Вступление рок-дилетанта

Думаю, что не ошибусь, если назову этот выпуск «МЭ» этапным для рок-журналистики, имея в виду ту ее часть, которая существует в наших официальных органах печати. Ведь то, чем мы начинаем сегодня заниматься, существовало до сей поры лишь в любительской прессе. Я имею в виду рецензирование и обзоры любительских записей. А между тем именно эти записи и по нынешний день дают главное представление о развитии отечественной рок-музыки.

Записи эти не купишь в магазинах фирмы «Мелодия» или в киосках «Союзпечати». Даже до звукозаписывающих кооперативов доходит лишь малая ее часть. В основном тиражирование, как и раньше, происходит среди любителей — «с магнитофона на магнитофон». И все же говорить об этой музыке надо — и для того, чтобы расширить круг интересующихся ею людей, и для того, чтобы музыканты не «варились в собственном соку».

Именно с этой целью затеяли мы наш смотр-конкурс. Общие его итоги, включая статистические выкладки, мы подведем позже, а пока начинаем обмен мнениями между критиками.

Александр Старцев — читателям «Рокси»

Когда я брал интервью у лидера ЧАЙ-Фа Володи Шахрина, то не удержался от маразматического вопроса: «А почему — ЧАЙ-Ф»? Володя ломаться не стал: «Мы репетировали и все время пили чай. То и другое нам было в кайф. Так и получилось. Да и слово такое легкое…»

Такое же легкое ощущение оставляют его рок-н-роллы на конкурсном альбоме «Дерьмантин», возвращающие нас в золотую эпоху этой музыки — веселой, заводной, чуть ерничающей.

Тут надо сказать о свердловской школе рок-музыки. Со времени образования первых групп — СОНАНСА, ТРЕКА и УРФИНА ДЖЮСА — возникла традиция, когда музыкант делает музыку, а тексты часто принадлежат другому человеку, который может писать их и другим группам. Так, ТРЕКУ (теперь — КАБИНЕТ) тексты писал А. Застырец, ОТРАЖЕНИЮ — Е. Карзанов, УРФИНУ и Насте Полевой — И.Кормильцев, чьей последней «жертвой» стал знаменитый ныне НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС. Таких примеров много и на Западе (ПРОКЛ ХАРУМ, КИНГ КРИМСОН и др.), но все же более характерным для рока является совмещение в одном лице автора текста, музыки и исполнителя, либо же дуэта, члены которого вместе играют в группе. Во всяком случае, в Ленинграде это считалось чуть ли не критерием принадлежности к рок-музыке.

В этом смысле ЧАЙ-Ф — самая «ленинградская» из групп Свердловского рок-клуба, ибо Владимир Шахрин сам пишет музыку и тексты и сам же их исполняет. Он идет от рок-бардовской традиции, а это значит, что любой паренек, которому понравились его песни, может взять в руки гитару и спеть вещи Шахрина знакомым. Попробуйте сделать это с песнями НАУТИЛУСА, при их блестящей аранжировке!

Когда я спрашивал его о музыкальных увлечениях, то, конечно, услышал о РОЛЛИНГ СТОУНЗ и ТИ РЕКС, о Дэвиде Боуи и Бобе Дилане. «Только вот английского я не знаю», — вздохнул Шахрин. Не знает он и ранних рок-н-ролльщиков Америки — Чака Берри, Джерри Ли Льюиса, Литтл Ричарда. По его собственному признанию, рок-н-роллу он учился у ЗООПАРКА. Их часто сравнивают — Майка и Володю. Несомненно, преемственность есть, но если творчество Науменко во многом опиралось на англо-американские традиции, то Шахрин совершенно самобытен.

Уже первая строчка альбома — «Не гони нас, дядя, из подъезда» — настраивает на доверительный лад и говорит о том, что с нами будут на равных. ЧАЙ-Ф сразу завоевал симпатии публики за простой, демократический язык, а главное — за чувство юмора. «Твои глаза красивы, как обложка „Роллинг Стоун“» — это сразу настраивает на иронический лад. А дальше идут «Белая Ворона» — ответ наутилусовскому «Алену Делону» (та же тема, но повернутая совсем по-другому), и «Вольный Ветер», и «Гражданин Ширяев» — все это весело, с размахом и даже с удалью. А «Рок-н-ролл Этой Ночи» с рефреном «я думал, будет хорошо, а вышло — не очень» покорил ленинградцев на концертах группы в декабре 1987 года. Но в альбоме — не только юмор и озорство. Рядом с этим лирическая песня «Вместе Теплей» — о дружбе, поддержке в трудную минуту и программная песня «Рок-н-ролл — Это Я».

Прекрасна ритм-секция группы — бас-гитарист Антон Нифантьев и ветеран свердловского рока Владимир Назимов (УРФИН ДЖЮС, НАУТИЛУС). С такой ритм-секцией за спиной можно ничего не бояться лидер-гитаристу Владимиру Бегунову, чья работа немного напоминает биг-бит шестидесятых, особенно в номере «Зинаида».

Почему еще так любят Шахрина? Потому что его слова не расходятся с делом. Работая монтажником на стройке, он стал депутатом районного Совета. Пытался честно исполнять свой депутатский долг. Убедившись, что это невозможно, на следующих выборах подписал отказной лист, где объяснил, почему он не может идти голосовать. Его исключили из комсомола. Однако времена были уже не те, история получила огласку, Шахрина вынуждены были восстановить.

«Конечно, было бы интересно заниматься только музыкой, играть в больших залах, — говорит Володя, — но пока со стройки уходить не хочу. Когда едешь утром на работу в переполненном автобусе, лучшие песни получаются!»

Нина Барановская — Константину Кинчеву

Дорогой Доктор! («Доктор Кинчев сотоварищи» — подзаголовок первого альбома АЛИСЫ. — Примеч. РД.)

Когда я впервые услышала альбом «Блок Ада», то мне вспомнились слова Владимира Набокова о сущности поэзии: «Это тайны иррационального, познаваемые с помощью рациональной речи».

Альбом меня оглушил, опрокинул именно своей иррациональностью, хотя на первый взгляд в нем все просто, лаконично и сугубо рационально.

АЛИСА выпустила альбом в трудное для нее время (впрочем, были ли у Вас легкие времена?). Начиналась пора массового психоза публики на Ваших концертах, когда уже было неважно, что Вы споете и споете ли вообще. Это было время, когда журналистская братия избрала Вас вслед за АКВАРИУМОМ объектом неумеренно пылких и не слишком умных восторгов. Одни кричали о Вашей изысканности, другие утверждали, что Вы — самый эстрадный из рокеров. Хорошо, что «Блок Ада» появился именно тогда и начал разрушать стереотипы «тупой заводки» фанов на концертах и восторгов барышень в прессе, увидевших в Вас — о Господи! — героя нашего времени. Между тем АЛИСА создала в альбоме замечательный по своей убедительности образ Антигероя. Она сотворила Антимир, который при столкновении с миром интеллектуального обжорства, псевдодуховности, «жира сердец», «напомаженных туш», с миром гнилым, пошлым и уродливым уничтожает его. Происходит то самое, о чем поется в «Красном на Черном», когда в прологе — Смерть, чтобы эпилогом — Любовь. Но до этого надо выдержать бой. Я слушаю альбом и вижу: черно-красные всадники седлают коней. И на их хоругвях — Ярило, Солнце, чей свет на всех песнях альбома. И не в том дело, что слово это наиболее часто там встречается. Дело в сути. А она в том, что, какую бы философию Вы на себя ни примеряли, Вы все равно останетесь язычником. Солнцем пронизано все Ваше творчество этого времени. Это не просто символ света, а Ваше главное божество. Это — начало живого, это — смерть «для червей и жаб», которых Вы так не любите. Солнце — источник Вашей энергии, начало всех начал. Думаю, не ошибусь, если скажу, что Вы никому так не завидуете, как Икару. Вам необходимо не просто лететь, но подняться к самому солнцу, сжечь в его лучах свои крылья и рухнуть наземь. Сгореть дотла, но почувствовать каждой клеткой испепеляющую силу Солнца. И тогда в эпилоге — Любовь.

Чем еще поражает «Блок Ада»? Традиционностью. Добро и зло, свет и тьма, любовь и ненависть, жизнь и смерть — что может быть традиционнее этих тем? У Вас, когда Вы поднимаете «вечные» темы, все емко и органично, все на нерве, на боли, но без истерики, сильно и мужественно:

Еще один кит, на котором покоится альбом, — ритуальность. Я прежде думала, что ритуальность Ваших песен последнего времени заметна только на сцене, когда Вы завораживаете зал магическими движениями рук. Но, прослушав альбом, поняла — она в самой ткани музыки. Вы умудрились нащупать генетические связи с самыми древними формами фольклора — с заговорами, заклинаниями. Думаю, все это — от Вашего язычества. Наши предки, уже будучи христианами, продолжали прыгать через костры и прогонять лихорадку заклинанием Двенадцати дев, сподручных лихорадки (Огней, Трясеи, Ледеи и др.). Вы, дорогой Доктор, тем же лыком шиты. С одной стороны, в Ваших песнях — «распятье», «купель», «святая постель», но, с другой стороны, застилаете Вы ее не аскетической соломкой, а «сочными травами». Ритмически все песни выстроены, как шаманские песнопения. Вы умеете включать слушателей в свершение некоего ритуала, сосредоточивать все внимание на себе. Вы отбираете у них энергию, но и отдаете сторицей. «Где по кругу пускают любовь, там иду я».

Если подвести итог, то загадка альбома в том, что получился удивительный синтез возвышенного и земного, сегодняшнего и вечного. Магнетической силой земли, ее животворными соками, так же как энергией солнца, пронизана вся ткань музыки.

Это — серьезная работа, несмотря на технические «проколы». В ней нет случайного, сиюминутного. Вы наконец-то встали вровень с самим собой. Теперь уже нельзя отступать, можно только набирать высоту.

Желаю Вам этого,

Анатолий Гуницкий — рок-дилетанту

Уважаемый рок-дилетант!

Знаете, есть группы, в которых сразу, буквально через несколько тактов, распознаешь присутствие истинного рока, и суть дела «не в старом фольклоре и не в новой волне». Этому не научишься. Можно быть зеленым новичком, как Цой в 1982 году, и чувствовать рок, нести его в себе, жить им, а можно просуществовать лет пятнадцать где-нибудь около музыки, но так и не найти свой звук.

Свой звук — это все. Это не только саунд в чистом виде, это — идея, ритм, гармония, дыхание, шок, прозрение, катарсис, драйв: сплавленные воедино, они дают право быть.

Группа ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ имеет такое право.

Дерево рока распустилось на нашей почве довольно пышно (хотя садовники поливали его вместо воды серной кислотой), однако я не могу назвать большое количество групп, имеющих свой неповторимый облик. Музыка магаданцев обращает на себя внимание сразу, будучи совершенно некомфортной и далекой от традиционных схем. После первого прослушивания возникает нечто вроде растерянности, создается впечатление, что попал на некий незарегистрированный остров, обитатели которого вовсе не комплексуют, однако, по поводу своей «незарегистрированности». Они не расточают улыбок вновь пришедшему, не суетятся. Это дико заинтриговывает, рука сама тянется поставить пленку еще раз.

Я затрудняюсь в данном случае наклеивать стилистический ярлык. Так, кстати, всегда бывает, когда сталкиваешься с чем-то самобытным. Первые ощущения вызывают ассоциации с психоделическим роком.

Но можно ли определить канон «психоделики»? Вообще, что она такое? Несомненно, ВС знаком с обширной практикой мировой «психоделики», однако это не мешает ему быть самим собой.

Музыка ВС требует внимания и сосредоточенности. Общий ее колорит — мрачноватый, она далека от гимнов и хитов. Мелодические ходы, гармонии — парадоксальны, загадочны. Такую музыку либо принимаешь, либо нет, но если все же принимаешь, то ориентироваться приходится в сложных, насыщенных аранжировках, в дисгармоничных сочетаниях пронзительных, скрежещущих тембров, в клокочущем звучании саксофона, в неожиданных пронизывающих репликах гитары. Вокал — странный, алогичный, интонации какието колдовские: выкрики, взвизги, нарочито искаженное, «грязное» пение. Это может показаться манерностью, но лишь на первый взгляд. По-другому песни СИНДРОМА петь просто нельзя, они рождены болью и острейшим чувством неудовлетворенности окружающим миром.

Социальная проблематика — не на переднем плане, она где-то внутри, в подтексте. Смысловой уровень текстов завуалирован в гротескных образах, в головокружительных ассоциациях сюрреалистического постижения реальности. Барочный поэтический ряд неотделим от страстной, нервной музыки. Все восемь песен отлично состыкованы одна с другой, их чередование продумано, в итоге создается редкое ощущение цельности.

Очень интересно соотносятся компьютер и пунктир перкуссии, ритм гибкий, чуткий.

Кульминация альбома — «Я — Кельт». Самая длинная пьеса, способная вывести из равновесия короля флегматиков. То, что здесь делает гитара, передать очень трудно: ядовито-острые пассажи следуют один за другим, потом учащаются, и вот над относительно спокойным метром прорезывается непрекращающийся испепеляющий звук, заполняющий пространство композиции.

Такого рода «сюрпризы» есть в каждой теме. Вообще, все это можно представить в виде мощного потока уникального рок-мифотворчества. Я не о технических достижениях (они, бесспорно, есть), меня привлекают сила чувства, идея. Эти загадочные шарады хочется разгадывать, группа достойна самого пристального внимания.

Музыканты из Магадана избрали трудный путь, но каждый, кто услышит их музыку, захочет бродить по головоломным тропинкам необычной выразительности.

Рок-дилетант — Андрею Гаврилову

Дорогой друг и коллега!

Как видите, дела у нас пошли, и мне жаль, что Вы, в силу своей географической удаленности, не можете участвовать в самом трепетном — выискивании в потоке неизвестных групп и солистов новых талантов. Надеюсь, в следующем выпуске «МЭ» Вы включитесь в нашу работу, когда я отправлю Вам некоторые фонограммы для обозрения, а сейчас хочу поделиться своими радостями и открытиями.

Насколько все же разнообразна рок-музыка! Только что Вы читали впечатления Старого Рокера об альбоме сложном и чрезвычайно изысканном музыкально, где прямая социальность как бы отсутствует, а я хочу предложить Вам альбом группы «из глубинки», где простота и доходчивость музыкальных решений соседствует с самой острой злободневностью.

Альбом группы ВОДОПАД из города Верхотурье Свердловской области уже имеет широкое хождение. Первое, о чем спросил меня Николай Мейнерт, когда мы встретились с ним в Москве на «Рок-панораме», было: «Вы ВОДОПАД слышали?» Альбом имеет два названия: «Берегите Цинк» и «1-й Всесоюзный Панк-Съезд» — и записан на нем репортаж с этого вымышленного авторами панк-съезда.

По жанру это близко к детской радиопостановке. Помните «Незнайку в Солнечном городе»? Так вот, если бы в Солнечном городе завелись бы вдруг панки, рокеры, хиппи, металлисты, люберы и собрались бы в одном из подвалов на свой съезд, то это было бы именно то, что представлено ВОДОПАДОМ, ибо прием взят тот же, «незнайкин»: все интермедии и песни исполняются в убыстренной скорости, следовательно, писклявыми детскими голосами. Эффект изумительный! Это смешно и трогательно, как-то сразу понимаешь, что все эти «неформалы», в сущности, — дети и относиться к ним надо прежде всего как к детям.

Конечно, не только в техническом приеме дело, но и текстах, и в исполнении, и в драматургии, кстати. Вот что значит иметь в составе талантливого литератора, каким является лидер группы Сергей Лукашин!

У меня завязалась с «водопадами» переписка, и Лукашин прислал мне целую повесть «Слово о полку Водопадовом», где на 30 страницах, с тем же юмором, что в альбоме, повествуется об истории создания группы и записи первых ее альбомов («Панк-Съезд» — последний, третий по счету). Чтобы самому не мучиться, я процитирую Лукашина, который дал в «Слове» исчерпывающий самоанализ конкурсного альбома.

«Была создана довольно хлесткая карикатура на этот нелепый мирок горлопанов, большинство из которых понятия не имеют о том, что им надо в этом мире, в то время как давным-давно известно, что первым же ветерком жизни без мамы с них напрочь сдует все эти дурацкие регалии и остаток дней они посвятят борьбе с женой и погоне за „бабками“, тряпками и прочим дерьмом.

Но, срывая маски, ВОДОПАД одновременно щадил своих героев, показывая, что большинство этих „свирепых“ панков и металлистов — всего-навсего обыкновенные пацаны, играющие в свои „странные игры“ лишь потому, что эти занятия до недавних пор были гораздо интереснее затхлой и лживой ноосферы страны и обюрократившегося до омерзения комсомола. Герои ВОДОПАДА не были страшны. Более того, они вызывали симпатию и сочувствие…

Тут уместно вспомнить древнее изречение: „То, что становится смешным, перестает быть опасным“. А если этот смех окрашен ноткой сострадания, то это уже не смех, а дружеская рука, протянутая пацанам в эти мрачные подвалы с целью вытащить их оттуда на свет божий. С этой точки зрения ВОДОПАД своим альбомом проделал пропагандистскую работу за целый аппарат обкома комсомола. Один „Жидкий Стул“ перевесит сотню брошюр о вреде токсикомании…»

И Вы знаете, Андрей, я с этим согласен. Критика недостатков и пороков в молодежной среде не должна быть назидательным поучением. Она должна рождаться изнутри, и альбом ВОДОПАДА — яркий тому пример. Когда это поймут в аппаратах райкомов и обкомов комсомола, на радио и телевидении, тогда записи наших героев перестанут восприниматься в штыки, а станут оружием в настоящей, а не показной идеологической работе.

Нина Барановская — рок-дилетанту

Уважаемый рок-дилетант!

Новый альбом группы ТЕЛЕВИЗОР заставил меня задуматься о том, сколь скоропалительны мы подчас в своих выводах. Порой мы уподобляемся людям, которые, не дожидаясь, пока яблоко созреет, надкусывают его и тотчас корчат скорбную мину: мол, и кисло, и жестко, и аромату нет…

Я не отказываюсь от своих прежних упреков ТЕЛЕВИЗОРУ — сначала в некотором «аквариумоподобии», а потом, напротив, в резко выраженной плакатности творчества. Но, может, стоило терпеливо подождать и посмотреть, что в конце концов из этого получится?

Новый альбом ТВ убеждает меня в том, что второй такой группы в стране нет. Эту исключительность, философию, позицию — как творческую, так и жизненную — можно принимать или не принимать, но несомненно, что она выражена четко и художественно убедительно.

На протяжении всего альбома разговор идет о вещах, которые всегда волновали каждого творческого человека: взаимоотношение личности и общества, взаимоотношение человека думающего и сомневающегося с чиновничьей машиной бюрократического подавления мысли. Разговор идет о праве личности оставаться ею.

Альбом начинается песней «Кто Ты?». Обретение веры, идеала — процесс вечный и довольно мучительный. Каждый человек, думает он об этом или нет, всю жизнь пытается найти свою правду, свою веру. В наши дни многие люди — немолодые и молодые — всерьез стали интересоваться различными аспектами религии. Кто-то увлекся буддизмом, кто-то заинтересовался учением огнепоклонников, кто-то вчитывается в строчки Евангелия.

Ответа пока не слышно. На что опереться? Только на то, что внутри тебя самого (песня «Внутри»). Собственная совесть — главное мерило жизни. Внутренняя свобода — это то, что помогает не терять силы, помогает бороться и жить.

Продолжением этой песни звучит «Отечество Иллюзий». Но здесь герой идет дальше. Ему уже мало хранить огонь внутри себя. Ему мало сберечь нетленной свою душу. Идет посягательство и на его мысль, на право человека самостоятельно думать, а не просто переваривать готовые формулы: «Моя голова не помойка, оставьте меня в покое!»

Личность всегда вызывает ненависть обывателя, ненависть застегнутого на все пуговицы чиновника, в каком бы обличье он ни выступал. Об этом большинство песен Михаила Борзыкина — лидера группы ТЕЛЕВИЗОР. И здесь я с ним заодно. Но есть моменты, когда я расхожусь с ним, и расхожусь резко.

Я ненавижу, когда людей пытаются оболванить, превратить их в «полуфабрикаты». Но я не верю, что это можно сделать с каждым. Борзыкин поет:

Отстаивать собственную индивидуальность — святое дело. Но не слишком ли самонадеянно считать, что только ты ею обладаешь? Хотелось бы, чтобы те светлые идеи, которые звучат в Мишиных песнях, подкреплялись такой малостью, как любовь к людям и вера в них.

Был период, когда мне у ТВ не хватало… музыки. Звучит парадоксально применительно к музыкальному ансамблю. Новый альбом меня порадовал и с точки зрения музыки. «Дети Уходят» — самая выразительная в этом отношении песня. Самая, но не единственная. В целом же альбом слушала с «а-а-громным интересом»! Так что послушайте и Вы, уважаемый рок-дилетант. Быть может, некоторое Ваше равнодушие к ТВ сменится искренним интересом?

С уважением,

Рок-дилетант — Андрею Гаврилову

Привет, Андрей!

Как приятно все же делать открытия! Пока их довольно мало в нашем конкурсе, а ведь мы рассчитывали именно на них, когда затевали этот проект. В прошлом месяце нас порадовал ВОСТОЧНЫЙ СИНДРОМ из Магадана, а в нынешнем — сразу два: АДО и КЛАССИФИКАЦИЯ Д!

Однако по порядку. Вот сюжет. Прослушивая однажды конкурсные фонограммы, я поставил на магнитофон пленку с альбомом группы с ничего не говорящим мне названием — АДО. На обложке было указано: «Квартирный способ записи», что уже настраивало на скептический лад. Услыхав первые такты (две акустические гитары, бас и довольно нежный юношеский вокал), я сразу решил, что передо мной очередное подражание АКВАРИУМУ. Но что-то зацепило в мелодии и в тексте (тоже, кстати, «БГ-подобном», где слово «Бог» упоминается уже в первом куплете), и я стал слушать дальше. А дальше меня затягивало в эту музыку все больше и больше, так что альбом я дослушал почти в полном восторге, удивляясь только этому своему воодушевлению, поскольку не мог его объяснить. АКВАРИУМ я, конечно, люблю, но я не люблю подражателей, даже если они подражают любимой группе.

Здесь же при поверхностном сходстве было нечто глубоко свое, причем очень простое, хрупкое и незащищенное. Я прослушал снова и улегся спать, озадаченный.

Случилось так, что буквально на следующее утро ко мне заглянул БГ, и я, чтобы проверить свои ощущения, поставил ему пленку АДО. При первых звуках Боря насторожился, сделал удивленное лицо и, несмотря на то что забежал на минутку, дослушал альбом до конца, время от времени восклицая: «Это класс!» или «Это настоящий рок-н-ролл!» (В альбоме нет ни одного собственно рок-н-ролла!) Закончив прослушивание, он сделал заключение: «Это не АКВАРИУМ, но это растет оттуда же, откуда рос АКВАРИУМ». После чего через некоторое время я переписал ему альбом «Ночной Суп», и АКВАРИУМ слушал его вместе, тоже весьма воодушевленно, а альтист Ваня Воропаев даже взял у меня адрес группы и, будучи в Москве, не поленился съездить в город Коломну, чтобы познакомиться с ребятами! Фантастика?

А что же сам альбом? Это восемь песен (номер «20 Поездов» — всего лишь отбивка между сторонами альбома), далеких от всяческой «крутизны», как музыкальной, так и текстовой. В них поется о реке, лесе, цветах, старом доме, фотографии любимой… Банально? Ничуть! Помимо ярко выраженной собственной мелодики, напомнившей Борису и мне первые песни Цоя (по ощущению, не по сходству музыкальных приемов!), помимо образных, иногда по-детски наивных и целомудренных текстов, группа обладает редчайшим свойством. В ее песнях нежность и любовь к миру, нигде не переходящие в слащавость, выражены столь искренно, чувственно и неподдельно, что — каюсь! — иной раз на глаза предательски наворачивались слезы. Вот конец маленькой сказочки о «самом маленьком гноме», повстречавшем в лесу подружку («Лес»):

Некоторые из слушавших альбом пожимают плечами, говорят: «Мило…» — и до сих пор не врубаются, что нежность, любовь и добро — единственная альтернатива злу. Мы же часто пытаемся победить зло злом: непримиримостью, нетерпимостью («Кто не с нами, тот против нас!»), желанием огнем и мечом искоренить неправду и поставить взамен нее свою правду, которая тут же оборачивается ложью. Мы так любим борцов за справедливость, а эти ребята из Коломны не борются за справедливость, а от души поют о любви, ибо знают, что без нее никакая справедливость невозможна.

Анатолий Гуницкий — рок-дилетанту

Представляю, как будут плеваться панки, послушав этот альбом! И не только панки… Ведь в «Музыке для Детей и Инвалидов» нет дешевой публицистики, заполнившей современный рок. Поют об одном:

«Даешь политику!», или «Даешь перестройку!», или «Даешь перестройку перестройки!». Музыканты АПРЕЛЬСКОГО МАРША явно предчувствовали упреки в академизме и эстетстве и с юмором предназначили свой альбом детям и инвалидам.

Знающий человек сразу разберется, в чем тут дело: группа принадлежит к свердловской школе, с ее традиционной ориентацией в первую очередь на музыку. Типичные признаки этой школы: композиционная выверенность, сильный, красивый, правильный вокал, ведущая роль клавишных инструментов. Рок-классицизм? Если угодно, да. С присущими любому классицизму достоинствами и противоречиями. При таком подходе, например, непосредственность, спонтанность, импровизационность отходят на второй план, меньше новых, рискованных идей… К АПРЕЛЬСКОМУ МАРШУ вся эта философия имеет прямое отношение. Они играют музыку весьма традиционную, ее корни в арт-роке, но благодаря серьезному отношению к делу найден свой поворот темы. Получилось нечто вроде тяжелого арта…

Ну, а теперь посмотрим, что же конкретно приготовил АПРЕЛЬСКИЙ МАРШ для сирых и слабых?

Первая песня — «В Ожидании Годо». Сюжет к пьесе С. Беккета имеет косвенное отношение, здесь обыгрывается ситуация ожидания. В этой песне есть все, типичное для «инвалидной» музыки: отсутствие случайных, «лишних» звуков и необязательных проигрышей: звучание насыщенное, тембрально богатое; несомненный пиетет перед классикой: изощренный мелодический лабиринт. Все рассчитано, продумано, отшлифовано.

Но в альбоме есть и недостатки (оборотная сторона академической методы): иногда не хватает живости в драйве и малой толики попса, нет концептуальной целостности. Несколько песен не очень удались из-за текстовой надуманности, слово как бы выпадает из музыки, получается грубовато и прямолинейно. А вообще-то Е. Кормильцев пишет интересно, у него встречаются и неожиданные метафоры, и тонкая ирония.

Несомненные удачи альбома: «Нежность — Это Я» (иронический гимн плоти, завораживающий своим безудержным энергетизмом; герой песни отождествляет себя с Полифемом, мифологическим циклопом, не очень гостеприимно встретившим Одиссея, — еще одна литературная реминисценция), загадочная «Слоновая Кость», инструментальная «Анимация», упомянутая «В Ожидании Годо», и медитативная «У Этой Реки» (музыка и текст Б. Ино, перевод Е. Кормильцева).

Самый же грандиозный номер, высшая точка альбома — «Котлован». Название песни и ее трагический колорит вызывают неизбежные ассоциации с романом Платонова (третья литературная реминисценция!). Вокал Натальи Романовой — это высочайший уровень, нечто фантастическое, модуляции ее голоса в низком регистре буквально переворачивают сознание, «кроваво-красный котлован» ощущаешь физически! Ничего более страшного и одновременно возвышенного я в нашем роке еще не слышал. И хорошо, что она поет соло только одну песню, тут никакие сравнения и контрасты были бы неуместны.

Если бы АПРЕЛЬСКИЙ МАРШ записал один только «Котлован», он бы и тогда вошел в историю. А тут целый альбом — классная, профессиональная работа! Я очень надеюсь, что эта самобытная группа еще не раз заставит говорить о себе, и да минует ее коммерческое болото филармоний и «парков Горького»!

Рок-дилетант — Анатолию Гуницкому

Анатолий!

Зная Ваше несколько скептическое отношение к московскому року, направляю Вам пленку с альбомом «Кома» и защитительное письмо в приложении, ибо мне альбом весьма понравился. Не верю, чтобы Вы не оценили его, тем более что перед нами во многом наглядный пример развития традиций «Треугольника», у истоков которых Вы стояли.

Несмотря на устрашающее название группы и летальное наименование альбома, в целом это — удивительно жизнеутверждающая музыка. Заигрывать с темой смерти и тем более стебаться над нею, по-моему, нехорошо, но побеждать смерть творчеством — необходимо. На мой взгляд, здесь именно эта попытка. После краткого скрипичного вступления (знаменитый траурный прелюд Шопена № 24, я его когда-то играл на фортепьяно, когда меня в детстве пытались приобщить к музыке) сразу начинается энергичный, полный драйва проезд «Реанимационной Машины» с мигалками, сиреной, как та «скорая помощь» у Твардовского, которая «сама режет, сама давит, сама помощь подает». На этой машине мы въезжаем в несколько элегическую, полную скорбной иронии «Безобразную Эльзу» из средневековой германской поэзии (вообще, КРЕМ широко пользуется всяческого рода культурными ассоциациями — вроде индийских мантр или песен Дж. Моррисона, но ведь это тоже традиция «Треугольника», не так ли?). Миновав эту зловещую старушку «с банкой чистого спирта» и рефреном «ведь мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть», с чем я решительно не согласен, — впрочем, как и автор текста и музыки Армен Григорян, судя по его светлому, жизнелюбивому вокалу — мы попадаем в «Африку» — веселый, с элементами сатиры, прелестно аранжированный музыкальный хит. Бэк-группа вокалистов, саксофон, различные подзвучки. напористый ритм, абсурд текста — короче говоря, пиршество! После него, как и полагается, мрачное похмелье «Клаустрофобии», но тоже не совсем всерьез — или мне так кажется? Следующая песенка, повествующая о гибели супермена Хабибулина, была бы жутковатой, если бы и ее не спасали напор музыки и тот же ироничный вокал. Но хватит грустить! Следующие две песни — «Кондратий» и «Моя Деревня» — заставляют вспомнить «Корнелия Шнапса» и «Туманную Ниву», причем «Моя Деревня» — явный хит, способный сдвигать с места гробы (простите за метафору, но она в стилистике альбома). Однако следующий хит — «Мусорный Ветер» — это уже что-то новое. Прекрасная, серьезная, глубоко лирическая тема. Тут начинаешь понимать, что альбом — вовсе не изящная безделушка, каким он казался поначалу. Правда, «Гимн Мертвым» очень уж попахивает Майком («Блюз де Моску»), но почему бы не вспомнить и Майка? Тем более что через одну песню мы вспоминаем «ДООРЗ» и даже слышим музыкальную цитату из песни Дж. Моррисона. Венчает же все умиротворенная, печально-ироническая «Хари Рама» с такими же простыми и грустными заклинаниями: «Я перестану курить, Я брошу пить. Перестану говорить о любви. Стану любить…» И снова — шопеновская кода. Все это сделано с большим вкусом, разнообразием мелодических и ритмических рисунков, превосходно аранжировано и записано.

Можно придираться к отдельным текстовым «ляпсусам», можно сетовать на некоторую несамостоятельность музыкального мышления, но по сравнению с предыдущим альбомом КРЕМА («Иллюзорный Мир») — это огромный шаг вперед. Профессионализм самой высокой пробы, а слушать просто в кайф. Я уже выучил альбом наизусть.

Желаю Вам того же.

Бэвид Доуи — рок-дилетанту

Глубокоуважаемый рок-дилетант!

Прежде чем отправить Вам это послание, я долго ерзал на стуле, повергнутый в глубокую растерянность крутым альбомом группы из поселка Кольцово Новосибирской области.

С одной стороны, я до визга радовался изумительно яркому музыкальному мышлению и высокому профессионализму ребят из этакой глубинки. Но, с другой стороны, КЛАССИФИКАЦИЯ Д безбожно ободрала всю классику мировой рок-музыки, и это не могло не вызвать моего праведного гнева. Вот уж поистине — горе от ума!

Но чувства взяли верх над рассудком, и я, перестав выискивать прототипы, по уши погрузился в:

1) утонченную концептуальность альбома. Сия редкая птица давным-давно похоронена центровыми командами как пережиток капитализма. Счастливый шанс отыскать ее сохранился лишь в медвежьих уголках, где еще не ступала нога пост-панка;

2) холодную отстраненность завораживающего кларнета, головокружительные мелодические построения, экспрессивнейший вокал, одновременно и трогательный, и безумно напористый. В провинции пока еще серьезно относятся к деланию музыки, не превращая ее в обезличенный довесок к выкрикиванию политических лозунгов;

3) смакование безусловной неординарности каждой композиции. Вопрос об эпигонстве, на мой взгляд, неуместен. Логичнее было бы расценивать творчество группы как талантливое развитие традиций БГ, Цоя и группы КИНГ КРИМСОН одновременно. Прелестные городские романсы «Петров» и «Начальник Пивного Ларька» продолжают традиции раннего АКВАРИУМА, а «Подарки» в качестве хита могли бы обеспечить успех любому альбому КИНО;

4) разноплановость музыкальных решений каждой песни. Это и неистовый панк-рок («Перешагивая Через Траншею»), и психоделические выверты («Погружаясь в 5/4»), и тянущий жилы блюз («Первый Дождь»), и легкий восточный гарнир («Потому Что»). «Эклектика!» — скажете Вы — и ошибетесь. Каким-то удивительным образом все это слито в весьма гармоническое целое;

5) акустическую массу фонограммы, где ровно столько электричества, сколько нужно, чтобы играть рок. Я с наслаждением констатировал отсутствие ритм-компьютеров, синтезаторов, секвенсоров, вокодеров и прочих прелестей технического прогресса. Будь благословенна политика Внешторга, уберегшего талантливых музыкантов от буржуазных излишеств!

Правда, погрузившись во все это, я также наткнулся на некие сюрреалистические речитативы весьма сомнительного качества. Но, как говорится, рок без брака не бывает.

Я полагаю, жюри надо вынести специальную благодарность поселковому Совету, предоставившему вышеуказанной группе звукозаписывающую аппаратуру.

Рок-дилетант — Александру Старцеву

Александр!

Благодарю за предложение написать рецензию для «Рокси» на новый альбом КИНО. Наметившийся регулярный обмен рецензиями между «Рокси» и «МЭ» — это тот случай, когда принцип «ты — мне, я — тебе» не вызывает у меня отвращения.

Теперь к делу. Мне кажется, что группа КИНО записала свой лучший альбом и один из лучших альбомов в истории отечественного рока. Дело не в том, что он мне очень нравится, а в том, что он поднимает наш рок на новую ступень. Я бы назвал ее ступенью мужественной гражданской ответственности, при всей моей нелюбви к громким словам.

То, что Виктор Цой — романтик и «последний герой», мы знали давно. Но мне казалось, что он после феноменального по свежести и музыкальной самобытности альбома «Кино-45» стал немного «подкисать». «Ночь» и «Это Не Любовь»— при том, что и там и там были превосходные песни, — в целом производили впечатление некой заторможенности, и я даже как-то печатно назвал Цоя «остывающим метеоритом». Герой медлил, подобно Гамлету, и вот прорвалось! Такого горячего альбома не было давно. Он обжигает.

Во-первых, о музыке. Она прекрасна по своей мощи и чистоте. И отточенно проста. Ритм-секция, где Густав на этот раз играет на компьютере, что не помешало ему сделать барабаны удивительно живыми, а Тихомиров, как всегда, предельно четок, создает великолепный по крутизне горячий пульс альбома. Такой альбом можно действительно назвать «Группа Крови», в его жилах кровь, а не вода. Юра Каспарян практически в одиночку тащит музыку, а клавишные помогают лишь создавать в нужных местах фон. И конечно, голос Цоя, в котором и сдержанная боль, и благородство, и пафос, и загадочность.

Весь альбом воспринимается мною как поход «последнего героя» сквозь ночь и звезды, в черном плаще, между землей и небом. Вот издалека, из хаоса приближается звук гитары, и начинается «Группа Крови» — одна из лучших песен с ослепительным по мелодической красоте и поэтической свободе припевом:

Я вспомнил почему-то Окуджаву: «Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграет…» То же настроение, и гитара Каспаряна поет здесь, как походная труба.

Дальше следует блок из четырех песен, в которых происходит развитие конфликта, заявленного первой песней. Герой ушел на войну. С кем? С бюрократами и чиновниками? С тоталитаризмом? Может быть, он борется за демократию и гласность?

Нет. Война гораздо серьезней. Это война между «землей и небом» человеческого духа. И она происходит в нем самом, она происходит в каждом человеке. У каждого есть выбор — иметь теплый дом, обед и свою доказанную верную теорему или искать, двигаться вперед по лужам сквозь черную неизвестность ночи. Герой Цоя выбирает второй путь, хотя ему и жаль теплой постели. Он дождался времени, когда «те, кто молчал, перестали молчать». Что же они делают? Они «садятся в седло, их уже не догнать».

И все же — страшно. Не безумие ли это — отказываться от жизненных благ, лететь куда-то? Поэтому крик:

Первые пять песен альбома превосходны по глубине и силе развивающегося в них конфликта. Это — вечный конфликт, от него никому не уйти.

Но вот привал. Цой шутит, Цой пародирует со своею всегдашней невозмутимостью.

Намек на Гребенщикова? БГ ведь учился в математической спецшколе. Я думаю так потому, что далее, в той же песне с загадочным названием «Бошетунмай», есть намеки и на Васю Шумова, когда Цой вдруг переходит на перечислительный речитатив, кончающийся словом «центр», и на Костю Кинчева, когда пародируется известное «мы вместе!».

Но пошутили — и хватит. Надо двигаться дальше. Во второй части альбома герой ищет единомышленников. После сильной музыкальной темы «В Наших Глазах» он, только что посмеивавшийся над Кинчевым, уже взывает: «Попробуй спеть вместе со мной, шагай рядом со мной». Ему нужно это единство, потому что «дальше действовать будем мы».

Песня «Прохожий» как-то выпадает — и музыкально, и тематически. Цой словно напоминает, что он все же из тех, «кто в пятнадцать лет убежал из дома». О заключающей альбом «Легенде» можно писать очень много. Мелодически она явно связана с «Группой Крови», альбом музыкально закольцован. Но какая смена настроения! Какая грусть и печаль у бойцов, возвратившихся с битвы. Какая скорбь. И все же Цой находит слова предельно точные и мужественные:

О поэтике Цоя надо писать отдельно. На мой взгляд, он сейчас — один из самых лучших поэтов в роке. Магия недосказанности, находящей продолжение в музыке и из музыки же рождающейся. Афористические формулировки. Ясное мышление и глубина чувства. Если альбом не будет издан на пластинке, это будет явной несправедливостью, тем более что работа звукорежиссера Алеши Вишни — превосходна.