Книга: Трепет
Назад: Глава 30 Исход
Дальше: Глоссарий

Эпилог
Цитадель

Вирская площадь была заполнена народом. Люди стояли плотно, один к другому и ждали. Они подпирали спинами стены амфитеатра, топтали окровавленные, но пустые по случаю важного события помосты для казней.
– Сегодня не будет казней, не будет, – неслось от одного к другому. – Император милостив. Милостив император!
Люди ждали. Ждали на площади, ждали в переулках, выходящих на площадь. Воины ардуусской гвардии выстроились вдоль Стражного проезда, зеваки заполнили Дровяной, Доспешный проезд, Мечную, Мясную, Молочную, Коровью, Бобровую, Гороховую, Чеканную, Мытарскую улицы, раскидывалась до Храмовой и Торговой площади. Весь Ардуус чего-то ждал, хотя и не знал точно – чего. То ли король Великого Ардууса великолепный Пурус должен сам себя сделать тем, кем он по сути и являлся, то есть Императором. То ли уже в этом божественном статусе он должен был сравняться или с богами, или с кем-то им подобным. Во всяком случае, обширной площадки, расположенной между привратными башнями цитадели, снизу, с площади, и даже с крыш и из окон домов, окружающих Вирскую площадь, видно не было. Поэтому людям, которые жаждали увидеть императора, приходилось полагаться на глашатаев. Но они пока молчали.
…Король Пурус сидел в шатре, раскинутом прямо на верхней площадке южной привратной башни. За его спиной стояли шесть женщин-охранниц во главе с Ярри. Прочие должны были следить за гостями церемонии.
– Ну что там? – лениво бормотал Пурус, поглаживая стоявшую рядом Ярри по ноге под ее котто и стискивая другой рукой драгоценный императорский меч.
– Вы хотите узнать о неприятностях, Ваше Императорское Величество, – молвила стоявшая перед ним на коленях Тианта, – или о церемонии?
– Давай уж о неприятностях, – поморщился Пурус. – Я добрый. Опять не прибыли вызванные девицы?
– Вряд ли они прибудут, – усомнилась Тианта. – Светлая Пустошь перекрыла все дороги.
– Ничего, – рассмеялся Пурус. – Скоро эта муть обратится пеплом. И остынет. И мы будем ходить по этому пеплу, вздымая его сапогами. Знаешь, говорят, после подобного резко увеличиваются урожаи у крестьян. У нас будет возможность проверить!
– Мой Император, – склонила голову Тианта. – Под утро, еще ночью, через южные ворота вышли с воинами Фелис Адорири и Фалко Верти. Они увели часть воинов Утиса и Фиденты. Всего двадцать тысяч человек. Пошли на юг. По окраине Светлой Пустоши.
– На юг? – оскалился Пурус. – Всего двадцать тысяч? Да у нас только из Фиденты и Утиса было пятьдесят тысяч воинов. Смешно. Тианта, не для наказания, а для удовольствия – сегодня же получишь сто плетей.
– Слушаюсь, мой император, – еще ниже согнулась Тианта.
– Я добрый, – скрипнул зубами Пурус. – Сейчас же объявить о назначении воеводой Церритуса! Он прибыл на церемонию?
– Да, мой император, – кивнула Тианта.
– И призовите в Ардуус Урсуса Рудуса, – добавил Пурус. – Из Хонора ведь никто не ушел?
– Нет, мой император, – почти припала к полу Тианта.
– Хорошо, – поморщился Пурус. – Объявить Фалко и Фелиса изменниками и приговорить к смерти. Но у нас достаточно войска и без них. Что теперь на площадке?
– Ведут Игниса Тотума, – метнулась к выходу из шатра Тианта. – Все ардуусские вельможи уже выстроились. У помоста я вижу Великих Магов – Сола Нубилума, Табгеса и еще двоих, наверное, помощников одного или другого. Там же Болус с невестой Ашей. Бенефециум из Бэдгалдингира с помощником. Церритус. Фиртум с супругой. Энимал со служителями четырех храмов. И твоя охрана, император.
– Игниса прихватили к помосту? – спросил Пурус.
– Да, – кивнула Тианта.
– Иди, – махнул рукой Пурус. – Пусть глашатаи орут, что император прибыл на церемонию.

 

– Убить, – прошептал Пурус Ярри, едва Тианта вышла из шатра. – Сегодня же принести мне ее голову и отсеченную грудь. Ясно?
– Слушаюсь, мой император, – прошептала Ярри. – Какую грудь – правую или левую?
– Обе! – зарычал Пурус. – Я хочу, чтобы их приготовили и накормили ими моих гостей. Ясно?
– Ясно, мой император, – поклонилась Ярри.
– Тогда пошли, – поднялся Пурус. – И сегодня, Ярри, не забудь прийти ко мне!
– Слушаюсь, император, – еще ниже поклонилась Ярри.
…Он шел к выходу из шатра, распихивая подушки ногами и брызгая ругательствами. Затем, опираясь на императорский меч, шагал к месту церемонии, поглядывая на серое небо, на главную башню цитадели, на склоняющих при его приближении головы вельмож. Глашатаи заканчивали объявление Церритуса воеводой войска. Церритус, на щеках которого горел румянец, опустился перед Пурусом на одно колено. Пурус похлопал его по плечу и пошел к помосту, на котором был закреплен полуистерзанный Игнис Тотум. Распорядитель грязной части обряда Зелус бухнулся на колени.
«Убить, – подумал Пурус. – Вот ведь мерзость. Придумать, как, и тоже убить. Хотя и придумывать ничего не надо. Какой-то и чей-то племянник. Убить, и все. Скажу Ярри. Чуть позже скажу Ярри».
Пурус покрутил головой и, взглянув на помощников Сола Нубилума и Табгеса, ощутил смутную тревогу. Незнакомцы были как будто опасны. Впрочем, об этом можно поговорить и потом. Что творится? И Русатос появился! Да еще и один? Судя по всему, Софуса он так и не нашел. Понятно, что уже есть этот Бенефециум, который сумел проявить себя с самой лучшей стороны, но Софус…
– Ярри, – обернулся Пурус. – Русатос должен сегодня умереть.
– Как будет угодно Вашему Величеству, – прошептала Ярри.
– Мне будет угодно по-всякому, – хмыкнул Пурус и остановился напротив несчастного, прикованного к помосту. Лицо его покрывали капли пота, глаза были расширенными от ужаса. Изо рта раздавалось хриплое мычание.
– И чего мы ждем? – спросил Пурус.
– Начала церемонии! – воскликнул Сол Нубилум. – Сей хранитель камня уже готов к смерти. Руки и ноги его перехвачены жгутами. Зелус перерубит их и отойдет. И последний удар нанесете вы, Ваше Величество. И камень переселится в того, кто ближе всего к прежнему хранилищу.
– Ты ничего не хочешь сказать? – спросил у Игниса Пурус.
Тот в ужасе замотал головой, захрипел.
– Боится, – удовлетворенно заметил Пурус и махнул рукой. – Начинай!
…Бенефециум был неподвижен. Он не вздрогнул даже тогда, когда Зелус не смог перерубить руки и ноги Игниса с одного удара и размолотил культи в кровавую кашу. Никто не смеялся. Многочисленные вельможи Ардууса онемели от ужаса. Разве только Морбус, стоявший рядом с Бенефециумом, довольно скалился. Что-то обсуждали Сол Нубилум и Табгес. Переминался с ноги на ногу и жмурился Фуртим. Окаменела его жена.
– А ведь этот Софус, кажется, изрядный мерзавец и хитрец? – вдруг проговорил Бенефециум.
– Но так ведь даже интереснее? – заметил Морбус.
– Да, – кивнул Бенефециум. – В этом что-то есть.
– Император! – воскликнул Сол Нубилум, и Пурус всадил меч в грудь Игнису. Надавил раз, еще раз, проткнул вплоть до помоста и, когда хрип утих и кровавые пузыри осели, с недоумением разглядел вместо Игниса на помосте Алкуса Рудуса.
– Это еще что?! – заорал он во всю глотку. – И где камень?! Он уже во мне?!
– Нет, Ваше Величество, – ответила, подойдя к нему сзади, Тианта и одним движением перерезала Пурусу глотку. – Но обычных камней будет много. Тебе хватит.
– Что это? – закричал Фуртим, глядя на осевшего грудой мертвой плоти Пуруса. – Что это? Ярри?
– Смерть, – ответила Ярри, выдергивая из ножен меч. – Легкая смерть. Благодарите своих богов за нее. Вам повезло.
Через минуту на площадке не оказалось никого, кроме девиц с оружием, Сола Нубилума, Табгеса, двоих сопровождающих их, Русатоса, Бенефециума, Морбуса, Аши, которая сама убила Болуса, Энимала, трясущегося от ужаса толстого храмовника Верреса, мертвенно-бледного Церритуса и скулящего под помостом Зелуса. Только Млу сумела унести с собой жизнь трех девиц. Остальные гости церемонии не смогли оказать сопротивления убийцам. Трупы заполнили оголовок ворот цитадели. Кровь расползалась по камням. Глашатаи замерли в ужасе, не решаясь обернуться.
– Мурсы! – прошипел Сол Нубилум, и Табгес, один из сопровождающих Сола Нубилума, Тианта, Ярри и Русатос встали у помоста с истерзанным трупом, рядом с ними заклубились похожие на них тени, составили круг.
– Все здесь? – прищурился Бенефециум. – Надеюсь, те, кто пристроился в плотские раковинки, оставил их под защитой? Хотя одного из неразвоплощенных нет…
– Это к давнему спору о том, может ли мурс быть уродом, – забулькал Фабоан. – Тот, кто не хочет развоплотиться, как мурс, сдохнет, как человек!
– Аксы! – повысил голос Сол Нубилум и тут же обратился в чудовище с пылающими глазами. Заклубился, обратился в Фабоана второй сопровождающий. Вытянулся на голову, раздался в плечах, оскалил клыками пасть, оделся в серую кожу Бенефециум.
– А ты мне нравишься, папенька, – засмеялся Морбус.
– Смотри-ка, – наклонился над трупом, запустил руку в рану и извлек оттуда сверкающий клубок Сол Нубилум. – А ведь это важнее, чем камень! Это же целая нить! На всю длину!
– Лучше бы это был весь шнур, – заметил Фабоан. – Он ведь у них?
– Как раз шнур никогда не будет обращен против нас, – рассмеялся Сол Нубилум. – А для нашего обряда это лучше всего. Ошибки быть не может.
– Ошибки быть не может, – повторил Фабоан.
– Ошибки быть не может, – проскрипел тот, кто был Бенефециумом.
– Этот Софус и в самом деле такой забавник! – рассмеялся Сол Нубилум. – Момао! Доверим обряд твоему младшенькому?
– Аша поможет ему, – скривился Бенефециум. – Все в круг! Дети мои! В круг! Подтолкните тех, кто растерян и испуган. Девушки! Оставайтесь снаружи, вы придаете нашим упражнениям пикантность и остроту! Не волнуйтесь, и вас не оставит в благословении длань великого! Скоро, очень скоро великая радость ожидает нас всех. Вы будете пить ее! Вы будете дышать ею! Вы будете упиваться ее великолепием и силой! Вы сможете нежиться в ее тени!
– Момао, может быть, ты все-таки сам проведешь церемонию? – хихикнул Сол Нубилум.
– Морбус! – протянул руку к сыну Бенефециум-Момао.
– Начинай с низшего! – шепнула на ухо брату Аша. – Ты должен перечислить всех, кто составил круг, и всех, кто в круге!
– Знаю, – прошипел Морбус и тут же торжественно произнес: – Зелус Ренисус! Младший мастер инквизиции!
Зелус продолжал скулить под каплями крови, все еще стекающими из тела Алкуса.
– Предстоятель одного из четырех храмов! – засмеялся Морбус. – Что символично – Храма Последнего Выбора! Веррес!
Толстяк судорожно закивал.
– Предстоятель Единого Храма и старший инквизитор – Энимал! – продолжил Морбус.
Энимал мрачно кивнул.
– Подлинный храм строится не из камней, а из собственных потрохов! – ответил кивком Энималу Сол Нубилум – Рор.
– Меня зовут Морбус! – поклонился всем глашатай. – Рядом – Аша Ренисус, вдова наследника Ардууса!
– Свидетельствую, – подал голос Энимал.
– С нами Церритус Ренисус, принц Бэдгалдингира и воевода войска Ардууса! – продолжил Морбус.
– Свидетельствую, – снова подал голос Энимал и положил руку на плечо принцу, который подрагивал от ужаса.
– Мурсы! – напомнила Аша и встала рядом с братом, чтобы подсказывать ему.
– Воплощенные и свободные, – начал тот, проходя вдоль тел и теней, составивших круг.
– Табгес! – был назван бледнокожий мужчина с как будто проступающими трупными пятнами на лице. – Великий Мастер Ордена Луны!
– Манин! – прозвучало имя его соседа в круге, смуглого юноши с провалами черноты вместо глаз. – Великий Мастер Ордена Тьмы!
– Сиатрис! – улыбнулся Морбус. – Известный нам как Русатос, Мастер Ордена Света! И вслед за ним достойнейшие воительницы света – Тианта и Ярри!
– Телох! – подсказала Аша у клубящейся тени как будто вставшего на дыбы зверя. – Повелитель маннов.
– Диафанус, – поклонился высокой тени Морбус. – Посланник и повелитель гахов.
– Веп, – была названа тень с чем-то алым на горле. – Смотрящий за Светлой Пустошью и священным Пиром!
– Мом, Орсор, Очил, Эофан, Каб, Сальд, – последовали просто имена.
– Четырнадцать! – возвестила Аша.
– Хорошее число! – улыбнулся Рор.
– Рор! – поклонился аксу Морбус. – Великий акс, известный как мастер ордена солнца – Сол Нубилум!
– Сколько их уже было, этих имен, – поскучнел Рор. – Постоянство не моя черта. Но только в этой области.
– Момао! – поклонился Морбус Бенефециуму.
– Ну что же ты? – оскалился тот. – Говори уж. Известен как угодник и хозяин одинокой башни Бенефециум.
– Фабоан! – поклонился последнему из трех аксов Морбус. – Известен как Верховный Предстоятель Храма Света – Вененум!
– Соединим руки! – подал голос Фабоан. – Мурсы тоже должны соединить руки. Или что там у вас. Аксы должны соединить руки. Прочие – можете молиться, как привыкли. Вашему богу, или кто там у вас, плевать, как вы обхватываете плечи. Замкните себя, сейчас сила Лучезарного, именуемого также Одиумом, Лусидусом, Экзимиусом, изберет себе преемника, который должен будет укутать этот мир великой тенью! Преемника и его слуг, которыми станете все вы и все, кто стоит внизу, кто жаждет покорности и славы! Начали!
Мурсы сомкнули руки и слились в мглистый круг. Энимал, Веррес, Церритус, Аша, Морбус упали на колени, обхватив плечи. Рор, Фабоан и Момао воздели руки и начали в унисон бормотать что-то, увеличивая силу своих голосов. Заунывное пение вдруг волной покатилось по Ардуусу. Оно не совпадало с голосами аксов и звучало как будто само по себе, но все больше захватывало как будто только что замершую в ужасе толпу. Захватывало и пьянило! Пьянило и окрыляло! Окрыляло и наполняло радостью! Радовало и наделяло силой! Слава Императору!
Над руками аксов, которые уже почти кричали, мелькнула искра волоса. Свернулась и развернулась огненной змеей. Выросла. Изогнулась. И вдруг с грохотом ударила молнией! Ударила от цитадели в небо! Разбежалась кроной сверкающих искр! И тут же померкло все. Вместо снега пепел заклубился в воздухе.
– Свершилось! – прошептал Фабоан.
– Врата видны! Равнина укутана пеплом! – возвестил Рор.
– Выбор сделан! – поклонился Момао.
На помосте хрипел, извиваясь, бывший уже мертвым Алкус. Рядом с ним стоял кто-то, превышающий каждого в круге на голову. Лицо его было хмурым, серым, но тонким и даже красивым. Неизвестный наклонил голову, разглядывая маленькую Ашу, одобрительно кивнул, затем выдернул из бьющегося Алкуса меч императора и обратил несчастного лужей тлена.
– Зовите меня Зелус, – произнес он мрачно.
– Слава Императору Зелусу! – тут же заорали глашатаи.
– И накормите толпу, – улыбнулся Зелус, щелкая пальцами и заставляя глашатаев прыгнуть со стены вниз. – Бросьте им трупы. Они сладкие.
– Слава Императору Зелусу! – неслось снизу.
Назад: Глава 30 Исход
Дальше: Глоссарий