После выпитого спалось мне сладко, вот только легче на душе не стало. До возвращения Рантанов нечего и думать, чтобы заплатить «Призрачному клубу». Вдобавок худшие опасения подтвердились – сумма оказалась заоблачной, куда больше моего годового дохода. У Минти было железное правило: сначала деньги, потом публикация. Отчаявшись, я попробовала дозвониться до Феликса – вдруг у беглецов найдутся необходимые средства, – но трубку никто не брал. Золотая пуповина безмолвствовала. Если Страж не объявится в ближайшие дни, буду искать сама.

Близилась битва, поэтому памфлет отошел на второй план. Мы с Ником сутками пропадали во дворике, где отрабатывали разные приемы, с оружием и без. Постепенно мышцы на руках и ногах у меня окрепли. Талия и бедра вернули прежнюю форму. Меня больше не кидало в пот от восхождений на крышу. Мало-помалу я становилась сама собой. Подельницей, бойцом, которому неведом страх.

Спустя четыре дня после звонка Альфреда я постучалась к Джексу. Тишина. Придерживая поднос коленом, я постучала снова:

– Джекс?

За дверью послышалось бормотание. Я толкнула створку и вошла. В комнате было темно, задвинутые шторы не пропускали ни единого лучика света. Пахло окурками и немытым телом.

Джексон лежал на полу, широко раскинув ноги; пальцы сжимали зеленую бутылочку с притертой пробкой.

– Джекс, какого черта! – вырвалось у меня.

– Проваливай.

– Размечтался! – Я поставила поднос и попыталась поднять босса, но тот оказался на удивление тяжелым. – Джексон, приди в себя, ленивый ты засранец!

От его удара я влетела в стол. Оттуда плюхнулась чернильница и угодила главарю мимов прямо в лоб. Тот даже не шелохнулся, только глухо застонал.

– Ну и ладно. – Я раздраженно одернула блузку. – Нравится тебе – валяйся тут.

В ответ послышалась невнятная ругань. Я сердобольно подсунула ему под голову подушку и накрыла пледом.

– Спасибо, Надин, – довольно отчетливо произнес Джекс.

Я возмущенно топнула ногой:

– Это Пейдж. Эй, ты разговаривал с Аббатисой насчет киллеров?

Даже пьяный в дупель, он ухитрился огрызнуться.

– Аббатиса разберется без твоих соплей. – Он обнял подушку. – Спокойной ночи, Пейтон.

Поговорил, и то хорошо. Если слухи не врут и Аббатиса действительно питает такую лютую ненависть к Старьевщику, то она его из-под земли достанет. Я поправила плед и вышла, тихонько притворив дверь. Джексон всегда был не дурак выпить, но такого безобразия на моей памяти еще не случалось. Пейтон! Додумался ведь.

Не считая скрипки Надин, выводившей заунывную мелодию, в логове царила мертвая тишина. Мы все стали заложниками комендантского часа. Парадная дверь была заперта, и никто не знал, куда Джексон спрятал ключ. Гонимая желанием глотнуть свежего воздуха, я вышла во дворик и прилегла под деревом.

От избытка иллюминации над Лондоном почти не было видно звезд, лишь несколько пробивались сквозь искусственную синеватую дымку. Ночное небо над суетой мегаполиса обращало мои мысли к эфиру. Россыпи миров, тусклых и ярких, пронзали бесконечную чернильную ткань. Что скрывается за нею – вселенская мудрость или пустота? Необозримая, непостижимая загадка.

Золотая пуповина вдруг завибрировала.

Я резко села. Во мраке арки за воротами стоял Страж.

– Давненько ты не появлялся, – осторожно произнесла я.

– Пришлось отлучиться. Обсуждал с Рантанами ситуацию в архонте. – Без жутковатого блеска в глазах рефаит вполне походил на человека. Сегодня на нем было пальто, перчатки и сапоги. – Тирабелл хочет тебя видеть.

– Где?

– Она сказала, место ты знаешь.

Понятно, мюзик-холл. Злобная частичка меня советовала отказаться, но ее быстро заглушил голос разума. В конце концов, без помощи Тирабелл мне не справиться.

– Хорошо, дай минутку.

– Буду ждать у колонны. – Страж исчез во мраке.

Стараясь не шуметь, я взбежала по лестнице. В ванной спрятала волосы под шляпу, подкрасила губы и вставила ореховые линзы. Не самая надежная маскировка. Если не лягу под нож хирурга, рано или поздно меня опознают.

До битвы оставалось две недели. От меня требовалось только дожить до нее.

Я распахнула дверь и столкнулась нос к носу с Надин.

– Ты в порядке? – вырвалось у меня при виде ее припухших век и жутких мозолей на ногах.

Последнее время мы с ней практически не общались.

– В полном. Подумаешь, проторчала на улице девять часов кряду. Подумаешь, дважды убегала от легионеров. – Надин швырнула кофр со скрипкой на пол. На пальцах у девушки виднелись глубокие синюшные борозды от струн. – А ты куда намылилась?

– На Гудж-стрит. Надо доделать кое-какую работенку.

– Ясно. Джексон в курсе?

– Без понятия. Настучишь?

– Если хочешь знать, Джекс взял тебя в подельницы только потому, что ты странница. Он сам говорил. Ценят не тебя, а твою ауру. Вот так-то, Пейдж.

– Он всех ценит только за ауру. Или думаешь, его так впечатлили наши навыки светской беседы?

– Меня он выделил за преданность, аура тут вообще ни при чем, – горячо возразила Надин. Судя по всему, ей очень хотелось в это верить. – Тебе ведь известно, он в грош не ставит сенсоров, хотя в подельницы назначил именно меня.

– Вот что, мне нужно работать. – Я решительно отодвинула Надин в сторону. – Некогда выяснять отношения.

– Давно уволилась бы, толку было бы больше, – буквально выплюнула Надин. – Не знаю, что у тебя на уме, Махоуни, но ты явно что-то замышляешь.

Элиза распахнула дверь кухни, обдав нас запахом специй.

– В чем дело?

– Ни в чем. – Я вышла, оставив поле битвы за Надин.

Схватила пальто и платок с вешалки и была такова.

Страж поджидал меня у оскверненной колонны. При виде него меня бросило в жар.

– Надо соблюдать осторожность, на улицах полно легионеров, – предупредил он.

– Тут недалеко. – Я намотала платок почти по брови и трижды проверила, надежен ли узел. – Но вдвоем мы слишком бросаемся в глаза.

– Тогда иди вперед.

Мы шагали на восток по оживленной улице, запруженной бесчисленными авто и рикшами. Я шла не поднимая головы, стараясь держаться поближе к домам и витринам. Легионеров поблизости не наблюдалось, но я вздрагивала от каждой ауры. В округе могли ошиваться шпионы Старьевщика. С крыши на меня нацелился огонек камеры, но козырек надежно скрывал мое лицо. Я махнула Стражу и кивком указала на камеру. Безумие разгуливать с ним по цитадели, где даже у стен есть глаза!

Только очутившись вдали от суеты и ярких огней, я смогла вздохнуть с облегчением. Страж нагнал меня в переулке. Я едва поспевала за его широким шагом.

– Ну и чего хочет Тирабелл?

– Поговорить с тобой. – Страж сбавил темп. – Сейчас самый благоприятный момент, чтобы попросить денег, в которых ты так нуждаешься.

Если мне откажут, все пропало.

Молча мы добрались до мюзик-холла. Внезапно я насторожилась, почуяв неподалеку лабиринт.

В центре Друри-лейн спиной к нам стоял закамуфлированный патрульный. На вид обычный ночной легионер, если бы не форма. Ярко-красная рубашка с рукавами-фонариками и золотистой подкладкой, черная кожаная жилетка с вышитым золотым якорем, перчатки по локоть и высокие сапоги. Словом, облагороженный вариант «алых».

– Это каратель? – шепотом спросила я.

Страж глянул поверх моей головы:

– Почти наверняка.

Так или иначе, подозрительный часовой стал преградой между нами и местом назначения. Я покосилась на соседние здания. Найдя нужное окно, просвистела первые ноты сайенского гимна.

Услышав сигнал, из ночного салона бесшумно выскользнули трое бандитов. Я знаком указала на карателя. Троица замотала лица шарфом и ринулась в атаку. Одна выхватила у легионера дубинку и кинула ее сообщнику. Тот ловко перемахнул через припаркованный автомобиль и дал деру.

Каратель молча наблюдал, как похитители растворяются во мраке, потом резко обернулся. Мелькнуло красное забрало шлема. Я схватила Стража за плечо, увлекая в темноту. На долю секунды мне почудилось, что каратель вот-вот двинется на нас. Его рука метнулась к рации. Наконец он зашагал в том направлении, где скрылись беглецы.

Совершенно нетипичное для легионера поведение. Это странное молчание, никаких попыток отнять дубинку. Похоже, он разгадал наш трюк и скоро вернется.

– Идем, – шепнула я.

Мы быстро обогнули здание. Внутри ощущались ауры рефаитов с их характерной броней. У служебного входа Страж взял меня за плечи и развернул лицом к себе. От его прикосновения по телу пробежала дрожь, внутри все напряглось. Последний раз он дотрагивался до меня только в катакомбах.

– Я не часто прошу тебя лгать, – тихо проговорил Страж, – но сейчас именно тот случай. – Не встретив возражений, он продолжил: – Поверь, имеется веская причина. Рефаитам известно о том, что произошло между нами в «Гилдхолле». Нашира не пожалела времени и сил, рассказывая всем и каждому, что я сеятель гнили и плотеотступник. – Он посмотрел мне прямо в глаза. – Поэтому ты должна все отрицать перед Рантанами. И отрицать как можно убедительнее.

Впервые он признал, что происходящее в «Гилдхолле» не было плодом моего воображения.

– Мне казалось, Тирабелл и Цефей в курсе, – пробормотала я. – Про пуповину точно.

– Пуповина не всегда обозначает физическую близость. – Страж впился в меня пристальным взглядом. – Ты вправе отказать, но я прошу не ради себя, а ради твоего же блага.

Помедлив, я кивнула. Страж убрал руки; кожа моментально покрылась мурашками.

Я шагнула к двери, но вдруг спохватилась:

– Если спросят, что отвечать?

– Что угодно, кроме правды.

Похоже, такую страшную правду не под силу понять даже рефаитам.

Держась друг от друга на почтительном расстоянии, мы проскользнули в дверь, раздвинули пыльный занавес и спустились в зал с вытертыми креслами и ковром, где горело несколько светильников.

Тирабелл в компании трех рефаитов поджидала нас в проходе.

– Собратья Рантаны, – выступил вперед Страж, – позвольте представить вам Пейдж Махоуни. Это ей я обязан своим присутствием здесь.

Никак не отреагировав на панегирик, Тирабелл вплотную подошла к Стражу и прижалась лбом, бормоча что-то на глоссе. Ростом она почти не уступала ему. От этой картины у меня вдруг заныло сердце.

– Привет, Тирабелл, – поздоровалась я.

Та повернулась, но промолчала. Ее ладонь по-прежнему покоилась на плече Стража. На меня она смотрела, как Джексон на балаганщиков.

– Я привел сюда Пейдж, чтобы обсудить наши дела, – продолжал Страж. – У нее к нам просьба, у нас к ней тоже. Думаю, мы можем оказаться полезными друг другу.

Цефей и Плиона хранили зловещее молчание. Стоявшая между ними Тирабелл полоснула по мне взглядом.

– Странница, это Люсида Саргас, – кивнула она на незнакомку. – Одна из немногих единомышленников Рантанов.

Моя рука метнулась в карман к заветному мешочку.

– Саргас?!

– Именно. Наслышана о тебе, Пейдж Махоуни. – Выражение ее лица было не таким непроницаемым, как у остальных; в нем отчетливо проступало любопытство. – Мои собратья Саргасы рассказывают про тебя невероятные истории.

Внешне она напоминала Наширу: та же серебристо-смуглая кожа с преобладанием холодных красок, густая копна волос, правда обрезанная по плечи. В колонии все рефаитки носили длинные прически, но эта троица щеголяла короткими стрижками.

– Что за истории? – насторожилась я.

– Говорят, ты главная стервятница Лондона. Говорят, земля гниет под твоими ногами. – Люсида выразительно покосилась на мои сапоги. – Хотя непохоже.

Невероятно!

– А что говорят о тебе? – Я убрала пальцы с мешочка. – Они в курсе твоей приверженности Рантанам?

– О да. Я имела глупость открыто выступить против жестокой колонизации Первого Шиола. В результате мой дражайший кузен Гомейса объявил меня плотеотступницей и обрек на вечное ренегатство.

– Среди Рантанов, – подхватила Тирабелл, прошествовав мимо нее. – Уверена, ты помнишь Плиону Суалокин.

– Еще бы! – фыркнула я, косясь на единственную сидящую рефаитку.

Плиона. Первая из встреченных мною рефаитов. Та самая, что прямо на моих глазах высосала всю ауру из непокорного ясновидца. Коротко стриженные черные кудри едва доходили ей до спины.

– Привет, Сороковая. – В низком журчащем голосе отчетливо слышалась угроза. – У нас к тебе накопилось столько вопросов.

– Не сомневаюсь. – Я уселась на спинку кресла. Страж истуканом замер в проходе, величественный и неподвижный. – И давайте обойдемся без Странницы и Сороковой. Просто Пейдж.

– Скажи, Странница, – проговорила Тирабелл, словно не услышала моей реплики, – с нашей последней встречи никто из рефаитов не покушался на твою жизнь?

Я скрипнула зубами:

– Нет, но это лишь вопрос времени.

– Тогда советую быть начеку. И остерегайся легионеров – среди них теперь много «алых», – сообщила Тирабелл, продефилировав мимо. – Наступил решающий момент. После ряда неудачных попыток свергнуть Саргасов мы как никогда близки к цели. Однако в материальном мире могущество врага слишком велико, и с расширением империи власть Саргасов только крепнет. Вот-вот будет основан Второй Шиол.

– Где?

– Где-то во Франции, – ответил Страж. – Альсафи свяжется с нами, как только выяснит точное местонахождение.

– Во главе всего стоят Нашира и Гомейса. Ты наверняка заметила, с какой легкостью Гомейса одолел четверых наших в «Гилдхолле», – без тени смущения произнесла Тирабелл. – Источник его силы лежит за гранью нашего понимания. Изначально мы планировали тихо устранить Наширу, но, по всей видимости, этот шанс безнадежно упущен. – Она покосилась на Стража. – Прежде чем нанести новый удар, нам необходимо разрушить земной оплот Саргасов.

– Сайен, – кивнула я.

– Вся затея с колонией была направлена не на борьбу с эмитами, а на порабощение человечества, – пояснил Страж. – Не зря «алым» так тщательно промывали мозги. Планировалась, что они выступят на стороне Саргасов, когда те явят себя миру.

– Вы серьезно?! – Мое недоумение рефаиты встретили с каменными лицами. – Но это же безумие! Сайену сразу объявят войну.

– Вряд ли. У Сайена слишком мощная армия, а у независимых государств мало союзников; они не рискнут ввязываться в военный конфликт.

– Судя по последним сводкам, многие закрывают глаза на бесчинства Сайена, чтобы сохранить мир, – добавила Тирабелл. – Президент Розвер, к примеру, открыто придерживается политики невмешательства. Кроме того, Сайен тщательно скрывает свои зверства от ока независимых наблюдателей.

Школьницей я мечтала о том, как независимые государства избавят нас от тирании. В один прекрасный день правда о преступлениях Сайена всплывет на поверхность и сверхдержавы выступят единым фронтом против моего врага. Но все оказалось не так просто. Независимых государств не существовало на карте, лишь по обрывкам разговоров на черном рынке и в беседах с Зиком и Надин мне удалось узнать кое-что о ситуации в Америке. Президенту Розвер, при всех ее достоинствах политического лидера, хватало своих забот: выходящие из берегов океаны, токсичные отходы, финансовые и прочие проблемы. До нас там никому не было дела.

– Начать нужно с Лондона, – безапелляционно заявила Тирабелл. – Без мозгового центра цитадели долго не протянут. Насколько нам известно, ваш темный владыка приказал долго жить.

– Верно.

– Судя по всему, к убийству приложил руку кто-то из рефаитов, – вклинился Цефей. – Возможно, Ситула Мезартим. Рубить головы – как раз в ее стиле.

– Похоже на то, – поддакнула Плиона.

Продолжая буравить меня взглядом, Люсида вопросительно изогнула бровь.

– А ты что думаешь, Странница?

Я скрестила руки на груди и откашлялась:

– Очень может быть, однако все улики указывают на главаря мимов по имени Старьевщик. Именно он тогда похитил Стража.

– Выходит, нет прямого наследника на трон? – уточнила Тирабелл.

Я покачала головой:

– Нового владыку выберут по итогам состязания.

– Ты участвуешь?

– Да. И мне нужно победить, чтобы мой голос наконец услышали. Однако начало уже положено. – Я вытащила копию «Разоблачения» и протянула Цефею. Тот с отвращением уставился на мою руку, словно это была дохлая крыса. – Как только рукопись напечатают, вся цитадель узнает о вас.

– Что это? – прищурилась Тирабелл.

– Страшилка.

Тирабелл выхватила у меня листки. При виде заголовка ее глаза гневно вспыхнули.

– Страшилка? Дешевое уличное чтиво? Да как ты посмела марать наше имя этим гнусным пасквилем!

– Слушай, у меня не было времени сочинять оду. А без доказательств люди не поверят…

Цефей зашипел, точно раскаленный уголь, залитый водой:

– Не смей так разговаривать с правительницей. Какое право ты имела ссылаться на нас, не спросив разрешения?

– А мне и не нужно твое разрешение, рефаит, – парировала я.

Тот бросил что-то Стражу на родном наречии, и из зала вылетел фантом. Золотая пуповина чуть завибрировала, посылая мне сигнал тревоги.

Тем временем Люсида забрала у Тирабелл рукопись.

– По-моему, идея не так уж плоха, – пробормотала она, шурша страницами. – Конечно, это слегка усложнит наше пребывание в цитадели, зато потом не придется лишний раз объясняться.

– В цитадели чураются любых проявлений сверхъестественного, – заметил Страж. – Местные не желают видеть в упор никаких гигантов, а если и увидят, вряд ли побегут жаловаться властям.

После небольшой паузы Тирабелл склонилась ко мне все с тем же непроницаемым выражением – не угадаешь, поможет или нет.

– Ты согласна объединить наши силы, если выиграешь эту свою битву и встанешь во главе Синдиката?

– Сомневаюсь, что такое возможно. А ты разве не сомневаешься?

– Поясни, – потребовала Тирабелл.

– Вас воротит от одного моего вида, это раз. Во-вторых, Синдикат трещит по швам. Чтобы сплотить его, понадобится время. – Я посмотрела ей прямо в глаза. – И деньги.

– Ясно. – Тирабелл облокотилась на спинку кресла. – Деньги. Человеческая раса ими буквально одержима.

Цефей брезгливо поморщился:

– Материальные блага не вечны, но вы бьетесь за них, как коршуны. Жадность – ваш злейший порок.

– И вдобавок бессмысленный, – вставила Плиона.

– Достаточно! – Я раздраженно вскинула руку. – Хотела бы лекций – давно пошла бы в университет.

– Охотно верю, – съязвила Тирабелл и, помолчав, спросила: – А если мы не дадим тебе денег, странница?

– Тогда мне не удастся изменить Синдикат. Даже статус темной владычицы не поможет. Прежде всего нужно заплатить главарям мимов, чтобы поддержали меня в борьбе. И вообще революция требует огромных расходов. Оружие, продовольствие, лечение раненых – мне за всю жизнь столько не заработать. Ваши деньги в обмен на мою помощь. Если не согласны, ищите кого-нибудь побогаче. Цитадель кишмя кишит состоятельными преступниками.

Рефаиты переглянулись. Цефей отвернулся и забормотал что-то, его мускулистая спина вздымалась и опускалась.

Нельзя допустить, чтобы они превратили Лондон во Второй Шиол. Зря рефаиты надеются сделать из наших ясновидцев «алых», а меня поставить надсмотрщицей. Если сотрудничать, то только на равных условиях.

– Имей в виду, наши средства небезграничны, – процедила Тирабелл, всматриваясь в меня. – Если нашего агента вычислят, счет моментально заблокируют. Кроме того, нам не по карману оплачивать причуды темной владычицы. Начнешь транжирить направо и налево, живо перекроем финансовый кран.

– Понимаю, – кивнула я.

– Обещаю: если выиграешь битву, мы выделим средства на реорганизацию Синдиката. По возможности будем поставлять природные ресурсы из загробного мира. Лишь там можно найти амарант и кровь эмитов.

– Зачем нужна кровь?

– Она обладает множеством полезных свойств, – пояснил Страж. – Главное, с ее помощью можно скрыть ауру. Достаточно одной капли, чтобы спрятать дар ясновидца от посторонних глаз. Добывать кровь опасно, а на вкус она – хуже не придумаешь.

У меня радостно забилось сердце. Аура – мое единственное уязвимое место, но при таком раскладе и это поправимо.

– Хочешь сказать, даже ясновидец не распознает мою ауру? – уточнила я.

– Совершенно верно.

– И сканеры «Экстрасенса» тоже?

– Скорее всего. Еще не проверяли.

– А когда известие достигнет самых отдаленных уголков загробного мира, мы пришлем к тебе своих солдат, – торжественно заключила Тирабелл.

– Какое известие? – растерялась я.

– О том, что расцвел амарант, – с максимальным презрением ответил Цефей. – Это древний призыв к оружию, он поможет вернуть нам старых союзников. По-твоему, чего мы ждали столько времени? Правильно, знака. Шанса возродить умершее.

У меня закружилась голова. Засунув руки в карманы, я перевела дух.

– Времени на размышление у тебя нет, – отчеканила Тирабелл. – Отвечай, странница, готова ли ты объединить наши силы? Да или нет?

– Если одержу победу, клянусь, что попытаюсь настроить Синдикат против Сайена. Вот только все не так просто. Наши ясновидцы – сплошь воры и мошенники, но никак не бойцы. Возможно, мне удастся соблазнить их деньгами, но гарантировать ничего не могу.

– На этот случай у нас предусмотрены свои гарантии. – Тирабелл кивнула на стоящих поблизости рефаитов. – Мы сами займемся твоей подготовкой к битве. Цефей, Плиона, ваша задача – натренировать странницу и обеспечить ей победу.

Цефей окинул меня таким взглядом, словно ему велели помыть языком пол.

– Это без меня, – прошипел он.

– Сделаю все, что в моих силах, – зловеще пообещала Плиона.

– По-моему, логичнее поручить мои тренировки Стражу, опыт у него есть, – как бы невзначай предложила я.

От одной мысли, что мной займется эта парочка, делалось не по себе.

Тирабелл нахмурилась:

– У Арктура есть дела поважнее. Он больше не твой куратор.

– Так мы сможем сэкономить время, – возразила я, – а оно сейчас на вес золота.

Сверкнув глазами, Тирабелл надолго замолчала, по-видимому прикидывая все «за» и «против», чтобы отдать драгоценного Арктура Мезартима какой-то нахалке. Потом повернулась к Стражу и заговорила на глоссолалии, держа спину неестественно прямо. Тот пристально посмотрел на меня и наконец произнес:

– Пейдж права, время нынче дорого. Во имя Рантанов, я согласен.

Тирабелл напряженно кивнула:

– Значит, решено. – Порывшись в кармане пальто, она достала пухлый конверт и протянула мне. – Благодари нас за щедрость, странница. Но если проиграешь, обещаю, ты пожалеешь, что вообще родилась на свет.

Обменявшись несколькими фразами, четверо рефаитов во главе с правительницей, не попрощавшись, направились к выходу из зала.

Я сунула конверт за пазуху, подальше от карманников, и, не сдержавшись, фыркнула:

– Какие дружелюбные ребята!

– А ты просто прирожденный дипломат, – не остался в долгу Страж.

– Странница! – поманила меня со сцены Тирабелл. – На минуточку.

С бешено колотящимся сердцем я взглянула на Стража, но тот не проронил ни слова. Я покорно поплелась за кулисы. Там Тирабелл схватила меня за плечи и прижала к стене. Мой фантом взвился, готовый вырваться на свободу.

– Саргасы растрепали всему загробному миру, что Арктур Мезартим близко знается с людьми. Каждая птица феникс поет об этом. – Тирабелл взяла меня за подбородок. – Это правда, девочка?

– Не понимаю, о чем ты!

Ее хватка усилилась.

– Будешь врать – язык отвалится. Пусть золотая пуповина помогла тебе спасти Арктура, но сам факт ее существования свидетельствует, что между вами что-то было. Учти, я не позволю…

Я попыталась высвободиться:

– Рефаиты брезгуют людьми. А мне твой Страж и даром не нужен.

Язык отвалится! Ага, размечталась!

– Вот и хорошо, – мягко проговорила Тирабелл. – Я пошла тебе навстречу, дала денег и даже спасла твою шкуру в колонии, однако это не повод забываться, Пейдж Махоуни. Иначе в порошок сотру. – Она убрала руки.

Я направилась к двери, еле сдерживая праведный гнев.

К черту ее тренировки! К черту их всех!

Моросил дождь. Каратель, на свое счастье, не вернулся, иначе прихлопнула бы его как муху. Сжав кулаки, я зашагала прочь от мюзик-холла, тщетно пытаясь успокоиться. С рефаитами и их отношением к людям все ясно, просто не думала, что Страж так ревностно блюдет свою репутацию. Ладно, будем такими же чурбанами, как они. Пусть стараются – мне как с гуся вода.

– Пейдж, – раздался за спиной голос Стража, но я даже не обернулась.

– По-моему, нам не стоит разговаривать.

– Почему?

– О, есть масса причин.

– В моем распоряжении целая вечность, чтобы узнать их.

– Отлично. Вот тебе первая: твои так называемые соратники обращаются со мной как с дерьмом. Если честно, мне это совсем не нравится.

– Не ожидал, что тебя так легко спровоцировать.

– Серьезно? Посмотрим, как ты запоешь, если начну рассказывать, какие вы, рефаиты, безжалостные мерзавцы и тираны!

– Хорошая мысль, – похвалил Страж. – Немного скромности нам не помешает.

Под фонарем я обратила к нему обрамленное мокрыми волосами лицо. Сейчас, стоя в переулке под проливным дождем, Страж казался человечным как никогда.

– Мне плевать, что они там думают про меня и «Гилдхолл». Пусть засунут свое мнение куда подальше, если и впрямь хотят сотрудничать. А ты решай, стоит слепо подчиняться приказам Тирабелл или нет.

– Никто не указывает мне, что делать, Пейдж Махоуни. Благодаря тебе я сам себе хозяин.

– Ты как-то сказал, что свобода – мое законное право. К тебе самому это относится?

В моих словах Стражу почудился вызов, глаза его вспыхнули.

Игрок ли он по натуре? И стоит ли игра свеч, если мы оба заведомо в проигрыше? Мне вспомнилось покровительство, деньги, поддержка, в которых я так нуждалась. Вспомнился Джексон, нетерпеливо ожидающий моего возвращения.

– Избранная правительница велела нам тренироваться, но не уточнила, как именно.

– Звучит устрашающе.

– Доверься мне. – Страж снова направился к мюзик-холлу. – Хорошо?