Глава двадцать пятая
Битва за вечность
Финал этой истории известен нам со слов всего одного уцелевшего рассказчика, и потому это во многом вопрос веры.
Книга хозяина вечности
Они шли очень быстро, почти бежали. Ведомые Инори и Гердой к месту вероятностного разрыва. Но коридоры постоянно меняли направление. Это был настоящий трёхмерный лабиринт. И им ни как не удавалось добраться до места, в котором, как они предполагали, находился алеф. Герда в очередной раз задалась вопросом, зачем перворасы соорудили вокруг алефа такое. Ответа, разумеется, не было.
Никто не задавался вопросом: а что собственно они хотят сделать. Ответ был очевиден и сверкал в сознании каждого подобного острому блистающему кристаллу: они должны сами провести космическую перезагрузку, кто-то из них должен войти в Алеф.
Все члены группы были существами нормальными, без всяких признаков нарциссизма. Никто из них не считал себя лучшим разумным в космосе. Каждый понимал, что есть невообразимое количество мыслящих, куда более достойных, чем любой из них, что бы провести перезагрузку реальности. Проблема, однако, заключалась в том, что этих других здесь, увы, не было.
Понимали они и другое. Какими бы небыли они сами, они всё же были лучше кандидатов в миссии подобранных силами. Если вселенная будет перестроена в соответствии с жизненными принципами последних, то на все цивилизации падёт вечный мрак и все разумные будут существовать в непреходящем рабстве, а право будет лишь у сильнейшего. Разумных с другими жизненными принципами силы использовать для перезагрузки попросту не могли: это противоречило бы их собственным интересам.
И оставался ещё один вопрос, который они себе попросту старались не задавать. А кто собственно войдёт в алеф? Нужно было обладать поистине немыслимыми амбициями, что бы потерять ради божественности свою истинную сущность. Даже если она и послужит основой для психики вселенского сверхсущества, то это будет уже не та психика. Что общего между муравьём и разумным, между первоамебой и разумом впоследствии развившимся из неё. «Жертва мессии, жертва» И все они невольно оттягивали это решение на потом, надеясь, что всё разрешится само собой, и пойдет, как пойдёт.
Внезапно отключилась гравитация.
* * *
Существо ударило сферической волной хаоса. Она расходилась от него подобно незримому взрыву. Волна не была особо мощной, Хороший псионик третьего уровня легко нейтрализовал бы её или, по крайней мере, проделал бы брешь для себя, но псионоков рядом с существом не было.
Силы решили, что удовлетворяющий нужным им личностным требованиям кандидат должен был быть ещё и прост как доска. Чем проще, тем лучше: так им казалось спокойней. А псионик – боже упаси! Мало ли на какие фокусы будет способна разумная вселенная, за матрицу которой будет взять мозг псионика?! В результате остановить существо оказалось некому.
Волна тотального упрощения превращала органы окружающих эмиссара в студень. Плоть оплывала, превращаясь в аморфную жидкость, заключённую в мешок из кожи. Всё происходило так быстро, что никто из разумных не смог ничего понять.
Некоторое время эмиссар стоял неподвижно, и лишь покачивался в разные стороны, анализируя вероятностные поля. Анализ шёл плохо: присутствие алефа вносило слишком сильные искажения. Но, кажется, для эмиссара всё обстояло благополучно. Уцелели лишь немногочисленные кандидаты, находившиеся достаточно далеко от него. Не имея понятия о случившемся, они продолжали взаимное истребление, которое должно было занять их надолго. У эмиссара было время для того, что бы восстановить организм, после зацепившей его «отдачи». Одновременно он планировал заняться разрушением защиты алефа.
Существо произвело последнюю проверку. Одна из вероятностей сильно ему не понравилась. Но, из-за помех создаваемых алефом, деталей он различить не мог.
Какое-то время эмиссар колебался: новый выброс энтропии мог затянуть его выздоровление на слишком долгий срок. Потом он нанёс короткий кинжальный удар по локальному центру жизнеобеспечения сооружения. Волна тотального упрощения сокрушила узел и внесла сильные искажения в работу уцелевших систем. На какое-то время это должно было задержать приближающихся.
Сразу же отключилась гравитация. Но эмиссара это не беспокоило: он чуть всплыл над полом и, пребывая далее в неподвижности, принялся анализировать системы защиты.
* * *
На мгновение всем показалось, будто пол сделался скользким: ноги поехали по нему, так, как будто исчезло трение. Бегущие начали опрокидываться на спину, однако падения не произошло. На миг Герде показалась, что пол непостижимым образом развернулся, и она стала падать куда-то на потолок. Однако падение длилось и длилось, а верхняя плоскость так и не приблизилась. Да и была ли она теперь верхней? Герда вдруг явственно осознала, что не различает больше верха и низа, и поняла, что попала в состояние невесомости.
Кругом слышались крики её растерявшихся спутников. Герда видела, как Хемса, беспомощно молотя руками по воздуху, врезался в переборку, которая тут же отбросила его от себя. В довершение всего кимерита ударил весящий за спиной, на ремне гранатомёт. Гордый волкообразный не издал ни звука, и Герда понадеялась, что в невесомости удар действительно вышел не очень болезненный.
Сама Герда быстро освоилась. Работа в невесомости была у всех пилотов натренирована до автоматизма. Без особых усилий она изменила положение тела на дававшее лучшей обзор и принялась осматриваться.
Разумеется, старшие космогаторы к этому времени уже полностью подстроились к ситуации. Инори тоже чувствовала себя неплохо. Сейчас она явно была встревожена, но это вовсе не мешала ей наслаждаться отсутствием веса. Что ж, иного от наставницы Герда и не ждала.
А вот с остальными дело обстояло похуже. Антуан неистово двигал руками и ногами сразу, медленно смещаясь к одной из стенок. Самое удивительно было то, что при этом он не издавал ни звука.
Первети уже почти освоилась и теперь неспешно дрейфовала в пространстве цилиндрического коридора, изредка отталкиваясь руками от переборок и предметов непонятного назначения. Последние оказались намертво прикреплены к перегородкам.
Герда, уже было, решила, что за археологическую шефиню можно не беспокоиться. Но тут на Тину налетел Антуан. Обоих тот час же отбросило в разные стороны.
– Не умеешь, не летай! – исторгся из уст космолога гневный вопль. Но кому он его адресовал, Первети или себе, оставалось не ясным.
Герда хмыкнула и, наконец, нашла глазами Романа. Как всегда, в критической ситуации, он предал себе солидный вид и важно оглядывался. Висел он точно в центре между всеми четырьмя переборками коридора, в какой-то жутко торжественной позе, которая как нестранно ему очень шла. Герда вдруг вспомнила, что как-то видела голографию страшно древней статуи «Мыслитель», она даже запомнила фамилию скульптора: то ли Родон, то ли Ридан. Так вот, если бы он ваял в невесомости, то за образец вполне мог бы взять Романа.
Туловище у того было полусогнуто, так будто он важно высидал на каком-то невидимом кресле, а взгляд сосредоточен настолько, словно он решал мировые проблемы. Впрочем, проблема действительно была: «А что собственно это всё значит?».
Заметив взгляд Герды, он важно приподнял руку, давая понять, что всё в порядке. Всё-таки стереотипы сильны, и согнутая в локте рука, вытянутая по направлению к голове, воспринималась именно как приподнятая. Однако этот резкий жест сместил равновесия и Роман начал смещаться вбок. И тут на него наскочил, бешено размахивающий конечностями Антуан.
– Совершенно возмутительно, – вновь исторг он возмущённый вопль. Эти предтечи совершенно не умели делать надёжную технику. Если они действительно до сих пор сидят в каком-то временном искривлении, то много бы я дал, что бы высказать им всё, что об этом думаю.
Все невольно засмеялись, успокаиваясь. Ничто так не снимает напряжение как здоровый смех. А Герда внезапно поняла, что Антуан притворяется. Она и сама не могла толком определить, почему пришла к подобному выводу, просто в какой-то момент поняла, что его телодвижения были куда более скоординированы, чем казалось.
Проверив ауру учёного, Герда окончательно утвердилась в своих подозрениях: в ней не было и следа легковесности или паники. Господи, – поняла она, – да он же нас попросту успокаивает. Да, кажется, она космолога сильно недооценила.
– Мы теряем время, – зло сказал Горд.
– Вдоль этой стенки есть скобы, – отозвался Невский, – как на обычных станциях. С их помощью можно передвигаться быстрее.
Приблизившись к скобам, «внешние» кое-как ухватились за них. Герда поймала себя на мысли, что всё-таки воспользовалась этим словом, для нечленов гильдии. Она хотела помочь Роману, но, почувствовав его раздражённый взгляд, решила, что лучше не вмешиваться. Пусть сам справляется, если такой гордый.
Даже с помощью скоб, передвижение происходило чересчур медленно. Уходило драгоценное время. Горд начал уже прикидывать, не лучше ли разделиться. Вместе с Невским и возможно Гердой они смогли бы развить, куда большую скорость. Это могло оказаться важным. С другой стороны не хотелось бросать кимерита, который был серьёзной боевой единицей.
– Почему здесь нет естественной гравитации? – удивилась вслух Герда, – Объект с маленькую луну.
Ответил ей Антуан.
– Станция не сплошная, в ней слишком много пустот. К тому же, кажется, мы находимся поблизости от её геометрического центра. Внутрь любой планеты гравитация уменьшается, из-за разнонаправленных векторов.
В конце коридор раздваивался. Герда видела два прохода, два новых пути, расходящихся под небольшим углом. Когда группа приблизилась к развилке, сзади в них начали стрелять.
Герда услышала показавшийся приглушённым хлопок, потом Тина Первети вскрикнула. Девочка увидела, как возле археологини возникает в воздухе ярко-алое сферическое пятно. По началу оно было не большим и совсем не страшным. Тина застонала, сквозь плотно сжатые зубы. Герда видела, как она изо всех сил старается не закричать.
Резко повернув голову, Герда заметила находящегося в другом конце коридора стрелка, по счастью вооружённого лишь пистолетом. Кажется, это был человек или, возможно, кавай. Кем бы он ни был, но свои способности пользоваться огнестрельным оружием в невесомости стрелок переоценил очень сильно, и теперь был отброшен к переборке, далеко от спасительного поворота, куда он явно стремился попасть.
Дальше произошло несколько вещей одновременно. Роман, двигавшийся позади Герды, дернулся, было назад, к своей шефине, но его опередил Невский. Находившийся впереди Первети, и способный легко двигаться в невесомости, он повернулся к женщине и рывком направил её в ближайшее разветвление коридора, выводя из сектора обстрела. К археологине тут же устремилась Инори, очевидно желая оказать медицинскую помощь.
Тем временем, Невский, Горд и Хемса начали разворачиваться к стрелку, вскидывая оружие. Кимерит словно «забыл», что плохо передвигается в невесомости, вероятно, сработал какой-то инстинкт воина. Ухватившись одною рукою за скобу, он сумел резко развернуть туловище.
Опыта стрельбы в невесомости не было даже у космогаторов, всё же они не проходили подготовку космодесанта. Отдача от выстрелов слишком сильно изменила положение тел, и очереди прошли мимо.
Стрелок к этому времени почти скрылся за должным укрыть его поворотом. И поэтому Хемса не стал мелочиться. Он вскинул гранатомёт.
– Стой, безумец! – отчаянно закричал Зимин. – Мы ничего не знаем о прочности…!
Но было уже поздно. Звук выстрела был такой, что у всех заложило уши. В конце коридора грянул взрыв. Стрелок без сомнения был уничтожен. И, к сожалению, не только он. Послышался сильный свист. Одновременно все в группе почувствовали мощный ветер. Герде показалось, что он быстро достиг уровня штормового. В отсеке конструкции была пробита дыра, и теперь, сквозь неё, в пространство уходил воздух.
Герда ощутила, как сильный поток пытается оторвать её от скобы, в которую она вцепилась сразу двумя руками. Потом девушка увидела, что от неё удаляется кимерит. Обратный импульс выстрела был слишком силён: Хемсу отбросило от скобы и теперь затягивало в дыру. Он летел к ней, яростно размахивая руками.
Первым импульсом Герды было устремиться на помощь, но она сумела ему не поддаться, понимая, что стоит ей отпустить скобу, и она станет абсолютно беспощной.
Девочка посмотрела на старших космогаторов с невольной надеждой, но те ничего не делали. В данной ситуации они просто не могли ничего предпринять.
Хемса попытался ухватиться руками за рваные края пробоины, и на мгновение показалось, что это ему удастся: одна его ладонь сомкнулась на вздыбившемся разрыве металла. Но захват вышел неудачным: секунда и Хемсу оторвало от поверхности, унося прочь, и навсегда выбрасывая в пространство.
– Как можно дальше отсюда! – крикнул остальным Горд.
Оплакивать Хемсу, сейчас не было времени.
Герда попыталась помочь Роману, но это было ошибкой. Потянувшись к пареньку одной рукой, она не смогла удержаться второй за скобу, её оторвало. Герда закричала от ужаса, но её ухватил за протянутую руку Роман.
Так их роли переменились. Роман стремился удержать Герду изо всех сил, но он был обычным, не слишком сильным подростком, и теперь держался на самом пределе.
Оборвётся ведь, – отчаянно подумала Герда. – За руку его укусить что ли, что б отпустил. Однако встретившиеся ладони находились слишком далеко от её рта.
Эх, не отпустит ведь, – девочка видела напряжённое и решительное лицо Романа. Но тут за её вторую, свободно вытянутую руку ухватился с другой стороны Антуан. Совместными с Романом усилиями они затащили Герду в одно из ответвлений коридора, подальше от пробоины. Воздушный поток продолжал напирать, но теперь они уже могли совладать с ним.
Роман подвёл руку Герды к одной из скоб, и она с облегчением за неё ухватилась. Потом настала очередь другой руки.
Отпустив ладонь девочки, Роман продолжал подстраховывать её за туловище. Всё это время Герда испытывала странную смесь ощущений: ей было страшно, но прикосновения Романа были такими приятными. Потому она даже не сразу заметила, что её втащили в другой рукав коридора, нежели тот, в котором скрылись Невский, Горд и Инори.
* * *
Контрольные датчики слали в управляющую систему сигналы о разрушении оболочки и утечке воздуха вовне. Разрушенный аварийный центр безмолвствовал. К счастью сигналы получал не только он. Выждав контрольное время, соседние центры перехватили управление секцией, замкнув его на себя.
Были даны команды на смыкание переборок. На стыке коридоров поверхность оплыла как пластилин, и эта пластичная масса закупорила пути точно пробка. Всё это заняло менее чем сорок секунд.
Разрушенный центр был протестирован и полностью отключён от системы. Полномочия других центров расширены. Из своих вместилищ выбежали роботы ремонтники. Они торопливо двигались по внешней обшивке, подобно небольшим паучкам.
Использовался неизвестный нынешним разумным принцип молекулярной сцепки между их лапками и оболочкой, так что сорваться паучки не рисковали. Другие, более крупные роботы передвигались непосредственно в пространстве.
Потом управляющие системы принялись восстанавливать тяготение, подав энергию на гравитационные генераторы. Тяжесть в повреждённом секторе нарастала.
* * *
Герда едва-едва успела перевести дух, как почувствовала, что её отклоняет к низу. К низу? Да, именно так: чувство пространственной направленности возвращалось. Оно было сперва очень слабым, но быстро усиливалось. Потом ноги людей коснулись пола. Они выпрямились и отпустили скобы.
– Мда, – медленно протянул Антуан, – всё-таки приятно почувствовать твердь под ногами.
– А жалобу я бы всё-таки подал, – сказал он, видимо, решив вернуться к прежней роли.
Переигрывает, – подумала Герда.
– Спасибо, – сказала она, – спасибо вам обоим!
Смотрела она при этом правда в основном на Романа, при чём так, что паренёк слегка покраснел.
Антуан тем временем задумчиво рассматривал запечатавшую проход пробку. Лицо его помрачнело.
– Антуан, Герда, – прозвучал в их передатчиках голос Горда, – как там у вас? Все живы?
Слова звучали глухо. Вероятно, материал этой гигантской станции поглощал радиоволны.
– Да, – первой откликнулась девочка. – А как у вас?
– Нет, – мрачно бросил Невский.
– Тина?! – едва не крикнул Роман, – Она!?
– Да, – прозвучал голос Инори, и на этот раз в нём не было никакой игривости. – Она умерла почти сразу. Я не смогла ничего сделать, Роман.
Роман не произнёс ни слова, Герда видела, как он лишь сильно закусил губу. Девочка осторожно его коснулась. Паренёк не отдёрнулся, но и выражение на его лице не изменилось. Герде очень захотелось его обнять, но сейчас было не время.
Как всегда в критической ситуации Зимин не тратил время на эмоции.
– Наш проход закупорен со стороны пробоины, – сказал он. – Ваш тоже?
Герда кивнула, хотя и понимала, что приёмный отец этот жест не увидит.
– Да. Полагаю это, наконец, сработала защитная автоматика.
Зимин не стал комментировать очевидное.
– Значить соединиться мы пока не можем, – сказал он. – Что ж, остаётся только идти вперёд, каждой группе своим коридором. А там, как получится.
– В каком-то смысле нам ещё повезло, – прозвучал голос Невского, – в каждой группе оказался псионик способный определить направление на алеф.
Ага, – мрачно подумала Герда, – если только это вообще алеф. Полной уверенности, что именно этот объект вызывает разрыв в вероятностях, у неё всё-таки не было. К тому же она сильно сомневалось, что всё случившееся можно назвать везением.
Герда ощутила прикосновение к разуму. Она прикрыла глаза, привычно сосредотачиваясь.
«В чём дело, сударыня Инори».
Говорили они, разумеется, мысленно.
«Просто хотела проверить пси-связь. Похоже на техно надежда плохая. А у наших передатчиков и так не слишком большой радиус действия».
Что может случиться с пси-связью? – слабо удивилась девочка. – Никакие переборки не экранируют изменение вероятностей. Но она тут же сообразила, что голос Инори доносился, словно сквозь слабые помехи и искажения. Возможно, это сказывалась близость к вероятностному разрыву.
«Пока нормально», – отозвалась она.
«Вот именно что пока» – телепатически проворчала Инори. – Герда поверь, что способов нейтрализовать пси-контакт существует не так уж и мало. Я просто не успела тебе про них рассказать».
Герде показалось, что в голосе наставницы прозвучал неподдельный энтузиазм. Но, скорее всего, это искажения связи мешали воспринять истинную тональность. В конце концов, радоваться новым проблемам в такой опаснейшей ситуации не способна даже кавай.
* * *
Брюл с совершенной ясностью понял, что заблудился. Станция оказалась огромной, а коридоры и многочисленные помещения представляли собой настоящий лабиринт.
Поневоле юный космогатор задумался, а кто же построил такое чудище. Может илари? Нет, стиль явно не их: всё слишком функционально, никаких излишеств.
На одной из стенок он обнаружил выходящий в пространство иллюминатор. Увиденное произвело впечатление: во всём поле зрения находились уходящие в разные стороны огромные толстые цилиндры, перепутанные друг с другом самым немыслимым образом. В одном месте между ними Брюл разглядел крупную сферу. В космосе, из-за отсутствия атмосферы было трудно определить масштаб, но космогатор не сомневался, что сооружение колоссально, он даже не видел края конструкции.
Господи, да какой же расе мог понадобиться такой монстр? И главное зачем? Брюл невольно помотал головой. Он уже подумывал, не пойти ли назад. Он обладал хорошей зрительной памятью и, скорее всего, смог бы восстановить путь которым пришёл сюда.
К тому же его корабль постоянно излучал сигнал, который улавливал встроенный в форму пеленгатор. Сигнал, похоже, гасился многочисленными стенками, но он всё же был достаточно мощным, и пока что, приёмник его улавливал.
Но всё же из чистого упрямства Брюл решил пройти немного вперёд, и скоро наткнулся на тело. Освещение на этом участке коридора было почему-то притушено, и сначала пилоту показалось, что на полу, прямо перед ним лежит мешок или куль. И лишь секунду спустя он понял, что видит именно тело.
Юноша нагнулся, ко всему прочему тело было ещё и мёртвым. Он постоял, совершенно не зная, что с этим делать. Страха не было, а только какое-то ощущение ирреальности. Вот так, вышел немного погулять и нашёл тело.
Сразу вспомнилось, как Марго не хотела перевозить мертвеца. Что ж, она его, по крайней мере, не сама отыскала. Ей дали официальное задание, а вышеупомянутый покойник, был тщательно подготовлен к перемещению и помещён в переносной криостазис.
Не много подумав, Брюл решил не предпринимать ничего. Он только осторожно осмотрел тело. Во лбу покойного торчала иголка станера. Игла была чёрной – убивающей.
Брюл понял, что нарвался на чьи-то разборки. Требовалось срочно принять решение. Он не имел никакой информации о происходящем, и самым разумным казалось всё-таки отступить. Ну, а дальше то что? Как вывести «Ласточку» из ангара было совершенно не ясно. Войти в сплетение в сильном гравитационном поле, даже локальном, было довольно затруднильно, и юноша плохо представлял, как провернуть такой фокус. Возможно, этого нельзя было сделать вообще.
Брюл снова двинулся вперёд, шагая в том направлении, где как ему казалось, всё же находилась «Ласточка» Герды. Двигался он теперь настолько осторожно, насколько мог, и всё же за очередным поворотом едва не нарвался на трёх разумных.
Его спас звук автоматной очереди, она была очень короткой. Потом был вскрик и шум падения тела, потом тишина. Неужели ещё кого-нибудь, – испуганно подумал Брюл Ковис, – Не станция, а прямо бандитский притон. Он уже пожалел о том, что не вернулся к своему звездолёту.
Спустя несколько секунд раздались негромкие шаги. Брюл испытал сильный страх, не слишком раздумывая, он забился в какую-то нишу.
– Готов? – прозвучал голос.
Брюл Ковис понял, что говорили на русском.
– Да.
Хотя язык оставался прежним, но второй голос был слегка лающим. Скорее всего этим собеседником был кимерит.
– Похоже, из кандидатов владыки Арманда уцелели не многие, – сказал он. – Но странно, что мы давно не встречали своих.
Он помолчал, потом добавил:
– Мы уже совсем рядом с алефом, – но в него, похоже, ещё никто не вошёл. Интересно всё-таки, а кто же будет мессией.
– И в самом деле, кто? – задумчиво протянул первый собеседник.
Судя по некоторым интонациям в голосе, он, несомненно, был человеком. Впрочем, иначе им не было смысла вести разговор на русском.
Прозвучали новые выстрелы. Потом снова был голос, он звучал едва слышно, но был полон ярости и отчаянья. Кимерит говорил явно превознемагая сильную боль.
– Костра, предатель! Решил стать богом за счёт моей жизни. Не выйдет! Посмотри, что у меня есть.
Раздался короткий грохот. Сверкнуло. Брюл в ужасе вжался в угол. Переборка защитила его от взрывной волны, но толчок был сильным: стенка прогнулась. Потеряв на секунду голову, Брюл выскочил в соседний коридор.
Всюду были ошмётки плоти. В соседней переборке зияла дыра. К счастью для Брюла она не выходила в открытый космос: сквозь рваный пролом было видно какое-то помещение. Да и сам взрыв был менее мощным, чем тот, что недавно устроил Хемса.
Приступ паники накатил на Брюла короткой волной, на мгновение он даже бросился прочь, но тут же остановился. Секунды ужаса миновали, и теперь начал сказываться его твёрдый характер.
– Спокойно, – проговорил он себе в слух, – спокойно. Я космагатор, член славной династии. И я никогда не уроню своего имени.
Речёвка подействовала на него слабо, но всё же слегка помогала. Брюл бросил взгляд на дыру, почему-то ему показалось, что она стала меньше.
– Стоять! – вдруг послышалось сзади. – Медленно повернуться.
Брюл подчинился команде. Прямо перед ним стояли двое мужчин вооружённых автоматами. Чуть позади за ними стояла ещё одна фигура, кажется женская. Мужчины были в форме космогаторов. На лице всех троих было написано сильное удивление.
– Можешь считать, что тебе повезло, – мрачно бросил один, – если б не форма, то мы бы пристрелили тебя на месте. А теперь курсант Брюл, доложите, что вы здесь делаете и как сюда попали. Вот только объяснение должно быть чрезвычайно убедительным.
И только тогда Брюл Ковис осознал, что видит руководителя собственного учебного курса – Бориса Невского. Конечно он тут же узнал и остальных двух.
* * *
Прошло около десяти минут с того момента, как Герда утратила всякую связь с Инори. Увы, наставница не ошиблась: искажение вероятностных полей алефом глушило пси-связь.
Пару раз ей казалось, что откуда-то, из пространства до неё доносятся голоса. Они звучали, словно из самой бесконечности и казалось, хотят поведать о чём-то важном, вот только разобрать в них было невозможно ни слова. Скорее всего, это была просто игра вероятностных полей. Герда перестала обращать на голоса внимание.
Вместо этого она попыталась ментально «всмотреться» в разрыв. Сейчас он был уже значительно ближе и воспринимался, словно чёрное слепое пятно, в котором гасли все вероятностные линии. Это была клякса на мире, своего рода искажение бытия, но совершенно другой природы, нежели пространственно-временные трещины.
Потом Герда поняла, что, поглощая внешние вероятностные поля, разрыв одновременно испускал из себя другие. Они уходили куда-то в пространство и возвращались, словно силовые линии магнита. И эти новые вероятностные поля не походили ни на какие другие, которые доводилось наблюдать Герде. Но в чём заключается необычность, она сформулировать не могла. Эти необычные поля пугали её своей чужеродностью. На время она прекратила ментальные наблюдения.
Девочка достаточно вернулась в реальность, что бы разобрать заданный Романом вопрос.
– Антуан, как, по-вашему, почему эта огромная станция так странно устроена? Зачем предтечам понадобился весь этот лабиринт?
Герда ожидала, что Антуан по своему обыкновению огрызнётся: мол «Мне-то, откуда знать?» Но учёный видимо воспринял вопрос как вполне серьёзный.
– Я уже думал, – сказал он. – Понимаешь, я не вполне уверен, слишком не долго видел всё это снаружи, но эти переплетения, этот хаос явно имеют структуру. Сложная система графов. Словно она имитирует внутреннюю структуру вакуума, как её иногда изображают в некоторых учебниках. Зачем это могло понадобиться – вопрос другой.
Не стоило им вести посторонние разговоры. Все трое немного отвлеклись, и потому выскочивший из-за очередного поворота мужчина оказался для них полной неожиданностью. А тот держал в руках автомат.
Только сейчас Герда сообразила, что автомат, который нёс Антуан, вовсе не болтался дулом к низу. Космолог с самого начала держал его чуть приподнятым, поэтому мужчины вскинули оружие одновременно. Два чёрных ствола смотрели почти точно друг в друга. Герда видела, что пальцы обоих мужчин на спусковых крючках буквально побелели.
– Давай будем вести себя как разумные люди, – вдруг предложил незнакомец, – разойдёмся по-хорошему.
Предложение было неожиданным, и Антуан потратил пару секунд, что бы его обдумать.
– Согласен.
Мужчины стали медленно перемещаться, угрожая друг другу оружием. При этом космолог постоянно находился между незнакомцем и подростками.
А он не такой уж он кабинетный учёный, – вдруг поняла Герда, – явно, знает, как вести себя в подобной ситуации. Похоже, Антуан был полон сюрпризов.
Они миновали точку наибольшего сближения, и теперь расходились с очередным кандидатом в мессии. Никем другим этот человек быть не мог. Герда и Роман уже почти зашли за поворот, космолог же, прикрывая их, оставался с незнакомцем лицом к лицу. Тот продолжал отступать.
И когда мужчина решил, что критический момент уже миновал, и немного расслабился, Антуан вдруг срезал его короткой очередью. Несостоявшийся мессия рухнул мгновенно, и с выражением искреннего недоумения на лице.
– Сейчас я не разумный человек, – негромко проговорил Антуан.
– Зачем?! – вскричала потрясённая Герда. – Он ведь шёл прочь от Алефа.
Роман ничего не сказал, но на его лице была такая смесь недоумения с возмущением, что было ясно, что он полностью солидарен с подругой.
Но космолог только пожал плечами.
– Откуда мы знаем, может там, позади просто есть более короткий путь. Вы сами признали, что это сооружение есть самый настоящий лабиринт.
Не то что бы они могли возразить на это что-то реальное, но было всё равно неприятно. Герда далеко не была уверена в правильности свершённого. В конце концов, они заключили сделку, пусть на словах. Учёный продолжал раскрываться с совершенно неожиданной стороны.
– Идём, – сказал Антуан, – не будем тратить зря времени.
– В конце концов, – добавил он, когда они уже двигались, – я атеист, а значит должен бороться со всякими мелкими божками. Да здравствует научное мировоззрение!
Но Герда поняла, что этой бравадой он лишь успокаивает себя: по своей природе космолог не был холоднокровным убийцей.
– Вы хорошо владеете оружием, – сказал Роман, что бы хоть что-нибудь сказать.
Антуан приосанился.
– Да, есть ещё порох в пороховницах! – важно произнёс он. – Я ведь четыре года в армии прослужил. Подписал по молодости сдуру контракт.
Он помолчал, казалось, вспоминая то давнее. Герда отметила, что при этом он продолжал внимательно наблюдать окружающее, не отвлекаясь как в первый раз. Потом неожиданно признался.
– Там где я рос, интеллект не был в почёте. Царил настоящий культ физической силы, а слишком умных просто затравливали. Приходилось уметь мимикрировать, быть этаким забавным душкой.
Так вот откуда у него эта маска, – поняла Герда. – Антуан прекрасно понимал своё умственное превосходство над большинством окружающих, и относился к ним со злобной иронией. Постепенно личина настолько срослась с его сутью, что стала верхним слоем личности.
– Сейчас мне кажется, – говорил Антуан, – что необразованные тупицы просто испытывают злобную зависть к тем, кто умнее, и потому изгаляются над ними как могут.
Герда вспомнила зависть Марго к ней. Неужели всё дело именно в этом, и именно потому, та так долго не признавала её как пилота? Но не могла же Марго с самого начала знать?
«Её рекомендовал в школу Горд, а он никогда бы не стал тратить времени на пустышку» – вспомнились слова, вскользь брошенные кем-то из курсантов во время её первого дня в гильдейской школе. Наверняка было известно, и то, что она не потеряла сознание во время первого перехода в сплетении.
Зимин тогда сразу предположил, что у неё огромный потенциал, как пилота. Понимали это и остальные. Понимали, да только признать не могли. Большинству было очень неприятно осознавать, что кто-то извне может превзойти выходцев из старинных гильдейских династий.
Вспомнился и короткий рассказ Баргуса о поступившем в школу внешнем, которого специально заваливали. Она не осознавала, но её саму спасло несколько вещей. Во-первых, это конечно удочерение Гордом. После этого она уже формально не была внешней. Да и ссорится с Зиминым, было себе дороже. А кроме этого выручила хорошая контактность, дружба с Брюлом, ну и конечно история с миной.
В конце концов, большинство курсантов и преподавателей признали её своей. Но только сейчас она поняла причину первоначального отторжения. Хотя, конечно, были и такие как Борис Невский или Том Баргус, которых это изначально не трогало.
Но Марго?! Неужели она до сих пор живёт с этим?! Нет, с этим надо обязательно что-то делать. Герда подумала, что упустила не одну возможность сблизиться с ней по-настоящему. Девочка поклялась себе, что если только выберется из этой истории, то обязательно попробует до неё достучаться.
Мысли об их положении полностью вернули Герду в реальность, и она мысленно поклялась не отвлекаться больше ни на что постороннее. Она уже слишком хорошо поняла, насколько это рискованно. Герда пожалела, что не умела предвидеть будущую опасность: наставница этому её ещё не учила, да кажется, и сама не слишком владела этим искусством.
Они миновали очередной зал и теперь двигались через длинный пустой коридор. С левой стороны в нём было несколько плотно закрытых дверей с ручками похожими на графинные пробки. На всякий случай Антуан дёргал каждую из них по пути, но двери не открывались.
Коридор оставался пустым, и когда они миновали его середину, и когда до его конца оставалась одна треть пути. Когда до конца оставалась всего одна четверть Антуан вдруг резко развернулся движимый каким-то инстинктом. Последняя из дверей, которую они миновали, слегка приоткрылась, и из неё торчал автоматный ствол.
Выучка бывшего солдата не подвела: Антуан успел бросить подростков на пол, одновременно давая в дверную щель прицельную очередь. Выстрелы ударили одновременно. Герда услышала, как с другой стороны двери кто-то закричал, коротко и отчаянно, но кричал так же и Антуан. На этот раз кровь вовсе не расползалась в воздухе, как в невесомости, она просто стекала вниз, пачкая одежду и пол.
Антуан попытался опереться на стену, но прямо стоять всё же не смог. Он начал как-то грузно оседать вниз. Его поддержал Роман.
– Кругом, кругом следите, не за мной, – простонал космолог. – Лопухи, и чему вас только в школе учат, он не один может быть.
Только тогда Герда вспомнила, что у неё был с собой пистолет. Резко обернувшись, она выхватила оружие. Сейчас она чувствовала сильную ярость, впервые в жизни ей хотелось кого-нибудь убить.
Но коридор вновь был пуст. И только возле приоткрывшейся двери, с той её стороны, кто-то лежал. Герда подошла, держа упавшего на мушке, и распахнула дверь ударом ноги. Перед ней лежал мужчина-илари. Как-то отстранённо Герда удивилась, что ни на одном из сегодняшних их противников не было доспехов: они ведь не на прогулку сюда пришли. Но удивилась совсем равнодушно.
Мужчина-илари был ещё жив. Он силился что-то сказать, возможно, красивую предсмертную фразу, как это было принято у его расы. Герда навела на него пистолет, но выстрелить никак не решалась.
– Отойди, – послышался позади голос Романа.
Машинально Герда подвинулась. Прозвучала очередь. С серьёзным лицом Роман расстрелял илари из автомата Антуана. И Герда испытала невольную благодарность, за то, что её саму избавили от стрельбы.
– Всё, патроны кончились – недовольно произнёс паренёк. – Все-таки он был не прав с тем предыдущем, надо было патроны экономить.
Но, не смотря на хозяйственный тон, Герда по его ауре видела, что Роман на грани истерики. Ему ещё не приходилось убивать разумных существ. Она сама чувствовала себя не лучше, но всё же нашла силы направить на Романа слабый поток пси-энергии, предавая ему спокойствия. Результат был так себе. То ли Герда была в этом слишком не опытна, то ли снова ей мешал алеф.
– Антуан? – на всякий случай спросила она.
В общем-то, Герда поняла всё и так, как только увидела его автомат у Романа.
– Мёртв, – резко бросил тот.
Герда коснулась его руки, но паренёк уже успокаивался сам собой.
– В конце концов, это просто прислужники сил, – пробормотал он.
Но Герда видела, что облегчения ему это фраза не принесла.
– Антуан сказал, что бы мы шли к Алефу, – произнёс Роман, – сказал, что именно там решится всё.
– Что ж, он был прав.
Чуть в стороне от убитого им, Роман заметил некрупный предмет, похожий на средних размеров шишку. Сделав пару шагов, он нагнулся, поднял с пола гранату, очень внимательно оглядел.
– Знаешь, – каким-то ровным голосом сказал он. – Я думаю, что их лучше добивать сразу. Он вполне мог бы унести тебя с собой, если бы вот эта штука из руки не выпала.
Его слова звучали тем жутче, что Герде было нечего возразить.
Роман, спрятал гранату в карман.
– Ладно, идём, что ли?
И они снова двинулись в направлении вероятностного разрыва, минуя труп Антуана. Шагали через большое не хочу и большой страх, прислушиваясь к каждому шороху. И на этот раз, группа разумных, выскочившая из очередного прохода, вовсе не застала их врасплох. Каким-то чудом Роман сумел удержаться, не открыть пальбу вовремя признав в них своих.
Разделённые недавней аварией обе группы воссоединились вновь, и теперь молчаливо осматривали друг друга, оценивая потери. Герда испытала сильное облегчение, поняв, что в группе Горда больше нет погибших. Облегчение было настолько сильным, что она даже не сразу поняла, что перед ней не три, а четыре разумных.
* * *
Ксеронг осознавал, что схватка вступила в финальную стадию: равновесие было чересчур шатким и явно не могло долго держаться. Кроме того, его несколько удивляло, что до сих пор не совершилась космическая перезагрузка. Странно, уж за это-то время, кто-то из кандидатов должен был добраться до алефа. Неужели этот проклятый узел попросту отфутболил всех кандидатов, не пропустив ни единого.
Это было очень плохо: с момента раскрытия алефа, скорость распространения пространственно-временных трещин должна была начать стремительно увеличиваться. Но долго раздумывать над заминкой Ксеронг не мог.
Заговорщикам приходилось отчаянно сдерживать натиск Арманда со сторонниками, и перейти в наступление по-прежнему не удавалось. Ну, нет, мы ещё поборемся, – подумал Ксеронг, незаметно скапливая рядом с собой мощный заряд из сэкономленных энергоресурсов.
Некоторое время заговорщики по договоренности изображали панику и резкое падение уровня защиты, демонстрируя исчерпания ресурсов. Когда же Арманд, уже полностью уверившись в своей победе, перестал быть осторожным, они совместными усилиями резко протолкнули заряд на сторону противника.
Лишившись стабилизации, оболочка заряда тут же разрушилась. Удар вышел даже более сильным, чем планировали заговорщики. Нескольких сильных сторонников владыки полностью дестабилизировало. Они утратили структуру и обратились в ничто. Ещё трое быстро теряли энергию. Будь Ксеронг человеком, он бы сейчас злорадно ухмыльнулся. Однако радость его омрачало то, что ни Гоплит, ни сам Арманд серьёзно не пострадали. Внутренняя структура Каурука была несерьёзно повреждена, но он быстро востанавливлся.
И все-таки перевес теперь был на стороне заговорщиков. Силовой щит медленно, но верно наползал на владык.
* * *
Теперь, когда они уже находились в непосредственной близости от алефа, Инори своим ментальным зрение хорошо различала этот жутковатый разрыв. Место, где гасли любые возможности, где не могло ничего произойти, и одновременно вершилось всё.
Алеф был одновременно нулём и непоколебимым абсолютом, существовал на самой грани не бытия и бытия. Вырывавшиеся из него непостижимые вероятности, казалось, пронизывают всё вселенную, что бы пройдя через бесконечность вернуться обратно. Они были и одновременно не были.
Впрочем, Инори была бесконечно опытней Герды и быстро поняла природу этих странных полей. Самое лучшее определение, которое подходило к ним, было мнимые. Покуда не произведена космическая перезагрузка существованье вселенной, с точки зрения внешнего наблюдателя, было не совсем законным. Она существовала словно бы в долг.
Если перезагрузка не будет произведена во время, то космос исчезнет в настоящем, прошлом и будущем. Его бытие станет мнимым, чем-то не существующим, фикцией вроде квадратного корня из минус единицы. Именно на это указывала странная форма этих необычных полей. Но если перезагрузка всё-таки свершится, то существование вселенной станет действительным, бытие стопроцентным, а прошлое, с момента творения, будет зафиксировано намертво.
Потом Инори поняла, что её утверждение о невозможности никаких событий в алефе было не совсем верным. Алеф был вместилищем противоположностей, совмещением не совместимого. Если всмотреться по пристальней, то можно было различить, как внутри него и одновременно где-то в запредельности вершилась дикая пляска вероятностных полей.
Они то вздымались до стопроцентности, то падали до абсолютного нуля. Само время то перематывалось назад, то скачком прыгало в будущее. События становились мнимыми и стирались из бытия, словно никогда не были. Алеф был мембранной между вселенной и хаосом, мембраной которую можно было прорвать, а можно зацементировать намертво.
Разрыв притягивал взгляд, будто какой-то визуальный наркотик. Кавай потребовалось усилие, что бы оторваться от его созерцания. Умственным усилием, она уменьшила резкость своего псионического восприятия, свела его почти к нулю. Генерируемые алефом помехи всё равно не позволяли ей успешно сканировать вероятностные поля. Не в силах предвидеть возможности даже самого ближайшего будущего, в отношении возможных опасностей она была теперь так же слепа, как и остальные.
С момента объединения групп они двигались очень быстро. Каждому хотелось, что бы всё побыстрее закончилось, каким бы ни был конец. Неопределённость и неимоверная ответственность выматывали всех. Они по-прежнему продолжали двигаться по сложной извилистой кривой, через коридоры и залы, заполненные самым немыслим оборудованием, но к алефу все-таки приближались, пусть и не так быстро, как хотелось.
Шедший впереди Борис вдруг застыл, потом указал рукой чуть в сторону. Они находились в большом круглом зале, абсолютно пустом. Это если не считать, лежащей примерно по центру груды тел. Казалось смерть обрушилась на разумных мгновенно, так что они попадали друг на друга.
Герда невольно вгляделась, и тогда ей стало по настоящему жутко. Хотя вроде бы, куда уж страшней. Да, это были тела, но какие! Казалось, они внезапно лишились костей или оплыли подобно воску, что сделало их уродливыми и гротескными. Такие статуи мог бы изваять сумасшедший скульптор, задавшийся целью вызвать омерзение у своих зрителей.
Герду затошнило. Она покосилась на приёмного отца, но тот был невозмутим как всегда. Значит и я смогу так же, – решила она, – не зная, что Зимин уже видел такое на Хризе. Применив свои псионические способности, девочка подавила рвотный позыв. Потом быстро глянула на остальных.
На лице Невского было сильное отвращение, которое он старательно подавлял. Кавай, разумеется, оставалась спокойной, вот только никакой улыбки на её лице сейчас не было: само по себе это значило уже очень многое. Роман как всегда спрятался за маской взрослой солидности. Ему совсем не хотелось ударить в грязь лицом пред подругой, и он тщательно делал вид, что и не такое видал. Вот только на трупы он больше не смотрел, а лицо его временами дёргалось.
Брюл отскочил в сторону, и, мгновение спустя, из угла послышались очень характерные звуки. Этим он несколько удивил Герду, которая поняла, что ожидала подобного скорей от Романа.
– Прямое упрощение? – спросил Горд у Инори.
– Никаких сомнений.
– Но тогда…
Та кивнула.
– Да, где-то поблизости эмиссар.
– Герда, – приказала Инори, – встань рядом со мной. Возможно, возникнет необходимость подпитать меня силой.
Герда чуть вздрогнула. Они уже освоили эту технику, но впервые кавай обратилась к ней с такой просьбою в реальной жизни. Возможности наставницы казались ей безграничными. Но Инори реально оценивала свои силы: этот подменённый был явно сильнее Груздина, удар был нанесен не лучом, а по всему кругу. Кроме того, она надеялась прикрыть Герду в случае крайней необходимости.
Девочка шагнула, было к Инори, и тут противоположная дверь в зал отворилась. Человек вошедшей в неё в первое мгновение показался всем безопасным: при нём не было видно оружия, к тому же его слегка пошатывало в разные стороны, словно он был пьян. Лицо его внезапно перекосилось судорогой или это было просто очень странное выражение.
На секунду Инори и Горду показалось, что они вновь видят Груздина, неведомо каким образом воскресшего. Но лицо и телосложение у человека были совершенно другими. Им встретился иной подменённый.
* * *
Тело Груздина лежало в морозильной камере. Первичное обследование показало, что все биологические функции внутри него были остановлены. Но где-то в глубинах нейронной сети действовали остаточные процессы, поддерживаемые воздействием извне.
Те, в чьи обязанности входило обследовать, Груздина упустили из виду слова Инори, что это существо на самом деле просто дистанционный зонд. Временами эти процессы усиливались, потом угасали. Но вот они превысили некий рубеж. Тело по-прежнему оставалось мёртвым, но мозг уже обегали нейронные импульсы. Быстро восстанавливалось псевдосознание.
Мёртвое тело словно поразил электроудар, оно выгнулось и тут же опало. Используя последние резервы, накопленной при жизни органики, запустился регенеративный процесс. Стараясь пополнить ресурсы псевдосознание существа потянулось к ближайшему энергоисточнику. Им оказался электрический поток в двигателе холодильного агрегата. Но этого было недостаточно: телу требовалось химическое горючее, в виде органической пищи. Если существо не получит её в ближайшее время, то попросту снова перестанет функционировать, на этот раз уже не обратимо.
Но вероятности были благоприятны. Дверь в морозильную камеру отворилась. Лаборант вытянул из держателя капсулу с телом и погрузил на автоматическую тележку. Внезапно он застыл, ему показалось, что тело под прозрачным покрытием слегка дёрнулось. Да, точно: грудь Груздина едва заметно двигалась, в слабом процессе дыхания.
– Да, ты не мёртв, – ошеломлённо прошептал лаборант.
Он нагнулся к телу поближе. Внезапно прорвав тонкую оболочку, вверх взметнулась рука, ухватившая лаборанта за горло. Всё закончилось очень быстро. Вскоре эмиссар насытился органическими ресурсами. Завершив свою жуткую трапезу, он поднялся.
Времени для детального анализа вероятностей не было: удивлённые долгим отсутствием посланца сюда уже шли другие. И эмиссар пошёл прочь, как уже делал это ранее в свой первый побег из больницы.
Обнаружить его в последствие не удалось. Минует ещё почти три столетия, прежде чем он вновь объявится на галактической сцене.
* * *
Существо сумело разрушить четыре защитных уровня, оставался пятый, последний. Эмиссар скрупулезно изучил переплетение вероятностей, полей и энергий, потом осторожно воздействовал на него вероятностным искажением. Он тщательно проанализировал реакцию защитного кокона, затем несколько раз повторил операцию, используя другие параметры.
Подменённый обдумывал следующие шаги, когда ощутил изменение вероятностей. Приближалось нечто нёсущее угрозу самой его миссии. Он вновь проанализировал вероятностные поля. Было слишком много шансов на то, что он не успеет завершить взлом защиты.
Эмиссар двинулся на встречу пришельцам. Один из объектов подлежал немедленному уничтожению: эмиссар не мог позволить ему даже приблизиться к алефу.
* * *
Горд вскинул автомат, однако выстрелов не последовало. Зимин слишком поздно осознал, что расстрелял в пути все патроны.
– Всем ко мне! – крикнула Инори, – иначе я не смогу долго вас прикрывать.
Присутствующие сразу поняли, о чём она говорит, за исключением Брюла, которому не успели ничего рассказать о подменённых. Но он, как раз, совершенно не интересовал существо. Сконцентрировав силу тотального упрощения в широкий луч, эмиссар ударил по стремящийся к Инори группе, так что бы в фокусе удара оказался основной объект. Однако его вероятностная волна нарвалась на встречную.
На лице Инори читалось колоссальное напряжение, сейчас она действовала на самом своём пределе: этот эмиссар был действительно много сильнее Груздина. Вероятностная отдача после такого удара убила бы любого разумного на месте. Но существо только дёрнулось, из носа его густой струёй пошла кровь, на что подменённый не обратил ни малейшего внимания. Что-то треснуло в коридоре, попав под волну тотального упрощения.
Они не могли знать, что внутренние повреждения эмиссара были намного серьёзней. После уничтожения кандидатов оно не успело ещё полностью восстановиться, и теперь не могло повторить атаку подобной мощи без риска собственной гибели.
Существо колебалось, оно не могло решить, что важнее: уничтожение основного объекта воздействия или продолжение попыток войти в алеф.
Всё это время Невский пытался открыть огонь, но оружие вдруг заклинило. То ли случайность, то ли эмиссар воздействовал на автомат каким-то псионическим способом.
– Говорить, – вдруг сказал эмиссар, – обсудить конфликт интересов.
Слова звучали как-то странно, будто говорил не сам эмиссар, а некая спрятанная внутри машинка. К тому же машинка барахлившая: даже за эту короткую фразу интонация голоса успела пару раз поменяться.
От неожиданности все замерли, почему-то никто не ожидал попытки общения со стороны подменённого.
– Кто вы? – спросила Инори, после короткого колебания.
Казалось, что этот вопрос вогнал эмиссара в ступор. Он застыл, потом вдруг затрясся. Даже глаза его начали вращаться в разные стороны. Впрочем, на его противников, это уже как-то не действовало, за исключением может быть Брюла. Потом судороги прекратились.
– Мало данных, – объявил эмиссар, – я просто выполняю то, что требует функция.
– И чего же она требует? – слегка усмехнулся Горд.
– Мироздание должно быть разрушено.
Эмиссар хаоса сказал это совершенно нейтральным тоном, казалось в нём не было ни гнева, ни ненависти к миру, лишь только желание исполнить эту самую функцию.
– Зачем? – спросил Горд.
Снова короткий приступ судорог. Казалось, эмиссар не вполне понимал смысл вопросов, выпадающих из вложенной в него программы.
– Так надлежит.
И в этот самый момент Инори метнула нож. В её правой руке, словно из ничего, возникло длинное узкое лезвие. Потом рука взметнулась с такой скоростью, что Герда просто не смогла ничего разглядеть. Короткий свист, в воздухе словно сверкнула молния. А в следующий миг нож уже торчал изо лба эмиссара, точно над переносицей.
Тот сделал шаг назад, видимо для того, что бы сохранить равновесие. Но особых неприятностей клинок существу, похоже, не причинил.
– Не продуктивно, – сообщило оно.
Нож продолжал торчать у существа изо лба, погрузившись более чем на половину лезвия. По лбу и по носу стекала узкая струйка крови.
Эмиссар не делал попыток ни вынуть лезвие, ни хотя бы смахнуть кровь. Та каплями стекала на пол, пачкая его лицо и одежду. Это походило на сцену из фильма ужасов.
На мгновение все застыли. Даже Горда слегка пробрало. Потом подменённый бросил гранату. Кажется, она походила на подобранную Романом, возможно Ксеронг оснастил таковыми всех своих кандидатов. Оружие, имевшее достаточную убойную силу, но не причинявшее при этом вреда самой станции.
Координация этого подменённого хромала, так же как и у Грушина. Вот только промахнуться по такой большой группе и с такого расстояния было, мягко говоря, сложновато. Блестящая шишечка чертила в воздухе смертоносную дугу. Одновременно с этим Герда и все остальные увидели, как Невский ловит гранату в каком-то немыслимом броске и, скорчившись, прижимает её к животу, складываясь пополам точно циркуль.
Ударивший взрыв просто разорвал космогатора пополам, выбрасывая кровавые ошмётки из тела. Кровь и кусочки плоти забрызгали остальных.
– Не удачно, – произнёс эмиссар, – он не позволил воплотить замысел.
Кровь больше не капала, но нож по-прежнему торчал у него изо лба.
На мгновение Герда сорвалась с катушек.
– Негодяй! Подлец! – кричала она, хотя изначально понимала, что с таким же успехом можно было обругать бульдозер и боевого робота. Она едва не кинулась на эмиссара с кулаками, но её вовремя ухватил Роман.
Зимин коротко размахнулся и тоже бросил гранату. Герда не знала даже, что она у него была. Но возле эмиссара, та вдруг резко отклонилась, отлетев в дальний угол. Взрывная волна бросила всех на пол. Но, по счастью, серьёзного вреда не причинила. Оглушённая Герда встала и сделала несколько шагов, не совсем понимая куда двинулась. Неподалёку поднимался Роман. Брюл, Инори и Горд были без сознания.
Эмиссар тоже вставал, зачем-то ощупывая стену руками. Почему-то он показался девочке резиновой куклой, которая распрямляется из-за накачиваемого внутрь воздуха. Существо вдруг подхватило валявшийся на полу стальной прут и устремилось прямо к Герде, с явным намереньем размозжить ей голову.
Роман бросился ему под ноги. И без того шатавшийся эмиссар упал. Роман вцепился в него точно клещ, но подменённый продолжал ползти к Герде. На паренька он не обращал никакого внимания, и даже не делал попыток его стряхнуть.
Герда устремилась на помощь другу.
– Прямое упрощение! Берегись! – раздался вдруг отчаянный вопль Инори.
И Герда, своим ментальным зрением, увидела, как всё тело эмиссара наполняет густая тёмная сила, готовая уже в следующую секунду вырваться наружу. Так её сознание воспринимало заряд хаоса, называемый также прямым упрощением. С какой-то непонятной ясностью она поняла, что защититься от заряда она не сможет. Заряд был чересчур мощный, а Инори способна прикрыть её только в непосредственной близости, находясь со всем рядом. И сейчас луч тотального упрощения вырвется, ударит в неё. Но самое страшное, заключалось в том, что при этом он уничтожит и находящегося между ними Романа.
Роман тоже услышал крик кавай, не будучи псиоником он прекрасно понял его смысл и в каком-то приступе интуиции осознал, что Герда попадёт непосредственно под удар. Времени на размышление не было. Роман понял, что должен защитить подругу, не думая, он вытащил из кармана гранату, ту самую которую подобрал возле убийцы Антуана.
Поняв, что сейчас будет, Герда зашлась, было в мгновенном крике. Но не успела даже открыть рот. Взрыв рванул между двумя сцепившимися телами.
Одновременно с ним ударила, всё-таки вырвавшаяся на свободу, волна тотального упрощения. Но на этот раз эмиссар уже не смог её сфокусировать. К тому же она не успела набрать достаточной мощи, и была полностью поглощена разлетающимися остатками тел обоих противников, превращая их в студень, в жижу.
Герда почувствовала, что по лицу её ударили хлопья жуткого, омерзительного киселя. В следующую секунду всё было кончено: чудовищный эмиссар хаоса и Роман перестали существовать.
Дальнейшее Герда осознавала плохо, кажется, сознание её всё-таки отключилась. Она смутно ощущала, что её тащит за руку Брюл, слышала, как Инори говорит совершенно бессмысленные слова: «Скорее, я чувствую, как за нами идёт ещё одна группа, но сейчас мы имеем небольшое опережение». Потом они увидели алеф.
Это была висевшая прямо над полом чёрная сфера, заполненная самой тьмой. Но это было необычное отсутствие света. Тьма словно пульсировала, не переступая, однако, границ алефа. Казалось, в ней можно было смутно различить, какие-то слабые потоки, а иногда разум выхватывал из неё некий намёк на структуры, которые тут же растворялись в аморфности. Возможно, это просто играло воображение.
Горд несколько секунд смотрел на алеф, понимая, что если прямо сейчас, немедленно, не сделает то, что сделать обязан, то не сделает этого никогда.
Он бросился вперёд, чуть пригнув голову, и входя в шар, как входил бы в воду. На мгновение его чёрная поверхность заняла всё поле зрения космогатора. Потом она исчезла, и перед ним возникла противоположенная стена. Горд прошёл сквозь сферу так, словно иллюзией был не только сам алеф, но и вмещавшее его пространство. Не удержав равновесия, Зимин упал. Больно ушибясь, он некоторое время созерцал ровную поверхность пола. До него не сразу дошло что случилось: вселенная отвергла его жертву.
На мгновение его охватило странное смешанное чувство: облегчение пополам с разочарованием, плюс ещё какая-то совершенно детская обида. Потом пришёл самый настоящий страх: он понял, что сейчас в алеф попытается войти Инори. У кавай тоже не было выбора. И он резко вскочил, развернулся и бросился назад, стремясь ещё раз увидеть подругу, и опасаясь, что уже поздно.
Поверхность тёмной сферы снова была перед ним. Не было никакого ощущения соприкосновения: просто в следующий миг Алеф непостижимым образом оказался уже позади. Горд, со всего размаха, наскочил на Брюл Ковиса и во второй раз упал. Ковис тоже.
– Уй, – сказал Ковис.
Он что собирался в алеф прыгать?! – ошеломлённо подумал Горд.
Зимин отыскал глазами Инори. Похоже, той овладела внезапная нерешительность. Женщина никак не могла набраться духу войти в сферу. Зимин прекрасно её понимал. Мда, – подумал Горд, – о молодёжи-то я и забыл. Хотя Герда, кажется, не собирается».
Всё это время юная ученица гильдии стояла с отсутствующим видом, продолжая переживать гибель Романа. Даже за попыткой Горда она наблюдала с какой-то отрешённостью.
Войти в Алеф, – думала она, – стать богом. Зачем собственно? Зачем становится богом, если Роман мёртв? Что проку теперь во вселенной? Если бы я была божеством, то, конечно, воскресила бы его. Это было бы моё желание и моя возможность. Была б! Воскресила!
Герда кинулась к сфере, даже не вполне сознавая, что делает. Она проскочила мимо поднимающихся с пола Брюла и Зимина, и, зачем-то подпрыгнув в конце пути и вытянув руки, вошла в алеф. Секунду Зимин ждал, что она появится с другой стороны, но этого не случилось.
Ещё миг и на Горда снизошло озарение. Грушин тогда стремился уничтожить вовсе не башню: его целью с самого начала была Герда. Именно она была избранной с наиболее вероятной функцией реализации.
И ту же цель преследовал он в атаке учебной станции. В тот раз Грушин ошибочно полагал, что Герда находится на ней. Каким-то образом, поняв ошибку, он тут же увёл корабль в сплетение. Именно по этому в Зимина и был внедрён психовирус. Грушин планировал, считав его сознание, узнать местонахождение девочки.
А в больнице, другой подменённый атаковал его и Инори, потому что они были связаны с Гердой, и их гибель ослабила бы её очень сильно. Особенно смерть Инори: сам Горд не был прямым наставником Герды, а вот столь блестящий учитель псионики, как кавай, дело совершенно другое.
Ликвидируя ряд псиоников силы преследовали ту же цель, но в отличии от эмиссаров они имели смутное представление кого конкретно следует истребить, и потому «били попросту по площадям», Сделав ставку на закон больших чисел.
Понимание обрушилось на Горда мгновенной вспышкой, высвечивая все странные события прошлого, а алеф уже исчезал, обрушиваясь внутрь себя. Сфера стремительно уменьшалась в размерах, достигла диаметра футбольного меча, затем точки и, наконец, исчезла вовсе, возможно достигнув размера элементарных частиц, квантов пространства-времени или полностью обратившись в нуль. Потом по всей огромной конструкции предтеч послышался скрежет.
* * *
Заговорщики торжествовали: объём контролируемый сторонниками владыки был уже предельно ограничен. Ещё немного и все они станут доступными для сильного прямого удара, который наверняка станет последним. И тут вселенная содрогнулась.
На мгновение Ксеронг ощутил удовлетворение: космическая перезагрузка всё-таки произошла и об этом можно больше не беспокоиться. Но он тут же понял, что всё происходит как-то не так.
Между силами и трёхмерной вселенной словно вырастала стена. Вначале едва заметная, она стремительно «утолщалась», полностью отрезая силы от расположенных за ней источников энергии реальной вселенной. Вакуум же перестраивался самым не благоприятным для всех сил образом. Они уже с трудом могли извлекать из него ресурсы.
Ксеронг с ужасом понял смысл происходящего: что-то вышло не так с обеими группами кандидатов, и перезагрузку осуществил враждебно настроенный к силам разум. Происходила самая настоящая катастрофа, по крайней мере, с точки зрения сил. Они отрезались от своих источников пищи в трёхмерном мире, от своих храмов и от площадок жертвоприношений.
Мембрана между ними и обычным космосом сделалась почти, что непроницаемой. Почти, но всё же не до конца. Схватка остановилась как-то сама собой, сейчас было попросту не до этого. Возможно, секунду спустя они бы вновь кинулись друг на друга, обвиняя противоположную сторону в столь жутком провале. Но резервов для сражения уже не было: силам приходилось тратить колоссальные ресурсы, что бы сохранить стабильность своей структуры. Среди них было и немало таких, которые не сумели совершить этого.
Впоследствии разумные долго гадали, были ли силы уничтожены полностью или только понесли колоссальный урон.
* * *
Специалисты с синхрониума с тревогой наблюдали за разрастанием пространственно-временных трещин. Последние несколько часов они стали появляться буквально повсюду и стремительно увеличивались в размерах.
– Центральная галактика под угрозой, – проговорил кто-то.
Впрочем, эти слова повторялись в последнее время постоянно и со всевозможными вариациями.
Половина оптических усилителей работала теперь в автоматическом режиме, выискивая те из трещин, которые угрожающим образом приблизились к обитаемым мирам, хотя все понимали, что предпринять что-либо при такой скорости их расширения было практически невозможно. И сейчас им оставалось только наблюдать за этой грандиозной катастрофой.
– Средняя скорость расширения трещин уменьшилась, – вдруг сообщил компьютер, – новых трещин не зафиксировано.
Учёные напряжённо замерли. Что означали эти последние данные? Спасенье? Отсрочку? Или просто случайную флюктуацию?
– Расширение трещин остановилось. Новых трещин не наблюдается.
Разумные молчали, они боялись поверить в чудо.
– Зафиксирован отрицательный рост трещин. Края смыкаются.
Несколько секунд после сообщения в зале царила напряжённая тишина. Потом кто-то из людей крикнул «Ура!», и этот вопль подхватили остальные разумные. Это был не контролируемый выброс эмоций. Если бы на них сейчас были шапки, то они взлетели бы вверх.
В сильном возбуждении, едва не отталкивая друг-друга, разумные приникали к окулярам оптических усилителей. Края трещин сближались медленно, но неумолимо. Зловещие тёмные ленты, прорезавшие звёздный пейзаж, на глазах утончались, превращаясь сперва в неровные линии, и, наконец, исчезая совсем. В точках смыкания краёв приборы фиксировали слабый и непродолжительный выброс фотонов.
– Зафиксировано закрытие первых четырёх трещин, – бесстрастно доложил компьютер.
* * *
Ту же картину увидел и экипаж «Кречета». Приборы, настроенные на фиксацию малейших изменений в пространственно-временной трещине, подали звуковой сигнал. Василий встревожено глянул на мониторы. Он ожидал самого худшего.
– Края трещины смыкаются, – озвучил их показанья компьютер.
Какое-то время Василий не в состоянии был в это поверить. Но потом уже визуально увидел на внешних экранах, как уменьшается чёрный провал. Только бы не обман зрения, – думал он, – только бы это не было обманом зрения. Но эффект исчезать и не думал.
Когда края трещины почти встретились, наблюдающим за этим процессом людям показалось, что сквозь провал проступил вдруг лик зверя. Иного слова они попросту не смогли подобрать. Дохнуло всёсокрушающей ненавистью. Потом лик провалился куда-то внутрь. Но разумные ещё долго были не в состоянии придти в себя. Интересно, что приборные записи впоследствии таких эффектов не подтвердили. Края бездны сомкнулись. Что-то сверкнуло, словно по контуру бывшей трещины пробежала слабая молния.
Василий, как и полагается капитану, пришёл в себя первым. Было необходимо продолжать спасательную операцию. Светило ведь так и не вернулось.
* * *
Много позже специалисты разобрались, почему громадная конструкция предтеч начала разрушаться. Станция была построена таким образом, что бы уцелеть, когда исчезнут вносимые алефом искажения в метрику и окружающий участок космоса полностью вернётся к евклидовости. Антуан не зря обратил внимание на то, что конфигурация станции каким-то образом подстроена под структуру вакуума. Но создатели станции не могли учесть битву сил, которая тоже воздействовала на реальность, внося в неё дополнительное искривление. И после прекращения битвы, остаточные явления этого процесса исчезли далеко не сразу.
Пространственное напряжение изменялось. И в результате этого процесса одни сегменты конструкции сжимались, другие наоборот исиытывали сильное растяжение. Внутренние помещения наполнял треск и скрежет. Пол в зале вздрагивал. Постоянно вещал какой-то голос, вероятно компьютерный. Но что именно он говорит, определить не представлялось возможным, по причине незнания языка.
Горд первым сумел оценить обстановку. Вновь сработало его знаменитое холоднокровие. Время оплакивать мёртвых придёт потом, сейчас следовало позаботиться о живых.
– Уходим! – закричал он Инори и Брюлу. – Со станцией что-то явно не ладно.
Весь зал содрогнулся, пол в центре его слегка вздыбился. Зимин не знал причины происходящего, но все его инстинкты опытного пилота кричали, что станцию следует немедленно покидать.
– Брюл, твоя «Ласточка» далеко.
Тот глянул на экран наручного пеленгатора.
– Нет. Некоторое время я шёл в обратном направлении, вам на встречу. Но у меня там проблемы с выходом в космос, – напомнил он.
Какое-то время Горд колебался. Отворив раз ворота в первом ангаре, Инори безусловно сумеет повторить трюк. Удастся ли фокус на новом месте, вопрос другой. С другой стороны, до места, где осталась его личная «Ласточка» они могут попросту не добраться.
– Но ты уверен, что это был именно ангар? – спросил он.
– Да, – ответил тот, не колеблясь. – Там какой-то космический корабль стоит, очень древний.
Зимин принял решение.
– Все уходим на твоей «Ласточке».
Терять свой корабль ему не хотелось до зубовного скрежета. Но сейчас было необходимо позаботиться о безопасности остальных. Смертей и так было уже слишком много. И Горд решил, что сделает всё возможное для спасения оставшихся.
Антуан, Невский, Хемса, Герда. Герда! Вообще-то её нынешнее состояние не было смертью, в полном смысле этого слова. Возможно, его можно было даже назвать сверхжизнью. Но от этого почему-то было не легче.
Когда они шли по коридорам, их сопровождал скрежет сминающихся и разрывающихся конструкций. Но станция пока ещё держалась. Потом вновь начались неполадки с гравитацией. Вес обнулился и все оторвались от пола. Но в следующую секунду тяготение восстановилось, и они вновь обрели способность к нормальной ходьбе. На этот раз, всем удалось опуститься на ноги, не упав. Космогаторы благодаря многочисленным тренировкам, Инори по причине природной грации.
– Вот здесь, – Брюл указал на очередную развилку. – Отсюда почти прямой путь к ангару, осталось немного.
Через несколько шагов нужный коридор буквально переламывался под углом. Стены его покорёжило. Они вспучились, образуя узкую щель, через которую можно было с трудом протиснуться. Брюл ошеломлённо застыл, зная, что ничего этого раньше не было. По его лицу это поняли и остальные.
– Как далеко? – быстро спросил Зимин.
– Не более десяти минут, нормальным шагом, – Брюл Ковис сразу понял смысл вопроса.
– Тогда рискнём, – решил Горд.
– Я попробую первым, – предложил Ковис, – все-таки я меньше вас обоих.
Горд Зимин кивнул, и паренёк приблизился к щели. Развернувшись боком, он быстро протиснулся на ту сторону.
– Всё в порядке, – сообщил он, – уверен, вы тоже пролезете.
И в этот момент резко возросла гравитация. Не удержавшись, Зимин и кавай сели на пол. Покорёженные переборки дёрнулись чуть сминаясь. Зимин увидел, как резко сузилась щель. Потом гравитация упала.
Секунды четыре Зимин с мрачным видом разглядывал щель, затем негромко спросил.
– Брюл, ты как?
– Нормально, – донеслось с другой стороны. – Но сюда надо срочно искать новый проход.
Зимин нахмурился. Весь его план базировался на том, что Инори с помощью псионики сможет открыть ворота ангара. Будь они одни, Горд предпочёл бы уже известным путём вернуться к своему кораблю: поиски нового прохода могли занять недопустимо много времени. Но теперь Ковис был отрезан от них, и сможет ли он вывести свою блокированную в ангаре «Ласточку» самостоятельно было большим вопросом. Что делать в такой ситуации Горд не знал.
И тут в разговор вмешалась Инори.
– На это нет времени, – сообщила она. – Теперь, когда нет помех алефа, я могу хорошо различать вероятности, вижу их даже лучше чем обычно. Сейчас все они стремительно темнеют. Думаю, этой секции осталось существовать не более десяти минут.
Медлить было нельзя.
– Брюл, – сказал Горд, – немедленно иди к своей «Ласточке». Похоже это для тебя единственный шанс. Вероятней всего гравитация вот-вот вырубится, и ты сможешь уйти в сплетение. Мы же попробуем достигнуть моего звездолёта. Действуй, это приказ!
Короткая пауза и потом едва слышное:
– Есть.
И они стремительно разошлись в почти противоположных направлениях.
Брюл стремительно бежал по коридору. Он знал, что наставница Герды права, и времени осталось немного. Несколько раз мигал свет, но освещение тут же восстанавливалось. И каждый раз ему приходилось останавливаться, переживая жутковатые ощущения полного мрака. По счастью, каким-то чудом ему удавалось всякий раз остаться на ногах.
Вот и большой зал ангара. Увидев «Ласточку» Ковис испытал невольное облегчение. Хотя, казалось бы, что может случиться с ней, пока ангар цел. Он быстро пересёк пустое пространство и коснулся указательным пальцем замкового сенсора. Датчик мгновенно считал папиллярные линии. Едва заметно мигнул зелёный огонёк подтверждения. Корпус прорезала черта, крышка люка не спеша, опускалась.
На его уши обрушилась очередная порция скрежета, на этот раз очень громкая. Пол заходил ходуном. Брюл упал, больно ударившись лицом об опустившийся, словно трап, люк. Невольно выругался, вскочил превознемогая боль и замер от ужаса. Потолок ангара буквально вспучивался прямо на его глазах. По нему расходились трещины. Герметичность могла быть нарушена в любую секунду.
Пилот бросился внутрь, не останавливаясь, стукнул кулаком по кнопке закрытия люка, и устремился в кабину. Ещё не садясь, запустил с пульта активацию систем. Огоньки индикаторов перемигнулись.
Имплант активирован.
В кресло он опустился уже лишь тогда, когда в мозгу начали проявляться доклады готовности. Едва он успел закрепить себя ремнём, как в очередной раз отключилась гравитация, на этот раз уже окончательно.
Потом потолок над ним лопнул, словно вскрываемый огромным консервным ножом, и воздух с огромной силой устремился в разрыв. На короткое время в ангаре поднялась буря. Датчики «Ласточки» фиксировали стремящийся увлечь её мощный воздушный вихрь. Но корабль стоял непоколебимо, очевидно, удерживаемый местным аналогом причальной системы.
Потом всё кончилось, в ангаре царил полный вакуум. Стенки его продолжали сминаться, изгибаясь гармошкой. Брюл ощутил новое содрогание. В пространство оторвался огромный кусок обшивки.
Брюл дал слабый толчок гравиторами. Инстинктивно он ожидал какого-то сопротивления. Но корабль сразу же оторвался от пола. Горд был прав, когда сказал в своё время, что станцию строили вполне рациональные существа, а некоторые системы даже сейчас продолжали действовать.
Пилот развернул корабль, осторожно направляя его к пролому. Что бы миновать щель от него потребовалась полная концентрация. Теперь перед звездолётом был космос. Вот только, увы, не свободный. В пространстве кувыркались оторвавшиеся фрагменты конструкции. Экран локатора, вспыхнувший в мозгу Брюла, буквально почернел от тревожных сигналов. Опасно было как в поясе астероидов.
Собственная гравитация станции была не такой уж маленькой, и создавала определённые трудности для ухода в сплетение. И всё-таки Брюл решился, посчитав этот вариант наиболее безопасным. Он подал энергию на деформаторы. «Ласточка» провалилась в тут же возникшую перед ней чёрную воронку. Секунду спустя через это место пронёсся огромный обломок конструкции. Он ударил в ангар, окончательно сминая его.
Занятый сложным маневрированьем Брюл не знал, что его отчёт об этом происшествии скоро войдёт в священную книгу.
