«Стратегия прямого противоборства»
Ранее говорилось о необходимости устранения американской стороной Германии как экономического конкурента на мировой арене.
Речь шла, казалось бы, только о формах активного мирного и немирного противостояния Америки германской экономической силе. Противостояние включало следующие формы: создание общих ТНК, «отлов» ученых и инженеров для американского делового мира и физическое разрушение конкурирующей экономики военным путем.
Теперь нужно показать, как Белый дом, естественно, в национальных интересах, отвоевывал у западного и восточного мира свою львиную долю в конкретном регионе, особенностью которого было его нахождение в непосредственной близости от границ Советской России.
Персидский залив и Аравийский полуостров американская администрация объявила третьей центральной стратегической зоной в рамках жизненно важных интересов США. Почему так? Здесь сосредоточены 70 процентов всех разведанных запасов нефти, и отсюда идут на Запад две трети всего мирового нефтяного потока.
Можно было бы ограничить интерес Америки к этому региону лишь нефтяной особенностью этой земли. Однако есть и другое объяснение. Ближневосточный регион имеет стратегическое значение в связи с тем, что расположен на стыке трех континентов – в непосредственной близости от Южной Азии, Африки и Индийского океана, на перекрестке важнейших мировых коммуникаций.
И под вопли о советской угрозе американская сторона конкретизировала проблему – угроза нависла над третьей зоной. А потому, не дожидаясь появления дружественных США государств, военным силам Штатов следовало занять соответствующие позиции.
И тогда в Белом доме открыто заявили:
«США необходимо обеспечить свое присутствие в этом регионе и иметь там объекты, которые они смогли бы использовать так, чтобы сделать свое присутствие убедительным».
И на потенциальные дружественные страны обрушился шквал «тихой дипломатии» для укрепления отношений с демонстрацией мускульных сил быстрого реагирования. Последнее – главный аргумент в убеждении ближневосточных стран поддаться диктату США и разрешить размещение на их территории военных баз.
От слов – к делу. Первой демонстрацией «мускулов» стали учения под кодовым названием «Брайт стар» (1981). Случилось это на территории четырех государств – Египта, Сомали, Судана и Омана.
Арабская печать назвала эти учения «началом оккупации США ближневосточных источников нефти». Эти милитаристские игрища обошлись Пентагону в 52 миллиона долларов и потребовали привлечения 6 000 военнослужащих, не считая маневров 7-го флота США.
«Игры» носили далеко идущие последствия, о которых до поры до времени можно было только догадываться, ибо открыто эта затея был представлена в качестве защиты нефтяных интересов. Деза заключалась в том, что США пытались не афишировать «свои длинные руки» («Нью-Йорк таймс»). Но военные обозреватели Запада узрели две цели игр, скрытые под завесой нефтяных интересов: запугать те страны, которые отказываются подчиниться американскому диктату и политически поддержать режимы, согласившиеся участвовать в этой провокации.
Была и третья цель, острие которой направлялось на Советскую Россию: какова будет реакция Советов в связи с провокаторскими действиями США в этом регионе? В ответ – буря в стакане воды в виде советских договоров о дружбе и сотрудничестве с… Эфиопией, Йеменом, Ливией, с добавкой в виде общих заявлений о необходимости принятия мер для того, чтобы «противостоять заговорщикам международного империализма…». Там – мускульная сила, здесь – бумажные призывы.
Поэтому не было ничего удивительного, когда Белый дом с циничной откровенностью заговорил о «сухопутном присутствии» США в регионе, причем всерьез и надолго. Подоплека этой заявки на гегемонию была раскрыта в выступлении замминистра обороны США Ф. Карлуччи на Капитолийском холме:
«Правительство Рейгана намерено использовать «войска быстрого реагирования», чтобы… противостоять Советскому Союзу в какой-либо затяжной сухопутной войне в Юго-Западной Азии».
И на строительство военных баз в регион потекли сотни миллионов долларов.
Возмутилась Советская Россия, и возмутились арабские страны, одна из газет которых писала:
«Конечная цель всех махинаций США в Персидском заливе – поставить арабские народы на колени, заставить их полностью капитулировать перед американо-израильским альянсом» («Кувейт таймс»).
Теперь «дипломатия канонерок» усилилась большой дубинкой угрозы применения ядерного оружия. Тревогу Европы, опасающейся стать заложницей ядерной войны, выразил западногерманский «Блеттер фюр дейче», который ввел в политический оборот определение рейганизма как «крайне правого и самого агрессивного курса капитализма со времен гитлеровского фашизма».
Сказано это было отнюдь не в публицистическом запале, а после серьезного анализа перехода США к более агрессивным методам реализации своих претензий на доминирование по всему миру.
Так что же такое за явление – ВБР, войска быстрого реагирования? Ведь Штаты хорошо освоили вживание в форме тихой оккупации в страны их национальных интересов. Почему снова – бряцание оружием и ядерный шантаж, если потребуется…?
Достигнутый военно-стратегический паритет лишил США возможности шантажировать Советский Союз ядерной угрозой. В своих мемуарах крупный американский политик Г. Киссинджер подчеркивал: «…советско-американское равновесие в стратегических вооружениях означало радикальное изменение исходных установок, определявших военные усилия Запада в течение всего послевоенного периода… Возникла необходимость пересмотра всей нашей стратегии, опиравшейся на угрозу ядерной войны».
Силовая политика Вашингтона в регионах на долгие годы снова окончилась крахом его многолетних авантюр в ЮВА. Это было не только первое крупное поражение США за всю историю страны. Проигранные войны бросали тень на все направления американской политики, помогая понять пределы американской мощи.
В этой связи Г. Киссинджер пояснял:
«…испытание Вьетнамом представляло собой не причину, а симптом… Когда мы были убеждены, что можем решать любую проблему…, Вьетнам учил нас, что американская мощь, оставаясь громадной, все-таки далеко не безгранична…».
Как это перекликается с выводами, которые сделал американский народ после трагических событий 11 сентября 2001 года, когда в одно мгновение исчезли заблуждения, основанные на вседозволенности американской стороны после крушения Великой Державы – России? Крушение этого фактора в послевоенное время означало трудности в сдерживании военной конфронтации в биполярном мире.
Слов нет, 11 сентября – это чудовищная трагедия именно американского народа, а не тех, кто подготавливал эту трагедию в Корее и Вьетнаме, на Ближнем Востоке и Балканской войне, наконец, «мускульного унижения» и «тихой оккупации» арабского мира в Ираке, Ливии и Сирии, Ливане и Судане…
Но это было потом, в 2001 году. А пока Вьетнамская авантюра отошла на второй план и… позабылась (хотя «вьетнамский синдром» в Америке осудило 70 процентов населения!). Теперь на замену войне низкой интенсивности пришла концепция сил быстрого реагирования, первой пробой которых стали маневры «Брайт стар». Затем инспирировались «Лиса в пустыне» и «Буря в пустыне» – против Ирака…
Что предшествовало этим вашингтонским агрессиям?
В конце своего президентства Д. Картер решил снова заговорить с Советским Союзом языком «холодной войны». Еще в январе 1980 года в послании «О политике страны» в рамках доктрины Картера было заявлено: «мы должны заплатить любую цену для того, чтобы оставаться самой могущественной страной в мире».
В доктрине переплетались идеи гегемонии двух американских доктрин времен начала «холодной войны» – Г. Трумэна и Д. Эйзенхауэра. Обе доктрины поддерживали универсальную заявку на защиту жизненно важных для США интересов. Аналогичной была принципиальная подоплека: претензия на мировое господство и замысел изменить соотношение сил в мире.
Не были новыми следующие тезисы: во-первых, «невозможность ведения дел с СССР так, как ранее», во-вторых, утверждение о «советском экспансионизме» (Трумэн: «…я устал нянчиться с советами, ибо Карфаген должен быть разрушен…»). И потому нужны были мощные финансовые вливания под предлогом наращивания военного потенциала…
Справка. В Америке наступила эра Рейгана. Как леденящий кровь анекдот по страницам СМИ ходила в начале 1981 года история, случившаяся в американском сенате.
Рассматривалась кандидатура профессора Ю. Ростоу на пост руководителя Агентства по контролю над вооружением и разоружению. Ему доверялось руководить американскими делегациями на переговорах, относящихся к проблеме ослабления военной опасности, и разрабатывать подход администрации Рейгана в вопросах разоружения.
Сенатор К. Пелл:
– Как вы думаете, профессор, смогут ли СССР и США уцелеть во время всеобщей ядерной войны?
Ю. Ростоу:
– Это зависит от интенсивности ядерного обмена… В конце концов, Япония после ядерного нападения не только уцелела, но и процветала.
К. Пелл:
– Вас спрашивают о другом – может ли какая-либо из сторон уцелеть в такой войне?
Ю. Ростоу:
– Человечество, сенатор, отличается редкой живучестью…
К. Пелл:
– Да я о другом… Сможет ли кто-нибудь уцелеть? В ядерной войне?
Ю. Ростоу:
– Ну, есть всякая пугающая статистика о количестве жертв… Называется цифра в 10 миллионов – с одной стороны, 100 миллионов – с другой… Но ведь это же не все население…
Кандидатура прошла! Но… после того как на выручку кандидату бросился сенатор-ястреб Г. Джексон:
«Юджин Ростоу оказал нашей стране неоценимую услугу – он призвал к затяжной конфронтации с Москвой».
Другие кандидаты из американской администрации учли урок смирения в сенате и воздерживались от людоедских откровений. Разве что кроме Д. Лемана, нового министра военно-морского флота, который провозгласил «громадную разрушительную и психологическую пользу ядерного оружия».
Подковерная борьба Пентагона завершилась победой ВПК: 25 тысяч его основных подрядчиков и 50 тысяч субподрядчиков ожидали своего куска пирога от военного бюджета. Фундаментом новой политики стала военная сила, и только на стратегические вооружения было выделено 220 млрд. долларов (1982–1987).
В одном из западных журналов автор встретил график
«Ядерный потенциал стратегических наступательных сил США на 1960–1990 гг.»: 1960-4 200 боезарядов, 1970-3 100, 1980 – около 10 000, 1990 – почти 20 000. А если к этому добавить резкое увеличение средств доставки – ракеты, авиация, танки…
Дело в том, что усилиями администрации во главе с президентом Р. Рейганом ВПК США получил то, к чему он так стремился в «десятилетие разрядки», – массированное перевооружение. И все это ради того, чтобы добиться значительного превосходства над системой социализма? Ради этого обострялась напряженность в мире?
Помилуй Бог! Американская стратегия прямого противоборства преследовала триединую цель:
– держать в экономическом напряжении своих союзников по НАТО в Европе, вынужденных из своих бюджетов выделять в ущерб своему государству значительные средства на военные расходы;
– затем показать всем строптивым странам решимость США действовать в любом регионе (вспомните СБР в зоне Персидского залива в 1981 году и позднее!);
– и, наконец, главное – продолжать подталкивать Советскую Россию к затяжной гонке вооружений, истощающей ее бюджет и подрывающий экономику однобоким развитием военной промышленности.
ВПК США набирал обороты, получая миллиарды долларов от продажи оружия. Министр обороны в правительстве Рейгана за 15 месяцев объездил 30 стран: в Западной Европе он требовал прекратить разрядку, развертывать нейтронное оружие, пересмотреть договор о запрещении ведения химической и бактериологической войн. А в Саудовскую Аравию продал на 8,5 миллиардов авиационной техники.
Так администрация Рейгана вела дело к оформлению новой военной коалиции, направленной против Советской России. Готовая формула идеи гегемонии гласила:
«…желательные исторические перемены происходят в рамках общепризнанных правил западной цивилизации и международного права, западных норм поведения на международной арене…».
И перемены достигли своего апогея в 1999 году, согласно общепринятым правилам западной цивилизации в Балканской войне, целью которой была необъявленная тайная задумка – принесение Югославии в жертву в качестве прелюдии к разделу Российской Федерации, если…
А тогда, в начале 1980-х, Америка готовилась вести переговоры с соцлагерем с позиции силы. Естественно, с учетом побед на фронте «психологической войны» в Венгрии (1956), Чехословакии (1968), Польше (1980)… Белый дом намеревался приложить свой опыт по работе в этих соцстранах для реализации очередного двенадцатилетнего цикла в отношении очередной соцстраны. Готовился и надеялся, что это случится с Советской Россией. Но якобы расчет был на период в 20 лет и даже на начало XXI столетия…
Штатам повезло: на их пути повстречался Сусанин со знаком минус» в лице стойкого ленинца и яркого демократа Михаила Горбачева, и они расплатились с ним по-царски – Нобелевской премией, которую на самом деле он получил за предательство в отношении 300 000 000 граждан России. И все же – не только за разрушение Советской России, а за покушение на тысячелетнюю Российскую Государственность. Его личный враг, но брат по партии, Борис Ельцин, кроме моральной и советнической поддержки по разрушению Советской России из-за океана ничего не получил.
Казалось бы, оба коммуниста-герострата большую часть жизни в рядах партии активно копали могилу капитализму, и оба торопливо обрядились в наспех предложенные им из-за океана доспехи антикоммунистов.
Один – Горби – создал глубокое неверие народа в способность Кремля что-либо изменить в судьбе Советской России, а другой вверг Новую Россию в чудовищного размаха дикий капитализм. Такой трагедии в одной Великой Державе мир еще не видывал.
Америка выиграла Третью мировую «холодную войну». И автору представляется, что американская доктрина «войн низкой интенсивности» имела ввиду не только военные действия в горячих точках мира, но и «экономическую» и «психологическую» войны.
В 988 году князь Владимир осадил греческий город Херсонес. Он принудил его к сдаче после того, как перекрыл в город приток воды по скрытым трубопроводам с окрестных гор. Город выстоял бы, но случилось предательство: в его стенах действовал лазутчик князя, который послал в стан русских стрелу с запиской о тайных водопроводах…
Данте поместил предателей в девятый, самый последний круг ада. А где место «пятой колонне» в партийных, правительственных, общественных рядах россиян? Ни одна самая невероятная мысль не могла предвидеть, что Великая Держава падет столь безболезненно для враждебного ей западного мира. Но столь болезненным для нашего Отечества путем.
Лет полтораста назад Карл Маркс писал: «Разум в мировой истории все же побеждает». А вдруг это была минутная слабость гения? И он имел в виду, что социализм угробят политики типа «кремлевских старцев», а Россию – кукловоды из-за океана руками Горбачевых, Ельциных с «младореформаторами», взращенных этими же «кукловодами»?
Так в чем же преуспели Штаты, введя троянского коня в виде экономической и психологической войн на территорию Советской России и в наше послесоветское Отечество?
Исподволь сильные мира сего в Америке вскармливали еще одного троянского коня, но уже против… собственных союзников по НАТО, то есть фактически – против всего остального мира.
Эксперты фирмы «Рэнд корпорейшн», выступающей многие десятилетия главным консультантом ЦРУ и остального американского разведывательного сообщества, а также ведущим консультантом консервативного клана на Капитолийском холме в сенате, в середине 70-х годов подготовили прогноз на ближайшие пятьдесят лет. Речь шла об оценке американцами своих шансов сохранить статус глобального влияния державы номер один.
Вот некоторые выдержки из серии «фирменных» оценок:
«…в сравнении с другими странами Соединенные Штаты будут приходить в упадок, в то время как экономический и политический статус…Германии, Японии и даже Бразилии будет возрастать…».
Одна из европейских газет обратила внимание на такое довольно странное заявление, прозвучавшее из уст столь престижного консультанта американских верхов:
«…век сверхдержав заканчивается… Ни русские, ни американцы не смогут навязать собственную волю другим странам мира. Даже совместными усилиями сверхдержавы не смогут навязать свой вариант всемирного порядка разными странам мира…».
Западные наблюдатели восприняли подобные заверения из-за океана как дезинформационный материал, призванный де-юре усыпить внимание Европы, третьих стран и соцлагеря, а де-факто – создать условия, при которых ни одна из стран не могла бы бросить вызов превосходству Штатов.
В восьмидесятые годы в соревнованиях двух супердержав американская сторона делала упор уже не на военную мощь, а на негибкость советской системы не только в вопросах политики и экономики, но и в отношении нерусских национальных меньшинств.
В документах сената США говорилось: «Русские не обладают способностью приспосабливаться и проводить внутренние реформы, чтобы остаться на высоте положения в XXI веке…».
Прогнозируя будущее в отношениях Запад-Восток, американские эксперты национальный вопрос в России называли «политической бомбой замедленного действия», говоря: «В международном плане США извлекут выгоду из того факта, что Западный союз окажется более прочным и стабильным, чем его советский аналог в восточно-европейском блоке…».
Это были не просто оценки и реальные аргументы на последующие годы – это было прикрытие конкретных дел Штатов по укреплению и завоеванию абсолютных высот американцами в политическом, экономическом и военном отношении.
Последующие годы подтвердили это, но впереди снова были… операции «Буря в пустыне» и «Лиса в пустыне», «Единая сила» против Югославии, странный теракт 11 сентября…
«Странный»? Не таким уж он был странным, если взглянуть на него с точки зрения политических последствий для США и мира в целом. Тем более, если оценить его с позиции объявленного Вашингтоном стремления завоевания Америкой абсолютных высот нового мирового порядка.
Цинизм в большой политике – не столь редко встречающееся дело. В копилке фактов об осведомленности первых лиц, например, США и Англии, об угрозах собственной стране имеются серьезные, казалось бы, упреки в их адрес. Однако при более близком рассмотрении конкретных случаев становится понятной подоплека молчания президента Рузвельта: нападение японцев на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор и премьер-министра Черчилля, немецкая массированная бомбардировка английского города Ковентри.
Молчание американского президента привело фактически к мгновенному взрыву патриотического духа американцев, до этого не очень-то собиравшихся воевать вдали от своего дома. А Ковентри принес в жертву английский премьер-министр с целью скрыть от противника факт проникновения в секрет германского шифра, с помощью которого англичане читали огромный массив военной переписки Германии.
Казалось бы, не просматривается ли аналогия с Пёрл-Харбором, Ковентри и терактом 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне? Но по своим последствиям для американской внешней политики и всего мира, по мнению западных политологов, эта акция сделала свое дело!
Ибо мир содрогнулся по трем причинам: от числа погибших; от недоумения по поводу того, что, как выяснилось, теракт можно было все же предотвратить; от поспешного объявления американской администрацией зоной национальной безопасности всего мира под предлогом… борьбы с международным терроризмом.
Справка. Через полгода после трагической гибели зданий Всемирного торгового центра и разрушения Пентагона в американской прессе стали появляться сведения о том, что якобы высокопоставленные чиновники из администрации президента Буша и он сам заранее знали о возможных угонах самолетов боевиками Усама бен Ладена, но ничего не сделали для предотвращения трагедии.
Так, за два месяца до 11 сентября в ФБР появлялись сведения о подозрительном желании лиц арабской национальности поступить в летные школы. Причем агенты советовали штаб-квартире ФБР проверить факты обучения арабских студентов в аэроклубах по всей Америке.
Руководство ФБР не насторожило даже тревожное сообщение об одной из таких школ в Арканзасе, где поступающий в аэроклуб франко-араб заявил инструктору о том, что «ему нужно научиться только летать, а сажать самолет на землю – не обязательно».
За месяц до трагедии, 6 августа, на стол американского президента положили аналитическую записку спецслужб с описанием методов действий боевиков «Аль-Каиды» в прошлом, и среди них – метод использования самолетов для терактов. А в 1999 году в докладе конгресса указывалось, что, возможно, «террористы направят на самые известные американские здания, в том числе на Белый дом, Пентагон и башни ВТЦ, самолеты, начиненные взрывчаткой».
Как отмечалось в прессе, многочисленные угрозы бен Ладена в адрес американцев не насторожили советника президента по национальной безопасности, директора ФБР, пресс-секретаря Белого дома и других лиц в связи с тем, что ни у ФБР, ни у ЦРУ не было никакой информации (!) о подготовке терактов на территории Америки.
Если исходить из маниакального желания сильных мира сего в Америке верховенствовать в мире, то проясняется ситуация со средствами установления нового мирового порядка. Два лозунга, соответствующих такому желанию – «Америка превыше всего!» и «Цель оправдывает средства!».
А не может ли быть такое: события 11 сентября – это не случайная случайность?! Американский публицист Наум Хомский в своей книге «9-11», посвященной анализу событий 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне, говорит о неслучайности террора против США.
Он его ставит в вину Штатам как идеологам государственного терроризма и распространителя его по всему миру. В этой связи он описывает случай, характеризующий политику американской администрации во внешних сношениях со всем миром:
«При выступлении госсекретаря США Мадлен Олбрайт по национальному телевидению ее попросили определить позицию по отношению к том факту, что около полумиллиона иракских детей умерло в результате применения режима санкций. Она признала, что решение в пользу санкций было «тяжелым выбором» для ее администрации, но при этом добавила: «Мы думаем, что в данном случае цель оправдывает средства…»».
Эту нацистскую по своей сути тенденцию в мировой политике взяла на вооружение воинствующая леди Мадлен Олбрайт – идеолог внешней политики при американском президенте Клинтоне. И потому доказательством идеологии бесчеловечности стала Балканская война.
А пока и в США, и в мире ее заявление мгновенно стало сенсационным, и уже не один год служит часто употребляемой цитатой, когда в СМИ всех стран речь заходит о «демократических взглядах» США либо при характеристике понятия «национальные интересы Америки».
Вывод. Деза «СОВЕТСКАЯ ВОЕННАЯ УГРОЗА». Предлог для Запада, обосновывающий необходимость непрерывного наращивания оружия массового поражения (70-80-е годы XX века).
