Плачет небо, размазывает ветер по стеклу слезы, сбрасывая капли на подоконник. Темно-серая тоска за окнами, такая же хмарь и на душе, волком там воет несчастная любовь.

– Эй! – Вика тронула ее за плечо. – У тебя ноги не болят?

Татьяна пожала плечами. Может, час она простояла у окна, может, два или даже три, но никакой усталости не чувствует.

– Стоишь, принца высматриваешь, – усмехнулась Вика. – А принц уже здесь!

Она показала на парня, который входил в комнату вслед за ней. Жесткие русые волосы, глубокие голубые глаза, точеные черты лица, спортивная фигура. И одет он эффектно – черный кожаный пиджак, под ним светлая рубашка с расстегнутым воротником, из-под которого выглядывала золотая цепь, темно-зеленые джинсы. Красивый парень, крутой, у другой девчонки дух захватило бы, а Татьяна смотрела на него без всякого восторга. Красивых много, а Костя один.

Парень смотрел на нее с торжествующей улыбкой. Казалось, он уже заранее праздновал свой успех. Ну да, красавчик, баловень судьбы, привыкший к блестящим победам над женщинами. Татьяна для него легкая добыча.

– Игорь! – Он вплотную приблизился к ней и без всякого стеснения обнял за талию.

Точно так же, с ходу, обнял ее когда-то Костя. Она ждала Данилу, стояла у раскрытых дверей в танцевальный зал, и тут вдруг закружило, понесло. Сначала появился Костя, затем Саша… А потом она оказалась в постели с мужчиной. Полгода уже, считай, прошло, а она до сих пор не может оправиться от потрясения. И наваждения. Костя и знать ее не хочет, а она все равно любит его. Голову потеряла, так любит…

– Таня, – сухо кивнула она, но руку со своей талии не сняла.

– Скучаешь? – спросил Игорь.

От него пахло хорошим одеколоном, но этот аромат не кружил голову. Татьяна помнила, как от Кости пахло потом и кровью, она тогда чуть с ума от восторга не сошла. А с Игорем сердце билось ровно, кровь не волновалась.

– Скучаю.

– Повеселимся? – Он сунул руку под полу пиджака, достал оттуда бутылку коньяка.

– Повеселимся, – согласно кивнула она.

Лучше барахтаться в объятиях этого крутого красавчика, чем гробить себя беспросветной тоской. Ей всего семнадцать, а она уже чувствует себя старой девой, ну куда это годится!

– Наливай! – Игорь протянул бутылку Вике, а сам опустился на кровать, увлекая за собой Таню.

– Куда наливай? – засмеялась Вика. – Ты что, в ресторане?

Она скрутила пробку с бутылки, приложила горлышко к губам. Татьяна улыбнулась, глядя на нее. Действительно, какой может быть ресторан в комнате студенческого общежития?

Игорь потянулся к Вике, не выпуская Татьяну из объятий, взял бутылку, сделал из горла несколько глотков.

– Давай теперь ты!

Бутылка оказалась в руке у Татьяны, горлышко прилипло к нижней губе и легонько стукнуло по зубам. Затем прошла по кругу от Вики к Игорю и снова вернулась к ней.

После третьего круга бутылка опустела, Вика куда-то вдруг исчезла, и Татьяна почувствовала вкус мужских губ, смоченных сладкой коньячной горечью. Голова пошла кругом, веки налились свинцом. Она лежала на спине, а мужские руки жадно шарили по ее телу. Татьяна не сопротивлялась. А зачем? Не девочка уже… Она заставила себя настроиться на неизбежность, но все-таки вздохнула с облегчением, когда чьи-то сильные руки оторвали от нее Игоря и швырнули его на пустую соседнюю кровать.

Спасти ее мог только Костя. Только он мог сотворить чудо… Но Татьяна увидела Сашу Гасанова. Одной рукой он схватил Игоря за грудки, другой – за штанину, поднял над кроватью и тут же швырнул на пол с такой легкостью, как будто он был чучелом, набитым соломой.

Игорь вскрикнул от боли, но Гасанова это не разжалобило. Он с размаха ударил его кулаком в грудь, и Татьяна услышала, как хрустнули ребра. Игорь крякнул и затих, но Саша еще пару раз приложился к нему. И каждый его удар мог закончиться смертельным исходом для противника, с такой силой он бил…

– Вот мразота! – Он распрямился, глянул на Татьяну, затем обхватил обмякшее тело насильника, вышвырнул его из комнаты и ушел сам, плотно закрыв за собой дверь. Татьяна оделась, заправила кровать и даже выбросила из окна пустую бутылку из-под коньяка. А Саша все не возвращался. Она не хотела его видеть, но раз уж он появился, надо было с ним поговорить.

Она не выдержала, открыла дверь, выглянула в коридор и увидела Гасанова в компании с Викой.

– Да она сама напросилась! – Вика осеклась, заметив Татьяну, и отвернула голову в сторону.

Татьяна в истерике захлопнула дверь, бросилась на кровать, зарылась головой в подушку, но тут в комнату вошел Саша, хлипкий стул жалобно скрипнул под тяжестью его тела.

– Где Игорь? – дрожащим голосом спросила она.

– Да нормально все, жить будет… – Гасанов смотрел на нее с каверзной насмешкой. – Я думал, он тебя насилует…

– Так и было! – Татьяна вспыхнула и повернулась к нему спиной.

– А я так понял, что все по согласию…

Она резко повернулась к нему, полоснула взглядом, будто пощечину влепила.

– А если по согласию, то что?

– Да нет, ничего… – пожал плечами Гасанов.

– Чего приперся?

Саша не нравился ей как мужчина. Дубовый он какой-то – причем как внешне, так и внутренне. Насквозь деревянный, одним словом. Даже глаза у него такие – вроде теплые, но в них твердая, дубовой крепости пустота. У Кости глаза умные, взгляд пытливый, как у целеустремленного человека, да он и пытался чего-то добиться. Кафе у него свое. А Саша из тех людей, которые плывут по жизни, как бревна – куда понесло, туда и катятся.

– Да вот, соскучился…

– С чего бы это?

– Ну, сестренка сказала, что роман у нас, – хитро сощурился Гасанов.

– Извини, но я твою сестру обманула.

– А мою сестру обманывать нельзя! – Его взгляд сразу заледенел, повеяло колючей стужей.

Татьяна невольно поежилась. Вроде бы и не злой он, Саша, но страшный. Умел быть страшным.

– Тогда я пошутила, – нашлась она.

– Такими вещами не шутят… – ухмыльнулся Гасанов. – Назвалась груздем, полезай ко мне в кузов.

– Не хочу я к тебе в кузов! – возмущенно мотнула головой Татьяна.

– А если я этого хочу?

– А я не обязана!

– Не можешь – научим, не хочешь – заставим… – скалился Сашка, с хищной, но не злой насмешкой глядя на нее. – Знаешь, чем я занимаюсь? Костя разве не говорил?

– Нет! – оживилась она.

– Братва у нас, дела делаем. Если вдруг какие проблемы, любого на штыки поднимем… Ты меня понимаешь?

– И меня на штыки?

– Ну, с тобой я сам… – хмыкнул он. – Если не захочешь…

– Ты настоящий джентльмен, – язвительно усмехнулась она. – Умеешь ухаживать за дамами.

– А чего ухаживать? Забирайся ко мне в кузов и поехали.

– А как же Костя?

– А при чем здесь Костя?.. – нахмурился Гасанов. – Разве ты с ним тусуешь?

– Нет. Но у вас, кажется, уговор был.

– Уговор был. Только он с тобой не хочет.

– Может, и не хочет… – Татьяна почувствовала, как слезы подступают к глазам. – Но уговор остается в силе.

– Это не так. – С досады у него слегка дрогнул голос.

– Так!

– Ты уже не с ним…

– А уговор со мной!

– Ну, договор можно перебить! – просиял вдруг Сашка.

А Татьяна, напротив, сникла. Костя, конечно, сволочь и достоин только ее ненависти, но если с ним что-то случится, она проклянет себя. А случиться может, если Гасанов сейчас не с ним, а с братвой. Видела она бандитов, о которых он говорил, ну и рожи. И Саша не лучше. А какие у него кулаки. Зажмет Костю в угол и пустит их в ход – вдруг на этот раз его возьмет? А он и до смерти забить может…

– Не надо.

– Почему не надо? Надо!.. – не на шутку разошелся Сашка. – Перебьем договор, будешь моей.

– Я тебе не вещь, чтобы по рукам ходить.

– Не вещь?! – серьезно задумался он. И согласился: – Ну да, не вещь…

– Какие могут быть договоры?

– Ну, можно и без договоров… А давай сегодня в кабак… э-э, в смысле в ресторан сходим?

– С тобой?

– А чем я плох? – напыжился Гасанов.

– Нет, не пойду я с тобой в ресторан.

– Почему?

– Сначала с Костей разберись! – Татьяна ладонью рассекла воздух – как будто гордиев узел разрубала.

Она не вещь, чтобы принадлежать кому-то согласно договору, но Саша мог просто набить Косте морду. Баулин – сволочь, и его нужно за это наказать. А она, возможно, признает в Гасанове победителя, может, даже признает силу договора, который он перезаключит с Костей. Вряд ли она влюбится в него после этого, но зато сможет выбросить из головы Костю. Как наваждение. Как проклятие чертового договора…

Ей нужна свобода, именно к ней она и стремилась, позволяя Игорю обнимать себя. Этот путь на волю оказался ложным, но вдруг сейчас она ступила ногой на верную дорогу?..