29

— Я удивлен, что вы пришли, доктор Айлз, — сказал Питер Лукас. — Я так и не смог вам дозвониться. — Его рукопожатие было кратким — прохладное деловое приветствие, что было вполне объяснимо, поскольку Маура так и не удосужилась ответить на его звонки. Он провел ее через вестибюль «Бостон Трибьюн» к посту охраны, где ей вручили оранжевую бирку посетителя.

— Не забудьте сдать, когда будете уходить, мэм, — напомнил охранник.

— Да уж, это в ваших интересах, — добавил Лукас, — иначе этот парень будет гнаться за вами, как охотничий пес.

— Приму к сведению, — отозвалась Маура, прикрепляя бирку к блузке. — У вас тут охрана серьезнее, чем в Пентагоне.

— Вы знаете, сколько недовольных бывает после каждой газетной публикации? — Он вызвал лифт и, обернувшись, взглянул на ее серьезное лицо. — Ох-хо-хо. Думаю, вы тоже из их числа. Поэтому и не отвечали на мои звонки?

— Статья, которую вы написали обо мне, многим испортила настроение.

— Из-за меня или из-за вас?

— Из-за меня.

— Я неправильно вас процитировал? Исказил ваши мысли?

Поколебавшись, она призналась:

— Нет.

— Тогда почему вы на меня сердитесь? Я же вижу, что сердитесь.

Она посмотрела ему в глаза.

— Я была слишком откровенна с вами. И напрасно.

— Знаете, а мне было интересно брать интервью у женщины, которая откровенна, — признался он. — Приятное исключение.

— Вы представляете, сколько звонков я получила? По поводу моей теории о воскрешении Христа.

— А! Вы об этом.

— Звонили даже из Флориды. Люди возмущены моим богохульством.

— Вы ведь всего лишь высказали свое мнение.

— Когда ты все время на виду, это бывает опасно.

— Ну, это как посмотреть, доктор Айлз. Вы фигура публичная, и, если говорите что-то интересное, это сразу привлекает внимание. По крайней мере, вам есть что сказать, в отличие от многих других, кого мне приходится интервьюировать.

Двери лифта открылись, и они вошли в кабину. Наедине с Лукасом Маура чувствовала себя неловко от его чрезмерной близости и откровенно изучающего взгляда.

— Так зачем вы мне звонили? — поинтересовалась она. — Пытаетесь навлечь на меня еще большие неприятности?

— Я хотел знать, как прошло вскрытие трупов Джо и Алены. Вы так и не распространили пресс-релиз.

— Мне не удалось завершить вскрытие. Трупы перевезли в лабораторию ФБР.

— Но они временно находились в вашем морге. Не поверю, что вы просто держали их в холодильнике и даже не осмотрели. Это не в вашем характере.

— А какой у меня характер? — Она вопросительно взглянула на него.

— Вы скрупулезны. Требовательны. — Он улыбнулся. — Настойчивы.

— Как вы?

— Моя настойчивость совершенно не помогает мне в общении с вами. Но я подумал, что мы могли бы стать друзьями. Это не означает, что я рассчитываю на какие-то особые привилегии.

— А на что вы рассчитываете?

— Ужин. Танцы. Коктейль, на худой конец!

— Вы серьезно?

В ответ на ее вопрос он робко пожал плечами.

— Попытка не пытка.

Двери лифта открылись, и они вышли.

— Она умерла от огнестрельных ранений в голову, — сказала Маура. — Думаю, вы это хотели узнать.

— Сколько было ран? И сколько убийц?

— Вы хотите знать все чудовищные подробности?

— Просто хочу быть точным. Люблю оперировать данными из первоисточника, пусть даже для этого приходится кому-то надоедать.

Они вошли в редакцию, где за клавиатурами компьютеров трудились многочисленные журналисты, и подошли к столу, заваленному папками и бумагами. Здесь не было ни одной фотографии — ни ребенка, ни женщины, ни даже собаки. Сугубо рабочее пространство, хотя Маура не могла взять в толк, как можно работать среди такого хлама.

Лукас утащил свободный стул из-за соседнего стола и подкатил его к Мауре. Стул отчаянно заскрипел, когда она опустилась на него.

— Итак, вы не отвечаете на мои звонки, — сказал он, устраиваясь рядом. — Зато приходите ко мне на работу. В этом есть какой-то особый смысл?

— Дело усложнилось.

— И теперь вам нужно что-то от меня.

— Мы все пытаемся понять, что произошло той ночью. И почему.

— Если у вас были ко мне вопросы, достаточно было просто снять телефонную трубку. — Он буравил ее взглядом. — Уж вам бы я точно перезвонил, доктор Айлз.

Оба замолчали. В редакции стоял гул от телефонных звонков и стука по клавишам компьютеров, но Маура и Лукас просто смотрели друг на друга, и воздух между ними был пронизан раздражением с примесью чего-то непонятного. Она отказывалась признаться себе в том, что это взаимное влечение. «Или я это просто придумала?»

— Простите, — наконец произнес он. — Я болван. То есть я хочу сказать, вы здесь. И это главное.

— Вы должны понять меня, — сказала она. — Будучи лицом официальным, я постоянно получаю звонки от репортеров. Некоторым из них — многим — совершенно наплевать на права покойного и страдания его семьи, на тайну следствия. Я научилась быть осторожной и следить за тем, что говорю. Потому что не раз меня подводили ваши коллеги, обещавшие не разглашать мои комментарии.

— Именно это удерживало вас от того, чтобы позвонить мне? Профессиональная скрытность?

— Да.

— И другой причины нет?

— А какая может быть другая причина?

— Не знаю. Я подумал, может, я вам неприятен. — Его взгляд был столь пристальным, что Маура с трудом выдержала его. Ей было неловко.

— Я не могу сказать, что вы мне неприятны, господин Лукас.

— Уф! Вы не представляете, как лестно слышать от вас даже такую похвалу.

— Я думала, у журналистов более толстая кожа.

— Всем нам хочется нравиться, особенно людям, которыми мы восхищаемся. — Он придвинулся ближе. — И кстати, не господин Лукас. А Питер.

Последовала очередная пауза. Маура пыталась понять — флирт это или попытка манипуляции. Возможно, для Лукаса это одно и то же.

— Похоже, я что-то не так сказал, — смутился он.

— Мне, конечно, тоже приятна похвала, но я бы предпочла, чтобы вы были со мной честны.

— По-моему, я как раз и был честен.

— Вам нужна от меня информация. Мне от вас тоже. Просто мне не хотелось говорить об этом по телефону.

Он понимающе кивнул.

— Хорошо. Значит, речь идет о банальной сделке.

— Мне необходимо знать вот что…

— Что, сразу к делу? И я даже не могу предложить вам для начала чашку кофе? — Он встал и направился к офисной кофеварке.

Увидев, какая гуща осталась в кофейнике, она поспешила отказаться:

— Спасибо, мне не надо.

Он налил себе кофе и вернулся к столу.

— Так почему вы не хотели обсуждать это по телефону?

— Кое-что… случилось.

— Случилось? Вы хотите сказать, что опасаетесь говорить по собственному телефону?

— Как я уже сказала, дело осложнилось.

— Вмешательство федералов. Конфискованные баллистические доказательства. ФБР и Пентагон играют в перетягивание каната. Террористка, захватившая заложников, до сих пор не опознана. — Он засмеялся. — Да, я бы сказал, дело чрезвычайно осложнилось.

— Вам все это известно?

— Ну, не зря же нас называют репортерами.

— С кем вы говорили?

— Неужели вы в самом деле рассчитываете, что я отвечу на ваш вопрос? Скажем так, у меня есть друзья в органах правопорядка. И есть свои версии.

— О чем?

— О Джозефе Роуке и Алене. И о захвате заложников.

— Никто не может сказать ничего определенного.

— Но я знаю, к чему склоняются органы правопорядка. Я знаю, какие у них версии. — Он поставил чашку с кофе на стол. — Джон Барсанти общался со мной в течение трех часов, вам это известно? Прощупывал, выспрашивал, пытаясь понять, почему именно со мной хотел говорить Джозеф Роук. Забавная штука эти допросы. Человек, которого допрашивают, может почерпнуть массу полезной информации, основываясь на задаваемых вопросах. Я знаю, что два месяца назад Алена и Джо вместе были в Нью-Хевене, где он убил полицейского. Возможно, они были любовниками, а может, просто друзьями по несчастью, но после этого инцидента они предпочли разбежаться. По крайней мере, это было самое разумное в той ситуации, если, конечно, считать их людьми умными, а я не думаю, что они были болванами. Но у них, должно быть, остался какой-то канал связи. На экстренный случай. И они выбрали местом встречи Бостон.

— Почему Бостон?

Он в упор посмотрел на нее.

— Вы зрите в корень.

— Причина в вас?

— Не хочу показаться тщеславным. Я просто излагаю вам точку зрения Барсанти. Он считает, что Джо и Алена по какой-то причине выбрали меня в качестве благородного рыцаря. И приехали в Бостон, чтобы встретиться со мной.

— И это подводит нас к вопросу, ради которого я пришла сюда. — Маура приблизилась к Лукасу. — Почему вы? Они ведь не с неба ваше имя взяли. Джо, может, и был психически неуравновешен, но далеко не дурак. Он постоянно читал газеты. Должно быть, что-то из написанного вами привлекло его внимание.

— Я могу ответить на ваш вопрос. Барсанти, сам того не ведая, подкинул мне эту мысль, когда спросил о статье, что я написал в начале июня. В ней речь шла о компании «Баллентри».

Оба замолчали, когда мимо них прошла какая-то журналистка, решившая сварить себе кофе. Они подождали, пока она наполнит свою чашку, и все это время неотрывно смотрели друг на друга. Только когда женщина отошла на почтительное расстояние, Маура попросила:

— Покажите мне эту статью.

— Она должна быть в «Лексис-Нексис». Сейчас выудим. — Он развернулся к своему компьютеру, вызвал программу поиска архива новостей, ввел свое имя и нажал клавишу поиска.

Экран заполонили заголовки и даты статей.

— Нужно найти дату, — сказал он, просматривая страницу.

— Здесь все, что вы написали?

— Да, еще со времен снежного человека.

— Как вы сказали?

— К тому времени, как я окончил школу журналистики, у меня накопилась куча студенческих долгов. Поэтому я хватался за любые заказы, в том числе и за освещение симпозиума по снежному человеку в Калифорнии. — Он перевел взгляд на Мауру. — Признаю, это была халява. Но счета нужно было оплачивать.

— А теперь вы стали уважаемым человеком?

— Ну, скажем, так далеко я бы уже не зашел… — Он кликнул мышью. — Вот эта статья, — сказал Лукас и поднялся со стула, приглашая Мауру занять его место. — Вот что я написал в июне про «Баллентри».

Она устроилась перед компьютером и погрузилась в текст на светящемся экране.

— Разумеется, «Баллентри» были не в восторге от этой статьи, — пояснил Лукас. — Но я не единственный, кто писал подобные вещи. Подобную критику можно найти и в репортажах других журналистов.

— И все-таки Джо выбрал вас.

— Может, просто так совпало. Может, ему на глаза попался именно этот номер «Трибьюн», а в нем моя статья о злодеях из «Баллентри».

— Можно посмотреть и другие ваши материалы?

— Пожалуйста, все в вашем распоряжении.

Она вернулась в главное меню и вызвала список статей.

— Вы плодовиты.

— Я пишу вот уже более двадцати лет, освещая массу событий, от криминальных разборок до свадеб геев.

— И снежного человека.

— Не напоминайте.

Она просмотрела первые две страницы списка, затем перешла к третьей. И задержалась на ней.

— Это статьи из вашингтонской прессы.

— Кажется, я вам говорил. Я работал вашингтонским корреспондентом «Трибьюн». Правда, продержался там всего два года.

— Почему?

— Ненавижу округ Колумбия. И, признаюсь, по натуре я янки. Называйте меня мазохистом, но я скучал по здешней зиме, поэтому в феврале перебрался обратно в Бостон.

— Ну, и о чем вы писали в Вашингтоне?

— Да обо всем. Писал ударные статьи. О политике, об уголовных преступлениях. — Он помолчал. — Какой-нибудь циник, может, и скажет, что между этими двумя темами нет никакой разницы. Но лично мне интереснее освещать смачную уголовщину, нежели ходить тенью за каким-нибудь напомаженным сенатором.

Маура бросила на него взгляд через плечо.

— Вы когда-нибудь имели дело с сенатором Конвеем?

— Конечно. Это же один из наших сенаторов. — Он задумался. — А почему вы спросили про Конвея? — Маура не ответила, тогда он придвинулся ближе, ухватившись в спинку ее стула. — Доктор Айлз, — сказал он, и его голос внезапно опустился до глухого шепота. — Вы хотите что-то сказать мне?

Ее взгляд был по-прежнему прикован к экрану.

— Я просто пытаюсь провести некие параллели.

— Екнуло?

— Что?

— Я так обозначаю свое ощущение, которое испытываю, когда вдруг натыкаюсь на что-то интересное. Это еще называется экстрасенсорным восприятием или шестым чувством. Скажите мне, почему вас так интересует сенатор Конвей?

— Он член комитета по разведке.

— Я брал у него интервью в ноябре или декабре. Там где-то должна быть эта статья.

Она пробежала глазами заголовки, в которых упоминались заседания Конгресса, террористическая угроза, арест массачусетского конгрессмена за вождение в нетрезвом виде, и наконец отыскала статью о сенаторе Конвее. Потом ее взгляд упал на заголовок другого материала, датированного пятнадцатым января.

«Рестон. На борту яхты найден труп мужчины. Бизнесмен считался пропавшим без вести со второго января».

Именно дата привлекла ее внимание. Второе января. Она щелкнула мышью, и экран заполнился текстом. Только что Лукас говорил о своих ощущениях. Сейчас у нее действительно екнуло.

Она повернулась и посмотрела на Питера.

— Расскажите мне про Чарльза Десмонда.

— Что вы хотите знать о нем?

— Все.