Глава 33
Урал. Марина

Взбешенная поведением Хохла, Марина долго не могла успокоиться, колесила по улицам, половины из которых уже даже и не помнила. Такие вспышки ревности у Женьки в последнее время бывали нечасто, и эта случилась вообще некстати – Марине нужна была его поддержка, хотя бы простое присутствие рядом, а теперь все придется делать самой. И нужно взять себя в руки, настроиться на предстоящий разговор с этим юристом Вовой. Если он на самом деле в чем-то замешан, из него нужно вытрясти как можно больше информации, и вот тут-то и пригодился бы Женька с его внешним видом и манерой разговаривать. «Как всегда, не вовремя», – с досадой подумала Марина, паркуя машину на стоянке возле «Матросской тишины». Внутрь она пошла не сразу, посидела еще в салоне, открыв дверку, покурила и решила, с чего именно начнет разговор с Вовой.

Но не все в жизни подчиняется планам конкретного человека. Так было и на этот раз. Едва Марина вошла в здание, как к ней через весь зал клуба кинулся Вова Суриков собственной персоной. Схватив оторопевшую от неожиданности Коваль за руку, он сжал ее и забормотал, оглядываясь по сторонам:

– Марья Андреевна, можно поговорить?

– Ну, говори, я слушаю, – пытаясь высвободить руку из его влажных горячих пальцев, сказала Марина, но Вова хватку не ослабил.

– Марья Андреевна… где чашка, которая разбилась в кабинете шефа?

– Чего? – насмешливо протянула Коваль, поняв, что сейчас и трудиться особо не придется – перепуганный до заикания юрист сам все сделает. – Какая чашка еще?

– Ну, та, которую вы на пол уронили.

– А-а, эта… – притворно зевнула Марина. – В ведре мусорном – где ей быть-то?

– А… можно… можно ее как-то оттуда достать?

– Слушайте, юноша, вы вообще здоровы? – Свободной рукой Марина коснулась лба юриста, и тот весь затрясся от прикосновения холодной ладони. – У-у, да у вас температура. В постельку надо.

– Да-да… я потом… так что там с чашкой?

– Да зачем вам чашка эта? – округлив глаза, спросила она. – Коллекционируете битый фарфор?

– Вы можете ее достать?

– Я?! Вы с ума сошли?! Чтобы я рылась в мусорном ведре?! У вас точно температура! – надменно сказала Марина, внимательно рассматривая потеющего от жары и нервного напряжения юриста.

– Я… я вам заплачу…

– Н-да? И как много?

– Сколько вы хотите? – нервно облизывая губы, спросил Вова, и Коваль поняла, что в чашке эксперт точно обнаружит что-то, кроме кофе.

– Сто тысяч, – мило улыбаясь, сказала она, и юрист охнул:

– Сколько?!

– А вы хотели, чтобы вот этими руками я рылась в помойке тысячи за три? – Она сунула ему в лицо ухоженную кисть с идеальным маникюром, и Вова отпрянул. – Это еще по-божески, правда? И ведь я не спрашиваю, с чего такой интерес к битой посуде, да? А могу спросить. И мало того, могу ведь и Мишке рассказать, да?

– Да-да, я понял, – закивал Вова, – хорошо… через час деньги будут… только вы это… никому, ладно?

Она похлопала его по щеке и улыбнулась:

– Не волнуйтесь, юноша, я не нарушаю своих обещаний. Жду деньги через час.

Вова выпустил ее руку и покинул помещение так стремительно, что Марина только головой покачала.

– Ну что ж… это хорошо. Сто тысяч на дороге не валяются, – пожав плечами, пробормотала она и пошла в кабинет Ворона.

Генерала там вполне ожидаемо уже не оказалось, Мишка был один, сидел за столом и читал какую-то бумагу, нацепив на кончик носа очки. Марина, игнорируя его удивленный взгляд поверх листа, подошла к столу и, наклонившись, спросила:

– Откуда берут посуду твои официанты, чтобы сделать кофе тебе и твоим гостям?

– Обычно из серванта в приемной. А что? – недоумевая, отозвался Ворон.

– И эта посуда используется только тобой и твоими посетителями? В общий зал не попадает?

– Нет. А тебе зачем?

– Ты много вопросов задаешь. Мне нужна точно такая чашка, как та, которую я Леону отвезла. И не спрашивай, ради бога, зачем, – предвосхитила она очередной вопрос.

Ворон только рукой махнул, но за чашкой сходил сам. Коваль взяла ее, заперла дверь кабинета на ключ и положила на пол выдернутую из пачки на столе газету. На нее сверху бросила чашку вместе с блюдцем и для верности наступила на пару крупных осколков, превращая их почти в крошки. Потом свернула газету и положила на журнальный столик, сама уселась на диван и закурила, игнорируя вопросительный взгляд Мишки.

– Ну и что за цирк? – не вытерпел он, подсаживаясь к ней и тоже закуривая.

– Что ж ты нетерпеливый-то такой? – вздохнула Марина, стряхивая пепел с кончика сигареты. – Подожди чуть-чуть, сам все увидишь.

Ворон с трудом сдержался, чтобы не сказать всего, что в этот момент вертелось у него на языке, а было этого немало. Но, глядя на спокойное лицо Марины, он вдруг понял, что она нащупала какую-то ниточку, сейчас начнет за нее тянуть и потом уже ему все расскажет. Лучше не мешать.

– А где Хохол-то? – спросил он, чтобы немного разрядить обстановку.

Коваль только плечами пожала:

– Дела какие-то у него. Все стали деловые – не продохнуть. Ты бы тоже чем-то занялся, а? – попросила она, прижимая окурок в пепельнице. – Мне надо подумать, а ты мешаешь разговорами.

Ворон слегка обалдел – такое могла позволить себе только эта женщина, вот так запросто сказать – отвали и закрой рот, ты мне мешаешь. Самое смешное заключалось в том, что он безропотно подчинился, перебрался за стол и снова углубился в контракт. «Как она это делает, а? Цыкнула, как на кутенка, и я хвост поджал», – с неким даже уважением думал он, вглядываясь в черные строчки на листе.

Марина же в уме прикидывала, какую пользу, кроме материальной, может извлечь из напуганного юриста и, главное, каким образом это сделать. Хотя что тут думать… К вечеру Леон должен забрать результаты экспертизы содержимого чашки, и вот этими бумажками можно довольно долго шантажировать Вову и выбивать из него нужную информацию. Странно только будет, если в кофе обнаружится яд – с чего тому же Бесу, если, конечно, Вова на него работает, травить Мишку наглухо. Мертвый Ворон никому не нужен. А вот лошадиная доза снотворного, чтобы напугался, там вполне может оказаться. Такой своеобразный предупреждающий знак – мол, мы рядом, и в следующий раз можешь и не проснуться. Это было бы вполне логично.

В дверь постучали, и Марина резко обернулась, ожидая появления Сурикова, но вместо него на пороге возник Хохол с охапкой желтых хризантем. Она сделала вид, что не заметила, однако Женька, игнорируя хозяина кабинета, вошел и положил цветы ей на колени.

– Ну и какого хрена ты моей бабе веники таскаешь? – поинтересовался Ворон насмешливо. – Я ж и огорчиться могу.

Хохол не отреагировал, но выжидательно смотрел в лицо жены, выражение которого вообще никак не изменилось, словно происходящее ее не касалось.

– А теперь забрал это, встал и вышел, – негромко велела она, – и не ломай тут комедию, а заодно не порти мне легенду. Все, я сказала.

И Хохол понял, что сейчас самое правильное – собрать цветы, проглотить обиду и уйти отсюда. «В самом деле, а какого черта я сюда с букетом приперся? Права она, поломаю сейчас всю малину – чужой любовнице цветы припер», – в душе он уже был согласен с женой, но очень уж хотелось оставить за собой последнее слово.

– Что, все – расход? – забирая букет с ее колен, спросил Хохол негромко.

– Надоело – расходись, – равнодушно отозвалась Марина.

Он выпрямился, закинул букет на плечо, как действительно веник, и пошел к двери, но на пороге задержался и, повернувшись к Коваль, бросил:

– А расходиться, котенок, это удел ширинки. Но я-то не опущусь до этого, ты ведь понимаешь, да? – и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Вслед ему донесся хохот – это смеялась Марина, повалившись на диван.

– Ну и семейка у вас, – пробормотал Ворон, с удивлением наблюдавший за этой сценой. – И часто ты его так прикладываешь?

– Регулярно. Но тебя это не касается.

– И как он живет с тобой? Я бы не выдержал.

– Ну вот и ответ на твой вопрос. Поэтому со мной живет он, а не ты, – отрезала Коваль, – и хватит на эту тему.

Ворон счел за благо прекратить разговор, тем более что ему позвонили. Марина не прислушивалась к разговору, полностью отключившись от происходящего. Думать о выходке Хохла тоже не стала – дома разберутся. Ничего нового – сперва наговорил и наделал лишнего, теперь будет заглаживать. «Старого кота новым фокусам не научишь, – подумала Марина. – Ничего, пусть побесится, ему полезно иногда».

Вова Суриков появился примерно спустя полтора часа, но проявил хитрость, чтобы не демонстрировать свое столь тесное и пикантное знакомство с любовницей хозяина самому Ворону. Он прислал официанта, велев тому сказать Марине, что ее ждут. Коваль пожала плечами и встала, а Ворон насторожился:

– Кто это?

– Ой, да Хохол, скорее всего. Пойду, а то разнесет твой кабак в щепки, ты ж его знаешь, – улыбнулась она, и Ворон согласно кивнул:

– Это да, он может. Помощь нужна?

Она засмеялась:

– Кому – мне? Или, может, Хохлу?

Мишка только рукой махнул:

– Все, я понял, давай сама.

Коваль вышла из кабинета и направилась в зал, однако Вова предложил выйти на задний двор. Насколько знала со слов Леона Марина, задний двор просматривался только с одной камеры видеонаблюдения, и, если зайти за мусорные баки, продвигаясь по стене от крыльца, то в поле ее обзора не попадешь. Вова, очевидно, тоже об этом знал, потому что с крыльца пошел как раз вдоль стены. «Ты смотри – хитрый мальчик, – идя за ним, думала Марина, – все предусмотрел. Ну, значит, действительно замаран, потому и суетится».

– Вы принесли? – останавливаясь за баками, сразу перешел к делу Вова.

– Я-то принесла. А вы? – закуривая, поинтересовалась Коваль.

– И я принес.

– Ну, так давайте, – она протянула руку, но Вова медлил:

– Сперва чашку.

– Ты попутал, что ли? Деньги давай, я пересчитаю и потом отдам твои осколки. Иначе разговор закончен, чашку я отдам Мишке и заодно расскажу, куда ее только что выносила и кому, – сощурилась Марина, щелчком отправляя недокуренную сигарету в бак.

Трясущимися руками Вова вынул из внутреннего кармана пиджака газетный сверток. Марина взяла его, разорвала газету и быстро пересчитала пятитысячные купюры.

– Ты смотри – новые, как только что со станка, – рассматривая наугад выдернутую бумажку на свет, насмешливо проговорила она. – Кинуть меня решил, что ли?

Вова весь затрясся:

– Да вы что?! Они просто из банкомата, видимо, такими загрузили, ну, хотите – есть машинка для проверки…

– Ага, на глазах изумленного Мишани мы будем бабки под лучами просвечивать. Он же, конечно, не спросит, в чем дело, да? Вы, молодой человек, слишком зря считаете остальных глупее себя. Опасное это занятие. Ладно, если вдруг что – я отлично знаю, где тебя искать, – убирая деньги в сумку, сказала Марина и повернулась, чтобы уйти, но Вова схватил ее за локоть:

– А… чашку?!

– Ой, прости, забыла, – притворно ахнул Коваль, – ну, конечно – чашка же…

Она вынула из сумки сверток с осколками и с нескрываемым удовольствием наблюдала за тем, как Вова пытается затолкать его в карман.

– Вы же порежетесь, юноша, – но Вова уже справился с задачей и почти бегом удалялся от мусорных баков в сторону офиса. – Идиот… – пробормотала Марина и вынула телефон: – Леон? Это я. Ну что? Есть подвижки? Ага… ну, отлично. Ты мне можешь это домой привезти? Да, я сейчас выдвигаюсь. Ну все, до встречи.

Убрав телефон, она поспешила к машине, даже не потрудившись предупредить Ворона о том, что уезжает.

Леон ждал ее дома, в компании хмурого Хохла, расстаравшегося и привезшего из «Стеклянного шара» ужин. Они сидели за накрытым столом и о чем-то разговаривали, не притрагиваясь к еде. Марина, словно не замечая мужа, прошла в кухню и, сбросив пиджак, села напротив Леона:

– Рассказывай.

– В кофе нашли огромную дозу снотворного. Умереть бы не хватило, но вырубиться почти на сутки – вполне, – сказал Леон, и она удовлетворенно кивнула:

– Вот я так и подумала. Никакого смысла валить Мишаню нет, а вот напугать – снотворное годится вполне. А результаты в письменном виде есть?

– Конечно. Я ж так и понял, что вам бумажки нужны.

– Это прекрасно, и за это, я считаю, нужно выпить, – удовлетворенно произнесла Марина, оглядывая стол.

Хохол, взбешенный еще сильнее ее показным равнодушием, встал и вынул из чашки с горячей водой бутылку саке.

– Леон, ты же не за рулем? – полуутвердительно спросила Марина, и тот кивнул:

– На такси.

– Отлично. Наливай, – это относилось уже к Хохлу, но даже взгляда он не удостоился.

Марина физически ощущала, как Женька просто кипит от гнева, но продолжала гнуть свое. «Я тебе покажу ширинку, паразит. Опустил меня при Вороне? Ну, так получай».

Выпив по первой чашечке, они принялись за еду. Ловко управляясь с хаси, Марина с удовольствием попробовала роллы и сашими из угря, какой-то новый салат, которого при ней в меню ресторана не было.

– Модничает новый шеф, я смотрю… ну, наливай, что замер? Отметим тот факт, что лохи на этой земле не переведутся никогда.

– Что опять? – недовольно спросил Хохол, наливая новую порцию саке.

– А то, что теперь держу я мальчика Вову так крепко, как он от меня не ожидает. Лошок молодой думал, что за сотку деревянных денег я буду молчать?

– За какую сотку?

– Сказала же – купил у меня Вова чашку за сто тысяч, – делая глоток, сказала она.

– Погоди… какую чашку? Ты можешь нормально рассказать?

Коваль смерила мужа насмешливым взглядом и снисходительно пояснила:

– Я нормально рассказываю. Мальчик Вова предложил мне сто тысяч за чашку, разбитую в кабинете Ворона – что непонятно?

– Интересное дело… – растерянно протянул Хохол, глядя на Марину. – А что же тогда ты продала этому Вове, если чашка была у экспертов?

Коваль усмехнулась и закурила, покачивая ногой:

– Ну, Жень, ты меня удивляешь. Ты что же думаешь – у Ворона в клубе всего одна чашка была? Да это сервиз на двенадцать персон, хочешь, я и тебе такую принесу?

Женька сперва долго моргал глазами, как будто туда попал песок, а потом расхохотался:

– Вот это ты придумала!

– А что тут думать-то? Вовик в панике, с ним сейчас что угодно можно делать. Где ему рассмотреть, что в чашке и следов напитка не было. Просил же чашку, разбитую в Мишкином кабинете – ну, так я разбила и принесла, мне нетрудно. А деньги отправятся тому, кому нужнее. Все просто – закон справедливости.

Леон с Хохлом ржали так, что тряслись стены.

– А что смешного, не пойму? – лицемерно спросила Марина, когда они умолкли и Леон начал вытирать заслезившийся глаз. – Я, между прочим, никого не кинула.

– Ну еще бы! Врать и не договаривать – это разные вещи, я помню, – отозвался муж. – И что ты теперь делать с этим хочешь?

– А завтра Вове скажу, что знаю, что именно было в чашке, и посмотрю, куда он побежит. Ведь нашел где-то сотку за полтора часа – ну, не с зарплатной же карты снял, правда? – закурив новую сигарету, сказала она. – Ну, так и завтра кинется туда, откуда ему денег бросили. И я не сомневаюсь, что это Гришка.

– Ну, вы даете, – сказал Леон, обхватывая свою чашечку с саке пальцами. – А вдруг Вова решится вас того?.. Типа – и концы в воду? С шантажистами обычно так и поступают.

– Я тебя умоляю, Леон! – скривилась Марина. – Это ты понимаешь, я, Женька – мы бы так и сделали. Но этот, прости, ссыкливый паренек ни за что не решится. Не забывай, по официальной версии, я любовница его шефа, как думаешь – Мишка обрадуется, если вдруг? Да он этого Вову на ленточки порежет и на деревьях вокруг клуба развесить велит. Ну и потом, у меня есть ты для этого, присмотришь же.

– Слишком ты уверенная, не нравится мне это, – буркнул Женька, сбрасывая оставшиеся сашими ей в тарелку. – А вдруг ошибешься, и Вова этот маму родную под Можай загонит, а не то что тебя, незнакомую и опасную для него бабу?

– Не стоит переоценивать возможности.

– И недооценивать – тоже, это еще хуже, – упорствовал Хохол, щелкая зажатыми в пальцах хаси. – Ты забываешь – если за ним Бес стоит, то все очень сильно осложняется.

– Это только если Бес. А если это не он?

– Ну в смысле не он? А кто?

– Да мало ли дураков…

– Ты не темни! – напрягся Женька. – Думаешь, еще кто-то есть?

– Да нет никого. Это так, к слову. Но если уж совсем честно, то и Бесу пока валить меня нет надобности. Ни Ворона, ни меня. Это надо делать оптом, понимаешь? Два по цене одного – так, кажется, в рекламах говорят? – хохотнула Марина, и у Женьки по спине пробежал холодок.

– Достала ты со своим могильным юмором!

– А это не юмор, это правда жизни, как Маня любит говорить. И заключается эта правда только в том, что убирать нас Бесу выгодно только сразу. Иначе оставшийся превратит его жизнь в ад.

– Судя по всему, ты надеешься, что этой оставшейся будешь ты, потому что Ворон уже сейчас никакой не боец, хоть и живой? – буркнул муж, сжав пальцы так, что хаси переломились пополам.

– Я надеюсь, что трупов вообще не будет. Но это уже другая история. Сейчас мне важно, чтобы Вова заставил Беса проявиться, понимаешь? Я хотя бы пойму, выбирается он из своего убежища в «Роще» или нет. И еще… – она на миг задумалась, постукивая ногтями по столешнице. – Да, мне нужно увидеться с Веткой.

Хохол от злости готов был разнести все вокруг – день явно выдался из разряда «не его», и ничего нельзя поделать с этим. И перед Леоном неудобно – он видит, как легко Марина решает вопросы, обходя при этом участие в них Хохла.

– Ты не криви лицо, Женя, – заметила она, принимаясь за сашими, – это нужно для дела, а не потому, что я так уж жажду увидеть Ветку. Мне важно понять, что она задумала и зачем снова полезла к моему братцу.

– Ну выяснишь, и что? Ему уже не тринадцать, имеет право крыть все, что хочет.

– Я понимаю, тебя ревность обуяла, но ты ее как-нибудь успокой, хорошо? – насмешливо сказала она, бросив быстрый взгляд на Леона. – Я тебе обещала, что ничего не будет. А мне очень нужно узнать, почему именно сюда, понимаешь, почему в этот город Димка настропалился мэром. Не верю я в такие совпадения.

Молчавший до сих пор Леон вдруг немного оживился и словно вышел из летаргии:

– Я мог бы попробовать, но теперь даже не знаю…

Марина с Хохлом мгновенно повернулись к нему:

– Как?!

Леон вздохнул:

– Ночевала у меня сегодня пресс-атташе нашего кандидата.

– Вот это фортель, – протянул Хохол, – это ж как так вышло?

– Да вот как бы ни вышло… а расстались как-то неладно. В общем, вы люди свои, другим не сказал бы… – Он снова тяжело вздохнул и продолжил: – Она – родная сестра моего погибшего друга. Случайно тут встретились, она давно в Москве живет. Ну, как-то так вышло… словом, вчера она мне в истерике позвонила – мол, пропал генерал, нет нигде. А я с приступом валяюсь, не могу – жара же, голова через день как чугун. Короче, приехала она ко мне, ну и…

Хохол не выдержал и закатился смехом:

– Так ты из-под генерала телочку выдернул, Леон? Вот это тема!

– Погоди ты! – недовольно поморщилась Марина, которая никак не могла понять, какое именно решение вертится у нее в голове, не могла поймать мысль. – Ну а дальше?

Леон опустил голову:

– А дальше… словом, утром оказалось, что она назло генералу со мной… ну, в общем…

– Тю! – присвистнула Коваль. – Ну и дура малолетняя. Да Димке поровну, это я тебе ответственно заявляю. Он даже не заметит. Но вот что я тебе скажу… с девочкой неплохо бы помириться – ну, ты Хохла спроси, он тут профи, – подколола она, быстро глянув на покрасневшего от злости мужа, – и попробовать ее аккуратно потрясти. Не верю я, что она не в курсе, Димка хоть разок, да проболтался, вот точно.

Леон скривился – было видно, что сказанное Мариной ему совершенно не по душе, однако рациональное зерно в этом он тоже разглядел.

– Я понимаю, тебе противно. Но, скорее всего, она не со зла тебе это сказала. Насколько я понимаю в таких делах…

– …а она в них до фига понимает, поверь мне, – негромко, но ядовито подсказал Хохол, и Марина пнула его под столом в колено:

– Помолчи! Так вот, просто так она бы к тебе не пришла. Ну, в смысле спать бы не стала с тобой, если бы никаких эмоций не испытывала. Невозможно перешагнуть через отвращение, допустим. А она молодая. Плюс – если ты говоришь, что с детства ее знаешь, так, может, это в свое время было ее заветной мечтой, нет? Влюбилась еще ребенком в друга старшего брата, вот он, готовый образ принца на белой лошадке.

– У вас со зрением-то все нормально? – спросил Леон. – На морду принца внимательно посмотрите – не страшно?

– Мне? Абсолютно, – заверила Марина серьезно. – Обрати внимание на вывеску моего супруга и поймешь, что меня такие мелочи вообще не волнуют. В общем, Леон, помоги мне, а?

– Склеить девочку по новой? – криво усмехнулся он. – Это запросто. И вы правы про детскую влюбленность…

– Вот! – оживилась Марина. – Я ж знаю, о чем говорю. Давай-ка мы это используем. И потом, если ты ей нравишься и она тебе не отвратительна, то какая разница, что там было у вас в прошлом? Вот поверь, у меня за плечами столько всего, что говорить об этом иной раз отвратительно. Но Женька вон мирится.

– Люблю тебя потому что, стерву противную, – проговорил Хохол и встал. – А ты, Леон, и правда подумай. Видел я ее вчера по телику в новостях – хорошая девочка, видная…

– Я понял. Поеду я, Марина Викторовна, – Леон тоже поднялся из-за стола, – поздно уже, и у вас вид усталый. На созвоне.

– Да, давай. Ты завтра у Ворона будешь?

– Теперь точно буду, раз вы собрались Вовку пугать. Должен же вас кто-то прикрыть, – улыбнулся Леон.

Она долго стояла под душем, даже не замечая, что вода бежит почти ледяная. Нужно было понять, где и как выловить Ветку, а главное – что ей говорить и как умудриться вытрясти как можно больше информации. Разговор с Вовой не представлялся ей чем-то сложным, скорее всего – он сразу кинется звонить и просить помощи. Конечно, предугадать действия Беса она пока не может, но ничего, он не шахматный гроссмейстер, и его ходы не отличаются большой оригинальностью. Но быть настороже все-таки стоит – мало ли…

Войдя в спальню, она сразу предостерегла вскинувшегося с кровати навстречу ей Хохла:

– Ничего не хочу ни слышать, ни говорить. Я буду спать и тебе советую, – и легла, накрывшись простыней и отвернувшись к балкону, открытому настежь.

Хохол недовольно забурчал что-то, но трогать ее не решился, даже отодвинулся на самый край кровати. Марина уснула почти мгновенно, едва коснувшись головой подушки.