Глава 16
Спуск вниз обратно к бандитскому логову показался Роксане бесконечным. Слезы стояли у нее перед глазами, застилая их и мешая смотреть под ноги. Ей было жалко бедного Степана Ефимовича, чье тело беспомощно болталось сейчас над черной дырой где-то высоко наверху. Одновременно в душе у Роксаны поднималась волна горячего гнева против Антонины, которая застрелила его хладнокровно и жестоко. Застрелила безоружного, несчастного и абсолютно безвредного человека, просто забавы ради. Это и многое другое заставляло Роксану иначе взглянуть на свою бывшую начальницу. И все же вся правда об этой особе до Роксаны еще не доходила. Для этого им надо было остаться наедине, что вскоре и случилось.
Заведя Роксану в помещение, которое выгодно отличалось и обстановкой, и размерами, и освещением от всех прочих, которые до этого довелось повидать девушке, Антонина сказала провожатым:
– Я вас позову.
И закрыла у них перед носом дверь, оставшись вдвоем с Роксаной в большой и хорошо освещенной комнате. Начинать разговор Антонина не торопилась, так что у Роксаны было время оглядеться по сторонам. Она смотрела и удивлялась. Если не знать, что находится за дверями, то можно было подумать, что находишься в чьем-то респектабельном доме. На покрытых декоративной штукатуркой недавно отремонтированных стенах висели картины и репродукции. На полу был положен паркет, а поверх него – пушистый палас. Тут было даже красивое витражное окно, правда, вело оно почему-то не наружу, а снова в коридор. И все же тут было шикарно.
Если раньше Роксана удивлялась уютному гнездышку, которое обустроил себе Глеб среди общей разрухи, то теперь она видела, что спальня Глеба просто жалка по сравнению с теми хоромами, которыми владела Антонина. Тут был даже спортивный уголок, в котором стояло несколько тренажеров, стоял манекен для отработки ударов и было огорожено канатами место для спарринга, благо размеры помещения вполне позволяли обустроить тут несколько различных зон – гостевую, что-то вроде библиотеки или кабинета и спортивную. Роксана помнила, что Антонина всегда уделяла много времени спортивным занятиям, похоже, она и тут оставалась верной своим привычкам.
Антонина уселась в новое удобное кресло, указала рукой Роксане на другое, стоящее напротив, и, дождавшись, когда та в него усядется, спросила:
– Удивилась, когда меня увидела?
Роксана не стала ее разочаровывать и подтвердила, что да, удивилась – это еще очень мягко сказано.
– А ты чего, и правда ни фига не помнишь? – с любопытством спросила у нее Антонина.
– О чем?
– Ну, что это я Клима замочила?
Внутри у Роксаны прямо все так и ухнуло вниз. Если раньше она, вопреки всякому голосу разума, на одну миллионную долю все же надеялась, что ее Клим каким-то образом остался жив, что Максим ошибся, приняв за труп еще живого человека, то теперь, после этих холодных слов Антонины, надежды у нее уже не оставалось.
И, поникнув головой, она произнесла:
– Я все забыла.
Антонина разглядывала ее, словно диковинного зверька.
– Гипнотизер говорил мне, что такое возможно. Дескать, психологическая травма наложилась на проведенный им сеанс гипноза. И ты вместо того, чтобы выпасть из времени на пару часов, выпала из него почти на сутки. Тебе еще повезло, что очухалась хоть как-то, могла вообще дурочкой стать. Ау, ничего не помню, никого не узнаю!
Роксана молчала. Говорить охоты не было. Но самой Антонине хотелось поболтать.
– Эх, жалко мне тебя, – проникновенно произнесла она. – Хорошая ты девчонка, всегда мне нравилась. Есть в тебе какой-то внутренний стержень. Ты ведь и за Клима замуж небось не из-за его денег хотела?
– Не только из-за них. Но и из-за них, конечно, тоже.
– Честная ты. И это я в тебе тоже уважаю. Потому и не шлепнула тебя вместе с Климом.
– А еще потому, что тебя интересовал код, который был у меня в голове и который ты иначе бы никак не заполучила!
Роксана сама удивилась своей смелости, с которой она выпалила эти обвинения прямо в лицо опешившей Антонине. Но та, вопреки здравому смыслу, вместо того, чтобы рассердиться, лишь ухмыльнулась:
– Что код? Код можно было из арабской фифы вытащить. Или из ее брата.
– Абдул тоже у тебя?
– Мои люди его похитили, – не без самодовольства подтвердила Антонина. – Почти сразу после того, как он от Клима вышел, они его и перехватили. Они на такие дела мастера. Лишь с тобой у них прокол получился.
– А Селестина? Зачем ты ее пытала?
– Код, милочка. Все дело в нем. Пусть девчонка и хорохорилась и твердила, что ничего не знает, только ведь можно было с девочкой такое проделать, что и она бы сдалась.
– А если она его и впрямь не знала? – спросила Роксана.
Что-то Степан Ефимович в своем рассказе ни разу не упомянул о том, что видел еще и Селестину. Про араба говорил, а вот про его сестру – нет. А если гипнотизер эту девушку не видел, значит, и в квартире у Клима вместе с Абдулом и Роксаной никакой Селестины не было. Конечно, возможно, брат сказал код сестре потом. Или Клим… Он ведь вроде как был знаком с Селестиной. Но было ли у него на это время?
– Нет, код тут ни при чем, – продолжала Антонина. – Причина, почему я тебя не убила вместе с Климом, совсем в другом.
– И в чем?
– Просто нравишься ты мне сильно.
Взгляд Антонины сделался каким-то масляным и сосредоточился на девушке. Роксана под этим взглядом поежилась. К тому же ей вспомнилось, что еще во время работы в компании Клима до нее доходили слухи о странных пристрастиях Антонины. Девчонки предостерегали Роксану от излишнего сближения с их начальницей. Роксана не очень-то их слушала, а оказалось, зря.
Антонина облизнула свои полные губы и прибавила еще значительней:
– Всегда ты мне нравилась, Роксанка. И чего тебя к Климу потянуло? Братец у меня не удался, сопля, а не мужик. Сколько его отец в детстве мутузил, ничего не помогало. Как был соплей, так и остался.
– Так Клим – это твой брат? – поразилась Роксана.
– Брат. Хоть и не совсем родной.
Так вот о какой сестре говорил гипнотизер! А Роксане и невдомек было! Но теперь ясно, откуда Босс знал Степана Ефимовича по имени. Не один Клим был знаком с гипнотизером, наверняка Антонина тоже общалась с ним или хотя бы слышала об этом человеке.
– Отец у нас с Климом был один, а вот матери разные. Свою мамашу я и не помню, царствие ей небесное. А вот мамочку Клима я хорошо помню. Красивая была и ласковая, Клим в нее пошел. Только батя живо ее на тот свет спровадил, как и многих других. Характер у бати очень уж крут был. Говорят, что я в него пошла.
– Кто говорит?
– А люди, которые с батей дела имели, они и говорят. А вот Клим, хоть башка у него и хорошо варила, хлипкий всегда был. Батя им недоволен остался, хотя наследником все равно его сделал, а мне перед своей смертью завещал о братишке позаботиться. Ну, и людям своим так же сказал, Клим – ваш хозяин, а Антонина – хозяйка. Слушайтесь ее во всем, но слово хозяина все равно важнее.
– Хорошо же ты о своем брате позаботилась. Взяла его и убила.
– А не хрен было фирму на кон ставить, – холодно произнесла Антонина. – Ты хоть знаешь, что мы теперь банкроты?
– Кто?
– Строительной корпорации больше нет. Все обанкротились. И я в том числе.
– Нет, я ничего об этом не знала.
Почему-то Роксана поверила Антонине. Ей вспомнились заблокированные пластиковые карты, оформленные на имя Клима. Процедура банкротства предусматривает блокировку счетов.
– Да, мы теперь нищие. А все благодаря Климу и его любви к рулетке. Все подчистую продул. А что не смог продуть, заложил. Думаешь, мне приятно было это наблюдать? Злоба во мне многие годы копилась. А что я могла поделать? Батя все деньги именно Климу завещал. Но уж когда появился шанс с помощью Клима за бугор рвануть и жизнь там с новой страницы начать, тут я колебаться не стала. В жизни такой шанс один раз выпадает, а может и вовсе никогда не выпасть. Решила, что избавлюсь от Клима и жизнь свою заново начну. Докажу всем, что я достойна лучшего, чем подтирать задницу мальчишке, который так и не стал мужчиной.
– И не жалко было тебе брата убивать?
– Жалко или не жалко – это не разговор. Надо было для дела, я сделала. Надоело мне перед ним на задних лапках бегать и перед всеми притворяться, будто бы я – никто, а он – все.
– Никто так и не думал. Все знали, что Клим без тебя и шагу ступить не сможет. Ты же всей его жизнью руководила.
– Не очень-то у меня это получалось. Не первый год знакомы, научился Клим мои ловушки обходить. В мелочах мне подчинялся, а сам за моей спиной потихоньку все заработанное в казино спускал. Вот когда этот араб-погорелец у нас на горизонте появился, а Усатов ему денег пообещал отстегнуть, я и смекнула, как мне всех «кинуть», деньги себе взять да с ними в Штаты махнуть.
– Значит, Усатов дал денег Климу?
– Да не Климу, глупая ты баба, а арабу этому, что к нам папочку своего спасать примчался.
– А ему почему дал?
– Усатов с отцом этого араба дружен был, ну а тут у старика проблемы в стране начались. С трона его скинули, за решетку угодил. Здоровье у него там пошатнулось, сынок в отчаянии к Усатову прибежал и в ножки кинулся. Помогите, господин добрый, моему папочке жизнь сохранить. Вот в Усатове благородство и взыграло. Он у нас вообще любит всяких убогих облагодетельствовать. Всем горемыкам помогает. Племянницу его хотя бы взять, тоже ведь не родная племянница, а дочка его старого друга, а живет в доме Усатова, словно королева. В общем, арабу он приличный кусок пообещал отвалить, чтобы тот, значит, смог с этими деньгами к себе на родину вернуться, людей нанять и попытаться родителя своего из тюрьмы вызволить. Благородное дело мальчик затевал. Да не вышло у него ни хрена.
Последняя фраза прозвучала столь зловеще, что Роксана вся похолодела. Но виду не подала и даже спросила:
– А не вышло у него, потому что ты решила эти деньги себе присвоить?
– Ну да, – просто согласилась Антонина. – Большие деньги, обидно, если бы они Климу, а не мне достались.
– Погоди, но ведь ты говорила, что Усатов их арабу дал, сыну своего друга?
– Прямо так в руки не дал. Пообещал он их ему только, но за деньгами еще надо было лететь в Лозанну.
– Почему? К чему такие сложности?
– Чтобы следы все запутать. Усатов тоже неглупый, прекрасно понимал: пусть Абдул просил деньги как бы на подкуп тюремщиков, но если бы у него дело с подкупом не выгорело, он бы и наемников нанял, тюрьму бы штурмовал, лишь бы своего отца отбить у восставших и всю свою семью вернуть. Парень он отчаянный, мог на многое эти деньги потратить, совсем не на то, что Усатову говорил. Ну а если бы что-то у Абдула не так пошло, да начали бы копать, откуда деньги взялись, то самому Усатову могли бы потом за пособничество терроризму таких навесить… Шуточки ли, не на попкорн малышу дает. Так что денег он Абдулу дать пообещал, все-таки на спасение друга, но при этом постарался организовать все так, чтобы к нему эти деньги потом ни в коем случае привести никого бы не смогли. Так что условие у него было такое, чтобы деньги забрал даже не сам Абдул, а кто-то из надежных, но в то же время посторонних людей. Тогда выбор на тебя и пал.
– На меня? Почему на меня?
– А почему нет? Клим к тебе привык, доверял даже где-то. Ты дольше других баб с ним продержалась. И лучшей кандидатуры им было просто не найти. Абдул сам деньги забрать из хранилища не мог, таково было непременное условие Усатова. В нашей стране у араба знакомых, кроме Усатова и Клима, тоже не было.
– А Клима он откуда знал?
– Через Усатова они познакомились. Папаша наш покойный с Усатовым деловые контакты имел. Ну, и нам по наследству они же достались. Усатов к Климу благоволил, а меня терпеть не мог. И за что? Я же как могла все эти годы грязную попку своего братца прикрывала, и где благодарность?!
– У тебя хорошо получалось.
– Еще бы! Поднаторела за столько-то лет. Так что о том, какой он ненадежный тип, мало кто знал. И Усатов в том числе. Но Клим тоже сам не вызвался за деньгами ехать, тебя предложил. Даже схему эту с гипнозом придумал, чтобы у Абдула сомнений не осталось: сам Клим личного интереса в этом деле не имеет, одно лишь чистое желание помочь другу.
– А что за схема с гипнозом? Зачем гипноз-то понадобился?
– Интересно тебе?
– Конечно!
– Расскажу. Но все по порядку.
Но Роксана не унималась:
– А почему Абдул согласился на мою кандидатуру?
– А чего нет? Уж более постороннего человека арабу трудно найти, даже если просто девку с улицы привести. Но девку они с Климом не захотели, а захотели тебя задействовать. Вот они и решили, что в Швейцарию полетите ты и Клим.
– Но раз мы с ним никуда не полетели, значит, деньги…
– Правильно. Деньги по сей день в хранилище так и лежат. Ждут, когда приедет человек, который код знает.
– А знаю его я и… и ты?
– Код от этого хранилища араб тебе одной сказал. Потом гипнотизер – наш покойный Степан Ефимович этот с тобой поработал, специалист он отменный, ты код и вообще всю эту канитель начисто забыла и отправилась бы в Лозанну в полной уверенности, что на курорт летишь. Ну, а там Клим нашел бы возможность сказать тебе ключевое слово, ты бы вспомнила код, вы бы забрали деньги, а потом…
– Но зачем вообще эта сложность с гипнозом? Написали бы код на бумажке и дело с концом.
– Бумажку потерять можно.
– Ну, Клим бы сам все запомнил.
– Сам он в хранилище соваться не хотел. К тому же у Клима вообще была страсть к позерству. Игрок, что поделать. Любил жить весело. Так и в этот раз, весело обмануть ему араба было надо. Думаю, потому он и тебя с гипнотизером задействовал. А еще азарт! Небывалый! Долгий! Тут ведь он не только Абдула, но и самого Усатова «кинуть» планировал. А это, скажу я тебе, такой адреналин, которого надолго Климу должно было хватить, ну, пока люди Усатова за ним бы по всему миру гонялись. Но Клим ради порции адреналина вообще был на все готов. И на прятки, и на жмурки, и вообще на любую игру.
– А денег там насколько много?
– Как я понимаю, в хранилище том очень немаленькая сумма лежит. Усатов не из тех людей, кто мелочиться будет, когда речь о благородном поступке идет. Так что денег там должно быть много, очень много. Ну, потом-то, дело ясное, сколько бы денег ни было, Клим бы их все равно рано или поздно все проиграл, а так хоть я в Штатах их в оборот пущу.
Опять она говорит про свой отъезд!
– Антонина, а почему ты именно в Америку решила поехать?
– Мечта у меня такая с детства есть. Тянет меня туда что-то. Вот хочу там жить и все тут!
– Но почему там?
– Разве непонятно? Именно в этой стране вся сила сосредоточена!
– У них?
– Да! У кого самая развитая экономика мира? У них! У кого выходят все самые современные продвинутые гаджеты? У них. Конечно, я хочу быть с этими людьми. Но только не нищей эмигранткой желаю к ним приехать, это не по мне. Я приеду к ним королевой, перед которой все пути открыты. Равной к равным хочу к ним пожаловать.
– Но что ты там будешь делать? Это же чужая страна.
– Бизнес хочу свой открыть, дома строить, делами ворочать. Каких я дел наворочу с деньгами простака-Усатова! Надо же, друга своего пожалел! Ты хоть знаешь, сколько он пообещал дать Абдулу этому?
– Сколько?
Антонина наклонилась к ней и назвала сумму, от которой в груди у Роксаны даже что-то замерло. Сумма и впрямь была велика. Может быть, окажись Роксана перед выбором, эти деньги или жизнь Клима… Нет! Никогда бы она не сделала выбор в пользу денег! И не потому, что там стояла на кону именно жизнь Клима. Она бы любого человека пожалела. А вот Антонина не пожалела.
И сейчас в упоении она предвкушала свое будущее могущество и власть.
– И чтобы самой, самой всем рулить! – восклицала она, а глаза ее горели. – И чтобы никто мне не указ был бы! Надоело мне быть нянькой при ребенке. За Климом, сколько ни следи, все равно проматывал огромные суммы. Всегда таким был, а в последнее время и вовсе с катушек слетел, из казино и клубов уже не вылезал.
Роксана молчала, сказать было нечего. Да, Клим любил потусить и весело провести время. Раньше она как-то не задумывалась, а откуда у него столько денег, как-то воспринимала как само собой разумеющееся, что деньги у Клима не переводятся и не переведутся никогда, сколько их ни трать. Но кажущийся таким бездонным колодец все же, как выяснилось, имел свое дно.
– Ты бы с ним поговорила. Зачем же убивать-то? Все-таки брат.
– Пробовала я с ним говорить, все без толку. Твердил, что это его деньги, отец их ему завещал как своему единственному сыну. А я должна быть благодарна, что он взял меня к себе в помощники.
– Это он зря! Да на тебе все и держалось! – воскликнула Роксана.
Антонина взглянула на нее, и впервые в ее глазах промелькнуло что-то человеческое.
– Спасибо тебе, – хмыкнула она. – Хотя бы ты это заметила.
– Да это все видели! Все знали, что ты рулишь.
Антонина отмахнулась:
– Это уже теперь неважно! Отныне у меня будет другая жизнь! Свободная от всех былых обязательств и клятв! Я начну жить заново! С новым капиталом! С новым именем! И никто мне будет уже больше не указчик! Ни отец, ни Клим, ни кто другой! Докажу всем, на что я способна! Покажу, чего могу достичь, если мне не мешать.
Роксана промолчала, хотя про себя и подумала, что такое, чтобы указчиков вовсе не было, вряд ли возможно на нашей бедной планете. А еще она подумала: оказывается, она очень плохо знала своего Клима. Была уверена, что он душа-человек, а на самом деле этот душа-человек собирался хладнокровно и цинично «кинуть» человека, попавшего в беду. Ведь эти деньги были нужны Абдулу не потехи ради, а для благородной и очень значимой для него цели – спасения отца и всей своей семьи. Но, по словам Антонины, ее брат планировал присвоить эти деньги себе.
Вот только правду ли говорит ей Антонина? Теперь уже не проверишь, что там на самом деле затевал Клим. И сам Клим убит. И Степан Ефимович мертв. И самое главное – еще неизвестно, сколько осталось жить самой Роксане. Что-то подсказывало ей: как ни дружелюбно держится с ней сейчас Антонина, когда ей надоест любезничать с Роксаной, то она пристрелит ее не задумываясь.
А между тем у Роксаны имелись еще вопросы к этой женщине.
– В последнее время Клим и впрямь сделался каким-то дерганым, – сказала она. – Таблетки пил, иногда горстями. Говорил, что от них ему становится лучше.
– Таблетки, говоришь?
На лице Антонины появилась странная ухмылка, заставившая Роксану насторожиться.
– Ты что-то об этом знаешь?
– Таблетки давала ему я. А мне их, в свою очередь, дал один мой хороший знакомый. Таблеточки эти обладают интересным свойством. С одной стороны, когда их принимаешь, наступает успокоение и даже некоторая эйфория. Пациентам с повышенной возбудимостью нервной системы можно было бы их пить, кабы не одно их побочное действие. Когда действие очередной таблетки проходит, возбужденное состояние пациента еще больше усугубляется. Нервозность переходит в настоящую истерию, легкая пугливость может даже при долговременном приеме этого препарата перерасти в настоящую фобию.
– Но это же начисто лишает таблетки их эффективности.
– Ну, как сказать.
И опять Антонина это сказала таким тоном, что Роксана вздрогнула:
– Ты знала об этом побочном действии! Знала и нарочно подсунула эти таблетки Климу! Надеялась постепенно свести его с ума!
Антонина кивнула головой. Ей ничуть не было стыдно.
– Тогда я еще надеялась решить вопрос без крови. Все-таки брат, да и отец наказал мне за ним присматривать. Но таблетки, хотя Клим их и пил, действовали слишком медленно. Чтобы довести его до настоящего сумасшествия и возможности настоящей опеки над ним, у меня могло уйти несколько лет. И то еще не факт, что все бы получилось. Так что, когда я узнала про то, что Усатов решил распечатать одну из своих кубышек, я решила, что это мой шанс. Избавлюсь от Клима, разбогатею, исполню свою мечту.
– Да за что же ты так ненавидела Клима?
– Какая ненависть? Просто он мне мешал. В детстве я его даже любила, он был таким ласковым мальчиком. Это уже с годами он стал портить мне удовольствие от жизни.
– Но ты его убила!
– Что ты все время повторяешь одно и то же как попугай? Убила, убила… Ну, убила, и что тут такого?
– Но как ты проникла к нему в квартиру?
– Вот уж сущая ерунда. Я много раз бывала у Клима. Я же его сестра, забыла?
– Но ты же не просто так взяла и пришла. Как раз в тот момент, когда Клима застрелили, камеры наблюдения во всем доме одновременно выключились. Не просто же так это произошло?
– Признаю, у меня были помощники. Они и организовали эту «слепоту» камер.
– И еще раз они это сделали в доме Усатова? Покушение на него – это ведь тоже твоя работа?
– А как ты думаешь? Разве могла я деньги забрать, а Усатова оставить живым? Рано или поздно Усатов бы узнал, что хранилище пусто, а между тем Абдул обещанных ему денег не получил. И тогда Усатов бы начал искать того человека, кто эти денежки у него свистнул. Ну а Усатов такой упрямый тип, что если цель перед собой поставил, то нипочем не успокоится, пока своего не добьется. Я совсем не хотела, чтобы однажды, когда я буду жить в своей собственной квартирке на Манхэттене, ко мне в спальню вломились бы громилы Усатова и зачитали приговор.
– Но ведь это очередное убийство.
– Сначала я хотела стрелки на тебя перевести, для того и на праздник его племянницы отправила в числе других гостей. А потом решила: какого черта, если я уже все равно уезжаю, то не все ли равно, кого станут подозревать. Пусть даже и меня, что с того? Меня в стране к тому времени, когда наши правоохранительные органы раскачаются, уже не будет.
Вот зачем Антонина отправляла ее к Усатову на банкет. Она прекрасно знала, что никакой достоверной информации от Клима у Усатова нет и быть не может, потому что сам Клим к этому времени уже был мертв. Впрочем, об этом Усатов, конечно, ничего знать не мог. Только Максим и его коллеги знали.
И Роксана задумчиво произнесла:
– Когда я тебе позвонила первый раз, ты сказала, что с Климом все в порядке. Что он на Кубе. Потом перезвонила и сказала, что на Кубе твоего брата нет. Потом сказала, что у Усатова могут быть сведения о Климе. Какая же ты лгунья!
– Уж не знаю, как это воспринимать, как комплимент или как?
– Или как!
– Когда ты мне первый раз позвонила, признаюсь, я слегка опешила. Никак не ожидала, что ты сама объявишься. Ведь после того, как я шлепнула братца, а тебя оглушила, мне пришлось отсиживаться в соседней квартире. Там какая-то суета поднялась, мне совсем не нужная. Человек прибежал.
Это она про Максима!
– И как ты не побоялась после убийства еще и вламываться в чужую квартиру и сидеть там?! У тебя железные нервы!
Комплимент Антонине понравился. И она польщенно хмыкнула:
– Время у меня еще было, а квартира была куплена мной, хотя и не на мое имя, так что проблем с тем, где пересидеть опасный момент, не возникло. Ну а потом, когда я вышла из квартиры и вернулась к Климу, то обнаружила, что он лежит, еще тепленький, а вот тебя уже и след простыл. И сколько мы тебя ни искали, найти не удалось. А потом вдруг ты сама объявилась: звонишь мне – здравствуй, Антонина, помоги мне. Было от чего удивиться.
– И что ты сделала с телом Клима?
– Унесла его.
– А зачем?
– Отвечу. Мне было нужно спрятать тело Клима, чтобы его не нашли. Нет тела, нет и дела. Мне было нужно, чтобы Клим официально продолжал бы числиться среди живых, так было удобнее.
– Но такой риск! Тебя же могли увидеть с трупом на руках?!
– У меня все отлично получилось. Меня никто не заметил, я положила труп в багажник своей машины, а потом спокойно уехала. Тебя же я поручила срочно искать своим людям. Они караулили тебя возле дома. Но в последний момент тебя перехватил какой-то смазливый блондин, судя по всему, тот же самый, что увел тебя из квартиры Клима.
Это она снова про Максима, поняла Роксана. Антонина упомянула про тот случай, когда Максим заботливо вывел Роксану с места преступления, а она от него удрала. И при мысли о Максиме в груди у Роксаны поднялся жар. Эх, Максим, Максим! Как тосковала теперь Роксана по той надежности, которую он излучал. И потянуло же ее к этому проходимцу Глебу. Вот что значит однажды в жизни взять и сделать неправильный выбор. Вот от чего предостерегали Роксану ее подруги. Выбрав не того человека, теперь она рисковала потерять все, включая и самое ценное – жизнь.
И все же, пусть и вопреки здравому смыслу, Роксана надеялась, что он придет ей на помощь. Ведь Максим обещал, что приедет за ней.
Но эти иллюзии прогнал голос Антонины:
– Столько дней мои люди тебя разыскивали, и все безуспешно. А тут, когда я уже отчаялась тебя найти, птичка сама прилетела мне в руки. Сначала я насторожилась, никак не могла поверить, что ты сама по доброй воле обратилась ко мне за помощью. Но потом поняла, что ты ничего не помнишь о случившемся, и решила использовать это в своих целях.
– Убедила меня, что все в порядке, что Клим жив. А между тем он был уже мертв.
– Сама вспомнила или подсказал кто?
Роксана хотела сказать про Максима, но не стала.
– Сама.
– Молодец. И много ты чего еще вспомнила?
– Кое-что есть.
Антонина посмотрела на нее долгим изучающим взглядом, а потом сказала:
– Может, и зря, что я сразу же, как ты объявилась, не послала к тебе своих ребят. Они запросто могли прикончить тебя той же ночью, когда ты осталась ночевать у своей подруги. Но я этого не сделала. Цени это.
– Я ценю.
– А спроси меня, почему я так сделала?
– Почему?
– Да потому что ты всегда мне нравилась, дурочка.
Боже, подумала Роксана, да ведь она опять со мной заигрывает! Эта противная тетка, руки которой по локоть в крови, никак не меньше, пытается получить от нее немножко любви и ласки. И ведь она не шутит! Она и впрямь на что-то надеется. Вот только на что? Как могла отреагировать на поступившее предложение Роксана, зная все то, в чем только что исповедалась перед ней Антонина?
Неизвестно, чем бы закончилась эта немая сцена, скорей всего, Роксана бы решительно отказала, а Антонина бы ее пристрелила, все равно все к тому и шло, но неожиданно за стеной раздались громкие крики и выстрелы. И не успели женщины отреагировать, как стекла в окне комнаты разлетелись осколками, а из самого окна между ними упало что-то большое и тяжелое.
