Глава 10
Тонкости выращивания шампиньонов
Послушав еще некоторое время разговоры за столом, Кис решил, что ничего интересного он тут больше не выловит. Тем более Игорь уже несколько раз незаметно дергал его за рукав: ему не терпелось услышать продолжение, надо полагать.
Они сумели ускользнуть из кухни под благовидным предлогом и вернулись в комнату Алексея.
– Ты остановился на самом интересном месте, что-то насчет противоречий, – напомнил Игорь.
– Мы вот как сделаем: попробуй пересказать события – ты теперь знаешь все то же самое, что и я, – в хронологическом порядке. Начиная от открытия академика и кончая его гибелью. Представь, что это сюжет романа, который ты сочинил, и сейчас рассказываешь его другу, которому отводишь роль критика. Можешь даже текст напечатать, если хочешь. Делай, как тебе удобнее. А я пока схожу в кабинет Донникова, хочу еще разок заглянуть в его компьютер.
– Там же ничего интересного нет, ты сам сказал.
– Ну, кое-какие следы остались… Пробегусь по ним. А ты пока поработай над изложением сюжета. Я вернусь минут через двадцать, расскажешь мне.
– Зачем это, Кис?
– Для ясности картины. Думаю, ты сам поймешь, когда она выстроится у тебя перед глазами целиком.
В домашнем компьютере академика почти никакой информации не содержалось – детектив в этом убедился снова. В рабочем, возможно, куда больше – да только доступа к нему у Алексея не имелось и не предвиделось. Планшетом Евгений Дмитриевич не пользовался, по словам Маши, а смартфон его погиб в огне вместе с хозяином… Тем не менее слова горничной Дины, слышавшей, как Маша спросила Юлю о финансовых консультациях, заинтересовали детектива. Возможно, Маша использовала это лишь в качестве предлога для разговора со своей единокровной сестрой – но как знать, вдруг ее вопрос не случаен? Не исключено, что финансовая тема возникала в беседах с ее отцом… Теперь девочку не достать и вопрос ей не задать – всего-то и остается попробовать отследить заходы Донникова в Интернет. По ним, если повезет, удастся понять, интересовался он налоговыми вопросами или, наоборот, искал, куда вложить суммы – наверняка не маленькие! – которые зарабатывал в своем Заповеднике… Или же, мало ли, вдруг у него кто-то вымогал деньги?
По правде сказать, Кис не знал, что искать. Он действовал наугад. Отметя причины, лежавшие на поверхности, он пытался обнаружить скрытые… «Методом тыка» – единственным, имевшимся сейчас в его распоряжении, – эффективность которого известна.
Поскольку ни почты, ни скайпа или иных программ для общения в компьютере академика не имелось, то Алексей заново пересматривал «историю» выходов академика в Интернет. Но видел только поиски, связанные либо с общими новостями, либо с медициной. Общения в социальных сетях Интернет не зафиксировал, равно как и выходов на сайты, где можно было бы получить финансово-юридические консультации. Даже в личный кабинет своего банка – это был известный «ТТТ» – академик заходил аж семь месяцев назад. Не оказалось никаких «левых» прогулок по порнушкам, не интересовался Евгений Дмитриевич услугами проституток или сайтами знакомств, – одним словом, ничего, что могло бы дать пищу воображению детектива.
Он вернулся в свою комнату, где застал Игоря, сосредоточенно глядевшего в экран планшета-трансформера.
– Ну как? – поинтересовался Кис успехами ассистента.
– Минуточку…
Игорь печатал еще некоторое время, затем отсоединил клавиатуру от планшета. После чего еще пару минут читал написанное. Алексей в ожидании растянулся на кровати, заложив руки за голову.
– М-да… – произнес Игорь, глядя на экран, – романец у меня получился никуда не годный, надо признать. Если бы мне и впрямь пришлось прочитать этот сюжет другу, я бы со стыда сгорел.
– Чего и следовало ожидать, – кивнул Кис. – А теперь объясни, почему.
– А то ты не знаешь.
– Знаю. Но хочу услышать, что понял ты, – невозмутимо ответил детектив.
– Ну ладно… Итак, Часть первая: «Доктор и Президент». Совершенно случайно, занимаясь доскональным обследованием своего пациента, – что не удивительно, так как доскональность является основополагающим принципом концепции академика, – Евгений Дмитриевич устанавливает, что в крови этого пациента присутствует некий токсин. Смертельно опасный, но в небольшой дозе. По каким-то признакам академик делает вывод, что токсин поступает в организм обследуемого постоянно. Поскольку ежедневная доза мала, он еще не убил пациента, но, накапливаясь в организме, весьма скоро убьет. Случайность исключена, вывод один: кто-то планомерно травит этого человека. Который оказался ни много ни мало Президентом. Казалось бы, эта история, едва начавшись, уже подходит к счастливому концу: сейчас добрый доктор спасет Президента, установив природу токсина и найдя противоядие (или что там в таких случаях назначают). Однако его пациент не желает, чтобы добрый доктор продолжал заниматься данным токсичным вопросом. Впрочем, доктор, похоже, все-таки успел выписать нужные настойки и припарки, чтобы очистить организм пациента. А вот очищать территорию от отравителя поручено совсем другим людям. Доброго же доктора Донникова полностью отстраняют от дела, отлучают от тела и берут с него клятву о неразглашении.
– Хорошо излагаешь, одобрямс. Давай дальше.
– Теперь примечания. Первое: вышеизложенная информация получена от академика Копылова, который является другом академика Донникова. Несмотря на клятву, Евгений Дмитриевич все же рассказал ему эту историю. И похоже, еще Алану Бицаеву. Понять, почему Донников проговорился, легко: ведь на него самого вскоре стали покушаться. Ему нужно было с кем-то поделиться, посоветоваться… А вот примечание второе: если мы верим Копылову и принимаем за факт попытку отравить Президента – то автоматически делаем вывод, что это был кто-то из близких ему, из «своих».
– Да, покушался «визирь». Тот, кто стоит ближе всех к трону падишаха. И сможет быстро занять трон, как только сумеет освободить сиденьеце.
– Вот-вот, – кивнул Игорь. – Значит, пусть это убийцы и вообще гниды последние, но они гниды высокостоящие. В их распоряжении не меньшие средства, чем у главы государства. Они могут найти, нанять и оплатить лучших из лучших. Лучших поваров, парикмахеров, массажистов, тренеров, горничных, киллеров… И еще много кого.
– Мне нравится ход твоей мысли, – одобрил детектив.
– Мне тоже. Еще мне понравилась твоя идея представить все, что нам известно, в виде сюжета романа. Помогает увидеть со стороны.
– Ага. Это и есть цель. Продолжай.
– Итак, Донникова отстраняют. Все бы ничего – доктор вовсе не стремился попасть в круговорот политических интриг и своему отстранению даже обрадовался, – да только на него вдруг начинают покушаться. На этом первая часть заканчивается. Кстати, мой критик воспринял ее вполне благосклонно. Он отметил, что материал сыроват, много неясностей и неточностей – что за токсин, как он действует, каким путем мог попасть в организм, – но в целом начало хорошее. Потянет, пожалуй, на политический триллер, счел мой критик.
– Я с ним согласен, – улыбнулся детектив.
– Тогда Вторая часть: «Мотоцикл и кувалды». В ней на академика начинают покушаться. Вроде бы логика в этом есть: как объяснил Копылов, Евгений Дмитриевич мог представлять опасность для отравителя, несмотря на то что его отстранили от дальнейших изысканий. Все-таки Донников первый обнаружил токсин, он установил его природу и мог – при определенных обстоятельствах, если бы дело дошло до суда, – оказаться опасным свидетелем. В этом месте мое чувство прекрасного, – усмехнулся Игорь, – еще не смущено, как автору романа мне еще не стыдно. Однако весьма скоро я начинаю краснеть. Первая попытка наезда не удалась. Вторая – не удалась. Попытка столкнуть с лестницы – не удалась. Затем приключения вокруг Лидии, любовницы академика, где снова является мотоциклист, на этот раз с угрозами, а затем на сцену выступает бомжеватый тщедушный мужичок с большими кулаками. Который, однако, тоже оказался не на высоте. Академик, конечно, был мужчиной нетренированным, сопротивляться даже не начинал и так бы под его ударами и погиб, – но на помощь явился шофер Борис и одним ударом вмазал этого Сталлоне в стенку. При том что Борис никакими видами борьбы не занимается и ничем мужичка не превосходит, разве только ростом.
Мой критик, слушая эту часть, неодобрительно качал головой, а дослушав, заявил следующее: «Как ты ухитрился, начав за здравие…» нет, он по-другому сказал: как ты ухитрился, начав с весьма неплохого наброска для политического триллера, скатиться в жанр «иронического детектива»? Жанра, в котором все как бы не всерьез, отчего убийцы могут позволить себе выглядеть комично, как клоуны в цирке?
– Че, так и сказал? – хмыкнул Алексей.
– Ага, – кивнул Игорь.
– Я солидарен с твоим критиком.
– Мне продолжать? – спросил Игорь. – Или ты уже убедился…
– Продолжай. Я уже убедился, но все же хочу услышать сюжетец до конца.
– Ладно. Итак, случилась эра абсолютных дилетантов. Которым не удалось убить академика, несмотря на четыре – аж четыре!!! – покушения. Но это нам легко рассуждать, когда мы смотрим на «сюжетец» со стороны. А Донников всерьез насторожился, испугался и счел за лучшее уехать подальше от убийц. Укрыться он решил у своего давнего подопечного, преданного ученика Алана Бицаева. Да только именно там его настиг убийца… Но уже другой, и отнюдь не комик. Как мы с тобой рассудили, на этот раз действовал крутой профессионал, настоящий каскадер, сумевший отправить машину академика в пропасть.
– И как воспринял твой «критик» новый сюжетный поворот?
– Плохо. Сказал, что я не владею логикой. И что либо высокостоящие люди наняли грамотного киллера с самого начала – и тогда бы он не промахнулся, либо мотоциклиста отправили не они. У этого недотепы и у «каскадера» не может быть один и тот же заказчик. Тот, кто привык снимать номер в пятизвездочном отеле, не станет рассматривать варианты в двух-трехзвездочных гостиницах.
– Полностью согласен.
– Значит, в этом деле мы столкнулись с двумя разными заказчиками?
– Нет.
– Кис, ты же только что убеждал меня…
– Не убеждал. Я согласился лишь с тем, что люди, покушавшиеся на Президента, не могли нанять дилетантов.
– Но кто-то же их нанял!
– Да. Другой человек. Не имеющий ничего общего с играми наверху.
– То есть… Это что же, случайное совпадение? Два разных заказчика практически одновременно желают уничтожить академика? И каждый посылает своего наемника?
– Ты в подобные совпадения веришь?
– Ну, надо сказать, что на самом деле они случаются, совпадения…
– Случаются, согласен. Но редко. Так редко, что эту гипотезу можно не брать в расчет до доказательства обратного.
– И что тогда?
– Пораскинь мозгами сам.
– Не знаю, шеф… Я что-то потерял нить. Все тут как-то странно, зыбко и неочевидно…
– Сейчас все станет очевидно. Скажи, какая информация у нас точная? Не наши (или чужие) догадки, а факты, у которых наличествуют свидетели?
– О покушениях мотоциклиста.
– Верно. Тогда как «каскадера» мы вычислили сами, не имея ни одного надежного, прямого факта. Мы его логически построили, как голограмму в воздухе. И для этой голограммы мы использовали косвенный факт, что Донников был отличным водителем. Использовали непроверенный факт, вроде утверждения в голубином письме, что академика убили. И еще за факт приняли идею о реальной возможности столкнуть Евгения Дмитриевича в пропасть. К этой идее мы пришли, изучая по карте дорогу и окрестности. Мы убедились, что там есть место где спрятаться и есть где развернуться, – в общем, пространство для маневра. Но если такая возможность была, разве это означает, что ею кто-то воспользовался? Если ты, скажем, можешь успеть… – Алексей посмотрел на часы, – на девятичасовой поезд в Петербург, из этого еще не следует, что ты туда поедешь, не так ли?
– Ты хочешь сказать, что никакого убийцы в Адыгее не было?!
– Полагаю, что нет.
– И академик навернулся в пропасть сам?!
– Вряд ли. Он ведь отлично водил. И не пил. И дорогу хорошо знал.
– Кис, ты меня совсем запутал. Сначала говоришь, что академика не убили, потом говоришь, что он сам тоже не убился. А что же тог… – Игорь вдруг умолк, будто подавился словом. – Ки-и-ис… – осторожно проговорил он через несколько секунд, – Кис, ты же не хочешь сказать, что он…
– Хочу.
– Жив?! Его же похоронили!
– А если не его?
– …Евгений Дмитриевич был уверен, что за ним охотятся враги президента. Уж если мы, детективы, – рассуждал вслух Алексей Кисанов, – купились поначалу на эту версию, то обычному человеку иначе рассудить никак было нельзя. Покушения на академика совпали по времени с его открытием о покушении на президента, и казалось, одно непременно вытекает из другого. Посему Донников решил сделать вид, что вышел из игры сам: погиб в автокатастрофе.
Алан Бицаев, преданный ученик, несомненно принял участие в этой инсценировке. Во-первых, он пожертвовал в качестве реквизита свою машину. Хотя, подозреваю, у обоих денег хватит на много-много таких машин, но все же это серьезное вложение. Во-вторых, оба они как медики отлично знали, сколько времени должен гореть труп, чтобы ДНК из тканей нельзя было выделить. И точно рассчитали это время.
– Так кого же они сожгли в машине?! – ужаснулся Игорь. – Если в ней был не Донников!
– Невостребованный труп из городского морга, без сомнения. Бицаев в своих краях большой человек, медицинское светило. И у него, конечно же, есть доступ в городские морги. Вернее, доступ у него куда угодно, но в больничном морге не водится неопознанных трупов, поскольку в них превращаются пациенты оной больницы, на которых заведены карты…
Кис собирался сострить и уже улыбался во весь рот, вспоминая шуточки патологоанатомов, с которыми ему некоторое время назад пришлось пообщаться, – но вдруг счел, что на эту тему шутить неуместно, и стер улыбку с лица.
– …Зато в городской морг, – продолжил он, – свозят бомжей, жертв ДТП и уличных драк, и не у всех находятся родственники. Короче, Донников с Бицаевым все придумали и осуществили вместе. Из всего, сказанного мне Аланом, правдой было лишь одно: эта горная дорога ведет исключительно в поселок, и машины по ней проезжают редко. Что позволило им спокойно исполнить задуманное.
– Бедная Маша, – проговорил Игорь. – Она исстрадалась, думая, что отец погиб. А он… Как он мог так со своей дочерью поступить?! Или… Или она все знала и тоже ваньку валяла перед нами?! – Голос Игоря взметнулся вверх.
– Не похоже, – ответил Алексей. – Я ей поверил. Кроме того, Донникову для успеха операции наверняка требовалось, чтобы горе близких выглядело неподдельным.
– Вот сволочь.
– Не уверен. Думаю, Маша, дай ей выбор, предпочла бы вечно обижаться на отца за жестокий розыгрыш, чем оплакивать его всю жизнь. Евгений Дмитриевич, напоминаю, был убежден, что на него охотятся охотники высшего разряда. Их промахи не вызвали у него сомнений – скорее, академик вообще не воспринимал их неудачи как промашки, – он относил их за счет собственного везения… Но вечно везти не может, а возможности этих людей безграничны – так думал он. И решил сохранить свою жизнь – не только для себя, но и для той же Маши – путем инсценировки своей гибели.
– Значит, голубиное письмо – вранье? Или тот, кто его написал, поверил в смерть академика?
– Подозреваю, что написал его сам Донников. Он не сможет вернуться, пока тот, кто жаждет его смерти, чувствует себя безнаказанным. Поэтому Евгений Дмитриевич попросил дочь нанять детектива.
– Почему не Олега, к примеру? Маша ребенок еще, как он мог взвалить такой груз на нее, не понимаю!
– Тут все непросто, Игорь. Знаешь, если уж решаться на такой радикальный ход, как инсценировка собственной смерти, то и в деталях промашки быть не должно. Маша имела право как дочь сомневаться, вопрошать и искать ответы. А священник с какой стати? Он тут сбоку припека. Так что Донников правильно сделал, поручив нанять детектива дочери. Если поиски убийцы увенчаются успехом, то академик сможет вернуться, возродившись из пепла, как феникс, и публично указать пальцем на того, кто жаждет его смерти. В политических играх подобный ход нередко помогает. Особенно в тех случаях, когда полиция и суд бессильны.
– И как он собирается возродиться? – хмыкнул Игорь. – Если у него уже место на Ваганьковском? Явиться однажды и заявить: здрасти, я пошутил?
– Не знаю, Игорь. Надеюсь – хотя бы ради Маши, – что у Евгения Дмитриевича имеется идея получше…
– А Маша-то где? У тебя на этот счет тоже есть догадка, а, Кис?
Алексей кивнул.
– Ну же? Говори!
– Догадка – это лишь догадка. Ее надо проверить.
– Как?
– Эмпирическим путем.
– Не понимаю.
– Тебе неизвестно значение слова «эмпирический»? – съехидничал Кис.
– Перестань издеваться. Объясни, как ты будешь проверять свою догадку эмпири… опытным путем?!
– Так и буду. Опытным путем. Пошли.
Алексей поднялся с кровати и направился к выходу из комнаты. Игорь поспешил за ним.
Они спустились по лестнице в холл, затем вышли через парадную дверь на передний двор. Алексей махнул ассистенту, указывая в сторону навеса, под которым прятались машины.
Они сели в джип Алексея и выехали из поместья. Оказавшись по ту сторону ворот, детектив повернул направо, обогнул владения Донниковых и медленно поехал по скошенной траве. Вдоль ограды деревья были вырублены метра на три в ширину – видимо, чтобы исключить возможность для посторонних перепрыгнуть с какой-нибудь елки непосредственно на участок.
Было еще светло, но лес заслонял горизонт с заходящим солнцем, и здесь, на зеленой кромке, уже царили сумерки. Алексей включил фары.
– Что ты ищешь?
– Помнишь, где там лаз в изгороди?
– Да, вроде бы… Где-то ближе к задней границе участка. Но вряд ли мы найдем его при таком освещении, только если с фонарем… А зачем нам?
– А нам и не надо. По крайней мере, пока.
Джип добрался до конца боковой изгороди. Дальше деревья росли гуще, и джип пробраться между ними не смог бы. Кис выскочил из машины.
– Неужели я ошибся? – пробормотал он, осматриваясь. – Тогда все насмарку, все мои теории…
– Ты о чем? – Игорь тоже выбрался из джипа и присоединился к шефу, оглядывая влажную стену елок и берез, росших перед ними.
– Но ведь у Маши «Мини», верно?
– «Мини-Купер», да, – кивнул Игорь. – Ты хочешь сказать, что ее машина…
– Он бы тут протиснулся, – указал Кис на деревья впереди. – Как думаешь?
– Возможно… Только почему ты…
– Пошли! – скомандовал Кис и рванул вперед.
Он резво обогнул угол ограды поместья, и Игорь потерял его из виду.
Но ненадолго.
– Иди сюда! – услышал он голос шефа. – Сюда, Игорь, я его нашел!
Завернув за угол, Игорь сразу увидел «Мини-Купер». Он стоял, притулившись возле задней ограды, не заметный ни с дороги, ни от ворот, ни даже если углубиться в лес вдоль забора.
– И что это значит? – изумился Игорь, заглядывая внутрь через стекло. Меркнущего света еще хватало, чтобы разглядеть пустой салон.
– Что я прав, – хмыкнул детектив.
– Рад за тебя. И в чем ты прав?
– Маша здесь. Как я и думал.
– Черт, да где же? – Игорь снова всмотрелся в салон автомобиля и снова констатировал: пусто.
– А ты вспомни, что видел на кухне.
– На кухне???
– Ну да. Когда мы туда пришли после разговора с отцом Нилом. Люба нас еще кроликом пыталась накормить.
– Кис, а нельзя как-нибудь сразу к делу?
– Никак нельзя. Надо, чтобы ты сам додумался. Давай вспоминай!
– Ну, там были блюда с овощами. Еще тарелки, приборы, кастрюля огромная, в которой Люба потушила жаркое из кролика…
– Вернись к блюдам с овощами. К слову, они все с огорода Васильича, не из магазина.
– Я знаю… А это что-то меняет?
– Очень даже. Так перечисли.
– Хм… Помидоры. Баклажаны. Шампиньоны. Огурцы. Редиска… – Игорь прикрыл глаза, восстанавливая картинку в памяти, – репка… зелень…
– Ладно, не мучайся. Ты все равно уже проскочил мимо самого главного.
– В овощах было «главное»? – Игорь в недоумении приподнял плечи. – И где?
– В шампиньонах, балда! Шам-пинь-о-нах!
– А чего в них такого?
– Ты не знаешь, как их выращивают?!
– Нет. Не интересовался. На грядках, наверное. А что?
– Да то, друг мой, что выращивают их ПОД ЗЕМЛЕЙ! Правда, бывает и в теплицах, но мы с тобой здешние видели, там растут исключительно овощи.
– И нам с того что?
– Нет, сегодня ты отличаешься редкой тупостью, парниша. Если под землей – значит, тут есть подземелье!
У Игоря разом скопилось столько новых вопросов, что он не знал, с которого начать. Точнее, каким продолжить. Но он решил промолчать и обдумать все сам. На шефа он, конечно, никогда не обижался, но все-таки слова о «редкой тупости» его задели.
Подземелье… Кис почему-то думает, что Маша прячется там. Между грядками с шампиньонами, что ли? Как выглядят подземные огороды, интересно?
Он включил смартфон, проверил, ловит ли wi-fi, и завел в поиск слова: «выращивание шампиньонов», затем нажал на строку «картинки». На выпавших изображениях подземные помещения были просторными, но все пространство занимали грядки с узкими проходами между ними. Тут, у Донниковых, подземелье должно быть совсем маленьким – сколько же грибов может съесть одна семья, к тому же употребляя их не каждый день! – но схема-то одна, грядки да проходы… Что Маше там делать? Зачем ей там прятаться?
Кис заглянул через плечо Игоря, полюбопытствовал, что там рассматривает ассистент.
– Маша мне рассказывала, как четыре черненьких чумазеньких чертенка… Она была маленькая и картавила, отчего ее учили произносить скороговорки. И она назвала так людей трудившихся на участке. Стояла осень, рабочие были в грязи… – Алексей засмеялся, представив себе зрелище.
– И они чертили черными чернилами чертеж? – хмыкнул Игорь. И подумал, что Маша и сейчас маленькая. Во всех смыслах.
Внезапно чувство нежности затопило его с такой силой, что он с трудом перевел дух. Может, у него к Маше отцовские чувства? Ему пора заводить детей, вот и трогает его до слез малышка с косичками?..
– Не совсем. Чертеж наверняка был, начертил его по заказу Евгения Дмитриевича архитектор, а работяги по нему копали. Сначала рыли траншеи вдоль забора, в которые сажали кусты; потом закладывали фундаменты для всего того, что строилось на участке. Избушки, домишки, оранжерея… Тогда же, думаю, было сооружено подземелье. Не для выращивания шампиньонов, нет. Это были девяностые годы, бандиты брали дома силой, если им того хотелось. А Донников строил богатый дом. Скорее всего, потому и место выбрал такое глухое – подальше от жадных глаз. Так что закладывал он, думается мне, убежище. На случай нападения. Не удивлюсь, если в него есть ход из дома… Может, и от других построек на участке. И еще какой-нибудь потайной коридор ведет в лес…
Алексей вспомнил одно дело, в котором столкнулся с хитроумно построенным подземным ходом, ведшим в лесную чащу с болотами… В них чуть не утонул молодой опер – насилу вытащили!
– Потом все успокоилось, какой-то порядок восстановился, и академик вспомнил про свои подземные пространства. А может, и сам Васильич сказал: мол, я бы еще и грибочки вам вырастил, но надо сделать подземный огород. А Донников ему: есть, мол, для этого подходящий зальчик.
– И, по-твоему, там академик и прячется? Уже месяц сидит между грядок с грибами?
– Вряд ли подземелье ограничивается одним помещением. Думаю, Васильич и не догадывается, что за стенкой его огорода есть еще комнаты. Если академик строил убежище, то предусмотрел и спальные места, и ванные с туалетами… Это только предположение, конечно, – развел руками Алексей, – но раз Машин «Мини» здесь, значит, она, перепугавшись, ринулась к…
– Как он нас провел, этот поп! Он с самого начала знал, да?
– Думаю, Донников только на него смог положиться. И только ему мог поручить присматривать за дочерью. Как бы Маша с ним ни пикировалась, она Олегу доверяла. Да и на кого еще в этом доме можно рассчитывать?
– Выходит, она приехала сюда, домой, но первым делом, пробравшись через лаз, кинулась к священнику… – рассудил Игорь. – А тот, узнав о покушении на Машу, как-то незаметно посоветовался с академиком, – он ведь тут рядом, в паре метров под огородом. Донников испугался за дочку и решил спрятать ее в своем убежище… Значит, она уже знает, что отец жив!
– Я тоже думаю, что сейчас они вместе, – кивнул Алексей. – То-то девочке радость.
В этот момент у него зазвонил мобильник. Взглянув на дисплей, он произнес:
– Ага, вот и Маша. Легка на помине.
– Машенька, девочка, как ты? – Алексей нажал на кнопку громкой связи. – Мы с Игорем беспокоились.
– Ничего, теперь уже нормально… Алексей Андреевич, извините меня, пожалуйста! И скажите Игорю, ему я тоже приношу свои извинения… Он с вами?
Кис посмотрел на молодого человека вопросительно: мол, что ответить? Игорь кивнул.
– Да, рядом.
– Он меня слышит?
– В принципе, да, но если ты хочешь поговорить лично со мной…
Игорь бросил на шефа гневный взгляд. Еще чего, почему это Маша должна говорить лично с ним, а не с обоими?!
– Нет, наоборот… Игорь, слышишь, не сердись на меня, пожалуйста… Я очень сильно испугалась. Я решила спрятаться. Не потому, что я не доверяю вам, совсем нет, но этот человек на мотоцикле меня выследил… И я побоялась вернуться домой. Я поехала туда, где меня никто не найдет!
– Все нормально, Машенька, мы понимаем, – заговорил Алексей.
Но Игорь вдруг выхватил из его ладони смартфон.
– Мы знаем, где ты, – сообщил он в трубку.
– Что ты хочешь этим сказать? – растерялась Маша.
– Игорь, отдай мне телефон, – зашипел Кис, – и заткнись!
– Мы стоим возле твоего «Мини-Купера».
– Как вы его нашли?!
Алексей вырвал трубку у своего ассистента, при этом покрутил пальцем у виска. Значение данного жеста растолковывать не требовалось.
– Машенька, мы ведь детективы, – промурлыкал Кис, бросая гневные взгляды на своего помощника.
– И вы вправду знаете, где я? – с ужасом спросила девушка, а детектив бросил еще один испепеляющий взор на Игоря.
– Она думала, что хорошо спряталась, а теперь, – прошипел он, – решит, что раз мы ее нашли, то и убийца найдет! Не хватало только, чтоб она еще куда-нибудь сбежала!
– Послушай меня, Машенька… Я уверен, что ты отлично законспирировалась, и никто не догадается, что ты здесь…
– Где это – «здесь»?!
– Ну там, где ты находишься… – попробовал исправить промашку Кис.
– Да здесь, у нас под ногами! – прокричал в трубку Игорь. Он явно был зол на Машу, хотя Алексей не совсем понимал, почему. Ну, соврала девчушка, так она ведь из страха.
– Как вы могли узнать… Не может быть, нет! Вы шутите, да?
– Слушай, Маша, хватит паниковать, а? – не выдержал Кис. – Ты уже взрослый человек, пора соображать. Я, мы с Игорем работаем на тебя и на твоего папу. И если я говорю, что вы отлично спрятались, – значит, так и есть.
– Мы?!
– Вы.
– Мы… с папой?.. – пролепетала вконец растерявшаяся девушка.
А детектив рассердился теперь на себя. Ну вот какого черта сболтнул, а? Хотел Машу успокоить, а вышло все как-то наперекосяк. С другой стороны, раз уж Игорь начал, теперь стоило идти до конца, чтобы убедиться в правильности своей гипотезы.
– Откуда вы узнали? Как?!
– Маша, Машенька. Ты обратилась к частному сыщику. Сыщику, слышишь? Это нормально, что я догадался. Иначе я был бы плохим детективом. Но из этого не следует, что догадаются другие! Вас ищет какой-то дилетант… Он опасен, да, но не умен. И не ловок… Пожалуйста, успокойся. И ты, и твой папа, – вы оба сейчас в безопасности, поверь. Хорошо?
– Хорошо…
– Скажи-ка, папа рядом? Я могу с ним поговорить?
Маша не ответила, но и не отключилась. Пауза тянулась пару минут, Алексей ждал. Раз трубку не отключила, значит, совещаются.
Наконец телефон ожил.
– Сейчас за вами придут, – раздался Машин голосок. – Вы вправду прямо возле моего «Купера»?
– Да.
– Ждите.
И она отключилась.
Спустя несколько минут до них донесся легкий треск веток. Алексей прошел назад – туда, где, по памяти, в заборе имелся лаз. И точно, вскоре из него показалась голова Олега. Кис протянул руку, помогая ему выбраться из сплетения веток. Священник распрямился, отряхнулся.
– Пойдемте, – произнес он и, сделав приглашающий жест, приготовился нырнуть обратно в лаз. – Я отведу ветки, чтобы вам сподручнее было пробраться…
– Погоди, юноша, – преградил ему рукой путь детектив. – Неужто более цивилизованного пути в подземелье не существует?
– Существует, – усмехнулся Олег. – А вы молодцы, вычислили… Но если пробираться цивилизованно, как вы выразились, то придется пройти через ворота. И далее можно спуститься в подземелье через дом или через мою часовню. Был еще ход через погреб за оранжереей, но теперь им никто не пользуется, погребом, и дверь в него заколочена. Так вот, если мы войдем в ворота, нас увидит как минимум Федор, через камеры. Да и кто-нибудь из домашних непременно встретится. А потом мы вдруг исчезнем, чем озадачим всех. Стоит ли?
Алексей вздохнул печально: делать нечего, придется ползти.
Неожиданно Игорь встал на пути у Олега, который уже повернулся к кустам, готовый проделать обратный путь через лаз.
– Постойте… Постойте все, ты тоже, Кис! А зачем нам встречаться с Донниковым? Он ничего не знает, он ничего не понял. Маша тоже, что простительно. Если только они не в сговоре с отцом с самого начала, конечно…
– Христос с вами, какие циничные мысли! – искренне удивился Олег. – Даже думать забудьте.
– В таком случае что они могут нам ценного сказать?
– У меня есть к ним вопросы, Игорь, – сухо проговорил Кис.
– Почему бы не задать их по телефону?
– Ты кого не хочешь видеть, юноша? Евгения Дмитриевича? Или Машу, а? – поддел он ассистента.
С Игорем что-то творилось, какая-то сумятица чувств – но Алексей не желал разбираться в нюансах его настроения. По крайней мере, сейчас. Ему и без Игоря хватало загадок и головоломок.
– Лично тебе необязательно туда идти, – холодно произнес он. – У тебя есть другой вариант на этот вечер: садись в мой джип и заведи его обратно на участок. А потом можешь посмотреть телевизор, к примеру. Или кино через Интернет. По-моему, уже вышли новые серии «Теории большого взрыва», который ты обожаешь. Шелдону привет, бугагашенька. Олег, – отвернулся от ассистента детектив, – полезли, я за вами.
Игорь остался по ту сторону. Он и сам не понимал, что на него нашло. Будто он ревновал Машу к ее отцу – но такого не может быть, поскольку полный бред. И все же он ясно чувствовал: любящий папаша внезапно воскрес, и Маша снова ощущает себя под защитой… И больше не повторится та ночь, когда Маша заснула, доверчиво положив свою золотистую головку Игорю на колени и приобняв его ноги… Это случилось не потому, что ей было хорошо с ним, – а потому, что ей было плохо без папы, она горевала, она его оплакивала и нуждалась в утешении… Но папа вновь рядом, и Игорь ей больше не понадобится.
Все тут нормально и понятно – только непонятно, что делать с этой нежностью, расплескавшейся в его сердце. Как перекрыть кран, как заткнуть брешь, пока его с головой не затопило?!
Криска-Криска, подумал он с тоской, что же ты со мной делаешь? С собой, с нами? Ты отстранилась от меня – неважно почему, комплексы тому причиной или гранты, – и ты пробила брешь в моей душе. Теперь она, как дыра в стене, в которую может легко залететь ветер других чувств…
Ладно, хорош жаловаться, сказал Игорь себе. Вдохнул-выдохнул несколько раз поглубже, чтобы ослабить узел, завязавшийся внутри. Затем вернулся к джипу шефа и вскочил на его высокую ступеньку: поехали, дружок, поставим тебя в стойло.
Детектив со священником пробрались на участок и направились к часовне, старательно обходя все постройки, чтобы не столкнуться ни с кем из садовников.
– Как вы догадались? – спросил Олег.
– Сначала понял, что академик жив. А затем сообразил, где прячется от всех.
– А поподробней нельзя?
– Можно. Но это долго. Скажите, Олег, вы с самого начала знали все?
– Да.
– И о покушениях, и о плане, который Евгений Дмитриевич разработал вместе с Бицаевым?
– Сначала со мной. Это я подал ему идею уехать в Адыгею и там, подальше от любопытных глаз, инсценировать несчастный случай. А затем они с Аланом доработали детали.
– В вас умер автор детективов.
– Ну почему же умер. Он вполне жив. И даже публикует книжки.
– Не может быть! – Кис от неожиданности остановился. – И под какой же фамилией – или псевдонимом – они выходят?
– Этого я вам сказать не могу, секрет. Иначе мне придется делать выбор между карьерой… стезей писателя и стезей священника.
– Хм. Вы и вправду писатель. Цену слову знаете. Вовремя заменили «карьеру» на «стезю», – усмехнулся Алексей.
– Не только писатели знают цену слову. Еще и демагоги всех сортов. Они тоже ловко заменяют одни слова другими, маскируя смысл.
– Вы интересный собеседник. Я в вашем возрасте этого еще не понимал.
– Благодарю. У вас эпоха была другая. Вам морочили головы только по одной, партийной, линии, а нынче – со всех сторон. Реклама пытается вас обдурить, коммерсант, депутат, ЖКХ… Недостающее легко вписать.
– И снова верно. О подземелье домашние знают?
– Нет.
– А Васильич?
– Не более чем остальные. Он имеет в своем распоряжении шампиньонный зал, остальное ему неведомо.
– Вход в него ведет из дома, вы сказали. И никто за все эти годы не обнаружил потайную дверь?
– Я здесь не так давно – с тех пор как Евгений Дмитриевич женился на Лене. Не представляю, как тут раньше было… Но Евгений Дмитриевич считает, что «его женщины» заняты своими делами и устройством дома не интересуются. А вход в подземелье хорошо замаскирован, даже мне не известно, где он. Маша, в силу ее неуемной любознательности, давно выяснила, что под землей находится царство шампиньонов… Но не более того. Мы пришли.
И в самом деле, они уже стояли перед часовней. Олег достал ключ – весьма затейливый, с дырочками и пупырышками на бороздке – и вставил его в замочную скважину. Поворачивать ключ не пришлось: что-то сразу зажужжало, потом пропищало, и дверь растворилась сама.
Они вошли. Олег первым делом запер за собой дверь, зажег свет в часовне и направился к алтарю. Детектив за ним. Обойдя алтарь сбоку, священник отпер еще одну дверь – на этот раз вполне обычную обычным же ключом, – и они оказались в небольшой комнатенке. Узкая кушетка справа, небольшой письменный стол у задернутого непрозрачной занавеской окошка – на нем стопки книг и довольно старый компьютер. Вся левая стена утыкана крючками, на которых висела разного рода одежда. Куртки с джинсами соседствовали с рясами и какими-то парчовыми облачениями, Алексей не знал их названия. Пол покрыт ковриком из пестрых лоскутов – наверняка подарок какой-нибудь местной рукодельницы.
Олег отодвинул письменный стол, откинул лоскутный коврик и взялся за кольцо, вделанное в пол.
– Готовы?
Кис кивнул.
Темный люк пахнул на них сыростью. Олег спустился на несколько ступенек вниз, что-то нашарил на стене – и внизу загорелся мягкий свет.
– Ну вот, теперь идите за мной.
Ступенек оказалось довольно много, Алексей прикинул, что спустились они метра на три, а то и больше.
– По словам Евгения Дмитриевича, – негромко рассказывал отец Нил, – он в эпоху строительства подземелья опасался, что корни садовых деревьев проникнут до укрытия и разрушат крышу. Позже он нанял Васильича и узнал, что плодовые деревья не имеют глубоких корней. К тому же основной подземный зал – тот, где теперь шампиньоны растут, – находится под огородом. А репки-морковки уж точно не дотянутся до убежища, – улыбнулся Олег. – Так что Евгений Дмитриевич немного перестарался с глубиной закладки, как выяснилось… Шампиньонная теперь отрезана от остальной части подземелья, все ходы-выходы из него замурованы, кроме того, которым пользуется Васильич. Он и не догадывается, что за стенкой существуют жилые помещения…
Свет в коридоре вспыхнул сам, как только они в него ступили с последней ступеньки. Чуть дальше его преграждала массивная металлическая дверь.
– Этот ход Евгений Дмитриевич велел проделать относительно недавно, во время строительства часовни, – пояснил Олег. – Ему не нравилось, что из-за грибного огорода подземелье оказалось отрезано от части коридоров, и потому он решил построить новый, из часовни. Видите, тут современное освещение, электронные замки… О нем тоже никто не знает, кроме самого академика и меня.
Алексея все больше интриговал этот парень, священник и автор детективов, которому Донников безгранично доверял. Может, он и не священник вовсе – да и не факт, что писатель, – но тогда кто? Какая роль отведена ему академиком?
Впрочем, на это расследование детектива никто не подряжал и денег за него платить никто не собирается. Так что стоит поумерить свое любопытство, проку от него все равно не будет.
Ключ от металлической двери – такой же затейливый, как и при входе в часовню, – тоже оказался у Олега в кармане, и вскоре они уже шли по странному помещению, напоминавшему плацкартный вагон. В каждой нише по левой стороне находились по два лежака (хотелось сказать – «полки»), по правой – столики с одноместными сиденьями визави. Немного дальше обнаружились санитарные удобства, две душевые кабины слева, два туалета справа – а за ними комната побольше, со множеством полок и необъятным холодильником. Она явно задумывалась как склад продовольствия, но сейчас запас ограничивался лишь некоторым количеством коробок – чай, кофе, сахар, макароны, гречка, что-то еще – и консервами. Кухни тут наверняка не имелось, но вода и электричество проведены, так что вполне можно сварить на плитке макароны, приправив их тушенкой, к примеру. Судя по всему, что увидел Алексей, академик предполагал – в ту пору, когда подземелье строил, – что уж если однажды доведется прятаться в нем, то всей семьей. И вряд ли ожидал воспользоваться им в подобных обстоятельствах да в одиночку.
На их пути возникла еще одна дверь, снова металлическая. Для разнообразия она оказалась не заперта, и Олег распахнул ее перед детективом:
– Прошу.
Кис ступил в довольно большое помещение. Стены и пол его покрывали старые, потертые ковры: казалось, Евгений Дмитриевич собрал здесь эти некогда обязательные украшения стен и полов из своей бывшей московской квартиры, а то и из родительской, бабушек-дедушек. Под землей было весьма прохладно, что и объясняло данный способ теплоизоляции. В остальном убежище напоминало обычную (не считая отсутствие окон) комнату, обставленную вышедшей из моды мебелью советских времен, но вполне комфортной.
Евгений Дмитриевич с Машей сидели на потертом кожаном зеленом диване у стенки (покрытой ковром, да). Девушка прижималась к плечу отца, лицо ее сияло от счастья.
– Алексей Андреевич! – кинулась к нему Маша. – Вы на меня не сердитесь? Мне пришлось сказать вам неправду, потому что никто не должен был знать про папу… Но раз вы сами догадались, то теперь уже нет смысла скрывать. А Игорь… Он не с вами?
– Я поручил ему поставить джип на место, нельзя же было бросить его в лесу, – проговорил Алексей и подумал, что врет он куда больше Маши, но при этом даже не извиняется. – Евгений Дмитриевич, полагаю? – повернулся детектив к невысокому крепкому мужчине, который протягивал ему руку.
– Он самый. А о вас Маша мне все уши прожужжала, так что можете не представляться. Присаживайтесь.
Маша с отцом снова опустились на диван, а детектив взял стул и сел на него верхом, лицом к собеседникам.
– Мне, Алексей Андреевич, – начал Донников, – тоже придется покаяться во лжи. Возможно, я нашел не самое элегантное решение, чтобы остаться в живых, но лучшего придумать не удалось. Кроме того, я очень боялся, что убийцы, не сумев достать меня, возьмутся за мою дочь… – Он положил ладонь на Машину головку, будто защищая.
…Вот оно что! Кис, с самого начала предположивший, что академик может оказаться жив, отмел эту гипотезу, сочтя подобное решение отца слишком жестоким по отношению к дочери. Но он тогда не мог и предположить, в какой невероятной ситуации оказался Донников. Будучи уверенным, что за ним охотятся самые могущественные силы в стране в охоте на себя, академик решил своей мнимой смертью защитить и Машу.
– По телефону вы сказали моей дочери, что мы в безопасности, – продолжал академик. – Но почему вы так решили, если на Машу еще сегодня утром покушались?
– Евгений Дмитриевич, я буду краток. В безопасности вы потому, что укрылись здесь, а тот, кто хочет вашей смерти, вовсе не всемогущ, как вы считали. Дело в том, что покушения на вас совершенно не связаны с обнаруженным вами токсином… – Алексей не стал вдаваться в детали, поскольку не знал, посвятил ли академик Машу в историю с отравлением Президента. Лучше бы не посвящал, конечно… – У меня есть веские причины так считать. Могу их изложить, если угодно.
– Не стоит, теперь я и сам так считаю. Пока я тут сидел, у меня было время поразмыслить обо всем в спокойной обстановке, и я понял, что дал маху. Но тогда я сильно испугался, не только за себя, но и за Машутку, за родных. И был убежден, что все это следствие моего открытия… «У страха глаза велики», как известно. Я даже в полицию обратиться не решился, уверенный в существовании некоего негласного приказа, в силу которого никто помогать мне не станет… В общем, рассудил я довольно бестолково и поступил не совсем адекватно.
– Это вы зря. Поступок ваш был весьма радикальным, да, но пошел вам на пользу. Не будь его, мы бы сейчас, возможно, не беседовали тут мирно, а Маше пришлось бы в самом деле оплакивать вас всю жизнь… Так что все пока неплохо складывается. Особенно если у вас есть столь же талантливый сценарий воскрешения.
– Есть, не беспокойтесь, – усмехнулся Донников.
Алексей только кивнул, любопытствовать не стал.
– Кстати, а голубь с ажурным хвостом – это чья выдумка, если не секрет?
– А он не прилетал? – разочарованно спросила Маша, посмотрев на священника.
Понятно, у отца с дочерью было недостаточно времени поговорить обо всем в деталях. Алексей представил, какой шок испытала девушка, когда Олег привел ее к отцу, живому и здоровому. Одно только подземелье чего стоит – подземелье на участке, знакомом с детства, который Маша облазила вдоль и поперек и знала, как ей казалось, на нем каждый куст и каждый камень! Уже потрясение. А затем встреча с отцом, живым и невридимым… Присутствовай при ней зрители – наверняка никаких платков бы не хватило.
– Хотя что я спрашиваю. Выдумка Олега, без сомнения, – и Алексей повернулся к молодому человеку, все это время тихо сидевшему на стуле в углу. – Особенно мне понравились «Подмосковные вечера». Блеск!
Маша укоризненно покачала головой, глядя на священника.
– Ну, я сразу понял, что вы все досконально проверяете, – пояснил Олег, несколько смутившись, – от вас не отделаешься рассказом в общих чертах. Поэтому мне пришлось продумать все детали. Взял на душу грех, да, – но ради благой задачи: убедить вас взяться за расследование. Для нас всех это был единственный шанс найти правду…
– Знаете, я никого из вас не виню за то, что вы нас так разыграли, хоть это и жестоко… – проговорила Маша. – Наоборот, я благодарна Олегу и Алану, ведь они помогли тебе скрыться от убийцы, – она погладила руку отца, – и теперь у меня такое счастье, такое огромное счастье: знать, что ты жив! Но ты, Олег, как же ловко ты меня обманул! – И ее глаза метнули молнии в сторону священника. – Голубь с письмом на шее к тебе прилетел, обхохочешься! Но ведь заставил меня поверить, вот что поразительно!
Олег ничего не ответил, только ресницы опустил, как занавеской занавесился, но улыбка успела проскользнуть юркой рыбкой в его глазах.
– Не только тебя, Маша, – утешил девушку детектив. – Мы с Игорем сделали поначалу несколько ошибок, потому что приняли возможность за действительность. Я, ты знаешь, просветился сначала в Клубе голубеводов, затем мы предположили, что голубь дрессированный, – потратили уйму времени на то, чтобы убедиться в самой возможности появления голубя с письмом. И, убедившись, поверили, что так и было. Точно такую же ошибку мы допустили с «местом аварии». Тщательно изучили горную дорогу по картам и пришли к заключению, что там имелась возможность для убийцы подстеречь академика и загнать его в пропасть. Но это тоже была всего лишь возможность, что вовсе не тождественно реальности…
– Хорошо сказано, – тихо произнес Олег.
«В свой роман собирается вставить, что ли? – мысленно возмутился Кис. – Плагиатчик!»
– И к слову: Евгений Дмитриевич, а вы уверены, что токсин… – детектив посмотрел на Машу и осекся. – Ну, вы знаете, о чем я. Действительно ли имел место злой умысел? Мало ли, вдруг вы тоже совершили ошибку и приняли возможность за реальность? А там просто на подоконнике растет цветок, который испускает ядовитые вещества? Я как-то читал: оказывается, среди домашних растений уйма токсичных!
– У меня нет достаточных сведений об этом. Вопросом занялись другие люди. Но в принципе, такой вариант исключить нельзя.
Кис покивал в ответ с философским видом. Вот так рождаются мифы и легенды. Если даже и выяснится, что дело все в невинном цветке, то слухи о покушении на жизнь Президента будут гулять еще долго…
– Реальность же вот какова, – вернулся он к теме. – Пусть не те люди, что вы думали, Евгений Дмитриевич, но кто-то хотел вас убить. И этот «кто-то» находится в Машином списке.
– В каком? – повернулся Евгений Дмитриевич к дочери.
– По которому я звонила? – уточнила девушка у детектива.
– Да. Ведь на тебя попытался наехать мотоциклист на следующий день после того, как ты обзвонила разных людей с расспросами о настроении папы. Связь тут очевидна.
– И кто же это?! – воскликнула Маша.
– Не знаю. Давайте думать вместе. Твои листочки у меня… Сядем к столу и посмотрим.
– Я могу? – спросил Олег.
– Прошу вас.
– Только не со мной рядом! – прошипела Маша. – Обманщик!
Несколько минут Евгений Дмитриевич и Маша, плечом к плечу, читали список. Олег заглядывал сбоку, а потом, когда они закончили, придвинул листки к себе.
– Не вижу никого, кто мог желать моей смерти, – наконец произнес академик.
– Вы неправильно сформулировали вопрос. Надо искать не того, кто мог бы желать вам смерти, – а кто от нее выигрывал. Это разные вещи.
– Таких людей я тоже не вижу.
– Вы завещание писали?
– Нет.
– Надеюсь, вы говорите мне правду. Это очень важный факт. Если завещание существует и кто-то о нем знает…
– Я не писал. Не собирался пока умирать. А когда на меня покушаться стали, то уже не до мыслей о завещании было, – усмехнулся Евгений Дмитриевич.
– Хм. Признаться, я рассчитывал найти отгадку в завещании… Но раз его не существует, придется искать в другом месте. Среди всех людей, которых расспрашивала Маша, мы одним махом можем вычеркнуть домашний персонал. Никто из них не выгадывает в случае вашей смерти, согласны?
– Полностью.
– То же относится к садовникам. Они лишь все потеряют, не стань вас однажды.
– Ну, потерять не потеряют, поместье ведь никуда не денется.
– Вы уверены? Евгений Дмитриевич, я не люблю давать советы малознакомым людям, но, знаете, на вашем месте я бы все-таки завещание написал. Всякое может случиться, не в нашей власти назначить дату своей смерти. А без вас здесь действительно начнется хаос.
Академик кивнул, несколько сухо. Ясно, ему не понравилось, что какой-то детектив учит его, светило науки, как жить. Но он задумается, Алексей был уверен.
– Далее, родственники, живущие в доме. У вас есть жена, сестра, мать и дети. Они все получат наследство, и это мотив. Но я слабо представляю кого-то из них в роли…
– Это не мотив, уважаемый Алексей Андреевич, – возразил Донников. – Мои женщины живут на всем готовом. Я их люблю и жизнь в доме обустроил так, чтобы им не приходилось ни в магазины ходить, ни готовить, ни убирать. Они на полном и очень хорошем обслуживании. Сомневаюсь, что кусок наследства возместил бы им подобный комфорт. Кроме того, они порядочные люди, у которых есть мораль, и они любят меня. А если вам и этого мало, то скажу, что все они по натуре инертны и никогда бы на такое не решились. Для убийства надо не только зло в душе иметь – надо еще суметь его технически организовать!
– Совершенно верно. Поэтому всех домашних мы исключаем. Далее, двое ваших взрослых детей, которые учатся в Лондоне. Их мы тоже исключаем уже хотя бы потому, что из Лондона наезд на Машу не организуешь. Кстати, а в тот период, когда покушались на вас, они были здесь?
– Они были здесь на моих похоронах, – мрачно ответил Донников.
– Петя с Люсей сдали экзамены в университете, – решила помочь отцу Маша, – и собирались провести у нас каникулы. Но папа сказал им, что поедет в Адыгею, и тогда они отправились к своей маме в Питер. А к нам решили приехать после. Ну вот приехали… на похороны…
– Понятно. Теперь, ваша дочь Юля и ее мать Инна. Они могли что-то выгадать?
– Инна по закону никакого наследства не получит. А Юля… Даже не знаю.
– А я знаю, пап. Лена тут каждый день причитала, что ей с детьми придется с голоду умирать, и так меня достала, что я почитала законы. Оказывается, в отсутствие завещания все наследники получают поровну. Там еще всякие уточнения про иждивенцев, нетрудоспособных, проживавших совместно, но они не сильно меняют картину, по-моему. Это значит, что Юля тоже получила бы какую-то часть. Но всех наследников так много, что ничего существенного ей бы не досталось, думаю. Вот если бы ты отписал лично ей крупную сумму в завещании и она об этом бы знала – тогда другое дело.
– С какой стати? – возмутился академик.
– Я просто законы рассказываю, пап.
– Вы обсуждали с Юлей свои финансовые дела? Советовались?
– Нет, зачем мне? Я не бизнесмен, деньги никуда не вкладываю, не проворачиваю никаких дел, на бирже не играю. Они приходят ко мне на счет – зарплата директора «Заповедника здоровья», гонорары за консультации, приемы пациентов, за преподавание, за лекции, статьи, книги… У меня есть карточка, и я эти деньги трачу. Ну, есть еще пара накопительных счетов под проценты. Вот и вся финансовая премудрость. Для этого мне никакие советы не нужны. А уж тем более Юлины. У нас натянутые отношения.
– Маша, а почему ты в телефонном разговоре спросила Юлю, не звонил ли ей папа, чтобы посоветоваться? – повернулся к девушке Алексей.
– Просто так, чтобы разговор поддержать. Она мне сестра, но всегда такая холодная со мной, что я даже теряюсь… Она меня спросила, с какой стати я решила задавать ей вопросы про папу, – ну вот я и ляпнула. Знаю, что она в каком-то банке работает…
– Надеюсь, не в том, где вы храните свои деньги? – посмотрел на Донникова Кис. У него мелькнула смутная мысль о финансовых махинациях, которые, мало ли, эти две женщины могли проделывать со счетами академика. А затем попытались его убить, чтобы он не успел этого заметить… Бред, конечно, банковскую защиту под силу взломать лишь крупнейшим хакерам. Это уже детектив придумал от отчаяния, что никак не может найти зацепку.
Тот пожал плечами.
– Кажется, она в «Сбербанке»… А у меня «ТТТ».
– А с ее матерью ничего не обсуждали?
– Последний раз я разговаривал с Инной двадцать один год назад, в день совершеннолетия Юли. До этого я постоянно платил ей алименты, без всякого суда, просто помогал. А в тот день сказал Инне, что теперь буду давать деньги дочери, а не ей.
– И давали?
– Постоянно, до тех пор, пока она не начала прилично зарабатывать на жизнь сама. Она вскоре после школы ребенка родила, которого, к слову, никогда мне не показывала… Впрочем, я не настаивал, если честно, Юля способна любому отбить охоту с ней общаться. Не удивлен, что она так и не вышла замуж… Я ей помогал, пока она с ребенком сидела, потом училась на бухгалтера, после начала работать, но получала очень мало. Несколько лет назад я ее спросил, достаточно ли она теперь зарабатывает или все еще нуждается в моей поддержке. В ответ она заявила, что больше ей мои подачки не нужны. Подачки, так и сказала. Хотя получала от меня в виде помощи сумму в два раза больше, чем средняя зарплата. И я до сих пор ей время от времени денежные подарки делаю. И ребенку на каждый день рождения. Юля всегда мне напоминает об этой дате, она особо не церемонится.
– А ваши друзья? Маша звонила… – Алексей придвинул к себе листочки, – профессору Спиридонову и академику Мальцеву. Это близкие друзья?
– Ну, Витя Копылов ближе. Эти двое, если уж выразиться поточнее, мои добрые приятели и уважаемые профессионалы.
– О покушениях вы рассказали только Копылову.
– Это не значит, что я другим не доверяю… Это ведь большой секрет! Меня сам Президент просил его не разглашать! Послушайте, вы спрашивали, кто выгадывает от моей смерти. А мои друзья ничего не выгадывают. Они не могут присвоить себе мои идеи, мои труды, книги, статьи. Они не могут занять мое место. Они не могут унаследовать мои деньги.
– Никаких недоразумений по части авторства?
– Были однажды с Витей Копыловым. Но мы все решили полюбовно.
– Это как?
– В прошлом году я написал статью и показал ее Вите. А он внес несколько дельных соображений. Они касались больше формы, чем сути, и я не стал указывать его как соавтора. Но Витя обиделся… И я поставил его фамилию рядом со своей. Так что мы это недоразумение легко уладили.
– А кто займет место директора Заповедника, если вас однажды не станет?
– Есть человек, которого я собираюсь сделать своим заместителем в ближайшем будущем: это мой аспирант, чрезвычайно талантливый врач и умница. Он глубоко вник в мою идею, готов ее развивать и защищать. О нем я думал как о своем преемнике… Но этот человек не является моим близким другом, он не знаком с моей семьей, и Маша ему не звонила.
– Прекрасно. Я понял, что вокруг вас только хорошие люди. И все-таки кто-то пытался убить вас – а потом и Машу. Причем кто-то из этого списка. Если бы вашу дочь хотели устранить по иным причинам, то уже давно бы попытались. Однако покушение произошло лишь после ее звонка. Значит, кто-то испугался, что Маша пытается расследовать смерть отца!
– Но кто? – воскликнула девушка.
– Не знаю, – мрачно ответил ей детектив.
Все растерянно умолкли. Олег перечитывал листочки Маши. Донников сидел с задумчивым видом, обняв дочь за плечи.
– Не хотите ли кофе? – вдруг нарушила тишину Маша.
– С удовольствием, – очнулся от своих мыслей детектив и посмотрел на часы. Он здесь уже почти два часа, надо же! Как быстро пролетело время за разговором… Чем Игорь занимается, интересно? Может, он вообще в Москву уехал выяснять отношения с Кристиной?
Он достал свой мобильный, посмотрел на экран. Ага, тут, в подземелье, не ловит. Ни пропущенных звонков, ни эсэмэс, ни голосовых сообщений он не получит и не увидит, и сам позвонить не сможет. То-то за два часа телефон ни разу не вякнул.
– Я в скором времени займусь этим, – проговорил Донников, уловив его взгляд. – Интернет здесь работает через кабель, а вот wi-fi и что там еще нужно для мобильной связи отсутствует. Когда я строил подземелье, только-только появились пейджеры, – усмехнулся он. – Тогда было трудно поверить, что однажды люди начнут разгуливать с телефонами по улице. Но «однажды» наступило невероятно быстро, и теперь невозможно представить, что этого не было раньше.
– Чтобы позвонить, нужно в часовню вернуться, – произнес священник. – Там ловит.
– Спасибо, ничего срочного, – ответил Кис и тут же пожалел: разговор завис, ему сказать пока нечего, и лучше покинуть эту гостеприимную компанию, ждавшую от него чуда. Уйти и подумать наедине. Или обсудить с Игорем.
Он уже хотел объявить, что вспомнил об одном важном деле, как Маша принесла банку с растворимым, но хорошей марки кофе и электрочайник. Затем снова сходила на «склад» и вернулась оттуда с подносом. Чашки, ложки, сахарница и вазочка конфет.
– Я не знаю, кто какой крепости любит, так что вы сами себе насыпайте и наливайте, сколько нужно, – она села на свое место.
Теперь Алексею было неловко уйти. Надо хотя бы выпить кофе.
– Мне вот интересно было бы узнать, Алексей Андреевич, – заговорил вдруг Олег, – прислушиваетесь ли вы, расследуя дела, к своей интуиции? В романах и в кино – там всегда сыщикам то интуиция подсказывает, то внутренний голос, то они каким-то шестым чувством чуют… А как у вас?
– По-всякому. Но я предпочитаю, когда интуиция подсказывает мне то, что затем одобряет логика.
– Отлично сказано! И как вы добиваетесь подобной гармонии? Ведь логика оперирует фактами, не так ли? А у интуиции никаких фактов нет, это всего лишь ощущение…
– Вы у меня интервью берете?
– Нет, просто интересно. Не каждый день с живым сыщиком сталкиваешься, да еще и с таким проницательным! Вы мне обещали рассказать о том, как вычислили, что…
– Помню, – буркнул Кис. – Когда будет время.
И вдруг он подумал, что Олег для своих романов интересуется. Ну и ну, скоро он так Киса в консультанты позовет!
Кофе выпит, Алексей поднялся. Сославшись на дела, объявил, что пора ему откланяться. Олег неожиданно к нему присоединился. Ему, мол, тоже пора. К тому же все равно надо сыщика проводить, не то сам он отсюда никогда не выберется, без ключей-то.
Алексей с неудовольствием подумал, что сейчас священник-детективщик начнет его терзать вопросами, как-де он вычислил, что Донников жив и что прячется в подземелье. Кис не собирался делать из этого секрет, но рассказывать и впрямь долго, а Алексей хотел сосредоточиться на деле. Он уже совсем близок к разгадке, до убийцы уже рукой можно дотянуться – но между ними будто стена из непрозрачного стекла, за которой просвечивают лишь размытые силуэты…
– Как только у меня будут новые соображения, я немедленно с вами свяжусь. Только как это сделать? – обратился он к Донникову.
– Через Олега, – ответил академик.
– Маша ведь останется здесь? Ей не стоит рисковать и…
– Разумеется.
Кис одобрительно кивнул, пожал руку Донникову, чуть приобнял Машеньку.
– Игорю привет от меня передайте, ладно?
А Игорек-то наш ей понравился, похоже…
– Непременно, – пообещал детектив и направился к двери.
Священник двинулся за ним.
…Выбрать Юлю на роль заказчицы убийства проще простого, думал Кис, направляясь к выходу, для этого даже интуиция не понадобится: она самый неприятный персонаж из всех, так и хочется ткнуть в нее пальцем. В крайнем случае в ее мать, брошенную Донниковым на заре ее юности. Вот только ни одного факта, который хотя бы косвенно подтверждал подобное предположение, у него нет. Нет мотива, вот что самое главное. Месть не прокатит – Юле под сорок, неужто ее мать ждала столько лет, чтобы отомстить мужчине? А сама Юля должна быть отцу благодарна за помощь. Он ведь мог ее и не признать. И не платить. Донников же без суда, сам решил помогать, когда еще только на стипендию жил… А он вообще уверен, что Юля его дочь? А то ведь ушлая студенточка Инна могла и от другого залететь, между прочим! И Донников всю жизнь опекал кукушонка, подброшенного в его гнездо.
Алексей резко остановился, не дойдя до двери. Олег, шедший позади, чуть не налетел на него.
– Евгений Дмитриевич, а вы когда-нибудь тест на отцовство делали? Юля действительно ваша дочь?
– Не делал, – удивился академик. – А зачем бы Инна принесла мне ребенка, если бы он был не мой?
– Чтобы вытянуть из вас деньги, к примеру.
– Да что вы… Мне такое и в голову не могло прийти…
– Хорошим людям никогда не приходят в голову плохие мысли, – покачал головой детектив, – поэтому плохие люди легко их объегоривают.
– Думаете, что покушения на меня как-то могут быть с этим связаны?
– Я ищу мотив. Представим такую ситуацию: у Инны ребенок не от вас. И они с дочерью по какой-то причине боялись: вдруг вы засомневаетесь и сделаете тест. И тогда откажетесь от Юли.
– Вряд ли возможно отказаться от отцовства задним числом.
– Через суд, думаю, вполне.
– Но не такая уж большая сумма выйдет, если разделить мои деньги на всех.
– Да, набирается десять человек, – подала голос Маша.
– Ты посчитала Юлиного сына? – обратился Алексей к Маше. Но внуки относятся ко второй очереди наследников. Итак, убивать вас, чтобы поскорее получить наследство, может, и не стоило бы, с точки зрения Юли. Однако если будет доказано, что Юля не ваша дочь, то она рискует его совсем не получить. Никогда.
– Вы так говорите, будто уже твердо знаете, что именно Юля подсылала ко мне убийцу.
Кис покачал головой:
– Увы, я ничего не знаю твердо. Просто рассуждаю вслух. Ищу мотив убийцы и цепляюсь за каждую шероховатость в фактах… Кстати, Маша, когда ты подсчитывала суммы наследства, ты совсем не учла, что в него входит еще поместье. Оно стоит немало, на три-четыре миллиона долларов потянет, полагаю, а то и больше. В случае вашей смерти, Евгений Дмитриевич, его пришлось бы тоже делить, вы об этом подумали? А если у вас есть еще квартиры в центре Москвы, дорогие машины – то все это тоже входит в понятие имущества и подлежит разделу. Тем более что завещания нет. В нем-то вы могли бы указать, кому какие суммы причитаются, оставив большую часть Маше, вашей маме, сестре, Лене, не знаю. А без завещания – все поровну. Прикинем: три (минимум!) миллиона, разделенные на девять наследников… получается больше трехсот тысяч долларов каждому. И это не считая денег на вашем счету и во вкладах. Там, полагаю, тоже не мало.
– Даже не знаю, сколько сейчас, я редко в личный кабинет своего банка заглядываю… – пробормотал академик, совершенно обескураженный подсчетами детектива. – Я много зарабатываю, но у меня много трат. Я ведь всех содержу… И зарплату плачу работникам…
– Ладно, не принципиально, допустим еще сотня-другая тысяч долларов каждому. А это уже выливается в грандиозный мотив… Особенно если Юля уверена, что вы завещания не писали и что в случае вашей смерти дележка произойдет поровну. Она могла об этом как-то узнать? Задавала вам вопросы?
– Нет. Хотя погодите… Дайте-ка вспомнить… Был разговор. Она в очередной раз напомнила, что у ребенка день рождения. Я ответил, мол, спасибо что позвонила, а то бы я забыл… И она тогда говорит: «Надеюсь, ты про внука не забудешь, когда завещание станешь писать». А я ей в ответ сказал, что пока не собираюсь…
– Превосходно. Итак, Юля знает, что завещания вы пока не написали. И у вас внук. Мальчик. Юлин сын. Ему сейчас лет двадцать, если я правильно посчитал.
– Примерно.
– Ага… Адресом и телефоном Юли снабдите?
Донников пробежался по кнопкам своего смартфона.
– Вот, переписывайте, – показал он дисплей сыщику. – Вы все-таки считаете, что за покушениями стоит она?
– Не считаю. В данный момент я предполагаю, а не утверждаю. А там видно будет. Доброй всем ночи.
