4
– Ну, чего разлеглась?
Марат брезгливо посмотрел на девушку. Н-да, немного ей надо! Как быстро она изменилась, превратившись из аккуратной умницы и паиньки в растрепанное существо с остекленевшим взглядом. Обратно ей не выбраться: Марат навидался таких, как она, и знал это совершенно точно. Тот, кто рухнул в пропасть, уже не взлетит.
– Ты принес?.. – Она поднялась с дивана, просительно заглянула ему в глаза.
Ну до чего же жалкое существо!
– Иди, поцелуй меня сначала! – велел он.
Лиля подошла, обвила руками, прижалась, заглядывая в глаза. Ее поцелуй, как ни странно, подействовал на него возбуждающе. Все-таки эффектная девчонка, была бы не хуже его нынешних, если бы не подсела. Он грубо сдернул с нее платье. Лиля угодливо изогнулась, принялась целовать его шею, затем ее губы спустились на грудь, скользнули по животу… Так, все правильно. Он – господин, она – его наложница, раба. Ей надлежит его ублажать.
«Не хватает только Сазонова в качестве зрителя, – мелькнуло в голове Марата, когда он опрокидывал девушку на диван. – Надо бы записать на видео и отправить Сазонову», – думал он, возбуждаясь от этих мыслей больше, чем от ласк.
И тут зазвонил телефон. Шеф, чтоб ему неладно, всегда звонил не вовремя – будто знал, будто специально рассчитывал. Это, конечно, навряд ли, но, видно, такой он поганый человек, что даже случайно умудряется причинить окружающим максимальное неудобство.
Лилька еще пыталась притянуть Марата к себе, но он, с раздражением оттолкнув ее руки, схватил мобильник и вышел на кухню.
– Слушаю.
– Как продвигается дело? – послышался сквозь обычный треск помех ледяной голос.
– Все нормально. Подбираюсь к бумагам. У меня в доме уже все схвачено, – поспешно ответил Марат, привалившись спиной к закрытой двери. На всякий случай. Лилька, конечно, о его делах не знает и вряд ли поймет суть разговора, но чем тише, тем лучше.
– Смотри. Я тебя уже дважды прощал. Почти как Иисус Петра, – нехорошо усмехнулся Шеф. – Провалишь дело с Бариновым – считай себя покойником. Понял?
– Что уж не понять, – буркнул Марат в замолкшую трубку. Шеф высказал все, что хотел, и отключился.
Марат сполз на пол и, зажав в руке мобильник так, что побелели костяшки пальцев, тихо застонал.
Шеф шутить не любит, а Марат и действительно уже дважды не оправдал его доверия. И, что знаменательно, оба раза из-за вмешательства кого-то из Сазоновых. В первый раз отца, во второй раз – сына. Во второй раз, правда, Марат оказался прощен, потому что у него была вспомогательная функция. Вот профессор, Палыч, ответил по полной. Даже решетки не спасли. Кормит теперь, бедолага, червей. Но если подумать, ему даже легче – у покойников, как известно, проблем нет. А ему, Марату, теперь с Бариновым дело решать. Тем сложнее дело, что у Барина старший Сазонов окопался. К счастью, Баринов к нему не слишком прислушивается. Пока ему нужны и Николай, и Марат – для разных дел. По некоторым из них Марат – крупный специалист, без него Барину не обойтись, Сазонов-то до сих пор хочет чистеньким остаться!
– Ничего, – пробормотал Марат, – ничего. Прищучу обоих – и кобеля, и его сучонка. А заодно дельце с Бариновым обделаю… Шеф останется доволен.
– Марат! – в дверь слабо стукнули.
Ах да, Лилька. Он и забыл о ее существовании.
Скрипнув зубами, Марат встал, положил на стол телефон и открыл дверь.
– Ну, иди же ко мне!.. – Лиля, полуобнаженная, протянула к нему руки.
Ну да, их же прервали. Однако желание пропало бесследно. И неудивительно: Шеф, наверное, на километры от себя все начисто вымораживает.
– Отстань, – поморщился Марат и, поискав в сумке, протянул Лиле пакет. – Это тебе.
Пусть ширнется и отстанет.
Она жадно схватила добычу, обожающе посмотрела на него и скрылась в комнате. Вот ведь жалкая тварь!
* * *
Вера металась из угла в угол. Посадить ее под замок! Ее, родную дочь! И за что? За то, что не познакомилась с еще одним чванливым придурком? Ну уж нет, извините, она не собирается идти на поводу у папы!
«Может, вообще сбежать?» – мелькнула отчаянная мысль. Чтобы больше никого не видеть: ни эту выдру накрашенную, ни отца, из бумаг да договоров носа не высовывающего. А еще ее, Верку, воспитывать пытается, мать заменить…
На глазах у девушки выступили слезы. Да разве кто сможет заменить мамочку? Вот если бы она была здесь, она бы быстро расставила все по своим местам. Мама всегда говорила: «Вера, поступай так, как сердце велит». А папа что? «Хороший парень, образованный, отец у него магнат, как раз тебе друг…» Ну нет, она точно знает, мамин совет правильнее. Только как жить с такими убеждениями в этом доме, в этом кукольном театре, где тебя держат за марионетку? Но что же делать? Бежать? Только чем она будет заниматься и как жить без денег? У нее ведь ничего нет – ни образования, ни опыта, ни внешности.
Верка мимолетно посмотрела на свое отражение в зеркале и показала себе язык. Все-таки какая она страшная! Даже после того, как похудела. Надо же, это тело еще год назад весило семьдесят килограммов! И всему виной – стресс после смерти мамы. Неужели так бывает в жизни: человеку плохо, а судьба его еще и еще бьет и бьет по голове! Она была тогда в таком депрессняке по поводу всего: смерти мамы, папы с его вечными загулами, а тут нате – вы, девушка, толстая! Ей казалось, на нее смотрит весь мир, и весь этот мир смеется.
Каких только издевательств над собой она не терпела: голодала, считала калории, занималась спортом до умопомрачения. Ничего не помогало. Ее еще больше все раздражало – не жизнь, а справочник по медицине. Когда выяснилось, что виною всему стресс, началась пора психологов. Сколько людей пыталось залезть к ней в душу? Одни улыбчивые, другие строгие, одни волосатые, другие лысые. Как много пришлось выдержать! Вера возненавидела этот мир, отца, который ни разу не нашел времени, чтобы поговорить с ней наедине, поговорить о сокровенном, о том, как скучает по маме, как ему ее не хватает.
Это желание сбежать поселилось в Вериной душе уже давно, наверное, с тех самых времен. Она хотела убежать туда, где ее никто не знает. Не знает, какая она была стройная и худенькая, не знает, что у нее была мама и что девушка плачет каждую ночь в подушку, вспоминая ее.
И вот однажды отец предложил: «Может, в Россию переедем…»
Странно, что он вообще спросил ее мнение. Переехать в Россию – эта мысль почему-то сразу понравилась Вере. Поменять все, начать все с нуля, уехать туда, где никто ее не знает, никто не будет приставать с дурацкими расспросами. И потом, там жила мама… В России они познакомились с папой… Может, отец хоть там начнет вести себя подобающе?
Да, зря она надеялась, стало только хуже – папочка не только загулял, он еще себе и женушку приобрел. Карину Змеевишну! При отце такая ладная, такая милая, а стоит ему выйти, шипит на Веру и пронзает колючим взглядом.
Как же все-таки в доме стало мерзко! Но куда сбежать? Обратно в Швейцарию? Нет, здесь все-таки на родине. Здесь есть хотя бы Машка – подруга, которая ее понимает. Здесь она кое-как вышла из того состояния, в котором оказалась после смерти мамы, скинула вес и даже немного похорошела. Так, во всяком случае, считает Машка, а она сама, Верка, не знает – вряд ли она может объективно оценить себя. По ней, как была дурнушкой, так и осталась. Не зря же мальчик, который ей нравился, не то что не отвечал ей взаимностью – вообще в упор не видел. Вот спроси сейчас у него: «Кто такая Вера Баринова?», он не ответит. Потому что она – никто. Папино вложение денег. И как же тяготит эта зависимость! Как не хочется быть тряпкой, украшением дома, послушной паинькой, поступающей так, как велят. Вот сейчас взять самые необходимые вещи, документы, пару бутербродов и бежать отсюда куда подальше. Но деньги… где взять денег? Ведь отец через час после ее побега отрубит все карточки, что же тогда?
А тогда она украдет бумаги! Нет, до того, как сбежать, украдет – из папиного сейфа! Верка одна (разумеется, кроме самого отца) знает код от сейфа. Если вытащить документы, отец за них любому глотку перегрызет, но ей нужно другое – чтобы он просто оставил ее в покое. Ну и еще дал немного наличных – на первое время… Она мечтательно улыбнулась: вот было бы классно. Но она не сможет так поступить. Ведь это предательство. Каково будет папе? Так что придется ложиться спать в этом кукольном доме с кукольными законами и марионеточными героями, придется жить по их законам и ждать, когда прыщавый принц поведет ее к алтарю. От этой картины Верку передернуло. Мотнув головой, она потушила свет и, помолившись о маминой душе, легла в холодную шелковую постель.
Встреча с Денисом была неизбежна, Верка это знала. Уж если папке что и взбредет в голову, так он не отступит, пока не сделает все по-своему. Так и получилось. На следующий день, когда она возвращалась из университета, отец уже ее ждал.
– Ну вот, наконец-то, – сказал он. – А я как раз только что разговаривал… Угадай с кем?
– Опять со своей кикиморой? Она в очередном бутике? – без особого интереса пробурчала Верка.
Но папка был в прекрасном настроении и даже не обратил внимания на новое прозвище, которым дочь наделила его ненаглядную. А зря – прозвище ей отлично шло.
– Нет, не угадала, – сказал он. – Я разговаривал с Денисом.
Верка скорчилась и изобразила рвотный рефлекс, который у нее вызывает одно лишь это имя.
– И зря ты так. – Отец покачал головой. – Он очень хороший мальчик. Между прочим, послушнее многих детей… Отца своего почитает и другим спешит помочь. Вот я вчера попросил его вывести тебя в люди, и он позвонил…
– В люди? – Верка почувствовала, что закипает от ярости. – О каких людях ты говоришь, пап? Ты о детях богатеньких родителей, которые привыкли к тому, что все всегда делается за них? Эти уроды, по-твоему, люди, да? С ними даже поговорить не о чем.
– Иди одевайся, Денис сейчас заедет, – тоном, не терпящим возражений, прервал отец.
– Никуда я не пойду! – возмутилась Верка и почувствовала, что вот-вот расплачется.
– Пойдешь, и оденешься поприличнее! А не пойдешь – будешь неделю дома сидеть. Скажу водителю возить только в университет и обратно. Еще и за одной партой с тобой посажу, поняла?
Смерив отца испепеляющим взглядом, Верка помчалась в свою комнату, с грохотом захлопнула дверь и дала волю чувствам. Она в ловушке, в капкане. Блин, и ведь еще вчера думала, что хуже, чем у нее, и не бывает. Оказывается, бывает, сегодня все гораздо хуже!
«Убегу! – прошептала она, вспомнив вчерашнюю идею. – Сейчас же убегу!» Вера заметалась по комнате, пытаясь понять, какие вещи лучше взять с собой. Но потом вспомнила про отца: он наверняка сидит внизу и зорко следит за тем, чтобы она не улизнула. Пройти мимо фазера не удастся. Тогда, может, через комнату прислуги? Нет, тоже вряд ли – папка не такой дурак, наверняка уже перекрыл все выходы.
«Тогда… тогда через окно! Все равно как, но с этим придурком не пойду! Все! Решила! – Верка подбежала к окну и, открыв его, выглянула вниз. – Второй этаж и цоколь – получается как третий. Высоковато. Если просто спрыгнуть, можно сломать ноги… И тогда папка отправит меня в клуб со сломанными ногами». Вера усмехнулась и еще раз оценила высоту своей комнаты. «Вот если бы веревку или веревочную лестницу сюда… Что же это я такая неподготовленная?»
Она стала лихорадочно соображать, где найти веревку, и вдруг вспомнила: наверху – мансарда, где домработница вешает белье! Там ведь полно веревок!
«Эврика! – обрадовалась Верка. – Спущусь по веревке, перескочу через забор и дам деру! И пусть этот Денис сколько угодно тусит в своем клубе!»
Радостная, окрыленная новой идеей, Верка выскочила из комнаты и вдруг остановилась как вкопанная: в коридоре стоял ее отец с каким-то белобрысым высоким пареньком. По всей видимости, они ее ждали. Улыбка еще не успела слететь с лица Верки, и папка ее сразу приметил.
– Ох, как хорошо, что у тебя улучшилось настроение! – сказал он. – А это Денис, познакомься!
Парень слегка кивнул, изобразив что-то типа поклона. Никакой улыбки, никакого теплого взгляда, выражение лица его застыло, как в Музее восковых фигур.
– Приятно… – проговорила Верка, ошеломленная неожиданной встречей.
– Ну а почему ты не одета? Я же тебе сказал переодеться, – напомнил отец.
– Я не хочу! – отрезала Верка, говоря одной фразой про все: и про эту дурацкую идею идти в клуб, и про одежду, и про этого придурка, который сует свой нос не в свои дела.
– Да ладно. И так сойдет, – заметил Денис, окинув взглядом ее клешеные простенькие джинсы с бахромой и кружевной топ. – Там все одеты кто как! Поехали, нас машина ждет!
– Езжай, езжай. – Отец схватил дочь за плечи и слегка подтолкнул к Денису. – Молодой человек приехал за тобой…
«В такой ситуации сбежать не удастся, это точно! Тогда сделаю вид, что поехала, выйду из машины на полпути и помчусь к Машке!» – решила про себя Верка.
Она покорно последовала за Денисом, на ходу удивляясь, как можно найти для нее парня более стремного. Только папочка мог такое вычудить!
Они сели в машину, поехали.
– Где находится клуб? – спросила девушка, пытаясь сориентироваться, где лучше расстаться с Денисом.
– Здесь, по Рублевке, недалеко.
– Тогда через пару километров останови, я сойду! – велела Вера. – Ты свое дельце сделал – меня, типа, в люди вывел, и свободен!
– Нет, так не пойдет, – даже когда Денис возражал, лицо его оставалось непроницаемым и бесчувственным. – Я свое обещание еще не выполнил. У меня там целая компания собирается. Я тебя с ними познакомлю, потом домой обратно доставлю, вот тогда можно считать меня самым перспективным человеком Москвы. Поняла?
– Слушай, ты идиот, что ли? – Вера разозлилась. – Останови машину и выпусти меня! Я на твою рожу нахальную смотреть в клубе не собираюсь, понял? Не нужен мне ни ты, ни твои друзья! Отвали, урод!
Денис засмеялся противным дребезжащим смехом, а потом еще и хлопнул несколько раз в ладоши, с такими манерами он больше походил на женщину, нежели на мужчину.
– Фу, как невоспитанно! – скорчился он. – Прав твой отец. Меньше с конюхами надо времени проводить, а то так скоро в доярку превратишься!
– Зато до такого осла, как ты, мне далеко! – огрызнулась Верка и отвернулась к окну. Всю оставшуюся дорогу они ехали молча. Вскоре показалась яркая вывеска ночного заведения и горстка молодых людей, курящих около входа. Там же стояли и высокие статные охранники, внимательно осматривающие входящую молодежь. Верка отметила про себя, что посетители клуба все похожи друг на друга. Парни в брендовых джинсах и куртках, девушки на высоких каблуках, в мини-юбках или облегающих брюках. Внезапно она вдруг подумала о том, что совсем не подходит по прикиду, ведь назло этому Денису еще и куртку надела самую стремную, из плащовки – обычно надевала ее для верховой езды. Что ж, пусть ему будет стыдно! Еще и фейсконтроль не пройдет! Вот будет здорово!
На всякий случай девушка взъерошила волосы, провела пальцами под глазами, стирая размазанную от слез тушь. Пусть будет видно, что она и ненакрашенная! Ох, ну и обломается сегодня папочка с этим назойливым Дениской! Радостная оттого, что нашла выход из этого удручающего положения, Верка широким шагом направилась к клубу. Сердце бешено застучало, когда один из охранников шагнул к ней. «Вот так-то лучше! – подумала Вера. – Сейчас скажет: вам, девушка, сюда нельзя! И я просто уйду!» Она угадала:
– Так, а вы куда? – обратился к ней охранник, но тут рядом появился Денис.
– Дочка Баринова! – тихо проговорил он, и охранник тут же развел руками, отошел в сторону.
Верка готова была разреветься. Опять провал, уже третий за этот вечер! Что же сегодня происходит такое?! Что за обломы?!
С отвращением она вошла в накуренный зал и опустилась на диван, несколько раз кивнула, когда Денис представил ее своим друзьям. Две девки – точно такие, каких она видела у входа в клуб, – размалеванные, разодетые. Имена у них тоже гламурные какие-то: Снежана и Регина. Создается впечатление, что их где-то растили специально для этих клубов. Парни тоже ничего собой не представляют – два шизика, наглых, корчащих из себя супергероев.
– Так ты что, действительно дочка Баринова? А я тебя другой представляла… – вдруг заговорила с ней длинноногая Регина, сидящая слева.
– Да ты не парься, я здесь ненадолго, – ответила ей Верка и отвернулась.
Тем временем ребята заказали напитки. Пустой столик вмиг расцвел причудливыми коктейлями. Вера с неприязнью отодвинулась подальше, но, к сожалению, дальше отодвигаться было уже некуда. Она бы многое отдала, чтобы не слышать, как эти две размалеванные дуры без зазрения совести обсуждают ее:
– Она что, не пьет?
– Она, похоже, еще и не красится…
– Да-а-а… Чем больше у людей денег, тем больше заскоков…
Этот шепот вконец взбесил Веру.
– Пойду потанцую, – сказала и вызвала тем самым еще большее удивление спутниц:
– Потанцуешь? Но мы обычно не танцуем. Это же VIP-зона, тут просто сидят…
– Ну и сидите!
Верка выбралась на танцпол и, зажмурив глаза, начала двигаться в такт музыке. Она постаралась расслабиться и хоть на время забыть обо всем, что случилось сегодня. Вот играет музыка, ярко бьют разноцветные лучи – разве не хорошо? Разве это не клево? Девушка открыла глаза и посмотрела вокруг. Ей по-прежнему, как и несколько лет назад, казалось, что все глядят на нее и шепчутся, обсуждают ее фигуру, ее семью, возраст, привычки, состояние. Ничего не изменилось, она по-прежнему другая, не этого круга, хоть и средств у ее отца гораздо больше, чем у многих здесь собравшихся. Вера вдруг почувствовала на себе взгляд: недалеко от их столика сидели два парня и откровенно пялились. Кажется, она их даже знает… Точно, один из них Мишка Гравитц, бывший одноклассник, сейчас учится в ее университете. А другой…
– Ну что, красавица, потанцуем? – Денис, который за это время уже успел здорово набраться, тоже выбрался на площадку. – Ты сегодня произвела фурор в клубе, все только и говорят, что о дочке Баринова.
– Ну и флаг им в руки! – фыркнула Верка и отступила от назойливого поклонника на несколько шагов, задела танцующую пару и смущенно извинилась. – Не буду я с тобой танцевать! Мне вообще здесь не нравится! Надоело! Я домой хочу!
– Да ладно тебе. – Денис шел следом за ней, пытаясь схватить за руку. – Мы еще классно оторвемся! Что ты заводишься! Может, я предназначен тебе судьбой, а?
Она уперлась в стену – пятиться было некуда, Денис подошел совсем близко. Под действием алкоголя, которым от него разило за версту, восковое лицо парня начало таять, на губах заиграло нечто похожее на улыбку, неприятную и фальшивую. Верка подумала, что лучше бы он оставался таким же равнодушным и далеким – ему больше шло.
– Судьбой? – Она и сама не заметила, как стала говорить громче. – Да ты себя в зеркале видел? Ты вообще не в моем вкусе. Меня тошнит от таких, как ты!
Последнюю фразу она произнесла громко, да еще и попала на тихую ноту играющей в клубе музыки, и привлекла внимание танцующих. На танцполе и за столиками стали оборачиваться, окидывая их любопытными взглядами.
– А вообще парень неплохой, – произнес кто-то из танцующих.
– Ага! Только ссытся и глухой, – добавила Вера и решительным шагом направилась к выходу. «Все, хватит с меня! Еще не хватало приставаний этого чучела!»
Денис нагнал ее уже у самого выхода, когда она застегивала куртку, чтобы выйти на улицу.
– Я же сказал, уедем вместе! – выражение лица его стало злобным и напряженным.
– Денис, я что, непонятно объясняю – отвали! – закричала Вера.
– Да мне плевать на то, что ты там мне объясняешь! Сейчас ты пойдешь со мной, поняла?! Твой отец хочет, чтобы мы были вместе, значит, так и будет! – он схватил девушку за руку и потащил обратно.
– Отстань! Убери руки! – Она пыталась отбиться, но Денис оказался гораздо сильнее.
– Да не кричи ты так! На нас все смотрят! – заорал в ответ навязчивый кавалер.
– Эй, ты что, глухой? Тебе же ясно сказали – убери руки, – вдруг вмешался парень, неожиданно появившийся рядом с ними. Тот самый, что сидел за столиком вместе с ее сокурсником Мишкой.
– Сазон, пошли! Не связывайся! – второй парень ухватил друга за рукав и почему-то засмеялся.
– Гравитц, отвали! – Парень отдернул руку.
– Не лезь, урод, не твое дело, – оправился Денис от первого потрясения, вызванного тем, что кто-то осмелился ему перечить. – Иди отсюда! Пока кости целы!
– Может, выйдем и снаружи разберемся, кто из нас урод? – не унимался парень.
Верка вдруг осознала, какая опасность повисла над ее защитником.
– Вот что, хватит! – сказала она. – Денис, остынь! Пошли в клуб! Я иду с тобой, слышишь, иду!
Она судорожно снимала с себя куртку, надеясь остаться и заглушить конфликт, но было уже поздно.
– Ты что? Ты хоть знаешь, на кого прешь? – нахмурился Денис.
– А ты что, испугался? – криво усмехнулся парень.
Денис развел руками.
– Ну что ж, пойдем, пацан, сам напросился.
* * *
– Да, заходи, – откликнулся из-за двери Баринов.
Николай вошел в знакомый кабинет, вспоминая, как оказался тут в первый раз. Тогда он стоял на краю пропасти, и, что ни говори, Баринов ему помог.
– Слушаю, – он опустился на стул напротив шефа.
Баринов положил на стол ручку, передвинул зачем-то лежащие в идеальном порядке бумаги и наконец сказал, глядя на Сазонова:
– Ко мне тут приходили. Некий Козырь, хотя какой из него козырь – так, бубновая шестерка. Хотят что-то тайком ввозить в страну через одну из моих компаний. Полагаю, речь о наркоте.
Сазонов кивнул, ожидая продолжения.
– Когда я отказался, они решили на меня надавить, пытались шантажировать. В общем, я хочу, чтобы ты проследил за этим Козырем и выяснил, на кого он работает. Я бы хотел… поговорить с этим человеком.
– Понял. Этот Козырь приходил в этот банк? – уточнил Николай.
– Да.
– Когда?
– Вчера часов в восемь.
– Отлично. Приступаю.
Баринов чуть прикрыл веки, что означало окончание аудиенции, и Николай вышел из кабинета и направился к охраннику. Хорошо, когда есть камеры слежения, а еще лучше – старые связи. Часа через два у Сазонова была информация на бариновского визитера, и эта информация ему очень не нравилась. Этот человек уже всплывал во время того, давнего дела, разобраться с которым Николай считал своим личным долгом.
– И вправду, как причудливо тасуется колода, – пробормотал он, цитируя булгаковского героя, – неужели мне в руки и вправду лег козырь?.. Новая ниточка к старому делу… Неплохо, весьма неплохо. Главное – не упустить.
* * *
– А я тебе жениха нашла! – Алена покрутилась перед зеркалом, любуясь новым платьем из нежного шелка, расписанного бархатистыми ирисами.
Ольга промолчала, поправляя на плече клиентки какую-то складку.
– Ты красивая женщина, очень эффектная, хотя, – Алена, отстранившись, внимательно посмотрела на Олю, – не умеешь себя подать. У тебя ведь волшебные руки! Ты могла бы одеваться как райская птичка, а сама… Твоя беда в том, что ты слишком скромная. А еще – что до сих пор ждешь своего мужа. Он бросил тебя и ребенка. Он предал вас! Разве можно доверять такому?
– Ален, ты не понимаешь… – Ольга отвела взгляд, отошла к дивану и села.
– Мы вот уже год знакомы. И я много о тебе думала, – продолжала клиентка, остановившись напротив хозяйки дома. – Тебе полностью надо изменить свою жизнь! Ты молодец, что вернулась к творчеству, – она любовно провела ладонями по мягкому шелку платья, – но это еще не все. Не стоит забывать и о личной жизни. Тем более что у меня на примете кое-кто есть!..
– Ален, не надо, – попросила Ольга, но новоявленная сваха и не собиралась ее слушать.
– Ты даже не спросишь, кто это? – она хитро взглянула на Ольгу.
– Ну и кто? – вяло полюбопытствовала та. Ей действительно было как-то… неинтересно.
– Ты его знаешь! – с торжеством продолжила Алена. – Это Вадик. Да-да, не удивляйся, тот самый программист, который спасает тебя уже целый год! Я недавно поговорила с ним. Компьютерщики – они все, конечно, немного с приветом и не слишком легко раскрываются, но мне удалось его разговорить! И что бы ты думала? Я добилась от него признания, что ты ему очень нравишься!
Ольга смутилась. Вадим действительно помогал ей все это время, пресекая периодически повторяющиеся попытки взлома. Благодаря ему и, конечно, Алене, ее маленький бизнес еще существовал.
– Но Вадим же никогда меня не видел?!
– Почему?! – удивилась клиентка. – Во-первых, твоя фотография есть на страничке, а во-вторых, я ему показала. Помнишь, я приходила с фотоаппаратом?..
– Ну зачем же…
– А затем. – Алена села на диван рядом с хозяйкой дома и запанибратски приобняла ее. – Затем, что ты еще красивая женщина, но годы идут. Никто, знаешь ли, моложе не становится… даже я, – добавила она с искренним сожалением. – В общем, считай, что Вадик – твой последний шанс. И вообще я тебе в клювике такого жениха принесла – умного, работящего, почти не пьющего, – а ты еще кочевряжишься!
– Ален, я тебе, конечно, очень благодарна, – Ольга осторожно сняла с плеча руку клиентки, – но я никого не ищу. К тому же у меня есть Сашка…
– А Сашке твоему как раз и не хватает отца. Он у тебя и так рано повзрослел. Ты вот что делаешь? Сидишь в своей раковине и даже нос наружу боишься высунуть! – заявила Алена. – Просто попробуй – нет, даже не вылезти, для начала хотя бы выглянуть наружу. Ну встреться хотя бы с Вадимом. Посидите в кафе, как нормальные, цивилизованные люди. Ничего тебе не сделается. Не съест он тебя, понимаешь? Ну не понравится – разойдетесь как в море корабли. Будь проще – и люди к тебе потянутся!
Ольга поморщилась. Эту фразу, звучавшую вокруг нее с самого детства, она просто ненавидела.
– Посиди с Вадиком в кафе. Что, тебе трудно? Хоть так поблагодаришь парня за то, что он для тебя сделал! – усилила напор клиентка.
– Хорошо.
Ольга сама не поверила, что это слово вырвалось из ее уст.
– Вот и ладненько! – засмеялась Алена, поднимаясь с дивана. – Ну, спасибо за платье! Вот деньги, а я побежала – еще уйма дел! С Вадимом я сама сегодня поговорю и позвоню. Тебе, кстати, когда удобно? Может, завтра вечером?
Ольга хотела сказать «никогда», но что уж там – уже согласилась. Слово, как говорится, не воробей. И в кафе она, собственно, сто лет не была! Совсем отстала от жизни. И правда, сидит в какой-то раковине…
– Пусть будет завтра, – обреченно проговорила она, принимая у клиентки деньги.
* * *
В клубе Сашка Сазонов оказался совершенно неожиданно. Еще утром его распорядок дня, вечера и ночи ничем не отличался от предыдущих дней: учеба, работа, пара посылок, и домой, писать конспекты, ну а ночью, разумеется, спать – так он планировал время.
Отбивая кроссовками маленькие льдинки и слипшиеся комки снега и грязи, застывшие за ночь и теперь медленно таявшие, Сашка бежал к метро. Весна наконец подкралась к столице, дохнула на замерзшие сугробы, выглянула из-за туч теплым весенним солнцем, но воздух до сих пор оставался холодным и промозглым. Подумать только, он учится в МГСУ уже второй семестр, а кажется, сентябрь был только вчера! Ему нравилось учиться – он так пропитался наукой, теоремами, вычислениями и формулами, что уже и не представлял, что бы делал без этого. Многое бы потерял!
За такими размышлениями он добрался до вуза. До лекции оставалось пять минут – ровно на то, чтобы покурить.
– Здорово, братан! Легок на помине! – подошел к нему темноволосый парнишка, одетый в модные джинсы на бедрах, ярко-оранжевую толстовку на молнии и тонкую реперскую шапку. Это был однокурсник, Димка Савин, заводила группы, весельчак и шутник. – Слушай, ты решил задачи? Чего-то у меня не вышло.
Сазонов кивнул и машинально полез в пакет за тетрадью.
– Вот, глянь.
– Так, дай-ка, дай-ка, – пробормотал Димон, пролистывая тетрадь. – А, вот ты как! А я, прикинь, полвечера вчера просидел над этой шнягой. Спасибо, Сань! Щас еще пять минут есть, побегу напишу!
Начался обычный учебный день. Когда оставалась всего одна пара, пронеслась новость – лектор заболел, занятия отменяются. Студенты обрадовались, словно дети, – все-таки мало им надо для счастья. Впрочем, Сашка тоже нашел свои плюсы – успеет поработать побольше, деньги всегда нужны.
Работу удалось разгрести быстро – все адреса, как нарочно, оказались в одном районе. Закончив дела, он зашел в магазин, хотел купить новые джинсы. Проходя мимо ярких витрин, Сазонов услышал, как его кто-то окликнул. Обернулся и кого же увидел? Мишку Гравитца!
– Вот это судьба! – не веря своим глазам, Сашка пошел навстречу школьному приятелю.
– Ты… Как ты здесь очутился? – Мишка пожал ему руку и вдруг обнял. Сашке стало даже неловко.
– Да как… Просто зашел приодеться. Ты тоже ведь?
– Что? Нет! Я – нет, я в Luxury Village одеваюсь.
Сашка не понял, о чем говорит приятель, но переспрашивать не стал: и так ясно, какой-то магазинчик для богатеньких.
– Понятно, а чего тогда здесь делаешь?
– Да так. Не важно! По делам! Так ты-то что? Разве не лесорубом пошел? – спросил Гравитц, вглядываясь в прохожих. Сашке такое поведение показалось странным.
– Да не, Мих, я уже второй год как здесь. В МГСУ поступил, учусь.
– Ты? – удивился Мишка. – Вот это да! Слушай, нам обязательно с тобой обо всем надо поговорить. Потусить, рассказать друг другу все новости. – Гравитц снова завертел головой.
– Ты кого-то ждешь? – поинтересовался Сазонов.
– Да нет, с чего ты взял? Все нормально… Как насчет того, чтобы сегодня забуриться у меня? Адрес помнишь?
– Помню. Постараюсь прийти.
Молодой парень, лет шестнадцати-семнадцати, скорее всего, еще школьник, прошел мимо, вскользь осматривая витрины. Затем, отойдя от Сашки и Мишки шагов на десять, остановился и встал, словно ожидая кого-то. Сазонов заметил его только потому, что почувствовал напряжение Гравитца.
– Ладно. Мне пора! – быстро сказал Миха. – Дел полно, дружище! Ты давай, подваливай сегодня. Хорошо?
– Угу, – кивнул Сашка, пожал приятелю руку и пошел дальше искать джинсы. Уже отойдя на приличное расстояние, обернулся – Гравитц стоял с тем самым пареньком и о чем-то разговаривал.
«Все-таки он с ним должен был встретиться, – догадался Сазонов. – И зачем только от меня скрывать? Странный какой-то».
До дома Мишки Гравитца Сазонов шел на автомате, вернее, ноги шли сами. Дом за два года – да, именно столько, наверное, здесь и не был Санек – еще сильнее посерел и обветшал. Квартира располагалась на третьем этаже. Тяжелая дорогая дверь выделялась из ряда других, попроще. Не найдя звонка, Сашка постучал. Никто не открыл. Он снова и снова побарабанил в дверь и уже собрался уходить, как дверь распахнулась, на пороге появился Гравитц.
– Ты чего не открывал? – возмутил Сашка.
– Да музон орет, не слышал. Я теперь здесь один хозяйствую. Батя в депутаты пошел и на Рублевку свалил, – словно извиняясь, ответил Мишка и пропустил Сашку в квартиру.
– Выпьешь? – спросил бывший одноклассник, достав из шкафа бутылку виски и двухлитровую кока-колу. Сашка мотнул головой.
– Хотя от колы не откажусь…
– Ну, как знаешь. Плохой ты собутыльник, однако. Придется бухать одному! – Мишка щедро плеснул в бокал виски и долил до краев колы. – Давай, чел, за нашу с тобой встречу. У меня чуть челюсть не выпала, когда я тебя увидел. Рассказывай, как ты тут!
Сашка в двух словах описал все то, что случилось с ним за последние годы. Мишка тоже поделился новостями. Поступил он, как и ожидал, в МГИМО, с батиной помощью, учился тоже, периодически проплачивая, два раза в год.
– Нормальная учеба, Сазон! Кайф! – смеялся Мишка, пьянея на глазах. – Надо хоть к пятому курсу всех одногруппников по именам запомнить, что ли. Слушай, ну а с девчонками как?
Сашка покачал головой.
– Да какие девчонки, Мих! Я постоянно в делах, в разъездах…
– Говоришь, прямо как мой батя. Ты чего в старикана раньше времени превращаешься? – Мишка хитро прищурил глаза. – Или по Варламовой до их пор сохнешь?
– Это дело прошлое. Я уже и думать про нее забыл.
– Тогда знаешь что, поехали в клуб! Щас таких телочек подцепим, оторвемся! – Мишка даже оживился от этой идеи.
– Да ну, какой клуб! Не поеду я, не готов. Да и не хочу. Нет! – Сашке идея совсем не понравилась.
– Ну и правда как мой отец – ты в свои двадцать рассуждаешь, как шестидесятилетний. Санек, опомнись, потом жалеть будешь – забей на все, надо сейчас отрываться и дышать полной грудью! – уговаривал Мишка, и Саня чувствовал – в чем-то Гравитц прав. А что, если поехать в этот клуб? Найти девушку, пусть на одну ночь, а больше и не надо. Ну а как же с деньгами? Ведь денег у него почти нет.
– О расходах не парься, – словно угадал его мысли Гравитц. – Я приглашаю, я и оплачиваю.
– Не, Мих, исключено! – Сашка почувствовал, что его коробит одна эта мысль.
– Я тебя сегодня заманил, считай, что это мое хозяйское угощение. Тем более ты не пьешь, спутник экономный, – приводил Гравитц последние аргументы, набирая номер телефона. – Все, я машину заказываю.
Когда они спустились, Сашка удивился: это было вовсе не такси, а начищенный до блеска «БМВ».
– Слушай, а ты что вызывал-то? – спросил он у Гравитца перед тем, как сесть в машину.
– Как что? Ясный пень, своего водителя, – Мишка сказал это так, будто в Москве у каждого должен быть личный водитель.
– Так это твоя тачка? – Сашка был изумлен.
– Ага.
Они ехали по московским потемневшим улицам, по радио тихонько играла музыка. Сашка смотрел в окно, в знакомые переулки и магазины, станции метро. Отсюда все казалось совсем другим. «Как же много людей в городе, и как по-разному они живут», – думал он. Заметив, что Мишка курит, Сашка тоже потянулся за сигаретой и тихонько шепнул:
– Слыш, Мих, а ты чего сам-то не за рулем?
– На фиг надо, – фыркнул Гравитц. – Я же в клуб еду не колу пить, пардон, как некоторые.
В клуб их пропустили без излишних проблем. Войдя внутрь, Сазонов с любопытством огляделся. Он впервые очутился в подобном месте. Девушки в откровенных нарядах, очень громкая музыка, сигаретный дым. На сцене шло какое-то эротическое шоу. Сашка остановился, засмотревшись на девушек, но Мишка потянул его за рукав и указал на VIP-зону.
– Оттуда виднее будет. И шепнул на ухо: – Ты лучше смотри, какие девушки вокруг. Сейчас выпьем, вернее, я выпью, и выйдем на охоту.
– А разве надо охотиться? – Сашка пробежался глазами по девушкам, окружавшим их, по их откровенным нарядам. – Мне кажется, тут пальцем помани, прибегут. Это не девушки, это, прости, Гравитц, проститутки.
– А тебе чего надо? Натрахаешься и забудешь! – Мишка толкнул приятеля в плечо и засмеялся.
Пока он заказывал виски, колу и закуску, Сашка осматривался. Ему все-таки было не по себе, он чувствовал, что не принадлежит этому миру, что он совсем другой, и сам не понимал, каким чудом здесь оказался.
– Смотри, смотри, – шепнул Мишка и незаметно указал на двух девушек, сидящих за соседним столиком. – Это Регинка – ее мама держит какие-то глянцевые журналы, а рядом ее подруга Снежанка – дочка ювелира.
Сашка взглянул на девушек. Одна – платиновая блондинка с тщательно выпрямленными волосами, на которых в некоторых местах поблескивали и переливались крохотные стразы-бриллиантики. Стройную фигурку облегало блестящее мини-платье, а на ногах красовались босоножки на высоченной шпильке, украшенные огромными золотыми пряжками в форме букв D и G. Даже издалека было заметно, что девушка питает две явные слабости – к солярию и пластической хирургии. Все ее тело было настолько загорелым, что она со своими белоснежными волосами напоминала фотонегатив, а неестественно пухлые губки занимали чуть ли не пол-лица. Создавалось ощущение, что кто-то вылепил их из пластилина и кое-как приклеил к этому молодому и худенькому личику, где они были совершенно не к месту. Вторая девушка, по-видимому Регина, – высокая тощая брюнетка с длинными вьющимися волосами и раскосыми карими глазами, выдававшими в ней присутствие каких-то восточных корней, вся прямо-таки светилась в темноте из-за огромного количества драгоценностей, покрывавших все ее тело.
Ничего интересного. Сазонов зевнул и хотел было отвернуться, но тут за столик к Регине и Снежане подсели девушка и юноша.
Парень – типичный для этого заведения пижон, а вот девушка, девушка совсем другая. Сашка почувствовал, зацепила – единственная из всех представительниц женского пола, которые были в этом клубе. Она полностью отличалась от остальных: и внешностью, и манерой поведения. Одета просто, без шика и гламура: красивый кружевной топ без бретелек, рваные джинсы в обтяжку и кожаные мокасины. Пепельно-русые волосы красиво обрамляли тонкие черты лица и волнами спадали на худенькие голые плечи. Она казалась задумчивой и даже грустной. Сазонов почему-то подумал, что она в этом месте тоже чужая, потерянная, заброшенная случаем.
– Слушай, а кто это? – спросил он у Гравитца, заметив, что Мишка тоже заинтересован подошедшей девушкой. – Ты ее зна…
– Тссс. Потом. Дай послушать, – оборвал его Мишка.
Сазонов тоже попытался прислушаться, но, кроме громкой музыки, ничего не слышал. Он наблюдал за девушкой и обратил внимание, что она не пьет, не курит и вообще ведет себя обособленно. С Региной и Снежаной не разговаривает, на парней не смотрит, а потом вдруг встала и пошла танцевать. Сашка ничего особенного в этом не усмотрел, зато Гравитц присвистнул:
– Эти красавицы, – он кивнул в сторону Регинки и Снежанки, – всегда только пьют, курят и бакланят. Не танцуют вообще. Чтобы из их компании кто-то на танцпол поперся, такого я еще не видел…
Сашка наблюдал за танцующей девушкой. «Сейчас начнется медленный танец, и я ее приглашу», – решил он, но тут Гравитц словно прочитал его мысли:
– Сазон, забей! Даже не думай, – сказал он, заметив, как Сашка смотрит в сторону той девчонки, – она не для тебя, даже не для меня. Она из такой семьи, что ну на фиг туда лезть. Смотри лучше, какие вон там телочки…
Сашка посмотрел на телочек. Ничего особенного.
– Слышь, Сазон, может, раскумаримся? – вдруг предложил Гравитейшен и достал из кармана пару розовых таблеток с каким-то рисунком. – Ты не пьешь, зато этим так расслабишься, всю жизнь благодарить будешь…
Сашка даже в лице поменялся.
– Убери от меня эту дрянь, – зашипел он, – ведь знаешь же, как я ко всему этому отношусь. А ты, я смотрю, все-таки подсел.
Мишка сделал вид, что не понимает, о чем речь, но глаза отвел и принялся оправдываться:
– Да ты что, это я так, какой же клубешник без этих штучек. Я на всякий случай взял. А вообще-то я только траву, а она, знаешь, никакой не наркотик, а отличное средство для прочистки легких и мозгов. В Америке раньше траву вообще прописывали от проблем со зрением – даже в «Симпсонах» такая серия была.
И он по-идиотски захихикал.
– Кстати, помнишь Марата, он тут тоже частенько бывает. Я, кажется, его сегодня видел.
Сашка вспомнил историю про Лилю и Робеспьера. Если Марат тут, то, значит, и Лилька тоже? Конечно, если все эти слухи – правда…
Он повертел головой в поисках Марата и Лили.
– Слушай, а ты не в курсе, как там поживает Варламова? – не выдержал Санька.
Гравитц, который после своих таблеток стал еще пьянее, заржал:
– Ничего хорошего не слышал…
Сашка разозлился:
– Чего ты ржешь, придурок? Ты мне скажи, нормально все у нее? Правда, что она с Маратом?
– Угу, – кивнул Гравитц и снова заржал.
Сазонов только рукой махнул – с другом в таком состоянии говорить бесполезно.
Он снова поглядел в сторону девушки на танцполе. Она тоже посмотрела на него. Ее лицо, фигура, глаза – что-то было во всем этом знакомое, будто он уже где-то ее встречал. Сомнения на миг одолели его, но он стряхнул их с себя как наваждение: как он мог встречать эту девушку, про которую Гравитц говорит, что даже он живет с ней в разных мирах?
Парень, который пришел с этой знакомой незнакомкой, вдруг стал откровенно приставать к ней.
– Ты вообще не в моем вкусе. Меня тошнит от таких, как ты! – закричала девушка и привлекла внимание половины танцующих. Сашка привстал, но Мишка одернул его и заставил сесть обратно.
– Сазон, да забей ты на нее! Давай выпьем!
Сашка видел, как девушка схватила сумку и направилась прочь из клуба и как парень помчался ее догонять.
– Слушай, ну бывают же такие ослы. Она же сказала ему, отвали! Опять догоняет!
Мишка не успел помешать Сазону, потому что тот помчался к выходу раньше, чем Гравитц переварил слова друга.
– Отстань! Убери руки! – кричала девушка уже в холле. Парень тащил ее обратно в зал, она пыталась вырваться, но у нее не получалось.
Сашке хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию и вмешаться без раздумий:
– Эй, парень, ты что, глухой? Тебе же ясно сказали – убери руки.
И тут появился Мишка. С идиотским видом, хихикающий и явно напуганный, встал рядом:
– Сазон, пошли! Не связывайся!
– Гравитц, отвали! – Сашке стало стыдно за друга. Стыдно не перед этим напомаженным уродом, нет – перед девушкой, из-за которой вспыхнул конфликт.
– Не лезь, урод, не твое дело. Иди отсюда! Пока кости целы! – огрызнулся тип.
– Может, выйдем и снаружи разберемся, кто из нас урод? – спокойно предложил Санек.
Девчонка вдруг испугалась:
– Хватит! Денис, остынь! Пошли в клуб! Я иду с тобой, слышишь, иду!
Она схватила этого придурка за руку и потянула, но тот вырвался. Санек посмотрел ему прямо в глаза и почувствовал, как кровь забурлила по венам.
– Ты что? Ты хоть знаешь, на кого прешь? – повернулся к нему Денис.
– А ты что, испугался? – Сашка был уверен, что этот парень никогда и не дрался, только словечками кидаться умеет.
Денис развел руками.
– Ну что ж, пойдем, пацан, сам напросился.
Сашка вышел на улицу. Его догнал Мишка. Хмель и таблеточный эффект с Гравитейшена как рукой сняло.
– Сазон, опомнись! Ты что творишь? – шипел он.
Сашка не ответил. Они вышли из помещения – холодный мартовский ветер тут же забрался под одежду и встряхнул всех троих. Денис, виновник конфликта, уверенно шагал впереди, с кем-то разговаривая по телефону. Они миновали ковровую дорожку, зашли за угол, и здесь их ждал сюрприз: четверо рослых парней.
– Я так и знал, что ты струсишь, – усмехнулся Сашка, обращаясь к Денису.
– А ты чего думал, я о тебя стану руки марать? Очень надо! – медленно и четко проговорил придурок. – И заметь, девушка все-таки осталась в баре – все будет по-моему, понял, пацан? Так что не лезь в это дело! Разделайтесь с этими двумя! – кивнул он своим браткам и ушел.
Сашка бросился на одного из парней, но тут же получил отпор. Он успел врезать второму, но первый свалил его с ног. Сашка встал и снова двинулся на него. Опять свалили. Мишка тоже отбивался от остальных, но напрасно – Гравитц совсем стал дохляком со своим образом жизни, кажется, даже ни разу не попал. Сашка снова встал и кинулся на одного из парней. Несмотря на то что тот был на голову выше, Сазонову удалось сбить его с ног. Оба они, Сашка и этот верзила, повалились на землю, отчаянно дубася друг друга по лицу, спине, плечам – куда попадал кулак.
– Так, и чего тут случилось? – послышался смутно знакомый голос. Сашка замер, впрочем, как и его противник, и увидел Марата. Он стоял над ними, с интересом рассматривая происходящее. Бывший охранник две тысячи четырнадцатой совсем не изменился. Такой же длинный, худощавый, с цепким взглядом и противной ухмылкой на лице.
– Оба-на, какие люди! Сазон! – еще больше оскалился Робеспьер, разглядев Сашку с верзилой, затем перевел взгляд на валяющегося в сторонке избитого Мишку. – И этот тут! Это вы их за что?
– За дело, – проговорил один из охранников Дениса.
– Так-так. Знаю я этих двоих удальцов-молодцов. Чего, сопляки, приперлись сюда? – заорал Марат.
– Не кричи! Надо было, вот и приперлись, – сказал Сашка, отцепившись от верзилы и вытирая кулаком кровь с лица. – А ты чего приперся?
– Ой, а этот еще в школе клыкаст был. Не изменился! – Марат снова ухмыльнулся. – Ну-ка, иди сюда, удалец! – подозвал он Санька.
Сашка, пошатываясь, подошел к Марату. На ходу вспоминал все, что слышал про них с Лилей. Неужели Лилька с ним встречается? Что можно найти в этом козле?
– Держите ему руки, – Робеспьер обратился к верзилам. Те послушно схватили Сазонова за локти раньше, чем тот смог что-то сделать. «Бах!» – Сашка почувствовал глухой удар по лицу. В ушах зазвенело. Больно, но Санек стойко выдержал. Сплюнул кровь, скривился и, ухмыляясь, сказал:
– Мы с тобой рассчитаемся, я тебя, козла, найду!
Брови Марата удивленно поднялись.
– Да ну? Тогда ищи! А вот тебе мой след, следопыт! – Марат снова врезал Сазонову по лицу, затем перевел взгляд на Мишку, который так и лежал на земле, подобрав под себя ноги и испуганно глядя на Марата.
– Ну че, Гравитейшен, у меня для тебя тоже кое-что есть. Вы, парни, идите, я с ними сам разберусь, – больше приказал, чем попросил Робеспьер.
Рослые бойцы тут же ретировались.
– На тебе подарок, бабки занесешь. – Марат что-то сунул Мишке в кулак так быстро, что Сашка не успел разглядеть.
– Ну что, бойцы, пошел я! Больше мне на глаза не попадайся! – Марат снова обернулся к Сазонову. – Это вам еще повезло, что меня встретили. Благодарить должны до конца жизни, поняли?
Сашка ничего не ответил, только сплюнул и облокотился о стену – после драки ноги еле держали. Когда Марат ушел, Мишка, отплевываясь, пробормотал:
– Дурак ты, Сазон, я тебе говорил – не связывайся! Ну чего ты добился?
– Слыш, Гравитц, остынь!
– Да пошел ты! – Мишка на глазах становился все раздражительнее. Беспомощность и страх уступили место злобе и агрессии. – Блин, теперь из-за тебя мне дорога в этот клуб закрыта! Взял на свою голову идиота! Ну что ты в этой Верке нашел, а? Там телок немерено. Нет же, надо было подраться из-за одной соски!
– Слышь, Гравитейшен, ты сейчас от меня по морде схватишь! Ты как ее называешь? И что тебе там Марат дал, расскажи-ка? Что у тебя за делишки с ним? Во что ты вляпался?
– Да тихо ты, раззуделся, – одернул его Мишка и тревожно огляделся, – думаешь, я в это дело по собственной воле вляпался? Думаешь, мне это так нравится, и я таким образом себе на хлеб зарабатываю? Включи мозги, Сазон! Я – сын депутата, мне не то что отказывать себе ни в чем не надо – я даже не задумываюсь о том, что такое деньги и как они могут тяжело доставаться. Да, я иногда балуюсь, но мне бы и в голову не пришло самому толкать эту дрянь – ты хоть прикидываешь, каким местом все это может выйти и мне, и отцу, если кто-нибудь меня сдаст?!
– Тогда зачем? Я не понимаю? – растерялся Сашка.
– Не понимаешь – а туда же, – обиделся Гравитц, – знал бы ты, в какой я заднице!
– Ну так расскажи!
– Расскажу! Но не здесь! Поехали ко мне! Там расскажу! – почти прошептал Мишка.
Через полчаса они уже были на гравитейшенской квартире, жевали бутерброды, запивая горячим чаем. Видок у обоих был что надо: лица распухшие, под глазами синяки, на руках ссадины. В другой раз и при других обстоятельствах они наверняка подтрунили бы друг на другом и от души посмеялись, но не сегодня.
– Понимаешь, дурак я был два года назад, – хмуро рассказывал Гравитц. – Надо было сразу ему отпор дать, а я не смог. А теперь как из этого вылезти, не знаю!
– Да просто брось и все! – подсказал Сашка. – Чего тут знать!
– Не могу. – Гравитц покачал головой и посмотрел на друга. В глазах его Сазонов увидел отчаяние и страх – похоже, Мишка и впрямь в полной заднице. – Если брошу – он все растрындит по всему свету. А у меня, сам знаешь, отец в депутатах.
И Мишка стал рассказывать обо всем, что случилось за эти два года. Оказывается, зависимость от Марата упиралась в злополучный выпускной вечер, когда они собрались на квартире у Вадика.
– Понимаешь, я тогда в хлам был пьян. Да мы тогда все такими были. Жесткую дурь он нам подкинул. Ну а через день выловил меня и фотки сует. Гляжу, а там я в полнейшем ауте. «Ну чего, Мишка, – говорит, – будем, малец, в «дашь на дашь» с тобой общаться? Или мне картинки папаньке твоему занести?» Надо было мне тогда храбрости набраться да рассказать обо всем отцу. Ну, поорал бы, карманных денег лишил бы, ну не убил бы точно. А я испугался. Он мне: «Сбагришь этот пакетик с таблеточками, и забудем весь этот маленький инцидент, договорились?» И я подписался. Только одним пакетиком все не закончилось. За этим заданием пошло следующее, следующее и следующее. И так до сих пор – на крючке я у него. Досье на меня все толще и толще, и теперь страшно подумать, что может узнать обо мне отец.
Мишка замолчал, наступила тягостная тишина. Сашка обдумывал все, что услышал от друга.
– Слушай, а с отцом ты не пробовал поговорить? – спросил Сазонов. – Может, поймет?
– Ты прикалываешься, что ли? Батя меня и слушать не станет – и так по любому поводу наезжает: ты, мол, иждивенец, камень на шее, одни проблемы от тебя. Как в политику ударился, так ему вообще ни до чего стало – совсем ему власть мозги затуманила, еще покруче наркоты. Все хапает, хапает, хапает, словно боится не успеть момент урвать. Иногда смотрю ему в глаза, а там только значки доллара. Мне порой кажется, узнай он обо всей этой заварухе – сам бы меня полицаям сдал. Разом бы и от надоевшего иждивенца избавился, и проявил бы себя сознательным гражданином.
– Да уж, дела… – потер лоб Сашка. – А ты уверен, что Марат не порожняком на тебя давит? Может, просто стращает? Кто он такой вообще, чтоб у него такие связи были?
– Ну ты наивняк, Сазон, – усмехнулся Мишка, – думаешь, Робеспьер – последняя инстанция? Да он такая же шестерка, как и я, только у более крупной рыбы.
– И ты знаешь, у какой?
– Нет, откуда мне знать… – Мишка опустил глаза и задумался. – Ладно, забей, – после недолгой паузы проговорил Гравитц и криво улыбнулся. На его распухшем посиневшем лице улыбка смотрелась особенно жалкой. – Что мы все обо мне да обо мне – ты лучше расскажи, зачем, придурок, в драку полез? Неужели так запал на Верку?
– Так ее Верой зовут? – Сашкины мысли моментально переключились на ту самую девушку из клуба.
– А то ты не знаешь? – усмехнулся Гравитц.
Усмешка показалась Сазонову странной.
– А что, должен знать? Ты о чем вообще?
Мишка странно захихикал.
– Вера Баринова – говорит тебе что-нибудь это имя?
Вера Баринова! В памяти вырисовался образ девушки: толстой и некрасивой, тихой, словно тень. Одноклассница из две тысячи четырнадцатой! Новенькая, пришедшая к ним в класс в самый последний год. Кажется, она прибыла из какой-то далекой страны: Америки или Швейцарии. Кадушка! Или не она? Точно она! Быть не может! Да ну, Миха прикалывается…
– Ну что, вспомнил? – выдернул Сашку из раздумий Гравитейшен. – Два года прошло, а девчонку прям не узнать! Я когда списки первокурсников просматривал, думал, тезка, особо-то не присматривался – у меня факультет другой. А на одной студенческой сходке общий приятель нас друг другу представил. А эта коза мне так запросто: «Привет, Гравитейшен!» Я аж охренел! Изменилась Верка, ничего не скажешь, мне иногда даже стыдно бывает за то, что мы ее Кадушкой дразнили. Прям как в сказке: из гадкого утенка такая телка вылупилась.
Мишка снова захихикал, а Сазон все никак не мог справиться с переполнившими его эмоциями.
– Да, я бы и сам никогда не подумал. И такая красавица стала. Слушай, а ты ее номер мобилы знаешь?
Мишка перестал смеяться и сказал совершенно серьезно:
– Послушай меня, брат, забудь ты об этой девчонке, о’кей? Держись лучше от нее подальше.
– Это почему?
– Да нипочему, – замялся Мишка.
– Слушай, ты меня не пугай, лучше скажи, она, значит, с тобой в МГИМО учится? Когда у нее занятия?
– Не знаю, – сухо ответил Гравитц. – Она со мной особо не общается. Нос воротит.
– Еще бы, – не удержался Сашка. – Там наверняка такая слава о тебе идет, раз ты наркоту сбываешь. Она-то небось нормальная девчонка…
Сазонов сказал и сам понял, что сморозил глупость. Мишку его фраза уязвила до боли.
– Нормальная, говоришь? – взвинтился он. – А я, значит, дерьмо, да?! Жалкая и ничтожная личность? Нар-ко-ман! – последнее слово Мишка произнес особо отчетливо, – Ведь ты презираешь наркоманов, да, Сазон?
– Мих, да ладно, остынь, я не то сказал.
Но Мишка остывать и не думал.
– Думаешь, я один такой падший, да? А вот и нет. Хочешь, я тебя удивлю? Я тебе не говорил специально, расстраивать не хотел!
– Мишка, перестань! Ничего ты не падший! Все будет хорошо! – Сашка не знал, как загладить свои слова.
– Нет, ты послушай! – приятель хлопнул кулаком по столу. В глазах его заблестела ярость. – Лильку Варламову помнишь? – уже тише спросил он.
Внутри Сазонова все похолодело.
– Она тоже была нормальная девчонка, помнишь, Сазон? А как ты смотрел на нее – как на принцессу, на возвышенное существо. Конечно, она же такая чистенькая вся была, правильная…
– Мих, успокойся! При чем тут Варламова?
– А при том, что Лилька у нас теперь тоже нар-ко-ман-ка! Да, Сазон, в ничто удолбанная наркоманка!
– Чего? – Сашку словно парализовало, он почувствовал, как по всему телу пробежали мурашки. – Ты что несешь, Гравитц? – не помня себя, кинулся он на приятеля, схватив его за шиворот.
– Да отвали, – вырвался Миха. – Сегодня и так из-за тебя по морде треснули. Хватит!
Сашка отпустил приятеля, сжал кулаки. Желваки на его лице ходили ходуном от напряжения, сердце разрывалось от боли.
Надо что-то делать! Завтра же позвонит Лильке. Попробует помочь ей – любым способом. Набьет морду этому Марату, сдаст его властям, украдет ее и отвезет на край света – все что угодно, лишь бы помочь Лиле!
