Глава 11
ПОХИЩЕНИЕ
1
Профессора Вайнштейна и Середу крепко связали и вынесли в длинных контейнерах из-под ульмотронов. Похитители протащили их, ни у кого не вызвав подозрений, — вся база выполняла похожие манипуляции. Выйдя в док, Никита огляделся и выбрал транспортное средство — звездолет «Тенгри». Пнув перепонку внешнего люка, он тут же погладил корабль по теплому борту, словно извиняясь или успокаивая огромное домашнее животное. «Тенгри» был совсем еще молодым рабочим звездолетом, с норовом и выбрыками — мог иногда вместо обычной воды подать в гидросистему нарзан или не заращивал входные мембраны до конца, оставляя дыры «для вентиляции». А вздрючишь эту квазиорганическую скотину, еще и обидеться может и так утолстит перепонки, что лопнут лишь после хорошего пинка. Шанкар Гупта говаривал, что это у него возрастное. Перебесится…
«Тенгри» покинул док, не запрашивая контрольную станцию. Заговорщики укрыли похищенных в безынерционных камерах, задали киберпилоту программу предстоящего перелета, вошли в камеры сами и дали «Тенгри» команду на переход в подпространство.
В корабле стояла тишина, только еле-еле шелестела гравиустановка. Никита пролез в люк на верхнюю палубу и попал в круглый зал кают-компании, по периферии которого шли восемь кают. Он протиснулся в свою, переоделся, подумал-подумал и забрался на самый верх звездолета-конуса. В рубку.
Там было тесно. Бортинженер Алик Басевич сидел на корточках возле контроль-комбайна, настраивал гравираспределитель и насвистывал легкий мотивчик. Штурман Рома Пегов, возложив ноги в башмаках сорок последнего размера на золотой шар компенсатора, валялся в кресле и читал старинную книгу — «Геном» некоего С.Лукьяненко, подаренную ему на двадцатый день рождения. Штурман ерзал, хмыкал, фыркал, по-всякому наводя критику. Порой он одобрительно крякал.
Командир Оуэн Чэнси сидел спиной к пульту и пил кофе из кукольной чашечки, жеманно отводя мизинец.
— Здравия желаю, товарищ комиссар! — расплылся он в улыбке. — Как душик? Вертикальный бассейн пробовали?
— Пробовали, — буркнул Никита. — Чуть бульки не пустил!
Басевич прыснул, Оуэн коротко хохотнул, а штурман воскликнул:
— Ну, дает!
Но возглас его относился не к теме разговора, а к похождениям главного героя.
— Как пленные? — спросил Никита.
— Усе у порядке! — ответил Рома, дурачась. — Мы их с Аликом привязали к креслам, еда рядом, на столике. Захотят — дотянутся ртом.
— Пойду, гляну…
— Привет им от нас передай! — крикнул Алик, и вся троица гулко захохотала.
Никита спустился вниз и отпер каюту номер четыре. Пленные сидели по разные стороны от откидного столика. Вайнштейн делал вид, что ему все равно, и глядел в обзорник, где голубел земной шарик, а Середа спокойно смаковал персиковый сок, время от времени наклоняясь к столику и посасывая из биопакета.
Никита уселся в углу на диване. Его переполняло торжество. Получилось!
Первым заговорил Середа.
— Надеюсь, ты не гетероморф? — поинтересовался он.
— Нет! — ответил Никита, гордо задирая голову. — Я комиссар Пацифистской Унии!
— Да ну? — лениво проронил Середа. — Вон оно как… Тогда мне придется изменить мнение о паци. Я их раньше считал предателями и коллаборационистами, а оказывается, паци — это банальные идиоты! Сопляки-отморозки вроде тебя!
— Замолчи! — повысил голос Никита.
— Да пошел ты…
— Вы в зеркало смотрелись, юноша? — чопорно произнес профессор. — Весь ваш облик — просто мечта педераста!
Середа рассмеялся, хлопая ладонями по подлокотникам, — выше руки были прихвачены фиксаторами. Никита вскочил, сжимая кулаки, но не бить же пленных?
— Ответь мне на один вопрос, — поднял на него глаза Середа. — За что вы так верно служите себумам? Почему подались в прихвостни к чужим? Или вы ожидаете от них подачек? Уверяю тебя, себумам безразличны как воины, так и пацифисты, они превратят в удобрение и нас, и вас! Так чего для?
Никита высокомерно усмехнулся.
— Вам не понять, — надменно проговорил он.
— Да уж куда нам… — негромко обронил Вайнштейн.
— Сами подумайте, — снисходительно произнес Никита, — какой смысл в войне против себумов, если все расы Галактики неизбежно сольются и их домом станет Вселенная?! Синтез Разумов — вот наша цель! Мировой Разум — вот наше будущее!
— Да сливайтесь вы на здоровье, алиенофилы драные! — ухмыльнулся Середа. — Хоть с себумами, хоть с кем. Куда ж вам без Мирового Разума? Своего-то нет!
— Юноша, — церемонно изрек Вайнштейн, — а вас не страшит подобное будущее? Раствориться, стать частью целого… Да это хуже, чем положение пчелы в рое!
— Вы не понимаете, это же вечная жизнь и здоровье, это новые грани восприятия мира, новые эмоции, ощущения! Мы будем, как боги, как демиурги, творить миры!
— А ты лично чем собираешься быть? — осведомился Середа. — Прыщом на заднице демиурга? Ладно, хватит несмешные анекдоты травить. Мы куда летим, гнойный прыщ?
Никита стерпел и это оскорбление. Ему ли, носителю разума, готового к переходу в монокосмический организм, обращать внимание на жалкого хомо, чей удел — старость и тлен?!
— Мы финишируем на Земле, — усмехнулся он, — где и передадим вас сотрудникам ПНОИ.
— Так вы еще и двурушники?! — восхитился Виктор. — А ну выйди, и затвори дверь! От тебя несет, как из помойки!
Никита, бледный от ярости, шагнул к Середе и наткнулся на ледяной взгляд флагмана. «Комиссар» резко развернулся и выскочил вон.
2
Земля застила полнеба своим бело-голубым полыханием, когда «Тенгри» вошел в зону станций. Альфа, Бета, Гамма, Дельта, Тэта — их было много, они громоздили мегатонны торов, шаров, цилиндров, двигая их по высоким и низким орбитам. Целый выводок космических энергостанций простирал необъятные поля гелиоконцентраторов, просвечивавших на солнце, а «Оранжереи» подставляли стеклянные бока светилу, питая сады и огороды. БОП вращался в паре с Большим Складом, топыря в пространство причальные доки и колоссальные ангары.
— Главная Диспетчерская капитану Чэнси! — прозвучал высокий, звонкий голос с пульта селектора. — Вам разрешается финиш на космодроме «Москва-2»!
— До дзо аригато, Фумико-тян! — весело заорал в ответ Оуэн, видимо, неплохо знавший обладательницу взволнованного голоса. — Охайо годзаимас!
— Да ну тебя! — фыркнула в эфире Фумико.
«Тенгри» прошел мимо гигантского телескопа, расплывшись в Главном Зеркале, и начал торможение. Это был тот момент, когда вы уже не в космосе, но еще не в атмосфере — звезды блекнут, их становится все меньше, а горизонт постепенно выпрямляется, утрачивая планетную закругленность.
Середа сидел в каюте и неотрывно смотрел в обзорник. Он узнал «собаку» Скандинавского полуострова — исполинская облачная воронка кружила каруселью над макропогодной станцией «Халаголанд» в Северной Норвегии. Метеотехники баловались с циклоном. Делали что хотели…
Балтика, Прибалтика, Санкт-Петербург, Лесной пояс.
«Тенгри» двинулся ускоренно, потом облака скрыли Землю.
— Прибываем, человеки! — объявил в интеркоме Чэнси. — Трепещите!
Звездолет пробил облака и пошел на посадку. Он мягко и бесшумно опустился на кругляш стартового пункта — Оуэн был неплохим звездолетчиком.
Двери четвертой каюты открылись, и сумрачный комиссар повел стволом скорчера: на выход! По команде из рубки разошлись ножные и наручные фиксаторы.
— Только без фокусов! — предупредил Никита, отступая.
— Да что вы, — сказал профессор, — как можно…
— С дерьмом свяжешься, — дружелюбно добавил Середа, — сам потом вонять будешь!
Он спустился на нижнюю палубу, миновал кессон и вышел на свет. Зажмурившись, Виктор глубоко вдохнул настоящий земной воздух. Да-а, это вам не продукт кислородных синтезаторов!
Откуда-то сбоку выплыла платформа и ткнулась о борт «Тенгри» вровень с полом кессона. Не думая, Середа перешагнул на нее. Профессор и экипаж последовали за ним. Платформа мягко поплыла, ее мигом окружили молодые, загорелые, деловитые, в цветастых рубахах навыпуск и в коротких широких штанах. Окружили и засверкали блицконтакторами, залопотали в кулечки звукоприемников.
— Представьтесь, пожалуйста! — завопила самая прыгучая девушка. — Я — Дана Ситтель, корреспондент Мировой Сети!
Середа втянул живот, расправил плечи и изрек:
— Флагман Добровольческого флота Середа. Честь имею!
— Вас слушают и видят десять миллиардов землян! — надрывалась Дана. — По Сети прошел целый цикл, посвященный вашему незаконному вооруженному формированию! Ваше слово, флагман: какие требования вы выдвигаете перед земной администрацией? Или же теракты, совершаемые вашей группой, направлены исключительно против вескусиан?
Середа выпрямился и оглядел толпу. Бесполезно… Все бесполезно… Как пробить толщу непонимания и лжи?
С платформы был виден кортеж из черных обтекаемых машин. Около них кучковались официальные лица… Нет-нет, официалам положено сидеть внутри и не высовываться. Это за ними…
— Мы — добровольцы, — громко заговорил профессор. — Мы победили в двух боях с флотом себумов, чтобы на Алте спасти четыреста человек! Чтобы помочь семидесяти кхацкхам-беженцам. Идет война, девочка! Пока вы тут играетесь в бирюльки, там, — он показал на небо, — убивают ваших ближних и дальних. Себумы уничтожили почти двести миллионов кхацкхов и захватили все планеты их Содружества. Вы хоть как-то помогли своим братьям по разуму? Нет! А теперь себумы вторглись уже в наши пределы. Они напали на Алту и сожгли чуть ли не тысячу человек! На Теллусе они убили тринадцать тысяч мужчин, женщин, детей! Но вам-то что до этого, правда? Вас-то никто не трогает, вам по-прежнему тепло и сытно. На вас идут войной, а вы трусливо прячетесь! Вас молят о помощи, а вы подло отворачиваетесь, жмурите заплывшие глазки и затыкаете ушки, трусливо довольствуясь той удобненькой ложью, которой потчуют вас власти!
— Молчать! — прикрикнул Никита, наводя скорчер на профессора.
— Предатели-паци, — продолжил Середа, самому себе напоминая комсомольца, пойманного гестаповцами, — захватили нас двоих, но всех добровольцев не взять! Наши товарищи остались там, на переднем краю обороны, и заняты самым важным на сегодня делом, жизненно и единственно важным — они воюют. За вас! Вместо вас! Спасают ваши жирные задницы от себумского нашествия! Позорники…
Середа оглядел застывшие, недоумевающие, неверящие лица и лениво сплюнул под ноги. Больше ему нечего было сказать.
В полной тишине он сошел с платформы. За ним, храня каменное выражение лица, спустился Вайнштейн. Ряды ньюсмейкеров зашевелились, и сквозь плотный строй пробился обтекаемый экипаж. Он висел над посадочным полем и был словно отлит из блестящего черного металла — ни окон, ни дверец заметить было нельзя. Машина заскользила над плитами и замерла около пленных. Разошлась мембрана, из салона выскочили двое в черном, одинаковые с лица, и заорали:
— Это все клевета! Не слушайте их! Все, кто жил на планетах Периферии, эвакуированы!
— Что ты врешь, трепло поганое?! — заревел Середа.
Человек в черном подскочил к нему и ткнул в бок чем-то твердым.
— В машину! — прошипел он. — Быстро!
Середа почувствовал резкую слабость во всем теле, а душу окатило полнейшее безразличие. В машину так в машину…
Он залез внутрь черного экипажа и сел, тупо уставясь перед собой. Рядом кулем повалился Вайнштейн. Перепонки затянулись, и машина заскользила прочь, раздвигая толпу ошарашенных, испуганных, разгневанных, ничего не разумеющих спецкоров и СВ-операторов. Машина выбралась на блестящее стекломассовое шоссе, стрелой уходящее за горизонт, и помчалась болидом.