Глава 9
Минусы хорошего воспитания
Звонок вернул Алексея к действительности. Он посмотрел на дисплей: Игорь.
– Ты уже доехал до Донниковых?
– Да. Кис, тут…
– Как Маша? – перебил его детектив. – Знаешь, я вот о чем подумал: ты поосторожнее с ней. У нее не осталось близких, и она может в два счета влюбиться в того, кто проявит сочувствие и заботу. Особенно если это такой гарный хлопец, как ты. Будь с ней сдержан, Игорь. Ты еще не разобрался с Криской…
– Кис…
– Я не хочу, чтобы Маше пришлось зализывать потом раны. У нее их слишком много, понимаешь?
– Ки-и-ис!!!
– Что?
И вдруг Алексей похолодел. Что-то случилось. Что-то плохое.
– Игорь? Не тяни, говори!
– Так я пытаюсь… Маша пропала. Она должна была приехать уже час назад, даже больше… Но не появилась дома. И телефон ее по-прежнему выключен…
– Я скоро подъеду, – проговорил детектив без всякого выражения.
– Она могла остановиться в кафе или где-то еще, в магазине, к примеру, правда ведь?
– Конечно. Жди меня.
Ни в каком кафе или магазине Маша остановиться не могла, Кис знал, потому что ее трясло от страха при одной мысли о том, что придется выйти из машины. Мотоциклист появился так внезапно, будто из воздуха, – и теперь ей кажется, что в любом месте и в любую минуту этот фокус может повториться.
И все же паниковать рано. Даже самому развитому воображению не всегда удается представить причины, по которым человек задерживается. Допустим, у Маши посреди пути кончился бензин или в машине возникла неисправность, при этом телефон у нее не работает – и ей пришлось голосовать на шоссе. Пока кто-то остановился, пока вызвал техпомощь или взял «Купер» на буксир… Это только один из вариантов, а их может оказаться еще много. Так что не стоит волноваться раньше времени…
Легко сказать. Да трудно последовать собственным разумным рекомендациям.
Ничего, ничего. Надо просто подождать. Вдруг прямо сейчас зазвонит телефон, и Машин номер высветится на дисплее. Или распахнется тяжелая дубовая дверь особняка Донниковых, и девушка войдет в дом, а там ее встретит Игорь…
Нет, не зазвонил у Алексея телефон. А дверь тяжелая-дубовая распахнулась, когда он сам в нее вошел.
Все домашние – Лена, Наташа, компаньонка бабушки Анна Ивановна, горничная Дина, повариха Люба и даже охранник Федор вышли в холл встречать «друга Евгения Дмитриевича» и смотрели на него с таким ожиданием и надеждой, будто он приехал с разумным объяснением исчезновения Маши.
Кис покачал головой, и надежда утекла с лиц.
– Как я понимаю, никому из вас Маша не звонила…
– Никому. Мы только бабушку не спросили, – произнесла Лена. – Вряд ли она что-то знает, а волновать ее не хочется…
– Согласен. А священника?
Все переглянулись, словно только сейчас вспомнили о его существовании. К нему редко наведываются обитатели этого дома, он сам об этом Алексею сказал.
– Кажется, к нему никто не сходил… – произнесла Наташа своим хрипловатым прокуренным голосом.
– А Игорь где?
– Здесь, – молодой человек появился на пороге гостиной. – Я говорил с отцом Нилом. Он ничего не знает.
– Так. Понятно, – произнес Алексей, хотя ничего ему понятно не было.
Он отвел Игоря чуть в сторону и спросил очень тихо:
– Ты им сказал про попытку наезда?
Ассистент отрицательно качнул головой. Кис показал ему большой палец: мол, правильно.
Значит, домашние страшных подробностей не знают и забеспокоились лишь потому, что Игорь невольно поднял волну, когда приехал в усадьбу и не нашел здесь Машу.
– Давайте не будем пока переживать, – громко обратился он к собравшимся. – Ничего страшного не произошло: Маша сказала, что едет домой, да, но она могла сто раз передумать и свернуть, к примеру, в какой-нибудь торговый центр, чтобы пройтись по бутикам.
– А что ж она нам не позвонила? – недовольно спросила Леночка. – Мы же волнуемся!
Глядя на ее личико, это сложно заподозрить, подумал Кис.
– И вообще, она всегда сама по себе, отчета никому не дает, – продолжала Лена, – никто и не переживает, где она там ходит. Только зачем было говорить, что едет домой, если не поехала? Молодой человек вот разволновался, – Леночка неожиданно улыбнулась Игорю. – И мы вслед ему.
– У Маши могла сесть батарейка в телефоне, – ответил детектив. – Давайте спокойно подождем, я уверен, что девочка скоро объявится… Никто не против, если мы с Игорем пробудем здесь еще некоторое время?
Лена и Наташа заверили, что это будет даже лучше – в присутствии мужчин они чувствуют себя спокойнее. Горничная Дина сообщила, что сейчас приготовит для них комнаты, а повариха Люба тут же пригласила их на кухню: «Голодные небось с дороги, а?»
Но Алексей попросил лишь сделать им тарелку бутербродов, чай и отнести все в его комнату, куда они с Игорем направились незамедлительно.
– Ты обещал мне рассказать о вашем вчерашнем разговоре с Копыловым, – начал Игорь, едва они оказались наедине. – По тебе было видно, что ты узнал нечто важное…
– Потом.
– Ты и вчера так сказал, только это «потом» до сих пор не наступило!
– Сначала я дочитаю Машин список.
– Ты считаешь, что кто-то из тех, кому она позвонила, мог…
– Помолчи, прошу. Дай мне сосредоточиться.
Стукнули в дверь – явилась Дина, разложила скатерку на письменном столе, расставила чашки, электрический чайник с кипятком, сахарницу и коробочку с разными пакетиками чая. За ней появилась Люба, да не с тарелкой, а с целым блюдом, на котором высилась гора бутербродов.
– Допьете, кликните меня, я вам хоть белье постелю, – произнесла горничная, выходя из комнаты.
– Угу, – пробормотал Кис, читая.
Игорь сидел без дела с видом обиженным и расстроенным, потом разлил кипяток в чашки с пакетиками и принялся есть бутерброд.
– Руки помыл? – спроси Кис, не отрываясь от листка.
– Конечно.
– Ладно, мой черед, – поднялся он через пару минут. – А твоя очередь читать список, – и он протянул Игорю страницы, исписанные Машиным детским почерком.
– Я не понял, ты считаешь, что человек, который послал к Маше убийцу, упомянут в этом списке? – проговорил Игорь, едва Кис вернулся в комнату. – Но из-за чего? Маша только хотела узнать, не обронил ли отец какую-то фразу, которая могла бы объяснить его озабоченность в последнее время! И потом, в списке по большей части домашние: члены семьи и персонал – ну не думаешь же ты, что кто-то из них покушался на Машину жизнь? Главное, куда она делась? Ее похитили? Убили? Что тут вообще происходит?! Где она?!
– Тш-ш-ш, спокойней, Игорь, спокойней. Давай рассудим вместе. Машино детство – она мне довольно много рассказывала о нем – было безоблачным, несмотря на смерть матери. Она росла любимой, обеспеченной, защищенной; с отцом у нее сложились отношения нежные, доверительные, уважительные. Зло мира оставалось за забором их усадьбы – Маша о нем слышала, но никогда не видела подле себя. Она и сама понимает, что счастливое детство не подготовило ее ко взрослой жизни…
– Кис, ты вообще о чем?
– О том, как сильно она испугалась. В любом покушении на тебя – и даже на твое имущество, потому что оно твое, – скрывается в первую очередь оскорбление. Это насилие над твоими правами, над твоим неприкосновенным личным пространством, это взлом его границ. У тебя тоже было благополучное детство – по крайней мере, до ухода твоей матери – ты должен понимать, о чем я говорю. Каково это, когда впервые сталкиваешься со злом.
– Да.
– Прибавь к этому обыкновенный инстинктивный страх за свою жизнь, который Маша испытала после попытки наезда мотоциклиста. У нее случился сильнейший шок. Тем более она совсем недавно пережила гибель отца, что не могло не расшатать ее нервную систему. Все это, вместе взятое, до такой степени выбило девушку из колеи, что она заперлась в машине и ни за что не хотела выходить из нее. И я уверен: так и не выходила. По этой простой причине никто не мог попытаться снова убить ее. По крайней мере, на мотоцикле. А версию, что за ней охотятся еще вертолеты, дроны и спутники, мы, думаю, все же отметем.
– А если у нее бензин кончился?
Кис взял наконец бутерброд, откусил, прожевал кусочек воздушного хлеба со свежайшей ветчиной.
– М-м-м, вкусно… Сомневаюсь, что мотоциклист решился бы переехать девушку в декорациях бензоколонки. Там развернуться негде, там не протиснуться, там огнеопасно. Но если бы что-то и случилось… Ты ведь ехал следом за Машей с небольшим отрывом. И ты бы увидел на дороге полицейские машины, «Скорую», а то и пожарников. Но ты их не видел. И я не видел, хотя ехал той же дорогой.
– А если неполадка в машине случилась? У нее даже сотовый не работает, ей пришлось бы выйти и голосовать!
– Я тебя уверяю, что даже в этой ситуации Маша высматривала бы мотоциклиста и разглядела бы его за километр. И тут же спряталась бы, конечно. А у любого другого человека, который остановился ей помочь, она бы просто попросила телефон. И позвонила если не нам с тобой, – наши номера она вряд ли помнит наизусть, а ее сотовый не работает, – то кому-то из близких.
– Выходит, она свернула с шоссе сама? Может, предпочла окольными дорогами добираться до дома? Как ты говоришь, страх ее был настолько силен, что в любом мотоциклисте она бы заподозрила убийцу и запаниковала.
– Или она решила укрыться у кого-то из своих друзей. Наверное, дом свой считает недостаточно надежным укрытием.
– Тогда почему она до сих пор никому не звонит?! У друзей-то телефон есть!
– Не знаю, Игорь. Все это лишь предположения, хотя и вполне стройные… Возможно, Маша скоро объявится, лично или по телефону. Возможно, что-то иное произошло и помешало ей связаться с нами… Чего гадать? Понимаю, у тебя появились к девушке какие-то чувства, но найти ее они не помогут. Давай думалку включать. Только дай мне пяток минут, не люблю говорить с набитым ртом. Да и сам перекуси, ты что-то совсем сник. А потом я тебе расскажу суть нашего вчерашнего разговора с Виктором Павловичем Копыловым, хоть я и обещал хранить тайну. Но теперь под угрозой жизнь Маши, и нам придется всю информацию обмозговать хорошенько – всю, целиком. Тут все взаимосвязано… Бери бутерброд, бери! Пока не поешь, не расскажу, – криво улыбнулся Алексей, дожевывая свой.
Игорь послушно потянулся к блюду. Нехотя надкусил бутерброд и… Сам не заметил, как съел три подряд.
– Ну вот, совсем другое дело, – потер руки Кис. – Ты, Игорек, теперь садись поудобнее и держись покрепче, поскольку риск свалиться со стула имеется.
Изумлению Игоря не было предела, когда он услышал о попытках отравления Президента. Он, правда, со стула не свалился – наоборот, вскочил.
– Ладно, пусть это все звучит фантастично, зато теперь я хотя бы понимаю, почему хотели устранить Донникова. А вот…
– Что, правда? – скептически отозвался Алексей.
Но Игорь не обратил внимания ни на его реплику, ни на его скепсис.
– А вот зачем пытались убить Машу, я по-прежнему не понимаю! – горячился он, потрясая руками в воздухе, ну чисто итальянец. – Что бы там ни было с ее отцом – чем вчерашние Машины вопросы могли испугать убийцу? Что она такого сказала? Смотри, – Игорь взял в руки список, – тут еще один академик, кроме Копылова, Мальцев его фамилия: ничего не знает, они друзья с Донниковым, но давно уже не виделись; какой-то доктор наук Спиридонов: заметил, что Евгений Дмитриевич расстроен, и даже о причинах его спрашивал, но ничего в ответ не услышал. Ну, и сам Копылов, после звонка Маши он, собственно, и приехал… Кто тут еще? Домашние и родственники. Брат с сестрой в Лондоне: папа им регулярно звонил, но ничего такого не рассказывал, а сами они не заметили. Это нормально, Кис, – папа постарался скрыть от детей свое беспокойство, правильно? Теперь дочь его внебрачная Юля: отец звонил ей давно, и она ничего не заметила. Ее мать – та вообще не общалась с ним много лет. Так кого Маша могла испугать своими вопросами о настроении папы? Кто из этого списка, на твой взгляд, связан с кланом отравителей? Повариха и другой персонал – нет. Дети Донникова, жена, сестра, мать – нет. Копылов – нет. Остаются еще двое: профессор Спиридонов и академик Мальцев. Но они же его друзья, вхожи в дом, Машу знают с детства!
– Один из них может оказаться причастен. Вряд ли он и есть отравитель, но вполне вероятно, близко знаком с теми, кто пытался освободить президентское кресло. Тот факт, что Маша в детстве сидела у него на коленях, ничего не гарантирует. Как и его дружба с Донниковым.
– И все равно я не понимаю, как Машины вопросы могли их насторожить!
– Игорь, ну это же очевидно.
– Объясни. Мне лично вовсе не очевидно.
– Смотри: спустя месяц после гибели Евгения Дмитриевича его дочь вдруг начинает расспрашивать о настроении папы. Интересуется, не обронил ли он какие-то слова, которые объяснили бы его плохое настроение и озабоченность. Отсюда прямой вывод: дочь получила некую информацию, которая заставила ее засомневаться в несчастном случае. И если она продолжит копать, то… Дальше объяснять?
– Значит, эти двое? Я сию минуту сажусь за компьютер. Надо узнать о них все!
– Подожди, Игорь, это не самое срочное. Нам надо сначала кое-что обсудить. В этом деле слишком много противоречий.
– О чем ты?
Алексей поднялся, подошел к окну. Догадка, которая потихоньку, будто сама по себе, выкристаллизовывалась в его мозгу, была настолько неожиданной, невероятной, что ему захотелось еще раз пробежаться по собственным доводам, прежде чем озвучить ее.
Солнце заливало сад, лелея каждый лист, каждую травинку. Хотелось выйти туда, на воздух, но Алексей боялся, что красо́ты природы его отвлекут, тогда как разговор требовал большой концентрации. Внезапно он увидел священника, мелькнувшего среди яблонь. Как и в прошлый раз, он был в джинсах и простой белой футболке, что Алексею импонировало. Отец Нил торопливо шел к дому, причем явно направляясь к правой его части, где находилась задняя дверь. Чтобы выйти на площадку, где под навесом размещались автомобили Донниковых и куда Олег ставил свой мотоцикл, следовало обойти здание слева, Алексей это приметил еще в первый вечер.
– Игорь… Кажется, у нас сейчас будут новости, – произнес он, отрываясь от окна.
– Плохие или хорошие?!
– Не знаю. К нам идет Олег. И я уверен, что не просто так. Пошли вниз.
И они рванули к лестнице.
Спустившись, Кис прямиком направился к двери, ведущей во двор, и распахнул ее. Заслышав шум, из кухни выглянули встревоженные женщины: Люба, Дина, Анна Ивановна и Наташа. Учитывая, что Маша должна была вернуться домой примерно четыре часа назад, они беспокоились не на шутку.
Священник показался на пороге, поздоровался кивком.
– С Машей все в порядке! – оповестил он всех. – Она только что мне звонила. Она у друзей.
Женщины запричитали от радости; горничная с криками «Федя, Федя, Машенька нашлась!» кинулась в сторону холла, куда выходила комната охранника; а Кис с Игорем вздохнули с облегчением.
– Она просила передать вам свои извинения, – посмотрел Олег на детективов. – У нее сломался телефон, и она не могла раньше позвонить.
– А теперь позвонила вам, – полувопросительно произнес Алексей. Его несколько удивил тот факт, что Маша связалась именно со священником, тогда как родные сходят с ума, строя догадки одна страшнее другой.
– Ах да, – ответил Олег. – Маша не могла позвонить вам, поскольку ваш номер записан в ее сотовом, который больше не включается. А мой она помнит наизусть… – Кажется, отец Нил слегка смутился, и Игорь посмотрел на красавца с некоторой ревностью.
Пояснения Олега не отвечали на вопрос, отчего девушка не связалась с семьей. Чтобы избежать расспросов? Да, пожалуй, другого объяснения Кис не видел. Священнику же будет проще от них открутиться… Ну-ка, попробуем.
– Вы что-нибудь знаете об этих друзьях? Им можно доверять? Маша у них в безопасности?
– Да, да, – закивал священник, – не беспокойтесь!
– А их имена, адрес… Не скажете нам?
– Нет… Простите, я бы с радостью, но не знаю сам.
Кис чувствовал, что Олег говорит неправду. Возможно, Маша его просила ничего никому не рассказывать? Но почему? Из страха? Ей кажется, что неведомые друзья защитят ее лучше, чем детективы?
Между прочим, у Олега должен был отобразиться входящий – номер телефона, домашнего или мобильного, этих друзей, которым Маша воспользовалась. Стоит только попросить священника дать его…
Но что-то останавливало Алексея. Девушка явно не хочет выдавать свое укрытие. Наверное, потому, что адрес дома Донниковых знают все – и друзья и враги. А вот где она сейчас – не знает никто. Ни враги, ни друзья.
Кис отвел Олега в сторонку:
– Дайте мне номер, с которого Маша вам звонила. Беспокоить ее по пустякам я, естественно, не буду, только если что-то важное понадобится спросить.
Священник развел руками.
– Рад бы, да входящий номер был скрыт. Вот, смотрите сами, – и он с готовностью продемонстрировал детективу последний входящий.
Получается, Маша доверяет только Олегу? А детектив с Игорем вдруг впали в немилость?
Странно это все, странно.
Он посмотрел на священника. Под сенью угольных ресниц не разобрать выражение его глаз.
Как бы то ни было, до Маши Алексею не добраться, – придется ждать, когда она сама решит с ним связаться. Интересно, что происходит? Они с Олегом явно заодно, будто дети, у которых общий секрет…
– Люба, – повернулся Кис к поварихе, – у вас тут найдется ручка и бумага?
Женщина нырнула на кухню и через секунду вынырнула, протягивая ручку с проводком на подставке – такие можно увидеть в присутственных местах – и блокнот.
– Мы список покупок пишем, – пояснила она. – Всегда лежит возле хлебницы.
Кис бегло написал два номера, свой и Игоря, и протянул Олегу.
– Если Маша снова позвонит, продиктуйте ей наши телефоны. И скажите, что нам хотелось бы с ней поговорить.
Олег кивнул и спрятал листок в карман.
– Доброго всем вечера, – произнес он, сделав шаг в сторону холла, откуда парадный вход вел к площадке перед воротами.
– Батюшка, чаю выпейте! – Люба преградила Олегу путь, почтительно кланялась. – Или наливочки вишневой, уже настоялась!
– Благодарю. Но вынужден отказаться. Дела меня ждут, прошу извинить.
С этими словами отец Нил проследовал к парадной двери. Кис пошел за ним, якобы вежливо сопровождая, – на самом же деле он хотел увидеть своими глазами мотоцикл священника, когда тот выведет его из-под навеса.
Увидел. Так и есть, марки «БМВ», черно-желтый. Ничего общего с черно-красным орудием преступления.
Что ж, хотя бы в этом вопросе никакой двусмысленности.
Не успел Алексей вернуться, как Люба кинулась к нему.
– Еще чайку сделать? Или поужинаете? Вы же толком не поели, что там, одни бутерброды! – переводила она глаза с Алексея на Игоря.
Ну конечно, ветчина с хлебом не еда, кто бы сомневался.
– А у меня жаркое из кролика с картошечкой и шампиньонами! – соблазняла их повариха.
Остальные стояли тут же, рядом, в коридоре, и смотрели на детективов почти просительно, даже охранник Федор. Видимо, всем хотелось отметить хорошую весть сообща.
– Ладно, – согласился Алексей, – от чайку я бы не отказался. Игорь, ты тоже? – он подмигнул ассистенту.
– Ой, а Лену-то не позвали! Она даже не знает, что Машка нашлась! – пробасила тетя Наташа. – Дин, сгоняй к ней, пусть сюда идет.
Войдя в кухню, Алексей в очередной раз поразился простой красоте сельской жизни. На рабочих столах (они практически опоясывали стены кухни, прерываясь лишь на необъятную мойку, электрическую плиту и громаду холодильника) красовались вазы и блюда с яркими овощами. Изумрудные огурцы, алые помидоры, розовый редис, желтая репка, разноцветные перцы, пучки зелени, бледные кабачки и чернильные баклажаны, матово-белая горка шампиньонов – хоть на выставку отправляй.
– Это все наш Васильич, – перехватила его взгляд Люба. – Золотые руки у человека, а лучше сказать – волшебные! У него все растет, все плодоносит. У других, знаете, то засуха, то ранние заморозки, то тля или что там еще, вредители всякие, вот урожай и попорчен, а у нас, сколько я здеся, – лет пятнадцать, да, Дин? – у нас всегда, в любое лето такие вот пузатики! – С этими словами она торжественно подняла баклажан, сиявший сытым фиолетовым боком. – А грибочечки какие, вы только гляньте, отборные!
Люба сунула один шампиньон под нос детективу, ногтем мизинца поддела белую пленку, прикрывавшую шляпку снизу, и обнажила кремово-розовые, нежные пластинки. Алексею тут же нестерпимо захотелось жаркого с грибами, несмотря на горку приконченных ранее бутербродов.
Явилась Лена, вяло изобразив радость в связи с тем, что Маша оказалась жива и здорова. Но Кис не стал над этим зависать: Лена была вялой «по жизни», как он успел заметить. Все уселись вокруг огромного стола, и Люба с Диной принялись накладывать, наливать, угощать. Детективы согласились лишь на дегустацию и, отведав жаркое и осыпав повариху комплиментами, перешли сразу к чаю.
За столом стало шумно и весело, упомянутая вишневая наливка расцветила всем губы и разрумянила щеки. Алексей хотел уж было незаметно улизнуть, но разговор вдруг зашел о вчерашних Машиных расспросах. Завела его Наташа, Машина тетя.
– Представьте, Машунька ко мне вчера прикатила с вопросами про папу. Не был ли расстроен, не говорил ли чего необычного. Мой брат так-таки был расстроен в последнее время, хотя не представляю, отчего. Он никогда не делился со мной своими заботами… Я Маше так и сказала. Но меня удивило, что племяшка вдруг заинтересовалась. А когда я ее спросила, она сослалась на вас, Константин Алексеевич.
Кис уже почти забыл, что это его местный псевдоним, и чуть запоздало встрепенулся.
– В каком смысле сослалась? – Он постарался, чтобы его непонимание казалось искренним.
– По ее словам, это вы задавали такие вопросы. И заставили ее тоже задуматься.
– А-а-а… да, верно. Я удивился, что Женя попал в такое жуткое ДТП. Он ведь с юности отлично водил машину. Я подумал, что он, возможно, слишком сильно погрузился в мысли за рулем… Это объяснило бы ДТП. Вот я и спросил у Маши, не был ли папа чем-то расстроен.
– Между прочим, Маша и у меня спрашивала! – заявила Люба почти с гордостью.
– И у меня, – поддакнула Дина.
– И у меня, – сморщила лобик Леночка.
– И у меня… – удивленно проговорила Анна Ивановна.
Охранник посмотрел на детектива и едва заметно, уголками губ, улыбнулся. Будто хотел сказать: «Женщины, что с них взять».
– А еще я слышала, как Машенька задавала этот вопрос по телефону, – добавила Анна Ивановна. – Только не знаю, с кем она говорила. Дверь в ее апартаменты была открыта, голос я слышала, но слов не разобрала.
– Я знаю! – возбужденно воскликнула Дина. – Я в это время у нее убирала, а Маша в ванной косички заплетала, телефон включила на громкую связь и положила на край раковины. Она с Юлей говорила, со своей единокровной сестрой.
– С Юлей? – подняла бровки Леночка. – Женя с ней практически не виделся! Зачем Маша ей звонила?
– Да с теми же вопросами. А Юля в ответ: «Почему ты у меня спрашиваешь? Я с твоим папой редко общалась». С твоим, вы слышали! Как будто ей самой он не отец!
– И что Маша? – заинтересовался детектив.
– Она ей… Погодите, что она сказала-то… – Дина задумалась на некоторое время. – А, вот, Маша ей говорит: «Мало ли, вдруг папа тебе звонил, чтобы посоветоваться насчет финансов».
– Потому что Юля в этой области работает, в финансовой, – пояснила Леночка. – Как и ее мать.
– Погодите, мне рассказывали, что мать Юли была студенткой Жени в его аспирантские годы, – удивился Кис. – То есть училась на медика.
– Не доучилась она, – произнесла Анна Ивановна. – Отчислили ее или сама ушла, не знаю. Но после рождения дочки она в мединститут не вернулась. Выучилась на бухгалтера и с тех пор в этой сфере работает. И дочку свою чужие деньги считать направила. Вы Елизавету Николаевну спросите, она про Юлю точно знает. Внучка ей все-таки.
– Не стоит Машину бабушку тревожить, – возразил Алексей. – Это несущественно.
– Зря Маша Юле звонила, Женя не стал бы с ней советоваться, – сообщила Леночка.
– Почему?
– Не те у них были отношения, – пожала она плечами.
– А Юля достаточно квалифицированна, чтобы давать советы? И о чем, собственно? Куда лучше вложить деньги? Как избежать налогообложения?
– У-у-у, я в этом не разбираюсь! – как-то по-детски протянула Лена.
– А что Юля ответила Маше, вы слышали? – посмотрел на Дину детектив.
– Да вот то и ответила: не звонил, мол, в последнее время и ничего такого она не заметила…
