Книга: Трепет
Назад: Глава 21 Раппу
Дальше: Глава 23 Хонор

Глава 22
Фидента

– Может быть, ради короткого разговора все же продлим жизнь этому городу? – спросил Игнис, сбросил с плеча перевязь, выдернул из ножен деревянный меч и воткнул его в землю у собственных ног.
– И что ты хочешь этим сказать? – раздраженно начал Амплус и вдруг замолчал. Земля дрожала у него под ногами. И вышки дрожали мелкой дрожью. Но не из-за мутной волны, которая вдруг растаяла, исчезла, рассеялась. Земля словно дрожала сама по себе. Так, как будто внутри нее что-то рвалось или, наоборот, росло. Раздался треск. Отпрянули, разошлись в стороны факельщики, и языки пламени осветили вышки, с которых, скуля от ужаса, скатывались кирумские стражники. Опорные столбы, лестницы, перекладины, площадки, оголовки сооружений одевались корой, выстреливали сучья, ветви, шелестели хвоей, топорщили зеленые кроны!
– Энки благословенный! – упал на колени Эксилис.
– Этого не может быть! – отчеканил Амплус.
– Зима, – кивнула, опускаясь на колени, Монс. – Не может быть. Но есть. Мать деревьев спасла твой город, Эксилис. Я не могу поверить. Но она спасла его!
– Мать деревьев? – не понял Эксилис.
– Бетула, богиня, весенний цветок, песня листьев, росток, корень всего – обратила свой лик на нас, – пробормотала Монс и вдруг завыла, залилась слезами. – Ты знаешь, что это значит? Знаешь?
– Что же? – поднялся на ноги Эксилис. – Только то, что Энки забыл о нас, а какая-то древняя богиня сжалилась над Кирумом?
– Эксилис, – обняла колени мужа Монс. – Не какая-то древняя богиня… Бетула. Сок жизни. Если она явила свою силу, значит – край сущего близок. Сущее на исходе. Все может погибнуть. Мы все можем свалиться в пропасть.
– Не свалились пока, – выдернул из земли и убрал меч в ножны Игнис. – Ну что, Мастер Ордена Земли? Ты найдешь время для разговора?
Амплус хмуро посмотрел на Эксилиса. Тот взглянул на жену и перевел взгляд на Игниса, после чего твердо сказал:
– У меня есть повеление Пуруса задержать тебя и препроводить к нему, Игнис. Но факельщики – воины-прайды. Не называй своего имени больше. Я собираюсь ослушаться… императора.
– Он уже император? – удивился Игнис.
– Так кричат безумцы, которые приходят на казни, – ответил Эксилис. – Теперь всех, кто, по мнению храмовников, отошел от Энки, казнят на площади перед вратами цитадели. Так, чтобы Пурус видел казни со своей башни. Казнят каждый день. И каждый день огромная толпа собирается там. И эта толпа орет – славу императору. Инквизиторы собирались и ко мне, но Светлая Пустошь отпугнула их.
– Их глава Энимал требует, чтобы я отреклась от прайдских богов и поклонилась Энки! – прошипела вдруг Монс. – То, что прайды чтят и Энки, и зачинателей мира, его не устраивает! Он хочет публичного покаяния от герцогини Монс! Обещает, что можно обойтись сотней ударов плетей по обнаженному телу!
– Успокойся, – поставил на ноги жену Эксилис. – Сначала ему придется убить меня. Я хотел бы присутствовать при разговоре. Если у тебя нет секретов от меня, Игнис.
– Может быть, секреты есть у Амплуса? – снова посмотрел на мага Игнис. – Я ведь тоже не один.
– Я буду слушать, – вымолвил маг и, повернувшись, пошел в город.

 

Кирумский замок едва ли был намного больше крохотной крепости Ос, что перегораживала проход в горную долину Лаписа. Четыре башни по углам да еще одна – знаменитая треснутая часовая башня Кирума – вот и все, чем он мог похвастаться. Но во мраке испуганного, обезлюдевшего города и он казался громадой. Тем более что факелы горели только на его башнях. Как раз в часовой башне они и сели, расставив табуреты кругом и раскинув наговоры на умолчание и непрогляд. Процелла, Бибера и Эксилис кивнули друг другу, первые две поклонились Монс. Амплус, который возвышался над всеми, словно широкоплечий старик, который присел на детский табурет, чтобы вынести внушение непослушным детям, погрозил длинным пальцем Бибере.
– Колдуешь? Или амулетами обвешалась?
– Могу и раздеться, – скорчила гримасу Бибера. – Ни амулетов, ни татуировок, ни бисера в одежде. Ничего.
– Не стоит, – поморщился Амплус. – Больно мелка. Хотя случай интересный. Можно сказать, особенный. Единичный… Было что-то похожее в Бэдгалдингире с одним каламом, но его дочь выглядела нормальной, а вот сын тоже в него пошел. Но что-то след его затерялся?
– Простолюдину легко затеряться, – хихикнула Бибера. – Перебрался в Ардуус, стал обычным стражником, вот и затерялся. Кому он нужен со своей пустотой? А сестра его… Сестра его была нормальной, да. А чего бы ей не быть нормальной? Она всю свою тайную ненормальность мне и передала. От своего отца – моего деда.
– Суфуса благодари, – скривился Амплус. – Твой дед из его деревеньки. Это он наследил! Не родством, а натурой своей! Так под себя подгреб силу окрестную, что твоего деда вовсе ее лишил! Без остатка!
– При случае, – пообещала Бибера, – мытарскую составлю за ущерб!
– А вот тебе бы амулеты не помешали, – отмахнулся от Биберы и повернулся к Процелле Амплус: – Светишься вся. Что на тебя понавесили?
– Мум запасаем, – усмехнулся Игнис, поднялся, скинул с плеча деревянный меч, дал его сестре. – Так лучше? Больше нам ничто не помешает поговорить?
– Я обещал слушать, – напомнил Амплус. – Но прежде чем ты, принц, скажешь хоть что-то, должен тебе сообщить, что я знаю, почему тебя разыскивает король Пурус. Я знаю, что ты таишь в себе. Хотя теперь мне кажется, что ты таишь в себе больше, чем ожидает от тебя Пурус. Тебя это заставляет метаться по Анкиде? Или же страх?
– Страх, – твердо сказал Игнис. – Но не за себя, Мастер Ордена Земли. Если бы я боялся за себя, я уж нашел бы место, где переждать ненависть и алчность великого короля. Да хотя бы в тех же замках Рапеса или Монтануса. Или в одном из дальних городков Экрона. Мог бы уединиться на каком-нибудь данайском или чекерском острове. Какое бы половодье ни захлестывало землю, всегда найдется сухое место.
– Порой земля скрывается под водой полностью, – заметил Амплус.
– Это ведь не значит, что Орден Земли слабее Ордена Воды? – усмехнулся Игнис. – Отсюда и страх, Амплус. Страх за эту землю, которая омывается водой, обдувается ветром и опаляется пламенем под этим небом.
– А также освещается Солнцем и Луной, – пробормотал Амплус. – Или окутывается тьмой.
– Тьма – это и есть страх, – не согласился Игнис. – А солнце – это и вода, и воздух, которые сгорают в огне. Луна – это земля, которая служит зеркалом для солнца. Поэтому – только земля, вода, ветер и воздух. Все прочее – от тщеславия и многомудрия.
– От Лучезарного, – поправил Игниса Амплус.
– Ты сказал, – заметил Игнис.
– Почему ты пришел к этому выводу? – спросил Амплус.
– У меня был хороший наставник, – проговорил Игнис. – Вот, Процелла его помнит. Окулус. Как маг – он был не слишком умел. Как человек – добр и честен. Как наставник – старателен и щепетилен. Обучал каждого так, словно обучал собственного сына. Внушал каждому, что, прежде чем возносить замки, остроконечные башни и ажурные лестницы, нужно позаботиться о фундаменте. Так вот, фундамент-то всегда состоял из четырех основ. Магию так или иначе можно разделить на магию воды, земли, воздуха и огня. Конечно, меня, моих братьев и сестер это озадачивало. Магических орденов ведь шесть? Или даже семь? Где – основания прочих башен. Так вот, их нет. Они выстроены на чужих фундаментах.
– Дальше, – сказал Амплус.
– Дальше? – пожал плечами Игнис. – Не знаю, что дальше. Я пришел за мудростью, а не принес ее. И о сказанном я задумался не тогда, когда Окулус заставлял меня затверживать заклинания, а тогда, когда узнал, что Кирум сохраняют только четыре ордена. Четыре, а не шесть.
– А если те два, что стоят на чужих фундаментах, тоже служат сдерживанию Светлой Пустоши? – спросил Амплус. – Пусть и не здесь?
– Значит, Анкиде будет выжить чуть легче, – пожал плечами Игнис.
– Отсроченная гибель – все равно гибель, – заметил Амплус.
– Ты тризну правил сегодня вечером на окраине Кирума или сдерживал древнюю погань? – поинтересовался Игнис.
– Говори то, что хотел сказать, – процедил сквозь зубы Амплус.
– Хорошо, – задумался Игнис, оглядел взглядом затаивших дыхание Экслиса, Монс, Биберу, Процеллу. – Шесть лет назад закончился союз девяти королевств. Они объдинились в Великий Ардуус. Объединились с одной целью – противостоять надвигающейся войне. Или, как говорили некоторые, возвращению Лучезарного. Я, правда, не очень понимаю, зачем объединять то, что и так нераздельно. Но, наверное, стиснутый кулак крепче раскрытой ладони. Хотя даже кулак нужно иногда разжимать, иначе сила уйдет из него.
– Свейская война показала, что Пурус был прав, – заметил Эксилис.
– Разве Пурус победил свеев? – удивился Игнис. – А я думал – мудрость атерских воевод и мужество атерских воинов. Но если бы даже и Пурус. Что он может против Светлой Пустоши, которая ползет в сторону Арудууса и Кирума?
– А что сделал бы с ней союз девяти? – подала голос Бибера. – Это же магия!
– А разве, заливая кровью Ардуус, инквизиторы умаляют магию Пустоши? – спросил Игнис. – Она уменьшается от этого? Слабеет? Или нет?
Тишина стояла в башне.
– Вот поэтому я здесь, – проговорил Игнис. – Я много где бывал. Вы можете видеть в Ардуусе оплот и надежду Анкиды, но я вижу в его короле – безумие и слепую ярость. Я не буду перечислять того, что он сделал. Достаточно уже инквизиции, которой он дал волю. Я не был в Ардуусе, но видел, что она творила в Обстинаре. Если судить не по цвету балахонов, а по делам, то ее слуги – служат Лучезарному, а не Энки. Все, с кем я говорил, утверждают, что город охвачен безумием, так же как его правитель. Может быть, Пурус уже давно слуга Лучезарного? Не ведая того сам? Если так, кто защитит Анкиду? Полторы тысячи лет назад гибель этой земли казалась неотвратимой. Воинство Лучезарного смело Фаонтс, Таламу, Бэдгалдингир. Силы его были неисчислимы. Но с этой стороны его ждало войско Империи Лигурры. И боги, о которых никто не знал. Да, теперь нет Лучезарного, но много ли слабее воинство, которое собирается выжечь Анкиду теперь? Орда? Силы Эрсет?
– Ты многого не знаешь, – подал голос Амплус. – Враг действительно силен. Но он еще сильнее, чем ты думаешь. Чего ты хочешь?
– Я был у Бенефециума, – прошептал Игнис. – Так же, как ты. Мне показалось, что этот угодник или мудрец ставит хитрость выше мудрости, но и мудрости он не отказывает. Из его слов я понял, что Пурус уже опутан властью врага. Бенефециум прямо сказал, что теперь Ардуус опаснее Светлой Пустоши. И добавил, что справиться со Светлой Пустошью могут такие же, как я, или подобные мне. Но не только они. Ищи мудрости, сказал Бенефециум. Я пришел к тебе за мудростью, Амплус.
– А ты думаешь, что Магические Ордена могут встать на сторону Эрсет? – удивился Амплус. – На сторону той силы, которая готова все обратить в тьму и все опрокинуть в бездну? Не думаешь? Хорошо. Тогда скажи, как ты хочешь получить от меня мудрость? В виде свитков? Наставлений? Пророчеств? Или тебе нужен мой посох?
– Совет, – твердо изрек Игнис, – совет и надежда, что, если потребуется, маги объединятся против возвращения Лучезарного.
– С кем? – сжал губы Амплус.
– С теми, кто встанет против него, – ответил Игнис. – С такими, как я, с угодниками, со всеми. Поверь мне, Амплус, готовых противостоять Лучезарному не так много, как хотелось бы, но они есть.
– С такими, как ты? – усмехнулся Амплус. – А Бенефециум сказал тебе, что никто не знает предназначения той метки, что настигла тебя? Ты – как дудка, звука которой никто не слышал. Он станет известен только тогда, когда враг приложит ее к губам. Но враг будет держать ее крепко. Я еще ни разу не видел, чтобы дудка вырвалась из рук дудельщика.
– Маги нужны и для этого тоже, – кивнул Игнис. – Глупо ломать мечи, чтобы враг не смог завладеть ими.
– Угодники? – продолжил Амплус. – Кто они, если богов нет на этой земле? Бродяги? Слабые маги, которым не нашлось места в Орденах? Самоучки? Выскочки? Да и где они? Что-то я не вижу никого!
– Однако у одного из них, у Бенефециума, ты был, – заметил Игнис. – Да, в битве при Бараггале угодники сражались как воины. Но только потому, что их башни сдерживали врага. Теперь в Барагалле башен нет. Вы можете стать его башнями!
– И рухнуть? – скривился Амплус. – Мы не боги, Игнис.
– Богов нет теперь на земле, – вздохнул Игнис. – Наверное, это и правильно. Ради этого Энки сжег себя. Но не только боги вершат судьбу мира. А что ты скажешь на то, что воины Ордена Света, посланники Храма Света, слуги Лучезарного охотятся по всей Анкиде на таких, как я, и на угодников? Или они боятся нас больше, чем мы того заслуживаем? А что ты скажешь о воинах с пылающими глазами? О посланниках Рора? Они ведь занимаются тем же самым!
– А почему ты думаешь, что я – не Рор? – удивился Амплус.
– Я еще жив, – рассмеялся Игнис. – Пурус хочет меня убить только ради того, что скрыто во мне. Наверное, Рор хочет того же. Не понимаю зачем. Разве моя метка может пасть на акса?
– На одного из них она пала, – произнес сухими, как будто окаменевшими губами Амплус. – Во всяком случае, так мне кажется. Но скажу тебе сразу. Я могу предполагать, кто такой Рор, но не знаю точно. Чтобы закончить эту часть нашей беседы, скажу тебе главное – если хоть кто-то встанет против погани, что пожирает Анкиду, четыре магических ордена будут с ним. Пусть даже мастера этих орденов будут прожженными негодяями и мерзавцами. Пусть даже они хотят власти и силы больше, чем кто-либо. Они будут на светлой стороне, потому что на темной – не будет ничего. Там – бездна.
– Даже Никс Праина? – улыбнулся Игнис.
– Даже она, – кивнул Амплус. – Хотя она очень зла на тебя, очень.
– Думаю, что у меня больше причин для злости, – не согласился Игнис.
– Какого совета ты хочешь от меня? – спросил Амплус.
– Такого, который ты захочешь мне дать, – сказал Игнис.
– Хорошо, – кивнул Амплус. – Я скажу тебе кое-что и дам один совет. Очень нелегкий совет. Скажу же я тебе следующее – Лучезарный не вернется. Как ни поливай кровью Анкиду, как ни затягивай ее паутиной Светлой Пустоши – все это только дерьмо Лучезарного, а не он сам. Его уже не будет здесь. Хотя, если эта земля, этот мир обратится в прах, если провалится в бездну, это и будет возвращение Лучезарного, но вернется он уже не сюда. Этого мира – не будет.
– Подожди, – не понял Игнис. – Я шесть лет хожу по Анкиде. И все, кто убежал шесть лет назад из Эрсет, все говорят об одном, что Храм Света готовит его возвращение. А еще более ужасно то, что тень Лучезарного бродит по земле! Вселяется то в одного, то в другого! Ищет себе новое воплощение!
– Вот! – выпрямил узловатый палец Амплус. – Ты и пришел к главному. Новое воплощение. Тень и новое воплощение. Не Лучезарный, а его тень. Не его память, не его замыслы, не его злоба, а только его тень. Другой Губитель. Новый.
– Послушай, – не понял Игнис и поежился, оглядывая бледные лица друзей. – Разве уже не достаточно мерзавцев, подобных своему покровителю? Что значит новое воплощение? Что значит другой Губитель? Что даст ему тень Лучезарного, если не его память, замыслы, злобу? Силу?
– Ему не нужна сила, – покачал головой Амплус. – Вся Светлая Пустошь и есть сила Лучезарного. Ее он как раз и оставил. Сумел оставить. Именно поэтому Энимал вещает, что скоро Светлая Пустошь обратится пеплом. Так и будет, но это не значит, что она развеется. Она соберется в нем!
– В нем… – тихо прошептал Игнис. – Зачем же тогда ему камни Митуту?
– И слуг ему не нужно, – продолжил Амплус, – их и так вдосталь. Они и теперь подкармливают его силу. Они и теперь служат ему. Даже обратившись в прах, служат. Правда, только в пределах Светлой Пустоши.
– Тогда что ему нужно от тени Лучезарного, если сила и так будет его? – спросил Игнис.
– Его голод, – ответил Амплус. – Главное, голод. И камни ему нужны именно потому, что он голоден. Я так думаю. Хотя… Ведь никто еще не дул в эту дудку? Пытался один сумасшедший сделать это тысячу лет назад, мы ведь знаем, чем это закончилось?
– Сухота, – прошептала Процелла.
– Кто он? – спросил Игнис. – Кто примет на себя тень? Кто-то из магов? Рор? Пурус? Энимал? Русатос? Кто-то еще?
– Не знаю, – рассмеялся Амплус. – Может быть, даже Бенефециум? Или Софус? Или ты?
– Я? – похолодел Игнис.
– Дудка! – скривился Амплус. – Знаешь ли ты, парень, какой звук раздастся, если в тебя дунуть?
Игнис молчал. Молчали и все остальные.
– Что у тебя есть, кроме твоей деревянной игрушки, для которой ты даже не обладатель силы, а всего лишь меченосец? – спросил Амплус. – Камень Митуту? Ну так и он, словно твой меч. Ты уверен, что сумеешь удержать его рукоять?
– Сумею или умру, – отчеканил Игнис.
– Погоди умирать, – посоветовал Амплус. – Иди в Фиденту. Там не только маги. Там еще и хранитель.
– Хранитель? – не понял Игнис.
– Да, – кивнул Амплус. – У Анкиды есть хранитель. Никто его не назначал, никто его не выбирал. Он сам себя выбрал и сам себя назначил. Он акс. Его зовут – Зна. Он сберегает Анкиду долгие годы. Очень долгие. В разных обличьях. Когда-то именно он проторил путь на холм Бараггала и вернул туда храмовую службу. Да, погань никогда не захватывала Бараггал, но пути туда долго не было. Впрочем, сейчас его тоже считай что и нет. И такие времена уже случались. Как раз во время прошлого разгула инквизиции. Но тогда не было камней. Теперь же… – Амплус рассмеялся, погрозил Игнису пальцем и, подняв узловатые ладони, изобразил игру на флейте. – Дудка! Я хочу, чтобы ты поговорил с хранителем. Или хотя бы посмотрел на него сам и дал ему взглянуть на себя. Если ты чего-то стоишь, он обратится к тебе за помощью.
– Он не Рор? – спросил Игнис.
– Нет, – мотнул головой Амплус. – Не Рор. И никто из мастеров Орденов Земли, Воды, Огня и Воздуха – не Рор. Но не Рора тебе нужно бояться. А нового губителя.
– Ну что ж, – прошептал Игнис. – Хорошее время для нового знакомства. Послезавтра первый день зимы.
…Игнис, Бибера и Процелла переночевали в замке Кирума. Рано утром, когда они уже седлали лошадей, на конюшне появился восторженный Эксилис.
– Светлая Пустошь не продвинулась ни на шаг! – почти закричал он. – Даже откатилась на сто шагов. Вышки стоят – словно сросшиеся ели! Все вышки! И на юге! И на западе! И на севере!
– А дальше? – спросил Игнис. – Что за рекой? Что на севере? В лиге от города? В десяти лигах?
– Плохо, – помрачнел Эксилис. – Ползет.
– Это древняя магия, – погладил рукоять меча над плечом Игнис. – Но она только магия. Она не может спасти Анкиду за нас. Если Светлая Пустошь окружит твой город, герцог, он просто задохнется. Ты обещал дать нам провожатых.
– Провожатых, хороший доспех, охрану, – кивнул Эксилис. – Вот ярлыки. Если что – вы мои посланники. Не стоит называться собственными именами. К тому же, как я слышал, Никс Праина и в самом деле твой враг. Она живет в замке короля Паллора. Я не советую тебе туда соваться.
– Мне туда и не надо, – согласился Игнис. – Амплус назвал другой адрес. А его я знаю очень хорошо. Он недалеко от замка. Мне приходилось там бывать.
– Но переправу будет нелегко пройти незамеченным, – нахмурился Экселис.
– Ее будут проходить Бибера и Процелла, – кивнул Игнис. – В твоих доспехах, с твоими охранниками. Я отправлюсь ко второй переправе. Так и ближе, и меньше внимания. Мы встретимся с моими спутницами позже.
– Смотри, – покачал головой Эксилис. – Надеюсь, ты будешь осторожен.
– Я сам ежедневно предупреждаю себя, – рассмеялся Игнис.
…Процелле не нравилась затея Игниса. Она знала переправу, о которой он говорил. И даже слышала историю, как неизвестные убийцы пронзили на ней стрелой переодетую Камаеной служанку. Знала и о том, что в трактире между переправой и замком дважды было устроено нападение на Игниса и во второй раз оно удалось. К тому же принц добавил, что именно в этом трактире едва не погиб Алиус Алитер. Но спорить не приходилось, Игнис был непреклонен. Бибера же только хмурила брови. Ее устраивало уже то, что Игнис не отправил ее восвояси. К тому же ночная беседа с Амплусом как будто заставила племянницу короля Тигнума повзрослеть.
– Я не ожидала, – сказала она Процелле. – Не ожидала, что твой брат согласится, чтобы я присутствовала при разговоре. Не могу объяснить почему, но для меня это очень важно.
– Для меня тоже, – кивнула Процелла. – Но от этого я не беспокоюсь меньше о нем.
– Какая она? – спросила Бибера.
– Ирис? – сразу поняла Процелла.
– Да, – кивнула Бибера.
– Она очень красивая, – вздохнула Процелла. – Такая же, как ты. Чуть выше тебя. Сложена так же. Молчаливая. Когда она почувствовала опасность, то загородила Игниса своим телом. Но не это главное. Главное, что он поступил бы точно так же.
Бибера ничего не ответила. Молча смотрела на бегущую мимо воду, на закручивающуюся водоворотами Малиту при слиянии с Му, на тающие за рекой в тумане башни Утиса, на дома Фиденты на стрелке рек. Стражники держались поодаль. Паром приближался.
…Беду Процелла почувствовала, уже поднявшись на городской холм. От королевского замка или из-за него поднимался дым. Процелла тут же послала лошадь в галоп и, миновав замок, поняла, что оправдались ее худшие предчувствия. Трактир горел. Точнее, тлел, потому что не менее сотни фидентских стражников поливали обугленное здание водой, покрывая его намерзающими сразу сосульками.
– Куда вы? – заорал мастер стражи, увидев, как две девчушки спрыгнули с лошадей и ринулись по льду и углям внутрь. – Нет там никого! Только трактирщик, да и тот задохнулся в дыму!
– Тут, – выскочила на крыльцо Процелла. – Тут был постоялец…
– Тут всего был один постоялец, – крякнул мастер стражи. – Жил на втором этаже. Оттуда и начался пожар. Но мы там все залили. Ну так он съехал еще с утра. И куда – неизвестно. Наверное, хозяин трактира начал убираться в его комнате, да или удар его хватил, или еще что. Мы там и нашли его с подсвечником в руке. Обуглился – бедолага.
– Я посмотрю, – ринулась наверх Процелла. – Вдруг что осталось?
– Да нет там ничего! – крикнул вслед ей мастер стражи. – Выгорело все. Осторожнее! Пол может провалиться!
Внутри еще отовсюду поднимался дым, дышать было нечем. Процелла подхватила горсть смешанной с углем и льдом воды, прижала ее к лицу и, скользя боком по обледенелым перилам, осторожно поднялась на второй этаж. Выгоревшая дверь явно подсказывала, откуда начался пожар. Процелла подошла к ней и поняла, что в комнате нет потолка и части пола. В воздухе кружили снежинки и таяли на исходящих дымом обугленных стропилах. Ничего. Обгоревший стол, обломки топчана, пепел, черный от копоти камин с углями.
– С углями, – прошептала Процелла и вдруг с ужасом поняла, что видит не просто угли, а куски того самого деревянного меча. Порубленные куски. Заливаясь слезами, дрожа от ужаса, она пошла вдоль стены к камину, замерла, когда часть пола обрушилась на первый этаж и мастер стражи разразился снизу ругательствами. Дважды едва не поскользнулась, но добралась до камина, присела и протянула руку. Черные куски меча осыпались пеплом. И, уже не сдерживая рыдание, не чувствуя, что тлеющие угли обжигают ей пальцы, Процелла принялась копаться в пепле, пока не выудила из него обугленный кусок рукояти. Тот самый, что торчал над плечом Игниса всю дорогу, пока тот был рядом с Процеллой.
– Эй! – заорал снизу стражник. – Хватит уже! Шею сейчас сломаешь, а мне отвечать!
– Что с тобой? – спросила ее Бибера, когда вся вымазанная в саже, заплаканная, бьющаяся в рыданиях Процелла появилась на пороге трактира.
– Вот, – показала она ей головешку, упала на колени и принялась очищать обломок снегом. – Вот что осталось от меча! Он был порублен на куски и сожжен! И Игниса нет! Никого нет!
– Я знаю, где он, – прошептала Бибера.
– Где? – выпрямилась Процелла, убирая деревяшку в ворот рубахи. – Где?
Рядом в заснеженных берегах текла река Малиту. За рекой подпирали небо вершины гор Балтуту. С другой стороны, за разоренным трактиром стоял фидентский замок. И четыре дороги разбегались от трактира. Одна к переправе, другая к замку, третья, огибая трактир, ко второй переправе через город, четвертая в снежные дали Фиденты на восток.
– Туда, – мотнула головой Бибера на последний путь. – Туда ускакали всадники. Одна лошадь с бэдгалдингирскими подковами, как наши.
– Надо вернуться к Амплусу! – воскликнула Процелла. – Узнать, кто такой этот хранитель? Что случилось?
– А если Амплус с ним заодно? – остудила пыл Процеллы Бибера. – Пойдем по следам. Там и узнаем. Главное, чтобы Игнис остался жив. Или ты не обещала его жене присматривать за ним?
Назад: Глава 21 Раппу
Дальше: Глава 23 Хонор