Глава 33
На крики Элис сбежались, казалось, все дежурные сестры в отделении. Они не видели, как Люси входила в палату, и поэтому Маргарет Холл удивилась, увидев девушку, стоящую около кровати и отчаянно пытающуюся успокоить кричащего ребенка. Стоящая на кровати девочка прислонилась к стене и, вцепившись в одеяло, закрыла им лицо. Но даже несмотря на это, ее крики разносились по всему отделению, и одеяло их совсем не заглушало.
– Что случилось? – требовательно спросила Маргарет.
– Я просто читала ей сказку, – объяснила мисс Блэк, сама чуть не плача. Лицо ребенка было залито слезами.
– Она обмочилась, – сказала одна из медсестер. – Нам придется поменять простыни.
Холл попыталась поднять девочку, но та отшатнулась от нее и закричала еще громче. Глаза ее все еще были пустыми, как будто она смотрела куда-то вдаль, как будто не видела этой палаты и окружающих ее людей.
– Она ведет себя так, словно бы у нее кошмары, – сказала Маргарет.
В этот момент в палату ворвалась Мелани Кент.
– Элис! – закричала она, подбегая к ребенку и сжимая его в объятьях.
Вслед за ней в палате появился Робби Макманус.
– Что здесь происходит? – спросил он.
– Что вы с нею сделали? – со злобой повернулась Мелани Кент к Люси.
– Да ничего, – попыталась оправдаться девушка. – Я просто пришла и стала читать ей сказку.
Она показала на кровать, где лежала книга, которая осталась открытой на той странице, где ей пришлось прерваться. Со страницы на них уставился волк – гибкий, улыбающийся и с торчащими клыками.
– Вы ее испугали! – еще громче закричала Мелани. – Идиотка!!! Вы напугали ее до смерти!
– Миссис Кент… – начала было Люси, но та отвернулась от нее и потребовала, обращаясь к Робби:
– Уберите ее от моей дочери.
По дороге к отцу сержант остановилась возле послеоперационной палаты, но сиделка сказала ей, что Джанет глубоко спит под воздействием успокаивающих. Хирургам удалось сохранить ей руку – правда, за счет части дельтовидной мышцы, которую пришлось удалить. Беспокоить женщину ни в коем случае нельзя, сказала медичка. Но у Люси и не было таких намерений – она просто хотела узнать, как женщина себя чувствует, а потом идти к отцу.
Джим Блэк, когда она вошла в палату, был очень вялым. Простуда, которую он подхватил, пока раздетым бродил под снегом, перешла в серьезную легочную инфекцию. Он сидел в кровати, поддерживаемый целой кучей подушек, – его заставляли спать сидя, под углом в 45 градусов к поверхности кровати. От его носа отходила тонкая трубочка, и Люси слышала в тишине комнаты постоянное шипение поступающего по ней кислорода.
Когда девушка села, ее отец открыл глаза. Уже несколько дней он не брился, поэтому его щеки были покрыты жесткой серебристой щетиной.
В тишине палаты дыхание негромко вырывалось из его груди. Глаза больного медленно сфокусировались на девушке:
– Это ты?
– Да, это я, папа, – ответила мисс Блэк, протянув руку и включив лампу, стоявшую на тумбочке возле кровати. Она повернула ее так, чтобы свет падал прямо на лицо старика. – Как ты себя чувствуешь?
– Грудь болит, – ответил ее отец, закашлявшись; его кашель напоминал короткий лай. Казалось, что разговор уже утомил его, и он откинулся на подушки.
– Врачи говорят, что у тебя воспаление легких, – заметила девушка.
– Со мною все будет в порядке, – сказал Джим, слегка приподняв руку, а затем вновь опустив ее на кровать; пальцами он сжимал простыню. – Как там дома?
– Все хорошо, – эхом отозвалась девушка, боясь признаться, что она не была дома с того момента, как нашла его бродящим по снегу. – Ты говорил о Джанет, – мягко произнесла она, кладя свою руку поверх руки отца и наклоняясь к кровати.
– Что? – Глаза пациента нашли ее взгляд.
– Ты говорил о Джанет, – повторила его дочь.
Теперь Джим Блэк смотрел прямо перед собой и чуть вверх, туда, где стена соединялась с потолком. Он пробормотал что-то, чего Люси не смогла разобрать.
– Я знаю, что она была твоим информатором, папа, – бросилась она как в омут с головой, ерзая на стуле и наклоняясь еще ближе к нему.
Старик беззвучно кивнул. Его пальцы нашли ее руку и легонько сжали ее.
– Ты хочешь ее увидеть? – спросила сержант.
Какой-то всхлип сотряс тело больного, и он покачал головой. Люси опять не смогла разобрать слова, которые он с трудом выдохнул.
– Что ты сказал, папочка? – мягко спросила она.
– Простила меня? – с трудом выговорил Джим.
Девушка отпустила его руку и слегка откинулась на стуле.
– Она меня простила? – выговорил мужчина с трудом.
– Кто должен тебя простить? Мама?
– Джанет, – покачал он головой.
– Простила ли тебя Джанет?
Старик кивнул, опять взяв руку дочери в свою.
– За что она должна простить тебя?
Блэк посмотрел на дочь ярко блестевшими глазами и сделал несколько глубоких вздохов, а потом закрыл глаза. Старик что-то беспрерывно бормотал себе под нос, но с Люси говорить больше не стал. Наконец она встала, наклонилась и поцеловала отца в лоб, который оказался сухим и теплым, хотя его дыхание пахло болезнью.