Глава шестнадцатая, в которой Миша и Ксюша встречаются со своими страхами, а Кори и Йори узнают правду об отце
Когда Лев остановился, что-то прошептал и взмахнул рукой в их сторону, четверых друзей окружил густой туман. В нем не получалось ничего различить, только подвижная белесая пелена плавала перед глазами.
— Ребята?! — неуверенно позвал Миша.
— Эй? — раздался рядом голос Ксюши. — Я тут.
В тот же миг туман рассеялся, и они с удивлением уставились друг на друга, а потом оглянулись по сторонам.
— Маги-ия! — протянул Миша.
— Да уж, — вздохнула Ксюша.
Они стояли посреди полутемного коридора, на стенах которого висели, казалось, десятки зеркал, между которыми красовались средневековые канделябры с оплывающими свечами. Миша присел и коснулся белого в серых разводах пола.
— Мрамор, наверное, — сказал он, почувствовав холод под пальцами.
— Неприятно тут, — отметила Ксюша, она глянула в зеркало и нахмурилась.
Миша был полностью согласен с сестрой, он запрокинул голову и увидел, что высокий потолок сплошь состоит из зеркал.
— Кори! — крикнула Ксюша. — Йори! Вы слышите?
Миша поднялся и потянул сестру за руку.
— Не кричи, — сказал он, — а вдруг Лев услышит?
— Он и так знает, что мы здесь, — терпеливо ответила Ксюша. — Он же нас заколдовал!
Миша почесал в затылке и неохотно кивнул.
— Кори! — крикнул он сам, сложив ладони рупором вокруг рта. — Йори! Ау! Ребятки!
Они с Ксюшей позвали еще несколько раз, по очереди и вместе, но никто не отозвался. Только эхо пронеслось по зеркальному коридору, который казался бесконечно тянулся в обе стороны.
— Может, — предложила Ксюша, — попробуем их поискать? Или выход отсюда?
Миша кивнул и вздрогнул: по коридору пролетел порыв холодного ветра, от которого пламя свечей колыхнулось.
— Ты слышал это? — шепотом спросила Ксюша. — Голос…
Миша помотал головой.
— Неа, — сказал он, стараясь не выдать страха, — я ничего не слышал. Тут просто жутко.
— Ты прав, — согласилась Ксюша.
Они посмотрели друг на друга и пошли вперед, оглядываясь по сторонам. Миша пытался считать канделябры и зеркала, мимо которых они проходили, но сбился на двадцатом.
Он пристально вглядывался во все отражения до тех пор, пока очередное не ухмыльнулось ему и не показало язык. После этого Миша старался смотреть только вперед. Они с сестрой шли точно по центру коридора, до зеркал справа и слева нужно было сделать целый шаг.
— Как думаешь, а тут есть какие-то монстры? — спросила Ксюша. — Как в компьютерных играх.
— Не знаю, — ответил Миша. — Если появятся, я тебе обязательно скажу.
Ксюша невесело рассмеялась, но замолкла, когда эхо стало повторять ее искаженный голос, похожий на рычание какого-то чудовища.
— Смотри! — Ксюша ухватила Мишу за руку и указала между зеркалами справа от них. — Это же другой коридор!
— Точно, — ответил Миша. — Кажется, мы пришли к развилке.
Второй коридор был точно таким же, как первый, только более узким.
— Давай попробуем пойти туда, — предложила Ксюша. — Только нужно отметить, где мы свернули. Потом опять свернем направо и еще раз, пока не вернемся сюда же!
Мише очень не нравилась идея ходить по этим коридорам, но нужно было как-то выбираться из лабиринта. К тому же Мишу чуть-чуть обижало то, что Ксюша боится меньше него. Он просто не мог показать свой страх.
— Как ты предлагаешь отмечать дорогу? — спросил он беззаботно. — Только обувь свою я тут не брошу. И одежду тоже!
Ксюша осмотрелась по сторонам, а потом радостно улыбнулась и подошла к одному из канделябров.
— Видишь, в каждом горит по три свечи, — сказала она, — если убрать все и бросить на пол, мы будем точно знать, что уже тут проходили!
Миша подошел ближе, опасливо оглядываясь на зеркала, но его отражения вели себя прилично и не кривлялись.
— Так вытаскивай, — сказал Миша.
— Неа, лучше ты, — ответила Ксюша.
— О-хо-хо, кто-то боится огня, — поддразнил сестру Миша.
Ксюша дала ему подзатыльник и насупилась.
— Это не смешно, — сказала она, — особенно сейчас!
Тут с ней трудно было не согласиться, так что Миша просто кивнул и принялся вытаскивать свечи. Он задувал каждую перед тем, как бросить на пол, но последнюю выронил. Ксюша отскочила аж к противоположной стене, но фитилек погас, и от него в воздух поднялась только струйка дыма. В этой части коридора было заметно темнее, отражения в зеркалах стали страшнее. Казалось, что они вот-вот выйдут из-за стекла или утянут за собой Мишу и Ксюшу. Порыв холодного ветра опять пронесся мимо, словно кто-то огромный проскочил за спиной.
— Бр-р-р, — сказал Миша. — Пойдем уже.
Ксюша не стала спорить, и они направились по узкому коридору.
— Как думаешь, — начала Ксюша, шагая следом за Мишей, — а далеко идти?
— Не знаю, — ответил он. — Вообще, мне кажется, что не существует ничего, а мы просто где-то по лесу бродим. Вот смешно, а? Лев, наверное, животик надорвал, так над нами хохочет.
Миша фыркнул, стараясь не смотреть в зеркала, что были справа и слева.
— И вообще, — продолжил он, надеясь, что Ксюша спишет дрожание его голоса на странное эхо, — все это волшебство совсем не крутое. Если тебе интересно мое мнение конечно. А как ты думаешь, Ксю? Ксю?
Миша оглянулся, чтобы посмотреть, что там с сестрой, и не увидел никого. Только пустой коридор.
— Ксюша! — неуверенно позвал он. — Это не смешно. Если твои дурацкие шуточки, то… то… я не знаю, что сделаю, но что-нибудь сделаю.
Он сглотнул и постарался успокоиться. Ксюша шла сразу за ним, ей некуда было деваться. Разве что вернуться назад, но зачем это делать?
Миша попятился и врезался во что-то спиной. Он обернулся и уставился на выросшую прямо перед ним стену. Она не была белой, как все прочие в этом коридоре, ее укрывала блекло-желтая панель под дерево.
— Это совсем не смешно, — пробормотал Миша и опять обернулся.
В той стороне, откуда он пришел, тоже выросла стена. А потом свет погас. Когда он опять зажегся, то Миша обнаружил, что стоит в кабинке лифта.
Раздавалось басовитое гудение, и пол под ногами вибрировал.
— Ну отлично, — сказал Миша, складывая руки на груди, — теперь я еще куда-то еду.
Стоило ему об этом заговорить, как раздался скрежет, и лифт остановился.
— Ха-ха, просто прекрасно! — Миша оперся о стенку и фыркнул: застрять в лифте было не так жутко, как бродить по зеркальному коридору, где каждое отражение живет своей жизнью. Тут, по крайней мере, не может случиться ничего сверхъестественного.
Стоило только задуматься об этом, как часть пола в дальнем углу отодвинулась. Миша опять фыркнул.
— Если кто-то ждет, что я сейчас пойду смотреть, что там, он глубоко ошибается, — прокомментировал мальчик.
Никакого ответа на его слова не последовало, и Миша расслабился. Он размышлял, как можно выбраться из ловушки и отыскать Ксюшу да близнецов-гремлинов. Все приключение на выходные дни получалось каким-то слишком уж жутким и не очень веселым. Зато близнецы не торчали дома с книжками и тетрадками. Хоть в чем-то повезло.
Миша задумался и не сразу заметил, что из дыры в полу высунулась серая усатая мордочка. Следом за ней появилось остальное тело и длинный голый хвост.
— Мне не очень нравятся крысы, — сказал Миша, чувствуя себя не в своей тарелке.
Крыса посмотрела на него, будто понимала, о чем он говорит, склонила голову набок и подошла поближе, принюхиваясь. Из дыры в полу вылезла еще одна. Она оперлась передними лапками на запертые двери лифта, а потом села и принялась чистить мордочку. А из дыры вылезла еще парочка их сородичей.
Крысы нюхали друг друга, бродили по лифту, посматривали на Мишу, а он прижался спиной к стенке и поднял одну ногу. Если бы мальчик мог, то влез бы на потолок, как какой-нибудь Человек-паук.
— Вы мне очень не нравитесь! — сказал Миша крысам. — Я не люблю крыс.
На голос повернулись сразу все крысы. Они были разными: серыми, черными, даже парочка белых с ярко-красными глазами. Побольше, поменьше, у кого-то шерстка лоснилась, у других — свалялась и выглядела неухоженной. Казалось, что зверьки прекрасно знают, что Миша их боится.
Он бы никогда не признался вслух, мальчик и думать об этом не хотел, но его пугали грызуны. Когда-то по телевизору показывали фильм, в котором крысы объели живого человека, и после этого Мише еще месяц снились кошмары. Он и сейчас представлял, как эти существа накинутся на него, свалят с ног и начнут есть.
А из дырки в полу появлялись все новые и новые грызуны. Словно их что-то сюда манило. Они перебирались друг через друга, парочка сцепилась в драке. Крысы скребли стены и двери лифта, словно сами хотели выбраться.
— Помогите… — неуверенно прошептал Миша, а потом заорал во всю глотку: — НА ПОМОЩЬ!!!
Он надеялся, что его слышит хоть кто-то. Была бы здесь Ксюша, она бы знала, как поступить. Она бы, думал Миша, содрогаясь, выпихивала крыс в дыру, ей не было страшно и противно к ним прикасаться. Но он остался один. Без сестры. Мальчику не хотелось думать, что случится, когда крыс станет слишком много. Некоторые грызуны уже вставали на задние лапки у его ноги и заглядывали в лицо.
— Пошли вон! — закричал Миша, но крысы не испугались.
А там, где сейчас была Ксюша, тоже не происходило ничего хорошего. Вокруг нее все горело. Девочка не помнила, как попала в это здание. Она шла следом за Мишей. Брат болтал не замолкая, так всегда случалось, когда он нервничал.
Миша не обращал внимания на зеркала, хотя Ксюша время от времени видела, как то одно, то другое отражение улыбается, корчит рожи или поворачивается спиной.
«Это все магия, — говорила себе Ксюша, — они не настоящие. Не надо бояться того, что не настоящее. Ну подумаешь, язык показывает, представь, что ты в комнате смеха». Но страх не исчезал, и она вздрагивала каждый раз, когда какое-нибудь из отражений прижималось к стеклу с той стороны. Будто пыталось выбраться наружу.
Стоило Ксюше оглянуться на секунду, как все вокруг завертелось, и она оказалась в пылающем здании. Девочке думалось, что удается узнать какие-то вещи или комнаты, но из-за огня, что был тут повсюду, не удавалось понять, куда именно она попала.
Ксюше казалось, что от жара ее кожа вот-вот обуглится. Дым забивал горло и не давал дышать. Девочка вспоминала о том, что в пожарах люди гибнут, задохнувшись, и она не понимала, почему сама еще жива.
Но Ксюша бежала по коридорам, попадая из одной комнаты в другую: повсюду горела мебель, обои сворачивались и полыхали, даже ковры под ногами то и дело искрили.
Ксюша кричала до тех пор, пока не начала кашлять и задыхаться. Теперь ей удавалось только хрипеть.
Иногда она падала, и тогда огонь ее обжигал. Девочки казалось, что ее волосы и одежда обуглились. Ксюша вскакивала и опять бежала, перед глазами все плыло. Она искала выход из горящего здания, но не могла найти. И рядом не было Миши, который бы смог вывести, помочь или хотя бы сказать, что в этой комнате она уже была. Ксюша не замечала нигде окон, ей казалось, что вокруг нее есть только стена огня.
Девочка расплакалась бы, но слезы испарялись еще до того, как Ксюша успевала их пролить.
Сердце бешено колотилось и казалось, что еще секунда, и оно выпрыгнет из груди.
В то время, пока Миша и Ксюша были заперты со своими страхами, Кори и Йори тоже попали в зеркальные коридоры. Однако гремлины поняли, что Лев успел наложить проклятие.
— Братик, как думаешь, где мы? — спросила Кори, хватая Йори за руку.
— Это какое-то волшебное место, — нахмурился Йори.
— Я понимаю, — кивнула Кори, — но оно непохоже ни на какое из тех, о чем нам рассказывали. Как думаешь, Миша и Ксюша тоже где-то здесь? Мы сможем их найти? Если постараемся?
Йори покрутил головой.
— Не знаю.
Они позвали друзей, но не получили ответа.
— Давай посмотрим, что тут есть, — предложила Кори, когда эхо их криков затихло, Йори с ней согласился.
Близнецы-гремлины шли мимо зеркал и канделябров со свечами. Они не обращали внимания на порывы холодного ветра или эхо, долетавшее до них. Потому что знали, что там, где управляет магия, возможно все.
— Ой, смотри! — Кори кивнула в сторону зеркала. — Как забавно!
Йори посмотрел туда и увидел их с сестрой, но не под личиной человеческих детей, а в виде гремлинов. Они не держались за руки и очень хмуро смотрели из зеркала.
— Мэ-э-э! — скорчила рожу Кори и показала язык отражению.
Гремлины по ту сторону стекла недовольно переглянулись и сами принялись кривляться. Йори хихикнул и наморщил нос. Его отражение закатило глаза и мотнуло хвостом, а потом тоже показало язык и принялось прыгать, потрясая кулаками.
— Бэ-бэ-бэ! — сказала Кори и помахала рукой, а потом оскалилась.
Маленькая гремлинша в отражении сложила руки на груди и повернулась спиной к Кори и Йори.
— Хватит уже, сестренка, — вздохнул Йори и потащил Кори дальше по коридору.
Но она то и дело останавливалась и дразнила отражения, которые были самыми разными. В зеркалах близнецы видели себя в образах гремлинов, людей, гномов, кентавров, даже кикиморы и лешего! Были там и животные, а в одном из зеркал они не заметили ничего и даже решили, что это коридор. Потому пребольно стукнулись лбами о стекло.
— Ух! — Кори помотала головой. — Мне не нравится все это.
— Ага, — согласился Йори.
Они свернули несколько раз, пробирались даже через коридоры, где не удавалось идти рядом, но рук друг друга не отпускали. На очередном повороте гремлины остановились. Отражения вели себя почти прилично. По крайней мере, никто не корчил рож и не обижался.
Кори беззаботно оглядывалась по сторонам и вдруг замерла и мелко-мелко задрожала.
— Ох! Братик, смотри! — Кори указала на канделябр, висящий на ближайшей стене, и прижалась к Йори.
Тот вцепился в ее руку и вытаращил глаза туда, куда показывала сестра. Дело в том, что свечи по очереди поднимались в воздух, тухли, а потом падали на пол. Третья свеча покатилась прямо к ногам близнецов-гремлинов, и Йори аккуратно наступил носком ботиночка на кончик фитиля.
А потом Кори выдохнула и потащила брата прочь. Не сговариваясь, они припустили так, что только ветер в ушах засвистел.
Больше близнецы-гремлины не обращали внимания на зеркала и не кривлялись перед ними, они просто бежали, не отпуская рук друг друга.
Когда они утомились и остановились, тяжело переводя дух, Кори спросила:
— Как думаешь, оторвались?
— Не знаю, — мотнул головой Йори, — надеюсь.
— Ага, я тоже очень-очень надеюсь, что оторвались! А вдруг это монстр!
— Или невидимый Лев, — предположил Йори.
Они переглянулись и сжали пальцы.
— Не отпускай меня, братик, — попросила Кори, — что бы ни случилось — не отпускай. Иначе он разделит нас, мы заблудимся поодиночке и окажемся в его власти!
Йори кивнул. Он не собирался отпускать Кори и сам уже думал о том, что Лев попытается их разлучить и запугать.
Тут же, будто отвечая на их мысли, пол задрожал.
— Эй ты! — прокричала Кори. — Тебе с нами не совладать!
Они с Йори опять пошли вперед. Пол ходил ходуном, стены наклонялись и вздрагивали, но близнецы-гремлины не давали себя одурачить.
Потом вдруг весь мир вокруг начал вращаться. Кори с Йори покатились по зеркалу к потолку, который теперь стал полом.
Когда все затихло, близнецы поднялись на ноги. Они стояли на зеркальной поверхности и смотрели вверх, на мраморный пол. Свечи, которые должны были потухнуть, продолжали гореть так, будто ничего не произошло.
— Мне что-то ну совсем перестало нравиться это приключение, — призналась Кори. — А тебе?
— Ага, — согласился Йори.
Они переглянулись и пошли по зеркальному полу, и вдруг по нему пошла рябь, картинка изменилась.
— Смотри! Смотри же! — Кори остановилась и дернула брата за руку.
— Что? — спросил Йори.
Кори указала на зеркало под ногами, и он увидел, что там теперь отражается волшебный лес.
— Как бы туда попасть, — прошептала Кори и присела, а потом встала на колени, Йори опустился рядом с сестрой.
Он отпустил ее руку и уперся ладонями в стекло. Кори сделала то же самое. Через лес, что был в отражении, кто-то шел.
— Это же гремлин! — поняла Кори. — Но что он там делает?
— И кто это? — нахмурился Йори.
Незнакомый гремлин был старше их, и его шерстка казалась заметно светлее, но в нем угадывалось что-то очень знакомое. К тому же в руках он держал топор.
— Как думаешь, — Кори кивнула в сторону отражения, — это тот, который мы ищем?
— Может быть, — неуверенно ответил Йори.
Близнецы-гремлины не знали, как точно выглядит волшебный топор, но этот, с красивой резьбой и украшенный камнем в навершии, казался вполне подходящим на роль артефакта.
— Но если это волшебный топор, — нахмурилась Кори, — то тогда этот гремлин — наш папа!
— Это он! — уверенно ответил Йори.
Теперь становилось понятно, отчего гремлин кажется знакомым. У него была такая же походка, как у папы, и точно такие же черты лица и даже кисточка на хвосте оказалась той же формы!
— Он такой смешной без бороды, — хихикнула Кори, — а, братик?
— По-моему, так лучше, — неуверенно ответил Йори.
Сестра фыркнула и опять присмотрелась к тому, что происходило по ту сторону стекла. А Дори там вышел на человеческих детей.
— Ой, сейчас он с ними подружится, да? — дернула брата за рукав Кори.
Но к удивлению близнецов их папа закричал и скрылся в кустах. Через зеркало долетали звуки. Дори мчался, не разбирая дороги, и причитал. Потом опять выбрался из зарослей, но, заметив других детей, закричал еще громче и поспешно скрылся в кустах.
Потом отражение померкло, и его заволокло туманом.
— Ничего не понимаю, — покачала головой Кори. — Что это за ложь, которую показывает зеркало? Наш папа вообще ничего не боится! И уж точно не боится каких-то человеческих детей!
Йори согласно кивнул.
— Мы должны прочитать заклинание, — сказал он, — заклинание истины.
— Угу, — Кори вздохнула, — тогда мы сможем увидеть, как все было на самом деле и разбить иллюзию.
Они сели на зеркальный пол друг напротив друга и взялись за руки.
— Истинус, — сказал Йори.
— Правдикус, — эхом отозвалась Кори.
— Открыватус всех дверикус, — произнесли они вместе, — узретус правдивинус!
В зеркале под ними начал клубиться ярко-синий туман, и Кори с Йори, не разнимая рук, принялись смотреть туда.
Когда отражение прояснилось, они увидели все тот же лес. И опять их папа убегал прочь. Потом картинка мигнула и изменилась. Теперь Дори прятался у корней Дубка. Затем, уже в Кронии, он рассказывал дедушке, как не хочет идти в мир людей. После этого вокруг него в отражении внезапно оказался снег, и Дори с криками бежал прочь…
Картинки менялись, но не менялось одно: великий герой, папа Кори и Йори, боялся. Он терял волшебный топор и отказывался совершать подвиги, он исчезал перед самой битвой и каждый раз пугался того, что, по мнению близнецов-гремлинов, выглядело ну совсем не страшно.
Раз за разом Дори улепетывал, в то время как должен был сражаться. А еще он иногда разговаривал с союзниками, и до Кори с Йори долетало, что папа совсем не хочет приключений. Это выглядело так неправильно, что близнецы-гремлины просто потеряли дар речи.
Как мог их папа, герой, которого уважала вся Крония, быть таким? Но они видели своими глазами картинки, так похожие друг на друга: Дори до смерти боялся всего на свете.
— Это все неправда! — воскликнула Кори, отпуская руку Йори.
Она принялась колотить по зеркалу кулаками.
— Неправда! Неправда!
Йори только взялся за голову.
— Правда, — тихо ответил он, — заклинание не может врать.
Кори перестала бить по зеркалу, а вместо этого горько расплакалась.
— Выходит, — прошептала он, — наш папа вовсе не герой? Он трус?
Йори ничего не ответил, только обнял сестру за плечи, а она рыдала и терла глаза кулачками.
Так они и сидели на зеркальном полу, а в отражении великий герой всей Кронии, Дори Великолепный, прятался под крыльцом и дрожал как осиновый лист или убегал от опасности с дикими воплями.
