Глава семнадцатая

Пришлось Парадорскому перестраиваться под расширенные стратегические задачи прямо на ходу.

Тем не менее майор не стал переносить свой личный штаб из массивного здания «Георг-4», а только забрал к себе адъютантов генерала, связистов и одного аналитика. И с помощью малой связи превосходно справлялся с управлением воинских сил, оказавшихся в его распоряжении. Тем более что сил хватало. Вначале подтянулось целых три, весьма многочисленных, отлично вооруженных подразделения с иных участков города. А ближе к вечеру, невероятно рискуя своими жизнями и жизнями десятка десантников, на площадь Петрокса прорвались сразу пять малых штурмовых флайеров. Прорывались они чудом, буквально касаясь брюхом по булыжной мостовой и царапая воздушными ускорителями стены домов. И рухнули только на самой площади. Причем трое из пяти еще и сумели посадить свои устройства под самыми стенами зданий. То есть еще и могли теперь использовать все свое внутреннее вооружение, не особо опасаясь минометного обстрела.

А на рубежи обороны влились еще пятьдесят бравых космодесантников. Причем как раз все воины – выпускники родного училища этого года, в котором и проходил обучение Парадорский со своими друзьями. Все пять десятков не только слышали о знаменитых героях, но еще и в лицо их прекрасно знали: оказывается, командование вывесило в комнате славы фотографии своих воспитанников, ставших героями.

То есть командовать таким контингентом было само удовольствие. И умеют много, и приказы выполняют с удивительной точностью и с нужной толикой инициативы.

Но при следующем сеансе связи, когда Тантоитан заскочил в штаб, стало известно и о втором прорыве на боевых флайерах. На этот раз к площади Петрокса попытались прорваться еще четыре, но уже средних штурмовых флайера, на борту каждого из которых находились по пятнадцать воинов дивизиона. Увы, им повезло гораздо меньше: уже в пригородах отказали двигатели, и пилотам пришлось совершить вынужденную посадку. Хорошо, что при ней никто не пострадал, воины дивизиона сделали высадку и довольно удачно, прикрываемые огнем зениток и тяжелых пулеметов, с ходу захватили довольно приличное как для обороны здание. Пиклийцев кого уничтожили, кого взяли в плен, но сами при этом практически потерь не понесли. А так как оказались слишком далеко от своей изначальной цели, то и прорываться к площади Петрокса не было никакого смысла. Правда, к ним вот-вот мог прорваться одним из атакующих клиньев взвод бронированных вездеходов.

Тантоитан несколько подивился таким отчаянным попыткам общего штаба оказать помощь именно его группе и даже постарался доказать в разговоре с главным полицейским генералом нецелесообразность таких попыток. И вот тут на него набросились со всей яростью и строгостью. Причем довольно неожиданно набросились:

– Не вам указывать, куда и зачем перебрасывать подкрепления! Это раз! А во-вторых: почему в вашем штабе на связи и среди аналитиков только мужчины?!

– Да старший лейтенант Полсат тяжело ранен, а вот…

– С раненым все ясно, а остальных немедленно заменить капитаном Ланьо, старшими лейтенантами Шелди и Байцел! Немедленно!

– Есть! – И уже своим: – Выполнять!

Неожиданное распоряжение командования Парадорского никак врасплох не застало. Потому что по личному его распоряжению все эти воины женского пола и так находились вместе с Гарольдом, Николя и Малышом в соседней комнате и считались стратегическим резервом. Мало того, прекрасно слышали каждое слово, произносимое в штабе, так что переместиться из одного места в другое не заняло у них больше десяти секунд.

– Выполнено! – коротко доложил майор.

В штабе это всех удивило.

– М-да? Лихо!.. Ну ладно, тогда бдите за обороной. По нашим сведениям, противник стягивает вокруг площади Петрокса дополнительные силы. Ну и туман! Что предпринято вами дополнительно по этому поводу?

– Все окна, вплоть по третий этаж, тщательно забаррикадированы, а пространство перед самыми домами со стороны моусовцев заминировано. Вдобавок на пятых этажах расставлены дополнительные посты самых зорких ополченцев, которым выданы гранаты.

– Отлично! И продолжайте вести вещание в сторону противника о прекращении огня и добровольной сдаче. С минуты на минуту будет начата трансляция из ставки императора, в которой пару слов скажут все члены семьи Ремминг.

– Все? – вырвалось у майора.

– Вот именно! В том числе и ее высочество, принцесса Патрисия будет говорить.

– Отличная новость!

Связь по краберу на некоторое время прекратилась для очередной, плановой смены батарей, тогда как среди присутствующих начался оживленный обмен мнениями. И первым начал его Алоис:

– Давно бы так! – Выглядел он, несмотря на свои ранения ног, весьма бодро и опасений за здоровье явно не испытывал. – И так изрядно задержались.

Остальные высказались примерно в том же духе, и только Клеопатра сидела тихая и странно задумчивая. Но когда и у нее поинтересовались, то она очень серьезно кивнула:

– Смысла особого в выступлении нет, но раз в ставке так решили, значит, им видней.

– Вот только чей голос мы услышим? – задумался Малыш. – Если так разобраться, то принцессу из нас никто и никогда не видел и не слышал. Ну разве что наша Клеопатра с ней знакома. Узнаешь ее голос?

Девушка не к месту засомневалась:

– Понятия не имею. Все-таки обычная речевая трансляция голос искажает. Но в общих чертах наверняка пойму: она это или не она.

– Да и какая разница? – пожимал своими плечищами Гарольд. – Главное, что после выступления Реммингов проблемы должны резко пойти на спад.

– Смотря какие проблемы, – досадовал Парадорский, указывая рукой в коридор, где над полом подрагивал дрожащий сгусток тумана.

Как ни пытались заделать все щели, дыры на потолке и на окнах, парующая субстанция все равно просачивалась в полуразрушенные здания и стекала вниз по внутренним переходам и лестницам. При этом уничтожались не просто ткани или одежды, но порой и ковры, сотканные с применением нитей из натурального хлопка или шелка. Причем было замечено, что и огромная часть домашней утвари из пластика или искусственных материалов поддается коррозии. Конечно, такая напасть ни в коей мере пока не могла сравниться с потерей здоровья или жизни в бою, но законные страхи и опасения туча вызывала все больше и больше. Причем прогнозы ученых по поводу выпадения льда и самоуничтожении атмосферной загадки пока никак не претворялись в жизнь. Хорошо хоть вновь подобранные по размерам скафандры из склада полицейского блокпоста давали возможность воевать и не оглядываться на стекающую с тела одежду.

Кстати, из верхних слоев атмосферы на область «с обломками Лунманских прыжков» тоже пытались оказать определенные воздействия. Сыпали вниз различные порошки и смеси, облучали низкочастотными установками, жгли лазерами и буравили мезонными щупами. Но пока никакого эффекта или разгадок добиться не удалось.

Но и команды о всеобщей эвакуации пока давать не спешили. Хотя и предупредили всех, чтобы были готовы к передвижению прочь из города по первой команде. Наверное, уже бы к этому часу в иной обстановке всех эвакуировали, если бы не военные действия. Пиклийцы сдаваться не собирались, интенсивно оборонялись, и даже сами вели наступательные операции в некоторых частях столицы Оилтонской империи.

И вот самое решительное, массированное наступление они и начали с наступлением ночи на площадь Петрокса. Их замеченные приготовления не оказались ложными, и как только ночь стала помогать туману, основные силы противника пришли в движение.

Вот и пригодились и мины, и гранаты, и зоркие воины из гражданского ополчения. Тяжеленный бой продолжался не просто всю ночь, но и на следующий день до самого обеда. По всем каналам разведки и по итогам допросов пленных получалось, что особый отдел вторжения втемяшил себе в голову одну странную идею: принцесса выступала с обращением подменная, а настоящая так и находится в рядах защитников города. Причем моусовцы получили довольно подробное описание этой самой принцессы, которое как две капли воды походило на капитана Ланьо. Давались и исходные данные для таких утверждений: показания слуг императорского дворца и «точечных», которые случайно схватили Патрисию Ремминг в плен.

Когда данные допросов были доведены к обеду и до Парадорского, тот уже с еле сдерживаемым раздражением посматривал на свою притихшую невесту. А когда переговаривался с ней как бы наедине, то и не пытался скрыть досаду:

– Ну вот, и как ты умудрилась такой шум вокруг себя устроить?! Ты только посмотри и прислушайся, что вокруг нас творится. Штурмуют без остановки. И сами гибнут, и горожан сколько полегло! Э-эх!..

– Так что мне теперь, пойти и самой им сдаться? – с какой-то глубокой серьезностью спросила Клеопатра.

– Еще хуже сделаешь! – шипел на нее жених. – Они тогда вообще сдаваться не захотят и будут действовать лишь с позиции оголтелых шантажистов, которые захватили ценную заложницу. А ты ведь знаешь, какие у нас в империи по этому поводу законы.

– Знаю.

Законы о хищении, захвате людей и в самом деле были весьма жестокими. Еще пятьсот лет назад законы изменил тогдашний император. И с тех пор заложников не пытались спасти путем уступок или передачи выкупа, а просто безжалостно атаковали преступников. Если заложники при этом погибали, то семьям выплачивали огромную компенсацию и хоронили с почестями, как героев. А вот родственники похитителей вместе с ними, всем скопом отправлялись на каторгу, чаще всего пожизненную. Вдобавок и спецслужбы преследовали спасшихся преступников до самой их смерти по всему Космосу. Жестоко, даже очень, и об этом немало кричали в остальной Галактике. Но вот уже четыреста лет преступления с попыткой захвата заложников не происходили. Единственный подобный инцидент состоялся шесть лет назад на планете Хаитан, когда Парадорский со своими друзьями захватили огромное количество сквоков в плен и которые потом были обменяны на обитателей второго научного города. И то вся акция проходила под вывеской обмена военнопленными. И считалась, пожалуй, единственной своего рода уступкой и отклонением от законов.

Наверное, именно поэтому гражданское население Старого квартала настолько рьяно схватилось за оружие. Все понимали: если агрессоры возьмут их в качестве заложников, это ни в коем случае не гарантирует сохранение жизни. Интервентов в любом случае не выпустят из города живыми. Пиклийцы об этом тоже прекрасно знали, а если и не знали, то их уж дотошно проинформировали на эту тему по сети наружного вещания. Так что непонятно было, на что они надеются, даже в случае захвата пусть и всамделишной принцессы Оилтонской империи.

Совсем иные мысли возникали и по другому поводу: каким образом моусовцы так настойчиво, но самое главное, верно умудряются держать острие своих атак именно в направлении отряда Парадорского? Хотя тут точнее было бы высказаться: сборного батальона под командованием уже павшего генерала Энгаля. Видимо, вражеские службы надзора за эфиром весьма четко пеленгуют любые переговоры командования батальона с общим штабом, подробно фиксируют, а затем анализируют каждое слово. Затем это слово довольно грамотно интерпретируют и делают весьма верные выводы и правильно назначают цель для своего решающего штурма.

Пожалуй, только сама Патрисия подозревала обычное предательство или ротозейство с утечкой информации. Ей в один голос вторили и обе подруги, сидящие теперь в штабной комнате и очень недовольные своим отстранением от боя. На эту тему они жестко спорили с обездвиженным Алоисом, который при отлучках командира на участки обороны оставался за старшего. Его Лидия Шелди и пыталась раззадорить на ответные действия:

– В данный момент ты имеешь право послать нас на самый критический участок боя. Слышишь, что на восточной оконечности здания творится?

– Туда около пятидесяти гражданских с автоматами подались, – отвечал негр, находясь верхней частью своего тела в большом информационном боефикаторе, который специально для него сняли с одного из штурмовых флайеров. – Справятся.

– Но там наши товарищи погибают! – возмущалась Инга Байцел. – А мы здесь бездельем томимся!

Последние восклицания услышал и сам Парадорский, быстрым шагом вошедший в комнату. За ним Гарольд волок две огромные связки автоматов марки «Жало».

– Как это я раньше не подумал, что вам здесь будет скучно! – При этом он с обвинением смотрел только на Клеопатру. – Капитан Ланьо, передайте крабер Алоису! И все трое приступайте к очистке и починке вот этой кучи автоматов. Заклинили при неправильном обращении.

Его невеста ни словом, ни мимикой не выразила своего недовольства и первой приступила к выполнению приказов. Уж она-то прекрасно знала, почему здесь находится, и понимала, что даже заикаться про уход на позиции бессмысленно. Двух подруг к этому делу привлекли только ради отвлекающего маневра. Приказ даже для инициативного Тантоитана выглядел более чем строгим и безапелляционным.

Хотя за Клеопатру вступился Алоис:

– Да здесь только Лидия и Инга меня своим нытьем изводят. Все остальные – образец дисциплины и послушания.

Сразу на лице командира мелькнула легкая тень раскаяния, и он попытался сгладить, затушевать свои строгие взгляды помощью при раскладке оружия на большом обеденном столе. Причем стол, настоящее произведение мебельного искусства, уже оказался невозвратно испорчен глубокими царапинами от нескольких осколков и рухнувшим прямо на него участком потолка. Его вынесли из соседних комнат данной квартиры и как раз использовали для технической инвентаризации оружия. В руках у гражданского ополчения оно ежечасно выходило из строя по совершенно банальным и смехотворным причинам.

Но женские руки, знающие данные автоматы на ощупь, разбирали, чистили и устраняли неисправности довольно быстро и умело. Уж на что Парадорский считал себя умельцем или Армату, но сейчас залюбовался и не удержался от комплимента своей невесте:

– Красиво у тебя получается.

Клеопатра немного помолчала и только потом, тихонечко адресуя слова только Тантоитану, стала философствовать:

– А толку с этого? Посмотри на этот стол. Он еще не давно являлся произведением столярного искусства, а сейчас уже выглядит раненым и обезображенным. Легче создать новый, чем вернуть этот к прежней идеальной форме. Вот так и с нашей столицей. Она сейчас умирает на наших глазах.

– Ничего! Отстроим потом новую, еще более красивую.

– Но ведь старая красота все равно погибнет.

– Не стоит так печально. – Танти вздохнул. – Это война, и не мы ее развязали.

– Верно. Но вот как бы к ним добраться? Как бы им головы поотрывать?

– Доберемся.

– Или хотя бы отыскать того генерала вторжения, который командует боями. Вот бы его прижать как следует и заставить отдать команду на прекращение огня и сдачу оружия.

– Хорошо бы. Или того подполковника выловить, из особого отдела.

– Точно! Ты ведь можешь! – неожиданно заявила Клеопатра, развернувшись всем телом и уставившись в глаза любимому. – Поймай эту сволочь!

– Э-э-э? – Парадорский не ожидал такого напора, но, как всегда, старался прислушиваться к гулу окружающего боя: – Стихать стало.

– Вот! Как раз будет возможность для контратаки! Где их оба штаба, нам известно, и они никак не будут ожидать нашей вылазки. Танти, город надо спасать. И горожан – тоже.

– Не береди душу. У самого сердце кровью обливается! Но не с нашими возможностями ловить их генерала или особиста.

Девушка хитро улыбнулась, возвращаясь к починке разобранного автомата и подмигивая своим подругам:

– Если хочешь, мы тебе можем помочь.

Тантоитан опять рассердился, отходя к подзывающему его Алоису:

– И сами, если надо, справимся. Оружейников и так не хватает. Ну, что тут у тебя?

– Сведения о туче, – доложил чернокожий аналитик. – Она стала пульсировать какими-то белыми сполохами. Поэтому и пиклийцы прекратили основные атакующие действия, укрепляясь в обороне и затаскивая внутрь зданий свои спасительные минометы.

– Неужели и сами додумались, что глыбы льда могут на них рухнуть?

– Вдруг это не лед? Вдруг иная напасть? А если и в самом деле город начнет затягивать в воронку черной дыры?

– Ты нас не пугай, а лучше следи за своим самочувствием! Вон какой бледный от потери крови стал, аж посерел! – прикрикнул на друга Парадорский, но тут же тихим голосом добавил: – Внимательно просмотри все возможные маршруты к ближайшему штабу моусовцев и дай мне свои размышления. Если успеешь, то и по второму штабу продумай. – И уже громче: – А мы с Гарольдом на тучу выйдем глянуть.

Как только они ушли, Алоис стал обозначать задачу для боефикатора, вводя данные о численности противника и примерное количество воинов для вылазки. Задумку командира он понял сразу, как и то, что тот от нее вряд ли откажется даже после прямого запрета из ставки императора. И гипотетически затея могла сработать. Внутри города десант вторжения чувствует себя слишком уж самоуверенно. Пока еще. Да и заложников во многих зданиях накопилось более чем достаточно. Потому и сдаваться агрессор не собирается. А уж самой мысли о неожиданной контратаке на штаб, особенно после такого продолжительного, изнурительного и кровавого боя, может вообще не допускать. К тому же началась эта странная пульсация облака. А при таком стечении сложных обстоятельств, да еще и у такого организатора, как Парадорский, может все получиться.

А вскоре командир с Гарольдом вернулись, восклицая еще из коридора:

– В самом деле нечто ужасное!

– Словно в туче началась исполинская гроза.

– И этот грохот, что слышен, не канонада. А громовые раскаты изнутри тучи.

– Мало того, стали падать первые маленькие градинки. Пока только по два – четыре миллиметра в диаметре, но, может, ученые и правы окажутся?

– Хорошо бы.

Разборщицам автоматов, хоть те и возжелали лично посмотреть на катастрофу в атмосфере, отлынивать от работы не разрешили. Тем более что Николя приволок еще шесть подпорченных автоматов. За ним и Малыш подтянулся еще с тремя единицами вооружения, так что женской части воинского контингента ничего больше не оставалось, как интенсивно работать, обсуждать последние новости и перемывать косточки молодому командиру.

Тогда как сам командир вместе с друзьями, уткнувшись головами в боефикатор Алоиса, начали бурное обсуждение возможной операции по захвату в плен кого-нибудь из вражеских командиров. Наисложнейшая задача, практически невыполнимая, но для всех она показалась достойной альтернативой ожиданию следующего штурма. Ведь как только пиклийцы чуток присмотрятся к поведению тучи над головой, так наверняка вновь попрутся в атаку и продолжат минометный обстрел.

Ближе всего в северном направлении оказался штаб генерала. Практически туда подавались прямые приказы как с самой Пиклии, так и от особого отдела. Причем генерал и временами находящиеся там полковники вели себя чересчур бесшабашно, неосторожно, бравировали своей храбростью и безрассудностью. Даже надлежащей, в полном понимании этого слова, охраны вокруг штаба не наблюдалось. Причем это подтверждали как допрошенные пленные, так и многочисленные сообщения от горожан. Да и находилось непосредственное командование вторжения сравнительно близко, всего в двух километрах от площади Петрокса.

Совсем иная обстановка складывалась вокруг расположения особого отдела пиклийцев. Те базировались в двух с половиной километрах на юго-восток, что значительно в условиях полуразрушенного города усложняло задачу прорыва. Да и охраны вокруг себя родственник директора безопасности Пиклии собрал преизрядно. Это не говоря об элите вторжения, «точечных», которые роились рядом и бросались на самые важные направления разведки или атаки. В данный момент особый отдел оккупировал гигантское здание городской службы общественного транспорта и столичного такси. Скорее всего, с особым расчетом оккупировал. Потому что исправных и полностью готовых летательных устройств в здании находилось неисчислимое множество. Они, конечно, не боевые, но если вдруг туча и в самом деле начнет рассасываться, то нетрудно себе представить, насколько легко и стремительно разлетятся десантники не просто по всему городу, но и по дальним пригородам. А то и произведут массированную атаку хотя бы в направлении все той же ставки императора. Могут и для иных целей те же грузовые такси использовать: например, для доставки взрывчатки в наиболее людные места с заложниками или для подрыва зданий, которые расположены вокруг все той же злополучной для врага площади Петрокса.

Следовало выбирать.

Вроде как генерала захватить казалось и легче, и сподручней, и быстрей. Но…

Танти предложил, а друзья его единодушно поддержали, что в любом случае более значимым окажется пленение подполковника Зар Ди Кле, которого они уже и в лицо приблизительно знали по описаниям пленных. Ведь дай генерал приказ о капитуляции сил вторжения, начальник особого отдела может опротестовать его, после согласования с Пиклией – сместить командира и назначить на его место какого угодно иного фанатика. Нельзя было надеяться, что подполковник сам не окажется тупым фанатиком, готовым погибнуть напрасно, но не отдать должный приказ, но тут уже могли пригодиться и психотропные методы воздействия. Да и физические с психологическими со счета сбрасывать не стоило.

То есть объект был выбран, маршрут рассчитан и даже довольно удачно продуманы пути отхода из здания по воздуху. Пусть даже миниатюрные флайеры городского такси не унесут далеко своих пассажиров во время бегства, но уж через одну-две полосы домов они в любом случае перевалят. Потом аварийная посадка, а там и к родному дому «Георг-4» совсем рукой подать.

Причем в мобильный диверсионный отряд Парадорский помимо себя включил всего лишь пять человек. Иначе не проскользнуть незаметно, иначе придется увязнуть в бою, и иначе на всех не найдется столько боевых трофейных скафандров. На этот раз пиклийскую форму решили использовать как самый неожиданный фактор для противника. Тем более что определенная манера поведения, движения, перебежек и обмена простейшими сигналами уже была изучена достаточно.

Оставалось только в течение следующего получасового сжатия багровой тучи все досконально приготовить и выдвинуться к точке начала прорыва.

И как раз в момент переодевания в трофейную форму наблюдающий за друзьями Алоис вдруг засомневался:

– Ребята, а ведь ваши личики будут хорошо просматриваться через забрала.

– Ну и что? – не понял вначале Феликс.

– Да то, что у меня и у тебя цвет кожи совершенно разный! – рассердился негр. – Лично мне на это наплевать, а вот моусовцы за такие отличия могут и морду набить.

Теперь уже все замерли в задумчивости, хотя Малыш попытался напомнить:

– Чего ты так грубо? Есть ведь среди десантников и не совсем зеленые, так что морду могут не набить.

– Как бы нам загримироваться? – скривился Парадорский, поглядывая на себя в настенное зеркало. – И чем?

– Давайте поспрашиваем у жителей дома, – предложил Армата и указал рукой в сторону коридора. – Вон как раз тетушка Освалия сюда идет.

Та и в самом деле деловито ворвалась в штаб, восклицая с порога:

– Мы начинаем готовить обед! Так что терпеть осталось совсем недолго.

Причем смотреть на женщину было одно удовольствие. Какой-то охотничий костюм и широкий пояс, на котором висела кобура с парализатором. Причем было известно, что бравая защитница дома еще и со своей спальни постреливает из снайперской винтовки, охотясь за агрессорами в свободное от хозяйственных забот время.

Но воинам было сейчас не до обеда и не до разглядываний. Местную жительницу сразу озадачили вопросом: а нет ли в доме, случайно, театрального визажиста? К сожалению, о наличии театральных реквизитов в памяти у тетушки Освалии ничего не отложилось, но она тут же воскликнула:

– Зато я знаю, у кого есть изумительные и несмывающиеся наборы шикарной косметики! Там обязательно и зеленые оттенки отыщутся!

Последние слова уже слышались из коридора, настолько быстро женщина сообразила, куда следует бежать. Вскоре она вернулась с тремя коробками каких-то уникальных косметических комплектов и с хозяйкой этих коробок. Вальяжная, несколько располневшая дама быстро, с истинным профессионализмом опытной куртизанки измазала зеленоватой тональной краской для век воинам и лица, и шеи вместе с ушами. Что вызвало вначале веселый хохот, когда разглядывали друг друга, а потом искренние потоки благодарностей обеим женщинам.

Конечно, если внимательно присматриваться, да еще на близком расстоянии, то подлог в раскраске кожи можно было заметить, но вот если издалека, да еще под прозрачными, но дающими отблески забралами, то вся шестерка выглядела как настоящие моусовцы: зеленые, противные и чужие. У Алоиса даже непроизвольно вырвалось:

– Так и хочется огреть по этим зеленым мордам чем-то тяжелым!

Посмеиваясь, Гарольд утешил чернокожего товарища:

– Нам тоже хочется! Не сомневайся! Но нас бить нельзя, мы поддельные. А вот для тебя постараемся приволочь натурального «зеленючку»!

Негр страдальчески поморщился, неудачно пошевелив своими израненными ногами:

– Обязательно постарайтесь! Я хоть на нем душу отведу!..

Зато теперь уже все шестеро разведчиков могли с большей уверенностью расхаживать в стане противника. А это намного облегчало поставленную перед ними задачу, которую можно было выполнить с крайним риском для жизни.