24
«Арена розы»
1 ноября 2059 года
Часы в Лондоне пробили одиннадцать. В здании перевалочного пункта погасили свет, но глубоко под землей, в лабиринте катакомб Камдена, все было готово к четвертой в истории Синдиката битве за власть.
Мы с Джексоном приехали на частнике и высадились во дворе. Для битвы главари и королевы мимов обычно наряжались в цвета своей ауры и подельников одевали под стать, но Джексон наперекор всем предпочел черно-белую гамму. («Лапушка, я скорее станцую вальс с Дидьеном, чем напялю оранжевые тряпки!»)
Мою прическу поддерживала замысловатая заколка, сплетенная из лебединых перьев и лент. На губах черная помада, веки подведены сурьмой (спасибо Элизе!). Волосы Джекса лоснились от масла, в глазах – белые контактные линзы, как, впрочем, и у меня. На голове цилиндр с полоской белого шелка на тулье. Единый тон в одежде означал, что мы в любой момент можем выйти на ринг вместе – как главарь мимов и подельница.
– Времени еще целый час, – заметил Джекс, одернув лацканы.
Остальные «Печати», тоже в черно-белом, прибыли на другой машине. Еще двадцать ясновидцев из нашего сектора, горячо болеющих за Джексона, ждали во дворе. Группа поддержки стояла чуть поодаль, занятая болтовней.
– Мы с тобой, Джекс, – торжественно объявила Надин.
– Точно. – На лбу у Зика выступил пот, но он улыбался. – С тобой до победного конца.
– Спасибо, друзья мои. – Джексон хлопнул в ладоши. – Мы вдоволь наговорились ночью, теперь за дело. Пусть эфир улыбнется Четвертому Первой.
Мы спустились по лестнице к двери катакомб. Пес куда-то делся, но нечитаемая охранница во всем черном была на посту.
– Шоу выйдет знатное, – шепнул Джекс мне на ухо. – Цитадель его долго не забудет, помяни мое слово.
От страха кожа у меня покрылась мурашками.
Пристально оглядев нас, охранница кивнула. Парами мы переступили порог.
С каждым шагом дышать становилось все труднее. Меня так и подмывало обернуться, но вход в подземелье уже скрылся из виду. Вот куда никак не хотелось возвращаться, так это в логово Старьевщика, где со стен свисают цепи и кандалы, где люди пропадают без вести. Если он добьется своего, мне не выбраться отсюда живой. Я жадно ловила ртом воздух, но он застревал внутри, не попадая в легкие. Джексон успокаивающе сжал мне руку:
– Не переживай, Пейдж. У нас все шансы победить.
– Знаю.
Катакомбы значительно облагородили: весь хлам исчез, битые лампочки сменились фонарями цвета аур.
Главное подземелье тоже преобразилось. С потолка ниспадали алые драпировки, просторное помещение напоминало театр военных действий. С картины на нас взирал Эдуард VII со скипетром в руках. Шеренга заклинателей исполняла затейливую похоронную мелодию, наводившую хаос в эфире. У входа стояли две сотни кресел и круглые столы с номерами секторов.
Тускло блестели золотые чаши с красным вином. На бордовых скатертях дымились горячие блюда. Мясная запеканка под соусом, бутерброды с дефицитным сыром и кедровыми орешками, вареная говядина с луком и специями, нежнейшие бисквитные пирожные со взбитыми сливками и клубничным джемом, – глаза разбегались от такого изобилия. Кто-то явно дружил с хозяином закусочной. Публика уже занимала места. Народ уплетал за обе щеки сливовые пироги и рассыпчатые трубочки с кремом.
– Пир во время чумы, – скривился Ник. – Балаганщики голодают, а Синдикат выбрасывает такие деньги на банкет.
– Спасибо, Ник, – от души поблагодарила его Даника.
– За что?
– Давно искала зануду почище себя, а тут ты.
Вся компания замерла у стола с напитками. Пока остальные наслаждались вином, я зачерпнула бокал «Кровавого мекса». Настоящий алкоголь меня прикончит. Потягивая пряный фруктовый напиток, я внимательно разглядывала подземелье.
Широкая меловая черта отделяла партер от поля боя, от знаменитой «Арены розы» – древнейшего символа всего сверхъестественного. Круг диаметром в тридцать футов был выложен темно-бордовыми розами, по одному бутону на каждого участника. Полы предусмотрительно засыпали золой, чтобы впитывала кровь. В определенный момент битва выйдет за пределы круга, но сначала придется сражаться в замкнутом кольце – так больше шансов нанести первый сокрушительный удар сопернику.
Справа от меня встала Элиза с бокалом в руках:
– Готова?
– Нет.
– Что будешь делать, если…
– Давай решать проблемы по мере поступления, – перебила я.
Вокруг толпились ясновидцы – главенствующие банды в полном составе, и не только. Кое-кто притащил с собой ангелов-хранителей и блуждающих огоньков; в дальнем углу тосковал одинокий психопомп.
– Видишь? – шепнул Джекс, ткнув в угол тростью. – Очень редкий дух, психопомп. Специально является на каждую битву.
– Откуда он взялся?
– Без понятия. В конце он отведет душу поверженного соперника к последнему свету. Так сказать, прощальный подарок от Синдиката. Разве не прелесть?
Я искоса глянула на психопомпа. Возможно, и он когда-то служил под началом рефаитов, но после по непонятным причинам вдруг переметнулся к Синдикату.
– А вот и Дидьен. – Джексон весь подобрался, как тигр, учуявший добычу. – Прошу извинить. – Он галантно поцеловал мне руку и скрылся в толпе.
Шестое чувство лихорадило от переизбытка людей и фантомов. Золотая пуповина мерно вибрировала – значит, у Стража все в порядке. Едва я уселась за столик, Даника придвинулась ко мне вплотную и ткнула локтем в бок.
– Маска готова. – Она вытащила из кармана невесомый мешочек с тонюсенькой, скрученной в узелок трубкой. Расправив трубку большим пальцем, Даника завязала ее узлом на моем запястье. – Резервуар тут, рядом с датчиком пульса. Трубку протянешь через рукав, за ухо и ко рту. Как только вылетишь из тела, система включится.
– Даника, ты гений!
– А то я не знаю. – Она откинулась на спинку кресла. – Учти, кислорода мало, поэтому без фанатизма.
Я выполнила все манипуляции и одернула манжеты. Если кто и заметит трубку за ухом, спишут на слуховой аппарат.
Публика все прибывала: главари мимов, подельники – весь цвет преступного мира Лондона. Лишь единицы удосужились соблюсти регламент.
После томительного ожидания зал наполнился гостями, контрабандный алкоголь лился рекой.
На арену шагнула миниатюрная психографистка. Белый воротничок резко контрастировал с ее смуглой кожей. Вьющиеся смоляные кудри заколоты чернильной ручкой.
– Добрый вечер, уважаемые главари и королевы мимов, подельники и бандиты, – громко начала она, силясь перекричать нарастающий гул. – Меня зовут Минти Вулфсон, я распорядительница сегодняшнего мероприятия. – Она приложила три пальца ко лбу. – Добро пожаловать в катакомбы Камдена. Отдельное спасибо Старьевщику, любезно предоставившему нам помещение на вечер. – Она указала в угол, на закутанную в шинель фигуру.
Собравшиеся сдержанными аплодисментами поприветствовали главаря мимов II-4. На нем была желтая полотняная маска с прорезями для глаз и коричневая кепка. Аббатиса демонстративно отвернулась, словно ее раздражал один вид Старьевщика.
Глаза в прорезях неотступно следили за мной. Криво усмехнувшись, я подняла бокал в приветственном жесте.
«До скорой встречи, безликий подонок».
Взгляд Старьевщика снова метнулся к Минти. Внезапно я поняла, что́ пугало меня все это время, – он был совершенно непроницаемый.
Живот моментально скрутило от страха. На всякий случай я попробовала прочесть ближайшего ясновидца. Получилось на раз-два: гадатель, если конкретно – сиотомант. Но Старьевщик… Лабиринт ощущался отчетливо, мощный и надежно охраняемый, но что касается ауры – тупик. Ясно только, что она есть.
На рефаита не похоже. По кромешной пустоте скорее эмит, но это бред. Больше ничего выяснить не удалось.
Минти деликатно откашлялась:
– На правах старейшины Граб-стрит рада сообщить, что сегодня все получат наши памфлеты абсолютно бесплатно, включая новый бестселлер – страшилку «Разоблачение рефаитов». Те, кто еще не читал, испытают огромное удовольствие от захватывающей истории рефаитов и эмитов. – Бурные овации. – Кроме того, мы счастливы представить вашему вниманию фрагмент долгожданного памфлета «Уловки странствующих мертвецов» за авторством Белого Сборщика.
Шквал аплодисментов. Соседи хлопали Джексона по плечу. Он повернулся ко мне и подмигнул. Я вымученно улыбнулась в ответ.
– Передаю слово Аббатисе, исполнявшей обязанности владычицы в это смутное время.
Минти почтительно посторонилась, и на арену шагнула Аббатиса, облаченная в черный креповый костюм с белыми манжетами и высокие сапоги. Только теперь до меня дошло, что и она, и Минти носят траур.
– Добрый вечер, дамы и господа, – улыбнулась под сетчатой вуалью Аббатиса. – Мне выпала честь стать временной владычицей после смерти моего дорогого друга Гектора. С тяжелым сердцем мы узнали, что на третьи сутки после его гибели была убита Рот-до-Ушей, подельница темного владыки. Ее обнаружили в трущобах Джейкобс-Айленда с перерезанным горлом. – Гости возбужденно зашептались. – Несчастная пала жертвой примитивных прорицателей из дока Святого Спасителя. Мы горячо оплакиваем эту невосполнимую потерю. Наши души скорбят о талантливой, умной ясновидящей, прямой наследнице престола. И мы в один голос осуждаем ее хладнокровных убийц.
Ну и актриса! Ей бы со Скарлет Берниш выступать.
– Сейчас я оглашу список участников. Услышав свое имя, кандидат выходит и занимает место на арене. Прошу полной тишины. – Аббатиса развернула свиток. – На ринг приглашаются представители Шестой когорты: Косой, Второй сектор, и его досточтимый подельник Изумрудный Человек.
При виде парочки Джекс тихо прыснул. Косой нацепил на себя жуткую заячью маску с ушами. Его подельник с ног до головы вымазался зеленой краской.
– Что смешного? – нервно хихикнула Элиза.
– Все главари мимов из периферийных когорт, лапушка. Ты только посмотри на эту деревенщину. Цирк!
Старьевщик начал пробираться к выходу. Я вскочила со стула.
– Собралась куда-то? – удивился Джексон.
Надин уставилась на меня поверх бокала:
– Только не задерживайся. Тебе на арену через минуту.
– Мне хватит.
Пока вся банда глазела на участников, я бросилась догонять Старьевщика. Удобный момент, чтобы перекинуться с ним парой слов.
Вход в лабиринт преградили колючей проволокой, у каждого туннеля дежурил охранник. У зловонного алькова, служившего туалетом, меня схватили за руку и прижали к стене.
Внутри все помертвело. Надо мной склонился Старьевщик, полотняная маска, ниспадавшая по грудь, вздымалась от его дыхания.
– Иди назад, Бледная Странница. – От шинели разило потом и кровью.
Голос нарочито глухой, явно измененный.
– Кто ты? – прошептала я, чувствуя, как стучит кровь в висках. – Ты призна́ешься в убийстве Гектора и Рот-до-Ушей или свалишь на кого-нибудь из шестерок?
– Не лезь не в свое дело, иначе вспорю глотку, как свинье.
– Сам или натравишь марионеток?
– Мы все марионетки под гнетом якоря. – Он выпустил мое запястье и зашагал прочь.
– Я уничтожу тебя, слышишь? Тебя и твой серый рынок. Рано торжествуешь, Старьевщик. И запомни, короны тебе не видать!
Тот даже не обернулся. Я кинулась за ним, но путь мне преградили двое из «Ветоши».
– Топай отсюда.
– Что он там прячет?
– В глаз не хочешь, ирлашка?
– Только после тебя.
Охранник наставил на меня револьвер.
– Что теперь скажешь, умница? – усмехнулся он и тут же охнул, когда из носа вдруг сама собой хлынула кровь.
Я поспешила обратно. Близился наш выход. Джексон держался с убийственным хладнокровием. Попыхивая сигарой, он поглаживал серебряный набалдашник в форме обезображенной головы. Стараниями Даники трость превратилась в смертельное оружие: в нужный момент из наконечника выскакивало остро заточенное лезвие, которое после рокового удара убиралось автоматически.
– На ринг приглашаются представители Второй когорты: Злая Леди, Шестой сектор, и ее достопочтенный подельник Трясун.
Аплодисменты. Злая Леди пользовалась популярностью у завсегдатаев игорных домов. Небрежно взмахнув рукой, предводительница мимов встала в круг.
– Помни, Пейдж, все это большое представление, – напутствовал Джекс. – Понятно, что ты можешь прикончить любого в мгновение ока, но не стоит, лапушка. Главное – понравиться публике. Сейчас ты дебютантка на первом балу. Покажи им, на что способны странники.
– На ринг приглашаются наши фавориты из Первой когорты: Белый Сборщик и его достопочтенная подельница Бледная Странница, Четвертый сектор.
Группа поддержки и даже парочка других столов разразились бурными овациями. Напоследок Ник стиснул мое плечо. Мы с Джексоном вышли на арену. Двигаясь как на автомате, я встала по левую руку от босса, расставила ноги в сапогах над бутоном.
– Теперь одиночки, – объявила Аббатиса. – Неприкаянный Медиум и Добряк.
Раздались жидкие хлопки. Оба новичка заняли свои места.
– И наконец, Черная Моль.
Тишина.
Аббатиса повернулась к залу:
– Черная Моль, прошу сделать шаг вперед.
Молчание. Одна роза осталась без хозяина.
– Похоже, Моль упорхнула.
Публика зашепталась. Лакей с Граб-стрит быстро убрал цветок.
– Теперь, когда все кандидаты в сборе, я торжественно объявляю о начале четвертой битвы за власть в Лондоне. – Аббатиса перевернула золотые песочные часы. – Когда упадет последняя песчинка, можете начинать. Но только по моей команде.
Все взгляды устремились на часы.
Напротив меня стоял Зверюга, главарь мимов из сектора Нелл, в обычной пластиковой маске с прорезями для глаз и рта. Я машинально приняла стойку, которой научилась у Стража. Представила, что парю на ниточке и легко сбрасываю бренную оболочку. Однако тело напоминало о себе всеми мыслимыми способами: сердце лихорадочно стучало, уши закладывало, кожа покрылась мурашками.
На кого из участников ставят Аббатиса со Старьевщиком?
Практически все кандидаты – гадатели и прорицатели, сильно зависимые от нум. Подчинить таких будет легко. Лишь шестеро, включая Джексона, воплощали реальную угрозу.
Пять секунд. Перед внутренним взором возникли шесть сосудов. Взгляд померк, близился транс.
Три секунды.
Одна.
– Начали! – провозгласила Аббатиса.
Едва упала последняя песчинка, я ринулась на Зверюгу. Толпа взревела в предвкушении схватки. Наконец-то главари мимов повылазили из своих щелей, чтобы сойтись в рукопашной здесь, в самом сердце империи Сайена. Мой фантом бился как дикий зверь в клетке, сдерживать его получалось с трудом, но надо. Кто станет уважать, почитать и восхищаться темной владычицей, которая убивает одним щелчком?
Высоченный, под два метра, Зверюга весь состоял из мышц. Из оружия – только серебряная цепь. Мой кулак нацелился ему в горло, но был перехвачен железной рукой. Тяжелый сапог лягнул в поясницу, отбросив на пол. Я вскочила и приняла боевую стойку. Публика мало обращала на меня внимание, но ближайшие ясновидцы презрительно заулюлюкали.
Не самое хорошее начало, особенно на фоне других, более опытных бойцов. Так и подмывало подключить фантом, но нельзя – утвердиться нужно самостоятельно.
Внутренний радар сосредоточился на соперниках. Ощутив за спиной лабиринт, я лихо отпрыгнула в сторону. Точильщик промазал, оступился. В руках у него сверкало огромное мачете, такое одним махом сносит голову с плеч. Махаромант и его смертельная нума.
Точильщик накренился, на серебряной маске вспыхивали отблески света. Обретя равновесие, он вытащил из рукава пару стилетов и метнул в меня. Лезвия просвистели в миллиметре от уха, царапнули по щеке. Точильщик снова атаковал с мачете. Я выставила руку, защищаясь. Сталь полоснула по пальцам, оставив неглубокие порезы. Дезориентировав соперника фантомом, я с разбега пнула его сапогом в живот, отшвырнув на Неприкаянного Медиума.
Кто-то схватил меня сзади, перекрывая кислород. Сильные руки обвились вокруг талии, прижали мои локти к бокам. Нападавшего я узнала по резкому запаху чеснока и апельсинов. Грош, подельник Кровавого Кулака и непревзойденный нюхомант. Он часто втирал в запястья масла, чтобы отбить «ароматы» призраков. Я врезала ему ребром ладони в пах и лупила до тех пор, пока хватка не ослабла, а напоследок ударом затылка сломала нос. Из глаз посыпались искры, но оно того стоило – противник обмяк.
Следующим был Добряк, кандидат-одиночка с вытатуированными на лице венами. Его аура сместилась вправо, и я ловко ушла от удара, в точности как учил Страж. Соперник запустил в меня арсеналом из блуждающих огоньков – таким слабым, что мой лабиринт ничего не почувствовал. В ответ я атаковала шестью фантомами из недр подземелья. Добряк кулем повалился на пол и затих. Прикинулся мертвым. Оно и понятно – кому охота лезть на рожон, когда вокруг прирожденные убийцы.
Мускулистые руки сомкнулись на моей груди. Зверюга. Все попытки вырваться ни к чему не привели. Отчаявшись, я натравила на него фантом, после двинула локтем в солнечное сплетение и выкрутила руку до упора. Хрустнула кость. Зверюга поспешил убраться восвояси.
– Давай, Странница! – подбадривала Элиза.
Ладони саднило, но адреналин заглушал боль. Соперники мерились не силой, а тактикой и ловкостью. Круто развернувшись, я отразила арсеналы Точильщика и метнула их обратно в противника. Тот рухнул как подкошенный. Его место тут же занял Кровавый Кулак с целым ассортиментом арсеналов. Я кубарем перекатилась по полу и скрестила ноги вокруг лодыжек Точильщика. От напряжения в моем лабиринте у десятка зрителей из носа хлынула кровь. Пробегавший мимо Том Переросток стукнул Точильщика по затылку, чем добил его окончательно. Потом подмигнул мне и принялся за Кулака.
На полу зашевелился Грош, но под натиском моего фантома его дух отправился прямиком в сумеречную зону. Голова раскалывалась, однако я уже приноровилась к боли.
Публика явно оценила мои эфирные маневры: толпа скандировала: «Бледная Странница!», Джимми О’Гоблин бросил к моим ногам розовый бутон. Я подняла цветок и сделала реверанс, чем вызвала бурный восторг у зрителей. Следом кинула розу Мария Огненная и компания бандитов из I-4.
Мой триумф резко оборвался с появлением Дженни Зеленки. Ее зубы вонзились в плечо, прокусив до крови. Из моего горла вырвался сдавленный крик. Косой подскочил и вцепился мне в лодыжки. Противники тянули меня в разные стороны – похоже, решили разорвать. Теперь толпа скандировала имя Дженни. Еще бы – откусить кусок от знаменитой подельницы из I-4! Такая тактика заслуживала восхищения. С воплем я вырвалась из лап Косого, лягнув его носком сапога в подбородок. Маска сбилась набок, обнажив глотку. Он обхватил мои колени, но получил пяткой в грудь и сбил с ног Зеленку. Высвободившись из ее объятий, я метнула в Косого кинжал. Тот поймал оружие и ринулся на меня, бормоча проклятия сквозь узкую прорезь в маске.
Не успела я опомниться, как стальная ладонь стиснула горло, острая сталь нацелилась в лицо. Внезапно за спиной Косого мелькнул клинок. Лезвие рассекло сухожилия, пробило кость. Отрубленная конечность плюхнулась в золу.
С истошным воплем Косой обернулся. Из культи фонтаном била кровь. Публика затаила дыхание.
– Сборщик, какого… ты творишь?
– Цыц, зайчишка! – Джексон пронзил ему глаз клинком.
От ужаса я невольно ахнула. Несчастный главарь мимов рухнул плашмя, под головой растекалась алая лужа. Дух вылетел из тела и исчез, не дожидаясь заупокойной.
Джексон взмахнул тростью и захохотал. Столы когорты VI возмущенно загалдели, но их брань потонула в одобрительных возгласах центральных когорт. Наконец-то пролилась первая кровь, причем прямо мне на сапоги. Надин со знакомыми балаганщиками из Ковент-Гардена вскочили с мест и бурно чествовали убийцу. Настал черед Джексона кланяться.
Долго таращиться мне не пришлось. Сверкая воспаленными глазами, Дженни Зеленка снова ринулась на меня. Она кусалась и царапалась, ее дар гидроманта в бою не годился – в подземелье не было воды. Оставалось только драться. Сцепив зубы, я пыталась дать отпор, но Дженни напирала все сильнее и сильнее. Группа поддержки когорты VI требовала вспороть мне брюхо – на периферии ненавидели городских. Брызгая пенной слюной, Зеленка выкрикивала жуткие оскорбления мне в лицо. Насквозь мокрая от пота, я оттесняла ее все дальше, пока не получила простор для маневра.
Теперь Джексон меня не спасет. Взаимовыручка позволительна лишь раз, в доказательство хороших отношений между подельником и главарем мимов; на второй раз ее примут за слабость. Тяжелый сапог врезался Зеленке в живот. Едва она очутилась на полу, мой фантом выскочил из тела.
Однако дальше процесс застопорился. Солнечная зона Дженни напоминала непролазное болото. Ноги по щиколотку увязли в трясине. После продолжительной борьбы мне удалось загнать дух противницы в темноту и быстро вернуться в тело. Перед глазами мелькнул усыпанный золой пол. В последний момент я успела выставить руки и не растянуться плашмя. Из маски с шипением вырвался кислород. На полу Дженни корчилась в конвульсиях.
Зрителей не смутило мое неуклюжее падение. Им еще не доводилось видеть подельницу Сборщика в деле. Сейчас все до одного оценили его главный секрет и тайное оружие, ярчайший бриллиант в короне.
Хор балаганщиков запел:
Странница Бледная, прыгай давай!
Соперник могучий она – не зевай.
Дженни и Грош одолела.
Бойся, Зверюга! Пришло твое время!
Песня потонула в шквале аплодисментов. На арену посыпались розы. Я отвесила низкий поклон. Надо играть по правилам, иначе зрители не простят. Ник вяло хлопал в ладоши. Торжествующий вопль Элизы: «Бледная Странница!» – которому вторила когорта I, эхом разнесся по подземелью. Зрелище невольно вызвало улыбку. Впервые за долгие годы разобщенные кастами и войнами ясновидцы вдруг сплотились! Сейчас их объединяло многое: любовь к Синдикату, тяга к чудесам эфира и даже кровожадность.
Я перевела дух и осмотрелась. Схватка на арене шла полным ходом. Неподалеку стояла Красная Шапочка, самая юная из королев мимов. Дикая аура фурии приковывала взгляд. Под алым беретом виднелись мутные глаза. Ее соперница, Рыцарь Лебедь, с гривой платиновых волос, была в черных доспехах, за спиной развевался пурпурный плащ.
– Думаешь, у меня рука не поднимется прикончить тебя, тварь?
– А ты попробуй, – усмехнулась Шапочка.
Лебедь подняла меч. Шапочка набрала в грудь побольше воздуха и закричала.
От чудовищного крика бутылки и стаканы разлетелись вдребезги. Обезумев от ярости, Шапочка вцепилась противнице в лицо. Ее черты исказила жуткая гримаса, из горла неслись душераздирающие вопли. Фантомы дергали ее за руки и за ноги, помогали наносить сокрушительные, молниеносные удары. У Лебеди не было ни единого шанса.
Обезвредив соперницу, Шапочка снова ринулась в бой.
– Остынь, Красная! – рявкнул кто-то из кандидатов. – Успокойся, слышишь!
Но та уже бросилась в гущу сражения, раздавая удары направо и налево. Ее щеки приобрели багровый оттенок, глаза закатывались. Половина участников замерла, наблюдая, как Шапочка кусает и царапает Тома Переростка. Однако переизбыток эфира уже давал о себе знать слегка заторможенными движениями. Том повалился на спину и зажмурился, заслоняя лицо руками.
Внезапно Шапочка рухнула и затряслась в конвульсиях. Том поспешил отползти подальше. Безымянный бандит обхватил голову королевы мимов лопатообразными ладонями. Едва судороги кончились, ее быстро унесли с арены.
Вслед полетело презрительное улюлюканье пополам с аплодисментами. Шапочка хорошо начала, но не рассчитала сил. Зрелище потрясло меня до глубины души. Нет, такое точно не по мне. Не стоит рисковать.
Битва слегка застопорилась, лишь двое главарей мимов продолжали ожесточенную схватку. Впрочем, длилась она недолго: после обмена арсеналами Лондонский Туман здоровым кулачищем вырубил соперника. Зрители не скрывали разочарования. «Скукота!» – галдели они.
– Сзади, лапушка! – крикнул Джекс, поворачиваясь к подельнице поверженного главаря мимов.
Ближайшей свободной соперницей оказалась Злая Леди. Я выхватила нож и приготовилась к броску. Злая Леди только хмыкнула и раскинула руки. Поколебавшись, я метнула, целясь в предплечье. Рана отвлечет противницу, а фантом загонит дух в сумеречную зону.
Однако расчет не оправдался – между нами вклинилась Колючий Терновник, аксиномант с розами в золотых кудрях. Мое оружие угодило ей в плечо.
С истошным воплем Терновник вытащила нож и бросила в зрительный зал, где его поймал расторопный курьер. Не мешкая, Терновник швырнула через всю арену огромный топор. Под бурные аплодисменты я выполнила сальто назад, а приземлившись, очутилась нос к носу с Безликой. Облаченная в шелка цвета заката, Безликая прятала лицо под сплошной, без единой прорези, фарфоровой маской.
Справа на меня наступала Терновник, слева – Зверюга и Кровавый Кулак. Я приняла стойку, чувствуя, как сжимается сердце.
Они объединились против меня. Молниеносным движением я метнула в Злую Леди кинжал, но Кулак успел отразить бросок.
Они что, прикрывают ее?
Джексон непринужденно отмахивался тростью от подельницы, пока на меня напирала целая толпа – три предводителя мимов и подельник. От такого зрелища бледные глаза Джексона чуть не вылезли из орбит. Как только разделаются со мной, придет его черед.
Из угла за действом внимательно наблюдал Старьевщик.
Так вот чего он ждет! Чтобы меня прикончили в бою. Такую смерть публика воспримет на ура, это вам не убийство в подворотне.
Сложив ладони лодочкой, Безликая стала созывать духов. Я замерла, ожидая, когда из лодочки вылетит арсенал. Заклинательница живым магнитом притягивала фантомов со всей цитадели в эфирное пространство между ладонями. Зверюга размахивал окровавленной цепью, как маятником. Терновник занесла топор. Кровавый кулак потрясал кастетами со смертоносными шипами.
Атака началась. Безликая выпустила арсенал. Среди прочих духов выделялся нарушитель – то ли архангел, то ли полтергейст, не разберешь. Подаренный Стражем амулет отбросил нарушителя с такой силой, что я чуть не упала. Мощной отдачей заклинательницу отшвырнуло в зрительный зал. Еще два призрака срикошетили от моего лабиринта. Их потуги лишь укрепляли мою броню. Увернувшись от Кровавого Кулака, я атаковала его фантомом.
Смаргивая подступившие образы, я устремилась к Терновнику. Ее кровожадная гримаса сменилась паникой, когда цель ускользнула, а тяжелый топор продолжал неумолимо опускаться. Огромное лезвие с характерным хрустом вонзилось Зверюге в грудь. Выхватив из обмякших рук цепь, я накинула ее на шею Терновнику. Та выпустила топорище и попыталась ослабить удавку. Зверюга упал на колени, его рот исказился в беззвучном крике, но кровь уже пропитала одежду. Лезвие застряло в нем намертво.
Публика галдела и улюлюкала, как невидцы перед телевизором. Как толпа в Каррикфергусе, где казнили Финна.
В какой момент смерть стала забавой?
– Ты просчиталась, девочка. – Терновник сорвала с шеи удавку.
– Ошибаешься, – шепнула я, загоняя ее фантом в сумеречную зону.
Терновник рухнула и потеряла сознание.
Зверюга долго не протянет. Кулак катался по полу, обхватив голову руками. Неприкаянный Медиум, недолго думая, добил его ножом.
Пятнадцать участников выбыли из борьбы; осталось восемь претендентов на корону, включая нас с Джексоном. Тот лично вспорол брюхо незадачливому Туману под одобрительные возгласы толпы и истошный женский вопль из первых рядов. Сборщик поманил меня пальцем:
– Спиной к спине, лапушка.
С окровавленным ножом наперевес я повернулась к публике.
– В чем дело?
– Осталось всего пятеро. Считай, корона у нас в кармане! Для начала разделаемся вот с тем придурком.
Он указал на Светляка. Шаркая ногами, главарь мимов волочил по полу упирающуюся подельницу.
– Что у него с походкой? – завопила я, пытаясь перекричать лязганье оружия и гомон толпы.
– Светляк – физический медиум. В него вселился чей-то злобный дух и манипулирует им. – Джексон ткнул набалдашником трости в сторону. – Мои подопечные разберутся с захватчиком, а ты возьмешь на себя фантом.
Сломав сопернику трахею, Светляк уставился на нас затуманенным взглядом и, разинув рот, тяжело задышал.
– Приди в себя, старый идиот! – надрывался Том Рифмач.
Интересно, что происходит в трансе с Элизой, мелькнула у меня мысль.
– Джекс, его не обязательно убивать.
– Обязательно, лапушка. От конкурентов надо избавляться.
Роняя слюни, Светляк застыл на месте. Дух внутри подобрался, готовый к атаке. Левой рукой Джексон вызвал своих подопечных. Его пальцы скрючились, вены вздулись от напряжения. Губы шевелились, отдавая безмолвные приказы. Светляк упал на колени и закрыл уши ладонями. Борьба была непростой: Джексон скрипел зубами, в глазу лопнул сосуд. Внезапно он схватил меня за запястье:
– Давай!
Фантом ринулся прямиком в сознание Светляка.
Захватчик и подопечный Сборщика уже балансировали на границе лабиринта, мое появление лишь подтолкнуло их к краю. Одним прыжком миновав солнечную зону, я поймала дух Светляка, осторожно оттеснила его в темноту и вернулась в тело.
Зрители затаили дыхание. На арене остались четверо: мы с Джексом, Злая Леди и Скорбная Сильфида. Видок у последней полностью оправдывал кличку. Один палец висел на куске кожи, в глазах стояли слезы, однако во взгляде читалась решимость биться до конца.
– Займись Сильфидой, – шепнул Джексон.
– Нет. Предоставь мне Злую Леди.
Злая Леди уже нацелилась на Сборщика, но теперь обратила ко мне лицо без маски. Джексон взмахнул тростью и пошел на Сильфиду. Я медленно подступала к противнице – той, что контролировала самые жуткие трущобы, вынуждая их обитателей прозябать в вечной нищете.
– Ну привет, Странница. – Злая Леди вытерла рот тыльной стороной кисти. – Напомни, разве у нас была вражда?
Мы с Джексоном кружили вокруг противников; их союзники без движения валялись в пыли. Нам одним удалось сохранить пару «главарь мимов – подельница».
Зрители громко скандировали имена фаворитов. Чаще всего звучало «Белый Сборщик».
– Нет, – откликнулась я, – но сейчас будет.
Мы очутились у прожектора, где никто не мог услышать наш разговор. Злая Леди обнажила саблю:
– Есть конкретная причина или слухи о твоей кровожадной натуре – правда?
– А ничего, что половина твоих ясновидцев гниют в трущобах?
– Ты о примитивах? Нашла о ком переживать. Тоже мне, мисс добродетель! Убийца и психопатка – так тебя вроде называет Сайен.
– И ты веришь всему, что он говорит?
– Если на то имеются веские основания. – Злая Леди взмахнула саблей, я попятилась. – Оно и к лучшему, что Рот-до-Ушей умерла. Грязная выскочка, а пристроилась к самому владыке… Надо было избавиться от нее, прежде чем она выбралась на волю.
Я сделала выпад ножом, но промахнулась.
– Что касается Якобит, как она сама себя называет, ей недолго осталось. Сначала он сослал ее за предательство – воздал, как он выразился, по заслугам, – а теперь просто перережет глотку.
– По заслугам? Ты о чем?
– Пораскинь мозгами, Странница. Или боишься, твоя чуткая душа такого не выдержит?
Все ясно, Злая Леди с ними заодно.
Аббатиса с улыбкой смотрела на нас с постамента. Я ударила Злую Леди в живот; та согнулась пополам.
– Мы думали тебя завербовать, но тут ты начала чудить. – Она хрипло засмеялась. – Знаешь, даже жалко тебя убивать, но ничего не попишешь.
Сабля нацелилась в горло. Движение было таким стремительным, что мне едва удалось увернуться. Сталь рубанула по лицу, рассекла щеку почти до кости. Боль слепила, не давала дышать. Рука машинально метнулась к ране, пальцы заломило в новом приступе.
Щека горела огнем. Толком не оправившись от нападения, я выпустила фантом и, превозмогая слабость, давила до тех пор, пока из глаз и носа соперницы не хлынула кровь. Пальцы на эфесе разжались. Я выхватила саблю и швырнула за пределы круга. Та со звоном покатилась по полу и замерла у крайнего столика. Курьер подобрал трофей и восторженно присвистнул.
На ладони у меня расплывалось кровавое пятно. Старьевщик вцепился в спинку кресла. Подобно Аббатисе, он ждал. При взгляде на него Злая Леди широко улыбнулась серебряными зубами. Похоже, королева мимов не бедствует.
И тут меня осенило.
Аббатиса с Старьевщиком держатся в стороне, поскольку прочат своего кандидата на трон. Марионетку, которой можно управлять из-за кулис. Подставное лицо для грязной работы. Сколько заговорщиков помогали Злой Леди на арене? Сколько трупов отмечено костлявой рукой?
Теперь я не просто должна, я обязана победить. Любой ценой. Нужно лишь поверить в себя. Поверить, что я не просто Бледная Странница, протеже Сборщика, мятежница и бунтарка.
Нужно поверить в свои силы и сбросить эту пешку с доски.
Мы нарезали круги по арене, не отрывая друг от друга глаз. Джексон, конечно, погорячился, разделив ясновидцев на касты, но в одном он прав: представители трех низших сословий обладают пассивными талантами. Злая Леди – прорицательница, значит без нум не может задействовать свой дар. По крайней мере, не должна. Однако мои надежды не оправдались: Злая Леди созвала арсенал, но метнула его не в меня, а в люстру, качавшуюся под потолком.
От свечей арсенал занялся огнем.
Пять духов устремились ко мне пылающими кометами, оставляя позади голубоватый след. От неожиданности я растерялась, замешкалась, но в последний момент успела увернуться. Почти. Рукав блузки вспыхнул. Из горла вырвался крик. Арсенал рассыпался фейерверком и с шипением погас. Теперь публика скандировала имя Злой Леди.
Рука была охвачена болью, опаленная кожа покрылась волдырями. Выходит, Злая Леди – пиромант. Мне всегда казалось, что это сказки, но нет: ее нумой был огонь.
– Сдаешься? – Она вытерла ладони о брюки. – Предлагаю сделку: прикинься мертвой, тогда обещаю сильно не зверствовать.
– С удовольствием, – процедила я.
Мое бездыханное тело повалилось на пол. Злая Леди опешила от неожиданности, и мой фантом беспрепятственно отбросил ее дух далеко в эфир. Серебряную пуповину словно разрезали невидимые ножницы. Я убила ее – за Верна и Винн, за Рот-до-Ушей, за Иви. На лице предводительницы мимов мелькнуло изумление, и она упала замертво; растрепанные волосы венком обрамляли голову.
Одновременно подопечный Джекса вышиб дух из Сильфиды. Та дернулась и рухнула на пол.
Вот так мы с Джексоном Холлом стали победителями четвертой битвы за власть.
От шквала аплодисментов дрожали столы. Зрители вскочили, скандируя: «Белый Сбо-орщик! Белый Сборщик!» – и топали ногами так, что, казалось, своды подземелья вот-вот обвалятся и погребут под обломками весь цвет Синдиката. На арену, в горы пепла и лужи крови, полетели розы. Джексон со смехом задрал мою руку, упиваясь сладким вкусом первого настоящего триумфа.
Юный побирушка превратился в короля подпольного мира.
Он широко раскинул руки, принимая овации. Поднятая, точно скипетр, трость была залита кровью. Я даже не улыбнулась. От прикосновения Джекса ныло запястье.
Сверху на действо с затаенной усмешкой взирал Эдуард VII, Кровавый Король.
Но правление Джексона Холла принесет бесконечные междоусобицы, а с ними неминуемый крах Синдиката.
Он – тот самый Король Жезлов из предсказания Лисс.
Властитель Лондона, которого нужно остановить любой ценой.
Из-за кулис выбежали два психографиста. Один нес огромную книгу, второй – темно-пурпурную бархатную подушечку, где лежал символ власти темного владыки. Несколько ясновидцев расторопно убирали мертвые тела с ринга.
Некогда украденная из Тауэра верным слугой монархии, корона Эдуарда VII претерпела сильные изменения: драгоценности исчезли, металл переплавили в подобие венца и инкрустировали гадательными нумами. Скрепленные проволокой ключи, иглы, осколки хрусталя и зеркал, кости животных, кубики и керамические символы Таро образовали замысловатый узор. Венец сиял и переливался в отблесках свечей. В честь такого события его украсили нумами прорицателей: цветами, омелой и даже кубиками льда. Минти Вулфсон взяла венец и подошла к нам.
– С огромным удовольствием сообщаю, что победителем четвертой битвы за власть становится Белый Сборщик. Отдельно поприветствуем его подельницу Бледную Странницу, которая билась за своего главаря до конца. По правилам Синдиката коронация состоится немедленно. – Она повернулась к публике. – Если кто-нибудь знает причину, по которой победитель не может занять престол и не достоин звания пожизненного темного владыки, пусть скажет об этом прямо сейчас.
– Я знаю.
Джексон ошеломленно уставился на меня, пальцы яростно сжали набалдашник трости. Овации стихли, на лицах присутствующих застыло недоумение.
– Я – Черная Моль. – С тяжелым сердцем я отодвинулась от Джекса. – Сборщик, я вызываю тебя на бой.
Повисла мертвая тишина. Минти вернула корону лакею.
В гробовом молчании Аббатиса поднялась с места. На ее щеках горел предательский румянец. Стуча каблуками по каменному полу, королева мимов неспешно направилась к арене.
– Что? – прошипел Джексон.
Повторять я не стала. Он все прекрасно слышал. Молниеносным движением Джекс схватил меня за руку и притянул к себе.
– Как ты посмела бросить мне вызов? Я вытащил тебя из нищеты, мобилизовал «Печатей» ради твоего спасения из колонии. Попадись они кому-нибудь на глаза – все, двадцать лет усердной работы коту под хвост, – но даже это меня не остановило. Одумайся, Пейдж, еще не поздно.
– Ты спас мне жизнь, за что тебе огромное спасибо. – Я выдержала его взгляд. – Но это не значит, что ты можешь распоряжаться ею, как хочешь.
– Не забывай, мне известен твой секрет. – Его пальцы впились мне в плечо.
– Какой секрет? – мило улыбнулась я, приподнимая манжет. – О чем это ты?
При виде абсолютно гладкой кожи Джексон гневно засопел. Отметина исчезла.
Какое удовольствие было наблюдать его корчи! Наблюдать, как мучительно Джексон Холл осознает, что больше не может безнаказанно шантажировать меня. И никакие слова сейчас не помогут. Его глаза остекленели. Впервые в жизни Джексону придется играть по чужим правилам.
Он медленно отстранился и выпустил мою руку.
– Ясно, – тихо проговорил он и вдруг завопил: – Вам ясно, друзья мои? Я предвидел измену. Госпожа распорядительница, вспомните мой букет. Разве не был там аконит – знак предательства, угрозы? Но кто мог подумать, что предателем окажется моя собственная подельница? Уверен, что вы потрясены не меньше меня.
Гул в зале нарастал.
– По-моему, нет нужды спорить. – Губы Аббатисы кривились в улыбке. – Кандидат не может заявить о себе под конец боя, да еще под вымышленным именем. Верно? – повернулась она к Минти.
– Насколько мне известно, правилами это не запрещено, – возразила я.
– Она же беглая преступница! – выпалил Джекс. – Что это за лидер, которого Сайен знает в лицо? Мисс Вулфсон, неужели вы допустите отступницу до битвы? Если она предала своего главаря, то что тогда ждет ее подданных?
– Трус! – вырвалось у меня.
Джексон подскочил как ужаленный. Шепот в зале стих.
– Повтори, дорогая предательница. – Джексон приложил ладонь к уху. – Не совсем расслышал.
Толпа жаждала продолжения. Это читалось в лабиринтах, аурах и лицах присутствующих. Впервые за всю историю Синдиката на глазах разворачивалась настоящая драма, исход которой – смерть. Главарь против подельницы, выживет только один.
– Я сказала, что ты трус. – Мой клинок озарился отблесками свечей. – Сражайся, Сборщик, или отправишься в эфир.
Наконец случилось неизбежное – в Джексоне проснулся зверь. Глаза подернулись льдом. С такой гримасой он избивал нищего тростью или говорил Элизе, что лишит ее смысла жизни – работы. Таким взглядом смотрел на меня как на собственность. Вещь. Рабыню.
Джексон отвесил низкий поклон:
– С радостью, дорогая предательница.