Глава десятая
Ниндзя вызывали?
Бортник появился в торговых рядах часа через два после рассвета. К тому времени он уже знал о ночном происшествии около стен кремля, что внесло определенные коррективы в его действия. О том, что к кремлю подходил Сновид, но попасть внутрь не сумел, Бортнику сообщил Ворон. Директор департамента обороны и безопасности очень злился и одновременно ощущал растерянность. И было ведь от чего растеряться.
С одной стороны, излишняя подозрительность Антипа, не спустившего Павлу лестницу, граничила с тупостью. С другой стороны, Тощий действовал по уставу караульной службы и в соответствии с регламентом боевой тревоги. Более того, с учетом внезапного исчезновения Сновида, его неожиданное появление и в самом деле выглядело подозрительным. А схватка, разыгравшаяся между нео и дампами, еще больше запутывала ситуацию.
Получалось так: сначала Сновид подошел к угловой башне и попросил, чтобы его впустили внутрь. Пока Антип искал начальника караула, около башни завязалась жестокая драка между мутантами. При этом Сновид пропал из виду. Что бы это значило?
В то, что Павел мог привести под стены кремля дампов или нео, Ворон категорически не верил. Так и заявил Бортнику: «Не верю! Сновид предателем стать не может. А ты что думаешь?»
Бортник подумал и сказал, что в предательство Павла он тоже не верит. А вот по поводу остального он пока ничего не думает. Потому что мало фактов.
Едва рассвело, «горный» выскользнул из северных ворот кремля и тщательно осмотрел место у подбитого танка. Он даже дошел до остатков водонапорной башни, невзирая на близость постов нео. Впрочем, с рассветом нео сняли посты и укрылись в развалинах домов на восточной стороне кремля – там, где располагалась их основная стоянка. Что-то их внезапно взбудоражило. Но что именно, в тот момент Бортник не понял.
Зато он детально изучил местность вокруг руин водонапорной башни. Особенное внимание уделил зарослям дикой розы-мутанта. Даже подобрал с земли несколько обломленных веток, рискуя нарваться на уколы ядовитых шипов плотоядного хищника.
Затем он дошел до остова сгоревшего вертолета и тоже все осмотрел. Хотя и не так тщательно. После чего вернулся к танку. Но там задерживаться не стал, а медленно побрел по направлению к Мертвой Зоне.
Когда он приблизился к восточному входу, там царила небольшая суматоха. У железной калитки несли охрану три мордоворота с карабинами. А чуть глубже у пролома в стене Бортник заметил двух старшин в синих кафтанах. Они что-то взволнованно обсуждали, активно жестикулируя и оглядываясь по сторонам.
Увидев около ограды постороннего, старшины насторожились и замолчали. Зато оживились охранники. Один из мордоворотов приоткрыл калитку и, высунув голову, крикнул:
– Эй, мужик, ты чего тут делаешь?
– Да вот, хотел на рынок зайти, – сказал «горный».
– Тогда чего не заходишь?
– Да вот… хотел узнать. У вас почем входной взнос?
– Ты с товаром али как?
– Али как.
– Если просто купить, то за вход серебряный рубль. Но ты, мужик, позже приходи. Сейчас у нас закрыто.
– А чего так?
– Того. Санитарный час. А сейчас проваливай.
Получив недвусмысленное напутствие, Бортник потихонечку двинулся вдоль ограждения. Затем спустился в Большой лог и, обогнув Мертвую Зону с юго-запада, добрался до западных ворот. Но подходить к ним не стал, а начал бродить рядом, внимательно осматривая землю.
В это время на дороге появилась большая шестиколесная телега, которую тянул здоровенный мерин-фенакодус. По краям телеги сидели двое охранников с АКМ наперевес. Увидев чужака, один из охранников наставил на него ствол и спросил:
– Ты кто такой?
– Человек.
– Вижу, что не котях, а то бы продырявил давно, – хмуро сказал охранник. – Чего тут отираешься?
– В торговые ряды хочу попасть.
– Здесь проход только для маркитантов. А если хочешь на рынок попасть, то ступай к восточному проходу. Если, конечно, человек, а не мут.
– Я не мут. А как туда пройти?
– Шуруй вдоль ограждения до Большого лога. – Охранник махнул рукой. – Там подымешься на мыс и шуруй в обратную сторону. Понял?
– Понял. А нельзя здесь пройти, чтобы не обходить?
– Нельзя. И нечего здесь отираться около ворот. – Охранник замолчал и выразительно покачал стволом автомата.
– Я понял, – сказал «горный» и не спеша зашагал в указанном направлении…
Когда он снова вернулся к восточному проходу, у калитки дежурило только два мордоворота. И старшин уже не было. Бортник заплатил серебряную монету – ее дал Ворон – и, миновав пролом в стене, очутился в торговых рядах.
Он увидел примерно то, что вчера видел Сновид. В том числе, глубокую лужу, начинающуюся сразу у пролома. Она мирно блестела в лучах утреннего солнца грязными разводами. И никто бы не догадался, что на ее дне покоится голова старшины Прокопа. В общем, почти все, как вчера. Разве что торговцев стало меньше, а покупателей и вовсе – кот наплакал.
При этом Бортник оказался среди покупателей единственным человеком. Что, впрочем, его не удивило. Он знал, что после появления шайнов членам тобольской общины запретили покидать территории кремля и Промзоны. Что касается нескольких человек, которые вчера посетили рынок, их уже опросили помощники Ворона. Увы, никакой ценной информации о Сновиде этот опрос не дал.
Известно было лишь то – об этом сообщил Ермил, – что Павел должен был купить оберег у шама Жабо. Поэтому Бортник первым делом посмотрел налево, где, по словам Ермила, обычно занимал место Жабо. Но никого, хотя бы отдаленно напоминающего шама, там не обнаружил.
Лишь у торца прилавка стоял одноногий нео. Седая клочковатая шерсть, рваные шрамы и проплешины на шкуре дополняли образ бывалого, но вышедшего в тираж вояки. Сейчас он, судя по всему, влачил жалкое существование.
Весь свой нехитрый товар мутант разложил прямо на земле: две ржавых скобы, погнутый нож без рукоятки со щербатым клинком, полуметровый кусок металлической цепи. И, «гвоздь коллекции», револьвер без барабана и курка. Последний раритет, представляющий, по мнению косматого продавца, особую ценность, лежал на тряпочке.
– Здрав будь, боярин, – бодро произнес «горный», заводя разговор. – А ты чего здесь притулился? Вот же, целый прилавок пустует.
Мохнач покосился на незнакомца, подумал несколько секунд, потом с неохотой пробурчал:
– Ты что дурак, хомо? За место на прилавке платят. Откуда у меня такой бабки?
Рыкающий тембр выдавал проблемы с голосовыми связками. Однако, несмотря на типичную внешность гориллы, нео изъяснялся на удивление гладко. Более того, демонстрировал богатый словарный запас.
– Это верно. Честные вояки всегда без бабок остаются, – задушевно произнес Бортник. – Где лапу потерял?
– В бою за Промзону, – не без гордости сообщил мохнач.
– Значит, ты из клана Бррыгов, если с промзоновскими дрался? Ветеран, получается.
– А тебе какой дело, хомо? Ты сам-то откуда? Не из Промзоны ли?
– Чего я там не видел?.. Да, сразу видно, что пенсию в вашей шарашке не платят. Отощал-то как…
– У? Какой еще пенсию?
– Как какую? За инвалидность. И выслугу лет.
– Ты что, хомо, издеваешься? – И без того широкие, вывернутые чуть ли не наизнанку, ноздри мутанта, раздулись. – Ты будешь мой товар брать? Один раз спрошу.
– Наверное, буду, – миролюбиво отозвался «горный». – И я, кстати, не хомо.
– А кто же ты? Морда, вроде, человечья.
– Мутант я. Ворм, короче. Мать – человек, а папаша из ваших. Нео, то есть.
– У? – Мохнач приоткрыл рот. – Не понял. Это как же?
– А так. Изнасиловали мою мамашу, царство ей небесное, твои мохнатые собратья. А в итоге я родился. Полукровка называется.
– Врешь ты, – сказал мутант, но голос его смягчился. – Не похож ты на наших.
– Похож, похож. Ты бы мои ноги видел – они еще волосатей, чем у тебя. Вот так и живу среди вормов. Никто за своего не признает – ни хомо, ни нео. Представляешь?
– Как же тебя признать, если ты человеком воняешь? Духа в тебе нашего нет.
– В смысле – вони?
– Ну да, – согласился нео. – Вони. Но ты не расстраивайся. В тебе кровь настоящих людей. А хомо, они и не люди вовсе. Так, тупиковая ветвь.
– Умен ты, – сказал «горный». – Тебе бы вождем быть.
– Да уж не дурак. До двенадцати считать умею.
– А говорить где так научился?
Мутант ответил не сразу. Прищурив глаза, некоторое время изучающее смотрел на Бортника – как будто решал, стоит ли пускаться в откровенность.
– В плену научили. Много лет на галерах сидел. Туда-сюда делал.
– Гребцом, что ли?
– Ага. Тогда и говорить хорошо начал. И – раз, и – два. Право на борт. Суши весла. Так и научился. Мы, нео, вообще не дураки. Особенно некоторые. И вообще – будущее за нами.
– Это верно, – поддакнул «горный». – Вся надежда человечества на вас. А эти вонючие хомо… Слушай, я тут как раз одну такую вонючку ищу. Не поможешь?
– А зачем она тебе?
– Он это, а не она. Хомо, в смысле. Деньги вчера у меня украл.
– У? Много?
– Пять золотых монет.
– Ух ты! – Мохнач закатил глаза к небу. – Целых пять?.. Ну и дела. А как я тебе помогу?
– Думаю, он вчера здесь на рынке был.
– Почему так думаешь?
– А куда же еще идти с такими бабками?
– Это верно, – сказал нео. – Больше некуда. И что?
– Поможешь мне его найти, два золотых твои. Мне надо знать, что он тут вчера делал и куда ушел. Я сейчас его приметы опишу. Значит, так. Высокий, тебе почти до подбородка будет, черноволосый, одет…
– Подожди… Не было меня вчера на рынке. Я это… – Космач неопределенно махнул лапой. – В общем, не было меня.
– Жаль, – сказал Бортник. Он и на самом деле сильно расстроился. Это ж надо, столько времени потратить на разговор с мохнатым уродом, и все впустую. – Жаль. Значит, вознаграждение достанется другому.
– Жаль, – с глубокой тоской в голосе согласился мутант. – А ты купи у меня что-нибудь. Вон, смотри, какой товар. С лапами отрывают. А тебе, брат, со скидкой продам.
– Нет, не сейчас, – «горный» отрицательно покачал головой. – Денег мало. Вот если бы за ценные сведения, тогда бы заплатил. Ладно, я пошел.
– Подожди, – сказал нео. – Подожди… Есть у меня сведения. Очень ценные.
– Ну?
– А ты заплатишь?
– Смотря за что.
– Есть тут один ворм. Он с утра до вечера в Зоне ошивается. Все знает, все видит. Дашь ему монетку – все расскажет. За водку тоже расскажет. Хорошо живет, всегда пьяный. Стукает всем.
– В смысле – стучит?
– Типа этого, – сказал космач.
– Ну и дальше?
– Ходил он тут с утра. Морда совсем опухший. Деньги просил или выпить. Говорит, такое вчера видел! Расскажу за монету. Или полстакана пшеничной водки.
– А ты чего?
– Нет у меня денег. Да и зачем мне его слушать? Вормов всяких? Мутант, он и есть мутант.
– Резонно, – сказал Бортник. – С мутами общаться – себя не уважать. Где его найти?
– Монеты гони.
– А ты не соврешь?
– Обижаешь. – Мохнач с гулким шлепком стукнул себя по груди. – Мы, нео, врать не умеем.
– Ладно, – сказал Бортник. – Проверим ваше неумение.
Он достал серебряную монету и показал мутанту.
– Маловато, – сказал тот. – Дай две.
– За что? Это еще не информация, а так – наколка.
– Наколка? Куда наколка?
– В смысле – подсказка. Но слабая. Вдруг этот ворм ничего не видел?
– Понял. Подсказка – наколка. Надо запомнить. Ладно, клади на землю.
Бортник и без мута знал обычаи. В частности то, что нельзя передавать из рук в руки ни деньги, ни товар, если обмен происходит между представителями враждующих рас и кланов. Он положил монету на землю, но тут же наступил на нее сапогом.
– А где этот ворм?
– В трактире посмотри. Вроде туда заходил.
– Как он выглядит?
– Как обычный ворм. Я же говорил – морда у него опухшая. А кличут Хрыч.
– А трактир этот самый – где он? – спросил «горный», неосмотрительно убирая сапог.
– Сейчас. – Нео, слегка присев, шустро протянул длинную лапу и выковырнул монетку ногтями. – Гони еще монету.
– За что?
– За наколку на трактир.
– Ну ты и… – Бортник слегка опешил. – Ну ты и ловкач.
– А чего? Я сразу запомнил. Подсказка – наколка. Одна монета. Я же говорил – нео умный.
– Фиг тебе, умник. Трактир я как-нибудь и сам найду.
– Жадный ты. – Глаза нео недобро блеснули. – И воняешь, как хомо.
«Горный» хмыкнул: надо же – грубиян какой. И тут же отошел от прилавка. Зная вспыльчивый нрав нео, он понимал, что диалог может в любой момент перейти в острую фазу. А оно ему надо, инвалида мордой о прилавок прикладывать?
Да и не интересовал его больше хамоватый представитель «прогрессивного человечества». Зато несколько серебряных монет, полученные от Ворона, еще могли пригодиться.
Самое главное – кличку информированного ворма – одноглазый «ветеран» сообщил. Приметы, конечно, страдали приблизительностью, но, главное, это взять правильный след. А он его, похоже, взял.
Трактир «горный» обнаружил быстро – по запаху. Запах не вызывал особого аппетита, но все-таки отдавал едой, а не помоями. Бортник уловил его, когда миновал два однотипных павильона, установленных на левой стороне рынка, и приблизился к третьему.
Но подняться по ступенькам не успел. Дверь внезапно распахнулась, и из проема кубарем вылетело человекообразное существо. Миновав ступеньки, оно шлепнулось в грязь и недовольно хрюкнуло.
Вслед за этим на пороге появился здоровенный охранник-маркитант. Выразительно сплюнув, он погрозил дубинкой и выкрикнул:
– Ну, Хрыч, болотный потрох! Еще раз сунешься к клиентам – в яме утоплю. – Опять сплюнув, охранник мельком взглянул на Бортника и с грохотом захлопнул дверь.
Ворм, между тем, поднялся на четвереньки и ошалело покрутил лохматой головой. Одет он был в замызганный, серо-буро-малинового цвета комбинезон с огромной прорехой на месте промежности. «Горный» сразу обратил внимание на это пикантное обстоятельство, потому что находился почти сзади Хрыча.
Образовалась ли прореха в силу неких естественных катаклизмов, или ворм сам соорудил ее для удобства и проветривания, оставалось загадкой. Но часть толстой волосатой задницы, выглядывавшей наружу, представляла из себя исключительно малоэстетическое зрелище. Оно вызывало лишь одно желание – влепить размашистый, со всей дури, пинок.
Обозрев тылы мутанта и обнаружив на них свежий отпечаток подошвы, Бортник про себя согласился, что полностью разделяет недавнее действие охранника. Однако момент требовал проявить гибкость и тактичность. Поэтому, подойдя к ворму, он с сочувствием спросил:
– За что он тебя так?
Хрыч потряс головой и недоумевающе взглянул на Бортника. Взгляд у него был мутный, глаза выпячивались, как у рыбы, а узенькие веки были начисто лишены ресниц. Этой особенностью глаза мутанта напоминали студенистые буркалы осмов. Но в отличие от лысых пупырчатых осмов голову ворма покрывали грязные, сбившиеся в паклю, космы. И физиономия, в целом, смахивала на человеческую, если бы…
Глядя на мутанта, Бортник понял, что подразумевал нео, когда говорил об опухшей морде. Лицо, как таковое, с носом и ртом у ворма присутствовало. Но вот вместо нормальных щек надувались огромные пузыри, покрытые тонкой бледной кожей. Они свисали ниже скул и закрывали собой уши.
Догадавшись, что Хрыч находится слегка не в себе, Бортник рявкнул:
– Эй, дружище! За что тебя так?
В мутных глазах мутанта проблеснуло сознание. Он икнул и пробурчал:
– Едрит твою колотить. Никакого уважения к личности. Полицаи хреновы. – Еще раз икнул и спросил: – Ты кто?
– Выпить хочешь? – Бортник ответил вопросом на вопрос и сразу попал в точку.
– О! – воскликнул ворм. – О! А есть?
– Будет. Надо поговорить. Встать сможешь?
– А то, – нечленораздельно отозвался мутант. И сосредоточенно уставился перед собой.
– Давай лапу, – предложил «горный», великодушно протягивая руку.
Он помог Хрычу подняться и довел его до кучи битого кирпича. Там ворм приземлился на пятую точку и, отдуваясь, произнес:
– Совсем здоровья не осталось. Вот, гады, гонят всякую гадость.
– Пшеничная? – с пониманием спросил Бортник.
– Если бы! Самопал из гнилого овса. Упал вчера, утром еле оклемался. Так нет бы, чтобы подлечить, еще и по морде бьют. – Мутант, раздвинув щеки, провел тыльной стороной кисти по губам. Увидев полоску крови, буркнул: – Кажется, зуб сломал. А у меня их всего четыре оставалось. Настоящие звери.
– Тебя вчера самогоном угостили, верно я понимаю?
– Если бы. Как же, угостят они. Телегу я им под вечер разгружал.
– Кому им?
– Марикам, кому же еще?
– Маркитантам?
– Ну да, марикам. Им, кровопивцам. Обирают трудовой народ. Обещали бутылку пшеничной, а дали литр самопала. Гады. Говорит, вот тебе экиви… эки… валент, короче.
– Кто говорит?
– Как кто? Прокоп, старшина. Сволочь пузатая. – Ворм помолчал, потом со злостью добавил: – Сдох, туда и дорога, кровопивец.
– Кто сдох?
– Да Прокоп же, говорю.
– Когда?
– Сегодня утром. Наверное… – Хрыч запнулся и, встрепенувшись, посмотрел на «горного». – Подожди. Ты мне что-то про выпивку говорил.
– Говорил. – Бортник вытащил монету и покрутил ее в пальцах. – Вот. Выпивки нет, зато деньги есть.
– Мало, – сказал ворм. Но глаза его заблестели. – Тут на стакан самопала только.
– Стакан тоже неплохо. Могу и на бутылку дать. Но ты же еще не рассказал ничего.
– А чего рассказывать? О Прокопе? Так его у ямы утром нашли. Вроде. Без головы. И Кондрат тоже был без головы.
– Как без головы? – Бортник напрягся. – Отрубили, что ли?
– Похоже на то.
– Как в Зоне можно головы отрубить?
– А мне почем знать? Ты это, монету гони.
– Держи, – сказал Бортник. – А ты точно уверен, что отрубили?
– Наверное. Народ говорит. А я трупов не видел.
Бортник задумался. У него возникло предположение по поводу того, как можно без последствий отрубить головы в Мертвой Зоне. Да, если рубить, стоя на земле, то сам тут же кровью изойдешь. Но если при этом находиться в воздухе…
Для этого, конечно, надо обладать особыми свойствами. И «горный» знал одно такое существо, способное парить в воздухе, одновременно держа в руках холодное оружие. Более того, он успел пообщаться с этим существом вчера вечером на стене кремля. Неужели Кар навел здесь шороху? Но тогда…
– Значит, говоришь, трупов не видел?
– Нет, не видел, – сказал ворм. – Голов тоже не видел. Их, говорят, так и не нашли. Утащил, наверное, кто. Или в яму, наверное, упали. Кто их там искать будет?
– Во-от как… – протянул Бортник. – Кстати, а почему эту яму не засыплют? Туда и с головой можно навернуться, не то, что без нее.
– Она у них вместо этого, вытрезвителя. Если кто буянить начинает, охранники кидают туда. А потом смеются, полицаи. Сволочи. Всё? Мне бы подлечиться сходить. Заодно Прокопа помяну. Сдох-таки сволочь.
– Сейчас сходишь, – сказал Бортник. – Собственно, мне до Прокопа дела нет. Это сегодня случилось. А меня вчерашний вечер интересует.
– Не понял.
– Ты сказал, что вчера под вечер телегу разгружал.
– Ну?
– Может, видел чего интересного?
– Может, и видел. Монету гони.
– Э-э, так не пойдет. Ты мне опять о каком-нибудь Прокопе расскажешь, который мне совсем побоку.
– А что тебя интересует?
– Парень меня интересует, – сказал Бортник. – Молодой. Человек, не мут. Высокий, черноволосый, в кольчуге и шлеме. Видел вчера? Ближе к вечеру?
– Может, и видел. Тут знаешь сколько этих – высоких и в кольчугах? Так и шастают с утра до ночи.
– Не заливай. Таких тут немного. Это человек был, понимаешь?
– Понимаю… Ну, предположим, видел кое-что.
– Так видел или нет?
– Кое-что видел. Гони монету. – И мутант требовательно протянул ладонь, больше похожую на копыто с отросшими пальцами. Короткими, кривыми и когтистыми в количестве четырех штук.
– За мной не заржавеет, – сказал Бортник. – Но ты начни, а я послушаю. Вдруг это совсем не то.
Хрыч ожесточенно почесал лохматый затылок. Даже не столько почесал, сколько пошкрябал. Звук был такой, будто пемзой отскребают закоптившийся котелок.
– Ну, ладно… Ну, короче, дал мне вчера Прокоп литру. Я отошел от склада и присел тут. Неподалеку. Потом вижу – полицаи у западных ворот начали с кем-то драться. Вот. Здоровый такой парень, в кольчуге и шлеме. Воин, короче. Как ты говорил. Все сходится.
– Так уж и все? Подумаешь, охранники с кем-то подрались. А дальше-то что?
– Да особо я и не видел дальше. Там, правда, какой-то зверек появился. Выскочил откуда-то и подбежал к воротам.
– Зверек? Что за зверек? – Бортник чуть не подпрыгнул от возбуждения. – На кого похож?
– Да не знаю я, что за мут. Не видел раньше никогда. А похож… Похож на шайнов, которые в трактире прислуживают. Такой же маленький, волосатый. Только шайны покрупнее будут.
– В трактире работают шайны? – Глаза «горного» расширились. – Маленькие и волосатые? Ты уверен, что это шайны?
– Ну да. В шерсти по самые уши. А чего? Чего не так?
Бортник озадаченно помолчал.
– Ладно, Хрыч, пусть будут шайны. Откуда они взялись?
– Недавно взялись. Их марики на работу наняли. Только у них хвостов нет. А у этого, зверька, был. Он еще торчал так вот, как палка.
– У зверька был длинный хвост? Ты ничего не путаешь?
– Нет, один хвост точно был. А вообще… Я к тому времени уже стакан выпил. Или два… Может и два хвоста у него было. А может и зверьков двое было. После овсяного самопала иногда такие глюки начинаются. Не разглядел я как-то… Давай монету, я все рассказал.
– Держи, – Бортник вытащил вторую монету. Он практически не сомневался в правдивости ворма. Разве что по поводу шайнов выходила нестыковка. – Теперь верю. Заслужил. Только один вопрос остался. Чем все закончилось? Ну, у ворот?
– Не знаю, чем закончилось. Я в другое место перебрался. Шумно тут стало. Полицаи от склада побежали, которые с автоматами. Ну я и ушел… А потом отрубился до утра. Все, больше ничего не знаю. Я пойду. Душа горит, понимаешь?
– Понимаю, – сказал Бортник. – Но не одобряю. Вроде приличный ворм, а пьешь, как последний удильщик.
– Жизнь такая… Может, потом еще чего-нибудь рассказать? Я многое знаю.
– Не в этот раз, Хрыч. И поосторожней там с самопалом.
Бортник еще заканчивал фразу, а сам уже потихоньку пятился в направлении торговых рядов. Уж слишком воняло от «приличного» ворма…
Многое сложилось в голове «горного», хотя и не все. Недостающим звеном являлся шам Жабо, который мог быть причастен к исчезновению Павла. Но дожидаться его не имело смысла. Слишком мало времени имелось в распоряжении, слишком мало.
Да и не стоило особо надеяться на разговорчивость шама. Он, скорее, из тебя все вытянет, чем сообщит что-то полезное. Тем более, такой пройдоха и проходимец, как Жабо.
Со слов Ворона Бортник знал, что Жабо принадлежал к очень редкой категории шамов-изгоев. Когда-то он предал свой клан и был приговорен к смерти. Но сбежал и приткнулся к маркитантам, с которыми сумел найти общий язык. Подобный шам изворотливей и опасней трехголового аспида, потому что злобен и непредсказуем. Может, и к лучшему, что он его не нашел.
А вот узнать, встречался ли вчера Павел с Жабо, было бы очень кстати. Если встречался, это наводило на серьезные размышления. Особенно в совокупности с тем, что Жабо не появился сегодня в Зоне. А вот если не встречался, тогда…
С кем бы еще потолковать «за жизнь»? Судя по всему, тут многие готовы «стукать», по выражению говорливого нео. Было бы чем платить.
«Горный» окинул взглядом торговые ряды, выбирая подходящего кандидата на роль осведомителя. И насторожился. Одноногий «ветеран боев за Промзону» о чем-то оживленно общался с одним из охранников в синем жакете. Чешут языки от безделья?
И тут охранник повернулся и посмотрел в сторону Бортника. Внимательно так посмотрел, долгим взглядом. И снова продолжил разговор с косматым мутантом. Случайность? Или показалось, что охранник смотрел на него?
Идея поискать еще одного информатора вдруг резко разонравилась Бортнику. Не рискует ли он, ведя тщательные расспросы в Зоне? Даже если он найдет мутанта, который видел вчера Сновида, многое ли это даст? Ну, предположим, информатор сообщит, что видел, как Павел разговаривал с шамом. И что? У шама все равно об этом не спросишь.
Зато есть показания Хрыча, утверждавшего, что молодой воин дрался с охранниками у западного прохода. А потом там появился зверек, очень напоминающий спира. А в то, что в Тобольске вдруг развелось много спиров, «горный» как-то не верил. Следовательно?
Если речь идет о Павле и Зюбе, то возможны лишь два варианта. Либо Павла и Зюба повязали маркитанты, либо они прорвались через ворота. Если их повязали, то они сейчас, скорее всего, на базе торгашей. И узнать об этом можно только от самих торгашей. А они вряд ли скажут.
Если Павел и Зюб прорвались, значит, их надо искать за пределами Зоны. Утром, побывав у западных ворот Зоны, он немного осмотрел местность. И вроде бы наткнулся на следы Сновида. Точнее, на следы сапог с набойками, которые он видел перед этим еще в некоторых местах: у подбитого танка и у развалин водонапорной башни.
Но отпечатки обуви у западных ворот были не очень четкие. Оно и понятно: во-первых, песчаная почва; во-вторых, оставлены вчера; в-третьих… Не успел он толком осмотреть эти отпечатки. Появилась транспортная телега с автоматчиками, и ему пришлось уйти, чтобы не нарываться на неприятности.
И еще один момент – он не нашел там следов спира. Что, впрочем, неудивительно. Спиры очень легкие сами по себе и умеют ходить, практически не оставляя следов. Диверсанты, они и есть диверсанты. Вот если бы пошариться в окрестностях, поискать более четкие отпечатки сапог Павла. И, возможно, наткнуться на признаки присутствия Зюба… Но получится ли?
Он глянул в сторону ямы. Охранник уже отошел от одноногого нео и сейчас разговаривал с другим «полицаем», как выражался Хрыч. Сто сколопендр удильщику в задницу! Неужели смотрят в его сторону?
До «полицаев» было примерно пятьдесят-шестьдесят метров. Бортник опустил голову и исподлобья огляделся. Похоже, его миссия в Мертвой Зоне подходила к концу. И становилась все более опасной.
От склада медленно отъезжала телега. На ней стояло с десяток деревянных ящиков. Один охранник с автоматом сидел спереди, держа в руках вожжи. Второй примостился рядом на доске, заменявшей сиденье. Третий автоматчик удобно устроился на заду телеги, свесив ноги. Та-ак…
Бортник не спеша, прогулочным шагом дошел до трактира и свернул за него. Задняя стена павильона упиралась в руины. Когда-то здесь, похоже, стояло длинное двухэтажное здание. Но сейчас от него сохранились лишь кучи битого кирпича, смешанного с песком и землей.
Ворон рассказал, что на месте Зоны в очень давние времена располагалась тюрьма. Вероятнее всего, сейчас он наблюдал развалины одного из тюремных корпусов. Когда-то его выстроили продолговатым прямоугольником с востока на запад.
Правее, в направлении с юга на север, тянулись еще одни развалины, по очертаниям напоминавшие стену. Некогда они примыкали к развалинам тюремного корпуса, образуя угол. Но сейчас это место, на стыке корпуса и стены, было расчищено от мусора. Там и находился западный проход, шириной примерно в четыре метра.
Дальше, уже за руинами, по границе Мертвой Зоны шли проволочные ограждения. Бортник рассмотрел это в деталях около часа назад, когда бродил с наружной стороны Зоны. Сейчас, взяв от трактира наискосок, он направлялся к ограждению изнутри.
Дойдя до прохода в развалинах, «горный» остановился и взглянул направо. Двигаясь вдоль руин бывшей тюремной стены, к нему приближалась транспортная телега с автоматчиками. Так, подумал, Бортник, поехали.
Он посмотрел вперед. Между руинами стены и проволочным ограждением лежала широкая полоса «нейтральной земли», заросшая кустами-кровопийцами. У закрытых ворот топталось двое «полицаев». Один из них – с густой рыжей бородой – заметил Бортника и спросил:
– Тебе чего, мужик?
Бортник покачнулся и нетвердым шагом направился к воротам.
– Парни. Я тут это… – заговорил, изображая пьяного. – Выход я ищу. Выпустите меня, пжалста.
Теперь на него смотрели оба охранника.
– Ха, – сказал «рыжий». – Ну ты, мужик, набрался. В трактире, что ли, сидел?
– Верно, в трактире. Смешно у вас тут.
– И чего ты, дятел, смешного нашел?
– Как чего? Эти самые бегают, – Бортник изобразил рукой расстояние от земли. – Коротышки. В шерсти все, а надо же – разговаривать умеют. Шайны называются.
Он громко икнул.
– Не шайны, а гао-шайны, – назидательно поправил «рыжий». – Ты, мужик, настоящих шайнов не видел.
– А в чем разница?
– Ха! Сходи на берег, там тебе быстро разницу объяснят.
– Кто?
– А ты не знаешь, кто у нас тут вчера объявился?
– А кто объявился? Я ничего не знаю. Ни-че-го.
– Э-э, да ты, я вижу, давно не просыхал.
Бортник услышал за собой скрип деревянных колес и оглянулся. В проход заворачивал громадный фенакодус, таща длинную телегу.
– Ладно, мужики, я пойду. – Бортник сделал шаг вперед.
– Стоп, – сказал рыжий охранник, приподнимая дубинку. – Ну-ка, посторонись.
– А чего?
– Того, дятел. – «Полицай» надавил Бортнику на плечо, и тому пришлось шагнуть в сторону. – Повозку пропусти. И топай в обратном направлении.
Сам «рыжий» тоже отступил в сторону, уступая дорогу телеге. Теперь они стояли примерно в метре от «кровопийцев». Те, учуяв живую плоть, хищно зашевелили ветками. Но расстояние было безопасным. Пока.
– Почему я должен туда топать? – спросил «горный».
– Потому что здесь посторонним проход запрещен. Только для маркитантов. Понял, дятел?
– Нет. Здесь же ворота есть?
– Ворота – есть. А прохода – нет.
Телега проехала мимо, затормозив около ворот. Первый охранник уже открывал створку.
– А мне туда надо, – с пьяным упрямством произнес Бортник. – Здесь короче. Друг, я могу заплатить.
Он достал из кармана серебряную монету и показал «рыжему». Тот мельком взглянул и с кислым лицом произнес:
– Сказал же тебе, дятел, – нельзя. Запрещено. У нас чрезвычайное положение. Проход только для своих.
«Полицай» у ворот распахнул вторую створку. Автоматчик, выполняющий роль возницы, гикнул и хлестнул фенакодуса кнутом.
– Давай, Кеша, пошел!
Телега медленно тронулась. Автоматчик, сидевший сзади, вяло мазнул глазами по Бортнику. Потом присоединил к АКМ штык-нож и положил оружие на колени.
– Ладно, бери две, – сказал «горный». Это были последние монеты, полученные от Ворона. Не хотелось их отдавать, но и лезть на рожон без надобности Бортник тоже не хотел. Если подозрения верны, и «одноногий» настучал маркитантам, через восточный проход его не выпустят. Значит, надо проскользнуть здесь. И, в идеале, не поднимая шума.
Однако времени для того, чтобы спокойно покинуть Зону, оставалось не так много. Собственно, охранники, получившие информацию от одноногого нео, уже должны были появиться у трактира. Но где-то, к счастью, задерживались. Возможно, потому, что решили дополнительно расспросить еще и Хрыча.
«Рыжий» скривил лицо, изображая муки совести. Но жадность, похоже, брала в нем верх.
– Хрен с тобой, – сказал, протягивая ладонь. – Раз ты такой дурак…
И тут в его глазах что-то изменилось. Почти неуловимо. Но «горный» уловил. И резко обернулся. От павильона, где располагался трактир, к ним быстро направлялись два «полицая». Один из них взмахнул рукой и неразборчиво выкрикнул что-то. И тут же перешел на бег.
Больше тянуть и выгадывать Бортник не мог. Он схватил «рыжего» за плечи и со всей силы толкнул его в заросли «кровопийцев». Сам виноват. Нет бы сразу пропустить, когда просят по-человечески. А теперь отсчет пошел на секунды. И это был кровавый отсчет.
Ветки голодного хищника, готовые к атаке, тут же обвили незадачливого «полицая» смертельными объятьями. Десятки колючих шипов, легко пробив одежду, впились в плоть. «Рыжий» отчаянно задергался, пытаясь вырваться из губительной ловушки. Однако силы покидали его с каждым мгновением – по мере того, как ветви и листья кустарника распухали, наливаясь багровым цветом.
А «горный» уже устремился к следующей жертве. Телегу он догнал в три прыжка. Она еще не успела выехать за ворота, и это существенным образом меняло расклад в пользу «горного». Автоматчик, сидевший на телеге, понял, что происходит что-то неладное. И у него в руках находился АКМ с пристегнутым штык-ножом. Огнестрел и штык против голых рук – вроде, какие тут шансы?
Да вот только воспользоваться оружием маркитант не мог. В данной ситуации оно ему, скорее, мешало. Он видел несущегося к нему Бортника. Поэтому машинально вскинул ствол, собираясь нажать на спусковой крючок. И тут же, скосив глаза на ограждение, сообразил, что до сих пор находится в пределах границы Зоны.
Все, что смог предпринять охранник, это перехватить автомат. Он собирался пустить в ход приклад, рассчитывая встретить противника ударом в голову. Однако Бортник оказался хитрее. Он поднырнул под телегу, одновременно ухватывая автоматчика за свисающие ноги, и дернул того на себя и вбок.
Направление рывка вышло прямо противоположным направлению отъезжающей телеги. Получив за счет этого дополнительное ускорение, охранник кулем муки начал валиться на землю. Оружие помешало ему и здесь. Он не выпустил автомата и поэтому, не успев сгруппироваться, грохнулся на бок.
Дальнейшие действия «горный» произвел на счет «раз, два, три». Автоматчик еще лежал на земле, пытаясь приподнять голову, когда Бортник, подскочив, врезал ему кулаком в висок. Удар направлялся в клиновидную кость, что уже само по себе делало охранника нежизнеспособным. И, не исключено, уже превратило в труп.
Однако «горный» не хотел рисковать. Он подхватил обмякшее тело и рывком выкинул его за линию ограждения. Молниеносное движение – и рука, выдернув из ножен кинжал, нанесла охраннику смертельный удар в гортань.
Кровь едва успела хлынуть из раны, орошая песок. А Бортник, подхватив автомат, уже несся в сторону «полицая», стоявшего у открытой створки ворот. Ворота распахивались наружу, поэтому маркитант находился за границами Мертвой Зоны. К тому же, он смотрел вперед по ходу телеги. А потому не заметил событий, развернувшихся сзади.
Когда «горный», как привидение, возник перед ним, он не успел ни пошевелиться, ни вскрикнуть. А через мгновение стало поздно: острие штык-ножа, направленное снизу вверх, с хрустом вонзилось под челюсть. И охранник замолчал навсегда. Да и как тут заговоришь, когда штык проткнул язык и достал до мозга? «Удар дампа» называется.
До этого момента «горный» действовал молниеносно и безжалостно, как ниндзя. Хотя никогда не слышал о существовании подобных существ; сказал бы кто ему о них, решил бы, что речь идет о неведомых мутантах. Да и не годились никакие ниндзя даже в подметки разведчику «горных», происходившему из рода кремлевских Пластунов.
На все про все у Бортника ушло не более семи-восьми секунд. Но сейчас, уничтожив троих маркитантов, он на секунду прервал свое целенаправленное движение. Движение, несущее смерть. Потому что оставшиеся цели перемещались разнонаправленно.
Первые две цели сейчас сидели в передке телеги, потихоньку удаляясь от Мертвой Зоны в сторону берега. Это были возница и автоматчик. Они пока ничего не заметили, потому что смотрели перед собой на дорогу. К тому же, задний обзор им загромождали пустые деревянные ящики, нагруженные на телегу.
Вторые две цели сейчас приближались к распахнутым воротам из глубины Зоны. Это были «полицаи», собравшиеся задержать слишком любопытного чужака по «наколке» одноногого нео. Они размахивали дубинками, но двигались не особо быстро. То ли от природы не отличались особой шустростью, то ли их напугала кровавая сцена, разыгравшаяся перед глазами.
Так или иначе, до «полицаев» оставалось шагов двадцать. И они не имели при себе автоматического оружия. Исходя из последнего обстоятельства, Бортник и сделал выбор. Он взглянул на АКМ, проверил положение предохранителя и кинулся вслед за телегой.
Она отъехала совсем недалеко, и иначе быть не могло. Ведь мерин-фенакодус считал ниже своего достоинства перемещаться со скоростью, превышающей скорость движения усталого пешехода. Поэтому «горный» догнал телегу мигом и запрыгнул на нее. После чего начал быстро пробираться к передку по ящикам.
Он рассчитывал заколоть возницу и автоматчика штык-ножом. Однако расчет не оправдался. Автоматчик услышал подозрительный шум и обернулся. И хотя до него оставалось около двух метров, Бортник не стал рисковать. Он свалил охранника одиночным выстрелом в грудь, а вторым выстрелом – в голову – расправился с возницей.
Затем «горный» развернулся и, опустившись на колени, взял АКМ на изготовку. «Полицаи» уже добрались до ворот и сейчас неуверенно топтались там. Видимо, соображали, как поступить при таком явном форс-мажоре. И уж точно не торопились лечь грудью на амбразуру. Не годились эти «воины» для боевых действий, совсем не годились.
Увидев, что неизвестный чужак направил на них оружие, они переглянулись и дружно рванули назад, к развалинам. Да, это вам не пьяных вормов дубинками лупцевать. Бортник не стал стрелять – пожалел патроны. Они для настоящих врагов пригодятся – бойцов, а не «полицаев». Эти и так, небось, уже обдристались по полной.
Он слез с ящиков в передок телеги и забрал оружие у мертвых маркитантов. У охранника, сидевшего рядом с возницей, АКМ был навороченный, иначе не скажешь. Мало того, что с оптическим прицелом, так еще с подствольным гранатометом «ГП-25», заряженным выстрелом. Два запасных выстрела лежали в подсумке.
Телега продолжала потихоньку катиться вперед. Мерин по кличке «Кеша» то ли не обратил на стрельбу внимания, то ли проигнорировал ее. Фенакодусы и не к такому привыкли. Тем более – мерины. А своих мертвых хозяев, хлеставших его кнутом, он вряд ли особо уважал.
– Ну, бывай, Кеша, – негромко пробормотал «горный». – Спасибо за моральную поддержку. Был бы ты рысак…
Он уже собирался спрыгнуть с телеги, когда наткнулся взглядом на небольшой брезентовый мешок под сиденьем. Тот имел две ручки и в целом выглядел необычно. В частности, на месте горловины-прорези находилась металлическая рамка с замком-защелкой. Сквозь замок в специальное отверстие был продернут шнур, скрепленный сургучной печатью.
Бортник, разумеется, не знал, что когда-то в стародавние времена подобные емкости называли инкассаторскими сумками. Однако необычный мешок, снабженный печатью, привлек его внимание. Он приподнял его и непроизвольно присвистнул. Мешочек оказался непропорционально тяжелым и тянул на пуд, не меньше. А еще в нем явно что-то звенело и бренчало.
«Горный» решил, что трофей стоит прихватить с собой. А дальше видно будет. Для начала следовало убраться от границ Зоны и укрыться от назойливых глаз. Поэтому он закинул за спину автоматы, спрыгнул с телеги и побежал в сторону развалин. И уже почти добрался до стены разрушенного одноэтажного дома, когда сзади ударила пулеметная очередь.
Пули прошли над головой, выбивая из стены крупную кирпичную крошку. Бортник совершил отчаянный рывок и, подпрыгнув, ввалился в оконный проем. Упал, перекатился по куче мусора и тут же залег за стеной. Через мгновение протарахтела новая очередь. Часть пуль угодила в стену, а две-три из них, залетев в проем, просвистели около уха «горного».
После этого наступила пауза. Наверное, мазанув, пулеметчик решил выцелить жертву. Патроны даже у маркитантов считать умеют. Чай, не на патронном заводе выпускают, а в Полях Смерти восстанавливают.
Еще не подняв толком головы, Бортник сообразил, откуда велась стрельба. Конечно же, с угловой сторожевой вышки. Даже удивительно, как караульный раньше не среагировал. Закемарил, небось, на весеннем солнышке. А когда услышал выстрелы, спросонья начал палить в белый свет, как в копеечку. Но сейчас-то он уже проморгался, зараза.
Интересно, сколько у маркитантов всего в Мертвой Зоне бойцов? Вряд ли очень много. Основной отряд на базе, а здесь лишь дежурная смена. Остальные – «полицаи» с дубинками. Но пятерых-шестерых автоматчиков, наверное, смогут выставить. Так или иначе, надо быстрей уходить в развалины.
Бортник приподнял голову, поводил ею из стороны в сторону. И вдруг уловил знакомый запах. Еле уловимый. Но знакомый. Та-ак, а это что?
На земле валялся малюсенький окурок. Даже, скорее, не окурок, а несколько не прогоревших коричневых листочков ядовитой черемухи. И они навели «горного» на очень содержательные мысли.
Пока листочки растут на дереве, то их запах приводит к смерти от удушья. Но если такие листочки замочить в специальном растворе из сока черной березы-мутанта, промазать молочком серой пчелы, а потом высушить по специальной технологии, то получится чудодейственное средство. Настолько чудодейственное, что умирающего со смертного одра поднимет.
Можно эти листочки раскрошить и сделать жвачку, добавив кедровой смолы. Та сама по себе обладает уникальными свойствами. Можно свернуть цигаркой и курить. А еще ядреней, если в такую цигарку подсыпать порошок из высушенного корня забой-травы. Пять-шесть затяжек, меч в руки, и от полудюжины нео мокрого места не останется.
Правда, если не рассчитать пропорции и дозу, крышу снесет напрочь. Бортнику случалось видеть подобное. Один добрый молодец курнул как-то лишнего и полез на котяха с рогатиной. М-да, впечатляющее вышло зрелище…
«Горный» взял в пальцы обгоревший кусочек листка и растер его в пальцах. Потом поднес к носу и втянул запах. Да, это был тот самый запах. Неужели в Тобольске тоже кто-то знает рецепт изготовления «допинга»? Или?
Караульный на вышке дал короткую очередь. На этот раз он сознательно целил в стену домика. Значит, стреляет для острастки. Мандражит или злится? Скорее, злится и провоцирует.
Бортник обратил внимание на то, что пули с треском пробарабанили по стене. Но вот пробоин нигде не появилось. Стена хотя и древняя, но насквозь переплетена крыш-травой. А крыш-трава не просто прорастает, она еще и клейкий сок выделяет. Который любой материал держит крепче самого надежного раствора.
Так что, этот придурок может сколько угодно палить. Другое дело, что вот-вот могут подтянуться автоматчики. Поэтому все равно надо отсюда сваливать.
«Горный» присел у стены и внимательно осмотрел место вокруг окурка. Так, а это что? Маленький комочек светло-коричневой шерсти. Еще один. А вот и еще… Э-э, бродяга спир, а ты ведь линяешь!
Сомнений не оставалось – Зюб находился здесь относительно недавно. Значит, он выбрался из Мертвой Зоны. Но один или с Павлом? Хотелось верить, что с Павлом.
Очень многое складывалось в пользу этой версии. Если Зюб и Сновид прорвались через западные ворота, то отходить они могли только на север. В южную, левую сторону от ворот – база маркитантов. Прямо – густые заросли хищной ивы и открытый берег Иртыша. И только по правую руку – развалины, где можно быстро и надежно укрыться.
Все логично. И если спир отлеживался здесь, покуривая цигарку, то и Павел… Бортник пополз вокруг кучи мусора, тщательно изучая пространство перед собой… Ага, есть!
Он увидел четкий отпечаток сапога, оставшийся на слое сажи. Отпечаток с металлическими набойками. И еще один. А рядом таки оставил отпечаток Зюб – вот они, три отметины от коготков.
Все, теперь надо уходить. Только как? От стены до развалин следующего дома около двадцати метров. И примерно пятнадцать из них хорошо простреливаются с вышки. Ну, что же, пора заняться «снайпером», сто сколопендр ему в задницу.
Бортник отстегнул рожки от двух автоматов. Хотя и ценная вещь, но эти автоматы и выстрелы для гранатомета придется временно припрятать здесь. Пока ему хватит одного автомата с оптическим прицелом. А позже разберемся.
«Горный» подполз к углу стены и осторожно выглянул из-за него. Да, он рисковал. Но и торчать здесь дальше, прячась за стеной, почти верная смерть. Ведь вооруженные охранники уже наверняка бегут к западным воротам.
Оставалось уповать на отсутствие у караульного настоящего боевого опыта. С кем маркитантам тут, в Тобольске, воевать? С общиной людей у них заключен мирный договор. Получается, угрозу представляют только нео и другие, плохо организованные, муты. Вряд ли они способны доставить торгашам серьезные хлопоты. Да и не полные они дураки, чтобы лезть на пулеметы.
Так что, скорее всего, этот лихой стрелок только по воронам палить и умеет. Ну и по рукокрылам, конечно. Но он, Бортник, чай не безмозглый рукокрыл, а разведчик.
До вышки, навскидку, было около сотни метров. Пулемет на турели маркитанты установили на верхней площадке. Караульный рисовался, как на параде, отставив одну ногу в сторону и даже, кажется, подбоченился. Совсем, хоммут безмозглый, нюх потерял.
«Горный» поймал фигуру караульного в перекрестье прицела и мягко нажал на спусковой крючок. Он целился в верхнюю часть туловища – и попал. Главным было не промазать. Он же все-таки не снайпер, чтобы в голову попадать. Да и из автомата стреляет не каждый день.
Увидев, как пулеметчик, согнувшись, рухнул на колени, Бортник тут же рванул к ближайшим развалинам. И мешок, разумеется, с собой прихватил. Как не прихватить, когда там что-то так заманчиво позвякивает?