Глава двенадцатая
Решения
В систему трёх галактик входят Млечный Путь и его сателлиты: Большое и Малое Магеллановы облака. По мнению большинства космологов, они представляют собой крайне редкий в мироздании регион, достаточно стабильный для того, что бы жизнь в нём не только возникла, но и достигла разумного уровня. В пользу гипотезы служит то, что все экспедиции вернувшиеся из «Туманности Андромеды» не нашли там жизни стоящей на более высоком уровне, нежели простейшие.
Краткая космическая энциклопедия
Плита древнего фундамента была, наконец, полностью очищена. Теперь на ней лежали лишь немногочисленные крупные обломки. Все мелкие уже были собраны и каталогизированы. Остальное не пощадило время.
Герда не без разочарования разглядывала небольшую площадку: она рассчитывала на куда большее. В которой раз Герда задумалась, зачем гильдия финансирует раскопки, и что собственно планирует здесь найти. В бескорыстное спонсирование Герда отказывалась верить принципиально: гильдейский совет был для этого слишком уж прагматичен.
А что если, – пришла ей неожиданная мысль, – дело совсем не в гильдии, а в том целом, частью которого, по мнению Брюла она была.
Девочка ещё раз оглядела фундамент. Не смотря на промчавшиеся эоны, он был почти ровный, лишь кое-где его пересекало несколько трещин. Однако всё остальное совершенно не сохранилось. Герда невольно повернулась лицом к видневшейся недалеко пирамиде: Если исключить фундамент, то эти сооружения явно построили из разного материала.
И всё же, что планировали здесь найти? Может совет мечтает о супероружии, как и Роман? Ох, вряд ли: гильдийцы скорее походили на купцов чем на воинов, торговали собственными услугами. И всё же, если Брюл прав…
Герда помотала головой. Хватит выдумывать. Так можно до фантазироваться что гильдия собирается в крестовый поход против сил.
Она снова оглядела фундамент и пирамиду. На что бы ни рассчитывала гильдия, здесь этого явно не оказалось: археологи не выкопали ничего ценного.
Девочка соскочила в раскоп и подошла к обломкам колонны. Вспомнила, с каким трепетом археологи, отложив лопаты, очищали её ножами и кисточками. Нет, все-таки нудятина.
На обломке виднелись символы, они были вырезаны во внешне похожем на пемзу материале колонны. Длинная цепочка знаков по спирали обегала обломок. Зачем-то Герда провела по знакам рукой.
– Эй, Герда! – послышался голос Романа.
Девочка повернула голову, её друг стоял на самом краю раскопа, не спускаясь однако вниз.
– Первети сейчас сообщение будет делать, по поводу этого артефакта. Идём!
– Можно, – рассеянно отозвалась Герда.
По правде сказать, археология начала ей уже немножко надоедать. Но ей хотелось быть ближе к Роману.
– Можешь прочесть, – спросила она, – указывая на опоясывающие остатки колонны значки?
Парень вгляделся. Чуть пошевелил губами, видимо переводя надпись про себя.
– Пророчество, – сказал он, – его уже во многих местах находили, так что ничего нового. К тому же тут даже неполный кусок. Погоди, как там точно…
Роман на миг сосредоточился вспоминая.
– Ага, вот: «Достигнет вселенная точки конца и начала, и обретёт мироздание душу, которая была у неё изначально. Свершится это от жертвы мессии. А знамения предшествующие будут такими, сначала проломят реальность трещины, потом придут эмиссары» Пророчество имеет несколько вариантов, но этот наиболее частый. В общем-то, полная белиберда, как и почти всё в их религии.
– Точка конца и начала, – задумчиво произнесла Герда, – красиво. А чьи эмиссары-то?
– Да кто его знает, – равнодушно отозвался Роман. – Там после этого обычно ещё какие-то значки есть, некоторые лингвисты переводят их совокупность как «враг всего сущего», но многие считают подобный перевод слишком вольным. Слушай, пошли.
Чувствовалось, что этот момент в культуре предтеч его интересует мало. При своей явной одержимости древними расами, Роман был чересчур прагматичен, что бы тратить время на толкование их религии.
Герда вылезла из раскопа. Самой ей пророчество понравилось, было в нём что-то загадочное и романтическое.
– Точка конца и начала, – вновь повторила она, – интересно, что это значит?
– Да, ничего. В некоторых вариантах, кстати говорится точка «Омега» и «Альфа». «Альфа» это как бы начало творенья, а «Омега» его вершина. Мало того, что они совпадают во времени, так по их вере творение ещё и не начато.
– А как же всё что нас окружает? – удивилась Герда.
Роман ухмыльнулся.
– Загадка. То ли мы неправильно их переводим, то ли здесь какая-то метафора. Вообще-то все известные тексты этой культуры очень конкретны, но только не в том, что касается религии.
Юная космогатор медленно проговорила пророчество про себя смакуя каждое слово. Звучало действительно красиво. Наверное, ей стоило узнать о предтечах побольше. Хотя бы об этой культуре. Неожиданно её осенило. От пришедшей ей в голову мысли Герда даже сбилась с шага.
– Роман, трещины!
– Что трещины? – паренёк смотрел на неё с таким видом, словно ожидал, что сейчас она сообщит о новом артефакте под ними. По крайне мере так интерпретировала вспыхнувшую в его взгляде надежду Герда.
– Трещины из пророчества, – пояснила она, – ты разве ничего не слышал о недавнем появлении провалов в континууме.
– А, – разочарованно буркнул Роман, – просто случайное совпадение. В противном случае нам придётся признать, что скоро будет конец света, а перед этим мы подвергнемся искушениям со стороны дьявольских эмиссаров.
– Ты прав, – засмеялась Герда.
Им двоим, и в страшном сне не могло присниться, насколько они приблизились к истине.
Археологи собрались возле павильона столовой. Большинство расселось прямо на земле, благо поверхность её была сейчас хорошо прогретой солнцем и тёплой. В центре образованного полукруга, находилась Первети. Она стояла прямо перед стенкой павильона.
Зычный голос руководительницы разносился по всему лагерю.
– Обнаружение нами остатков второго храма, в непосредственной близости от первого заставляет предположить, что в этой местности мог располагаться целый храмовый комплекс.
В найденной нами плите фундамента имеются ныне засыпанные отверстия, вероятно ведущие в подвальные помещения. По аналогии с другими подобными сооружениями в культуре данного типа можно предположить, что там были расположены усыпальницы особо почитаемых разумных.
На уцелевших обломках колонн и стен обнаружены три текстовых фрагмента. Двое из них дублируют уже известные священные тексты расы ладьян, которой некогда принадлежала планета. А третий, похоже, представляет собой новое толкование понятия «Алеф».
– Это ж, которое по счёту? – проговорил один из археологов с лёгкой иронией.
Тина Первети ответила на это совершенно серьёзно, словно и не восприняв насмешливой окраски вопроса.
– Восьмое, кажется, если я ничего не путаю. В этот раз «Алеф» определён как кусок протоматерии уцелевший с момента большого взрыва.
– Не было тогда никакого связанного вещества, – немедленно откликнулся всё тот же голос, – одно излучение.
– Успокойся, Теодор, – всё так же спокойно отозвалась Первети, – поверь, основные постулаты космологии я помню не хуже тебя.
Алеф, алеф, – крутилось в голове Герды, – где-то я это слово слышала. Ну да, Роман говорил, тогда в пирамиде. Хотя нет, много раньше.
Герда сосредоточилась, как учила Инори, погружаясь в слои собственной памяти. Да, точно, Инори – она как-то связана с этим, пусть и косвенно. Девочка мысленно пробежалась по встречам с наставницей. Не, то всё не то! И когда она уже подумала, что так и не сможет вспомнить, в глубинах её сознания прозвучал голос, бесстрастный металлический голос, вещающий сквозь хрипение: «Хозяин вечности карануется в алефе». Самое жуткое заключалось в том, что этот не человеческий голос был её собственным: Герда слышала его в записи.
Боги, – подумала она, – как же я сразу не вспомнила. Хотя она всегда плохо запоминала слова, в которых отсутствовала смысловая нагрузка.
* * *
– Какова дальнейшая судьба подменённого? – спросил феррон стоящий слева от Зимина.
– Он скончался спустя несколько минут, после того как санитары накинули на него усмирительную рубашку, – сообщила Инори. – Вскрытие и анализ тканей показали, что все органы у него потерпели стремительное старение. Сердце, печень, почки – всё это оказалось ослаблено точно у старца. Нет никакого сомнения, что это результат его псионической атаки. Произошла отдача.
На лицах илари явственно проявилося удивление.
– Вы хотите сказать, что он ударил прямым упрощением.
– Именно. Этот тип действовал наподобие камикадзе.
Термин ничего не говорил Горду, а не понятного он не любил.
– Что значит упрощение? – спросил Зимин.
Оритур Кварус Маркон снизошёл до объяснения.
– Так называется вероятностная волна, ведущая к максимальному упрощению организации и энтропийному максимуму. Ну, я думаю, все знают, что наиболее вероятностному состоянию вселенной соответствует именно беспорядок. Я понятно объясняю?
– Вполне.
Зимин сделал в уме мысленную пометку выяснить, каким образом умер Малх. Он только сейчас понял, что забыл этим поинтересоваться.
– И эта волна всегда даёт отдачу на того, кто её вызвал, – пояснила Инори. Ей, образно говоря, всё равно чего упрощать.
– Возможность создания волны упрощения появляется у псионика на уровне не ниже пятого, но, – Инори вдруг захихикала, словно ребёнок которому рассказали забавную шутку, – вся фишка в том, что если псионик достиг подобного уровня, то эта способность ему попросту не нужна. Полно куда более эффективных боевых приёмов, к тому же без таких трагичных последствий для применившего.
– Волна упрощения действительно так не эффективна, – удивился Олдрин. Подмененный ведь пошёл на этот удар, не взирая на последствия для себя.
Оритур кивнул.
– В том то и дело, что да. Лишь мёртвое подчиняется энтропии беззаговорочно, всё живое противится упрощению. Хотя сгенерировать волну максимального упрощения достаточно сложно, но отклонить волну способен уже псионик третьего уровня, при чём довольно легко. Полагаю, именно это в данном случае и случилось.
Ко всеобщему удивлению кавай слегка качнула своей хорошенькой головой.
– Не в этот раз. Действуя на восьмом уровне, я едва сумела отклонить волну. Она была до невероятности мощной. Я действовала на пределе.
Илари и ещё несколько разумных, видимо тоже псионики, начали быстро переговариваться. Однако новых вопросов никто не задал.
– И так произнёс «правый» феррон, – нам необходимо принять решение, о том интересен ли феномен подменённых для нашей организации. Есть ли желающие высказаться?
Со своих мест поднялась триада трилов. Как обычно говорить начал корд – мужская итопись, на которую объединённая личность традиционно возлагала внешние контакты.
– Считаю предложение Инори, о физическом устранении всех подменных безответственным, – произнёс он. Это может привлечь нежелательное внимание к организации.
Нянь и эма покрылись голубым цветом согласия.
– А вот предложение ищущего Оритура обещает быть интересным.
При этих словах эма едва не запрыгала от восторга, окрасившись в розовые цвета удовольствия. А вот у няня голубой цвет слегка потемнел: впрочем, эта итопись трилов всегда была осторожнее остальных двух. Инори нахмурилась.
– Но, принимая во внимание предостережение госпожи Инори, считаю необходимым проявить крайнею осторожность в исследованиях. На первых порах лучше ограничится всего одним подменённым, единственное похищение вряд ли привлечёт большое внимание.
Окраска няня приняла прежний вид, вероятно, он решил, что один единственный подменённый ничем серьёзным угрожать им не может.
– Кроме того, представляется желательным найти Груздина, который в настоящий момент является единственным свободным подменышем, и отследить его действия.
Думаешь, без тебя бы не догадались, – мрачно подумал Зимин. – Предупреждены все отделения гильдии и в этом секторе, и в соседних, однако пропавшая «Ласточка» будто на светило упала.
Но он видел, что суждение трилов показались многим полностью здравым. Немного переговорив, разумные приступили к голосованию. Предложение триады совет организации принял большинством голосов.
Инори выглядела довольно мрачной, и Горд прекрасно её понимал. Правда отказ от её предложения он предвидел: остальные члены совета не сталкивались с очнувшимся подменённым лично и не чувствовали исходящий от него холод.
Оритур быстро вышел, ни на кого не глядя. Он тоже был недоволен, и мысли находившиеся в его голове были довольно угрюмы.
Я был лучшего мнения об организации, – думал он, – да они здесь все просто друзья энтропии.
Как и полагалось илари, он добавил мысленно ещё несколько метафор.
Что ж, придётся действовать самостоятельно, – твёрдо принял решение Оритур. – Слава богу, в организации ещё не все трусы. У него тоже найдутся сторонники.
Уже в коридоре он услышал, как Инори в очередной раз повторяет:
– А всё-таки лучше бы было их всех перебить.
В общем-то, она напрасно беспокоилась, решение о судьбе подменышей уже приняли совершенно иные силы.
* * *
Совещание проходило в пространственно-временном объеме, который зарезервировал за собой Величайший, можно сказать в его личном кабинете. Хотя большинство сущностей, как и Ксеронг, не могли присутствовать здесь полномасштабно, они либо частично вклинились в этот кокон, либо протянули сюда информационные магистрали, которые представляли собой проекции их личностей, присутствуя так сказать виртуально.
– Отчёты, – потребовал повелитель.
В резиденции коротко прозвучали доклады. Большинство из них носили сдержанно оптимистичный характер, и заканчивались утверждением, что «Время Омеги» приближается благополучно.
Арман это и не оспаривал: поводы для оптимизма без сомнения были.
– Как дела с поиском кандидатов в мессии? – спросил он у своего помощника Каурука.
– В трёх галактиках отобрано двенадцать тысяч разумных, которые генетически, психологически и по структуре сознания нам подходят. Все в точности соответствуют указанным вами параметрам. В настоящий момент мы уже перешли ко второму этапу отбора по окончании, которого их количество будет приведено к тысячи.
– Поторопитесь, – проворчал величайший. – Времени уже не так много: алеф вот-вот откроется. Вы все знаете, насколько велики сейчас ставки. В случае удачи наша власть станет практически не ограниченной, а все обитатели вселенной превратятся в наших рабов и пищу. В противном же случае само наше существование окажется под угрозой.
Потом он перенёс фокус внимания на отвечавшего за безопасность Гоплита.
– А что у вас? Вы всё время порываетесь говорить.
Гатлит излучил импульс подтверждения и крайней важности.
– Да, великий. Обнаружены эмиссары.
Информацию встретили спокойно: появление эмиссаров было предсказано, план действий давно разработан. Опасность все прекрасно понимали, и сейчас просто анализировали информацию, которую переслал им Гоплит, одним сжатым импульсом.
– Уничтожить, – распорядился владыка.
Он прекрасно осознавал, что никакой выгодный контакт с этими существами был невозможен. Знали это и все остальные.
– Меры уже принимаются, – лаконично ответил Гоплит.
– Хорошо. Да, не вздумайте там планеты крушить, – уточнил распоряжение Величайший. – А то есть у нас тут любители.
Слегка ироничный импульс коснулся Ксеронга.
– Помните, скоро все эти шарики станут нашими.
Но скептичный Ксеронг не был так уж уверен. В конце концов, сам алеф никто не спрашивал, а он вполне мог и не пропустить никого из их кандидатов. Известно про этот узел было довольно мало: всю информацию унесли с собой перворасы. Именно потому Ксеронг и предпочитал не рисковать, истребляя опасность в зародыше. Ничего страшного, разумные после размножатся, биологические формы весьма плодовиты. Но Арман думал иначе, и спорить с владыкой, Ксеронг не смел.
– У кого там из вас самые многочисленные наёмники в трёхмерном мире? – вопросил повелитель. – А, у вас же Ксеронг. Немедленно присоединяйтесь к Гоплиту. И никаких там амбиций с вашей стороны, полное подчинение. Эмиссаров всёразрушающего необходимо уничтожить в кратчайшие сроки.
– Понимаю.
– Ну, вот пусть ваши солдаты и займутся делом, не всё же им за псиониками гонятся, в конце концов. – В сторону ксеронга полетел очередной ироничный импульс. – Да я знаю об этом, мой старый друг.
– Да я уже и сам бросил, – несколько виновато признался Ксеронг, так сам понимал, что сглупил.
– Кстати, я так и не понял, чего ты хотел добиться их выборочным истреблением.
Ксеронг вынужден был ответить.
– Погорячился. Анализ энтропийных полей показал, что некоторые из них могли какое-то время находится в окружении неизвестного избранного. Но более подробное изучение выявило, что таковых имеется настолько много, что я принял решение свернуть операцию.
Арманд издал импульс аналогичный смеху у низших рас.
– Смотрю, всё никак не уймёшься. Пойми, любое разумное существо постоянно контактирует с тысячами других. С таким же успехом ты мог бы истреблять мух, которые могли возле избранного пролететь. А могли, между прочим, и не пролететь, поля-то вероятностные.
И он снова засмеялся.
Ксеронг с трудом подавил раздражение. Высказывать непочтительность владыке было слишком опасно. Ошибка была, в общем-то, безобидный, зачем же его в энтропию всем ядром. Матрица Величайшего вдруг предстала перед ним в облике этакого весёлого камикадзе. Риск никому снижать не даёт, а сам только хихикает. Это следовало обдумать, однако, не сейчас: позже. Он вдруг подумал, что титул владыка Ксеронг звучит довольно красиво.
* * *
Один из археологов сосредоточенно работал киркой, продираясь, через спрессованную мелкую крошку, закрывавшую проход под фундаментом. Видимо, когда-то здесь просел верхний свод.
Голый до пояса археолог был весь покрыт потом, который стекал на землю ручьями, а куча отброшенной земли увеличивалась как после землеройной машины.
Подошедший товарищ, хотел, было, его сменить, но тут с последним ударом щебёнка провалилась вовнутрь, открыв небольшую дыру в темноту. Отверстие быстро расширили.
Лучи фонарей забегали по небольшой камере, в стенных нишах которой лежали три больших прозрачных футляра с закруглёнными гранями. Внутри футляров в едва заметной зеленоватой дымке лежали хорошо сохранившиеся тела.
С трудом протиснувшаяся в усыпальную камеру Герда с интересом разглядывала покойных. Это была совершенно не гуманоидная раса, имеющая кожистое яйцеобразное тело, в верхней части которого располагались плотно закрытые веки и роговой клюв. Яйцо заканчивалось тремя короткими толстыми ногами, а с середины тела, по кругу свисала бахрома щупальцев.
Существа производили впечатление. Хотя, как выглядят ладьяны, Герда уже знала. На уроках историографии в гильдейской школе давалась краткая информация по наиболее развитым расам предтеч.
– Они что, мумифицировали своих покойных? – не удержалась от вопроса она.
– Нет, – негромко отозвалась Тина Первети, – саркофаги наполнены сохраняющим газом. – Такой чести удостаивались только самые выдающиеся усопшие.
Обе говорили шёпотом. Повышать здесь голос казалось кощунством даже совершенно несуеверной Герде.
– Чем же прославились эти?
– Кто знает. Хотя подожди.
Первети посветила фонариком.
– Вот здесь памятная доска, – Руководительница археологов слегка прищурилась. – Не могу толком разобрать, но это выдающиеся учёные или мистики. Опять что-то про омегу и алеф, какие-то координаты.
Она что-то быстро пробормотала про себя, пытаясь сделать более точный перевод. Однако многих кусков надписи не хватало, и Первети мысленно махнула на это рукой.
– Ладно, пошли на воздух, Герда, не будем мешать ребятам работать.
Перед тем как покинуть камеру Первети сделала несколько предварительных снимков. Переплетающиеся иероглифы были глубоко врезаны в стену, причём вырезы были заполнены какой-то полупрозрачной массой.
После полумрака подземья солнце на верху било в глаза так ярко, что Герда невольно прикрыла их рукой, было жарко. Герда подумала, что в мелкую местную речку стоит хотя бы окунуться.
Первети уселась прямо на нагретую солнцем землю, и, положив рядом фотоаппарат, спроецировала в воздухе увеличенное изображение надписи, вплотную занявшись её изучением.
Герда некоторое время наблюдала за ней, потом ей наскучило. Девочке вообще поднадоел этот затянувшийся отдых. Не то что бы ей не нравилось в компании археологов, да и с Романом она расставаться не желала. Но, как и каждому космогатору, ей хотелось летать.
Она прикинула, сколько за эту практику уже успели налетать её друзья. Сделалось завидно. А ведь уже через месяц начнётся новый школьный сезон. Гильдия старалась дать своим юным членам довольно разносторонние образование, отнюдь не стремясь сделать их живыми придатками при кораблях.
Что ж, по крайней мере, через неделю её должны были здесь сменить. А значит, она ещё успеет побывать кое-где. Вот только Роман… А что Роман? Она с самого начала знала, что через три недели её отзовут. Даже странно, что она смогла так привязаться к человеку вне гильдии.
Она удивлённо прислушалась к собственным мыслям. Стоп, с каких это пор ты стала так резко делить разумных на своих и чужих, тебя ведь всегда раздражала эта черта гильдийцев.
Ну, всё равно, она уже знала, что браки космогаторов вне своей среды редко бывали счастливыми. Пример её приёмного отца только подтверждал это. Да о чём я вообще думаю? – резко спохватилась тут Герда. Она вовсе не планировала выходить за кого-то там замуж, по крайней мере, не в ближайшее время. К тому же ей только четырнадцать: по законам большинства цивилизованных планет, она всё ещё не совершеннолетняя.
Нет, – твёрдо решила она, – надо срочно окунуться, что бы остудить голову.
Она видела, как из подземелья поднялся Роман. Как и Герда до этого он тут же заморгал, потом выставил перед глазами руку. Тина Первети колдовала над надписью, прикидывая различные варианты.
– Есть, – пробормотала она.
Роман, двинувшийся до этого к Герде, немедленно изменил направление. Почему-то девочка была немножко разочарованна. И почему так стучит сердце? И почему она тоже зашагала к Первети? Хотя, что значит почему? Любопытство конечно, и, разумеется, ничего больше.
– Босс, вы разобрались с надписью? – спросил Роман.
Солидно спросил, без всякого нетерпения, словно важный учёный.
Ну, что убедилась, – подумала Герда, – наука для него важнее, чем ты. А интересно, – вдруг подумалось ей, – бывшая жена Горда, не ревновала его к профессии и слишком частым отлучкам? Что за ерунда, я же не ревную. Но тут же поняла, что не так уж в этом уверена. Хватит! – прикрикнула она мысленно на себя, и, оторвавшись от саморефлексии, вернулась в обычный мир.
Роман и ещё несколько археологов с интересом слушали сообщенье Первети.
– Как и предполагалось, надпись сообщает о высоких заслугах покойных. Все трое были членами одной группы, то ли научной, то ли мистической, тут как всегда не понятно. А в заслугу им ставилось ни много, ни мало, а математическое доказательство существования «Алефа».
– Опять он, родимый, – весело откликнулся Теодор. Похоже, любое упоминание об этой загадочной штуке его весьма забавляло.
– Ну, что уж поделаешь, – откликнулась на это Первети, – никто не виноват, что вся поздняя культура Ладьян буквально пронизана этим неведомым нечто. Далее в надписи сообщается, что доказательство долгое время оставалось непризнанным, но потом был обнаружен реальный объект соответвующий заданным параметрам. После чего группе были посмертно возданы великие почести.
Кто-то негромко ахнул. Затем наступила тишина, археологи переваривали новую информацию. Судя по всему, она была весьма значимой.
– Так значит это действительно, что-то реальное, – пробормотал стоящий возле Герды Роман, – вот уж никогда б не подумал.
На мгновение он утратил всю свою напускную солидность.
– Дальше! – воскликнул он. – Есть там что-нибудь дальше в надписи?
– Ну, есть кое-что, – сказала Тина Первети и замолчала. Судя по тону, ей нравилось немножко поддразнивать археологов. Чем-то она походила на Инори Киви, конечно по характеру, не по внешности.
Решив, что пауза вышла достаточной, руководительница продолжила.
– Ещё там упоминается, что Алеф объединяет в себе «Омегу» и «Альфу».
Археологи не отреагировали. Даже Герда понимала, что смысл этого сообщения был абсолютно не ясен, так же как и все, что было связано с Алефом.
– Но координаты, – воскликнул Роман, – в надписи ведь были координаты.
Лицо его загорелось безумной надеждой, так же как и у остальных археологов: координатная система, принятая у Ладьян была известна, и впервые появлялся реальный шанс разгадать многочисленные загадки.
Но Тина лишь слегка повела головой. Потом вздохнула.
– Именно, что были: эта часть надписи не сохранилась.
Послышался всеобщий разочарованный вздох. Разочарованны были все кроме Герды. Даже если бы координаты и были, – подумала она, – то они вряд ли бы чем-нибудь помогли. За прошедшие миллионолетия звёзды успели слишком далеко разойтись. Поди-ка разберись, что тогда было по этим координатам.
Конечно, у сообщества картографов были соответствующие модели, но Герда сильно сомневалась, что их можно было «открутить» на такое время назад. Слишком много неизвестных факторов вмешивалось в галактическое движение звёздных систем.
Она даже удивилась, что археологи не сообразили этого сами. Скорее всего, они просто были далеки от подобных вещей.
– Ещё, – продолжала Тина Первети, – там сказано, что в честь грандиозного открытия на некой планете заложен великий храм. Тут даже есть иероглифы, соответствующие ладьянскому названию планеты.
– Гм, – проговорил Теодор, – довольно многие из ладьянских названий удалось отождествить с известными нам планетами. Так что в принципе могло повезти.
Теодор вытащил из наплечной сумки небольшой комп.
– Я тут пытался разобраться кое с чем из их письменности, – чуть смущённо проговорил он, – так что довольно много загнал в эту штуку.
Он пробежался по копму пальцами, потом направил на спроецированное изображение глазок камеры, после чего удовлетворённо кивнул.
– Получилось, – сообщил он, – данная планета известна сейчас под названием Сора.
Герда увидела, как Роман побледнел. Чего это он, – удивилась она. Девочка вспомнила, как Роман говорил, что Сора это его родная планета. Но это никак не объясняло его реакцию. Она заметила, что Тина Первети бросила на подростка сочувственный взгляд. Что-то такое она знала об этой Соре. Похоже, с родной планетой у Романа были связаны какие-то неприятные воспоминания. Герда сосредоточилась на его псионическом спектре, но увидела только сильное напряжение. То, что стоит за ним, она определить не смогла.
– Интересно, – произнёс кто-то, – сохранилось ли там от храма хоть что-нибудь?
Теодор мрачно захлопнул комп.
– Ничего там нет. Я только сейчас сообразил: великий храм ладьян – сооружение вовсе не маленькое. Раз уж сама планета людям известна, то останься там от него хоть что-то, давно бы нашли.
– Сохранился, – вдруг твёрдо сказал Роман. – На Соре есть храм предтеч. Я там жил, я знаю. Просто местные жители не воспринимают его таковым.
Герду словно за язык потянули.
– Да в чём собственно проблема? – сказала она. – Просто махнём туда на «Ласточке» и проверим. Мне всё равно предписано оказывать вам содействие. Хочешь посетить родную планету Роман?
Она осеклась, потому что взляд который бросил на неё Роман был безумным и каким-то затравленным.
– Да…Нет…Не знаю…
Лицо его внезапно выразило потрясение, страх. Роман вдруг сорвался с места и кинулся проч. Ой-ей-ей, – испуганно подумала Герда, – что-то я не то натворила.
– Да что происходит? – недоумённо произнёс кто-то.
Тина Первети посмотрела на Герду отнюдь неласково.
– Сора планета сил, – сообщила она.
И этим было сказано всё.
* * *
Герда нашла Романа возле реки, там, где они встречались недавно, перед тем как она почувствовала древний фундамент. Роман умиротворённо прислушивался к журчанию воды, но, услышав её шаги, оглянулся.
Теперь Герда сильно жалела, что так и не потрудилась разузнать про его родную планету, не нашла времени заглянуть в информационный блок «Ласточки».
– Прости, – сказала она ему.
– За что? – удивился тот. – Ты просто не знала.
Но должна была, – подумала Герда.
Она с облегчением увидела, что по лицу Романа разлит глубокий покой. Похоже, он всё-таки пришёл к согласию сам с собой.
– Знаешь, – осторожно сказала она, – остальные приняли моё предложение на ура, я имею в виду на счёт полёта.
Пусть лучше узнает от меня, – решила она.
Роман кивнул.
– Я и не сомневался. Когда ещё выпадет шанс бесплатно прокатиться на «Ласточке».
Они помолчали, и каждый из них обдумывал что-то своё.
Потом Роман решительно произнес:
– Я лечу. Я единственный кто по настоящему знает что там. Тина обязательно включит меня в группу.
– Ты не обязан…
Роман покачал головой.
– Дело вовсе не в том, кому и что я там должен, – по его лицу Герда видела, что он совершает усилие над собой. – Я просто не могу жить с таким страхом в душе. Господи, я только сейчас понял, насколько я боюсь Соры.
Они помолчали ещё немного.
– Представляю, что ты там пережил, – сочувственно произнесла Герда.
Роман снова медленно покачал головой.
– Нет, Герда, не представляешь. Это вообще не возможно представить со стороны. А самое страшное, что даже большинство местных жителей, не представляют себе, в каком ужасе существуют. Для них-то это является нормой. Позволь я тебе расскажу.
* * *
Солнце медленно поднималось над миром, освещая древнюю пирамиду богов. Большинство жителей Соры верило, что пирамиду возвели сами боги, ведь так утверждали жрецы, святые люди, а они врать не будут. Это было понятно всем.
Пирамида была огромной: величиной с небоскрёб. Строгая и изящная одновременно. Она имела вид нескольких поставленных друг на друга зданий всё уменьшающегося размера. Гладкая матовая поверхность разрывалась немногочисленными отверстиями. На всех ступенях сооружения стояли жрецы. Слышалось пение.
То, что происходило на самой вершине, было сложно разглядеть с земли. Но прямо в воздухе располагалась в несколько раз увеличенная проекция верхней крыши, а прямая трансляция шла в эфир.
Так что практически все миллионы жителей мира видели сейчас круг небольших колонн соединённых по верху арками. А в центре него стоял эллипсоид чёрный и большой, примерно в два человеческих роста. Вся эта композиция казалась Роману зловещей.
Но родители его мнения явно не разделяли. Отец слегка ткнул его в бок.
– Не будь таким мрачным. Не огорчай сестру, пусть она унесёт к божеству твою улыбку. Соберись, Роман, вознесение уже скоро.
Невероятным усилием мальчик натянул на лицо деревянную улыбку. Как же вознесение, – подумал он, – говорили б уж правду – «Убиение». Он уже понял насколько лицемерят все взрослые: нет, не перед друг другом, сами с собой. Уже много позже он уразумел, что иначе вся бы планета спятила б от ужаса и безнадёжности.
К тому же он сильно сомневался, что восьмилетняя Кэлпи его заметит. Он и родители стояли на предпоследней ступени здания, как ближайшие родственники, но толпа была слишком большой.
Грянула короткая дробь барабанов. Наступило время жертвоприношения. Роман и сам не знал, откуда всплыло в его сознании это слово. Но не сомневался, что суть происходящего оно отражает куда точнее, чем вознесение, слияние, объединение с божеством и вся прочая словесная белиберда, которой предпочитали обманывать себя взрослые.
Дети появились на последней площадке, окружённые толпою жрецов в красных одеяниях. На лицах детей были маски с нарисованными на них улыбками. Такие же фальшивые, как и его собственная, они показались Роману отвратительными. Он видел, как некоторые из детей дрожали, другие же шли спокойно. Тогда Роман ещё не знал, что в столь юном возрасте дети не всегда осознают истинный смысл смерти.
Правда и большинство взрослых на Соре не понимало этого до самой кончины, утешая себя сказочками о вечном пиршестве среди великих богов. В этот день Роман навсегда сбросил с себя подобные иллюзии. Иногда прозрение приходит в чересчур юном возрасте.
Он поискал глазами Кэлпи и конечно нашёл. Уродливая маска и одинаковая со всеми одежда не могли скрыть её от него. Роман отличил её по походке, телосложению и множеству других неуловимых признаков, которые, никогда и ни с чем бы, не спутал.
Сестра покрутила головой, и Роман понял, что она ищет его, именно его не отца. Он был в этом уверен. Потом узкие прорези маски остановились прямо на нём, и Роман понял, что она его всё-таки углядела.
Детская рука поднялась в воздух и помахала ему в последний раз. И Роман помахал в ответ. Он и сам не знал, как сумел сдержать слёзы. Но Кэльпи не должна была видеть его печали. Пусть не боится, пусть верит в эти сказочки о вознесении. Верит, что просто отправляется в далёкое путешествие или чего там ей ещё наплели. Девочка была достаточно мала и Роман, и тогда, и много позже надеялся, что она не сознавала истинную сущность смерти. Ох, как он на это надеялся.
Детей ввели в ограждённый колоннами круг. Роман видел, как они сбились в кучу, инстинктивно прижавшись к друг другу в своём страшном ожидании.
Жрецы отступили наружу, образов вокруг колонн ещё один круг. Уйти дети всё равно не могли: их ограждало пространственное поле, секрет которого был известен только жрецам.
Пение жрецов прекратилось, настала полная тишина. Роман чувствовал что вокруг, в самом воздухе, сгущается напряжение, как перед грозой. И оно не было психологической иллюзией. Между колоннами скакали искры.
Тёмный эллипсоид засветился багровым светом. Потом он превратился в провал, в окно в инопространство, представлявшее собой обитель сил. Казалось, оно было заполнено какой-то субстанцией отвратительно-жёлтого цвета. Много позже, уже сбежав с Соры, он узнал, что это была иллюзия, всего лишь искажение света на стыке разных пространств.
Желтизна хлынула наружу. Детские силуэты колыхались, как будто находились под грязной водой. Потом они вдруг стали распадаться на части. И ещё раз и ещё. Толпы людей ревели.
Наконец в желтизне осталась лишь лёгкая рябь, которая быстро затихла. Некоторое время всё оставалось неподвижным, затем желтизна начала втягиваться обратно в свою реальность. Место позади него оставалось пустым. Силы насытились, жертвоприношение завершилось. Люди впали в экстаз.
– Гордись сын, твоя сестра стала нашей заступницей перед богами.
Впоследствии Роман сам удивлялся, как не набросился на отца.
