Глава 51. Подарки судьбы
Снега в декабре выпало мало. Улицы были вычищены до асфальта, только скверы да крыши белели искристыми осадками. Дворники, живые и кибернетические, живо очистили и аллеи, и дворы, и тротуары.
А а неделю до Нового года как повалило! Холодные белые хлопья падали весь вечер и всю ночь, и наутро москвичи ходили по колено в снегу Огромные снегоуборочные машины ревели по проспектам, сдувая наносы с проезжей части, а за ними, как сухогрузы за ледоколами, ползли вереницы машин. Зато малышне выпало раздолье – дошколята кувыркались в снегу, барахтались и визжали от позабытого взрослыми счастья.
Многие в тот день не рискнули выводить авто из подземных гаражей. Тимофей был в их числе – он тогда спустился в метро и доехал до станции «Лубянка» в переполненном вагоне. Но злости особой в толпе не ощущалось – в канун Нового года люди то ли подобрели, то ли им просто не до ссор было. Над Москвой витал запах хвои и мандарин.
А двадцать девятого утром Кнуров проснулся поздно, часов в девять. Осторожно просунул руку влево, но Юли не нащупал. Прислушавшись, он уловил позвякиванье. Всё понятно… Тимофей зажмурился и улыбнулся – Юлька встала и уже «балдит», как она выражается. То есть сидит на кухне и пьёт чай.
Кнуров поворочался и сел. Хорошо спится, когда не надо рано вставать!
Сегодня у него выходной, и завтра, и ещё три дня подряд. Он, конечно, президент и всё такое, и может дрыхнуть хоть до обеда, но что о нём люди подумают? Да и что за интерес – спать по шестнадцать часов кряду? А жить когда?
Тимофей встал и прошлёпал в ванную. Саму ванну он поставил большую, три на два. В ней было приятно мыться вдвоём с Юлькой – хоть не тесно. Но по утрам лучше душ принимать – ванна не бодрит так, как тугие струи воды.
Взбодрившись как следует, Кнуров натянул штаны, подцепил тапки и прошёл на кухню. Кухня у него была маленькая – пять на шесть, – но уютная. Юля сидела за столом, улыбалась ему и потягивала свой люй-ча.
– Доброе утро, счастьице! – сказал Тимофей и чмокнул жену в подставленную щёчку. – Балдишь?
– Балдю, – улыбнулась Юля. – Позавтракаешь?
– Да не хочется пока… Потом заедем куда-нибудь.
– Включи телик. Будут повторять пресс-конференцию Жданова. Мы вчера не смотрели.
Кнуров сел за стол и включил СВ. Он его повесил рядом с камином, чтобы по вечерам, если придёт охота разжечь огонь, отблески не падали на экран.
Юля тут же пересела к Тимофею на колени.
Большую пресс-конференцию собрали в 14-м корпусе Кремля. Зал был набит битком.
– Давно началось? – спросил Кнуров.
– Нет, – помотала головой Юля. – Минут пять идёт.
Тимофей обнял её покрепче.
– …Корреспондент Европейского Информационного Центра Салли Рэтклиф, – представилась хрупкая блондиночка. – Скажите, господин президент, намерены ли вы посылать космический корабль к астероиду Амон? Есть сведения, что Амон состоит из золота, платины, палладия…
Жданов покачал головой – было непривычно видеть генерала в цивильном пиджаке.
– Нет, – сказал он, – в том нет смысла. Если доставлять золото для технических целей, то это слишком дорогая затея. Другое дело – осмий и иттрий с Паллады, бериллий и рений с Весты. Или технеций, который обнаружен на полюсе Юноны. Это другое дело, там освоение, считайте, уже начинается.
Мисс Рэтклиф села, ей на смену поднялся молодой мужчина лет тридцати.
– Виталий Ховаев, – сказал он в микрофон, – корреспондент Сети Всеобщего Вещания. Господин президент, я хочу продолжить тему, затронутую моей коллегой… Просочились слухи о планируемом запуске корабля в Пояс астероидов. Скажите, это не связано с неудачей, постигшей европейскую экспедицию?
– А почему вы считаете экспедицию на «Терре» неудачной? – спросил генерал. – Да, её экипаж погиб, но не зря – специалисты ЕКА сняли с «Терры» два контейнера с богатейшими минералогическими коллекциями. Мы теперь точно знаем, что нам сулят рудники на астероидах, а это практически все металлы, в том числе и редкие земли. Разумеется, не всякий металл окупит свою доставку с астероидов, но не будем забывать и о том, что космонавтика не стоит на месте. Космический транспорт постепенно дешевеет. Так что… перспективы есть.
– А Марс? Луна?
– Ну Марс – это уже другое. Там же целая планета! И наша задача – приступить к исследованиям этой планеты, чтобы потом, в будущем, терраформировать Марс и колонизовать его. Для начала мы предлагаем разделить Марс на сектора освоения, каждым из которых займётся тот или иной союз стран. Мы планируем построить базу на Большом Сырте, американцы запроектировали сооружение базы «Порт-Лоуэлл». Так что… дела идут!
– Генка Царёв тоже хочет на Палладу лететь, – сообщила Юля.
– А Дашка?
– А Дашка с ним поругалась. Потом они помирились, и сейчас межпланетник Царёв зачислен… Да, а ты знаешь, что Дашка беременна?
– Да?! И Каген бросает маму с ребенком? Как ему не ай-яй-яй…
– Ничего не бросает! Он через полгода обратно притащится… Успеет.
– Да я шучу…
– Ш-ш! Из-за тебя вопрос пропустила!
– Вот наглая!
– Сам наглый…
Жданов на экране усмехнулся и сказал:
– …А какой смысл менять название? Пусть так и остаётся Разведывательным Ведомством. Главное не в форме, а в содержании. А Савельев с самого начала был против придания РВ функций охранки и тайной полиции, из-за чего и пострадал. Так что, при нём РВ станет работать НА народ, а не ПРОТИВ него. Это как топор – им можно и церковь построить, а можно и человека зарубить. Всё зависит от рук, в которые инструмент попадёт.
По залу прошло движение. Встала молоденькая женщина.
– Корреспондент Центрального телевидения Яна Горчинская, – отрекомендовалась она. – Скажите, господин президент, а как тогда с этой гуманизацией перекликаются ваши планы по ужесточению наказаний и даже введению смертной казни?
– Напрямую перекликаются, – улыбнулся президент. – До сих пор гуманизм в правосудии относили лишь к преступникам. Мы должны были трепетно, не нарушая прав человека, относиться к убийцам и насильникам, а уж казнить их… Что вы! Как можно! А кто же в таком случае подумает о жертвах этих ублюдков? Вот вам последний случай – влюблённая женщина переписала свою квартиру на любимого, а тот женщину зарезал и отрубил головы двум её детям! И что теперь? Мама этой женщины теперь ходит на кладбище, где похоронена её дочь и оба внучонка, а убийца, лишивший счастья четверых людей, извините, жрёт, пьёт, гуляет! Конечно, пожизненный срок не сопряжён с разносолами и брызгами шампанского, но душегуб живёт! Где же тут справедливость? И давайте, пожалуйста, не путать разные вещи. Одно дело, когда человек убил непредумышленно, не желая причинить смерть, и совсем другое, когда на счету нелюдя по сорок отнятых жизней! Первого надо сажать, а второго – расстреливать! Это касается и террористов, и наркоторговцев. Участвовал в теракте? В расход! Наркотой торгуешь? К стенке!
Поймите меня правильно, дамы и господа! Я жажду не крови, а порядка в моей стране, мира и покоя для её граждан. Их и должен охранять закон, а все эти убийцы, наркобароны, насильники – они вне закона!
Зал зашумел – то ли одобряя, то ли протестуя. Встал толстячок и представился спецкором газеты «Уорлд тайме» Шоном Флэганом.
– Позвольте задать вам вопрос, – сказал мистер Флэган. – Чем является для вас Евразия и каковы перспективы её роста в территориальном плане?
Зал оживился.
– Евразия, – веско сказал Жданов, – это совокупность суверенных государств, объединённых системой экономических и политических соглашений. Это и для меня, и для всех. Что же касается расширения территории за счет Закавказья, Ирака, Ирана и Афганистана, то это пока только намерения и пожелания, не более…
– Юлька, нам пора, – сказал Тимофей. – Давай собираться. Пока доедем, пока то, пока сё…
– А я ленюсь… – застонала Юля. – Пни меня!
Тимофей шлёпнул её по мягкому месту.
– Чтоб через полчаса была готова.
– Щас! Я же накраситься не успею!
Прошло добрых два часа, пока Кнуров с Юлей, наконец, собрались, упаковались и спустились в гараж. Машину Тимофей после известных событий менять не стал, подремонтировал только, подновил. Хорошая же «тачка»!
Он запустил двигатель и вывел «мерс» во двор. Выехал на улицу, покатил, меняя очищенные улицы на подземные туннели, залитые светом фонарей и фар.
За городом Тимофей плавно утопил педаль акселератора, и «мерседес» полетел, легко выжимая сто двадцать.
– Как твои информатории? – спросила Юля.
– Нормально, – пожал плечами Кнуров и не удержался, добавил деталей: – Минобороны сделало заказ на наноинформаторы, а наши И-фильтры расходятся влёт. Деньги повалили такими массами, что не знаем, куда девать! Центральный информаторий отгрохаем к лету, к осени запустим. А Малые… Ну-у… в будущем году один или два соорудим. Должны.
– Значит, – задумчиво сказала Юля, – тебе лично алгоритм судьбы принёс удачу.
– А при чем тут информатории? – улыбнулся Тимофей. – Ты – моя удача.
Юля дотянулась до его щеки и поцеловала.
В Александровку приехали после обеда. Пришлось поколесить и побуксовать, пока одолели сугробы, наметённые по деревенским улицам. На Прямой снега было мало, а когда «мерседес» остановился около пятого дома, оказалось, что и подъезд, и двор уже вычищены.
– Кто-то раньше нас приехал! – оживилась Юля.
Тимофей показал на синюю «пежо».
– Бирские! Садись за руль, я ворота открою.
Он вышел, растворил ворота, и Юля завела «мерс» во двор. Двор был расчищен наполовину. Разгоряченный Бирский, скинув куртку, вовсю орудовал лопатой, откидывая снег.
– Привет работничкам! – весело поздоровался Тимофей.
– А-а! – обернулся Бирский. – Шеф приехал! Вон лопата, шеф. Бери больше, кидай дальше!
– Эксплуататор… – проворчал Кнуров и подхватил штампованную пластмассовую лопату. Ворчал он больше для порядку – помахать лопатой хотелось. Застоялся он и засиделся.
– Давно приехали? – спросил Тимофей, разгребая сугроб.
– Да где-то с час назад. Наташа к мамульке ускакала, обещала молочка принести.
– Молочко – это хорошо…
Когда Кнуров дочистил до крыльца, и Юля смела веником снег со ступенек, прибыли «Гоцкалы». В отличие от Бирского, мало внимания обращавшего на имидж руководителя, Сергей следил за образом заведующего производством – он привёз Риту на здоровенном джипе-внедорожнике «питер-турбо». Четырёхколесный зверь едва влез в ворота, широкие шины со скрипом умяли утоптанный снег.
– Здорово! – завопил Гоцкало, вылезая из кабины и подавая руку Рите.
– Привет, Гоцкалы! – приветствовал их Бирский. – Ваша задача – прочистить дорожку к бане!
– Слушаюсь! – откозырял Сергей и вскинул лопату на плечо.
Рита, кутаясь в воротник, поднялась по ступенькам на крыльцо.
– Привет, Тима, – улыбнулась она.
– Привет, – улыбнулся он.
– Не поцелуешь? – шутливо удивилась девушка.
Тимофей с удовольствием поцеловал её пухленькие, будто припухшие губки.
– Я не ревную, – отмахнулась Юля. – Дружба навек, и всё такое…
Рита рассмеялась и бросилась обниматься с Ефимовой.
– А все уже собрались? – спросила она.
– Царёвых ждем… – ответила Юля. – Чу! Слышу пушек гром…
С улицы донеслось мощное сопение, и во двор влез ещё один джип, гражданский вариант военного «тестудо». Из кабины выскочила Даша и с визгом бросилась к крыльцу – обняла Бирского, обняла Тимофея, повисла на Рите и Юле.
– Приветики, приветики! – вопила она. – Я вас уже два месяца не видела!
– А меня? – спросил смеющийся голос, и на крыльцо поднялась Наташа. В руках она несла огромную банку молока.
– Ой, Наташка! А это молоко, да?
– Ага! Его коровки делают. Рогатые такие, «му-му» говорят…
– Смейся-смейся!
– Девчонки! – бросила клич Наташа. – Давайте печку растапливать!
– А дрова?
– А тут есть! Ещё с лета лежат.
Русская печка топится долго, зато и тепло отдаёт медленно, до утра не остывает. Бирская подкинула дров и закрыла заслонку.
– Я на кухне займусь, а вы давайте полы…
– А белья хватит? Кроватей-то как раз – три штуки и диван…
– А мы привезли аж пять комплектов. Они там, в машине!
– А где Сергей? Почему я его не вижу?
– А он баню растапливает.
– О-о! Баня – это вещь!
Тимофей снял ботинки в сенях, обул тапки и на цыпочках прошёл по мытому полу.
– Тима! – сказала Даша. – Ты, наверное, половики хочешь вытрясти?
– С вечера о них думал! – ухмыльнулся Кнуров. – Вот, думаю, приеду и сразу трясти начну… Сейчас, Дашенька.
Он открыл кейс, привезённый Бирским, и вынул все десять мягких кубиков.
– Это он и есть, да? – тихо спросила Даша. – «Гото»?
Тимофей молча кивнул. Обтерев гель-кристаллы тряпицей, он выстроил их в рядок.
– Предиктор… – сказал он.
– А не жалко?
– А их всё равно не отформатируешь, не перепишешь. А опасной и вредной информации столько – они словно ядом сочатся, в руки взять страшно…
В сенях затопали, сбивая снег, заспорили, кому какие тапки, и ввалились в тёплый дом. Бирский, шмыгая носом и потирая озябшие руки, подошёл к Тимофею.
– Ты как хотел? – спросил он, не договаривая, но Кнуров понял.
– Бензинчиком хотел, – сказал Кнуров, – или керосинчиком…
– А мы хвороста подсобрали, – сообщил Бирский, – решили по-простому, по деревенски – на костре.
– А я вообще жечь не хотел, – заявил Гоцкало, – вони от них… Рита говорит, давай, говорит, на мясорубке их перемелем, и всего делов!
– Лучше все-таки спалить, – сказал Царёв, трогая пальцем кубики кристаллической квазибиомассы. – От греха подальше…
– Правильно, – поддержала Ефимова (фамилию мужа она брать не стала…).
– Девчонки! – позвал Тимофей. – Пошли костёр разведем!
Все спустились во двор. Царёв наносил кучу хвороста и дров. Кнуров обрызгал сухие ветки бензинчиком из бутылки. Бирский аккуратно разложил базовые кристаллы, а Гоцкало запалил костер. Пламя ухнуло, насытилось парами бензина и жадно принялось закусывать сухим деревом. Гель-кристаллы задымились, их стало пучить. Впрочем, и деформированная, квазибиомасса сохраняла заложенную в неё информацию. А потом она стала темнеть и покрываться пузырями, потекла вонючей жижицей.
– Всё, – глухо произнес Михаил и вздохнул.
– Жалко? – спросил Тимофей.
– Жалко? – механически повторил Бирский. – Не знаю… Сожжение-то символическое, от предиктора уже ничего не зависит. А то, что нам было уготовано судьбой, мы, слава Богу, избежали. Мы – мы! – изменили судьбу! И свою, и не только. И нам теперь всем хорошо! Правда?
– Правда! – вразнобой ответили все.
Гоцкало сбегал в дом за бутылкой шампанского и хлопнул пробкой.
– Помянем предиктор! – весело сказал он. Отпил из горлышка и передал бутылку Рите.
Рита отпила и сказала:
– И пусть другим тоже станет лучше, чем было!
Тимофей принял холодный сосуд и сделал два хороших глотка.
– Никто не сказал, зачем этот костёр… – проговорил он, утираясь. – А затем, что нельзя нам знать будущее! Мы простые, обычные люди, а надо быть святым, чтобы не воспользоваться страшной властью всеведения. Вот каждого из нас спроси, и все скажут, как тяжело было выбирать между боговым и человечьим. Ну, мы сделали правильный выбор, и слава Богу!
– Слава нам! – поправила его Юля, отхлебнув шампанского.
Даша подержала бутылку, но пить не стала, передала Царёву.
– Тима правильно сказал, – измолвила она, протягивая руки к огню, – нельзя нам знать будущее. Мечтать о нём – да! Строить, готовить из настоящего, но не знать! Иначе руки опустятся, и всё станет без разницы…
– А я ничего не скажу, – улыбнулся Геннадий и протянул полупустую бутылку Наташе. – Вы уже всё сказали. Я поддерживаю и одобряю!
Наташа отпила из бутылки, закашлялась и сказала:
– Хватит вам бронзоветь и речи толкать! Баня истоплена, кто первым мыться пойдёт?
– Мы! – крикнули Тимофей и Юля, рассмеялись, взялись за руки и побежали. Чад от плавившихся гель-кристаллов отнесло за спину, а от бани пахнуло распаренными вениками.
Юля забежала в предбанник первая, скинула шубку, стянула свитерок и замерла.
– Тимка… – прошептала она. – Я такая счастливая! Ты просто себе не представляешь!
– Представляю, – улыбнулся Кнуров. – Сам такой!
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
notes
