских и гоблинских слов произнес:

– Ничего, паря. Люди должны помогать друг другу. Кем ты был там, за лесом, ничего не значит. Может быть, и не очень хорошим человеком, раз тебя продают на мясо.

– На мясо?

– Нет-нет. Никто тебя есть не будет, – заухмылялся сосед. – Так называют рекрутов для Той стороны. У них постоянная война с орками и гоблинами, воинов вечно не хватает. Вот и гребут, что дают. Расплачиваются хорошо. Амулетами и артефактами. Которые наши продают в залесье, выдавая за древние. А там чудики берут и стонут от восторга: «Ах, работа древних мастеров! Ах, сейчас так не умеют!» Мы тоже делаем амулеты по старым схемам, но на Той стороне маги получше наших будут. Все время чего-нибудь новенькое придумывают. Впрочем, – он заговорщически улыбнулся, – наши тоже продают на Ту сторону амулеты из залесья как древние. Вот такие вот дела-доходы.

Меня неудержимо клонило в сон, а голос соседа словно пел мне колыбельную, несмотря на интересные факты, но одна странность не давала покоя. Я его прекрасно понимал, хотя не знал и половины слов. Мне казалось, что я слышу и понимаю его чуть раньше, чем он вообще начинает говорить, а звуки речи потом воспринимаются неким приглушенным эхом. Приглушенным потому, что в звучащей речи не было такого богатства интонаций и эмоциональной окраски, которую я воспринимал, будто читая прямо из его головы то, что он собирается сказать. А похоже, не только сказать, но и просто четко подумать.

– Поспи, паря. Скоро Стражей Леса приведут, а там уже и купцы подтянутся. Не до отдыха будет.

Кто такие Стражи Леса? Что за Та сторона? Ну, залесье – возможно, Градорика, а мы где сейчас находимся? Полагаю у тех самых «местных», к которым принадлежит мой сосед. В общем-то, люди как люди, за исключением удивительного смешения многих рас мира, в остальном ничего необычного.

В голове крутилось множество вопросов, но сон победил их все и дал положительный ответ на самый главный – спать или не спать?

Меня растолкал все тот же словоохотливый сосед:

– Просыпайся. Стражей Леса ведут. Давай-давай! Потом отоспишься… если жив останешься.

После еды и сна я чувствовал себя гораздо бодрее, поэтому постарался понятно задать вопрос. Одно дело понимать собеседника. Другое – чтобы он тебя понял. Коверкая слова, я кое-как донес свою простую мысль до соседа:

– Стражи Леса. Кто это?

– А вон они! Смотри.

Ворота открылись, и на площадке началась суета. Внутрь прошел десяток воинов, вооруженных копьями и саблями, и принялись споро сгонять людей к забору, выстраивая из них линию в один ряд. Правда, они не требовали, чтобы все непременно стояли. Можно было сидеть или лежать – это ничуть не волновало солдат. Главное – не посередине площадки.

Наведя порядок, воины выстроились по кругу лицом к каторжникам на расстоянии около двух метров. В ворота важно, будто сам король или хотя бы его лакей, вошел молодой парнишка, прошел в центр и остановился. Лицо его приняло отрешенное выражение и застыло.

Затем в ворота прошли два зверя – явные порождения проклятого леса, но не кошмарно уродливого вида. Наоборот, в их смертоносной хищной грации была своеобразная красота, способная вызвать восторг у ценителя кошачьих. Черные, словно сама тьма, пантеры, размером со средненького бегемота, с клыками саблезуба и когтями – с хороший, бритвенно-острый кхукри. В магическом восприятии их шкура выглядела настоящим чудом. Судя по всему, она способна мимикрировать, в точности копируя рисунок местности. Кроме того, вокруг их тел крутились миниатюрные смерчи магической энергии, способной, я подозреваю, эффективно отражать как магические атаки, разрушая структуры, так и физические, отклоняя удары.

«А это будет посильнее моих шипов, – подумалось мне. – Только энергии гораздо больше потребует».

В общем, несмотря на грациозность и милые мордашки, с такими противниками встречаться очень не захочется, даже имея на вооружении батарею стационарных шарометов крупного калибра. Не факт, что один заряд прошибет такую шкуру, а уж то, что вообще сможет попасть, – вызывает огромные сомнения.

Киски разделились и с двух сторон стали обходить загон по проходам, оставленным солдатами, останавливаясь перед каждым каторжником. Они пристально всматривались в него, принюхивались и, постояв так некоторое время, чаще коротко взрыкивали и шли к следующему. Крайне редко переходили к следующему молча. Тех, на кого охранитель рычал, по знаку пацана в центре, отводили к воротам. Единицы счастливчиков… или несчастных – в противоположную сторону, к дальней стене.

– Что? Делают? – кое-как сформулировал я вопрос.

– Стражи Леса-то? Определяют, сгодится разумный для леса или нет. То есть может их наш лес принять или никак. Очень умные и очень чувствительные… существа, – уважительно по отношению к кошкам пояснил сосед. – Они ведь вместе с Говорящими патрулируют окраины, держат тропы для прохода в залесье… Да много чего. Самых способных на раз определяют. Таких, даже будь они трижды душегубы, обязательно оставляют здесь и направляют на подготовку в храм. Авось жрец получится. Однако смертность у адептов очень уж большая. Не знаешь даже, что лучше – быть проданным купцам с Той стороны или попасть в храм. Зато выжившие становятся уважаемыми людьми и как сыр в масле катаются.

Сведения о храме здесь, глубоко в проклятом лесу, были настолько интересны, что я даже собрался перебить собеседника, но вдруг увидел, как молниеносным движением когтя один из охранителей срезал голову гоблину-каторжнику.

– О! – переключил внимание мой рассказчик. – Отторгаемый нашелся в нашей компании. Смотри-ка. Настолько гнилой, что страж прямо сейчас решил его уничтожить. Бывает, поступают к нам такие подонки, что переделать их никак невозможно.

– А ты… откуда… – я замялся, подбирая слова, но сосед меня понял.

– Так я сам-то местный. В бедственное положение семью своей непутевой головой поставил, вот и продался. Теперь меня тоже Страж Леса проверит и, даст Творец, продадут купцам. А деньги передадут семье. За храм заплатят больше, но… честно скажу, боюсь я его. Страшные вещи рассказывают про их испытание…

Мне было безумно интересно попасть в местный храм и в то же время неудержимо тянуло узнать, что за армия здесь, какова ее численность, вооружение и оснащение. Придется с нею воевать, когда настанет время очищать княжество, или она станет союзником и существенно облегчит работу? А еще интереснее – где находится и что собой представляет Та сторона, о которой сосед говорил, но и сам явно знал мало?

Дошел черед и до меня. Зверюга остановилась напротив и вперила в меня равнодушный хищный взгляд желтых кошачьих глаз. Через секунду в них мелькнуло удивление, в ауре пантеры нейтральные тона эмоций сместились в сторону ярких красок удивления, сомнения, потом узнавания, потом снова сомнения. Еще через пару вздохов я осознал, что… понимаю стража. Не слова и монологи, а образы и чувства.

Она – самка. Люди зовут ее Валисса. Она не возражает – имя ей нравится. Красиво звучит в устах Говорящих-С-Лесом. У нее четверо подрастающих котят, которых еще учить и учить. В первую очередь, быть стражем, служить Лесу и сотрудничать с людьми. Она их очень любит. Любит и супруга, который как раз обходит будущих возможных граждан и жрецов. Но подходящих, способных выжить в сотрудничестве с Лесом, крайне мало. А то и такие попадаются, кого ни в коем случае нельзя оставлять в живых. Мало того, что эти изначально гнилые типы никогда не смогут жить в ладу с Лесом, они способны принести коренным жителям много бед, а здесь нет рабства и каторжников, чтобы заставить их трудиться под охраной. Слишком дорого будет обходиться добыча. Нет иного выхода, как сразу отсекать негодный материал, словно безнадежно больную, гниющую плоть, способную заразить и здоровую ткань.

«А Говорящему-С-Лесом-Мужу-Истинной-Эльфийки надо хорошо питаться. Нельзя так запускать себя», – просигналила Валисса.

Пантера вдруг лизнула меня в лицо, метнулась в сторону и положила к моим ногам кусок чьей-то лепешки. Ешь!!

Я засомневался – неудобно как-то есть чужую лепешку, хозяин которой наверняка сейчас смотрит на меня как на вора, хотя и не я отнял ее у него.

Валисса грозно рыкнула: «Ешь!! Тебе сейчас нужнее. А тот человечек голодным не останется. Потом поговорим еще. А сейчас надо доделать дело».

Я вцепился зубами в лепешку, а пантера отошла к следующему каторжнику.

Парнишка в центре площадки чуть удивленно посмотрел на меня, на нее, снова на меня и, наконец, приняв решение, махнул в сторону группы, предназначенной, как я понял, на продажу.

Так, с лепешкой в зубах, повинуясь недвусмысленным жестам воинов охраны, я и поплелся навстречу своей судьбе, назначенной мне самодовольным мальчишкой.

Вскоре к нам присоединились еще двое горемык, в том числе и мой добровольный гид, и по команде, сопровождающейся понятным всем жестом, мы направились к выходу из огороженной зоны.

Снаружи мы смогли увидеть только довольно зажиточную деревеньку из трех десятков двухэтажных просторных домов, огороженных крепкими заборами, да засеянные поля.

В саму деревню нас не повели, построили кое-как на околице, и перед нашим кривым строем выступил с речью рослый воин, одетый в пятнистую одежду. Потом я узнал, что пятна хорошо маскируют человека в лесу и называется это – камуфляж.

– Я знаю, что большинство из вас сегодня меня не поймет, но со временем, надеюсь, тех, кто не понимает, будет становиться меньше и меньше. Все просто. Такие в бою, как правило, не выживают. Самое главное, что вы должны для себя уяснить, мы – боевое братство. В бою все мы братья, и от того, как мы будем стоять друг за друга, зависит выживание всех. Струсил – твой товарищ погиб и не смог, в свою очередь, прикрыть тебя. Через минуту труп уже ты. В наших рядах нет места господам и слугам. Есть только командиры и подчиненные. Каждый командир, в свою очередь, тоже чей-то подчиненный. Умейте подчиняться и со временем сами станете командирами. И последнее. Одиночкам там, куда я вас поведу, не выжить, поэтому бежать не советую. Впрочем, можете попробовать. Искать ваши кости, если они останутся, никто не собирается. У меня все.

Он произнес свою речь, которую явно говорил уже не раз, на местном, межрасовом, градориканском, гоблери и вильдорском. Потом скомандовал:

– Направо! Шагом марш!

И мы, как могли, пошагали вслед за ним. По бокам, слева и справа, шли несколько солдат, вооруженных до зубов, но присматривали они не за колонной, а за лесом. То есть, вероятно, командир нашего отряда не соврал, и никто действительно не собирался препятствовать возможному побегу.

Через четыре часа сделали привал, где нам раздали по куску лепешки, сыру и по паре глотков воды. Я был все еще слаб и плохо переносил путь, поэтому, как только скомандовали остановку, без сил рухнул там, где стоял, и немедленно занялся восстановительной медитацией. Предложенное угощение проглотил до последней крошки и с благодарностью вспомнил Валиссу с ее подарком. Он пришелся очень кстати.

Еще через два часа марша прямо на тропе перед нами встала стена тумана. Странность его заключалась в том, что он не густел постепенно и не стелился, словно предутренний или вечерний, а стоял ровненько обрезанной стенкой.

Командир приказал встать гуськом и взяться за пояс впереди идущего.

– Идем друг за другом. Отставшим и потерявшимся – смерть. И не от оружия моих солдат. А от тварей, которых в этом лесу больше, чем шишек на елках. Лучше с ними не встречаться. Сходить с тропы запрещается. Если кто-то упадет за пределы тропы, не помогать ни в коем случае. Помощник погибнет тоже. Всем все ясно? Тогда вперед – марш!

Мы вошли в туманную стену и стали медленно продвигаться вперед, вслед за командиром…

…Старший Говорящий-С-Лесом, магистр магии Кроск, возвращался в приграничную деревню с конференции по вопросам организации новых троп из княжества Бахрийского в сторону западных стран. Название земли и имена бывших владетелей княжества бережно хранились в памяти народа. Люди искренне верили в то, что когда-нибудь князья вернутся и станут править как прежде. И тогда наступит золотой век, ушедший вместе с войной.

Предварительно разведчики уже договорились с гномами, хозяевами гор и перевалов. Те не только готовы были снабжать княжество оружием, но и помогать в торговле с западными странами.

Такой энтузиазм объяснялся довольно просто. В горах у гномов возникла нешуточная проблема с перенаселением. Страны людей на западе не очень охотно принимали чужаков любых рас. Эльфы в своих лесах никого не принимали вообще, а орки требовали в кратчайшие сроки перенять их обычаи и жить по их законам. В частности, надо было продемонстрировать свое воинское искусство, и если старейшины решат, что претендент достоин, только тогда могла идти речь о постоянном проживании на их земле. Да и попасть на восточные и южные земли что для людей, что для орков, а тем более для гоблинов было очень даже проблематично, поскольку прямой путь перекрыт проклятым лесом, а обходной уж очень долог и тернист.

Говорили на конференции и о проблеме телепорта в храме. Если бы удалось получить к нему доступ, это могло существенно облегчить жизнь всего населения княжества. Впрочем, говорили впустую. Без Верховного жреца доступ получить невозможно, как-то обойти систему контроля не получается, а повторить, то есть сделать новый, не имея библиотеки центрального храма, тоже никак не удастся. Жрецы не могли даже с уверенностью утверждать, где он вообще находится, этот центральный храм.

Тем не менее итоги конференции следует считать обнадеживающими. Именно поэтому магистр Кроск въезжал в деревню в очень даже благодушном настроении. Оставив вещи дома, он поспешил к своей любимице Валиссе, а по пути заглянул в домик своего старшего ученика, Палика.

– Ну, рассказывай, что тут у нас происходило, пока я ездил на конференцию.

– Да ничего особенного. Все как обычно. Четыре дня назад из Градорики поступила партия каторжников. Из них только семь человек стражи оставили здесь. Трое – вполне для нас годных и четверо – условно. Остальных продали в армию Той стороны. Дорого продали, – с гордостью сообщил ученик, ожидая похвалы за свое мастерство и усердие.

Учитель благосклонно кивнул и действительно похвалил:

– Молодец. Еще пара выходов на тропу и пара продаж… если хорошо справишься, буду тебя рекомендовать на мастера. Ты уже практически готов к самостоятельной работе.

Палик чуть не лопнул от гордости и восторга. И что его дернуло за язык со смехом поведать о немного странном поведении Валиссы? Наверное, хотел, чтобы учитель разделил его радость и восторг, тем более ясно видно, насколько тот доволен и поездкой, и работой самого ученика.

– Представляете, учитель?! Валисса, проверяя последнюю партию, лизнула в лицо одного парнишку-доходягу! Потом отобрала лепешку у каторжника, стоявшего рядом, и принесла ему. А напоследок так рыкнула, что я даже сам испугался. Представляете?! Думал, она его хочет накормить, прежде чем разорвать! Вот смех!

Учитель резко остановился и странно посмотрел на ученика.

– Что ты сказал?

– Вот смех, говорю…

– Н-не-е-ет! – с усилием сдерживаясь, сказал Кроск. – До!! Этого! Валисса лизнула кого-то в лицо и принесла еду?! Ты не ошибаешься? Все так и было?!

– Все как есть, учитель!

– Ты говорил с ней после всего?

– Нет, учитель. – Парень смущенно помялся. – Вы же знаете, что для настройки мне требуется не пять минут, как вам, а пятнадцать, а тут много дел случилось…

– Мне надо поговорить с Валиссой, – решительно прервал ученика Кроск и с молодой прытью бросился к вольерам со стражами.

Вольеры только назывались так. Вход и выход для стражей был свободным. Загородки предназначались для людей, указывая территорию, куда без приглашения входить запрещалось.

Магистр от входа позвал Валиссу. Та оставила котят и подошла к Кроску. Между стражем и человеком, вставшим на колени для удобства разговора, через некоторое время установился контакт – глаза в глаза. Общались они минут пять, после чего заметно уставший магистр разорвал мысленную связь, успокаивающе проговорив в слух:

– Ничего-ничего, Валисса. Все сделаем. И накормим, и целителей лучших вызовем. Они по такому случаю и сами налетят стаей. А еще и старейшины с обеих сторон…

Поднимаясь с колен, учитель счастливо улыбался.

– Ты не представляешь, какую радостную весть сейчас сообщил мне, – заявил он Палику. – Просто не представляешь! Впрочем, если бы знал, мог бы рассчитывать на магистра досрочно. А теперь живо веди меня к тому пареньку. Где вы его, кстати, разместили? Давай-давай, поторапливайся.

– Э-э-э… учитель…

Заподозрив неладное, Кроск вонзил острый взгляд в глаза ученика.

– Говори, – хрипло потребовал он.

– Учитель, ну что в нем такого особенного, Валисса же зарычала, и так грозно! Вы ведь сами учили: на кого страж зарычал, того безоговорочно на продажу в армию на Ту сторону. Я так и сделал!

Лицо магистра побелело, а в глазах заревом вспыхнул смертный ужас.

– Только не говори, что продал его в солдаты и отправил воевать за княжество на Той стороне, в самую опасную дыру, – шепотом, но с потаенной надеждой спросил учитель.

– Но… Валисса рычала… – так же шепотом потерянно ответил ученик.

– Идио-о-о-т!! Бе-е-естолочь! – застонал магистр, обхватив голову дрожащими руками. – Может быть, это был тот, кого мы ждали тысячу лет!! И вот, когда он, наконец, пришел…

– Кто?

– Кто-о-о-о-о?!! Капец! Трындец! Конец и полный п…дец!! Ты понял?! Старейшины отдадут нас Лесу. Потом воскресят и снова отдадут! И правильно сделают! – несколько раз глубоко вздохнув, Кроск заговорил гораздо спокойнее: – На самом деле мы не знаем, кто был тот парнишка. Валисса достоверно установила только одно – он прошел обряд помолвки с эльфийкой(!) и он готовый Говорящий-С-Лесом. Причем необычайно сильный. Контакт установился буквально за пару вздохов.

Немного помолчав в задумчивости, учитель тихо, будто про себя проговорил:

– А еще Валисса сказала, что выполнит любой приказ этого паренька. Любой!! Мы только договариваемся со Стражами. Только просим, а они соглашаются что-то сделать для нас или не соглашаются, но никогда – никогда! – они не выполняли ничьих приказов. А этого паренька… Валисса и сама удивлена, но, по ее ощущениям, она просто не смогла бы противиться его командам. Кто же он такой – этот доходяга-солдат-мясо, проданный на Ту сторону?

– И что же нам делать теперь? – помертвев, тихо спросил ученик.

– Раньше надо было думать, вершитель судеб! – с горечью ответил учитель. – Ну что-о-о-о… что тебе стоило оставить его до моего возвращения? Что-о-о-о?!

– Покупатель платил, не торгуясь…

– Не торгуясь – значит, ожидаются потери. Очень большие потери. Понимаешь? В общем, времени терять нельзя. Я буду на коленях умолять Валиссу простить нас и отпустить своего супруга. Поедешь на нем в Сонтез и все без утайки расскажешь старейшинам. Ни слова лжи! Тебя будут слушать Говорящие-С-Лесом.

Магистр, понурившись, отправился назад, договариваться со Стражами, а его ученик со всех ног бросился к своему дому готовиться к поездке.

…Завершая доклад графу Вантскому, его помощник сообщил:

– Есть сведения о некоторых разногласиях эльфийки с хранителями Леса. Дело дошло до нападения на ее дочь. Я вам не докладывал об этом сразу, поскольку пока слишком много неясностей. К сожалению, подробности выяснить так и не удалось. Ее дочь под усиленной охраной поправляет здоровье дома. Имеются непроверенные данные о том, что к ее спасению приложил руку наш подопечный, Малыш. Причем, – помощник выдержал небольшую паузу, подчеркивая значение последующих слов, – обстоятельства спасения удивительно схожи с подобными при спасении боярышни Любовары во время тайной операции ДОК, санкционированной, как нам известно, Его Величеством. Я взял на себя смелость затребовать тщательное расследование инцидента в столице Градорики. Выяснились интересные подробности. А именно: на Альмилиру напала пятерка эльфийских самоубийц – все девушки были с соответствующими повязками, и все погибли. Но! Двое из них покончили с собой, что означает провал задания. Иных существенных повреждений на их телах не обнаружено. Из помещения, где состоялся последний бой, есть только один выход, и тот был перекрыт. Следовательно, Малыш ушел оттуда, неся на себе девушку, и сделал это так, что двое оставшихся, вполне дееспособных и квалифицированных убийц не смогли ему помешать.

– Портал! – воскликнул граф. – Портал, как в доме градориканского купца! Но когда же он успел начертить пентаграмму?

– Пентаграммы, – веско заметил помощник, – не было!

– Стало быть, живописные экзерсисы в доме купца – не более чем шутка. Стремление вывести нас на ложный след. Ай да Малыш! Он непременно должен быть в моей команде! Непременно! Во что бы то ни стало. Что еще есть по Малышу?

– Не знаю, относится ли это к нему, но-о-о… одна из нападавших была убита странным оружием, пробившим ей голову. По мнению наших целителей, имеющих прочные связи в больнице при академии, рана Альмилире нанесена в момент смерти ударившей, что повлияло на точность и силу удара. В противном случае девушка не выжила бы.

– Вот как?! И снова наш Малыш спасает принцессу из лап дракона! И сколько же раз еще он должен спасать прекрасную деву, чтобы, наконец, по законам жанра жениться на ней?

– Здесь ситуация как раз обратная. Его усиленно хотят женить на прекрасной деве, а он постоянно спасает ее и… столь же постоянно отказывается от сказочной награды, – позволил себе слегка улыбнуться помощник. – Эльфийка, как сообщают наши источники, дошла даже до угроз, но парень не поддается.

– Капля камень точит. Малыш может и не выдержать натиска герцогини. Я знаю, как здорово она умеет переть напролом. Может быть, стоит помочь парню разобраться с эльфами? – скорее размышляя вслух, нежели советуясь, проговорил граф.

– Не думаю, что в данных условиях наше вмешательство не повлечет за собой… сложной реакции герцогини. Учитывая ее близость к монарху…

– А также склоки среди эльфов, – перебил помощника граф, – может быть, именно сейчас самый подходящий момент, чтобы немного расстроить ее планы. Еще что-нибудь есть?

– Немного. Несколько бандитов, напавших на Малыша, убиты при помощи небезызвестного амулета-молнии.

– Это ясно, – махнул рукой граф. – Если парень продавал эти амулеты, то себя наверняка не забыл. Кстати, с устройством амулета связи разобрались?

– Никак нет. Нам не удалось получить в свои руки ни одного экземпляра так, чтобы это осталось незамеченным, а наблюдение со стороны ничего не дало. Наши эксперты разводят руками и в один голос утверждают, будто амулеты – не иначе работа древних. Удалось уловить единственное. То, что вышли они из рук одного мастера, делавшего и амулеты-молнии. Стиль конструирования очень схож.

– Где же сам Малыш? Уж очень хочется с ним пообщаться. Его местонахождение установлено?

– Нет, Ваше Сиятельство. Но… есть серьезные основания полагать, что он ушел с отрядом охотников, работающих под патронажем некоего Олевара.

– Сильная фигура?

– Сильная. Богат. Влиятелен. Имеет связи при великокняжеском дворе.

– Этого еще не хватало! Чтобы градориканцы перехватили у нас парня?! Приказываю принять все меры к установлению местонахождения Малыша. Усильте наблюдение за отрядом охотников. Как только Малыш появится, тайно перехватить и доставить ко мне. Хм… Пожалуй, в данной ситуации лучше уж эльфы… наши(!) эльфы, чем Градорика.

– И все же, – помощник немного помялся в смущении, – если позволите, Ваша Светлость, один вопрос…

– Спрашивай.

– Что же в нем такого, в этом парне? Почему столько сильных фигур постоянно заняты его поиском. Я, конечно, понимаю, прибрать к рукам его княжество хочется многим, но не настолько же, чтобы сталкиваться лбами…

– Ты прав и не прав. Сам парень интересен одному мне. Ну и его невесте. Наверное. Просто в нем, как в фокусе, сошлись интересы многих и многих, как ты говоришь, сильных фигур. Короля волнуют границы с Градорикой. Эльфийку – желание прибрать к рукам лес на его территории. Градориканцев – сама территория. Кусочек, несмотря на загаженность, довольно-таки лакомый.

– Я понимаю. Вам единственному он нужен просто как хороший маг…

– Не только. Есть у меня подозрение, что знаменитая «Звезда магистра» вполне могла храниться в роду князей Бахрийских. Об этом никому. Проболтаешься – голову оторву.

– Зачем же тогда сказали?

– Ты ведь не дурак, иначе не служил бы мне целых тридцать лет. Небось сам уже догадался.

– Так точно, Ваше Сиятельство. Вероятно, ситуация вступила в такую фазу, когда я должен знать, что искать, не дожидаясь вашей команды, которая может по разным причинам запоздать.

– Иди уж. Догадливый, – проворчал граф, взмахом руки отпуская помощника, и снова углубился в бумаги.

– Квилирелли, лучших агентов в Градорике задействовать на поиски Гаррада! Лучший отряд для его тайной охраны. Похоже, игры кончились. Мальчик стал интересовать слишком многих, а это не может кончиться добром.

– А что, если его тайно похитить и спрятать где-нибудь?

– Ни в коем случае. Мне и так-то трудно удержать его поблизости от дочери, а если он начнет видеть во мне врага, ситуация может выйти из-под нашего контроля. М-да. Лучше уж он был бы нищим простолюдином.