Глава двадцатая
Работа бывает разная
Вначале нам не ответили. Да и открывать ворота никто не бросился. Потом всё-таки угрюмый гигант (судя по голосу), отозвался:
– Кто это там такой буйный ломится?
– Кто, кто! Главный атрегут дворца! Война войной, а обед по расписанию!
– А вы там что… живы?
– Тебе разве доводилось с покойниками разговаривать?.. Открывай быстрей, а то сейчас эти дверцы вышибу!
Судя по топоту ног, отделение заняло удобные для отражения атаки позиции, и только после этого их командир заскрежетал ключами и засовами. Потом отскочил в сторону и скомандовал:
– Выходите по одному! – но тут же успокоился, не увидев у нас иного оружия, кроме и раньше висевших на поясе кинжалов. – А что в мешках?
– Золото и брильянты! – со смешком отчитался я, укладывая мешки перед эйтраном. – А вот и карта, дорисованная, с пояснениями. Все ловушки деактивированы, хотя и дальше там следует ходить с особой осторожностью: всё-таки колодцев там слишком много… И где наш обед?
К моему удивлению, оный оказался в этаком подобии высокого, объемного термоса из пяти частей. Причём порадовал тем, что горячий. Но когда я термос ощупал и подхватил за ручку, командир отделения несколько растерялся:
– Э-э-э, а ты…
– Обращаться ко мне «господин атрегут»! – рявкнул я. – Задание мы выполнили, претензий к нам быть не может. А обедать имеем право в своих апартаментах! И вам хорошо известно, что нельзя злить зверя, когда он собрался отобедать. Тем более – пытаться забрать у него добычу. Если понадобимся их высочеству, знаете, где нас найти: в комендатуре дворца. – И уже двинувшись вперёд, бросил через плечо: – Ворота можете больше не закрывать, там нет ничего опасного. Выходов из катакомб тоже не обнаружено. А вот за тринадцатью телами первых исследователей отправьте похоронную команду. Не повезло первым разведчикам, не было среди них атрегута…
Остановить нас никто не посмел. Но что я сумел заметить, так это поощрительные взгляды большинства эйтранов. Кажется, наше независимое поведение и удача при выполнении приказа воинов приятно озадачили. Да и руки им, как мне удалось расслышать ранее, пачкать не хотелось при странном устранении.
Ещё заметил, что командир группы всё-таки стал запирать ворота на замки:
«Ну и пусть! Попасть внутрь мне труда не составит, возьму ключи у коменданта. Атрегут я – или просто погулять сюда пришёл? Ну и надо где-то присесть и пообедать, пока всё не остыло…»
Интуиция подсказывала, что спешить в личные апартаменты пока не стоит. С фантазией у двойняшек всегда было на «отлично», поэтому не удивлюсь, если мне уже придумали следующее странное задание из той же серии «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что».
А дворец-то огромный! Как поведал мне Шеян, заселены некоторыми службами, ведомствами, министерствами и придворными только первые два, максимум три этажа. И госпиталь здесь, и главный арсенал, и генеральные склады продовольствия, а вот пространств, где ещё не бывала нога человека, полным-полно оставалось. Так что уединённое местечко найти не проблема. Только вот иной вопрос нарисовался. Вместительный и тёплый термос, чем больше я его нёс, тем больше мне казался не соответствующим весу. Иначе говоря, слишком лёгким. И не надо иметь особое зрение для просмотра насквозь. Поставили, раскрыли, глянули.
И Бродский высказался раньше меня:
– Не знаю, как шла речь про нас обоих, но одного они сразу списали в расход.
Потому что порция виднелась в бачках сиротливая: на одного человека. Причём человека средней комплекции, здорового и не страдающего чрезмерным аппетитом. Хорошо, что инстинкт нас не завёл слишком далеко от кухни, и я сразу подался в зал раздачи. А там уже и нет никого, все отобедали. И жаловаться вроде некому, если не пройти по парочке знакомых коридоров и не ввалиться в личный кабинет шеф-повара, где та сидела за сверкой каких-то списков с одной из поварих. Она, правда, глянула с бешенством на незваных посетителей, но я успел заговорить раньше:
– Оляна, ты глянь, какую нам порцию дали на двоих?! А ведь мне как выздоравливающему требуется пятикратная норма. Да и Шеяну положена добавка. Мы с ним вдвоём отпахали в подвалах дворца, проложили безопасную дорогу к мавзолею с саркофагами, а нам принесли такой вот мизер. Издеваются, не иначе!
По мере моих объяснений выражение лица Ясинских менялось от злобного к сочувствующему:
– И кто вас удосужился послать в подвалы? – И тут же, не дожидаясь ответа, отправила повариху обслужить Шеяна: – Наложи им ещё порций шесть, а то и семь, с того, что осталось от караульных.
Да и я стал отвечать после того, как мы остались одни:
– Её высочество Вера Ивлаева-Герчери одарила меня своим вниманием и персональным заданием. Мы с ним справились, а с обедом – пролетели… И вообще, ты извини, что вчера так получилось.
Сколько ни читал литературы о психологии женщины, всегда обращал внимание на один совет: «Не поленитесь лишний раз извиниться перед женщиной. Даже если на сто процентов уверены в своей правоте. Тогда она вас простит даже в том случае, когда вы будете не правы на двести процентов».
Вот и сейчас получилось, Оляна мне простила всё и сразу. Подскочила ко мне, чмокнула в губы и, заговорщицки оглядываясь на дверь, усадила на диван. Тот самый, где мы вчера так здорово развлекались. И начала разговор с сочувствия:
– Надо же, как вокруг тебя все завертелось! – А дальше из неё водопадом пошли откровения: – Представить не могу, с чего это императрица тебя у нас вырвала так нагло и беспардонно. Но ты не радуйся раньше времени и будь осторожен! Только сам факт отправки тебя в подвалы говорит о попытке уничтожить. Не иначе как против тебя самые первые лица ополчились. Принцессам мог на тебя нажаловаться один из последних фаворитов Марии, зуав Вирник Глот. Он в большом фаворе, потомок великих князей нашего мира, и те же высочества считают его несравненным красавцем, этаким примером доблестного воина, шикарного танцора и душкой в личном общении. К тому же он знатный дуэлянт, успевший на поединках «до крови» ранить более десятка своих соперников.
– Носитель Первого Щита? – озадачился я новой информацией.
– Откуда?! Мы же эйтраны, у нас там такого не было. Но магический университет Вирник Глот до гибели мира окончить успел. Что он там умеет в плане волшебства, я точно не знаю, только слышала, что у него очень здорово получается пучок раскалённых искр забрасывать на пять метров перед собой. Ещё мне известно о трёх фаворитах, но те Глоту и в подмётки не годятся…
– Постой, ты говорила, что Мария каждую ночь их по нескольку меняет! – указал я на явное несоответствие. Но на него Оляна лишь отмахнулась:
– Больше слушай рассерженных, да ещё и оголодавших женщин! Поспрашивай обо мне – тебе такого расскажут!.. О-о-о! А на самом деле у меня до вчерашнего с тобой – уже две недели никого не было. Не каждый ведь подходит, не каждый нравится, не каждый умеет коварно и грамотно соблазнить…
Мысль у меня мелькнула: чем я мог вчера красавицу соблазнить? И в голову ничего не пришло, кроме как: «…нечаянно распахнувшимся халатом». Ох уж эти женщины!.. Чем только себя не оправдают!
А поток информации тем временем продолжал поступать. До прихода Шеяна и поварихи главный кулинар дворца успела мне кратко поведать об известных ей воздыхателях Марии, о неизвестных широкому кругу сплетников и даже о тех, кто ориентировочно числится в кандидатах в эти списки. И во мне окрепла мысль, что с шеф-поваром надо обязательно остаться в дружеских отношениях. Потому что знала она очень, ну очень много и при нормальных отношениях могла делиться информацией безвозмездно. Кажется, она всё-таки слишком уважает и побаивается императрицу, чтобы нагло и показательно волочь меня в свою постель. А просто дружбу Машка мне в любом случае простит. Даже если узнает о нашей близости, состоявшейся вот на этом диване.
Прощаться старался официально: кивнул головой, пожелал доброго дня, пообещал зайти за своим персональным ужином. И дальше уже мы с целителем поспешили в безлюдное место. И недалеко оно оказалось, хватило подняться на пятый этаж и углубиться в один из коридоров. Там мы отыскали свободные апартаменты, плотно закрыли за собой дверь и вольготно расположились обедать, а когда утолили первый голод, позволили себе и по сторонам осмотреться.
Кстати, Бродский не преминул и повариху разговорить, а та была персоной тоже весьма информированной. Видимо, повара – они волей судьбы оказываются на пересечении любых информационных потоков и сами порой служат почтовыми ящиками, или, иначе говоря, серверами всемирной информации. Давшая нам добавку служительница кастрюль и сковородок косвенно подтвердила информацию шеф-повара, но и от себя добавила. Получалось, что принцессы, до того как ворваться в мои апартаменты, «…душу вымотали из Оляны и Марты, требуя подробностей о новом нежданном фаворите своей божественной старшей сестры. А значит, они собрали обо мне, к моменту моего прихода к Вере, полную информацию. И наверняка не сомневались, что геройское участие в знаменитом уже сражении я тоже принимал. Герой как бы… А всё равно рискнули и решили убрать посредством невыполнимого задания.
«Неужели им так нравится какой-то смазливый зуав? – размышлял я, доедая обед, слушая разглагольствования Шеяна и посматривая на потолок и стены гостиной. – Или мои старые подружки настолько обрадовались новости обо мне? Живом, целом и растущем? И пытаются оградить глупую Марию от всяких коварных соблазнителей? Мысль приятная, но чтобы она подтвердилась, следует узнать только одно: каким гонениям подвергся тот самый Вирник Глот? Если и его отправили на смерть, я девчонкам всё прощу!.. Если успею. И если они меня до того каким иным способом не затолкают в «деревянный макинтош». А значит, надо как-то устроиться несколько лучше, чем я примостился. То есть получать всю информацию, а самому в тот же момент находиться как можно дальше от начальства. Ох! Чуть не забыл самое главное: и чтобы Машка ко мне каждую ночь приходила! Или я к ней…»
Сразу вспомнилась прошедшая ночь. Тут же живо представилась следующая… Насыщенный организм впал в нирвану чувственного ожидания… Мир вокруг поблек… Звуки затихли…
И от громкого окрика Шеяна я даже вздрогнул:
– Да ты меня не слушаешь! – Он ещё при этом ложкой по столу постучал. – Я тебя уже третий раз спрашиваю: что будем делать дальше?
– Извини! – Я аккуратно помассировал кожу на голове, которая так и не думала зарастать волосом. – Я просто немножко… заработался.
– Чего? – выпучил на меня глаза целитель. – Ты не просто оплыл, как отожравшийся хомяк, ты почти заснул! Какая же это… извини, работа?!
– Извиняю, – проявил и я великодушие. – И ещё раз напоминаю наши с тобой обязанности: я – познающий твердь. Ты – мой помощник, ассистент и лаборант. То есть ты – младший атрегут. А? Правда, гордо звучит?.. Но я сейчас не о том… Ты думаешь, мы банально насыщали свои организмы пищей?..
– Я общался и разговаривал, – сразу отмежевался от обвинений Бродский. – Это ты «…насыщал организм семью порциями».
– …Нет! Мы работали! – продолжил я, словно и не заметил язвительной ремарки со стороны. – Ты мне подавал ценную информацию, а я просматривал стены данных апартаментов на предмет нахождения в них потайных ходов.
Тайланец мне нравился всё больше и больше. Потому что уважительно кивнул пару раз и заверил:
– Так и буду утверждать. Даже под самыми жестокими пытками. Работали мы! Ненормированный рабочий день, как у целителей.
– Точно! Тебе вообще полагается две оплаты. Ты ведь ещё и за моим здоровьем продолжаешь вести наблюдение. А это дорогого стоит!
– Три! Три оплаты! – воодушевился тайланец. – Я ведь ещё успеваю обучать музыкантов-эйтранов новым мелодиям нашего княжества. Они от них в восторге, обещают при оказии сыграть парочку наших самых боевых маршей.
– Ого! – притворился я завидующим. – Да ты так умудришься получать больше главного атрегута?
– Больше? Ну, если мне ещё и часы засчитают, во время которых я разглядываю стены и потолок с моей помощницей…
– Правильно! Повышенная чувствительность в нашей работе достигается лишь совокупной концентрацией всех чувств воедино с конгломератом внешних ощущений. Я тоже потребую добавки за ночное время, пользуясь нашим совместным научным открытием.
Мы с ним поржали, расслабились, а потом я, под хорошее настроение, решил пробить давно интересующую меня деталь:
– Шеян, братишка, я вот скажи мне: почему ты до сих пор ни разу меня не спросил о конкретном месте рождения? Или из какого я города?
Действительно, Бродский никогда меня об этом не спрашивал. О себе и о происхождении рода своего он рассказал, а я в ответ про себя помалкивал. Он и не спрашивал. Что, в общем-то, было странно. Вот я и решил выяснить.
Шеян подумал-подумал, глядя на меня с иронией, а потом всё-таки разоткровенничался:
– Чего тебя спрашивать, если ты не тайланец. Уж я-то как целитель это сразу рассмотрел. Слишком иная у тебя кожа на голове. Быстро смекнул, что она после ожога такая. А у нас мальчики с детства голову особенным зельем мажут, вот потому она и лысая со временем становится. У тебя же особенный след от этого зелья отсутствует. Был бы вместо меня Трёхщитный из наших, сразу бы тебя раскусил. Но их с нами рядом не оказалось. Тогда я решил тобой озаботиться, подлечить… Да так и прилип. Интересно стало, выживешь ли ты после многочисленных смертельных травм. Ну а уж когда сразу три Первых Щита в тебе рассмотрел, ты для меня как родственник стал… И мне, в сущности, всё равно, откуда ты родом и кто ты такой. Чувствую, что человек ты хороший, правильный, а остальное не важно.
Хорошее у него получилось объяснение. Чёткое, краткое, да и лестное. Хорошим меня назвал и правильным. Как такому было не поверить? И удобно с любой стороны: не достаёт вопросами, а во всём остальном готов помочь без малейших раздумий. Про секреты моего организма никому постороннему не проболтался. За ворота, ведущие в подвалы, шагнул – и не поморщился. С советами не лезет, дисциплинированный, чувство юмора отменное, да и вообще отличный мужик. До сих пор поверить не могу, что ему уже тридцать седьмой год, а ведёт себя, словно мой ровесник. Ещё и подчинённый. Или он меня за старика принимает? Вряд ли, целитель всё-таки. Тогда, значит, силу мою сумел оценить магическую? Это уже ближе к сути. Ему по докторской этике и врачебному ремеслу положено в таких вещах разбираться. И уж у него сомнений не было в том, что я со своими эрги’сами мог уничтожить весь центр колонны со зроаками.
То есть вывод один: такому человеку можно доверять. И вообще ему следовало давно препоручить самые большие тайны. Даже такие, как порталы между мирами. И тот факт, что я этими тайными знаниями свободно манипулирую.
Но с другой стороны, и спешки нет. Пока я занимаюсь одним, пусть занимается другим. Хотя бы тем же сбором нужной мне информации. Поэтому я и попросил:
– Забирай пустой термос и отнеси его на кухню. Дальше действуй по обстановке. Но узнавай всё, касающееся меня. Если тебя перехватят, ни в коем случае не говори, где я. Докладывай, что исследую верхние этажи северного крыла комплекса…
– А сейчас мы в каком? – посмотрел Шеян на потолок, словно там было написано.
– Забудь о своём вопросе, – приступил я к наущениям. – И больше его не задавай. Меньше знаешь, меньше соврёшь. Никто тебя во лжи не заподозрит, если ты повторяешь мои распоряжения и пояснения. К ужину не забудь наведаться на кухню, наполнить термосы для нас… всех, и жди меня в своих апартаментах. Не будут давать, ссылайся на императрицу.
– А если она лично со мной столкнётся и о тебе спрашивать начнёт?
– Ей можешь показать, где я. Здесь буду или на один-два этажа выше. Остальным – ни намёка!
– Рассмотрел потайные ходы? – Его глаза разгорелись от любопытства и предвкушения. – Вот бы и мне так уметь!..
– Чего их рассматривать, – фыркнул я. – Их любой Трёхщитный видит. Проблема отыскать входы-выходы да открыть их. А с этим придётся повозиться.
Бродский понятливо кивнул, подхватил термос и умчался на сбор слухов, сплетен… точнее говоря, на сбор разведывательной информации.
