Глава 30
Когда Сол заходит, Ева стоит на стуле и пытается поставить радио на верхнюю полку. На ней приталенное темно-зеленое платье, ноги босые.
– Помощь не нужна?
– О, это ты, – удивляется Ева.
Они не виделись несколько дней – с тех пор, как приехала Кейли, Сол держался на расстоянии.
Радио потрескивает, Ева поворачивает антенну, и наконец раздается громкая музыка.
– Ага!
Ева делает потише, спрыгивает со стула и подходит к Солу.
От соленой воды ее волосы стали пышными и лежат волнами, щеки слегка покраснели.
– Замечательно выглядишь, – говорит Сол.
– Спасибо. – Ева опускает взгляд. – Рада тебя видеть, – искренне добавляет она.
Оба молчат. Сол смотрит на изгиб ее губ: так хочется их поцеловать. Разговор о том, что им надо побыть одним, забывается; осталась лишь мысль о том, как сильно Ева нужна ему.
– А где Кейли? – тихо спрашивает Сол.
– Здесь.
Подруга Евы стоит у входа в дальнюю спальню – волосы мокрые, в руках полотенце – и с интересом смотрит на них.
Сол немного отходит от Евы.
– Здорово, что ты снова приехала на Уотлбун, – говорит он Кейли.
– Мне здесь нравится.
– Жаль, что так получилось со съемками.
– А, ничего страшного, обойдемся без очередного кулинарного шоу со звездами. Ну, а ты как? Какие новости в мире моллюсков?
– Увы, сообщений о гигантских кальмарах не поступает, но я не теряю надежды, – улыбается Сол. – Ты тут надолго?
– Еще три ночи, а в пятницу в Лондон. – Кейли вешает полотенце на спинку стула. – Пойду куплю вина к ужину, пока магазин не закрылся.
– Ну, давай. На машине?
– Лучше прогуляюсь. До скорого.
Сол делает шаг в сторону, пропуская Кейли, и та уходит.
Они с Евой остаются наедине.
– Хочешь чего-нибудь? Чай? Пиво? – предлагает она.
– От пива не откажусь. Правда, я ненадолго – остались еще дела по работе. Я вот что принес. – Сол подает Еве фотоальбом. – Папа говорит, ты хотела посмотреть.
– Приятно, что он помнит.
Хочет ли она поскорее увидеть снимки Джексона? Нет, Ева не спешит открывать альбом, кладет его на журнальный столик и идет за пивом – по бутылке себе и Солу. Они садятся вместе на диван; в середине он проседает, Сол и Ева соприкасаются коленями. Можно подвинуться, но оба не меняют позы.
Кожа просто горит в том месте, где касается ее ноги; Сол не удивился бы, если бы она накалилась от жара. Есть что-то необычайно привлекательное в загорелых коленях Евы. Надо же, и эта часть тела может выглядеть сексуально.
По радио начинаются новости, диктор говорит об изменениях в выплате пособий, а Сол думает только о том, чтобы коснуться коленей Евы, провести пальцами вверх, где кожа бледнее и мягче.
– Ты отвез отца?
– Ага, – отвечает Сол, выпрямляясь.
– Как он там?
В горле пересохло, и Сол делает глоток пива.
– Сказал, все хорошо, захотел поехать домой. И все равно мне как-то стыдно, что я оставил его одного.
– Рядом живут какие-нибудь друзья?
– Собутыльники. Друзья по пабу. Если отец всерьез намерен завязать, лучше с ними общаться пореже.
Ева с пониманием кивает.
– Как ему на Уотлбуне?
– Думаю, понравилось. Рыбаку тяжело жить вдали от моря. – Сол пожимает плечами. – Вот так идем мы по жизни непредсказуемой дорогой, а потом вдруг останавливаемся и думаем: «Какого черта я здесь делаю?»
Ева смеется.
– Да, понимаю, – с легкой грустью соглашается она.
Ева допивает пиво, идет к холодильнику и, оглядываясь, спрашивает:
– Джексон, будешь еще?
Она замирает с открытым ртом.
Щеки пылают. Поймать бы это вылетевшее слово – «Джексон», но слишком поздно, они оба слышали.
Имя вибрирует в воздухе, будто только что прозвонивший колокол.
– Прости, – в ужасе говорит Ева.
– Ничего, – выдавливает улыбку Сол. – Я больше не буду, мне уже пора.
Не хочется, чтобы он уходил, только не так. О многом надо поговорить: узнать, как продвигается его проект, рассказать, как она ныряла и увидела двух пучеглазых рыб-кузовков, спросить, волнуется ли он за отца.
– Работа?
Сол кивает.
– С утра на восточное побережье, снова маркировать кальмаров.
– Долго тебя не будет?
– Пару дней. Выдвигаемся с коллегой рано утром, вернемся к вечеру четверга.
– Понятно.
Ева делает вид, что занята: убирает пустые бутылки в мусорную корзину.
– Сол, послушай… Давай поговорим.
Похоже, он замечает что-то в выражении ее лица.
– Ты уедешь вместе с Кейли?
Ева с трудом сглатывает.
– Да, я думала об этом.
Холод слов буквально впитывает оставшееся между ними тепло.
Сол поднимается и идет к выходу, потирая лоб.
– Сол?
– Что ты хочешь от меня услышать, Ева? Ты и так знаешь: я не хочу, чтобы ты возвращалась в Англию. – Его голос звучит спокойно. – Однако решать не мне.
– Знаю, знаю. Просто… я в сомнениях.
Ева устало вздыхает. Она ведь решительная, не плывет по течению, всегда берет все в свои руки… Что с ней такое? Она уже не уверена в собственных суждениях, а чей-то насмешливый голос в голове постоянно твердит: «Надо же было так ошибиться в Джексоне».
Стоит ли уезжать вместе с Кейли? Мысли движутся по замкнутому кругу: Ева и так здесь задержалась; мама умоляет вернуться домой; пора выходить на работу.
Но с мыслями приходит и необъяснимое желание остаться. Еще немного пожить в домике с видом на пляж, просыпаться, зная, что впереди весь день – занимайся чем хочешь. Ева привязалась к Уотлбуну, остров стал ей родным. Уехать сейчас – значит оставить незаконченные дела. Вот только какие именно…
– Ева, – с невероятной серьезностью произносит Сол. Она поднимает взгляд. – Я понимаю, как тяжело тебе приходится. Джексон мой брат, и из-за этого ты считаешь себя виноватой – и я тоже, – но между нами что-то есть. Я чувствую это и не собираюсь сдаваться. Если ты уедешь с Кейли, мы так и не узнаем, был ли у нас шанс. – Сол смотрит на нее, не моргая. – После всего случившегося я пообещал, что буду честен с тобой. Поэтому теперь говорю честно: я влюбился в тебя.
Тело пылает от жара, сердце отстукивает бешеный ритм. «Он в меня влюбился», – мысленно повторяет Ева. Вспоминает, как ей признавался в любви Джексон: в переполненном автобусе с зажатым между колен мокрым зонтом, разрезая говядину за обедом у ее матери…
Сол пристально смотрит на нее.
– Я… – Никак не найти нужных слов. Ева открывает и закрывает рот, будто выброшенная на берег рыба. – Я понимаю.
Сол опускает взгляд, приглаживает волосы и тяжело выдыхает, словно выталкивая из груди что-то острое.
– Вернусь в четверг вечером. Видимо, тогда и скажешь, уедешь ты или нет.
– Хорошо, – выдавливает Ева, и Сол уходит.
На следующий день обедом занимается Кейли: с грохотом вытаскивает решетку для гриля и раскладывает по тарелкам тосты – именно ими они с Евой всегда заедают стресс.
– Будешь джем или арахисовое масло?
– Давай, – рассеянно отвечает Ева.
Поджав губы, она листает альбом, который принес Сол, и внимательно разглядывает каждый снимок.
Кейли берет джем из черной смородины, с трудом открывает крышку, затем намазывает тосты. Да, она видела, как вчера Сол смотрел на ее подругу. Ева рассказала, что Сол признался ей в любви, но каковы ее чувства? Этого Кейли никак не поймет.
Ей Сол нравится: он настоящий мужчина, и, если честно, лучше бы два года назад Ева познакомилась с ним, а не с Джексоном. Тем не менее Еве нужно вернуться в Лондон и выбросить из головы Уотлбун. И Сола.
Кейли разрезает тосты на треугольники и относит обе тарелки к дивану, рядом с которым уже стоят чашки чая.
– Есть интересные фото?
– Спасибо, – благодарит Ева. – Кое-что есть, вот, посмотри. – Она подносит тост ко рту одной рукой, а другой поворачивает альбом.
На снимке Джексон и Сол, еще подростки: в потрепанных джинсах и без маек, зато со скейтбордами.
– Фанаты Курта Кобейна, – комментирует Кейли длинные волосы и мрачные лица братьев.
Ева перелистывает страницы. Вот они уже старше, лет по двадцать. Джексон где-то в толпе, показывает пальцами «символ мира». Сол с Джексоном делают сальто назад с борта лодки; так выгнулись, что торчат ребра.
Кейли вдруг замечает что-то на следующей странице альбома. Она замирает, наклоняется, чтобы рассмотреть.
– Странно.
– Что? – спрашивает Ева.
Кейли изучает фотографию девушки, которую обнимает за талию Сол.
– Я ее знаю.
Кейли разворачивает альбом к себе, от пленки бликует свет. На снимке Солу чуть больше двадцати, на лбу еще не пролегли морщины, волосы короче.
– Где же я ее видела… Может, встречались по работе… Вспомнила, она клиентка Джексона!
– Быть такого не…
– Точно-точно, – уверенно повторяет Кейли. – Я видела ее в «Вернадорс», у них с Джексоном была деловая встреча. Я еще тогда отравилась мидиями. Помню эти распущенные ярко-рыжие волосы, точно она.
– Не может быть, – резко повторяет Ева, и Кейли внимательно смотрит на подругу. – Девушка на фото – Жанетт.
У Евы к горлу подкатывает комок. Кейли продолжает разглядывать фотографию, наконец поднимает взгляд и произносит:
– Ева, я уверена.
Такое чувство, что кровь отлила от головы.
– Нет…
– Мне жаль. Мне правда жаль, но именно с ней Джексон был в ресторане.
– То есть… Жанетт была в Англии. А мне говорила, что никогда… и даже не знала, куда Джексон уехал.
Кейли разводит руками:
– Значит, врала.
Ева зажимает рот руками, мысли разбегаются. Раз Жанетт с Джексоном виделись в Лондоне, то они все еще были вместе? И Жанетт знала про Еву?
– Там были только они? – едва слышно спрашивает Ева.
– Да, сидели в дальнем углу у пианино, но если честно, ничего странного я не заметила. Просто ужинали, и все.
– Джексон тебя видел? Вы разговаривали?
Кейли кивает.
– Когда нас вели к столику, он помахал, а потом я подошла, и Джексон свою собеседницу представил – мол, клиент. Имени, по-моему, не назвал.
– Как он себя вел? – Ева дергает воротник топика. – Нервничал?
Кейли смотрит в потолок, пытаясь сосредоточиться.
– Не помню. Вроде бы нет. А может, и да… Черт, точно не помню, прости.
– А она? Сказала что-нибудь?
– Она показалась мне не слишком общительной.
– Когда это было?
– Так, мы отмечали завершение съемок… – Задумавшись, Кейли водит пальцами по губам. – Все верно, на следующий день Дэвид отмечал день рождения, значит, в ресторане мы были двадцать седьмого ноября.
Теперь Ева вспомнила. В тот вечер Джексон вернулся, когда Ева уже лежала в кровати. Раздеваясь, он рассказал, что встретил в «Вернадорс» Кейли. Ева не стала интересоваться, как прошел ужин с клиентом, просто спросила: «И как она там?» Они еще немного поболтали, затем Джексон лег рядом и прижался к Еве всем телом. Утром они проснулись в объятиях друг друга.
– О чем размышляешь? – спрашивает Кейли.
– Не знаю. Я не знаю. – Ева встает и начинает ходить взад-вперед по хижине. – Может, они все еще были вместе.
От этих слов сжимается горло. Ева верила, что Джексон любил ее – даже Дирк это подтвердил. Выходит, Дирк ошибался?
– Думаешь, все это время Жанетт про тебя знала?
Хочется ответить «нет», но Ева вспоминает, какой была реакция Жанетт, когда она приехала к ней в Уоррингтон. Жанетт не спросила, почему Джексон женился на Еве, давно ли они вместе, рассказывал ли он о своей жизни в Тасмании… Жанетт лишь поспешила заявить, что это она первая жена Джексона, что это ее он любил – будто пыталась самоутвердиться.
В горле пересохло. Ева подходит к раковине, наливает стакан воды, выпивает – слишком быстро – и закашливается.
– Ничего не понимаю… Зачем Жанетт ездила в Лондон?
Так хотелось забыть обо всех вопросах и сосредоточиться на том, в чем она была уверена: Джексон любил ее, но теперь швы лопаются, вскрывая воспаленные старые раны.
– Ты ведь догадываешься, как нам все узнать?
«Да, – думает Ева, – еще бы».
* * *
В свете фар Сол натягивает палатку, с силой втыкая колышки в твердую землю.
– Готово! – Том, его напарник по лаборатории, разжег костер.
До ближайшего отеля километров тридцать, так что они решили переночевать в палатках, прямо у воды – утром сразу за работу.
У Тома звонит мобильный, он достает его из кармана и с улыбкой отвечает:
– Привет, Тина! Как ты там? – Он отходит, чтобы поговорить со своей девушкой.
Сол вымотан: проснулся в пять, чтобы успеть на первый паром с Уотлбуна, потом заскочил в лабораторию за оборудованием… На месте были к полудню. Куратор обрадуется, они нашли именно то, за чем приехали: яйца южных кальмаров рядами теснятся в водорослях на дне. Напарники отметили GPS-координаты и успели поймать камбалу. Рыба очищена, завернута в фольгу – пора ставить на костер вместе с кастрюлькой лапши. Идеальный ужин на природе.
Сол втыкает последний колышек, злится, что забыл все свои снасти и спальный мешок – остались лежать у выхода.
Натянув брезент, он возвращается к огню, однако боковым зрением вдруг замечает яркий свет. Сол поворачивается и, не раздумывая, срывается с места. Искра от костра перекинулась на сухие листья, и те занялись. Сол действует инстинктивно, затаптывает огонь. Пламя обжигает лодыжки. Господи, какой жар. Наконец получается затушить: остался лишь клочок выжженной земли.
Волосы на ноге опалило – ну и запах! Подошва на правом ботинке почернела, резина оплавилась и истончилась. В памяти что-то всплывает.
Лесной пожар, клубы дыма в небе. В тот день он застал брата в хижине у Жанетт: Джексона ничуть не интересовало происходящее снаружи, он был спокоен. Не слишком ли?.. По словам Евы, ему часто снились кошмары, в которых среди пылающего леса он искал свою мать.
Вглядываясь в раскаленное нутро костра, Сол наконец понимает то, что все время было на поверхности.
