Отпуск удался на славу, во всяком случае, с точки зрения Дмитрия. Он заранее присмотрел курорт, где было не слишком много туристов, особенно русских, и остался доволен выбором. Остров с романтическим названием Фрегат, в прошлом привлекавший флибустьеров и авантюристов, место, где пираты прятали награбленные сокровища, теперь был превращен в рай для тех, кто способен щедро заплатить за иллюзию уединения на тропическом берегу. Целых четырнадцать дней Дима и Вика наслаждались блаженным ничегонеделанием, купанием в теплой бирюзовой воде, прогулками по белоснежному песку, удобными шезлонгами, разноцветными коктейлями, экзотическими фруктами, шелестом пальмовых листьев и мягким плеском волн. Правда, к концу отпуска Вика немного заскучала и несколько раз пожаловалась, что тут, по ее мнению, «слишком тихо», но Дмитрий только посмеялся над ней.

— Ну конечно, здесь тебе не Ибица!

— А, может, в следующий раз съездим туда? — загорелась Вика. В ответ на что Дима только головой помотал:

— Нет уж, уволь. Без меня. Староват я для подобных вещей…

У него действительно не было никакого желания посещать все эти дискотеки, анимации и прочие тусовки. Будь его воля, он обошелся бы даже без экскурсий, и вместо катания на воловьей упряжке по Национальному парку полежал бы на пляже или посидел в одном из многочисленных ресторанчиков, наслаждаясь местной кухней. Именно такой отдых был ему по душе. Здесь, на тропическом острове, Диме впервые за долгое время удалось полностью расслабиться и отключиться от всего, что оставалось в Москве: от бесконечной мрачной зимы, от напряженной работы и от странных писем, разгадать смысл которых было выше его возможностей.

Возвращаться домой не хотелось ни Диме, ни Вике. Но, как известно, все в этом непостоянном мире когда-нибудь заканчивается, и хорошее всегда почему-то гораздо быстрее, чем плохое. К концу января чудесные каникулы на островах уже навсегда отошли в область приятных воспоминаний, и жизнь вернулась в привычную колею. Дмитрий снова вставал задолго до серого зимнего рассвета и, подобно миллионам соотечественников, проклинал власти, которые постоянно обещали разобраться с круглогодичным летним временем, и столь же регулярно забывали о своем обещании, заставляя всю огромную страну жить, опережая на целых два часа естественный природный ритм. Рабочий день Дмитрия начинался рано, а заканчивался нередко глубоко за полночь — Дима разрывался между встречами с клиентами, телевизионными съемками собственных передач и чужих, в которые его приглашали поучаствовать, а после них еще частенько приходилось ехать на какое-нибудь важное светское мероприятие. Времени на Вику у него оставалось совсем мало, Дмитрий искренне жалел об этом и старался посвятить подруге каждый свободный час. Раз или два в неделю они обязательно проводили вечер вместе, после чего Вика оставалась у него до утра, но Дима понимал, что этого ей, конечно, мало. Она хотела бы ночевать здесь все время, даже несмотря на то, что их жизненные графики совершенно не совпадали — девушка любила поспать подольше, и ранний подъем был для нее настоящей пыткой.

В одну из редких суббот, когда Дмитрию, к счастью, никуда не нужно было спешить в первую половину дня, он не стал будить Вику, и та проснулась только в двенадцатом часу. Дима уже успел к этому времени позаниматься гимнастикой, принять душ, побриться, позавтракать, разобрать электронную почту. Теперь он сидел за ноутбуком, готовя сценарий для очередного «Задушевного разговора», а Вика все еще, потягиваясь, расхаживала по квартире — сонная, босая, в одной рубашке Дмитрия, накинутой на голое тело.

— Дима, знаешь что? — крикнула она из ванной.

— Я не слышу, — отозвался он, нехотя отрываясь от работы и отправляясь к ней. — Что ты не можешь найти на этот раз?

— Я уже нашла. — Она помахала у него перед носом какой-то баночкой. — Скажи на милость, ну почему ты все время куда-то переставляешь мой крем? Почему бы не оставить его там, куда я его кладу?

— Вика, ну ты же знаешь, что это делаю не я, а Люда, помощница по дому, — отвечал Дмитрий.

— Но почему бы тебе не сказать ей, чтобы она его не трогала? — пожала плечами Вика. — И вообще, знаешь, Димочка… Мне кажется, нам уже пора жить вместе. Ты так редко бываешь свободен… А если я перееду сюда, мы, по крайней мере, будем видеться гораздо чаще. А? Что ты скажешь?

— По-моему, у тебя что-то горит… — Дмитрий принюхался.

— Ой, это же тосты! — ахнула Вика. — Точно, я забыла их в духовке… Димочка, ну почему бы нам… то есть тебе, не купить тостер? Как у всех нормальных людей?

— Потому что он мне не нужен, — объяснил Дмитрий. — Ты же знаешь, что я не ем хлеб. Никакой — ни свежий, ни жареный. Зачем мне в доме вещь, которой я никогда не буду пользоваться?

— Затем, что… — начала было Вика, но махнула рукой и убежала на кухню сражаться с тостами, которые, судя по доносящемуся из духовки запаху, уже превратились в угли.

Дима, усмехнувшись, вернулся к работе. Но не прошло и десяти минут, как Вика вновь появилась перед ним, дожевывая что-то на ходу.

— А может, мы все-таки договорим об этом? — предложила она.

— «Об этом» — это о чем? — Он поднял глаза от экрана.

— Димуль, ну я серьезно! О моем переезде к тебе… — Она села рядом, прижалась к нему, потерлась щекой о его щеку. — Представь, как было бы хорошо, если б мы жили вместе…

— Но разве тебе так плохо? — Он обнял ее одной рукой, левой, правая оставалась на клавиатуре.

— Как тебе сказать… Мне с тобой очень хорошо. Но мне тебя мало, понимаешь? Такое чувство, что мне тебя выдают, как лекарство — изредка и по чуть-чуть, строго отмеренными дозами. А я хочу тебя всего, целиком!

— Экая ты у меня… ненасытная, — усмехнулся он и погладил ее по плечу.

— Я такая… — Вика игриво улыбнулась, стрельнула глазками и добавила, помолчав: — Димочка, ну как же ты не понимаешь!.. Я так люблю тебя… Я хочу всегда быть с тобой рядом. Все время, а не только раз в неделю. Встречать тебя вечером в нашем с тобой доме, заботиться о тебе… Да и мне самой было бы удобнее, если б я могла привезти сюда свои вещи, а не расхаживать по квартире в твоих рубашках.

— А мне нравится, когда ты в моих рубашках. Особенно на голое тело. — Дмитрий закрыл ноутбук и привлек Вику к себе. Ничего не попишешь — работать сейчас все равно не получится.

— Понимаете, она хочет переехать ко мне. Очень настаивает. — Дмитрий откинулся на спинку и поудобнее устроился в кресле. — А у меня просто все внутри сопротивляется этому. Такое чувство, что у меня все-таки очень мощный подсознательный барьер…

— Ну, думаю, ты уже разобрался сам с собой в этом вопросе. — Ник-Ник привычным движением поскреб аккуратно постриженную бородку. — Или хочешь, чтобы мы подробно обсудили эту тему?

Дмитрий не спешил ответить, он долго молчал, глядя в окно и думая только о погоде. Черт знает, что творится с природой… Март уже на исходе, а на весну и намека нет, куда ни глянь — сугробы выше головы, а морозы, похоже, даже не собираются прекращаться.

— Не знаю, что и сказать… — пожал плечами Дмитрий. С одной стороны, ему действительно не помешала бы помощь супервизора — вдвоем легче справиться с проблемой, выявить, из каких глубин сознания она взялась. А с другой — для такой работы Диме пришлось бы рассказать Ник-Нику всю свою биографию, а этого делать ему очень не хотелось. Супервизор знал, что Дмитрий был женат и что его семья погибла в автокатастрофе, но в детали и подробности Дима его не посвящал. И не собирался.

— Наверное, нет, — произнес, наконец, Дима. — Думаю, я сам с этим разберусь. Уже практически разобрался.

— И что надумал? — Супервизор, опустивший было взгляд на свои бумаги (он пока так и не сумел как следует освоить компьютер и предпочитал делать записи от руки), снова поднял на Диму глаза.

— Думаю, я все-таки соглашусь, хотя мне это будет нелегко. Может быть, не сразу, спустя какое-то время, но соглашусь. Понимаете, я не хочу потерять Вику. Мне не просто хорошо с ней, мне очень хорошо — и в постели, и вообще в жизни.

— Вот как? — В тоне Ник-Ника явно прозвучало недоверие, а может, и ирония.

— Да, а что вас удивляет? — Дима почувствовал искренне возмущение. — То, что у меня так быстро произошла переоценка ценностей? Конечно, я прекрасно помню, как еще полгода назад, сидя в этом самом кресле, жаловался на потерю интереса к женщинам вообще и к сексу в частности… Тогда мне действительно казалось, что это необратимый процесс. Но с тех пор все изменилось. И изменилось во многом благодаря Вике. Я снова полноценный мужчина — я имею в виду и психологическую, а не только физиологическую составляющую. С ней я испытываю такие эмоции, к которым, как мне казалось, уже давно не способен. Может быть, конечно, это всего лишь последний гормональный всплеск перед старостью…

— Ну ты и скажешь тоже… — пробормотал супервизор, бывший на добрых шестнадцать лет старше своего собеседника.

— Во всяком случае, — продолжал Дима, не отреагировав на его ироничную реплику, — я снова могу видеть в жизни положительные моменты и наслаждаться ими… А не существовать так, точно я не живой человек, а какой-то лишенный эмоций механизм. Так что я должен быть признателен Вике хотя бы за то, что она изменила меня.

— Не думаю, что это исключительно ее заслуга, — покачал головой Ник-Ник. — Но раз уж ты не хочешь развивать эту тему, давай оставим ее в покое. Кстати, давно хотел тебя спросить: как поживает твоя шизофреническая поклонница? Та, которая писала тебе письма, выдавая себя за виртуальную утопленницу Жанну?

— К счастью, от нее давно нет вестей, — усмехнулся Дмитрий. — И, признаюсь, я уже начал забывать о ее существовании.

— Что ж, будем надеяться, что ей самой наскучила эта игра, — кивнул супервизор. — Однако возможны и другие варианты. Что бы там ни говорили синоптики и ни творилось за окном, а по календарю все-таки весна, несущая с собой традиционное обострение. Так что не исключено, что твоя таинственная незнакомка скоро опять активизируется.

И вновь, в который уже раз, слова Ник-Ника оказались пророческими. Не прошло и двух дней после той беседы, как Дмитрий вновь обнаружил в своем почтовом ящике конверт без адреса, с одним только своим именем и фамилией, которую он уже давным-давно не носил.

«Дорогой Митя! — писала неизвестная женщина. — Как ты поживаешь? У меня все нормально, вот только затянувшаяся зима уж очень действует на нервы. Скорей бы уж весна, правда? Ты, наверное, тоже с нетерпением ждешь момента, когда настанет тепло и тебе не нужно будет выходить на лестницу, чтобы покурить свою трубку? Ты сможешь дымить своим «Золотым руном», как ты любишь, на балконе, сидя в кресле твоего отца и почитывая любимую фантастику… Я тоже очень жду весны, так надоели холода… Не скучай, скоро я напишу тебе снова.

Твоя Жанна».

Внимательно прочитав письмо, Дима отложил листок и присвистнул. Так вот оно что! Кажется, он догадался, в чем дело. Женщина, выдающая себя за Жанну, когда-то действительно знала его. Знала в те времена, когда он еще форсил и курил трубку, наивно полагая, что это придает ему солидности. Что и говорить, женщин вокруг него тогда было немало… И теоретически любая из них, увидев его по телевизору, могла вспомнить прошлое и решить позабавиться таким вот странным образом. Да, подобная версия многое объясняла. Даже намек на новогоднюю ночь. Наверняка его женитьба на Наде была популярной темой в институте, где они учились, ее многократно обсуждали и, скорее всего, знали все подробности их отношений, как говорится, шила в мешке не утаишь. Скорее всего, так оно и есть, автор письма — какая-нибудь их бывшая сокурсница, которой он когда-то нравился, но на которую в свое время не обратил внимания, а она собирала все сплетни о нем. Потом у нее, бедняжки, не сложилась личная жизнь… Ну, или сложилась не так, как хотелось. Ей скучно, не хватает эмоций, острых ощущений… А возможно, прав и Ник-Ник, она не совсем полноценна психически, в этом нет ничего удивительного, немало их коллег сходят с ума во время работы или уже приходят в профессию потому, что чувствуют свое родство с будущими пациентами.

Эта догадка разом успокоила Дмитрия. Конечно, оставалось еще много вопросов — например, откуда эта женщина раздобыла его адрес, почему не отправляет письма по почте, и не случится ли так, что она в один прекрасный день сама нагрянет к нему? В дом ее, конечно, не пустят, но с нее станется подстеречь его где-нибудь у ворот… Ладно, как говорится, неприятности надо переживать по мере поступления, а не заранее. С данной минуты эта женщина больше не волнует его, как не волнуют и все остальные женщины, кроме Вики.

Несмотря на сказанные в кабинете супервизора слова, Дмитрий все еще не спешил предложить Вике переехать. Странный парадокс: вроде бы он всей душой (да и телом, что немаловажно) стремился быть с ней, но в то же время отчаянно не хотел съезжаться и переводить их отношения в рутинное русло совместного быта. И Вика, не дождавшись его приглашения, начала применять классическую женскую тактику «переезда по частям». Все чаще она «совершенно случайно» оказывалась вечером около его офиса или дома, все чаще оставалась ночевать, все чаще находила поводы и возможности провести время вместе — то покупала диски с фильмами, которые он хотел посмотреть, то брала билеты в «Иллюзион», то звонила с сообщением, что заказала столик в ресторане и приглашает его отметить праздник — ровно семь месяцев со дня знакомства. И с каждым разом в квартире появлялось все больше ее вещей — под лозунгами «Давай купим мне сюда…», «Ой, я забыла!» или «Можно, пока тут полежит?» Диму все эти наивные, шитые белыми нитками, хитрости откровенно забавляли. Он уже потихоньку сдавался под ее натиском и даже отдал Вике вторую пару ключей, но с окончательным решением все еще медлил.

В тот день Дмитрий вернулся домой раньше обычного, поскольку один из клиентов, продюсер Кирилл Пономаренко, в последний момент позвонил и отменил встречу. Дима попытался связаться с Викой, но почему-то не дозвонился до нее, и решил тогда ехать домой. И обнаружил, войдя в квартиру, что Вика забыла на столе свой айпад, который Дима недавно ей подарил. На этот раз действительно забыла, а не сделала вид, потому что с планшетом Вика предпочитала не расставаться. От случайного прикосновения компьютер «проснулся», экран засветился, и стало видно, что на нем открыта страница интернет-дневника. То, что это был именно дневник Вики, не вызывало сомнений: ник автора блога значился как «VIKUSYA-тян», а вместо аватара использовалась фотография в купальнике, сделанная во время новогодних каникул на Сейшелах.

Некоторое время Дмитрий колебался, но потом любопытство и желание узнать, что пишет Вика в своем дневнике, все же взяло верх. Он заглянул в текст на экране — и уже не мог оторваться от чтения. Хотя, надо сказать, никакого удовольствия знакомство с Викиным дневником ему не доставило. Скорее, наоборот.

«Папик такой нудный, шо пипец! — писала девушка, которая только сегодня утром столь горячо уверяла Дмитрия в своей любви. — Так и послала бы его в жопу!»

«А что не посылаешь?» — интересовался в комментариях некто под ником «Темный дворецкий», сопроводив свой вопрос ехидным смайликом.

«Да никого на смену пока нет, — объясняла Вика. — И потом, я все-таки дожму его, чтобы он познакомил меня с Пономарем».

«Каким еще пономарем?» — не сразу понял Дмитрий. И только пролистав все записи в блоге, разобрался, о ком шла речь. Вика называла так Кирилла Пономаренко — постоянного клиента и почти приятеля Димы. Из постов, подробно описывающих их с Викой первую встречу и все, что ей предшествовало, Дмитрий узнал, что именно этот «Пономарь» и был ее изначальной целью. Вика жаждала попасть на конкурс — и Дима знал об этом, она неоднократно говорила ему, но он не относился к ее словам всерьез, считая просто блажью юной девушки. К тому же он неплохо представлял себе закулисную кухню этого мира и полагал, что Вике совершенно нечего там делать, вне зависимости от того, умеет она петь или нет. Но ему и в голову не могло прийти, что его подруга настолько одержима своей идеей. Вплоть до того, что, увидев в начале осени передачу Веры Король с участием Димы, решила использовать его в качестве средства для достижения своей цели. Он же сказал, что приятельствует с Пономарем — значит, через него можно на него выйти. Почти неделю, бросив все дела, Вика ошивалась у кинотеатра «Иллюзион», надеясь на знакомство, и, наконец, дождалась встречи, при которой Дима, как она написала, показался ей «в реале еще противнее, чем по ящику».

По-хорошему, надо было бы сразу выключить компьютер. Но Дмитрий с каким-то странным, ему самому не понятным мазохизмом, все читал и читал страницу за страницей, на которых его подруга с удовольствием перемывала ему косточки. Он узнал, что лишь изредка бывал «няшей» — в основном когда дарил ей дорогие подарки, вроде этого самого планшета или поездки на Сейшелы — а в остальное время страшно раздражал Вику тем, что «выносил ей мозг» и упорно не желал делать того, что ей было от него нужно, несмотря на все ее намеки и просьбы.

Наконец, Дима оторвался от экрана, закрыл глаза, уперся лбом в сложенные на столе руки и застыл в неподвижности. Затем встал, отыскал в кладовке сумку побольше и прошелся по всему дому, методично бросая в нее все попадавшие на глаза Викины вещи. Закончив сборы, вынул телефон, отправил Вике эсэмэску с одним словом «Приезжай» и принципиально не брал трубку, когда на экране дисплея высвечивалось после звонка ее имя.

Вика не замедлила откликнуться на его зов, примчалась меньше чем через час. Услышав ее шаги за дверью, Дима вышел в холл, закрыв собой вход в квартиру, и со словами: «Ты кое-что забыла» — одной рукой протянул девушке сумку с ее вещами, а другой — ее планшет, на экране которого светилась открытая страница дневника.

Увидев компьютер, Вика переменилась в лице.

— Но, Димочка… — забормотала она. — Ты все неправильно понял… Я все тебе объясню… Это просто такая шутка…

Не отвечая, Дмитрий сунул планшет и сумку ей в руки и протянул раскрытую ладонь:

— Ключи. Быстро.

— Но, Димочка… Я же…

— Ключи.

— На, подавись! — Вика перехватила планшет в другую руку и с размаху запулила ключи ему прямо в лицо. Дима едва успел увернуться. — Ненавижу тебя! Кретин! *censored*! Старый козел!

Развернулась и побежала к лифту. Дима наклонился, поднял ключи и закрыл за ней дверь квартиры.

Некоторое время он просто бесцельно слонялся по дому из угла в угол, а потом остановился и в голос расхохотался. Нет, ну это действительно смешно! Он-то думал, что с высоты своего жизненного и профессионального опыта видит эту девочку насквозь! Да, хороший урок преподала ему Вика, ничего не скажешь… Впору хоть идти сдавать обратно диплом, признав тем самым свою полную профнепригодность.

Он попытался сесть за работу, но сосредоточиться никак не получалось. Тогда Дмитрий встал, оделся, вышел на улицу — и с удивлением обнаружил, что весна все-таки настала. Пусть с опозданием, пусть чуть ли не в середине апреля — но наконец-то потеплело, снег начал таять, побежали ручьи, просели сугробы, зачирикали птицы… И даже дворники-киргизы уже скололи с тротуаров весь лед, оставив только неровные прямоугольники под колесами припаркованных авто, хозяева которых так и не удосужились убрать на это время свои машины.

Как ни странно, но после прогулки на душе стало не так муторно. Вернувшись в подъезд, Дмитрий открыл почтовый ящик и совсем не удивился, обнаружив внутри очередное послание.

Сначала мелькнула мысль просто выбросить письмо, не читая. Надоели эти дурацкие игры, хватит с него, и так сегодня денек — не позавидуешь… Но потом он все-таки решил распечатать письмо, возможно, в последний раз. Дома сел на диван, разорвал конверт, вынул листок в клеточку и прочитал:

«Здравствуй, Митя! Решила поздравить тебя с приходом весны. Не знаю, как тебе, а мне весной всегда хочется думать только о хорошем, вспоминать, что-то приятное… Например то, как мы с тобой подружились. Помнишь, как я тогда, осенью, угостила тебя бутербродом с копченой рыбой? Ты сказал, что тебе нравится вкус копченой рыбы, и я отдала тебе один из своих бутербродов. Ты, конечно, даже не догадывался тогда, что тот бутерброд у меня последний, и, кроме него, мне просто нечего будет есть. Но мне ни капельки не было жалко, потому что уже на тот момент я очень сильно тебя любила. Если бы я знала, как все потом обернется, и что мне придется писать тебе с того света… Но об этом мы поговорим в следующий раз, а пока до свидания.

Твоя Жанна».

Письмо было, как всегда, коротким, но Дмитрий перечитал его еще раз, затем другой. А потом отложил листок, взял телефон и набрал номер Ник-Ника.

— Мы могли бы сегодня встретиться? — спросил он. — Да, желательно побыстрее. Можно не в офисе, а где-нибудь в городе. Да, я знаю, этот ресторан. Хорошо. Постараюсь быть там через час, попробую успеть.