Глава 50. Битва за Москву
Президент компании «Росинтель» проснулся часов в девять и не сразу понял, где он, собственно, дрых. Это была не его квартира.
Кнуров сел и протёр глаза. Голова побаливала. A-а… Он у Жданова. Вроде и пил одно шампанское…
Душ его реанимировал. Обтёршись полотенцем, Тимофей потрогал щеки. Побриться, может? А, и так сойдёт…
Он оделся и спустился в гостиную.
Юля, свеженькая и принаряженная, сидела в уголке. Даша в халатике накрывала стол для завтрака.
– Как спалось, шеф? – сладко улыбнулась Шумова.
– Одиноко… – буркнул Тимофей.
Юля и Даша рассмеялись.
– Садитесь, – пригласила генеральская дочь, – я вам чайку налью. Будете чай?
– Будете, – кивнул Кнуров.
На втором этаже что-то упало. Из дверей спальни вынесся голый Царёв – волосы всклокочены, глаза белые. Крутанулся на лестнице, исчез и тут же вернулся – уже в штанах. Тимофей посмотрел на Дашу – генеральская дочь мило покраснела.
– Гена, – весело спросила Юля, – что, вещий сон приснился?
А тот ссыпался по лестнице и выдохнул:
– Телик включите! Клочков ввёл войска!
Шумова вскочила. Тимофей, опять чувствуя, как воскресает в нём морозящее чувство тревоги, спросил:
– Он что, совсем сдурел? Когда ввёл? Зачем?
– Сегодня ввёл. Путч подавить чтоб!
– Какой путч?!
– Какой придумал! Лишь бы чрезвычайное положение ввести! Помнишь, что Бирский говорил тогда?
Юля вскочила и бросилась к телевизору. На канале ЦТ В играла музыка Чайковского, и балеринки в белых пачках изображали маленьких лебедей. Шумова переключала каналы, но везде, и по СВВ, и по РТР, по Ю-Би-Си и мировой Сети – везде шло «Лебединое озеро».
– Верю! – рявкнул Тимофей. – Такой дурацкий юмор присущ только Клочку.
– Но как его послушались телекомпании? – удивилась Даша.
– Значит, они захвачены! – сделал вывод Царёв.
Кнуров думал недолго.
– Бирский где? – спросил он отрывисто.
– Спит, наверное… – пролепетала Даша и вскрикнула: – Папка!
– А генерал где?
– Он… Он уехал… – выговорила Даша, и её губки задрожали.
– Дашенька… – засюсюкал Царёв. – Ты только не волнуйся, всё будет хорошо…
Тимофей взбежал по лестнице и крикнул:
– Бирский! Гоцкало!
Заспанный Бирский высунулся из ванной, держа зубную щетку во рту.
– Шо такоэ? – прошепелявил он.
– Живо собирайся! – скомандовал Кнуров. – Клочок путч устроил!
– Вот гад… А я и жабыл уже…
Гоцкало выпрыгнул из спальни на одной ноге, пытаясь всунуть другую в штанину.
– Точно?!
– По всем каналам балет!
– Точно, гад!
Из дверей выглянула Рита, зябко кутаясь в халатик.
– Рита, оставайся здесь! – сказал Тимофей железным голосом. – Наташа тут?
Ефимова кивнула.
– Её это тоже касается!
Кнуров сбежал в гостиную. Даша хлюпала носом, бестолково раскладывая посуду, Юля стояла у дверей, готовая сопровождать шефа.
– Останься здесь, – обронил Кнуров.
– Нет, – холодно ответила Юля и посмотрела Тимофею в глаза. – Я – агент РВ и имею звание капитана. К силовым акциям привычна. Меня приставили к вам, чтобы я докладывала о всех ваших контактах, делах и намерениях. – Девушка усмехнулась. – Не думайте, ваших секретов я не раскрыла… Мне потом как, уйти по собственному или уволите?
– Обойдёшься… – буркнул Кнуров. Признание Юли потрясло его и сильно обидело. Хотя… разве она его обманывала? Наоборот, старательно увиливала от близких отношений, держала себя на «пионерской дистанции». Не было же такого, чтобы он спросил её: «Юля, ты с РВ дела не имеешь случайно?», а она бы глазки таращила и клялась, что нет, конечно, никаких дел, что за странные мысли у вас, шеф?! Не было? Не было. Ну, и успокойся.
– Поехали, – сказал Тимофей и взял Юлю под руку. Девушка не воспротивилась, послушно сошла по ступенькам на аллею. Видать, раскрытие недёшево обошлось агенту Шумовой.
Кнуров остановился и посмотрел Юле в глаза, читая в них потерянность и боль. Или он видит то, что хочется увидеть? Тимофей погладил Юлю по голове, с удовольствием касаясь гладких волос. Глаза девушки расширились в изумлении. А он приложил ладонь к бархатистой щёчке, провел пальцами. Юлины губки в растерянности приоткрылись, и Кнуров поцеловал их – легчайшим касанием, очень нежно, потом покрепче. Девушка ответила, Тимофей почувствовал её острый язычок. Так бы тут и простоял весь день, мелькнуло у него. С трудом отстранясь, он тихо сказал:
– А мне всё равно, РВ или не РВ… Я от эрвистов побегал, а от тебя бегать не хочу. И тебе убежать не дам.
Юлины глаза заблестели, наполнились слезами, девушка жалобно всхлипнула и уткнула лицо Тимофею в грудь. Плечи её затряслись в беззвучном плаче.
– Всё хорошо… – ворковал Кнуров, гладя Юлю по спине. – Слышишь? Не плачь… Обидели маленькую…
Прерывисто вздыхая, Шумова подняла заплаканное лицо.
– Я больше не буду… – прошептала она стеклянным голосом. – Я уволюсь оттуда… Да?..
– Да, моя хорошая, да…
Когда Царёв, Бирский и Гоцкало сбежали в сад, Юлино лицо было уже сухим и холодным.
– Поехали! – скомандовал Тимофей и открыл дверцу «мерседеса». – Надо добраться до офиса и попытаться снять хоть какую-то информацию по Клочкову. Понял, Гоцкало?
– Микроинформаторы! – кивнул он. – Кремль, правда, хорошо защищён от «электронной пыли», но мои помельче будут. Прорвутся!
На аллею выбежала Даша с пакетом.
– Тут пирожки! – сказала она. – По пути хоть поешьте!
– Спасибо, Даша, – улыбнулся Кнуров. – Если до бати дозвонишься, расскажешь ему всё и предупреди, чтобы ничего не предпринимал, пока мы Клочкова за руку не поймаем. А то этот гад ещё и свалит всё на генерала! Поняла?
– Да, да!
На аллею высыпали десантники. Бирский подошёл к ним и в двух словах изложил суть ЧП. Бойцы посуровели, покивали и поснимали оружие с предохранителей.
– Едем! – сказал Тимофей и завёл двигатель.
«Мерс» прокатил по тихим улочкам Звёздного. Всюду было тихо. Жители то ли отдыхали ещё, то ли затаились. Машина вынеслась на шоссе.
– А вдруг мы всё не так поняли? – пробормотал Царёв.
– Ага! – усмехнулся Гоцкало. – А «Лебединое озеро» по всем каналам? Это тоже недоразумение?
– Ну, может, у них там профилактика…
– У всех? Гонишь, что ли?
Геннадий только вздохнул. В предместьях Москвы они получили первые подтверждения правильности своих выводов – над столицей кружили военные вертолеты, а на дороге…
– Блокпост! – крикнул Бирский. – Сворачивай, сворачивай!
– Юлька, держись! – пропыхтел Тимофей и завертел руль. «Мерседес» завизжал, поднимая пыль за обочиной, и запрыгал на ухабах.
– Вон! – показала пальчиком Юля. – Дорога!
– Вижу!
Скрипя и качаясь на амортизаторах, «мерс» вывалился на узкую дорогу, петлявшую по рощице из берёз и ёлочек. За рощицей были рассыпаны разноцветные дачи с клочками огородиков и садиков. Узкие, змеящиеся дорожки вывели машину на широкую прямую грунтовку – дачники из-за заборов неодобрительно качали головами.
– Тебе это ничего не напоминает? – крикнул Бирский, подпрыгивая на заднем сиденье. – Помнишь, как мы летом выбирались оттуда?
– Ага! – повалился набок Гоцкало. – А теперь… пробираемся туда!
– Пробьёмся! – выцедил Тимофей и глянул на Юлю. Девушка ему улыбнулась – робко, словно не вполне доверяя случившемуся. В чем-то они объяснились, что-то осталось «за кадром». Но день ещё не кончился.
«Мерседес», вздрагивая на ухабистой грунтовке, выжимал сотню в час – Кнуров еле успевал объезжать приметные ямки. Не всегда, правда. Миновав длинный и высокий бетонный забор, Тимофей выехал в промзону – мрачные здания с закопчёнными стенами, приземистые склады с выбитыми окошками, кучи высевки, заросшие кустарником, много-много труб – одни когда-то пускали дым и торчали, оттянутые растяжками, уткнувшись в небо, другие лежали на земле, протягиваясь толстыми ржавыми вязками, корячась П-образными компенсаторами над проездами. Ещё больше было рельсовых путей – они сходились и расходились меж решётчатых мачт с побитыми прожекторами, утыкались в тупики, стелились под железные бункера. Промзона была брошена, индустриальный пейзаж оживляла лишь рыжая кошка, с мявом перебежавшая дорогу «мерсу».
Осторожно переехав упавшие ворота, Тимофей вывел машину на подъездную дорогу и скоро оказался на МКАД. Кольцевая была совершенно пустынна – небывалое зрелище!
Вдалеке засвиристел лопастями вертолёт, и «мерседес» спешно юркнул с дороги по съезду, забиваясь под деревья за обочиной.
– Улетел вроде? – спросил Тимофей, пригибаясь к рулю и высматривая опасность. – Улетел!
Потянулись высотки Южного Измайлова. Народу на улицах было очень мало, а объяснения тому так и шастали по улицам – защитного цвета бронеходы и танки. Скрипя и повизгивая эластичными гусеницами, они мотались от дома к дому, грозно ворочали башнями, занимали позиции на перекрёстках, внушая страх и тягу к лояльности.
Проехать по центральным проспектам было задачей невыполнимой, приходилось рулить, петлять и кружить – тропами Измайловского парка на Главную аллею, через переезд у Сортировочной – на Госпитальный Вал, по Яузскому туннелю к Садовому кольцу.
У Курского вокзала они едва не столкнулись с танковой колонной, но вовремя притворились брошенной машиной, пустой и никому не интересной.
– Да сколько же их тут! – ругался Тимофей, разгибаясь и трогая с места.
Близ Садовой-Черногрязской стало совсем худо – улицу перегородили сдвинутые легковушки, на паре капотов солдаты в касках и полном боевом установили пулеметы. Кнуров резко оглянулся – сзади их догонял армейский грузовик.
– Держись! – крикнул он и выжал педаль газа.
«Мерседес» взревел и ринулся на баррикаду. Солдаты негодующе замахали автоматами, злобно зарявкал мегафон в руках офицера, требуя немедленно остановиться. Хрен вам!
Тимофей сцепил зубы и направил машину меж двух «фольксвагенов». Тяжелый «мерседес» расшвырял «народные автомобили». Пулемётчик упал и покатился. Две автоматные очереди ударили по машине, с гулом и звоном скалывая краску и оставляя вмятинки на заднем стекле.
– А хрен вам!
– Грузовик за нами! – крикнул Царёв, разгибаясь и снимая руки с головы. – Она что, бронированная у тебя?
– Ага! Видишь, пригодилось!
– Тормози! – завопила Юля. – Там министр! Обороны!
Близ поворота на Большой Харитоньевский горел «Руссо-Балт». По нему стреляли из «дюрандалей», а высокий человек в дорогом костюме прятался за кузовом и отстреливался из пистолета.
– Ты пристегнулась?
Тимофей лихо подрулил к чадившему лимузину и крикнул, распахивая дверцу:
– Эй! Министр! Быстро сюда!
Министра обороны не покоробило подобное отношение. Он живо, чуть ли не падая на коленки, пробежал к «мерседесу» и юркнул внутрь.
– Здравствуйте! – выдохнул он.
– Привет! – ответил Бирский. – Подловили?
– Что происходит? – спросил министр у Тимофея.
– Переворот, – любезно объяснил тот. – Клочкову надо ЧП создать, чтобы править в своё полное удовольствие…
– С-сука! – вырвалось у министра. – Простите, барышня, вырвалось!
Юля улыбнулась.
– Грузовик, сволочь, – оглянулся Гоцкало, – не отстаёт!
– Оружие есть у кого? – спросил Бирский.
Юля молча достала из сумочки «Магнум» и передёрнула затвор.
– Дай! – протянул руку Бирский.
– Спасибо, я сама. Разверни!
Тимофей послушно крутанул руль. Машину занесло, на секунды поставив боком. Из-за поворота вынесся грузовик, воя двигателем. Юля опустила толстое стекло, просунулась и выпустила пять пуль, держа «Магнум» двумя ручками. Все пять прошили скаты на передних колесах грузовика. Его занесло и опрокинуло. Прорывая тент, посыпалась солдатня в касках.
– Гони! – крикнула Юля, поднимая стекло.
Тимофей погнал, дрифтуя. До самой Мясницкой их никто больше не задерживал. На полной скорости ворвавшись во двор офиса, Тимофей загнал «мерседес» под навес и выскочил наружу. За прозрачными дверями маячило бледное лицо Гияттулина. Узнав шефа, Ринат заулыбался и кинулся отпирать двери.
Тимофей, Юля, Бирский, Гоцкало с Царёвым и министр обороны ворвались в вестибюль.
– Привет, Ринат! – бросил на бегу Тимофей. – Никого не пускай. И нашёл бы ты себе автомат, что ли!
– А что там?
– Путч!
– Ох ты…
Кнуров наперегонки с Юлей побежал к лабораториям.
– Гоцкало, ключ!
Гоцкало затормозил, проехав по гладкому полу, и с ходу приложил ладонь к детектору. Замок щёлкнул, и дверь уехала в стену.
– Заводи!
Гоцкало забегал по лаборатории, включая все блоки системы. Один видеокуб за другим очерчивался блёклым 3D и наливался красками. Разинутые пасти под низко опущенными касками. Горящий киоск. Пожилая женщина, стоя на карачках, сгребает в сумку рассыпанные продукты.
– Вот! – крикнул Сергей, указывая на экран-куб, в котором плавала перекошенная физиономия Клочкова.
– Звук! Звук давай! – зарычал Тимофей. – Бирский, веди запись!
– Пишу! – глухо откликнулся Михаил, склонившийся над терминалом. Из динамиков прорвалось:
– …Что значит – не могу?! – орал президент в селектор. – А ты смоги! Кантемировцы спускаются по проспекту Мира! Пошли туда вертолёты и подбей пару танков! Что значит – свои?! Я тебе что сказал?! Маленко мы выведем как врага народа! Понял?! И Ратиани! Что?! При чём тут Жданов?! Жданова уберут снайперы! Потом похороним! Ты что, трусишь, гад?! Короче, или ты со мной, и я тебе гарантирую звезду маршала! Или ты против, и тогда мы тебя вместе со Ждановым похороним! В братской могиле! Ты меня понял?! То-то же… Выполняй!
Президент был страшен – волосы встопорщены, щеки небриты, тик по ним пляшет, глаза горят весёлым безумием.
– Убрать меня хотите? – пробормотал он, трясущимися руками набирая коды. – Я вас сам… Всех! Б…
В видеообъеме возникла худая физиономия Богессена.
– Слушаю! – громко сказал Гуннар Тойвович.
– Где Жданов?!
– Генерал в Жуковском, господин президент. Спецотряд послан, снайперы рассредоточены. У Жданова серьёзная охрана из дембелей ВДВ, но от пули они его не заслонят.
– Скорее, Гуннар, скорее! – взмолился Клочков. – Надо быстрее кончать эту бодягу!
– Слушаюсь, господин президент! Я отдаю приказ на уничтожение.
– Давай отдавай!
Министр обороны только головой покачал.
– Какая же всё-таки сволочь! – сказал он потрясённо.
– Бирский! – крикнул Тимофей. – Всё записал?
– От и до! Гуннара я сотру…
– Ты уверен, что он наш?
– Проверим.
– Так… – задумался Кнуров и быстро потёр лицо. – Так… Что же делать? Слушай… Царёв!
– Ась? – откликнулся тот.
– А где сейчас Дроздов? Отдыхает? Где?
– Ага, – усмехнулся Геннадий, – отдыхает он, жди! На «Гардаре» Ванька, экспедицию готовит… Вон министр в курсе.
– На Палладу! – подтвердил министр, уже не слишком соображая, что есть гостайна. – Кстати, у меня имя есть, Романом Витальичем наречён.
– Будем знакомы, Роман Витальич! – осклабился Царёв.
– Так, – решил Тимофей. – Живо связывайся с Дроздовым! Вон рация.
– Не пойдёт! – замотал головой Царёв. – Антенна нужна другая. У вас на крыше такая есть, только её развернуть надо!
– Тогда… Бирский! Хватай рацию, терминал… Гоцкало, записывай пока сам. Юлечка, побудь здесь, потом принесёшь нам новые записи!
– А вы куда?
– А мы на крышу. Пошли, бегом!
Кнуров забрал у Гоцкало терминал и поспешил к лифту.
– Надо, чтобы Дроздов вручную подключился к спутнику связи, к «Россату» или «Юнисату»! И пусть спутник передаёт не балет, а Клочкова онлайн. Пусть вся страна увидит президента-предателя!
– Здорово! – восхитился Царёв.
На последнем этаже, где располагался конференц-зал, они вышли и по крутой лестнице забрались на крышу. Москву с сорокового этажа было далеко видно. Кое-где уже и дымки сочились, доносились буханья пушек и стрекот автоматов. Ах, сволочи…
Решётчатый параболоид антенны был направлен низко над горизонтом, улавливая передачи со спутника «Европа-1».
– Подключай!
Бирский бухнулся на коленки и живенько подключил терминал и рацию. Ссутулившись, нащёлкал команды. Антенна дрогнула и пошла вверх. Поднялась в зенит и дёрнулась чуть в сторону.
– Есть сигнал! – сказал Михаил. – «Гардар» на связи! Генка, твоя очередь!
Царёв присел на корточки и набрал шифр Дроздова. На маленьком экранчике возникло лицо недоумевающего космонавта – кто это его в неурочное время?
– Ванька! – заорал Царёв и скороговоркой изложил новости дня. – Помогай! Бирский тебе скажет всё!
Михаил придвинулся поближе к камере и растолковал последовательность действий.
– Понял! – кивнул насупленный Иван. – Сделаем!
С Театральной площади поднялся вертолёт, развернулся и потянул над «Детским миром».
– Прячься!
Тимофей загнал друзей в тамбур и втиснулся туда сам. Вертолёт прошел ниже офиса, руша рокот винтов на крыши Мясницкой.
Бирский подобрался к большим буквам, складывавшимся в слово РОСИНТЕЛБ, и выглянул во двор.
– Там бронеход стоит! – крикнул он. – Солдаты выпрыгивают!
– Вниз! – показал Тимофей. – Ринату одному их не удержать!
Всей толпой они вошли в кабину лифта, и Кнуров нажал кнопку «Ц» – цокольный этаж. Лифт ухнул по указанному адресу.
Выйдя из кабины, Тимофей перебежал коридор и вломился в дверь с табличкой «Секьюрити». «Ох, уж эта неистребимая тяга к иностранщине!» – мелькнуло у него. Сбив табуретом хлипкий замок на шкафчике с оружием, Кнуров распахнул его, морщась от завываний сирены.
– Выруби её, Гоцкало! – попросил он и стал доставать из шкафа «дюрандали» и пистолеты 45-го калибра. – Вооружаемся, господа! Вооружаемся!
Из вестибюля донеслись звуки очередей, грохот разбитых стекол и крики. Гулкое топанье по скрипящим осколкам. Злые взвизги рикошетящих пуль.
– За мной! – тихо скомандовал Тимофей и заскользил вниз по лестнице, разворачивавшейся к входу-выходу.
В вестибюле всё было вверх дном – половина стёкол рассыпалась на хрусткие блестяшки, с десяток фигур в тёмно-зелёном, в касках натовского образца, перебегало меж колонн, посылая короткие и длинные очереди в закуток, где засел Гияттулин. Ринат огрызался одиночными, но меткими выстрелами.
Кнуров пустил очередь веером и тут же кинулся за квадратную колонну с отбитой мраморной облицовкой. По щеке ударила каменная крошка, посекла кожу. Тимофей мрачно улыбнулся, вспомнив «вестерн», и высунулся с другой стороны, сняв короткой очередью сразу двоих с лычками младших сержантов.
Бирский залёг за поворотом лестницы и палил экономными порциями. Гоцкало азартно поддерживал его, не жалея патронов. Царёв отползал под лестницу, волоча ногу. Министр обороны стрелял из двух пистолетов. И попадал!
Бронетранспортёр во дворе зарычал и развернул башенку. Маленькие снарядики, каждый величиной с банан, забили о стену, выламывая куски бетона и сея зудевшие осколки.
– Ур-ра-а! – заорал какой-то идиот из лейтенантиков, но в атаку кинулись всего двое. Напоролись на очередь, пущенную Тимофеем, и залегли. Или полегли? Кнуров отмахнулся от ненужных мыслей и только тут уловил знакомую мелодию – она неслась с огромного экрана, вывешенного в вестибюле и лишь в уголке задетого осколками. Занудные фуэте крутил чёрный лебедь. Потом изображение перекосило, и пошла другая картинка. Настоящий злой волшебник прыгал на экране и голосил:
– Что значит «не могу»?! А ты смоги! Кантемировцы спускаются по проспекту Мира!
И тут же загремел ясный, чистый голос Юли Шумовой:
– Граждане Евразии! Вы видите в прямом эфире вашего президента! Он устроил омерзительное шоу, сначала заставив выйти на улицы Москвы одни военчасти, а теперь натравливает на них других военнослужащих! Зачем, спросите вы? А затем, что Клочков жаждет остаться у власти! Но нам он не нужен, и потому Клочков решил задержаться с помощью подлого приёма – ввести по стране чрезвычайное положение! А так как в стране спокойствие и порядок, то надо устроить беспорядки. Создать трудности по-большевистски и героически их преодолеть! Такая вот клочкастая логика…
На экране Михаил Тарасович подпрыгивал, трясся и брызгал слюной:
– Маленко мы объявим врагом народа! Понял?! И Ратиани! Что?! При чём тут Жданов?! Жданова мы уберём!
– Вот так, дорогие граждане! – вступил ироничный голос Юли. – Подставить генералов Маленко, Ратиани и прочих, Жданова убить, а других выставить героями, подавившими мятеж, и повысить в звании. Гнать надо такого президента! К стенке ставить!
Три «банана» лопнули, сшибая экран. И тут что-то рвануло во дворе. Тимофей глянул в разбитое зеркало на стене и увидел, как шипящий дымный хвост протянулся сверху и вонзился в броневик. Броню вывернуло, клубы оранжево-копотного огня хлынули, переворачивая транспортёр. Пламя пожара неожиданно прибило к земле, задувая и стеля дым, и двор наполнился рёвом турбин. Чёрный вертолёт опустился на лыжи, и из его нутра посыпались бойцы в блестящих комбинезонах и круглых шлемах. Эрвисты!
– Только вас нам ещё и не хватало! – процедил Кнуров.
Однако спецназ РВ повел себя крайне странно. Эрвисты рассыпались по двору и принялись отстреливать напавших на офис солдат.
Минутой позже вертолёт покинул молодцеватого вида высокий человек в комбезе, но без шлема. В поднятой руке он нёс белый платок.
– Не стрелять! – крикнул Тимофей.
– Гуннар?! – громко спросил Бирский. – Ты к нам? А Жданова кто кончать будет?
– А я передумал его кончать! – прокричал Богессен. – Хороший дядька! Да выходите уж. Отбой! Снайперов я Жданову передал, генерал двинулся на Кремль, Клочкова хочет живьём брать!
Кнуров выглянул, осмотрелся опасливо и вышел навстречу Богессену.
– Тогда я вас приветствую! – сказал он.
– Польщён! – усмехнулся Гуннар. – А этот прямой эфир из Кремля? Ваша затея, небось?
– Наша, – кивнул Тимофей. – Надо было генерала подстраховать.
– Я так и понял… Узнал Юлин голос.
«Вот пакостник!» – с яростью подумал Кнуров и улыбнулся.
– А вы не будете возражать, – спросил он, – если капитан Шумова выйдет в отставку?
Богессен постарался скрыть удивление и досаду.
– Ну что вы! – деланно рассмеялся он. – Как бы мне самому не выйти.
Тимофей помог подняться Ринату, легко раненному в ногу, и спустился во двор. Трупы, трупы… Все в тёмно-зелёном, в касках. Исполняли приказ, гады… А что, мозгов своих уже не осталось? Видели же, куда их ведут, против кого бросают!
Свистящий рокот накрыл двор. Кнуров метнулся под козырек и уже оттуда проводил глазами тройку тяжёлых десантных вертолётов. Пузатые машины летели в сторону Кремля…
