ГЛАВА 25
Неприятности не кончаются
Субъективность истины объективна,
объективность истины субъективна;
субъективность истины очевидна,
очевидность истины субъективна
Скороговорка
— Женя, Света. Нас сегодня покормят?
Девчонки, двигаясь, как сомнамбулы, отправились шарить в холодильнике. Отупляющая послебоевая расслабленность охватила экипаж. В такие моменты и погибают герои, если у противника остался последний патрон и силы им выстрелить.
Наш враг нейтрализован, но мы продолжаем мчаться во всегда враждебном черном космосе с гиперсветовой скоростью, почти без топлива, без оружия, без защиты. Срочно расшевелить команду, вернуть к работе, к жизни.
Женька, болезненно усмехнувшись, вывалила из сетчатой корзинки гору консервных банок, Светка поставила трехлитровые тубы: «Завтрак космонавта» и «Обед космолетчика». С этикеток блистали лучезарными улыбками широкомордые, толстощекие, красногубые, очевидно, космонавты. Это дерьмо, на заводах земных олигархов консервируется в громадных количествах; даже удивительно, где они столько берут?
— Не получится из вас, девушки путевых старух, — мельком глянув на «припасы», резюмировал Леха.
— Типа, готовить не умеют? — по-обыкновению, уточнил Сашка.
— И вполне съедобно, — Катрин ловко орудовала консервным ножом. — Обрати внимание, какие мы стройняшки. — Она покрутила перед Сашкой обтянутой камуфляжем попой, и механик, позабыв жевать, поперхнулся сосиской и закашлялся.
Светка, сооружая необыкновенных размеров гамбургер, из целого батона и нескольких рядов сарделек, требовательно взглянула на меня и нежно на Боцмана.
— Федор, оставь штурвал, через час сменишь Надежду, — поспешил я отдать команду. — Надя, у тебя как с аппетитом?
— Когда подашь бутерброд, пальцы подогни.
— А я опять вне обеда, — проканючил Леха и тут же был вознагражден за терпение: Женька чмокнула его в небритую щеку и подала аккуратный сэндвич, украшенный веточкой петрушки.
— Жаль, Сашок, — я примостился с бутербродом в кресле второго пилота, — что не догадались перетащить с «Витязя» наш холодильник с беконом, бифштексами и копчеными рульками.
— Я убить была готова, — проинформировала Надя, — когда вы сладострастно пожирали разносолы и деликатесы перед экраном сенсосвязи.
— Садюги отмороженные! — добавила Женька.
— У нас есть надежда…. — Леха держал паузу, дожидаясь, что мы оценим каламбур и его необыкновенное чувство юмора.
— Хорошо, у нас две Надежды. Не томи. Рожай.
— Пока мы воинственно петляли, кувыркались и побеждали в смертельных поединках, обломки «Витязя» пролетели вперед. Скоро мы их догоним. Всякое бывает: холодильник мог и уцелеть.
— Красавец. Сколько до них?
— Полчаса.
— Я убью тебя, гражданский!
— Двадцать девять минут тринадцать секунд. Чего всполошился?
— Рыбы. Там наверняка собралась стая монстров, которых нам нечем распугать. Александр, мы можем подать ракеты из кластеров в шахты?
— Типа, зарядить, — Сашка торопливо проглотил остатки бутерброда, тоскливо глянул на стол и вскочил. — Нужно выходить втроем: один страхует заряжающего, второй — ракету.
— Александр, Боцман и… — оглядел команду. Сплошное удовольствие командовать таким экипажем: никто не отвел глаза, полная готовность к «свершениям».
— Я пойду, — твердо выговорила Светка, не сводя взгляда с Боцмана.
— М-м…. - девочка крепкая, рослая. — Хорошо. Бегом одеваться. Надя, круговой обзор.
Среди достоинств кораблей нашего типа, большая шлюзовая камера, вмещает до пяти человек в скафандрах, что существенно сокращает время входа-выхода.
Откинулся входной люк, и Сашка ступая башмаками с магнитной подошвой, уверенно зашагал по корпусу, за ним, серебристо взблескивая, потянулись две нитки фалов — гибких сверхпрочных тросов.
— Женя, третий кластер.
Женька торопливо щелкнула тумблером, перед Сашкой распахнулись створки склада боеприпасов. Ракета в два Сашкиных роста, но в космическом вакууме ничего не весит. Механик направляющими шлепками повел снаряд вдоль корпуса.
— Женя. Первую.
Щелчок тумблера. Откинулся люк. Сашка бережно спустил ракету в шахту, перестегнул фал с ракеты на свой пояс, пошел обратно. Только сейчас обратил внимание на тишину в рубке. Кажется, все перестали дышать.
— Алексей, время?
— Десять минут семнадцать секунд.
Сашка уже опускал в шахту вторую ракету.
— Александр, больше не успеваем. Возвращайся.
— Рыба! — неожиданно вскрикнула Надя.
Почти притираясь к корпусу, на Сашку надвигалась раскрытая пасть.
— Александр, беги!
Сашка оглянулся и присел. Над ним пронесся и вспыхнул факелом на нижней губе черного рта лазерный заряд, второй. Боцман бежал навстречу рыбе и стрелял. Третий выстрел — бластер разрядился, но Сашка успел выхватить из оружейного погреба объемистый ящик и швырнуть поверх страшных зубов. Чудище запахнуло пасть и промчалось мимо. Сашка и Федор закувыркались в открытом космосе.
Сашка привязан фалом, даже двумя, Боцман — в «свободном полете». Полное бессилие: люк открыт с внешней стороны, и мы не можем войти в шлюз. Я кивнул Лехе, он торопливо начал облачаться в скафандр: ситуация еще может измениться.
Сашка отчаянно загребал руками, пытаясь добраться до Боцмана, но мы уже поняли, как тщетны его попытки. Федор тоже греб, но поток, оставленный рыбой, неумолимо проносил его вдоль корабля.
У входного люка выпрямилась во весь рост Светка, присела, оттолкнулась и поплыла наперерез Боцману. Мы затаили дыхание. Светка протянула руки вперед и цепко ухватила «своего» мужчину. Сашка, сориентировавшись, быстро перебирал фал, подтягиваясь к люку.
— Теперь Светка просто обязана взять Боцмана в мужья, как честная женщина, — пошутила Надя.
— А там и до детишек недалеко, — подхватил Леха. — Сашка в рыбью пасть ящик с презервативами закинул.
— Да, сколько их? — вскрикнула Надя. — Сашка, тащи быстрей!
Очередная пасть двигалась от носа корабля, загребая нижней губой по корпусу.
— Женя, второй кластер!
Женька машинально щелкнула тумблером, и перед рыбой распахнулись створки кластера. Мощнейший удар потряс корабль, створки наполовину смялись.
— Прожектор!
Свет ослепил монстра, а неожиданное препятствие привело в полное недоумение. В луче прожектора видно, как стометровое чудище вытянулось перпендикулярно кораблю. Федор и Светка захлопнули входной люк.
— Женя, закрой кластеры. Надя, форсаж. — корабль рванулся вперед, и, кажется, рыбья морда разочаровано скривилась. — Стоп форсаж. Алексей, сколько до обломков.
— Семьдесят три секунды.
— Взрыватель на тридцать секунд. Одной ракетой. Залп.
Ракета ушла вперед. Мы напряженно отсчитывали секунды. Взрыв осветил половину космоса и множество сталкивающихся, ищущих спасения в паническом бегстве космических гигантов.
— Повезло тебе, Саша. Те две рыбешки оказались мальками, а сколько страха нагнали.
— Витязь, — выдохнул Леха. — Мементо мори.
Мы замерли, всматриваясь. Тягостное, удручающее зрелище. Транспорт, будто обрубленный по третьему кластеру, летел кормой вперед, холодный, мертвый, покинутый. «Мой конь и поныне носил бы меня…» — не к месту всплыла, наворачивая слезы, поэтическая строка.
— Я еще не разделся, — поведал буднично Леха. Действительно, он так и не снял скафандра. — Разреши. Только до холодильника и обратно.
— Как тебя на копченные рульки да бифштексы растянуло!
— Я на страховке, — Сашка сглотнул слюну и торопливо нырнул в скафандр.
В такие моменты и приходишь к пониманию, что истина субъективна: я вижу погибшего друга, экипаж мечтает добраться до холодильника с копченными рульками. Дал бог команду — не соскучишься.
