Глава двенадцатая
Новые друзья?
Все-таки, как я ни отлынивал от грядущего наказания, как судьба мне в этом ни благоволила, настал час и моего извлечения из камеры-мастерской. Где-то после первого завтрака валухи приволокли какое-то сложное, объемистое устройство на колесах и протянули от него сразу три трубки к дужке замка. Потом долбанула такая яркая точечная вспышка, что я на минуту ослеп. Причем не помогли ни массирование глазных яблок, ни громкие ругательства с моей стороны:
– Престидижита́торы! – Мой вопль пусть интерпретируют как хотят. – За что зрения лишаете? Предупреждать надо!
Со стороны входа донеслось насмешливо-угрожающее ворчание:
– Сейчас, сейчас, раб! Как только до тебя доберемся, так сразу и предупредим. Точно-точно, не обманем.
«Собаки позорные четырехметровые! Они еще и насмехаются надо мной?! – Понятное дело, что я расстраивался. – Светозарного мне для дачи инструкций не привели! Зрения лишили, и вообще странно, как это гаузы смертную казнь барону не разрешили?»
Именно с этой радостной новостью и приходил ко мне среди ночи старшина нашего сектора. Вырвал из такого чудесного сна, чтобы оглушить известием:
– Гаузы так и не сняли мораторий на смертную казнь! Так что спокойно отправляешься на Дно.
– Спасибо, конечно, огромное! – не мог сдержать я своего раздражения. – Но нельзя ли было меня этим огорошить во время завтрака? Заключенные тоже ведь имеют право на спокойный ночной сон?
– Ничего они не имеют! – донесся до меня удаляющийся голос Борея. – Особенно в тот момент, когда старшина сектора не спит.
Боялся я, что хуже будет. Некую гадость среди ночи устроят. Пронесло. Даже завтрак съел по своему полноценному заказу.
Да и зрение после нежданного ослепления вернулось довольно быстро (наверняка щит справился!). Чему даже возящиеся с замком валухи удивились:
– Не понял, он что, уже видит?
– Невероятно! В самом деле редкостный раб. Может, еще раз его импульсом угостим?
– Если берешь на себя отчет по использованию кристалла, то угощай.
Тем временем я приблизился к решетке, присматриваясь к их работе. Со всех трубок сейчас выходили три искрящиеся молнии, сливались возле самой поверхности в одну и медленно разрезали дужку замка поперек. То есть некая аналогия сварочно-режущего аппарата для высоких технологий. Ну а какой-то там кристалл используется, вероятно, для слияния трех молний в единую. И видать, дорогой, раз им не хотят лишний раз меня наказать.
Ну а я решил, что это и есть те самые умные техники нашего сектора. Причем на полных дебилов с ограниченными мозгами они ну никак не походили. И у меня в голове появилась твердая уверенность, что вся эта вот показная дикость и тупость – не больше чем хорошо прилаженная и привычная маска. Леня точно такую же носит, и любой, кто его увидит, ни в жизнь не поверит, что веселее парня нет во всех вселенных. Вот и с этими «артистами» решил поговорить: наглеть так наглеть!
– А что, ребята, того Ловчего уже починили, которому я глаз выбил? – Заметив, как дрогнула полоска сварочной дуги, понял, что напал на тех самых. – Вы на меня не сердитесь, не со зла так сделал. Уж больно сильно он меня своим капканом придавил.
– Не дергался бы, не придавил бы! – буркнул один великан, а второй перешел на угрожающий тон:
– Мы в записи все видели, раб!
– Так что вам стоило потом запись перемонтировать? – пожал я плечами. – Зато непобедимость Ловчего осталась бы непорочной, а мне бы не грозили всякими карами.
Дуга дрогнула во второй раз.
– Раб, не нервируй меня!..
– Не то сейчас направим резак на тебя и разрежем на две половинки!
Я показательно посмотрел в щель между великанами и стеной, рассматривая, нет ли кого в коридоре. Ну, понятное дело, исполнителей и близко было не видать, берегли глазки. После чего перешел на доверительный тон:
– Ребята, и охота вам вот такими тупорылыми притворяться? Хотя бы передо мной уже вели себя как нормальные специалисты.
Дуга дрогнула в третий раз, а великаны как-то странно переглянулись между собой.
– Ты чего это?
– Совсем умом тронулся, раб?
– Да что вы все заладили как попугаи раб да раб! Нет чтобы помочь товарищу по разуму, покорителю иных миров и вселенскому страннику.
Хорошо, что за момент до того, как дуга слишком резко вильнула, дужка оказалась окончательно перерезана и отошла в сторону. Замок раскрылся. Но теперь струя сварки уткнулась в скобы рамы и створки. Тогда как техники не обращали на нее внимания: с расстояния в метр в упор рассматривали только меня. А я шестым чувством осознал, что двигаюсь в правильном направлении, и поддал жару:
– Глядишь, когда потом и я вам помогу.
Наконец один из них заметил, что они уже не то режут, протянул лапищу и не глядя перекрыл три вентиля на устройстве. После чего глянул в конец коридора, убедился, что за нами никто не подсматривает, и заинтригованным тоном спросил:
– А ты кто?
– Да тоже в этот мир Груанов по своим интересам заскочил. Вернее, скорее даже случайно забрел, вот и пошел осматриваться, что да как. А тут ваша змеюка! Хорошо, что я с собой ничего поубойнее из оружия не прихватил. Сдуру мог и Ловчих всех проредить, да и ваших дежурных наверху почем зря на переплавку пустить.
– Они же живые! – вздрогнул один из великанов.
– Да знаю я, знаю. Это я так шучу. Ну и пришлось мне простым человеком из местных прикидываться, чтобы ваших земляков не обидеть. Ну а видите, что в итоге? Вся моя доброта – насмарку! Я, конечно, и со Дна выберусь, но могу где-то при этом не сдержаться, сами понимаете. Мало того, и мои товарищи тоже здесь, наверняка уже поиск моего тельца организовали. Вы только себе представьте, если я потом им пожалуюсь на плохое ко мне отношение.
Второй великан шумно сглотнул, но испуганным не выглядел. Скорее очень умным вдруг стал даже во взгляде.
– Ты нас не пугай! Мы тебе ничего плохого не сделали. Да и вообще: сам сюда заявился, сам и выкручивайся. Ну а если удастся, вон лучше с гаузами на эту тему поговори. Они и так тобой невероятно заинтересовались.
– Значит, ничем не поможете?
– Вот заладил! Чем мы тебе помочь должны?
– Мне обязательно нужен Светозарный для доверительной беседы. Мне надо заранее знать все детали, что там на Дне делается и как оно там все вращается.
– И это все?
– Ну и еще один совет дайте: стоит ли о себе признаваться гаузам?
– Хм! А нам, значит, не побоялся признаться?
– Так вы, ребята, тоже такие же подневольные, как и здешние аборигены. Тем более что разговор идет только между нами и будет сохранен в тайне от всех посторонних.
– В тайне, говоришь? – Великаны опять переглянулись. – А вот скажи, зачем ты вчера Светозарного убил?
– Поверите: случайно! Честное слово! Знал бы, кто он такой, я бы с ним сразу совсем об иных материях говорить начал.
– И справился бы? – Великан досадливо дернул губами и поправился: – Сумел бы его разговорить?
– Легко! – несколько самонадеянно воскликнул я. – Ну, если бы никто не мешал, конечно. А что, сильно они вас уже достали?
Смешно было и страшно наблюдать, как один из техников поковырялся огромным пальцем в не менее огромном ухе. А потом чисто по-человечески вздохнул и признался:
– Порядочно достали!
И его товарищ ему вторил со злорадной улыбкой:
– Ты бы только знал, с каким трудом наш барон сдерживал радость, глядя на свои сапоги, забрызганные мозгами Светозарного.
Я покачал головой:
– Трудно было заметить, трудно. Ну ничего, как-нибудь и с этой напастью справимся. Все вместе: и вы, и я.
Тот, что отключал устройство, уже в который раз покосился в конец коридора, а потом в упор уставился на меня:
– Ты хоть представляешь, за что пытаешься взяться?
– Не совсем. Но раз уж ухватился…
– А полномочия у тебя есть? – неожиданно спросил другой, наклонив голову к самой решетке.
«Интересный вопрос. Очень даже интересный! – пытался лихорадочно сообразить я. – Что он имеет в виду под словом “полномочия”? Понятное дело, никто меня в этот мир специально не засылал, что-то тут выискивать или шпионить не уполномочивал, так сложились обстоятельства. Да и вообще нет у меня никого, кто бы в чем-то как-то покровительствовал и давал какие-то полномочия вообще».
Я уже приоткрыл рот для отрицательного ответа, как вдруг сознание пронзила молниеносная информационная волна, подробная расшифровка которой выглядела дословно вот так: «Лобный камень меня предупредил конкретно: немедленно покинуть Рушатрон и центр империи Моррейди. Сияющий Курган мне показал столько своих значков-переходов в иные миры, что только полный идиот не поверит в его некую, скажем так, симпатию ко мне и заинтересованность в моих успехах. Тут уместно припомнить, что подобных мне “проходимцев” между мирами, называемых Грибниками, пантеон тоже чествует и привечает, но вот меня-то он однозначно выделил как-то особо! Обряд гипны у меня получился не просто на уровне хорошего художника, а на уровне гениального живописца, перешагнувшего время. Само звучание музыки для меня было совершенно отличным, чем для других. Тем самым мне как бы давали понять, что не все в единой структуре миров гармонично, цельно и правильно. Может, во мне было нечто такое, о чем это огромное устройство переходов между вселенных догадалось, рассмотрело и решило воспользоваться? Тогда понятным становится и тот момент, что именно я рассмотрел значок у пропасти колодца в подвалах разрушенного пантеона в Борнавских долинах. Дальше уже, конечно, пошли случайности и обстоятельства, но… Вдруг некая пробитая неведомыми силами тропа позволила зайти зроакам к нам в тылы? Ведь не было же ее раньше! Все твердили, что не было! И некие силы банально поставили меня перед фактом: либо на стол к людоедам, либо в мир Груанов. А какого лысого демона я тут забыл, если у меня и в других местах дел полно? А вот и ответ зарисовывается: значит, тут надо нечто вытворить! Знать бы еще, что именно. Но самое главное, если считать себя неким ставленником великого устройства, то уж, по крайней мере, и полномочия у меня от него имеются. Пусть непонятные, пусть неосознанные до конца, но есть! А значит, и ответ мой пусть и наглый, но прозвучит утвердительно».
– Есть у меня полномочия. Вам только и надо, что мне помочь в самой малости.
– Ну тогда даем сразу совет: ни в коем случае не раскрывайся перед гаузами! – затараторил шепотом один из техников. – Запустят под луч деструктора, а то и вместе со всем городом!
– Понял. Спасибо. А что со Светозарным?
– Пока не знаем. Попробуем что-то придумать. Поставному не доверяй! Старшине – тем более. Нам пора! – и, разогнувшись, напустив себе на лицо туповатое выражение, рявкнул в конец коридора: – Рабы! Давайте сюда! И пошевеливайтесь!
Я метнулся обратно в камеру, распихивая по карманам вроде как ненужные тюбики с краской, несколько толстых грифелей разной мягкости и несколько кистей. У меня еще с вечера теплились некие идеи на их счет, так почему бы не прихватить? Тем более что таких процедур, как обыск, тут вроде по умолчанию не предусмотрели.
А со стороны открытого входа ко мне уже приближался шкафообразный Сергий, приветливо расставив руки в стороны:
– Ну вот ты и выходишь из камеры, наш великий и загадочный шантажист!
Не совсем понятно было, чего у него в голосе больше сквозит – наигранного дружелюбия или желания одним ударом свернуть узнику голову. Но мне, как ни странно, страшно не стало. Да и разглядев его внимательнее, внутренне согласился: «Ну да, шкаф он! Железобетонный! И здоровый, как мамонт. Но вот по сравнению с валухами и в самом деле как ребенок рядом со взрослыми мужиками смотрится!»
От этого сравнения я непроизвольно улыбнулся, чем заставил поставного от неожиданности замереть на месте, и словно родного папу спросил:
– Привел Светозарного для разговора?
Из-за спины своего босса показался задумчивый Борей. Осмотрев внимательно мое рабочее место у мольберта и убедившись, что картина «Гибель Пловареша» целехонька, он и ответил:
– Отыскали двоих, связались с ними, но они только рассмеялись в ответ. Отказ. А заставлять их, скорее всего, и гаузы не станут.
Так как никто больше в камеру не вошел, а валухи уже давно укатили свое устройство, я понял, что местные власти все еще в чем-то сомневаются и пытаются нечто для себя прояснить. Причем сделать это прямо сейчас и здесь. Потому и спросил:
– Ну а что гаузы сказали по моему поводу?
Судя по тому, как напрягся старшина и приготовился слушать, такие сведения могли быть только у поставного. Тот и ответил:
– Ты для них – пыль. Но все равно удостоили ответом: «Посмотрим, выживет ли он на Дне».
– С ними понятно. А вы чем решили помочь в моем выживании?
– Ха! Ты совсем последние крохи скромности потерял? С какой наглости ты решил, что мы тебе помогать должны? Из-за твоих гениальных картин, что ли?..
– Естественно!
– Обойдешься! Шантажист.
С этими словами Сергий сделал шаг к мольберту, вынул картину из крепления и передал ее Борею с приказом:
– Отнеси в мой кабинет!
По лицу альбиноса пронеслась волна плохо скрытого недовольства, но проигнорировать приказ он не решился. Хотелось ему остаться и присутствовать при разговоре, к гадалке не ходи! И мне сразу припомнилось предупреждение валуха-техника: «Поставному не доверяй! Старшине – тем более!» Несколько странно как-то. Уж кто тут главный и кто решает все вопросы, так это босс всего сектора. Что может его подчиненный? Пусть даже и наиболее приближенный? Тем более мне хорошо припомнилась та унизительная предупредительность, с которой Борей впервые на моих глазах обращался к надменной и полной хамского презрения Ксане.
Как бы в этих странных отношениях разобраться? И надо ли себе мозги на эту тему ломать?
Пока Борей удалялся из камеры, я завел разговор на другую тему:
– У меня тут еще несколько идей появилось. Например, я бы мог нарисовать целую серию портретов под общим названием «Знаменитости нашего города». И время на это уйдет совсем малое, дней десять примерно.
– Ха-ха! – не удержался от смеха поставной. – Оказывается, ты еще не все резервы своей наглости явил миру! По всем правилам и нормам твоя тушка уже со вчерашнего вечера должна бродить по Дну и заниматься поиском груанов. Причем не ты один.
После чего он с вальяжностью уселся на лавку, в моей любимой позе, спиной опершись на стол. Тогда как я тоже не стал стоять, улегся на кровать. Еще и пояснил после этого:
– После завтрака руки-ноги дрожат. Стоять тяжко.
Укорять меня или отвлекаться и дальше на пустопорожние разговоры Сергий не стал. Его тон стал деловым, а информация лаконичной:
– Помочь я тебе могу только одним. Недавно трое наших ребят проштрафились и попали на Дно. Им дали по полгода службы в принудительном войске. Мне удалось их сбросить вместе, прямо в шахту нашего Ирша. Судя по заявкам на питание, они до сих пор живы, полсрока продержались. Кучкой там всегда выжить легче. Последняя заявка от них подана с сорок четвертого уровня, не знаю, что это и где, только могу сказать, что всего уровней сто двадцать. На сорок четвертый я тебя и отправлю. Моя единственная прерогатива как поставного в секторе. Мой тебе совет: обязательно их разыщи и передай от меня три слова: «Выбираться будем вместе!»
После чего сжато поведал мне имена и внешние приметы своих бывших подчиненных.
– Ну а как выбираются на поверхность те, кто насобирал десяток груанов?
– Мы понятия не имеем, а Светозарные молчат. Только и выходят они из тех самых клетей, в которых их опускают. Да вдобавок прибытие за полкара оповещается звуковым сигналом в нескольких местах.
Не успел я задать иных уточняющих вопросов, как он добавил:
– Кстати, Ксана до сих пор в камере. Отправлю ее вместе с тобой. Это все, что я могу для нее сделать по старой дружбе.
– Да на кой она мне нужна? – возмутился я, даже садясь на кровати от такой новости. – Мне что, еще и за ней присматривать придется?
– Тебе решать. Если тебя это спасет – можешь ее скормить атакующему тебя тервелю. Если не захочешь ее видеть, просто оставишь, где вздумается. Можешь даже попытаться продать или выменять. Ведь нравы там более чем жесткие, скорее всего, даже ты ее защитить не сможешь в первые же минуты после спуска.
– Нравы?
– Ну сам посуди, какие могут быть отношения между каторжанами и смертниками в их среде? Судя по заявкам на питание, женщины там вроде выживают некоторое время, порой даже несколько месяцев, а то и годами живут, но вряд ли можно позавидовать их жалкой участи. Или ты внизу надеешься отыскать куртуазное общество? Ха!
В коридоре послышались шаги, старшина уже возвращался. Но как я понял, поставной уже сказал мне самое главное. Поэтому я перешел к вопросу экипировки:
– А что с оружием? Хоть кинжал мне мой вернут?
– По этому поводу можешь не волноваться: тебе перед спуском выдадут полный комплект. Еще и по твоему усмотрению. Да и внизу уже столько подобного хлама за века собралось, что наверняка под ногами валяется, словно мусор.
– А оружие только холодное?
– Какое ты еще хочешь? – фыркнул Сергий. – Горячее, что ли?
Явно притворялся! Наверняка знает и про огнестрельное оружие, и про лазерное. Но и я не стал умничать:
– А вот, например, то, которым валухи пользовались при разрезании замка. Если его как-то приспособить, то можно легко любого слизняка раскурочить на маленькие котлетки.
На мои слова рассмеялись оба представителя местной власти. Ну а после поощрительного кивка поставного старшина с готовностью пояснил:
– Неужели ты хочешь быть умнее гаузов? Если бы вниз можно было опустить их оружие или отправить валухов, они бы давно уже все груаны из нашей планеты выпотрошили и ни одного тервеля в живых не оставили. Вся тайна в том, что на Дно могут опуститься только люди. Неужели ты этого не знал?
– Знал, не знал!.. Мне надо такое оружие, с которым я бы насобирал десяток груанов и быстрее вернулся на поверхность! – не мог скрыть я своего раздражения. – Мне вон картины писать надо, а не в смертельных местах ошиваться. Ну и по поводу выживших героев: как вам двоих удалось отыскать, если вы и про художника не знали?
Мой вопрос оказался, наверное, неожиданным, в том числе и для старшины. Потому что он с интересом уставился на поставного. «Ответит или не ответит?» – читалось в его глазах.
– Да в этом деле барон Фэйф пособил, – не стал тот скрывать. И тут же грузно, словно нехотя поднялся. – Ладно, и так уже все сроки вышли. Если через кар, точнее, через полтора не сброшу тебя на Дно, меня грозились убрать с места поставного. Старшина, выводи заключенного!
Борей развел руки в стороны, как бы извиняясь передо мной, быстро накинул мне на руку наручник и довольно мягко потянул меня к выходу. При этом он сочувственно бормотал:
– Вроде и невиновен, а вон как обстоятельства складываются.
Уже когда мы выходили, Сергий заметил, что замок с собой забрали валухи, и бросил мне в спину:
– Как тебе удалось такой замок повредить?
Признаваться в своих умениях не хотелось.
– С чего такая уверенность, что это я? К замку чаще всего Борей прикасался, может, чего и уронил нечаянно внутрь, механизм и засорился.
– Чего напраслину возводишь? – дернул меня за наручник альбинос. – Нет там внутри мусора никакого, просто все деформировалось как-то странно, вспухло внутри.
Мы шли уже совсем по иным коридорам и совсем в иное место, но разговор-то следовало поддерживать в любом случае:
– Слыхал я и о таком средстве. Кислота называется. Если в нее положить замок на несколько каров, почитай, все железо изъест да попортит.
– Замок никуда не уносили!
– Зато можно внутрь этой кислоты налить, – настаивал я. – Сами подумайте, кому было выгодно мое слишком длительное пребывание в камере, и вы поймете, чьих это рук дело.
– Да никому, кроме тебя, и не выгодно! – хмыкнул идущий сзади поставной.
Но его подчиненный не преминул возразить:
– Почему же! Ксане тоже это было выгодно, почитай, лишний день прожила.
– Намекаешь, что у нее мог быть любовник и среди моего окружения? – Голос Сергия налился злобой.
– Если она с художником тайно так долго общалась и даже знала, что он Светозарный, – стал рассуждать старшина, – повара своими поцелуями соблазнила, то могла себе и еще парочку тайных поклонников завести. С ее-то хитростью и красотой – плевое дело.
После минуты молчания, когда мы уже заходили в довольно огромный лифт, местный босс продолжил, словно паузы не было:
– Но тогда и тебя, Борей, следует заподозрить в первую очередь. Если Ксана настолько умна, то зачем ей мелкие исполнители? А? – и нажал единственную кнопку спуска со стрелкой вниз.
Моя кисть руки соприкасалась с кистью альбиноса, и я вдруг понял, что кожа его невероятно быстро вспотела. Хотя модуляции голоса остались насмешливыми и спокойными:
– Ну вот, еще и мне во всей этой неразберихе достанется ни за что! Ха-ха! Хотя мне даже льстит, что кто-то может подумать: такая красавица, да еще и личная секретарша поставного, польстится на такого старого служаку, как я. Если по уму, то ей следовало выбирать самых молодых и перспективных.
– Ага! Как раз все трое самых перспективных сейчас на Дне.
– Но с ее помощью туда и отправились! – уже начал паниковать Борей.
– А может, ей кто вовремя подсказал да надоумил? – Сергий взглядом пытался словно дырку в голове пробить у своего подчиненного. Да и следующий вопрос, пусть и вкрадчивым голосом, был задал, что называется, в лоб: – Может, ты на мое место метишь?
– При всем желании не получится, – довольно весело и откровенно хохотнул старшина. Правда, пот на его руке выделился еще бо́льшими капельками. – Ты меня моложе, так что я столько не проживу. Да и по всем остальным размышлениям – дело полностью перспективное.
– А ты размышлял?
– Почему бы и нет, – не стал скрывать подчиненный. – Вполне нормальное явление: любой служащий твоего управления не прочь подняться по карьерной лестнице. Так что в этом плохого?
Кажется, это откровенное признание заметно успокоило поставного. Хотя сомневаться не приходилось: отныне он каждый шаг своего ближайшего помощника будет рассматривать с нескольких точек зрения. И я понял, что нисколько не завидую старшине. А уж если он где-нибудь оступится или всплывет из его прошлого нечто явное и компрометирующее, то и сам на Дно грохнется. Причем с еще большей скоростью, чем его трое подчиненных.
Не мешало бы, конечно, выспросить, за что, мол, и при каких обстоятельствах троица неизвестных мне парней оказалась так жестоко наказана, но мы уже прибыли вниз. Как долго ни опускался довольно скоростной лифт, но не мог он падать вечно. Хотя и эта остановка оказалась только промежуточной. Или, вернее сказать, предпоследней. Здесь отправляемых на Дно экипировали оружием по их выбору, а потом засовывали в какие-то клети-капсулы явно иномирского происхождения. Ну и здесь меня уже ожидала Ксана.
Нельзя сказать, что красота молодой женщины за последние сутки увяла, да и синяк еще только посинел и пожелтел до нужной спелости, но вот что стала не настолько яркой из-за бледности, посеревшей кожи, спутанных волос и выражения отчаянной безысходности – бросалось в глаза сразу. Можно было еще добавить к описанию несколько выражений, как то: ненависть, страх, презрение. Единственное, что вызывало некое уважение, – это отсутствие униженной просительности. Как-то сразу чувствовалось: бывшая секретарша так и отправится на смерть, но ползать у чьих-то ног и умолять о пощаде не станет.
Увидев меня, Ксана демонстративно отвернулась в сторону и закусила губу. А может, и не я был причиной такой ненависти? Если разбираться, то вины моих сопровождающих в ее падении гораздо больше, чем моей. А некая боязнь старшины, которая мною ощущалась во время прикосновений, могла и его выдвинуть в списке виновных на первое место.
Но так как узница ничего не говорила и не пыталась кого-то в чем-то обвинить, не сыпала проклятиями, то если и имелся у нее когда-то с Бореем некий сговор, сейчас высвечен со скандалом не будет. Это и сам старшина почувствовал, задышав спокойнее и увереннее. Но тут я мог и ошибаться. Возможно, у него совесть была нечиста совсем по иному поводу?
Сам пункт отправки выглядел как внушительный квадратный зал, созданный из прочного бетона. С правой стороны стояло пять клетей, каждая на одного человека, и сразу было видно, что это не лифты как таковые. Над каждой клетью возвышалось два поблескивающих рельса, потом резко уходящих прямо в стену. То есть здесь была самая высшая точка их подъема. Ну а некие колесные зажимы и держали клеть на этих рельсах. Ни провода к ним не подходили, ни электромоторов не просматривалось, но, видимо, они и двигали средство доставки вниз-вверх.
Посреди комнаты стоял длинный стол в метр шириной. Ну а в левой стороне виднелись не столько окна, сколько люки с неким карманом внизу. Словно увеличенные во много раз автоматы по размену монет.
Вот и вся нехитрая обстановка. Меня отправили на левую сторону к лифтам и стоящей там Ксане. Только мы замерли, со всех сторон блеснуло около полусотни вспышек. Примерно так действуют вспышки фотоаппаратов.
«Хм! Неужели фото на память делают?» – поразился я, но понимание сути процесса пришло чуть позже. Мои сопровождающие стали по левую сторону стола, и поставной взял в руки некое устройство, очень напоминающее переговорное:
– Два узника для отправки доставлены. Начинаем экипировку! – После чего обратился к нам: – Заказывайте! У нас на все один кар. Если не успеете или будете долго сомневаться, отправитесь в чем стоите.
Ну и чего тут, спрашивается, торговаться? Надо вырвать от благ «родного сектора» как можно больше.
– А как бы мне прочитать перечень оружия? – поинтересовался я. – И есть ли именно наши размеры?
– Ваши параметры уже сделаны световыми импульсами, так что не переживай. А оружие заказывай любое. Если автоматическая выдача не поймет, просто опишешь, что тебе хочется, подробнее. Самое главное, что всем выдают без исключения, – это два пояса со специальными футлярчиками для груанов. Основной и запасной. Ко всему прочему вам на каждого полагается по два одеяла, по две фляги с водой и боевой паек бойца принудительного войска. Рассчитан он на пять суток. Где находятся места с устройствами подачи заявок на последующие пайки, никто из нас не знает. Вам придется это самим выяснять на месте. Только и скажу, что раз в пять дней снизу приходит подтверждение в другой зал: «Такой-то жив! Прошу паек». Все дается ему автоматически. Я только могу наблюдать.
«Ну понятно! Потому он и знает, где его бывшие подчиненные обретаются. Со жратвой тоже понятно. А вот с оружием более чем интересно! Может, у них сразу автоматы попросить? Или хотя бы арбалеты. Но что-то мне подсказывает, с дальнобойным оружием тут будет напряженка. Но попробовать-то можно. Да и нужно».
И я приступил к заказам.
