Глава 19. Спиритизм во Франции, Германии, Италии

Во Франции и других латинских странах со Спиритизмом ассоциируется имя Аллана Кардека, верившего в перевоплощение духов и разработавшего собственную терминологию. Под этим псевдонимом выступал Ипполит Леон Денизар Ривайль, родившийся в Лионе в 1804 году в семье адвоката.

В 1850 году, когда вся Европа пристально наблюдала за таинственными манифестациями духов в Америке, Кардек изучал медиумические способности двух дочерей своего друга. Через них он получил сообщение о том, что «гораздо более развитые духи, чем те, с которыми он говорил через молодых медиумов, снизойдут к нему и готовы говорить с ним, помогая выполнить его важное духовное предназначение». Продолжая исследования, он задал духам ряд вопросов о человеческом бытии, и получил от них ответы (посредством стуков и записей), которые составили основу его будущей спиритической системы.

Пообщавшись с духами два года, он обнаружил, что его мысли и убеждения полностью изменились. Он рассказывал:

Общавшиеся с ним духи подали ему идею опубликовать полученную информацию. Новое учение должно было быть открыто свету — это и было предназначенной ему провидением миссией. Духи также предложили назвать книгу «Le Livre des Esprits» («Книга духов»).

Написанная в 1856 году, эта книга была переиздана двадцать раз и пользовалась колоссальным успехом. Переработанное издание, выпущенное в 1857 году, во всей Франци было признано учебником духовной философии. В 1861 году вышла «Книга медиумов», в 1864 — «Евангелие в трактовке духов», год спустя — «Рай и ад», а еще через два года — «Бытие» — основные работы, а в дополнение к ним были изданы два небольших труда: «Что такое Спиритизм?» и «Спиритизм в доступном изложении».

Среди посетителей Кардека были деятели литературы, искусства, науки, люди, занимающие высокое положение в обществе.

Общеизвестно, что Наполеон III был увлечен Спиритизмом, и не раз Кардека приглашали в Тюильри для долгих бесед о «Книге духов».

Им было основано парижское Общество спиритических исследований, которое собиралось у него дома каждую неделю и общалось с духами с помощью «пишущих медиумов». Также им был основан ежемесячный журнал «Ля ревю спирит», который существует до сих пор. Кардек был его редактором до самой своей смерти (1869).

Кардек полагал, что термины «спиритуалистический», «спиритуалист» и «спиритуализм» уже используются в определенных значениях. Поэтому он применял собственные термины «спиритизм» и «спирит», или «спиритист». Свою философию он строил на убеждении, что человечество духовно развивается с помощью цепи инкарнаций (в терминологии Кардека — «перевоплощений»). Благодаря испытаниям земной жизни духи становятся совершеннее. Но поскольку духовная жизнь бесконечна, и жизнь земная в сравнении с ней лишь мгновение, один раз побывать в ней мало для того, чтобы очиститься полностью. Потому дух возвращается в нее столько раз, сколько это нужно для полного очищения. Для каждого духа не определено число существований, которые он должен пройти. Когда же он пройдет все перевоплощения, которые нужны были ему, чтобы очиститься, больше он перевоплощаться не будет. Он становится чистым и вечно блаженствует в высшем наслаждении. Он обретает все больше знаний и опыта в каждой инкарнации и совершенствуется. Возрождение облагораживает духа. Знания и нравственные установки, которые дух приобретает в своем земном существовании, остаются с ним навсегда. Духи, которые переродились, живут на разных планетах Вселенной.

Кардек получал материал для своих трактатов, строя диалог с духами — через вопросы и ответы. Много информации он получал и о перевоплощениях.

Ответ на вопрос «В чем цель перевоплощений?» таков: необходимость, которую предопределил Всевышний для получения совершенства. Для одних духов это искупление, для других — подвижничество. Чтобы достигнуть совершенства, нужно преодолеть все превратности жизни на земле. Это полезно и ведет к искуплению. У перевоплощений есть также другая цель: дух должен поучаствовать в созидании, став земным существом и прожив жизнь в гармонии с государством того мира, в который он попал, выполнять особое задание. Чтобы достичь собственного совершенства, он должен сделать что-то для общего блага.

Мнение спиритов Англии по поводу «перевоплощений» не было единым. Большинство не разделяли воззрений Кардека, но были и те, кто принял их. Сходились спириты только в том, что доказать теорию Кардека невозможно, поэтому люди, обладающие авторитетом, не стремились принимать во внимание его взгляд. Мисс Анна Блэквелл, комментируя это, сочла, что остальные спириты Европы были более благосклонно настроены по отношению к воззрениям Кардека. Англичане же, как она сказала, «обычно относятся со вниманием только к подтвержденным фактами теориям, которые уже получили признание».

Уильям Хоуит, один из ранних спиритов Англии, до сих пор яростно оспаривает теорию перевоплощений. Процитировав Эмму Хардиндж-Бриттен, утверждавшую после работы со многими медиумами, что многие духи не соглашаются с теорией Кардека и нет ничего, что доказывало бы ее право на существование, Хоуит пишет:

Если перевоплощение реально, то — страшно представить — многие духи после перехода в иной мир должны были пытаться отыскать своих родных и друзей, и поиски их должны были быть тщетными. Слышали ли вы хоть раз хотя бы что-то об этом прискорбном явлении, пережитом тысячами, десятками тысяч духов, общавшихся с людьми? Никогда. Исходя из вышесказанного, теорию о перевоплощении следует признать ложной».

Однако, охваченный исследовательским пылом, мистер Хоуит упустил из вида, что между перевоплощениями проходит некоторое время и что существует волевое начало, которое регулирует этот процесс.

В статье, которая представляет несомненный интерес, его превосходительство Александр Аксаков представил список имен медиумов, окружающих Кардека, и кратко охарактеризовал их. Он также подчеркнул, что в то время во Франции вера в теорию Кардека была тверда, что подтверждается трактатом господина Пеццани «Множественность существований» и иными примерами. Он пишет:

Аксаков уточняет, что саму теорию Кардека его записи не задевают, они относятся исключительно к ее продвижению как части Спиритизма. Комментируя статью Аксакова, Д. Д. Хоум колко нападает на теорию перевоплощений. Он пишет:

«За свою жизнь я часто встречал таких воплощенцев. Я был удостоен чести общаться как минимум с двенадцатью Мариями — Антуанеттами, пятью-шестью королевами Шотландии Мариями, с приведениями короля Людовика и иных правителей, с двадцатью Александрами Великими — не хватало мне лишь задушевного разговора с Джоном Смитом. Убедительно прошу вас: при встрече хоть с одним таким посадите его в клетку как неведомое диво».

Сопоставив факты, автор этой книги сделал вывод, что перевоплощение духов реально, но не имеет значения во вселенских масштабах. Если не обращать внимания на мнение духов, это касается нашего собственного будущего, и если мы в нем не уверены, то и духи, вполне возможно, испытывают такие же трудности. Если спросить себя: «Где мы были до рождения?» — то ответ напрашивается: мы медленно перевоплощались, и перевоплощение наше перемежалось временами духовного существования. Если же ответ наш не определен, приходится признать, что невозможно родиться во времени, чтобы существовать в вечности. Ясно, что посмертное наше существование обусловлено предшествующим существованием.

Естественно спросить: «Почему же мы тогда не помним, как воплощались прежде?» Ответ таков: память могла бы осложнить нам жизнь, поскольку череда прежних наших воплощений постоянно влияла бы на нас. По сути, жизнь человека подобна бусинам четок, нанизанным на нить. Эта теория соединяет в себе теософию и восточную философию, подкрепленную понятием кармы и не признающую конечности существования. Ее правильность подтверждается труднообъяснимыми ощущениями и смутными воспоминаниями, которые определенно пришли из прошлых воплощений. Также доказывают ее правильность известные опыты с гипнозом, которые провел французский исследователь полковник Дерош. Объект, пребывая в трансе, возвращался к предыдущим своим воплощениям, но первейшее из них нельзя было определить, и из-за этого подозревали, что последние возвращения объясняются хорошей информированностью медиума. Также можно допустить, что когда нужно было решить очень сложную задачу или исправить что-то в себе, конкретный дух прибегал к перевоплощению как к средству, единственно для него возможному.

В завершение рассказа о французском Спиритизме необходимо упомянуть группу приверженцев этого учения. Кроме Кардека, Жэле, Максвелла, Фламмариона и Рише, мы знаем также нескольких видных спиритов: Габриэля Деланна, Анри Реньо и Леона Дени.

Цель нашего повествования — рассказать о главном пути Спиритизма, который, подобно руслу реки, разветвляется на множество ручьев, омывающих весь земной шар. Неоднократно происходило повторение схожих проявлений, отличавшихся друг от друга лишь мелкими деталями, — существует множество отчетов, записанных исследователями и очевидцами. Можно выделить одну черту, присущую движению: общество (европейское в том числе) зачастую воспринимало его как странный культ, основывающийся на католицизме. Сходные явления сопровождались сходными обстоятельствами от Аргентины до Исландии, для их описания понадобилось бы множество трактатов. Но все же мы выделим несколько страниц этой книги, чтобы описать то, как развивался Спиритизм в Германии.

Шаг за шагом проследив его возникновение в этой стране, мы можем сказать, что здесь в традициях были мистицизм и магия вплоть до 1865 года, когда в первый раз вышла спиритическая газета «Рsyche». После этого периода подготовки было признано Новое Откровение. Основоположниками движения были Парацельс, Корнелиус Агриппа, ван Гельмонт и Якоб Бёме. Все они, чувствуя свои удивительные способности, вряд ли достаточно точно представляли, куда приведут их начинания. С большей определенностью выбирал себе цели Месмер, живший и работавший в конце XVIII века в Вене. Хоть он и сделал ошибку в некоторых своих выводах, одно не подлежит сомнению — он стал первым, кто предположил раздельное существование души и тела человека. Депюисегюр из Страсбурга продвинулся еще дальше — он открыл миру ясновидение.

Наивысший подъем в развитии Спиритизма в Германии связывают с именем Карла Дюпреля из Мюнхена.

Деятельность Карла Дюпреля началась с изучения мистицизма, и первый его труд «Философия мистицизма» (1889) был скорее посвящен не Спиритизму, а скрытым возможностям человека. Он изучал сновидения, транс и гипнотический сон. В трактате «Задача для фокусников» он подробно описал путь, который прошел, прежде чем безоговорочно убедиться в истинности Спиритизма. В этой книге он подчеркнул, что ученые и философы не всегда способны опознать мошенничество, и призывает читателей вспомнить о Боско, Гудини, Беллакини и других профессиональных фокусниках, которые, проверив многих медиумов, заявляли, что им не удалось обнаружить применение трюков и что медиумы не шарлатаны.

Дюпрель, не желая довольствоваться чужим опытом, предпочитал сам участвовать в сеансах, которые проводили Иглинтон или Эвсапия Палладино. Особенно внимательно он относился к психографии. Свое увлечение он объяснял так:

Дюпрель считал нужным подчеркнуть тот факт, что основа его утверждений — результаты, полученные с помощью медиумов-профессионалов. Он заявил, что ему известны минимум трое из них, и в их присутствии «письменные сообщения возникали в местах, недоступных для медиумов, не только внутри сдвоенной грифельной доски». Он замечает: «Вопрос „фокусник или медиум?“ при таких условиях направлен лишь на дискредитацию Спиритизма». Это высказывание стоило бы принять к сведению некоторым исследователям.

Интересно, что Дюпрель (и в этом было его отличие от других) не считал полученные сообщения глупыми и банальными, признавая, что не смог при этом найти в них свидетельство вмешательства духов. Конечно, прежде чем принять утверждение, что этого вмешательства не было, каждый должен определиться, в чем отличие разума духа от разума человека и в какой степени его можно понимать. О материализации Дюпрель говорит:

Карл Дюпрель умер в 1899 году. Он вложил в развитие немецкого Спиритизма больше, чем кто бы то ни было.

Германия подарила миру несколько великих медиумов, из которых особенно выделяется госпожа Анна Роте. Быть может, она и мошенничала, когда силы ее иссякли, но потенциал ее, без сомнения, был огромен. Свидетели на «разоблачительном» суде в 1902 году подтверждали это.

После года и трех недель предварительного заключения Анну Роте приговорили в полутора годам тюремного заключения и штрафу в полсотни марок. В суде в ее пользу говорили многие свидетели, в том числе бывший придворный капеллан господин Штокер и председатель Верховного апелляционного суда Цюриха судья Зультцерс, который заявил под присягой, что с помощью госпожи Роте говорил с духами своей умершей жены и покойного отца, сообщавшими ему то, чего не знала не только медиум, но и никто из живущих. Также он заявил, что видел, как из воздуха возникли странные цветы, которые наполнили все помещение светом. Его свидетельство стало настоящей сенсацией.

Абсолютно ясно, что исход суда был делом решенным. В решении практически не было отличий от мнения судьи Флауэрса по делу Слэйда. Вот фрагмент завершающей речи этого «светила германского законодательства»: «Суд не критикует Спиритизм, но считает нужным признать, что как наука, так и большинство культурных людей почитают сверхъестественное невозможным». Этой фразой суд признал, что никакие доводы не имели для него веса.

К уже названным именам можно добавить еще два: Шренк-Нотцинг, доктор из Мюнхена (его исследования уже были упомянуты в главе «Эктоплазма»), и Ганс Дриш, профессор философии Лейпцигского университета. Последний на лекции в Лондонском университете в 1924 году заявил, что «в наше время в реальности психических феноменов сомневаются только невежи-догматики» (позднее текст лекции был опубликован журналом «Квест»). Развивая свою мысль, он говорит:

По утверждению профессора Дриша, как естественные науки вообще, так и психология в частности, претерпели сильные изменения с начала нашего столетия: еще немного, и психические феномены сравняются с привычным взглядом на природу вещей. Он отметил, что истинность этих феноменов не зависит от того, признают или нет естественные науки их связь с человеческой психикой. Приводя примеры из биологии, он показал несостоятельность чисто механистической теории, утверждая, что «в психических исследованиях есть четкая связь между биологическими и психологическими феноменами».

Италия относилась к Спиритизму наиболее прогрессивно, чем другие страны Европы. В оппозиции же постоянно была Римская католическая церковь, довольно непоследовательно приписывающая одержимость дьяволом всему, что не принадлежало самой церкви, не было освящено этой принадлежностью и не было упомянуто в церковной летописи «Acta Sanctorum» (где психические проявления упоминаются во всем многообразии, в том числе левитация, пророчество и другие феномены, связанные со способностями медиумов). Церковь неуклонно преследовала спиритов. Но когда-нибудь ее власть и могущество встретятся с тем, что сможет им противостоять.

В Италии всегда были славные медиумы, но также в ней были и люди науки, достаточно мудрые, чтобы продолжать исследовать факты, куда бы они ни приводили. Среди разделявших убеждение в реальности психических явлений (пусть и не каждый из них был сторонником Спиритизма) можно назвать Эрмакора, Скиапарелли, Ломброзо, Боццано, Морселли, Кьяйа, Пиктэ, Фоа, Порро, Брофферио, Боттадзи и многих других.

В тяжелейшие дни Спиритизм защищал великий Мадзини, а его сподвижник Гарибальди был президентом Психического общества. В дружеском письме в 1849 году он определил собственные религиозно-философские взгляды, предвосхитившие воззрения нынешних спиритов. «Вечный ад» он заменил «временным чистилищем», объяснил различие между ними, указал на существование связи между нашим и следующим миром, определил иерархию духов и предсказал непрерывный прогресс с целью высшего совершенства.

Доктор Эрколе Кьяйа (умер в 1905 году) неустанно трудился и активно распространял идеи Спиритизма, и многие достойные европейцы доверили ему свои первые открытия в области психических явлений. Среди них Ломброзо и Бьянки, Скиапарелли, Флурнуа, Порро, полковник Дерош. Вот отзыв Ломброзо:

Работе Кьяйа отдавали должное и Сарду, Рише и Морселли. Ломброзо, великий психиатр того времени, благодаря ему начал изучать психические феномены. В 1891 году, проведя первые эксперименты с Эвсапией Палладино, Ломброзо признался: «Мне стыдно и грустно из-за того, что я так упорствовал в своем отрицании спиритических феноменов». Поначалу он был противником теории, обращая внимание только на факты. Однако даже то, что он частично признал реальность психических явлений, стало сенсацией в Италии и по всему свету. Аксаков писал Кьяйа: «Слава доктору Ломброзо за благородство его слов! Слава вам за вашу верность!»

Превращение Ломброзо из упорного материалиста в спиритиста после пристального изучения фактов являет собой убедительный пример.

Он писал в 1900 году профессору Фалькомеру: «Ощущаю себя маленькой песчинкой на пляже. Я понял, что с каждой волной приближаюсь к морю». Став под конец жизни убежденным спиритистом, Ломброзо издал свою знаменитую книгу «Что нас ждет после смерти?».

Отношение генуэзского профессора психиатрии Энрико Морселли к существованию психических феноменов, как он сам признал, долгие годы было довольно скептическим. С 1901 года он побывал на тридцати сеансах Эвсапии Палладино и полностью убедился если не в истинности самой теории, то по крайней мере в реальности явлений, происходящих с участием медиума. Возмущенный равнодушием ученых к Спиритизму, в 1907 году он сказал:

«Этот вопрос обсуждают уже полвека, и хотя сейчас никто точно не скажет, к чему это приведет, все осознали важность проблем, унаследованных нами с начала XIX столетия. При этом никто не отрицает, что Спиритизм развивается, набирает силу и влияет на современные умы. Если за все прошедшее время академическая наука не оценила все накопленные Учением факты (достоверны они или сомнительны, полезны или нет), то это невнимание не вызывает уважения к ученым. Они остались глухи и слепы и к объявлениям сектантов-простофиль, и к таким серьезным, уважаемым исследователям, как Крукс, Лодж и Рише, и это плохо. Я не стыжусь признать, что было время, когда и сам я упорствовал в поддержке скептиков, пока не стал достаточно силен, чтобы избавиться от оков предвзятости, сдерживающих мой разум».

Однако многие итальянские ученые, хотя также признавали существование психических явлений, отказывались при этом признавать выводы спиритистов. Де Весме объяснил это так: «Наверное, общество Италии и не заинтересовалось бы этими вопросами, если бы ученые, однажды признав, что медиумизм объективно существует, не добавили, что тем не менее это не означает, что они принимают все гипотезы Спиритизма».

Так что те, кто полностью понял и оценил Новое Откровение, все еще составляли абсолютное меньшинство.