Глава 12,
в которой Агнесса узнает много нового о мире,
о себе и о старых знакомых Ригана

Увидев Шеппарда, Ритка пожалела бы о том, что поспешила замуж, — настолько тот был хорош и во вкусе кузины. Рядом с ним Агнесса, которая никогда не жаловалась на рост, почувствовала себя коротышкой. Мягкий взгляд его карих глаз лучился добротой и вниманием, а улыбка не оставляла равнодушной — и она улыбнулась в ответ.

— Вам нравится Мальта? — Вопрос оказался неожиданным. Она предполагала, что их беседа начнется с разговора о том, что от нее нужно, или с каких-нибудь психологических штучек, вроде промывки мозгов.

Риган рассказал о своем прошлом, а то, что творили Мила, Ян и Александр, до сих пор не укладывалось в голове. Чем больше Агнесса думала об этом, тем страшнее ей становилось, но только не рядом с Шеппардом: Сэм излучал уверенность, спокойствие и силу. Не откровенный и обескураживающий напор, которого она ожидала, а надежность. Рита всегда говорила, что за такими парнями как за каменной стеной.

— Сложно сказать. Я не успела ничего посмотреть. — Агнесса впервые была в этом крошечном средиземноморском государстве, но виды ей понравились. Нравилась и атмосфера неторопливости, благоденствия и уюта. То ли в ней самой что-то изменилось, то ли дело было в Мальте, но здесь она чувствовала себя гораздо спокойнее, чем на Тенерифе.

— Это поправимо.

Они обогнули дом и вышли в сад. От открывшейся картины захватывало дух. Размах был понятен и раньше, но то, что она увидела сейчас, поразило до глубины души. Дорожки, выложенные камнем, уходили вдаль и терялись в густой зелени. Можно было только догадываться о том, какую территорию занимает вилла на самом деле. Резные скамейки полукругом расположились у большого белого фонтана, в котором плавали разноцветные рыбки. И только высокие белокаменные стены отрезвляли, замыкая это подобие рая на земле в жесткие рамки закрытого мира для избранных.

Агнесса сбросила наваждение и огляделась, а Шеппард тем временем кивнул в сторону одной из беседок чуть поодаль.

— Нам придется немного подождать.

На столике обнаружилась прохладная вода в запотевшем графине, лимонад и два бокала. Агнесса устроилась на деревянной скамье, Сэм сел напротив.

— Спрашивайте все, что хотите.

— Боюсь, я не выдержу правды, — попыталась отшутиться она.

Получить ответы на все вопросы было заманчиво, но что она станет делать с новыми знаниями? Сможет ли жить в мире, который для нее изменится окончательно и бесповоротно?

— Она не так страшна, как кажется, — Сэм подчеркнул последнее слово, облокотился на столик и заглянул ей в глаза. — Воды или лимонада?

Она настолько опешила, что не сразу нашлась с ответом. Шеппард казался серьезным, но в глубине его глаз искрилось веселье. Он на удивление тонко подхватил ее тон.

— Воды, пожалуйста.

Агнесса взяла бокал, сделала большой глоток и едва не поперхнулась. Скрыть волнение было сложно, поэтому она сцепила руки перед собой, закусила губу и опустила глаза.

— Почему я здесь?

— Вас втянули в необычную историю. Теперь вы не сможете забыть то, что увидели, даже если захотите.

Риган наверняка рассказал про Ромашова, но про Яна и Милу умолчал. Ей стоит быть осторожнее, чтобы не наговорить лишнего.

— Я нужна как свидетель?

Сэм покачал головой.

— Начну сначала. Наш мир не всегда был таким, каким мы его знаем, но обычным людям известно и того меньше. Те, кто жил в прошлом, уничтожили все упоминания о себе.

— Измененные?

— Нет, я говорю о людях. О Великой цивилизации, которую они сами и погубили. Ее расцвет произошел задолго до возникновения Древнего Египта и Древней Греции. Много тысячелетий назад люди знали гораздо больше о природе, использовали ее энергии. Сейчас их называли бы магами.

Принять это оказалось сложно, но еще сложнее — отречься от того, что с ней произошло. Поэтому Агнесса невольно потянулась к стакану с водой. Изобретение автомобиля или ракеты тоже можно назвать магией, но то, что умели люди древности, поистине было удивительным и необыкновенным. Они жили значительно дольше — не менее двухсот лет. Использовать силу планеты мог любой человек, но каждый делал это по-своему. Кто-то управлял стихиями, кто-то занимался наукой — создавал заклинания, зелья и снадобья, способные как спасти, так и погубить. Сила была врожденной, и каждый с детства знал, какой пойдет дорогой. К сожалению, это не спасало от войн. Древние строили свои города там, где энергию было проще получить — в местах, насыщенных силой. Одни воевали за эти земли, другие пытались открыть новые источники. Ученым древности пришло в голову разорвать пространство, чтобы использовать энергию других миров, параллельных измерений. У них это получилось, но ничего хорошего планете и людям не принесло.

Энергия, которую они получили, не подходила людям, использовать ее было нельзя. Вместе с ней из разрыва пришло нечто опасное… и живое. Бестелесные сущности захватывали тела людей и животных, подчиняя их разум, потому что только так могли выжить в чужом для них мире. Человек становился сверхсуществом: сильным, выносливым, безумным и потому беспощадным. Паразит убивал мага, но до того тот уничтожал все живое на своем пути.

Человечество прекратило войны и объединило силы, чтобы закрыть Разлом, но оказалось, что это не так просто. Он не подчинялся ни законам, ни энергиям нашего мира, вытягивая силу из всего живого, что к нему приближалось. Магов в те годы погибло больше, чем за все междоусобные войны. Они не сразу поняли, что паразиты — не самая страшная опасность. В наш мир просачивалась пустая бесполезная сила, а родные энергии утекали в Разлом. Маги уже не были настолько могущественны, как раньше, земные источники угасали.

Со временем планета сама нашла способ себя защитить. Породы возле пространственной трещины стали меняться, в них появился металл, который не позволял потусторонней энергии слишком быстро проникать в мир, а нашей — полностью уходить. Металл оказался губительным для сущностей, пришедших извне: он ослаблял их, с его помощью можно было убить носителя, тем самым уничтожив паразита. Человечество праздновало победу, впервые появилась надежда на то, что сама Земля закроет Разлом. Но оказалось, что удивительный металл действует и на магов — он отнимал у них силы.

Отныне каждый желал получить кусок вещества, который даст ему власть над остальными. Чем больше чистого металла — тем больше могущества. Люди стали добывать и продавать его, за неиссякаемый источник разгорелась последняя кровопролитная война. Природа же, стараясь сохранить утекающую энергию, отыгралась на них самих: все чаще люди переставали чувствовать магию, а некоторые дети даже рождались пустыми, без способностей. Спустя несколько столетий магов почти не осталось. Они поняли, что упустили последнюю возможность на спасение. Единственным выходом было научиться жить без магии: не используя силу Земли, они могли продлить жизнь планеты, которая продолжала сражаться с Разломом.

Последние маги стерли все упоминания о своей цивилизации. Общими усилиями они создали защиту для источника металла — построили Мертвый город, из которого паразитам было не вырваться, а обычному человеку — не попасть внутрь. Они собрали огромную библиотеку и спрятали ее там, чтобы после закрытия пространственной трещины человечество могло использовать их знания.

Выжившие разбрелись по континентам, чтобы построить будущее на руинах. Люди лишились не только способностей и знаний, но и памяти. Если первое время из поколения в поколение еще передавались воспоминания о былом, то позже они стерлись окончательно. Сила природы для людей стала пугающей, разрушительной и враждебной. Они больше не чувствовали энергии планеты, не понимали, что медленно слабеют вместе с ней. Стихийные бедствия и болезни теперь невозможно было предотвратить, люди жили очень мало и угасали — кто от болезней, кто от ранней старческой немощи.

Агнесса всегда была реалисткой, но сейчас открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Сэм оказался удивительным рассказчиком, ей даже в голову не пришло его перебить или в чем-то усомниться. Но кое-что точно в истории не сходилось. Она сама видела магов в действии. До сих пор помнила, как вода из бассейна замкнула Яна в кокон и как порывы ветра сжимали ее саму, словно в тисках, да и во что превратился кабинет Ригана — тоже.

— Что же я видела в Эванс-Холле?

Сэм улыбнулся и налил себе лимонад.

— Два года назад Разлом наконец-то закрыли.

Агнесса подалась вперед и бессознательно подставила ему свой бокал.

— Некоторые древние считали, что Земля не только проживет долго, но и сможет справиться с разрывом между мирами. Рана заживет, и все вернется на круги своя: у людей снова начнут просыпаться способности. Поэтому один из них остался, чтобы следить за Разломом и человечеством. Его зовут Дариан.

— Следить… Тысячи лет? — Вот в это было сложно поверить.

— Да, — подтвердил Сэм. — Именно благодаря ему мы узнали про Древнюю цивилизацию и смогли отыскать другие доказательства ее существования.

По ее спине даже мурашки побежали. Подвеска — ключ к Мертвому городу. Тому самому! Только сейчас Агнесса начинала понимать, что все это по-настоящему.

— Вы скрываете эти доказательства?

— И да, и нет. В истории человечества достаточно белых пятен. Атлантида, Гиперборея — лишь легенды, но люди рассказывают о них. Некоторые сооружения вовсе не спрячешь, как ни старайся. Только на Мальте несколько мегалитических храмов, появление которых современные археологи так толком не смогли объяснить. — Сэм улыбнулся и добавил: — Посетите их обязательно, это удивительные места.

История древности была интересной, но что изменилось за два года?

— Если трещина между мирами закрыта, почему никто этого не почувствовал?

— Вы успели познакомиться с одним из тех, кто почувствовал, но даже его сила — всего лишь отголосок могущества древних. Остальные пока еще слабы, они не ощутили даже закрытия Разлома. Пройдет не одно столетие, прежде чем планета полностью восстановится и прежде чем перестроится человеческое восприятие, и тогда каждый из нас снова сможет чувствовать энергии и природу.

Она заметила, что вертит в руках пустой бокал, и отставила его в сторону.

— Агнесса… — Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. — Мы хотим узнать, обладаете ли вы каким-либо даром.

Теперь она понимала, почему Шеппард зашел издалека. В голове еще не уложилась история Древней цивилизации, а уже такие подробности о ней самой… Даже не выходило представить, что она может подчинять себе ветер или воду.

— Вы будете разочарованы. Никаким телекинезом или телепатией я не обладаю. Или как это все называть? Я не чувствую никаких энергий.

— Пока не чувствуете.

Он хотел добавить что-то еще, но не успел, в беседку заглянул светловолосый мужчина.

— Добрый день, Сильвен, — тон Сэма стал прохладнее.

Сильвен скользнул взглядом серо-зеленых глаз по Агнессе, и ее бросило в холодный пот. Она напряглась и вжалась в стену, с трудом подавив желание подтянуть под себя ноги, будто в беседку заползла змея. По лицу блондина было сложно понять, что он думает, но еще больше Агнессу зацепило то, что на приветствие Шеппарда он не ответил. В росте он проигрывал Сэму, а внешне напоминал ангела: точеные черты лица, отрешенный взгляд существа, которому все равно — карать или миловать. Светлый костюм только подчеркивал сходство.

Сильвен протянул руку. Едва коснувшись его пальцев, она испытала странное облегчение. Немного закружилась голова, по телу разлилось приятное тепло. Беспокойство испарилось, новый знакомый больше не вызывал неприязни. Всего на мгновение ей показалось, что во взгляде блондина промелькнуло изумление, которое быстро стерла улыбка. Она украсила его лицо, наполнила жизнью.

— Какой у вас дар?

Почему она не спросила этого у Сэма, с которым болтает уже давно, а вот с Сильвеном легко и просто дала волю переходящему грань любопытству?

— Такой же, как у вас.

Мужчины переглянулись, как если бы могли общаться без слов. Агнесса потянулась за графином, но тот оказался пуст: она умудрилась выпить всю воду.

— Я позабочусь о мисс Уваровой, — тихо произнес Сильвен.

— Агнесса, я найду вас чуть позже. — Сэм поднялся, ободряюще улыбнулся ей и ушел.

Она проводила его растерянным взглядом, а Сильвен тем временем добавил:

— Я распознаю дар, даже когда он спит.

Вот уж повезло так повезло, бесполезнее умения не придумаешь.

— Не только.

— Еще и мысли читаете! — возмутилась она, а Сильвен рассмеялся:

— У вас очень открытое лицо.

Агнесса облегченно выдохнула и рассмеялась вместе с ним. Чего она точно не желала, так чтобы в ее голове хозяйничал кто-то чужой.

— Я предлагаю вам остаться с нами, развивать дар и использовать его.

— Хотите завербовать меня?

— Почти, — мягко улыбнулся Сильвен. — Вам многое пришлось пережить. Принять это нелегко.

Нелегко?! Да ей самое место в Бедламе после всего увиденного и услышанного! Только благодаря Ригану Агнесса сейчас не сидела в дурдоме. К убийству Бена, краже подвески и побегу из Лондона прибавились летающие предметы, древние цивилизации и другие миры. И это еще не самое странное!

После истории с Энди большее, что она себе позволяла, — привязанность и уважение. На ее пути встречались приятные мужчины, но ни одним из них она не любовалась спящим. До вчерашнего вечера. Сонный Риган казался невероятно родным. За время их знакомства Агнесса узнала множество его масок пылкого любовника, циника, шута, скучающего аристократа, но впервые видела Эванса таким «обнаженным». Мгновение было настолько интимным, что она с трудом подавила страх. Сразу захотелось убежать подальше от Ригана и от своих чувств: нежности, желания засыпать и просыпаться рядом с ним.

— О том, что рассказали вам, пока мало кому известно. — Голос Сильвена вернул ее в реальность, и Агнесса снова покраснела. — В ближайшие годы ситуация не изменится. Мы предлагаем вам защиту, научим управлять даром и поможем устроиться.

«Полный соцпакет», — мрачно подумала она, хотя Риган назвал бы это по-другому. Слово «полный» в том определении тоже присутствовало. Почему Сильвен думает, что Сэм все ей рассказал? Агнессе вспомнились шпионские фильмы, прослушка и видеокамеры, но вертеть головой в поисках «жучков» она не осмелилась.

И все же Сильвен попал в болевую точку. В ее новой жизни не осталось ничего, за что можно зацепиться, с чего начать. Агнесса представила, как к ней изредка приводят самых разных людей, она определяет, есть ли у них дар и какой, заполняет анкеты и отправляет по отделам. Должность «фантастический кадровик», смешнее не придумаешь. Не совсем то, о чем мечталось в юности.

— Я вряд ли подойду для такой работы.

Сильвен тихо рассмеялся и протянул ей руку.

— Я покажу, на что вы способны.

Ей не понравился и ответ, и что-то в его голосе. Агнесса не приняла руки, а очарование светловолосым искусителем понемногу отступало. Было заманчиво согласиться узнать все про людей с самыми разными талантами, перестать мучиться неизвестностью и раскрыть секрет подвески, но она не могла так запросто броситься в омут с головой. Нужно посоветоваться с Риганом, соглашаться на что-нибудь без его ведома Агнесса не хотела.

— Мне нужно подумать. — Она постаралась, чтобы голос звучал тверже.

— Хорошо, — кивнул Сильвен. — Я провожу вас. Эванс уже освободился.

Агнесса с облегчением вздохнула и даже взяла блондина под локоть. Ей хотелось поскорее сбежать отсюда — смутная тревога не отпускала, но она старалась не поддаваться беспокойству. Они обогнули сад и прошли через другие двери, миновали длинную галерею и зачем-то спустились вниз. Они идут на парковку?

О том, что они под землей, говорило только отсутствие окон. Дизайн был в таком же стиле, как и наверху: приглушенные тона, античные вазы, светильники на стенах. В холлах между переходами стояли диваны и просторные аквариумы — как будто кому-то могло прийти в голову спуститься под землю и любоваться на рыбок Или могло?

Агнесса справилась со смятением, когда пальцы Сильвена легко скользнули по ее запястью. Блондин открыл дверь, и у нее словно гора с плеч свалилась. Риган стоял к ней спиной, рядом белым пятном маячила Клотильда. При виде светловолосой дамы Агнессу полоснуло острой неприязнью, но она решительно отбросила ее в сторону. Нельзя же ревновать Эванса к каждому столбу, тем более что в случае Клотильды «столб» — самое верное определение. Как бы там ни было, в этом Агнесса точно не хотела разбираться. Не сейчас.

Риган обернулся, и она перехватила его удивленный взгляд. Кажется, он не ожидал увидеть ее здесь. Неважно! Агнесса бросилась к нему, позабыв о Сильвене. Она хотела как можно скорее остаться с Эвансом наедине и рассказать обо всем, что узнала, о странностях этих людей, об их предложении и своей никчемной силе. Она пообещала себе не допускать повторения вчерашней близости, но сейчас просто хотела его обнять.

Риган шагнул к ней, а следом раздался глухой звук, как будто кто-то выдернул шнур хлопушки. Словно в кошмарном сне, Агнесса увидела, как Эванс падает, а Клотильда опускает пистолет.

Из ее горла вырвался дикий крик. Спотыкаясь, Агнесса добежала и опустилась рядом с Риганом. Он хрипел, захлебываясь кровью, она выла рядом и умоляла помочь, а Сильвен и Клотильда просто стояли и смотрели. Никто из них не пошевелился и не взялся за телефон.

Кровь была повсюду. На рубашке Ригана, на ее руках, на холодном полу. Агнесса ничем не могла помочь, только смотрела, как он умирает. Виски сдавило болью, она охрипла от криков и сама почти не могла дышать. Она гладила лицо Ригана, целовала в губы и шептала: «Не уходи, пожалуйста, не уходи».

Эти люди забрали последнее, ради чего стоило жить. Она больше не увидит его улыбку, не услышит дурацких шуток, он больше никогда не обнимет ее. Перед глазами потемнело, а кровь серебрилась странным мерцающим светом. Она казалась такой горячей, что жгло пальцы. Агнесса не понимала, что происходит, в страшном отчаянии зажимая рану руками, и думала только о том, чтобы передать свое тепло и жизнь Ригану. Мир перед глазами крутился волчком, а сил выносить кошмарную реальность не осталось. Она не хотела видеть, как он умирает, но уже ничего и не осталось, кроме странных искр повсюду. Ладони горели, по запястьям разливалась дикая боль, будто кто-то заливал под кожу расплавленный металл. Агнесса почувствовала, что снова может нормально дышать, хрипло втянула воздух и потеряла сознание.

Тишину нарушал лишь тихий гул кондиционера. Не хотелось шевелиться, не хотелось жить, но Агнесса все-таки открыла глаза. Незнакомая комната, до тошноты светлые тона — как в райских угодьях. Вот только ангелы оказались отчаянно жестокими.

Она повернулась и замерла. Живой и здоровый Риган сидел в кресле рядом с ее кроватью. Таким она увидела его впервые, когда приехала в Эванс-Холл: мрачным, диким, отстраненным. Во взгляде, устремленном в пустоту, таилось раздражение и жестокость. Рядом с ним на полу стояла полупустая бутылка виски, на столике — запотевший бокал. Остатки льда плавали в вазочке.

Он не смотрел на нее, хотя наверняка заметил, что она проснулась.

Агнесса дотянулась до руки Ригана, чтобы убедиться в том, что перед ней не призрак. Его кожа обожгла знакомым теплом, а от прикосновения полетели легкие искорки. Эванс действительно светился серебром. Она моргнула — и искры исчезли. Зрение и раньше подводило, но сейчас выдавало нечто странное.

— Риган, — позвала Агнесса. Она встретилась с ним взглядом, и сердце, годами сокрытое от чувств, дрогнуло.

— Ты спала почти сутки.

Чтобы не заплакать, Агнесса часто заморгала.

Хотелось верить, что случившееся всего лишь кошмар, какой-то жестокий трюк, но воспоминания по-прежнему были слишком яркими. Она в самом деле могла его потерять.

— Я… — Память подбрасывала эпизод за эпизодом. Агнесса кричала, звала на помощь, но никто не откликнулся. Она должна была сорвать голос, малейшая попытка говорить стала бы мукой. Сейчас даже горло не першило. Так что же случилось?!

Агнесса протянула ему руку, Риган сжал ее пальцы и невесело улыбнулся.

— Впервые за всю свою жизнь, — он усмехнулся и отвел взгляд, — я не знаю, что сказать и что сделать.

Риган снова посмотрел на нее, и теперь чувство в его глазах не вызывало сомнений. Скорлупа цинизма и равнодушия трескалась, как краска на старинных холстах, обнажая боль. У Агнессы защемило сердце, а на глаза все-таки навернулись слезы. Она потянулась к Ригану, сползла с кровати и заключила его в объятия. Ладонями ощупала спину, но под тонкой темной рубашкой не нашла повязок Вопросов оставалось множество, далеких и незначительных. Куда важнее был удивительный мужчина, который держал ее на коленях.

Его мука терзала, как своя. Агнесса всхлипнула и поцеловала Ригана с тем отчаяньем, с которым кричала его имя, когда думала, что потеряла навсегда. Голова закружилась от запаха алкоголя и прикосновения его губ. Она боялась своих чувств, но отказаться от них уже не могла. Когда дыхание сбилось, Агнесса прислонилась лбом к его лбу и прошептала:

— Я чуть с ума не сошла, когда…

Голос сорвался, и закончить она не смогла. Да и признание это не было важным.

— Мне выдали новый костюм и рубашку, — хмыкнул он, — а по поводу морального ущерба заикаться бесполезно. Прости, что тебе пришлось это увидеть.

— Но почему?!

После знакомства с Эвансом с ней многое случилось, но некоторые события хотелось вычеркнуть из памяти раз и навсегда. Она не понимала жестокости тех, кто заставил их пройти через ад. Не понимала, почему Риган после такого ранения сидит возле ее кровати. Чтобы окончательно убедиться в том, что не бредит, Агнесса расстегнула его рубашку — ни царапины, только жар кожи под пальцами!

Она подняла глаза и поняла, что изменилось кое-что еще. Шрам над бровью, с которого он собирался снимать швы, исчез.

— Проверка. Им нужно было узнать, на что ты способна. Ничего лучше они не придумали и вручили пистолет той, кому я не свернул бы шею, когда пришел в себя.

Агнесса вспомнила разговор с Сильвеном и сжала руки в кулаки. Окажись он сейчас здесь, она бы поговорила с ним по-другому! По глупости она сравнила его с ангелом, но дьявол и тот милосерднее! О какой проверке говорит Эванс?! Они хотели доказать, что Риган стал для нее… родным?

— Я не понимаю, — жалобно призналась она и положила голову ему на плечо. — Это было так страшно! Я ничем не могла тебе помочь.

Риган погладил ее по волосам, прижал к себе и поцеловал в макушку.

— Ты смогла, а белобрысый гад довел дело до конца. Поэтому я сейчас целехонек.

Она способна излечить смертельную рану человека? Смешно и невероятно! Вот только Ян с помощью дара заставлял предметы летать, а это тоже далеко от реальности.

Риган обнимал крепко, и она чувствовала себя на удивление хорошо и правильно. Стоило признаться хотя бы в этом. Так ли важно остальное?

Он разжал кулак и сейчас смотрел на свою руку как-то странно, будто видел нечто большее. Агнесса провела пальцами по его запястью и вдруг снова заметила серебристые искры. При любом прикосновении это повторялось. Она быстро заморгала, но видение не исчезло. На один безумный миг Агнесса предположила, что он прав, и попыталась понять, как излечить Ригана от внутренней боли.

Искр посыпалось больше, словно зажгли бенгальский огонь, и Агнесса испуганно отдернула руку. Но потом желание помочь пересилило, и она прикоснулась к Ригану вновь. Тепло шло сквозь ладонь мерцающими волнами, вливаясь в энергию Эванса и смешиваясь с ней.

— Зрение мага! — зачарованно выдохнула она. — Что ты чувствуешь?

— Эй, эй! — Он легко сжал ее пальцы. — Осторожнее. Это круто, интересно, сразу хочется сказать: «О как я умею!» — Риган приподнял брови и улыбнулся. — Но сил отнимает немерено. Белобрысый гад дольше возился с тобой, чем со мной.

Он больше не хмурился. Заметил Риган или нет, но настороженность и боль отступили, даже голос его стал мягче.

В ее душе столкнулись радость и страх. Ощущения, знакомые любому, кто хоть раз катался на американских горках. Сердце ухнуло вниз, а дыхание сбилось. Улыбка Эванса только подстегнула восторг, и Агнесса смущенно улыбнулась в ответ. Ей предстояло еще многое узнать, но это было невероятно!

Мгновение близости разрушил стук в дверь. В комнату вошла Клотильда, и Агнесса подскочила. Риган удержал ее за запястье, и только благодаря ему она не вцепилась в белобрысые патлы этой гадюки.

— Рада, что вы уже пришли в себя. — Та улыбнулась как ни в чем не бывало. — Нам о многом предстоит поговорить.

— Увольте! — неприязненно бросила Агнесса и опрометью бросилась к двери. Риган поднялся и шагнул за ней, но Клотильда преградила им путь.

— Я вас не отпускала… — Вежливая улыбка сейчас казалась звериным оскалом. Агнесса не могла спокойно смотреть на женщину, которой ничего не стоило выстрелить человеку в спину. — Мы предлагаем вам сотрудничество и помощь в освоении дара.

Агнесса встретилась взглядом со светлыми и холодными как лед глазами Клотильды. Ее трясло от гнева, от пережитого страха за Ригана и от омерзения к этим людям. Первый порыв спрятаться за Эванса, попросить увезти ее отсюда быстро прошел. Нет, он тут ни при чем, это ее битва. Она слишком хорошо помнила, как блондинка выстрелила, а потом смотрела на дело своих рук — свысока, равнодушно, как на детскую возню в песочнице.

— Идите к черту! — Агнесса в точности скопировала улыбку Клотильды. — Я предлагаю вам засунуть свое предложение в то место, которым вы думали, когда стреляли в него.

Риган положил руки ей на плечи, но она сбросила их и вперила яростный взгляд в блондинку.

— Уйдите с дороги.

Она готова была драться, если потребуется, но Клотильда почему-то отступила. Агнесса так быстро устремилась вперед, что Риган едва успел открыть перед ней дверь.

— Сначала домой и в душ! — скомандовала она. — А потом на обед.

Из-за спины донесся смех. Не просто смех — Эванс хохотал так, что его веселье эхом разносилось по длинным пустым коридорам. Она обернулась и уперла руки в бока.

— Я сказала что-то смешное?!

— Да. Нет. Прости… — Эванс извинялся второй раз за час — наверное, к дождю из фиалок Он утер выступившие на глазах слезы и добавил: — Солнышко, ты великолепна.

Агнесса передернула плечами и сказала уже спокойнее:

— Я готова слона съесть. Так и должно быть?

— Вроде того. Слона не обещаю. Но что-нибудь похожее в местных ресторанах точно найдется.

Перед кафе раскинулась гавань Успеха. Причал, застывшие на воде яхты, роскошные современные апартаменты и отель «Хилтон» соседствовали с каменными стенами шестнадцатого века, за которыми раскинулось море.

Тимпана была невероятно вкусной, поэтому Агнесса уплетала за обе щеки. Она наслаждалась едой, легким ароматным вином, свежим ветром и рассказами Ригана, которые окончательно пролили свет на то, что творилось вокруг. Сила Агнессы — исцеление — оказалась весьма редкой. Поэтому ее способности заинтересовали команду Дариана. В Древнем мире лекари ценились на вес золота. Они врачевали не только тело, но и душу. Самые страшные раны, сильнейшая кровопотеря или же серьезный душевный разлад — для них не было ничего невозможного. Увы, такой дар поддавался единицам, лишь тем, кто искренне желал встать на путь целительства. Стремились к нему немногие. Быть лекарем значило оказаться под пристальным взором правителей государств и их недругов. Все хотели заполучить в свое распоряжение человека, не способного разве что воскрешать из мертвых.

О команде Дариана Риган рассказывал неохотно. Люди и измененные, многих он даже не знал: с Шеппардом, например, раньше не встречался. Сильвена Эванс считал высокомерным и напыщенным и пересекался с ним крайне редко, а Клотильда была его связной. Теперь она стояла во главе первого в современном мире обучающего центра для пробужденных магов, который располагался на территории белоснежной виллы. Ригану предстояла муштра, после чего он сможет самостоятельно управлять силой: с даром оказалось на удивление легко переусердствовать. Пока ты не научился держать баланс, можно было запросто распрощаться с жизнью. В Древности использовать магию учились с детства.

Прежде чем она успела спросить о его силе, на колени запрыгнул пушистый котенок Агнесса протянула руку, чтобы погладить серо-полосатую спинку, но схватила лишь воздух. Котенок довольно заурчал, а потом растворился в пространстве.

Агнесса ахнула, а Риган приподнял брови.

— Иллюзия.

Жизнь изменилась окончательно и бесповоротно. Возможно, ей стоило сразу отказаться от работы с подвеской или вызвать полицию, когда схватили Бена, но тогда она никогда бы не узнала Ригана. Не увидела бы его настоящим. Когда она поняла, что влюбилась? Когда увидела, как жизнь покидает его? Или же когда очнулась и почувствовала боль Эванса, как свою?

Сердце кольнуло. Думал ли он о ней? Что чувствовал, обнимая?

Агнесса боялась спросить, поэтому просто пристально смотрела на него. Ей бы в способности чтение мыслей — всяко больше пригодится! Тем более что учиться целительству у подручных Дариана она не намерена: ей не хотелось иметь с ними ничего общего.

— Поначалу я тоже решил, что у меня винтики расшатались, — признался Риган, — там, в Мюнхене. Сначала я увидел световое шоу, а потом создал свою первую иллюзию.

Почему-то в его словах слышалась недосказанность. Агнесса же обрадовалась возможности перевести мысли в другое русло.

— Что это было?

— Я и не разглядел толком.

Эванс откинулся на спинку стула и смотрел через ее плечо.

— Мне страшно.

— Солнышко, они не причинят тебе вреда. Но сделают все, чтобы ты захотела остаться. — Он внимательно посмотрел ей в глаза. — В ближайшее время ты столкнешься с такими обходными маневрами, о которых и подумать не могла. Не позволяй с собой играть, что бы ни случилось. Помни, что выбор только за тобой. Ты справишься.

— Но ты согласился. Почему?

Агнесса не была уверена, что выстоит перед натиском измененных. Сегодня с Клотильдой она превзошла себя, но второй такой встряски она не выдержит. Что, если они используют Ригана, чтобы заставить ее учиться и работать на них?

— Когда на меня вышли, мне было плевать, чем заниматься. Я был одинок, бродяжничал и впадал в крайности. Я был измененным, но у меня не было ни гроша на будущее, хотя в юности я себе поклялся, что никогда не стану зависеть от чужих прихотей, что у меня будут деньги, богатство и имя. — Риган облокотился о стол. — К сожалению, я поздно понял, что так или иначе ты все равно остаешься на крючке: пути назад уже не было. За красивую жизнь и тайные знания нужно платить, да и миллионы с неба не падают. Тебе решать, хочешь ли ты такой жизни.

Он говорил будничным тоном, как о чем-то незначительном, мелком и далеком. Представить, что Эванс добился всего сам, было легко. Он обладал невероятным обаянием, силой воли и гибкостью. Он смеялся над невзгодами, а то, над чем другой мог убиваться годами, отпускал легко и изящно, как и колкие фразы, которыми бросался направо и налево. Казалось, в жизни нет ничего, что может его зацепить, и только недавно Агнесса поняла, что его попустительство наносное. Всего лишь маска, за которой удобно прятаться и выжидать. В этом они были похожи.

— В те годы мои способности сводились к умению рвать глотки и соблазнять хорошеньких девиц. Попеременно от меня требовалось и первое, и второе. Иногда все вместе.

У нее волоски встали дыбом. Да, Риган уже рассказывал ей о том, кто такие измененные, и о том, что ему пришлось пережить, но сейчас именно спокойствие в его голосе заставило Агнессу содрогнуться. Она не хотела связываться с подручными Дариана, но один из них сидел прямо перед ней. Больше того, она втрескалась в него по уши.

Он уловил ее смятение мгновенно.

— Я — один из них, Агнесса. — Тепло ускользнуло из его голоса, как лондонское солнце за тучи. Он постучал пальцами по столу и, не дожидаясь ее ответа, обратился к подошедшему официанту: — Счет, пожалуйста.

— Извини, — искренне прошептала она. — Я просто…

— Не извиняйся. — Риган покачал головой, а потом добавил: — Солнышко, меня таким не смутишь.

Эванс вручил официанту карточку и теперь весело смотрел на нее. От отчуждения, которое так напугало Агнессу, не осталось и следа. Головоломка по имени Риган Эванс отказывалась раскрываться до конца. Он считал себя чудовищем и не стеснялся об этом говорить. В прошлом он безжалостно убивал, но сейчас ее слова зацепили его. Его, разменявшего второй век, — слова женщины, которой всего тридцать. Он смеется, когда хочет выть от боли, и глумится надо всем, что для него свято. Откажется ли он когда-нибудь от своей маски? Захочет ли стать настоящим навсегда?

Они расплатились и вышли из кафе. Было слишком рано возвращаться домой, и Риган предложил съездить в Валетту — город-крепость с невероятной историей. От городских ворот начиналась улица Республики — центральная улица города, заполненная сувенирными лавочками, зданиями с причудливыми фасадами и многочисленными соборами. Они прогулялись до Дворца Великого магистра — огромное здание и при этом на удивление аскетичное. К сожалению, попасть внутрь и увидеть основную красоту не удалось: с экскурсией они опоздали, и Агнесса пообещала себе обязательно сюда заглянуть.

Впечатления от старинного итальянского палаццо Феррерия перебил вид разрушенного во время бомбежек Королевского оперного театра. Все, что от него осталось, — террасы и обломки колонн. Она не представляла, каким здание было в прошлом, но ее настолько поразили развороченные руины, что она долго не могла прийти в себя.

После они заглянули к старейшему действующему театру Европы — театру Маноэля, который поражал даже своим внешним видом. Построенное в стиле барокко, без преувеличения красивое здание возвышалось над городом на фоне затянутых дымкой гор и чем-то напомнило ей Исаакиевский собор Санкт-Петербурга. Возможно, из-за схожести архитектуры, а быть может, и из-за отливающего в лучах закатного солнца золотом главного купола.

Они все-таки добрались до Мальтийского мемориала осады, установленного в память о жертвах Второй мировой войны, а оттуда — до садов Баракки, откуда открывалась панорама на три старейших мальтийских города, в подступивших сумерках украшенных россыпью огней. И снова ей вспомнился Санкт-Петербург — Риган рассказал, что в саду Верхней Баракки пушки салютной батареи стреляют ровно в полдень.

Назад они возвращались уже в темноте, все ниже и ниже по узеньким улочкам-лестницам, все ближе к морю.

— Когда-то по этой земле ходили великие и не очень магистры. Ты чувствуешь трепет и благоговение? Быть может, твоя нога сейчас ступит на тот самый камень… — Он резко остановился и осторожно увел Агнессу вправо, задрал голову и посмотрел наверх. — Проклятые голуби, никакого уважения к Земле великих магистров!

Риган поднял камушек и швырнул его наверх, в важно рассевшихся птиц. Под шумное хлопанье крыльев и недовольный клекот голуби сорвались с навеса и улетели прочь. Сейчас он вел себя как мальчишка, и Агнесса не удержалась от смеха. Он постоянно перепрыгивал с темы на тему: их способности, местная история, древность и пикантные шуточки в его устах мешались в чрезвычайно веселый коктейль. Она же с каждой минутой все отчетливее понимала, что сходит по нему с ума. Раньше у Агнессы получалось отгородиться стеной от любого мужчины, но с Риганом этот номер не прошел.

Когда они вернулись домой, ей вдруг стало страшно: пришло время расстаться. Просто разойтись по разным комнатам или сначала заняться сексом, а потом разойтись. Несколько дней назад это еще казалось нормальным, но только не сегодня. Она не знала, что принесет завтра — одиночество или новую встречу с ангелами Дариана. Знала только, что не хочет отпускать Ригана.

— Останься со мной, — прошептала она.

Слова дались нелегко, но гораздо больше Агнесса боялась промолчать, а потом мучиться всю ночь.

— С одним условием… — Он втолкнул ее в комнату и шагнул следом. Она и охнуть не успела, как оказалась прижатой спиной к его груди. — Ты не будешь жаловаться на то, что не высыпаешься. И еще…

Агнесса не возражала. Стоило очутиться в его объятиях, по телу прошла чувственная волна возбуждения, с губ сорвался стон, а Риган издевательски-медленно ласкал ее соски поверх блузки и целовал шею.

— Все чудовища кажутся чуточку менее грозными, если представить их обнаженными, танцующими кейли в клубничном джеме. Так вот, станет страшно — ты знаешь, что делать.

Агнесса представила Клотильду и Сильвена, пляшущих гэльские танцы в чем мать родила, и хохотала до тех пор, пока Риган вновь не заставил ее кричать. Он знал о наслаждении все, изучил ее чувствительные места и доводил до исступления — снова и снова.

Раньше Агнесса считала, что любовникам нужна большая кровать и разные одеяла, но сегодня, утомленная ласками, засыпала в объятиях Ригана. Дыхание и биение его сердца убаюкивали, и она чувствовала себя на удивление уютно и спокойно, страх отступил. Уставшая, но счастливая, она крепко прижалась к нему и провалилась в сон.