После разговора на палубе Нат и Уэс старались не оставаться друг с другом наедине. Уэс постоянно пропадал: быстро ел в кубрике и почти не уходил с мостика. Нат старалась не задумываться о том, почему она подбивала его на почти состоявшийся поцелуй. Ей хотелось влюбить его в себя, чтобы он не торопился устроить ей какую-нибудь пакость. Этим все и ограничивалось. Странно, почему в таком случае ей не по себе? Уэс ничего для нее не значит… но… она хотела, чтобы он ее поцеловал. Она хотела его. Жаль, что они еще не достигли Нового Крита – уж тогда она бы избавилась от Уэса, от его корабля и этого смятения.

Нат завела привычку после полудня читать около транца, на определенные часы погружаясь в сюжет.

Спустя несколько дней Даран и Зедрик тоже поднялись наверх и сели на корме, свесив ноги вниз. Даран адресовал ей свою обычную льстивую улыбочку и спросил, не желает ли она к ним присоединиться, однако Нат покачала головой и опять вернулась к своему занятию.

Когда у нее устали глаза, она отложила книгу и принялась смотреть на океан. Он, как обычно, был черным и маслянистым, но в глубине Нат заметила какое-то мерцание… цветной проблеск?

Плавник?

Рыба?

Но ведь в морях рыбы вообще не осталось!

Однако рядом с кораблем плескалась рыба. Другого объяснения не было. Нат продолжала наблюдать, как ярко-красное пятно быстро плывет в воде.

– Смотрите! – крикнула Нат, указывая пальцем.

Даран прищурился.

– Красноспин! – воскликнул он. – Точно! Я видел старые снимки! С ума сойти! В океане никто не может жить!

– Не, не красноспин, а угорь, – возразил Зедрик.

– Не угорь, а красноспин, осел! Клянусь, что рыба! У тебя что, зимняя хворь?

Даран был прав. Рыба напоминала лосося, изображения которого Нат видела в ресторанчиках фальшсуши.

Нат изумленно спросила:

– Почему он такого цвета?

– Понятия не имею, – буркнул Даран.

– Простая маскировка! – сообщил Зедрик. – Когда океан был сине-зеленым, то и рыба тоже была таких цветов, чтобы с ним сливаться. А теперь вода не синяя, и рыбы тоже перекрасились. Они меняются вместе с водой.

Даран засмеялся:

– Не понимаю, откуда ты это берешь, брат!

Все трое продолжили сидеть в дружелюбном молчании. Нат даже порадовалась, часто от братьев Слейн ее в дрожь бросало, особенно от Дарана. Она уже собиралась вернуться вниз, когда у нее за спиной раздался вскрик Зедрика. Обернувшись, Нат увидела, что на антенне корабля устроилась белая птаха.

– Кто это? – выдохнул Зедрик.

– Птица, – ответила Нат, удивляясь: откуда он мог знать название загадочной рыбины и даже ничего не знать о птицах.

– Он никогда птиц не видывал, – объяснил Даран, застеснявшись невежества брата.

– Я тоже, – прошептала Нат.

Если не считать белых медведей, животных она видела только в допотопных роликах, которые иногда крутили в сетях, или в потрепанных иллюстрированных книгах. Домашние любимцы превратились в настоящую роскошь, а зоопарков в Новом Вегасе не существовало. Правительство якобы создавало природные заповедники и поддерживало популяции диких животных на закрытых территориях, тратя на это сотни тысяч тепловых кредитов, пока простой народ замерзал, но Нат там отродясь не бывала.

Небольшая белая птица оказалась прекрасна: ее перья были изящными и блестящими, в черных глазках горело любопытство. Когда она распахнула крылья, то вдруг поменяла цвет, став розовой, желтой и бирюзовой: завихрения цвета радужно горели на фоне серого тумана. Настоящее волшебство! Она вспорхнула к Зедрику на руку и принялась танцевать у него на плече. Нат улыбнулась.

Было чудом найти такое создание, столь полное жизни, среди отбросов и помоев ядовитого океана. Птаха перепорхнула к Нат и дружелюбно ее клюнула. А затем еще шире распахнула крылья, раздула грудку и запела удивительную песню, разнесшуюся над водой.

Нат почувствовала себя завороженной, а пареньки восприняли ее совершенно по-иному. Они зажали уши ладонями и взвыли от боли. Зедрик сложился пополам, у Дарана побагровело лицо.

– ПРЕКРАТИ! ЗАТКНИ ЕЕ! – гневно заорал Даран. – Она вызовет плакальщика!

Он извлек из кармана брюк пистолет и прицелился в птицу.

– НЕТ! – вскрикнула Нат, пытаясь уберечь чудесное создание, но опоздала.

Пуля Дарана попала в цель. Птаха жалобно вскрикнула и, как подкошенная, рухнула на палубу. Из белой груди хлынула кровь.

Нат опустилась на колени, но крошечное безжизненное тельце уже похолодело. Она мертва. Птичка была так прекрасна, а теперь погибла.

Подняв голову, Нат обожгла солдата яростным взглядом:

– Ты ее убил!

– Эй! – сказал Даран и попятился.

Нат метнулась к нему. Она хотела только чуть-чуть его толкнуть, но даже без ее прикосновения он пролетел через всю палубу и едва не сорвался в воду.

– Даран! – завопил Зедрик, оттаскивая брата на безопасное расстояние и помогая ему встать. – Что случилось?

– Это она!

Даран указал на девушку.

Оба солдата уставились на Нат, которая продолжала держать в руках убитую птицу.

Она шептала ей:

– Вернись ко мне! Вернись ко мне, дружочек!

– Вниз, немедленно! – приказал Даран.

Подняв взгляд, Нат увидела, что оба наставили на нее пистолеты.

– Живо! – взревел Зедрик.

Как можно бережнее Нат уронила мертвую птаху в океан и побрела вниз, пытаясь придумать, как ей вывернуться.

– Не прикасайся к ней! – предупредил Даран, когда они завели Нат в кубрик и захлопнули за собой дверь.

– Успокойтесь! – попросила Нат, лихорадочно соображая, что ей делать. – Это же простое совпадение. Случайность. Корабль резко накренился – только и всего.

Она еще никогда не оставалась с ними вдвоем, а Уэс куда-то запропастился. Куда он делся? И где Трясун и Фарук? Неожиданно Нат поняла, что они в машинном отделении и оттуда им ее не услышать.

– Я ничего не сделала!

– Как же! – заявил Даран, размахивая пистолетом с угрожающим видом. – Я почувствовал. Ты меня толкнула, но мысленно. Теперь-то я сообразил!

– Не надо нам было вступать в отряд: народ говорил, что Уэс сумасшедший… совсем размяк. А теперь мы в этом убедились! – истерически зачастил Зедрик. – Куда деваться? Мы все погибнем!

– Заткнись! – потребовал у брата Даран. – Тихо тебе, никто не погибнет! Но нам надо удостовериться.

– В чем?

– Что она меченая.

– Я не меченая, клянусь, что нет! – затараторила Нат в ужасе. – Посмотрите на мои глаза!

– На тебе могут быть линзы, – возразил Зедрик. – Я слышал про такие: они прячут цвет, делают глаза серыми.

– Я не меченая!

– Докажи, – предложил Даран. – Убеди нас!

Он гнусно ухмыльнулся.

– О чем ты? – спросила Нат, чувствуя, как у нее по спине пробегают мурашки.

Она заметила, что Даран запер за собой дверь: она оказалась с ними наедине, а Уэс находился на противоположном конце корабля. Какая же она дура! Она ведь сказала правду: она совершенно не собиралась толкать Дарана. Она действительно не знает, как управлять своей силой. И она не уверена в том, что ей удастся призвать ее сейчас: голос в голове молчал, бросив ее на произвол судьбы.

– Ну, докажи! – сердито пробурчал Даран.

– Нет. Ни за что. – Нат тряхнула головой. – Ты серьезно? Или шутишь?

– Давай! Убеди нас, что на тебе ее нет, – прохрипел Даран, сдирая с нее куртку.

Его брат открыто ухмыльнулся.

– Нет! – Нат попыталась их отвлечь. – Парни, вам не стоит так поступать. Знаете, что, по слухам, случается с теми, кто прикасается к…

– Заткнись. Ого, а это что? – выпалил Даран, впиваясь взглядом в камень у нее на шее, который блеснул в тусклом свете. – Что тут у нас?

– Ты же слышал, что болтал Трясун, – напомнил ему Зедрик.

– Конечно. Старина Трясун треплется слишком громко, и мы услышали, как он спрашивал Уэссона про камень. Когда они разговаривают у борта, ветер доносит звук до штурвала, правда, Зед? Что старина Трясун говорил? «Босс, ты спросил у нее насчет камня?» – произнес он, жестоко передразнивая Трясуна. – И нам уже известно, что это за камень, да?

Даран оказался так близко, что его дыхание касалось ее щеки, и Нат содрогнулась от отвращения.

– Понял, я тебе не нравлюсь, а ему ты все готова отдать, верно? Подашь себя нашему бесстрашному предводителю на блюдечке с голубой каемочкой! – процедил Даран и приблизился к ней вплотную, вглядываясь в камень. – С Уэссона станется еще раз нас оставить ни с чем, да, Зед? Неважный из него вышел босс! Скрывать такую вещицу от своих ребят? А мы уже сейчас могли быть в Вегасе богатые, как короли…

– Не понимаю, о чем ты, – пролепетала Нат, прикрывая камень рукой и отступая на шаг.

– Дай сюда! – прорычал Даран.

Он потянулся за камнем…

– НЕ ТРОГАЙ ЕГО! – завопила Нат и тотчас превратилась в пламя и жар.

Ее глаза сверкнули зеленью и золотом, прожигая серые линзы. Зедрик завизжал, а протянутая рука Дарана загорелась.

Кто-то выбил дверь. На пороге возник Уэс.

– Что здесь творится? – спросил он.

Увидев, что случилось, он одним мощным движением впечатал Дарана в стену.

– Ты что надумал? – рык Уэса был негромким, но пугающим.

– Беру то, что по праву принадлежит нам! – с издевкой ответил Даран и подул на свою обгоревшую дымящуюся ладонь. – Видишь! СМОТРИ, ЧТО ОНА СО МНОЙ СДЕЛАЛА!!!

– Она меченая! Чудовище! – крикнул съежившийся в углу Зедрик.

Даран хмыкнул, и Уэс снова схлестнулся с ним взглядами. В его темных глазах пылала ярость. Он опять впечатал Дарана в стену, настолько разозлившись, что даже говорить не мог.

– Ты был в курсе и все равно ее повез! – обвиняюще бросил Даран. – У нее бесценное сокровище, и ты позволил ей им владеть! – верещал он. – И почему-то не попробовал его у нее отнять! Какой из тебя контрабандист?

Уэс ударил его кулаком в челюсть, и Даран рухнул как подкошенный.

– ОНА ЗАГНИВАЕТ! – орал Зедрик.

– ЗАТКНИ ПАСТЬ! – приказал Уэс. Он повернулся к Нат, которая отошла от них и быстро надела куртку. – Ты в порядке?

Она молча кивнула. Уэс двинулся было ей помочь, но внезапно корабль резко накренился. Ящики поехали по металлическому полу, гамаки и фонари принялись раскачиваться.

– Наверное, не отмеченные на карте мусорберги, – прохрипел Даран.

– Трясун в одиночку со штурвалом не справится, – испугался Зедрик и покосился на брата.

Даран пожал плечами.

Уэс смерил своих солдат суровым взглядом.

– Валите! Но мы еще поговорим! – пообещал он парням, двинувшимся к трапу мимо Нат.