Глава семнадцатая
Вхождение в новый образ
В девятую комнату я закинул рюкзак, даже не рассматривая, куда именно. Дверь оставил открытой. Затем достал из дальнего кармана чудом пронесённый через иные миры ключ с цифрой восемь и буквой «Ю» и живо открыл соседнюю дверь. Осмотрелся внутри помещения и с облегчением выдохнул: все мои вещи оставались в неприкосновенности! Как мы их оставили, уходя с Леонидом в банные термы, так они и лежали. Видимо, повторного обыска совестливый и честный владелец гостиницы и подоспевшие к нему на помощь хранители не допустили. Всё-таки недаром меня с Леонидом объявили героями перед всем миром, это что-то да значит. Вспомнили, видимо, и о неприкосновенности, которую мне давал Сияющий Курган.
Вот и не тронули вещи повторно. И не только мои! Всё, что приволокли сюда девчонки, тоже громоздилось в шкафу, на столе и возле кровати. Не всё, естественно, более половины трио Ивлаевых забрало с собой, да и мы с Леонидом самое ценное унесли по подземному ходу. Но и этого для комфортной жизни, открытия своего дела и всего прочего хватало с лихвой. Теперь оставалось с максимальной скоростью ограбить самого себя. Чем я и занялся, сбросив ботинки, чтобы не грохотать каблуками на бегу и максимально задействовав серпанса в этом благом деле.
В то же время продолжал размышлять над некоторыми странностями.
Весьма поражал один факт: как это никто из владельцев пейчеры до сей поры не заглянул в комнату? Любопытство, оно ведь с каждым днём только разгорается, а не затухает, в отличие от огня. Да и та же Мансана могла пуститься во все тяжкие, вспоминая меня незлым, тихим словом. Про Мелена Травича, префекта имперской безопасности, вместе с которым мы сплавлялись по Лияне, тоже почему-то вспомнилось. Здесь, в столице, мы от него оторвались, а там и вообще сбежали на войну со зроаками следом за девчонками. Но Травич со своей компанией мог продолжить поиски. Да и обиженный отказом маршал, а следом за ним и сам император могли применить самые жестокие меры пресечения. И уж сам бог велел имперской безопасности реквизировать все наши оставшиеся вещи. В любом ином мире так бы и сделали. А здесь что пошло не так?
Как же оно тогда получилось на самом деле? Я отыскал подземный ход, ведущий из моечного отделения в подвал дома рода Барсов. И мы попросту не вышли, не показались больше на улице, где нас ждали толпы воинов и префектов безопасности. Что им поведал Емлян? Как выкрутился из такого щекотливого положения? Резонно было предположить, что подземный ход (возможно, что и всему роду неизвестный до того) он постарался опять заделать. А там и сведения о нём скрыть со всем тщанием и смекалкой. Исходя из этого, уже можно было бы считать Емляна своим сообщником, который и дальше меня станет покрывать, оберегать от чужого, неуместного внимания. А если я ещё и подстрахуюсь некоторыми ссылками, тонкими намёками и конкретными бумагами, то можно будет претворить в жизнь очередную легализацию в Рушатроне под новым, вполне благозвучным именем.
За размышлениями и беготнёй пять минут пролетели как одно мгновение. После этого я уселся в девятом номере на стол и попытался отдышаться. Чуть подумал и отправил Второго к месту расположения владельца гостиницы. Пусть подслушает и запишет все разговоры, которые там пройдут до моего появления. А сам чуть отдохнул и быстро стал отбирать самое нужное из добра для первой ходки. Прикинул: раза за три всё ценное вынесу. Только надо придумать, как сделать рюкзак объёмным при следующих посещениях пейчеры. Надуть бы его квадратным воздухом… Но как?…
Теперь моя ноша выглядела в два раза меньшей (что-то ведь следовало оставить!), и я поспешил на выход. Тешил себя надеждой, что удастся выскользнуть первый раз без неуместных разборок.
Не получилось. Перегораживая частично проход, в ряд стояли обе сестры из рода Барсов. И если бы кто сомневался, что они родственницы, то под одинаковыми взглядами малявки и взрослой женщины лишился бы малейших сомнений. А уж как они смотрели на меня, как смотрели! Порезаться можно! Или обжечься о такие взгляды. Другой бы сразу упал на колени и стал просить прощения. Даже если бы был невиновен. Единственное, что порадовало, – отсутствие живота у Мансаны. Правда, в такие сроки не всегда беременность просматривается с первого взгляда, но после приближения гляну на тело своей подруги умениями обладателя груана.
Мне повезло, что со мной со Дна проскочил такой замечательный помощник, как Второй. Не успел я ещё зов нужный послать, как уголок псевдоплоти с чипом внутри оказался у меня в руке. Двигаясь неспешно и даже по какой-то мелочи обращаясь к Емляну, прослушал короткий разговор, прозвучавший до моего прибытия:
– Это не может быть он! – резко отвергал владелец пейчеры. – Потому что его лысина не просто от ожога, она натуральная у него, чуть ли не врождённая. Уж в этих нюансах я разбираюсь. И одного специфического акцента в голосе маловато.
– Но Басма почти уверена, что это Борей! – гневалась Мансана, после чего явно обратилась к младшей сестре: – Ведь уверена?
– Утверждать не могу, – по-взрослому рассуждала малышка. – Потому что не видела его во время второго приезда в столицу. А когда прибежала глянуть на героев, они уже к тому времени смылись через подземный ход. Но готова поручиться на шестьдесят пять процентов, что это именно твой сбежавший искуситель. К тому же вокруг него удивительная, огромной силы защитная магия. Это и мешает мне его толком рассмотреть…
– Мала ещё рассуждать об искушении! – стала раздражаться старшая.
– Зато не сомневаюсь, что узнала бы любого мужчину, который ко мне прикасался хоть на несколько мгновений! А Борей тебя не только лапал! – Надо же, насколько зелёная ведьмочка, а уже позволяет себе делать намёки на сексуальные отношения.
«Видимо, вашшуны тоже некую метку могут поставить, – взял я себе на заметку услышанное. – Но такие чудеса простая девушка вряд ли умеет творить, поэтому у меня есть все шансы выйти сухим из воды. Пока… А дальше видно будет…»
И я самым приветливым тоном обратился к первой соблазнённой мной в новом мире подруге:
– О! А вот и Мансана! Привет тебе огромный и самые лучшие пожелания от Борея! Он утверждает, что милей тебя и прекрасней нет девушки во всей империи Моррейди.
Реакция последовала самая для меня неприятная и угнетающая: всего за два удара сердца красавица из строгой и надменной персоны превратилась в несчастную и рыдающую:
– Он… где? – Слёзы потоками хлынули из глаз, и сама она медленными шажками, поднимая в мольбе руки, двинулась ко мне: – Что с ним?!.
Пришлось с невероятным перенапряжением собственной психики и магических умений играть назначенную для себя роль. И видят боги, сколь много у меня на это ушло усилий!
– Хо-хо! Нечего о нём расстраиваться! Жив он, здоров, выглядит шикарно. И во время свадьбы с моей родственницей все единогласно признали его самым симпатичным женихом последних трёх лет. А уж как он лихо на свадьбе отплясывал да как пел чудесно!..
Слёзы у Мансаны моментально высохли, а ладошки сжались в кулачки:
– Какой свадьбы?! Он что, женился?
– Конечно! Тем более что он об этом мечтал с самого детства, – врал я с навалившимся на меня вдохновением. – Но вначале его родители с родственниками, да и мои были против. Невесту подговорили, чтобы она его отвергла. Как бы… Причина тому – невероятная лень Борея. Он себе вбил в голову, что его и так будут всю жизнь любить только за красивые глазки, и не соглашался ехать в столицу, а то и ближе к Ничейным землям, для покупки волшебного симбионта с крысы пилап. А как, спрашивается, он бы вылечился от своей ущербности, не став обладателем хотя бы Первого Щита? Вот мы и устроили ему «отторжение от тела любимой». Хотел он, не хотел, а отправляться в Рушатрон пришлось. Следом за ним его родственницы отправились, одни из лучших фехтовальщиц Пимонских гор, да не успели… Без присмотра он и попал в неприятности с кречами.
Мансана вычленила из моего монолога самое главное:
– Любимой?.. Значит, он ту… даму продолжал любить?
– Когда его отправили сюда, он был уверен, что отношения с любимой разорваны навсегда. И даже не догадывался о нашем сговоре. И не представлял, как его суженая при этом мучилась и рыдала сутками напролёт.
Я старался бить на жалость, и это частично удалось. Мансана хоть и кривилась, представляя себе рыдающую разлучницу, но некое сочувствие к ней, вкупе с женской солидарностью, всё-таки в душе зародилось. И вся агрессивность, желание отыскать и наказать виновного почти рассеялись. А я продолжал:
– Конечно, подобный обман – это несусветная крайность, но результат всё-таки оказался потрясающим. Борей выздоровел, стал полноценным мужчиной, а когда узнал, что моя родственница его ждёт с нетерпением, простил нам всем наши маленькие хитрости.
– Маленькие хитрости? – бормотала Мансана, поверившая каждому моему слову. – Для кого-то они маленькие, а для меня фатальные… Но с другой стороны… я всё равно рада, что Борей живой и счастлив. Пусть таким и остаётся… Ну а я… я тоже буду счастлива с нашим ребёнком…
После чего развернулась и довольно стремительно пошла к выходу. Несколько ошарашенный услышанным, я с запозданием попытался ринуться следом, но был остановлен шипением Басмы, наставившей на меня свои пальчики:
– Не смей приближаться к моей сестре, колдун! И передай своему зятьку, или кем он там тебе приходится, что пусть не смеет появляться в Рушатроне. Иначе у него больше никогда детей не будет!
Озвучила нешуточную угрозу и умчалась догонять старшую сестру. А мне ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть и вытереть непроизвольно пот со лба. Врать оказалось и неприятно, и трудно, и даже противно. Да и сам факт всё-таки имеющей место беременности меня основательно выбил из колеи. Удостовериться в своём скором отцовстве я не успел, для этого следовало не врать, а осмотром заняться. Да и ближе чуть встать не помешало бы, но всё поведение будущей мамаши отрицало любые сомнения.
«Что ж мне не везёт-то так? – досадовал я. – Сколько там того секса было-то? Три ночи? А расхлёбывать последствия теперь всю жизнь придётся?..»
Вывел меня из печальной прострации и самобичевания Емлян:
– Конечно, Борей поступил с моей племянницей не по-рыцарски. Хотя глупого, молодого парня, вырвавшегося в столицу, понять можно. Ещё и после любовной драмы в личной жизни. Тут и вы, все его родственники и знакомые, виноваты.
– Чего уж там, в самом деле виноваты, – признал я. – Но кто ж знал, что так получится? Кто мог поверить, что такая красивая и взрослая девушка соблазнится несчастным инвалидом?
– Да потому и соблазнилась, что парень непростой, особенный. Что он и доказал, уничтожив самого императора зроаков. К тому же всего за несколько дней оказался замечен Лобным камнем, прошёл обряд гипны, стал почётным членом флагмана имперского флота, умудрился стать любимцем всего нашего рода, и уж понравиться доброй, искренней Мансане вовсе для него труда не составило. А уж как он отсюда после своих геройств сумел незаметно уйти в последний раз! О-о!.. Не хвастался?..
И хозяин пейчеры уставился на меня, как Ленин на буржуазию. Сразу понималось, что обнаруженный у себя в недвижимости подземный ход он скрыл от всех посторонних и теперь переживает о сохранении тайны и в дальнейшем.
Я не стал его расстраивать, притворившись незнайкой по данному вопросу:
– Чем он должен был хвастаться? Только и рассказал, как они со своим приятелем зашли повторно к своему земляку, прочитали специально для такого развития событий оставленное послание и тотчас же поспешили к Пимонским горам. Это уже мне перед моим отъездом Борей подробно рассказал, что где лежит в его комнате, дал ключ и даже написал доверенность на получение его багажа. Потому я и расположился рядом с восьмым номером. Сейчас сбегаю к родственникам, посмотрю, как они устроились, и вернусь. Кстати, Борей утверждал, что с тобой лучше всего вести размен монет Заозёрья на местные версы. Эта информация до сих пор актуальна?
– Естественно! – слишком покладисто и быстро откликнулся ветеран. – В любых количествах поменяю, хоть мешками!
– Тогда я в самом деле принесу мешочка три монет, потому что собираюсь в Рушатроне открыть несколько производств. Жди!
– Постой! Хоть в двух словах расскажи о себе, – потребовал Емлян. – Да и доверенность показал бы…
– Легко. Вот она, смотри, – достал нужную бумаженцию с гербами и рыцарями и, положив её на стойку, принялся врать дальше: – О себе могу рассказывать много и долго. Потому что на самом деле мне гораздо больше лет, чем я выгляжу, и я не уроженец Пимонских гор.
Хозяин гостиницы оторвался от чтения бумаги, уставившись на меня с некоторыми опасениями:
– Ну да, Басма утверждала, что ты сильный, очень сильный колдун. Не меньше, чем наши Трёхщитные.
– Очень верное наблюдение юной вашшуны, – без всякого хвастовства подтвердил я. В уме же прикидывал, какой возраст для себя выбрать, чтобы не переборщить. Лишь бы от меня отвязались: – Наверняка в будущем станет великой ведьмой.
– Но что ты утверждаешь о возрасте? Разве тебе не двадцать? Максимум двадцать пять лет?
– Гораздо, гораздо больше! – заявил я и со смешком добавил: – Возможно, что я даже старше тебя, и мне уже далеко за шестьдесят. Хе-хе!..
– Неправда, в Пимонских горах таких колдунов нет, – нахмурился ветеран. – Я специально в последнее время узнавал.
– Ты плохо слышишь? Я ведь утверждаю совсем иное. Родом я из Заозёрья, и в последние годы являлся учителем, наставником как Борея, так и всех молодых представителей рода Ивлаевых. В том числе и приезжавшей сюда троицы девушек: Марии, Верочки и Катерины. И школа фехтования у них моя, и акцент именно мой, и…
Дальше вралось легко, с вдохновением.
