– Дерево шевельнулось, и я с ужасом поняла, что это человек. Он притаился, как тигр на охоте, – закончила Элен свой рассказ. В стенах кухни ей было спокойно и уютно.

– Что ты говоришь! – не скрывая иронии, воскликнула миссис Оутс. – Видела я это дерево, да не раз, когда дожидалась Кэридуэн. Всякий раз дерево выглядело по-другому.

– Кэридуэн? – переспросила Элен.

– Да. Она живет в домике на холме. Раньше у нас работала. Красивая девушка, но одевается все как-то невпопад. Старая леди Уоррен терпеть ее не могла и жаловалась, что у нее ноги воняют. Когда Кэридуэн мыла пол под кроватью, леди Уоррен поджидала ее с палкой, чтобы ударить по голове.

Элен расхохоталась. Да, судьба ее не слишком баловала, но зато регулярно подбрасывала такие вот уморительные эпизоды – и девушка умела их ценить.

– С этой старушенцией не соскучишься! – сказала она. – Хотела бы я помыть у нее пол. Уж меня-то она не подкараулит!

– Кэридуэн тоже было непросто поймать. Она хваталась за палку, когда леди Уоррен ее не ждала. Но в конце концов старая карга подловила момент и так ей накостыляла, что отцу пришлось забрать бедняжку.

– Да уж, она определенно… Ой, что это?

Элен замолкла на полуслове и прислушалась. Где-то неподалеку стучали в окно.

– Вроде стучится кто-то?..

Миссис Оутс тоже навострила уши.

– Нет, наверное, окно в коридоре, – решила кухарка. – Там на ставнях петли разболтались. Оутс все собирается починить.

– Это опасно, – встревожилась Элен.

– Без паники, мисс! Ставни закрыты. Никто к нам не заберется.

Поднялся ветер, и окно вновь застучало. Звук так действовал Элен на нервы, что она не могла спокойно пить чай.

– Ужасный вечер! – воскликнула она. – Если то дерево поджидало Кэридуэн, я ей не завидую.

– Да она уже попалась в его лапы, – хихикнула миссис Оутс, – и непогода теперь ее вряд ли беспокоит.

– Опять этот стук! У вас есть отвертка?

У Элен загорелись глаза: она обожала заниматься всяким мелким ремонтом.

– Миссис Оутс, вы же знаете, что звук будет вас раздражать, – сказала она. – Вы испортите ужин, и у всех потом будет несварение. Давайте я сама прикручу петли.

– Неймется тебе, – буркнула миссис Оутс и пошла в моечную следом за Элен.

В конце коридора, рядом с дверью в моечную, было оконце. Элен открыла ставни, налетел порыв ветра, и капли дождя заструились по стеклу.

Две женщины вместе выглянули в окно, но разглядели только черные заросли кустов и блеск колышущихся сучьев.

– Мурашки по коже, – прошептала Элен. – Не знаю, получится ли закрепить петли. У вас есть гвоздики?

– Сейчас поищу. У Оутса беда с гвоздями.

Кухарка стала с грохотом рыться в шкафах, а Элен – уже одна – смотрела в окно на мокрый сад. На этой стороне дома кустов не было, поэтому девушке больше не казалось, что хмарь снаружи крадется внутрь. Казалось, темнота стала окончательной и непроницаемой – ровные, четко очерченные ломти угрожающей черноты.

В Элен вселился бунтарский дух.

– Иди сюда, я тебя не боюсь! – крикнула она.

Тут же последовал ответ на ее зов – с кухни донесся пронзительный крик.

От жуткого вопля у Элен подскочило сердце. Объяснение могло быть только одно: маньяк скрывался в засаде, и она отправила бедную, ничего не подозревавшую миссис Оутс прямиком в его лапы.

– Он ее поймал! – ужаснулась Элен и, схватив деревянный брусок, с помощью которого закрывались ставни, ринулась на кухню.

При виде ее миссис Оутс вновь завопила. Она была на грани истерики, но Элен не увидела вокруг ничего, что могло представлять угрозу.

– Мышь! – вскрикнула она. – Вон туда побежала.

Элен не поверила своим ушам.

– Неужели вас так напугала маленькая мышка? Я не починила петли, там все ужасно старое…

– Я от этих паразитов на стенку готова лезть, – застонала миссис Оутс.

– В таком случае убийства все-таки не избежать. Ничего не поделаешь. Рыжик! Рыжик, кис-кис!

Кот не обратил на зов Элен никакого внимания и продолжал сосредоточенно умываться.

– Воспитанный кот, но мышей тоже терпеть не может, – виновато пояснила кухарка. – Ничего, Оутс с ней разделается.

– Это намек? Я убивать не стану. Но прогнать могу.

Элен всегда была восприимчива к малейшим переменам в атмосфере и сейчас сообразила, что накал страстей миновал; она опустилась на колени и принялась стучать по полу деревянным бруском. Вот так всегда: стоит обстановке стать по-настоящему напряженной, обязательно случится какая-нибудь нелепость и все превратится в фарс.

Лишь на исходе ночи Элен сумеет разглядеть отголоски каждого из незначительных событий этого вечера и понять: у волны страха, затопившей дом, есть вполне определенный источник.

Девушка увидела, что маленькая и довольно симпатичная мышь, за которой она охотилась, на правах старожила копается в дальнем углу.

– Где ее норка? – спросила Элен.

– Вон там, – отдуваясь, сказала кухарка. – Оутс говорил, что ее надо заделать.

Погнав мышь в норку, Элен услышала шаги на черной лестнице.

– Кто это? – испуганно спросила она.

– Да уж не он точно, – засмеялась миссис Оутс. – Убийцу вряд ли услышишь: он подкрадется незаметно. А это, скорее всего, мистер Райс.

Не успела она договорить, как дверь отворилась, и на кухню вошел Стивен Райс с чемоданом в руках. Он уставился на застенчивую мисс Кейпел, сидевшую на коленях; волосы ее растрепались и упали на лицо.

– Что это вы тут делаете? – поинтересовался он. – Ловите краснокожих или ползаете наперегонки? Я с вами!

– Охочусь на мышь, – ответила Элен.

– Отличное занятие. Давай помогу.

– Нет нужды, я не поймать ее пытаюсь, а выгнать. – Элен встала на ноги и положила брусок на стол. – Вроде сбежала.

Стивен присел и осмотрелся.

– Всегда чувствую себя здесь как дома, – сказал он. – Единственная комната в этом жутком особняке, которая мне нравится. Мы с миссис Оутс совершаем тут вечерню.

– Где ваш пес? – спросила Элен.

– У меня в комнате. К сожалению, мисс Уоррен не явилась на чай. Перебранка откладывается.

– А зачем вообще ссориться? – недоумевала Элен. – Все равно вы завтра уезжаете. Думаю, мисс Уоррен предпочла бы остаться в неведении.

– Нет. – Стивен Райс гордо выставил вперед острый подбородок. – Предпочитаю играть в открытую. С моей стороны это будет благородно. К тому же доблестный Ньютон рано или поздно меня сдаст.

– Неужели он на это способен? – засомневалась Элен.

– Еще как! Честно говоря, Отто не имел за столом большого успеха. Бедняга не привык распивать чаи. Он гораздо лучше чувствует себя на кухне – совсем как его хозяин.

– А что миссис Ньютон? Она, наверное, без ума от пса? – не унималась Элен, всей душой веря в справедливость слов «Любишь меня – полюби и мою собаку».

– Если и так, виду она не подала.

Стивен открыл пустой чемодан и повернулся к миссис Оутс.

– Где пустые бутылки? – спросил он. – Я думал перетащить их наверх, а потом отнести в паб, чтобы не марать репутацию вашего безобидного мужа.

– И заодно небось чтобы попрощаться со своей зазнобой?

Миссис Оутс подмигнула Элен, которая из предыдущих разговоров с кухаркой поняла, что речь идет о дочке хозяина бара. Очевидно, молодая особа была не только святой покровительницей заведения, но и магнитом, притягивающим мужское население округа.

Кухарка воспользовалась удобным случаем и задала еще один личный вопрос:

– А что скажет ваша вторая пассия, коли вы не будете ночевать дома?

– Вторая пассия? Это какая? – не понял Стивен.

– Миссис Ньютон.

– Миссис Ньютон Уоррен – приличная замужняя женщина. Разумеется, она проведет вечер в компании благоверного, решая задачки по математике. Как чаек?

Элен не расслышала вопроса: ее внезапно осенила заманчивая идея.

– Мисс Уоррен пила чай в комнате леди Уоррен? – спросила она.

– Наверное, – ответил Стивен.

– Значит, она там давно. Может, мне ее сменить?

– Смотри – запасись подушками, – посоветовал Стивен. – Впрочем, если у тебя хорошая реакция…

– Неужели она во всех швыряется тяжелыми предметами? – недоверчиво спросила Элен.

– Только так она может показать характер.

– Ладно, не страшно. В ее-то годы подобная живость заслуживает восхищения.

– Боюсь, тебя ждет разочарование, – пророчествовал Стивен. – У старухи мерзкий характер и дурные манеры. Когда меня знакомили с ее величеством, та ела апельсин. Чтобы произвести на меня впечатление, она выплюнула в меня все косточки. – Стивен рассмеялся. – Хотя я бы не отказался посмотреть, как она швырнула тарелку с кашей в эту тупорылую сиделку.

– Наверняка это произошло случайно. Она не хотела в нее попасть.

Миссис Оутс, которая в это время чистила лук, подняла на Элен слезящиеся глаза.

– Ошибаешься, мисс, – встряла она. – Леди Уоррен не промахивается. В молодости она только и делала, что бегала по полям да подстреливала кроликов и птиц. Говорят, она даже спать ложилась с ружьем.

– Так она давно здесь живет? – спросила Элен.

Она надеялась, что ее любопытство развяжет миссис Оутс язык: та все-таки любила посплетничать.

Стивен скручивал сигарету, на коврике мурлыкал кот, в своей норке умывалась мышь. Внутри было тепло и уютно, снаружи бушевала непогода.

Порыв ветра врезался в угол дома, ослаб, но брызги его ярости ударили в незакрытое окошко. Медленно, словно по воле невидимых рук, ставни распахнулись в сад. Дом оказался беззащитен перед ночью.

Ночь заглянула в глубь темного коридора. Ряды кладовых за поворотом напоминали пчелиные соты, в которых легко можно было спрятаться.

Между тем на кухне миссис Оутс держала в напряжении своих слушателей.

– Говорят, – произнесла она многозначительно, – старая леди Уоррен убила своего мужа.

– Не может быть! – в один голос воскликнули Стивен и Элен.

– Может, – убедительно сказала миссис Оутс. – Теперь это легенда, но мне ее еще мама рассказывала. Старый сэр Роджер был точь-в-точь как наш профессор – тихий, как мышка, только книги свои и любил. Он что-то изобрел, заработал на своем изобретении целое состояние и построил «Вершину» – так, чтобы вокруг не было никаких соседей. А леди Уоррен терпеть не могла одиночества. Она вечно пилила мужа, и однажды они вдрызг поссорились у него в кабинете. Кто-то слышал, как она угрожала его убить. Через несколько минут его обнаружили застреленным из ее охотничьего ружья.

– Ну дела… – пробормотал Стивен.

– Вот-вот, – согласилась кухарка. – Все думали, ее посадят за решетку. На слушании ей задали несколько неприятных вопросов. Она сказала, что это был несчастный случай, а находчивый адвокат помог ей выйти сухой из воды. Конечно, поднялся страшный переполох, поэтому она уехала за границу. Хотя она и так бы уехала – она ненавидела этот дом.

– Потом здесь никто не жил? – спросила Элен.

– Из Оксфорда приехал профессор. Он жил так же, как отец, – сидел дома, никуда не выходил. Леди Уоррен состарилась, заболела и вернулась домой.

– А что с ней? Что за болезнь?

Миссис Оутс поджала губы и покачала головой:

– Называется «скверный характер».

– Да ладно вам, должно быть что-то посерьезней, раз ей нужна сиделка и постельный режим.

– Доктор считает, что так с ней меньше хлопот. А она, наоборот, думает, что так с ней сложнее нянчиться. Доводить сиделок – ее хобби.

– Мисс Уоррен говорила, что профессор волнуется за ее сердце, – не унималась Элен.

– Просто у него с совестью все в порядке: он заботится о той, что носила его под сердцем, – ответила миссис Оутс, вдруг поддавшись сантиментам.

– Она же ему неродная мать, – вмешался Стивен. – У нее нет детей. Но стервятники уже слетаются. Симона мне рассказывала, что старуха завещала все деньги благотворительным фондам. У нее действительно скверный, извращенный нрав, но Ньютон ей нравится. Ему она назначила содержание, которое прекратится сразу после ее смерти. Поэтому он здесь.

– Отец за ним послал, – пояснила миссис Оутс.

Элен вспомнила бесстрастный взгляд профессора и холодность мисс Уоррен. Трудно было поверить, что этими людьми может править корысть.

– Ой! – Стивен подскочил на стуле. – Что это?

Он вытащил из-под себя деревянный брусок, и Элен с виноватым видом его забрала.

– Это засов от ставен в коридоре. Хорошо, что вы мне напомнили. Попробую починить окно.

После услышанного ей не терпелось закончить работу и подняться в Синюю комнату. Элен сделала временное крепление из крючка и веревки и поспешила на кухню.

Там она с удивлением обнаружила, что Стивен помогает кухарке чистить лук.

– То и дело заставляет меня работать, – пожаловался он. – Хочет таким образом показать Оутсу, как мужчина должен вести себя на кухне. Кстати, он до сих пор не вернулся? Не иначе как сбежал с хорошенькой сиделкой.

Миссис Оутс фыркнула:

– Если эта такая же, как прежняя, ей придется схватить Оутса за нос, чтоб он ее поцеловал. А ты и впрямь хочешь посидеть с леди Уоррен, деточка?

– Я спрошу разрешения, – ответила Элен.

– Тогда послушай меня внимательно: будь начеку. Ручаюсь, она совсем не так больна и беспомощна, как говорят, и ходить может не хуже меня. Старуха что-то задумала. И кстати: ты слышала ее голос, когда она забывается?

Элен неожиданно вспомнила властный бас, донесшийся из комнаты больной. События принимали неожиданный таинственный оборот. Сгорая от нетерпения, Элен чуть ли не бегом помчалась к двери.

– Я связала ставни! – крикнула она. – Можете спать спокойно.