23
— Ты уверена, что ничего не слышала ночью? Шаги на крыльце или что-нибудь еще необычное? — спросила Джейн.
Маура сидела на диване и дрожала, хотя на ней были свитер и широкие шерстяные брюки. Она так и не позавтракала, не выпила даже ни глотка кофе, но голода, однако, совсем не чувствовала. Все полчаса до приезда Джейн и Фроста Маура простояла у окна в гостиной, наблюдая за улицей, прислушиваясь к малейшим звукам, присматриваясь к каждой проезжающей мимо машине. «Убийца знает, где я живу. Знает, что было ночью у меня в спальне».
— Док!
Маура подняла глаза.
— Я ничего не слышала. Надпись уже была там, на двери, когда я проснулась. Когда я вышла из дома за…
Она вздрогнула — сердце вдруг учащенно забилось.
Зазвонил ее телефон.
Трубку снял Фрост.
— Дом доктора Айлз, у телефона детектив Фрост. Простите, господин Сансоне, мы тут как раз делами занимаемся, и говорить с вами она пока не может. Я передам ей, что вы звонили.
Джейн снова посмотрела на Мауру.
— Точно помнишь, что, когда ты вернулась вчера домой, надписи на двери еще не было?
— Тогда я ее не видела.
— Ты вошла через переднюю дверь?
— Да. Обычно я вхожу через гараж. Но моя машина осталась в Бикон-Хилле.
— Отец Брофи проводил тебя до самой двери?
— Было темно, Джейн. Мы вряд ли разглядели бы, что там написано.
«Ведь мы смотрели только друг на друга. И думали только о том, как бы скорее добраться до спальни».
— Пойду-ка осмотрю тут все кругом, — сказал Фрост. — Погляжу, может, какие следы остались.
Он вышел через переднюю дверь. И хотя теперь уже бродил снаружи, в доме, через двойные окна, шагов его слышно не было. Ночью преступник мог преспокойно разгуливать под окнами спальни, а Маура не услышала бы ни единого звука.
— Как думаешь, может, он следил за тобой с самого начала? — спросила Джейн. — От дома О'Доннелл?
— Не знаю. Может, и так. Но ведь я была на всех трех местах преступления. Когда убили Лори-Энн Такер. И Еву Кассовиц… И он мог видеть меня в любом из тех мест.
— И выследить, где ты живешь.
Маура обхватила себя руками, силясь унять дрожь.
— А я ничего не замечала. И не осознавала, что за мной следят.
— У тебя же есть охранная система. Ты включала ее прошлой ночью?
— Нет.
— Почему?
— Я… я просто забыла.
«Думала-то я совсем о другом».
Джейн села в кресло напротив Мауры.
— Почему же он нарисовал эти знаки на твоей двери? Что они, по-твоему, значат?
— Откуда я знаю?
— И надпись… такая же, как в спальне Лори-Энн Такер. Только в этот раз он не стал мудрить и писать по-латыни. В этот раз он сделал все, чтобы мы сразу поняли его послание. «Я согрешила». — Джейн задумалась. — Зачем обращаться к тебе именно этими словами?
Маура промолчала.
— Думаешь, они действительно тебе адресованы? — Джейн вдруг посмотрела на нее настороженно. Испытующе.
«Она же знает меня как облупленную, — подумала Маура. — И видит, я говорю далеко не все. А может, уловила исходящий от меня запах страсти. Нужно было принять душ, перед тем как их впускать. Нужно было смыть с себя запах Даниэла».
Маура резко встала.
— Что-то не могу сосредоточиться, — призналась она. — Надо выпить кофе.
Она повернулась и направилась на кухню. Принялась варить кофе, после чего разлила его по кружкам и достала из холодильника сливки. Джейн прошла на кухню следом за ней, но Маура избегала глядеть в ее сторону. Она поставила перед Джейн дымящуюся кружку и, потягивая кофе, неотрывно смотрела в окно. Ей хотелось как можно больше оттянуть постыдное признание.
— Ты хочешь что-то сказать мне? — спросила Джейн.
— Я уже все сказала. Утром проснулась и увидела на двери ту надпись. Даже не знаю, что еще прибавить.
— Отец Брофи довез тебя от особняка О'Доннелл прямо до дома?
— Да.
— И никакого преследования ты не заметила?
— Нет.
— Ну что ж, может, отец Брофи что-нибудь заметил. Поглядим, вдруг что вспомнит.
— Говорить с ним совсем необязательно, — отрезала Маура. — Думаю, если б он что и заметил вчера, то непременно сказал бы мне.
— И все же придется его расспросить.
Маура повернулась лицом к Джейн.
— Сегодня ведь воскресенье.
— Я знаю, какой сегодня день.
— У него служба.
Глаза у Джейн сузились, и Маура почувствовала, как на ее лице зажегся румянец.
— Что было прошлой ночью? — с нажимом спросила Джейн.
— Говорю же. От О'Доннелл я сразу вернулась домой.
— И провела здесь всю ночь?
— Я не выходила из дома.
— А отец Брофи?
Вопрос, произнесенный так невозмутимо, огорошил Мауру настолько, что она потеряла дар речи. Через некоторое время она опустилась на стул, стоявший возле кухонного стола, и молча уставилась на свою кружку.
— Долго он пробыл у тебя? — спросила Джейн. Спросила официальном тоном, как полицейский, но Маура уловила скрытое осуждение, и собственная вина словно пальцами стиснула ее горло.
— Он был здесь почти всю ночь.
— До которого часа?
— Не знаю. Было еще темно, когда он ушел.
— И что вы все это время делали, пока он был здесь?
— Это к делу не относится.
— Сама знаешь, относится. Мы пытаемся установить, что убийца мог разглядеть через окна. Что заставило его написать у тебя на двери те самые слова. Свет в гостиной горел всю ночь? Вы с Брофи сидели там и разговаривали?
Маура тяжело вздохнула.
— Нет. Свет… не горел.
— Значит, в доме было темно.
— Да.
— И некто, стоявший снаружи и наблюдавший за вами через окно, вполне мог решить…
— Сама, черт возьми, знаешь, что ему могло взбрести в голову.
— Он не ошибся?
Маура встретила ее взгляд.
— Вчера я была сама не своя, Джейн! И Даниэл остался со мной. Он всегда рядом в трудную минуту. Мы и не думали, что так выйдет. Это был единственный раз… один только раз… — Голос у нее дрогнул. — Я не хотела оставаться одна.
Джейн тоже подсела к столу.
— Понимаешь, теперь эти слова обретают новый смысл. «Я согрешила».
— Все мы грешим, — бросила в ответ Маура. — Все до единого, черт возьми!
— Я тебя ни в чем не упрекаю, ясно?
— Еще как! Думаешь, я не слышу упрека в твоем голосе?
— Если чувствуешь себя виноватой, док, то вовсе не из-за моих слов.
Маура опять встретила неумолимый взгляд Джейн и подумала: «А ведь она права. Все дело в моей собственной вине».
— Сама понимаешь, с отцом Брофи, как ни крути, придется поговорить. О том, что было ночью.
Маура смиренно вздохнула.
— Только, пожалуйста, будь с ним потактичней.
— Я же не собираюсь брать с собой телевизионщиков.
— Детективу Фросту необязательно быть в курсе.
— Да нет, как раз обязательно. Мы же с ним напарники.
Маура уронила голову на руки.
— О Боже!
— И к делу это, как ты понимаешь, имеет самое прямое отношение. А Фрост, если ему ничего не сказать, может обвинить нас в нарушении этики и будет прав.
«Значит, я уже не смогу смотреть Фросту в глаза, иначе всякий раз буду видеть в них отражение своей вины», — думала Маура, съеживаясь от стыда при мысли о реакции Фроста. Уж больно хрупкая штука репутация: мало-мальская промашка — и все летит к черту.
Вот уже два года к ней относятся как к королеве мертвых, хладнокровному судмедэксперту, способной без дрожи взирать на картины, при одном лишь взгляде на которые даже видавших виды следователей выворачивает наизнанку. Теперь же они будут видеть в ней одни только слабости. Ошибки одинокой женщины.
Тут на крыльце послышались шаги. Это вернулся Фрост. Мауре не хотелось присутствовать при сцене, когда он узнает всю правду. Бдительный и честный Барри Фрост будет потрясен до глубины души, когда услышит, кто спал в ее постели.
Между тем в дом он вошел не один. Маура услышала голоса и, подняв глаза, увидела, как в кухню вошел Энтони Сансоне, а следом за ним — Фрост.
— Вы в порядке? — осведомился Сансоне.
Вместо нее ответила Джейн:
— Честно говоря, господин Сансоне, вы выбрали не самое удобное время для визита. Будьте любезны подождать снаружи.
Однако он не обратил на Джейн никакого внимания: его взгляд был прикован к Мауре. Сегодня Сансоне был не в черном, а в темно-сером. В твидовой куртке поверх пепельного цвета сорочки. «Как же не похож он на Даниэла, — подумала она. — Не пойму я этого человека — стоит ему появиться, как я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке».
— Я только что видел отметки у вас на двери, — продолжал он. — Когда это случилось?
— Точно не знаю, — ответила она. — Прошлой ночью.
— Надо было мне самому отвезти вас домой.
Тут снова вмешалась Джейн:
— Я действительно прошу вас уйти, сейчас же.
— Погоди, — возразил Фрост. — Тебе лучше послушать, что он скажет об этих знаках на двери. Их возможное значение.
— «Я согрешила»? По-моему, тут и так все понятно.
— Да не в словах дело, — заметил Сансоне. — А в символах под ними.
— Мы уже слышали про всевидящее око. Ваш дружок Оливер Старк растолковал.
— Он мог и ошибаться.
— Выходит, по-вашему, это не глаз Гора?
— Думаю, это означает совсем другое. — Он взглянул на Мауру. — Идемте, я все объясню.
У Мауры не было ни малейшего желания еще раз глядеть на обличительные слова у нее на двери, однако настойчивость гостя вынудила ее последовать за ним. Ступив на крыльцо, она вдруг замерла на месте и зажмурилась, ослепленная солнечным светом. Воскресное утро было чудесным. В такое утро лучше всего сидеть с газеткой да потягивать кофе. А ей, напротив, страшно было находиться в собственном доме. Страшно было смотреть на собственную парадную дверь.
Маура вздохнула, повернулась и увидела прямо перед собой надпись и знаки, начертанные охрой, очень напоминавшей запекшуюся кровь. Слова «я согрешила» резали Мауре глаза — от подобного обвинения ей хотелось провалиться сквозь землю, спрятать зардевшееся от стыда лицо.
Однако внимание Сансоне было сосредоточено не на словах. Он указывал на два знака, начертанные под ними. Тот, что был покрупнее, они уже видели — на двери его дома.
— По-моему, как две капли воды похож на всевидящее око, — заметила Джейн.
— А теперь взгляните-ка вот на этот знак, — сказал Сансоне, ткнув пальцем в рисунок в самой нижней части двери. Он был до того маленький, что, казалось, преступник дорисовал его уже потом, по зрелом размышлении. — Нарисовано охрой, как и в других местах, где были совершены убийства.
— Откуда вы знаете про охру? — поинтересовалась Джейн.
— Моим коллегам тоже надо взглянуть. Чтобы они могли подтвердить мою догадку о значении этого символа.
И он достал свой сотовый телефон.
— Погодите-погодите, — вмешалась Джейн. — Здесь вам не вернисаж.
— А вы сами-то можете это истолковать, детектив? У вас есть хоть малейшее представление, от чего отталкиваться? Если вы хотите поймать убийцу, вам не мешало бы сперва понять образ его мыслей. Его символы.
Он начал набирать номер телефона — на сей раз Джейн не стала его удерживать.
Маура нагнулась, чтобы получше рассмотреть нижний рисунок Изогнутые рога. Треугольную голову и узкие глаза.
— Похож на козла, — проговорила она. — Но что бы это значило?
Она взглянула на Сансоне. Его высокая фигура, подсвеченная со спины ярким утренним солнцем, казалась черной и безликой.
— Это Азазель, — пояснил он. — Символ стражей.
* * *
— Азазель был предводителем сеирим, — сказал Оливер Старк. — Козлоподобных духов, обитавших в древних пустынях еще до Моисея и фараонов. В эпоху Лилит.
— А кто такой Лилит?
Эдвина Фелуэй удивленно взглянула на Фроста.
— Как, вы ничего о ней не знаете?
Фрост смущенно пожал плечами.
— Признаться, я не большой знаток Библии.
— А в Библии вы и не найдете ничего о Лилит, — заметила Эдвина. — Ее давно вычеркнули из общепринятого христианского учения, хотя в древнееврейской мифологии у нее есть свое место. Она была первой женой Адама.
— У Адама была другая жена?
— Да, до Евы. — Эдвина улыбнулась, заметив у него на лице изумление. — Что, думаете, в Библии рассказана вся история?
Они сидели у Мауры в гостиной — за журнальным столиком, где среди пустых чашек и блюдец лежал блокнот Оливера. Через полчаса после звонка Сансоне Эдвина и Оливер приехали взглянуть на знаки на двери. Посовещавшись на крыльце всего лишь несколько минут, они все продрогли и прошли в дом выпить горячего кофе и поделиться своими предположениями. Их теории казались Мауре слишком заумными и хладнокровными. Убийца пометил ее дом, а они сидят тут преспокойно у меня в гостиной и обсуждают чудные теологические темы. Она взглянула на Джейн — у той на лице было ясно написано: они все с приветом. А вот Фрост слушал вновь прибывших с открытым ртом.
— Никогда не слыхал, что у Адама была какая-то там еще первая жена, — признался он.
— Это отдельная история, о которой Библия умалчивает, господин сыщик, — сказала Эдвина. — История эта загадочная, а узнать ее можно разве что из ханаанитских и древнееврейских преданий. В них рассказывается о том, что Адам взял в жены одну фривольную женщину. Коварную искусительницу, отказавшуюся потом повиноваться своему мужу и ложиться под него, как подобает послушной супруге. Вместо того она требовала безумного секса во всех позах, и, когда Адам был не в состоянии удовлетворить ее, Лилит всячески насмехалась над ним. В сущности, она была первой в мире эмансипированной женщиной, которая не боялась искать плотских утех.
— Забавная штучка, не то что Ева, — заметил Фрост.
— С точки зрения церкви, Лилит отвратительна. Женщина, которую неспособен контролировать ни один мужчина, существо, ненасытное в сексуальном смысле. В конце концов она бросила надоевшего мужа Адама и сбежала устраивать оргии с демонами. — Эдвина на мгновение смолкла. — В результате она породила самого могущественного демона. Того самого, который с тех пор стал истинным наказанием рода человеческого.
— Вы не дьявола ли имеете в виду?
— В средние века и правда все так считали, — пояснил Сансоне. — Что Лилит была матерью Люцифера.
Эдвина усмехнулась:
— Вот видите, как история обходится со строптивыми женщинами? Не желаешь быть послушной, жаждешь чрезмерных плотских утех — церковь превращает тебя в чудовище. И нарекает матерью дьявола.
— Или же ты напрочь исчезаешь из истории, — добавил Фрост. — Ведь не случайно я только сейчас услышал об этой самой Лилит. И об этом, как его там — человеке-козле.
— Об Азазеле, — подсказал Оливер. Он вырвал из блокнота самый верхний рисунок и положил на журнальный столик так, чтобы всем было видно. Это была тщательно прорисованная копия морды, изображенной на двери у Мауры. Образ козла с рогами, раскосыми глазами и огненной вспышкой над головой. — Козлоподобные духи упоминаются в Левите и в Книге пророка Исайи. Это косматые существа, имевшие дело с легкомысленными созданиями вроде Лилит. А имя Азазель восходит к ханаанитским преданиям — возможно, оно произошло от имени одного из их древних богов.
— И к нему отсылает символ на двери? — спросил Фрост.
— Это и есть моя догадка.
Джейн усмехнулась, не в силах сдержать своего скептицизма.
— Догадка? Как мы здорово уточняем факты! Верно?
— А по-вашему, эта дискуссия — пустая трата времени? — удивилась Эдвина.
— По-моему, в зависимости от вашего желания этот символ может означать что угодно. Вот вы считаете, что это козлоподобный дух. А для извращенца, его нарисовавшего, он может означать что-нибудь совсем другое. Помните, как вы и Оливер рассуждали насчет глаза Гора? Насчет всяких там дробей, четвертей луны? Так что же, теперь, выходит, все это выеденного яйца не стоит?
— Я как раз и объяснил вам, что глаз может иметь много самых разных значений, — возразил Оливер. — Это знак египетского бога. Всевидящее око Люцифера. Или масонский символ озарения, мудрости.
— Так это же совершенно противоположные значения, — заметил Фрост. — Дьявол и мудрость.
— Однако они вовсе не противоречат друг другу. Вспомните, что означает имя Люцифер. В переводе это значит «Светоносный».
— Звучит совсем не страшно.
— А некоторые и не считают Люцифера воплощением зла, — вмешалась Эдвина. — По некоторым представлениям, он олицетворяет пытливый разум, эдакого независимого мыслителя. А в былые времена как раз это и служило главной угрозой церкви.
Джейн снова усмехнулась.
— Значит, Люцифер не такой уж и злодей? Просто больно любопытный?
— Представление человека о дьяволе зависит от его мировоззрения, — ответила Эдвина. — Мой покойный муж был антропологом. Я объездила с ним весь белый свет и собрала изрядную коллекцию изображений злых духов — в обличье шакалов, кошек и змей. И красивых женщин. В каждой культуре есть свое собственное представление о том, как выглядит дьявол. И почти все культуры, начиная с наидревнейших первобытных племен, сходятся в одном — дьявол действительно существует.
Маура вспомнила о безликом черном вихре, которого она мельком видела вчера вечером в спальне О'Доннелл, и по коже у нее пробежали мурашки. Она не верила в Сатану. Зато верила в существование зла. «И вчера вечером оно было рядом». Она взглянула на рисунок Оливера — на козла с рогами.
— А этот самый… Азазель… он тоже считается символом дьявола?
— Нет, — ответил Оливер, — Азазель служит в основном символом стражей.
— А кто такие эти стражи, о которых вы все время твердите? — поинтересовался Фрост.
Эдвина посмотрела на Мауру.
— У вас есть Библия, доктор Айлз?
Маура удивилась такому вопросу.
— Да.
— Не могли бы вы ее принести?
Маура подошла к книжному шкафу и взглянула на верхнюю полку в поисках знакомой потертой обложки. Библия принадлежала ее отцу, и за последние годы Маура ни разу ее не открывала. Она сняла книгу с полки, передала Эдвине, и та принялась ее листать, подняв легкое облачко пыли.
— Вот. Бытие, глава шестая. Стих первый и второй: «Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери. Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал».
— Сыны Божии? — переспросил Фрост.
— В этом отрывке речь почти наверняка идет об ангелах, — пояснила Эдвина. — Здесь сказано, что ангелы возжелали земных женщин и стали брать их себе в жены. Так совершались браки между божествами и смертными. — Она снова заглянула в Библию. — А вот стих четвертый: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди».
Эдвина закрыла книгу.
— И что все это значит? — спросил Фрост.
— Здесь сказано, что у них были дети, — пояснила Эдвина. — И это единственное место в Библии, где упоминается об этих детях. Отпрысках, рожденных в союзе людей и ангелов. Они-то впоследствии и образовали смешанную расу демонов — так называемых «нефилим».
— Известных еще как стражи, — добавил Сансоне.
— Сведения о них можно найти в других, более ранних источниках — добиблейских. В Книге Еноха. В Книге Юбилеев. Там они предстают в обличье чудовищ — отродья падших ангелов, совокуплявшихся с дочерями человеческими. После чего на свет появилась загадочная смешанная раса, представители которой, возможно, живут среди нас. Говорят, эти существа на редкость обаятельны, талантливы и необычайно красивы. Почти все как один высокорослые и харизматичные. Но при всем том, однако, они демоны, слуги тьмы.
— И вы во все это верите? — изумилась Джейн.
— Я лишь излагаю то, о чем упоминается в священных писаниях, детектив. Древние верили — на земле живут не только люди. До нас здесь жил кто-то другой, и потомки этих чудищ по-прежнему живут рядом с нами.
— Так вы же говорите, они дети ангелов.
— Падших ангелов. Порочных и дурных.
— Значит, эти твари, эти ваши стражи, вроде как мутанты, — решил Фрост. — Некая помесь.
Эдвина взглянула на него.
— Некий подвид. Жестокие и хищные. А все прочие из нас — просто их добыча.
— Как написано, когда наступит Армагеддон, — сказал Оливер, — и миру, каким мы его знаем, придет конец, явится Антихрист, представитель «нефилим». Страж.
«И они оставили метку на моей двери». Маура вгляделась в набросок козлиной головы. Что, если это предупреждение?
«А может, приглашение?»
— Ладно, — сказала Джейн и многозначительно посмотрела на часы. — Мы действительно провели время с толком.
— Вы так и не поняли значения символов? — уточнил Сансоне.
— Ваша замечательная история больше годится для посиделок у костра, а подойти к убийце хоть на шаг ближе она вряд ли мне поможет.
— Она поможет вам постичь образ его мыслей. А нам — понять, во что он верит.
— Ангелы и злые духи в образе козлов. Пусть так. А может, наш преступник просто любит играть с полицией, вот и подбрасывает нам всякие головоломки. Пускай-де ломают голову и гадают, при чем тут охра с ракушками. — Джейн встала. — Криминалисты прибудут с минуты на минуту. Так что, пожалуйста, езжайте по домой и не мешайте нам работать.
— Подождите, — вмешался Сансоне. — Вы только что сказали про какие-то ракушки?
Джейн даже не обратила на него внимания и посмотрела на Фроста.
— Позвони-ка криминалистам и узнай, что они там копаются.
— Детектив Риццоли, — продолжал свое Сансоне. — Что вы там говорили про ракушки?
— У вас, кажется, есть собственные источники. У них и спросите.
— Возможно, это очень важно. Почему вы не хотите облегчить нам задачу и все рассказать?
— Сперва вы мне скажите. Что может значить ракушка?
— Какая именно? Двустворчатая, колпачковидная?
— Разве есть разница?
— Да.
Джейн задумалась.
— Напоминает спираль. Колпачковидная, кажется.
— Ее нашли на месте убийства?
— Можно сказать и так.
— Опишите ракушку.
— Послушайте, да нет в ней ничего особенного. Я тут разговаривала с одним ученым малым, так он сказал, этого добра навалом по всему Средиземноморью. — Тут зазвонил ее сотовый, и Джейн прервалась. — Простите, — сказала она и вышла из комнаты.
Некоторое время все молчали. Все трое членов Фонда Мефисто лишь поглядывали друг на друга.
— Так, — тихо проговорила Эдвина. — По-моему, мы дошли до сути.
— До сути чего? — удивился Фрост.
— Такая раковина, — пояснил Оливер, — венчает герб семьи Энтони.
Сансоне поднялся с кресла и направился к окну. Остановился и стал глядеть на улицу, заслонив широкой темной спиной почти все окно.
— Знаки были нарисованы красной охрой с Кипра, — сказал он. — Вы хоть понимаете, детектив Фрост, что это означает?
— Без понятия, — признался Фрост.
— Убийца затеял игры не с полицией. А со мной. С Фондом Мефисто. — Сансоне повернулся к сидящим лицом, но яркий утренний свет мешал разглядеть, какое у него было выражение. — В сочельник он убивает женщину и оставляет на месте преступления сатанинские знаки… расставляет свечи, чертит охрой круг. Но самое любопытное — той же ночью он звонит с места преступления Джойс О'Доннелл. А она состоит в нашем фонде. Он словно дергает нас за рукав. Чтобы привлечь наше внимание.
— Ваше? А я думал, его больше интересовала О'Доннелл.
— Затем он убивает в моем саду Еву Кассовиц. В тот самый вечер, когда мы собрались у меня дома.
— В тот вечер О'Доннелл тоже была у вас в гостях. За ней он и шел по пятам. Ее-то и выслеживал.
— Еще вчера вечером я бы с вами согласился. До сих пор все указывало на то, что его целью была Джойс. Но эти знаки на двери у Мауры… они говорят, что убийца свою работу еще не закончил. И продолжает охоту.
— Он все о нас знает, Энтони, — заметила Эдвина. — И уничтожает по одному. Джойс была первой. Вопрос в том, кто следующий.
Сансоне взглянул на Мауру.
— Боюсь, он думает, что вы одна из нас.
— Но это же не так, — возразила она. — Я не имею ничего общего с верованиями вашей группы.
— Док! — окликнула ее Джейн. Маура не слышала, как Риццоли вернулась в комнату. Джейн стояла в дверном проеме с сотовым телефоном в руке. — Пойдем-ка на кухню. Надо переговорить с глазу на глаз.
Маура встала и прошла за нею в коридор.
— Что там еще? — спросила она, когда они оказались на кухне.
— Можешь освободить завтрашний день? Сегодня вечером нам с тобой нужно уехать из города. Отправлюсь домой собирать вещи. За тобой заеду где-нибудь около полудня.
— Предлагаешь мне сбежать и спрятаться? И только потому, что на моей двери что-то там написали?
— К твоей двери это не имеет никакого отношения. Просто мне позвонили из полиции штата Нью-Йорк. Этой ночью они нашли тело женщины. Явное убийство.
— Но какое отношение к нам имеет убийство в Нью-Йорке?
— У жертвы отсутствует кисть левой руки.