Продолжатели традиции

Учитель сказал о Гун Е-чане, что его можно женить, несмотря на то что он был некогда связан тюремными узами, ибо это не его вина, с чем и женил его на своей дочери.

Учитель сказал о Нань-жуне:

– В государстве, где есть закон, он не пропадет; где нет его – избежит казни. – И вследствие этого женил его на своей племяннице.

Учитель сказал о Цзы-цзяне:

– Какой благородный муж этот человек! Если бы в Лу не было благородных людей, то откуда у него взялись бы такие достоинства?

Некто сказал:

– Юн – человек гуманный, но не болтун.

Учитель сказал:

– К чему нужна болтливость? Парировать людям софизмами – вызывать в них отвращение к себе. О его гуманизме я не знаю, но к чему ему красноречие?

Юн – Жан-юн, ученик Конфуция из царства Лу.

Учитель, разговаривая с Цзы-гуном, спросил:

– А из вас с Хуэем кто способнее?

Цзы-гун ответил:

– Как я осмелюсь сравнивать себя с Хуэем? Если он услышит о чем-либо одно, то, основываясь на этом одном, узнает о нем всё. А я, услышав о чем-либо одно, узнаю только вдвое.

Учитель сказал:

– Да, это верно, я согласен, что ты не равен ему.

Гнилое дерево не годится для резьбы, равным образом стена, сложенная из навоза, не годится для штукатурки.

Цзай-юй заснул днем.

Учитель сказал:

– Гнилое дерево не годится для резьбы, равным образом стена, сложенная из навоза, не годится для штукатурки. Стоит ли упрекать Юя?

Потом он добавил:

– В общении с людьми я сначала слушал их речи и верил их действиям, а теперь я слушаю их речи и наблюдаю, смотрю за их поступками. Такая перемена произошла во мне благодаря Юю.

Цзы-гун сказал:

– Чего я не желаю – это чтобы другие делали мне то, чего я не желаю делать другим.

На это Учитель сказал:

– Цзы! Это для тебя недостижимо.

Цзы-лу боялся услышать что-нибудь новое, прежде чем услышанное им ранее могло быть приведено в исполнение.

Цзы-гун спросил:

– Почему Кун Вэнь-цзы назвали «просвещенным»?

На это Учитель сказал:

– Несмотря на быстрый ум, он любит учиться и не стыдится обращаться с вопросами к низшим, поэтому-то его и назвали «просвещенным».

Кун Вэнь-цзы – сановник из царства Вэй по имени Юй. «Вэнь-цзы» («Просвещенный муж») является его посмертным именем.

Учитель сказал:

– О Хуэе я могу сказать, что сердце его в течение трех месяцев не разлучается с гуманностью, тогда как у других ее хватает на день, самое большее – на месяц.

Учитель сказал:

– Какой достойный человек Янь-хуэй! Он довольствовался одною чашкою риса и одним ковшом воды и жил в отвратительном переулке. Другой бы не мог вынести этих лишений, а он не изменял своей веселости. Какой достойный человек Хуэй!

Когда Цзэн-цзы заболел, его навестил Мэн-цзин-цзы и осведомился о его здоровье. Цзэн-цзы сказал:

– Когда птица при смерти, то пение ее жалобно; когда человек при смерти, то слова его важны. Для благородного мужа в правилах поведения важны три вещи: во внешности и манерах он далек от грубости и небрежности; выражением лица близок к искренности; в речах тоже избегает вульгарности и фальши. Что касается (расположения) жертвенных сосудов (то есть разных мелочей), то для этого есть специальные чины.

Мэн-цзин-цзы – аристократ из царства Лу.

Цзэн-цзы сказал:

– Будучи способным, он мог учиться у неспособного. Обладая большими знаниями, мог обращаться с вопросами к малознающим. Будучи мудрецом, он не боялся выглядеть неучем. Наполненный, не боялся показаться пустым. И если кто-то наносил ему обиду, он никогда не старался на нее ответить. Именно так поступал один мой старый друг.

Возможно, что речь идет об одном из самых любимых учеников Конфуция – Янь-хуэе.

Конфуций сказал:

– Всегда внимательный к тому, что я говорил, – это был Янь-хуэй.

Конфуций сказал о Янь-юане:

– Жаль мне его! Я видел его двигающимся вперед и никогда не видел, чтобы он останавливался.

Конфуций произнес эти слова на могиле Янь-юаня (Янь-хуэя) – своего любимого ученика.

Конфуций сказал:

– Облаченный в старый рваный кафтан и не стыдящийся стоять с одетым в лисью шубу – это Чжун-ю (Цзы-лу). В «Ши-цзине» («Каноне песнопений») сказано: «Тот, кто независтлив и неалчен, к чему ему делать зло?»

Цзы-лу всю жизнь потом повторял этот стих.

Конфуций же заметил:

– Одного этого правила недостаточно для достижения добродетелей.

Чжун-ю – другое имя Цзы-лу, одного из учеников Конфуция.

Конфуций сказал:

– Все сопровождавшие меня в Чэнь и Цай не достигли моих ворот.

В царствах Чэнь и Цай многие ученики покинули Конфуция.

Между ними добродетелями отличались Янь-юань, Минь-цзы-цянь, Жань-бо-ню и Чжун-гун, красноречием – Цзай-во, Цзы-гун, в государственных делах – Жань-ю и Цзы-лу, и ученостью – Цзы-ю и Цзы-ся.

Речь идет об учениках, которые сопровождали Конфуция в странствиях в царство Чу.

Конфуций сказал:

– Хуэй – не помощник мне; во всех моих речах он находил удовольствие и не противоречил.

Речь идет о любимом ученике Конфуция Янь-хуэе.

Цзи Кан-цзы спросил у Конфуция:

– Кто из ваших учеников отличается любовию к Учению?

Тот отвечал:

– Таким был Янь-хуэй. Он любил учиться. К несчастью, он умер, а теперь уже нет таких.

Янь-хуэй – один из самых способных учеников Конфуция.

Переходить должную границу так же плохо, как не доходить до нее.

Когда Янь-юань умер, Янь-лу (отец его) просил у Конфуция повозку, чтобы на вырученную за нее сумму сделать саркофаг.

Конфуций сказал:

– Каждый почитает своего сына вне зависимости от того, способен он или нет. Когда Ли, мой сын, умер, то у него был гроб, но не было саркофага. Не пешком же мне ходить ради саркофага! Так как я состою в списках вельмож, то не могу ходить пешком.

Эта история относится к тому периоду, когда Конфуций был сановником (дафу) и возглавлял судебное ведомство в своем родном царстве.

Когда Янь-юань умер, Конфуций сказал:

– Ах! Небо погубило меня! Небо погубило меня!

Когда Янь-юань умер, Конфуций горько плакал. Сопутствовавшие ему сказали:

– Учитель, ты предаешься чрезмерной скорби!

Он отвечал:

– Чрезмерной скорби? Если кто достоин глубокой скорби, то только такие, как он!

Когда Янь-юань умер, ученики хотели устроить ему богатые похороны. Конфуций сказал:

– Нельзя!

Но ученики все-таки пышно похоронили Янь-юаня.

Конфуций сказал на это:

– Хуэй смотрел на меня как на отца, но я не могу смотреть на него как на сына; не я, а вы виноваты в этом!

Цзы-гун спросил Конфуция:

– Кто достойнее – Ши (Цзы-чжан) или Шан?

Конфуций ответил:

– Ши переходит за середину, а Шан не доходит до нее.

– В таком случае, – продолжал Цзы-гун, – Ши лучше Шана.

Конфуций сказал:

– Переходить должную границу так же плохо, как не доходить до нее.

Цзы-чжан (Ши) и Цзы-ся (Шан) – ученики Конфуция. Считается, что Цзы-ся очень тщательно следовал наставлениям Учителя, но был человеком узких взглядов и потому не доходил до середины.

Конфуций сказал:

– Хуэй (Янь-юань) почти близок к Пути (истине) и по своему бескорыстию часто терпит нужду. Цы (Цзы-гун) не мирится с судьбою, приумножает свое имущество, и расчеты его часто бывают верны.

Цзы-лу спросил:

– Когда услышу о долге, следует ли мне немедленно исполнять его?

– Как можно, – сказал Конфуций, – когда у тебя живы отец и старший брат?

– А мне – следует? – спросил Жень-ю.

– Тебе – следует, – отвечал Конфуций.

Тогда Гун Си-хуа сказал:

– Когда тебя спросил Ю, так ты отвечал ему: «У тебя есть отец и старший брат»; а Цю ты отвечал, что следует. Я в недоумении и осмеливаюсь спросить у тебя разъяснения.

Конфуций отвечал:

– Цю – труслив, и потому я побуждаю его идти вперед, а Ю – стремителен, потому я осаждаю его назад.

Когда Конфуцию угрожала опасность в местности Куан и Янь-юань отстал, он потом сказал последнему:

– Я считал тебя умершим.

На это последовал ответ:

– Когда Учитель жив, как я смею умереть!

Назад: «Птица выбирает дерево. Как же дерево может выбирать птицу?», или искусство управления государством