Книга: Единственный вдох
Назад: Глава 28
Дальше: Глава 30

Глава 29

Ева встречает Кейли на пристани Уотлбуна, молча обнимает подругу и вдыхает тонкий аромат ее духов. Их отношения с момента последней встречи были натянутыми, и теперь они безмолвно просят друг у друга прощения.
Наконец Ева разрывает объятия.
– Посидим на причале?
Столько нужно сказать: не хочется сразу садиться в машину и ехать к хижине. Надо поговорить с Кейли прямо сейчас.
– С удовольствием.
Кофемашина в лавке у причала не работает, а из еды только неаппетитные на вид сэндвичи и мороженое. Ева и Кейли покупают два рожка, снимают обертку и идут к низкой бетонной пристани.
– Не лучшая погода для мороженого. – Кейли глядит на хмурое небо.
– В последние дни похолодало, скоро осень.
Они сидят на краю пристани, болтая ногами. От воды здесь сильно пахнет солью и моторным маслом – совсем не так, как у залива. Подруги любуются крутыми холмами Уотлбуна.
– Боже, как тут красиво, – говорит Кейли. – И тихо. Обо всем забываешь.
Ева кивает.
– Ну как ты? Что со съемками? Жаль, я не знала, что там у тебя творится.
– Да мне как-то все равно, – отмахивается подруга. – Шоу было отстойным, не знаю, как его вообще запустили в производство… Вообще-то, вчера мне написал Майкл. Ну, Майкл с Би-би-си, шепелявый такой, помнишь?
– Еще бы.
– Говорит, в следующем месяце стартуют съемки исторического сериала, и им нужен продюсер.
– Тебе интересно?
– Очень. Снимают в основном на студии, в Лондоне. – Кейли смотрит вперед, вдаль. – Ева, я много думала о том, что ты тогда сказала. Что я вечно бегу. – Она замолкает. – От близких отношений.
– Послушай, не стоило мне…
– Стоило, стоило, ведь это правда. – Кейли вздыхает. – Мне тридцать лет, а мои самые серьезные отношения длились восемь месяцев. Как-то печально.
Ева порывается заговорить, однако Кейли продолжает:
– В общем, хочу немного успокоиться. Дать себе шанс.
– С Дэвидом?
– С вечным холостяком? – удивленно переспрашивает подруга. – Нет, не с Дэвидом, а с жизнью вообще. Я хватаюсь за новый проект, едва закончив предыдущий, – не знаю, ради карьеры или денег, но точно не ради себя. Надо слегка притормозить.
Ева с улыбкой смотрит на Кейли.
– Тогда я за тебя рада. Очень рада.
Кейли отклоняется назад, распускает волосы.
– Ну, а у тебя тут что происходит? Ты ведь встречалась с Жанетт, как все прошло? Как Сол, как ты сама? Расскажи.
Под ногами вертится косяк мелких рыбешек. Ева разламывает кончик рожка в крошки и бросает в воду. Рыбки подплывают к поверхности, хватают кусочки и тут же исчезают.
– Мы с Солом… мы вроде как встречались.
– Вот как… – Кейли опускает мороженое.
Ева начинает обо всем рассказывать: как после выкидыша Сол навещал ее каждый день и помогал справиться с горем, как они вместе ныряли в бухте, как Дирк неожиданно попал в больницу и как еще более неожиданно Ева с Солом провели ночь в мотеле. Кейли узнает, как осторожно все это время развивались их отношения. Нахмурившись, Ева добавляет, что каждый счастливый момент рядом с Солом омрачался чувством вины и что она решила взять небольшую паузу и подумать. Затем Ева шумно выдыхает – когда поделишься с кем-то, становится легче.
– Ты в него влюбилась?
Кейли не стесняется задавать напрямую самые трудные вопросы.
– Я не знаю, правда. Мне нравится быть с ним, но…
– Но что?
Ева смотрит вниз, на воду.
– Но еще есть Джексон. И всегда будет. – Кейли молчит. – Тебе не кажется, что все это – в смысле, наши с Солом отношения – ошибка?
Кейли пожимает плечами.
В больнице Ева повидала немало странных пар. Она принимала роды в присутствии двух мужей молодой мамы – бывшего и нынешнего, у суррогатной матери, влюбившейся в биологического отца, у двадцатидвухлетней девушки, которая забеременела от сводного брата. Ева никогда никого не судила, думала в первую очередь о людях, а не о ситуациях. Однако все много сложнее, когда речь идет о тебе самой. При малейшей мысли о Соле в голове большими буквами загорается: «ОН БРАТ ДЖЕКСОНА». Вот бы они могли избавиться от бремени прошлого и встретиться снова – как бы тогда все сложилось?
– Я уже не знаю, что я чувствую. – Ева качает головой. – Может, надо просто уехать отсюда.
Подруги молчат. Затем Кейли осторожно отвечает:
– Об этом я и хотела поговорить, о возвращении домой. – Она складывает ладони вместе на коленях. – Слушай, мы могли бы поехать вместе – если захочешь. У меня есть свободная комната, буду рада соседству.
– Спасибо за предложение, Кейл, очень заманчиво. Было бы здорово, но… Не знаю. – Ева проводит пальцем по губам. – Тут еще столько… надо завершить.
Кейли кивает.
– Не подумай, что я давлю, но, по-моему, тебе все-таки следует вернуться в Лондон, вновь приступить к работе.
Краем глаза Ева смотрит на подругу. Не хочет ли Кейли сказать, что ей лучше оставить Сола?
– Не спеши с решением. Я лечу в пятницу; если захочешь со мной, билеты еще есть. А если решишь пока остаться, – говорит Кейли, внимательно глядя на Еву, – то оставайся.

 

Сол останавливает машину за ржавеющей «Хондой» с отваливающимся бампером, которая стоит у дома Дирка. Утро выдалось мрачным, низкое серое небо придавливает к земле. После Уотлбуна тесный ряд домов на улице кажется узким лабиринтом из кирпича и бетона. Дирк попросил вернуться домой: сказал, что и так пробыл на Уотлбуне десять дней.
– Ну, спасибо, что позаботился о старике. Это много для меня значит.
– Было здорово вместе, – искренне говорит Сол и после паузы добавляет: – Помнишь, ты ездил в Уоррингтон повидать Джексона? Он был там счастлив?
Эта мысль точит его изнутри. Сол никогда не интересовался жизнью брата в Уоррингтоне, ни разу не спрашивал об этом Дирка, даже имени брата слышать не хотел. Теперь ему нужно заполнить пробелы, попытаться понять, что случилось с Джексоном.
– Если честно, – отвечает Дирк, – возвращался я оттуда встревоженным. Оба раза Джексон был сам не свой: какой-то измученный, потрепанный жизнью. Не то что раньше – всегда шутил, веселил других; Уоррингтон словно выпил из него все соки.
– Думаешь, он знал, что Кайл не его сын?
– Как по мне, так Джексон давно подозревал, но быстро привязался к мальчику. Жанетт рассказала ему правду за месяц до того, как Джексон уехал в Англию.
– То есть он уехал не сразу после того, как узнал? – удивляется Сол.
– Не-а. Еще пытался что-то наладить, а может, Жанетт на него давила. В общем, как-то раз явился ко мне с одним только паспортом, даже без вещей. Я дал ему кое-что из твоей старой одежды.
– Почему он ничего не собрал?
– Тогда Жанетт поняла бы, что Джексон уезжает – может, догадалась бы про Англию. Я пообещал никому не рассказывать.
Чем больше Сол узнавал, тем запутаннее все казалось. Ева с ума сходит от мучающих ее вопросов, думает, что пора остановиться, а вот Сол не готов.
– Одного не пойму, – говорит он, – почему Джексон женился на Еве, не получив развода от Жанетт.
– Просто безумие, – кивает Дирк. – Господи, да его могли посадить!.. Твердил, что хочет быть с Евой, а Жанетт ни за что не подпишет бумаги на развод.
– Куда ей деваться, пришлось бы.
– Наверняка, но она точно устроила бы Джексону нелегкую жизнь. Странная девчонка. Никогда не понимал, что вы с братом в ней нашли.
Дирк вынимает руку из кармана, чешет затылок.
– Ну, прошлого уже не вернуть. Какая теперь разница, когда он умер.
Мысли о бесповоротности смерти отдают болью в груди. Брат мертв, а они так и не помирились. Внутри что-то скребется, словно глубоко спрятанные чувства пытаются выбраться наружу.
– Жаль я не поговорил с ним, – вдруг произносит Сол. – И зачем мы так надолго затянули эту ссору!.. Все дело в дурацкой гордости.
– Ох, Сол, – Дирк цокает языком, – вы оба мои сыновья, и я не принимал ничью сторону, но это все Джексон – это он повел себя некрасиво. Ему бы извиниться… Ладно, былого не вернешь.
Дирк внимательно смотрит на Сола.
– Просто пообещай, что не станешь тратить время на сожаления. Лично я многое упустил, все думая: «А что, если?..» Что, если в тот день твоя мама не оказалась бы на мысе Игл-Кейп? Что, если бы я бросился домой, как только увидел дым? Что, если бы я оставил вас с братом у соседей, помчался бы через огонь и вытащил маму? Если бы да кабы, пошли бы в лес собирать чертовы грибы! Можно всю жизнь жалеть, но лучше радоваться тому, что имеешь, а? Я так и поступлю.

 

Сол едет в лабораторию; беседа с отцом выбила его из колеи. На работе делает себе кофе, болтает с управляющим о предстоящей командировке, потом садится за стол. Включает компьютер, но не берется за работу, а достает альбом с фотографиями – Дирк просил передать Еве.
Страницы из плотного картона потемнели по краям, под пленкой застыли капли клея. Среди гула лаборатории Сол просматривает снимки. Вот они с Джексоном подростки, худощавые и в шортах с пятнами соли. Вот Джексон на пляже, держит за хвост двух лососей. Снимок сделал Сол, они рыбачили на отмели в Ист-Вэй, а когда стемнело, приготовили уху, разлили по мискам и съели, сидя у друга в фургоне.
Дальше фотография, которую Сол не видел уже много лет: лето, Уотлбун, поросшие лишайником камни на скалах Грегс-Блаф. Высокий утес – метров десять, а то и больше. Снимок сделан через мгновение после прыжка: у Джексона развеваются волосы, тогда еще длинные, шорты высоко задрались. Сол с открытым ртом и широко открытыми глазами, руки раскинуты в стороны, ногами перебирает в воздухе, будто бежит. На лицах братьев солнце, отчего загорелая кожа кажется золотистой.
Они часами пропадали на утесах, ныряли и делали сальто, брали друг друга на слабо, лишь бы забраться на гору повыше и найти место поглубже. Братья были очень близки… и хотя Сол позволил себе забыть об этом, теперь все возвращается.
Мучительное ощущение раздирает его изнутри, к горлу подступает комок. Сол с трудом сглатывает; жжение не проходит, на глаза наворачиваются слезы. Пусть он и называл Джексона обманщиком, но неужели забылось все, что было прежде? Это брат вытаскивал обессилевшего Сола из бурного моря. Это брат радостно тряс кулаками, когда Сол поймал свою первую волну. Это брат мазал ему спину йодом, когда Сол неудачно нырнул и ободрал кожу о риф.
Он любит брата. И скучает по нему.
Сол всхлипывает, плечи подрагивают.
Снаружи слышатся шаги: кто-то идет по коридору. Сол отодвигает стул, вытирает лицо и встает; альбом валится на пол, но Сол не поднимает его, отходит в дальний угол лаборатории. Встряхивает плечами – надо успокоиться, прийти в себя. Однако к нему никто не заходит, шаги затихают дальше по коридору.
Сол открывает окно, чтобы немного проветрить. Стало легче, и он поднимает альбом: тот раскрылся на их с Жанетт фотографии. Видимо, снимок сделали в тот недолгий период, что они были вместе. На фото Сол обнимает Жанетт за талию и с улыбкой смотрит на нее. Жанетт распустила свои пышные рыжие волосы и с легкой ухмылкой смотрит прямо в объектив. Когда-то он обожал эти губы, его сводило с ума, как она покачивает бедрами или распускает собранные в хвост волосы.
Сейчас от этих эмоций ничего не осталось: Сол видит лишь ущербную женщину, которая манипулировала Джексоном и обманом удерживала его с помощью Кайла.
В голове крутится какая-то мысль насчет Жанетт и Джексона, но никак не принимает ясные очертания, будто ее смывает волной.
Почему все-таки Джексон не хотел, чтобы Жанетт узнала о его отъезде в Англию? Неужели думал, что она поедет за ним?
Над бровью скапливается пот. Вопросов все больше, и они все мучительнее. Почему Джексон не подал на развод, когда решил жениться на Еве? Сделал бы тест на отцовство – Кайл не его сын, и есть все основания расстаться с женой. И почему он даже не собрал вещи, будто хотел немедленно вырваться на свободу?
Понятно, что Джексон бежал от Жанетт; неясно одно – почему?

 

 

Мне трудно представить, чтобы ты жалела о каких-либо своих поступках. Не о чем-то незначительном вроде зря вырвавшихся слов, а о том, что не дает сомкнуть глаз по ночам, когда все остальные спят. О том, из-за чего начинаешь сомневаться в самом себе и своих возможностях.
Мои сожаления – а их немало – спутанными ветвями растут из решения, которое я принял в пятнадцать лет. Ты не представляешь, как я хотел рассказать тебе о том, что тогда случилось. Тысячу раз прокручивал слова в голове, однако так и не решился произнести их вслух.
Вот в чем моя проблема – я трус.
Назад: Глава 28
Дальше: Глава 30