Глава 15. Знаменитые медиумы конца XIX века
В 1870–1900-х годах были популярны многие медиумы. Некоторые из них были поистине выдающимися. Кроме тех, о которых мы уже говорили, в историю Спиритизма вписали свои имена еще четверо: Чарльз Х. Фостер, мадам д’Эсперанс, Уильям Иглинтон и преподобный Стэнтон Мозес. Мы кратко расскажем о каждом из них.
Автор биографии Ч. Х. Фостера назвал его самым выдающимся духовным медиумом после Сведенборга. Очевидно, это был очень сильный медиум с необычной способностью: при общении с духом на теле Фостера (как правило, на предплечье) могли отображаться его инициалы или имя целиком. Это явление происходило часто и было тщательно изучено, так что нет никаких сомнений в его истинности. Из-за чего оно происходило — уже другой вопрос. Медиумизм Фостера скорее опирается на свойства его личности, чем на разумное вмешательство извне. Кажется невероятным, что духи Вергилия, Камоэнса или Сервантеса и других известных людей могли вступить в контакт с малограмотным американцем, но такой уважаемый источник, как Бартлет, свидетельствует, приводя как аргумент множество цитат, что Фостер беседовал с ними, и духи цитировали ему собственные произведения с любого места.
Подобная, заметно превосходящая способности медиума осведомленность заставляет вспомнить о более поздних опытах, когда медиум сообщал, что написано в той или иной книге на той или иной строчке, при этом книга стояла на полке в библиотеке. Ошибочно будет полагать, что такое явление невозможно без незримого присутствия автора книги. Возможно, все происходит не без помощи высших сил или другого существа, способного оперативно найти и передать информацию, или медиум способен неведомым образом высвобождать эфирное тело. Спиритизм уже завоевал прочные позиции, и спириты могут заставить ценить себя, и не раскрывая всех психических явлений. По нашему собственному наблюдению, время от времени появлялись публикации или рукописи с описанием таких психических явлений, причем вряд ли кто-то из авторов этих описаний обращался к медиумам за разрешением или советом.
Дар Фостера, позволявший ему проявлять на своей коже инициалы духов, порой становился причиной весьма забавных случаев. Например, по воспоминаниям Бартлета, однажды к Фостеру пришел некий мистер Адамс.
«Когда он уже уходил, Фостер сказал ему, что никогда прежде не видел такого одухотворенного человека. (То есть мистер Адамс привел полную комнату духов). Ночью он позвал меня и попросил: „Можете зажечь газ, Джордж? Я никак не могу уснуть: вокруг все еще родня Адамса. Они всего меня исписали именами“. Как же я удивился, и вправду увидев на теле Фостера подписи родственников Адамса. Одиннадцать имен были ясно различимы: одно написано прямо на лбу, остальные — на спине и руках».
Над этой забавной историей наверняка посмеются те, кто сам любит подшутить над ближним, но есть немало свидетельств тому, что обитатели загробного мира не только не лишены чувства юмора, но и наделены им едва ли не в большей мере, чем мы.
У фанатично верующих, которые исступленно молятся, на руках и ногах порой проступают метки, так называемые стигматы, — не исключено, что происхождение алых букв на коже Фостера — той же природы. Вследствие предельной сосредоточенности верующих на одном предмете появляется некий материальный результат. В случае Фостера воздействие нужной силы исходит от невидимого, но разумного существа и действует так же. С телом или без, все мы по сути духи. Наши способности схожи и различаются только силой.
Рассказы Фостера о его способностях нередко противоречивы. Как и Маргарет Фокс-Кейн, и Дэвенпорты, он никогда не сообщал, что при демонстрации явлений обращается к помощи духов. Однако весь ход сеансов предполагал, что они все-таки присутствуют.
Настоящее имя мадам д’Эсперанс — миссис Хоуп (р. 1849). Во время своей тридцатилетней карьеры она работала как в Великобритании, так и на континенте. Прославиться ей помог Т. П. Баркес, которого хорошо знали в Ньюкасле. Девушка из среднего класса, она не могла похвастаться образованностью. Но, входя в транс, выказывала такую мудрость и такие способности, что удостоилась бы похвалы святого Павла. Баркес предлагал ей множество вопросов из всевозможных областей знания, а из-под ее карандаша моментально появлялись ответы на английском, немецком, латыни. Баркес пришел к такому выводу:
«Нет сомнений в том, что письменно отвечать на сложнейшие, даже спорные научные вопросы очень трудно, особенно если ты не специалист в каждой области. Она же вообще была с ними не знакома. Еще труднее писать и рисовать в полной темноте, когда ничего не видишь, и уж тем более никто не смог бы читать запечатанные письма в темноте, даже обладай он острейшим зрением. Никто не смог бы писать длинные сообщения на немецком, не зная его, причем делать это правильно и складно. Однако медиум без труда выполняла все это, словно привычное, обыденное для нее дело».
Впрочем, стоит признать, что пока мы не найдем тот предел, где кончаются возможности эфирного тела, возникающие при его отделении (полном или частичном), мы не сможем сказать, что в подобные явления вмешиваются духи. Быть может, подобные способности возникают только из-за особых психических качеств личности, а не из-за чего-то большего.
Как и многие чувствительные люди, мадам д’Эсперанс помнила, как играла в детстве с детьми-духами, и для нее они были такими же настоящими, как живые ребятишки. Это ясновидение было с ней всю ее жизнь, а с ним был еще более редкий дар — материализация. Милая арабская девушка по имени Иоланда стала для мадам д’Эсперанс тем же, чем была для Флоренс Кук Кэти Кинг. Она часто возникала в те моменты, когда мадам д’Эсперанс находилась на виду у людей, вне «кабинета», и та могла таким образом видеть собственную эманацию, которая была одновременно чем-то очень родным, но при этом отличным. Так она описывала свои впечатления:
«Она была в одежде из тонкой ткани, сквозь которую можно было видеть оливково загорелые плечи, руки и шею. На голове ее был миниатюрный тюрбан, очень длинные черные волосы. Она была очень изящна, грациозна и своеобразно красива, с живыми глазами, большими и черными. Похожа она была на испуганную лань или ребенка. Когда я впервые заметила ее, она стояла у занавеси и, смущенная, все равно была храброй».
На одном из сеансов Иоланда материализовалась и сотворила двадцать семь роз и с ними очень редкий цветок — об этом писал издатель-составитель пятитомника «Откровения ангелов»:
«Я сфотографировал этот цветок (это была Ixora crocata) на следующий же день, а после отнес домой садовнику, чтобы тот посадил его в оранжерее. Три месяца это растение было живо, после увяло. Листья, собранные с него, я роздал, себе оставил только три цветка и три листка — садовник срезал их, когда подстригал растение».
На сеансе 28 июня 1880 года материализовалась золотая семифутовая лилия — при этом присутствовали господин Аксаков и профессор Бутлеров из Санкт-Петербурга. Она простояла семь недель, за это время ее фотографировали шесть раз, а по истечении этого срока она просто растаяла в воздухе. Ее фотография есть в книге «Страна теней».
В августе того же года материализовавшаяся женщина по имени И-Эй-Али восхитила всех присутствовавших на сеансе.
Мистер Оксли писал: «Мне доводилось видеть материализацию многих духов, но никто из них не был так красив и строен, как она». Подав ему цветок, женщина откинула вуаль и поцеловала ему руку. После этого она подала ему свою ладонь для поцелуя. «Ее освещал свет, я мог видеть ее лицо и руки. Она была очень красива, руки ее были мягкими и теплыми, и выглядела она очень естественно. Если бы не то, что случилось дальше, я бы верил, что в моей руке рука настоящей живой леди, необычайно красивой и целомудренной».
Фигура отошла за «кабинет» медиума и, стоя от него в двух шагах, медленно дематериализовалась: растаяли сначала ноги, потом все тело, и некоторое время видеть можно было только голову, которая постепенно уменьшилась и исчезла. Осталось только небольшое пятно, но и оно вскоре тоже испарилось. Тогда же на сеансе материализовался ребенок. Три пальца своей маленькой руки он сунул в ладонь мистера Оксли. Тот поцеловал малыша, притянув его к себе.
Мистер Оксли сообщает очень важный проверенный факт: когда Иоланда разговаривала с одной из женщин, присутствовавших на сеансе, «ее белое покрывало откинулось, и стало возможно разглядеть ее фигуру. Она была сложена непропорционально: слишком неразвитая грудь, слишком широкая талия. Это прямое доказательство того, что перед нами был материализованный дух, а не подставное лицо» (он мог бы добавить: и не медиум).
В ходе экспериментов, которые мистер Оксли проводил с мадам д’Эсперанс, делались слепки с рук и ног материализованных духов, причем вынуть их из формы дух мог, только дематериализовавшись. Примечательно, что в 1922 году в Париже небывалый ажиотаж вызвал сеанс с участием медиума Клуски, когда были изготовлены такие же парафиновые слепки. При этом аналогичный эксперимент, увенчавшийся успехом еще в 1876 году в Манчестере, никакой огласки не получил и упоминался только в изданиях, связанных с психиатрическими исследованиями.
Обо всех медиумах, которым посвящена эта глава, были написаны книги. «Между двух миров» Фармера рассказывает об Уильяме Иглинтоне и его карьере. Родился он 10 июля 1857 года в Айлингтоне. Учился недолго, после работал в издательско-типографской компании одного из родственников. В детстве был мечтательным и чувствительным, с живым воображением, но при этом никаких сверхъестественных способностей не проявлял. В семнадцать лет (1874) он участвовал в одном из семейных собраний, которые его отец устраивал, чтобы изучать психические явления (ни один сеанс до этого не дал результатов). В присутствии юного Уильяма стол вдруг начал левитировать, и всем участникам пришлось подняться со стульев, чтобы удерживать на нем свои руки. Все участники того сеанса были удовлетворены ответами на свои вопросы. На следующем заседании, в тот же вечер, Уильям вошел в состояние транса и вступил в контакт со своей покойной матерью.
Его способности после этого стали развиваться, и в течение следующих месяцев потусторонние силы проявляли себя все серьезнее. Его слава росла, ему много раз предлагали проводить сеансы, но Иглинтон не хотел карьеры профессионального медиума. Однако в 1875 году ему все-таки пришлось смириться.
В 1885 году случай свел его с господином Тиссо, знаменитым художником, который посетил сеансы Иглинтона в Париже и после поехал за ним в Англию. На гравюре Тиссо «Apparition medianimique» («Медиумическое видение») запечатлен сеанс материализации: две фигуры, освещенные светом, который льется из их ладоней, и рядом женщина, похожая на одну из них. Лондонское спиритическое объединение украсило свое помещение оттиском этой гравюры. Другая гравюра Тиссо — портрет Иглинтона — оттиснута на фронтисписе книги «Между двух миров».
Есть описание его раннего сеанса по демонстрации физических явлений, сделанное мисс Кислингбери и доктором Картер-Блэйком:
Рукава сюртука медиума сшиты на запястьях, заведенных за его спину, грубой белой ниткой. Доверенные люди привязали его к креслу, опутав шею лентой, а кресло поставили за занавесью «кабинета», так что колени и ступни Иглинтона стояли на полу, а сам он сидел лицом к зрителям. Перед ним с наружной стороны «кабинета», чтобы видели все присутствующие, поставили круглый столик, на нем — различные вещи; на колени медиуму положили небольшой струнный инструмент, сверху на него — маленький колокольчик и книгу.
Струны зазвучали через несколько минут, хотя никто их не трогал. Книга принялась закрываться и открываться (это происходило часто, что видели все), маленький колокольчик зазвонил сам по себе. Музыкальный ящик, отчетливо видимый за занавеской, то начинал играть, то переставал, хотя крышку никто не открывал. Стоило начаться этим чудесам, и капитан Рольстон — по предварительной договоренности — протянул руку за занавес и проверил, что Иглинтон по-прежнему связан. Впоследствии он подтвердил это, как и некоторые другие джентльмены.
Мы приводим описание только одного из целой серии сеансов, которые проводились в штаб-квартире Британской национальной ассоциации спиритов, находившейся в Лондоне на Грейт-Рассел-сквер, 38. 12 мая 1876 года журнал «Спиритуалист» писал: «Сеансы Иглинтона очень много значат, поскольку за ними наблюдали просвещенные, сведущие в этом вопросе люди, мнение которых в глазах общества будет иметь вес».
Описанное мистером Роджерсом заседание имеет весьма характерные особенности. Состоялось оно 17 февраля 1885 года, условия были благоприятны для опыта, присутствовало четырнадцать человек. Маленькая комната, смежная с той, в которой пребывали участники эксперимента, служила «кабинетом», но Иглинтон туда не ушел, а прохаживался среди приглашенных, сидевших на стульях полукругом. Материализовавшаяся фигура обошла наблюдателей по порядку и каждому из них пожала руку. После этого она подошла к медиуму, который опирался на плечо мистера Роджерса и едва стоял, обняла его за плечи и увела за собой в «кабинет». Мистер Роджерс пишет:
«Фигура была мужчиной, который по виду был старше медиума и выше его. Он был закутан в белую развевающуюся накидку, полон жизни и воодушевления. Был момент, когда он отошел от медиума на десять футов».
Особенно интересна способность Иглинтона под названием «психография», то есть «самопроизвольное появление надписей на грифельных досках», которая подтверждена многими свидетельствами. Иглинтон использовал обычные школьные грифельные доски, которые участники, если хотели, могли приносить с собой; протерев доску, на нее клали кусочек грифеля, а после прижимали снизу к столешнице. Иглинтон держался за нее одной рукой, так чтобы большой палец был всем виден и находился на внешней поверхности столешницы. Грифель начинал скрипеть о доску, и после трех хлопков (условленного сигнала) доску вынимали из-под стола — с какой-нибудь надписью. Порой использовались две доски одинакового размера, которые крепко связывались шпагатом, или же снабженные замком и ключом доски-ящики. Часто надпись появлялась и тогда, когда доску клали прямо на стол, а грифель помещали между ней и столешницей.
29 октября 1884 года на сеансе побывал мистер Гладстон, живо заинтересовавшийся увиденным. Отчет об этом был помещен в «Лайте», а затем большинство ведущих британских газет перепечатали его, что сильно способствовало продвижению Спиритизма. В отчете сообщалось, что в конце сеанса мистер Гладстон сказал:
«Я всегда полагал, что мышление ученых слишком одностороннее. Взяв на себя благороднейшую миссию в своей области, они часто не способны воспринять явление, которое не укладывается в привычные им рамки. Слишком часто они отрицают то, что еще не изучили должным образом, полагая, что в природе не могут существовать силы, о которых они пока ничего не знают».
Мистер Гладстон не объявлял себя спиритом, но вскоре после этого вступил в Общество психических исследований, подтвердив свой интерес.
Преподобный Стэнтон Мозес положительно повлиял на изучение религиозной стороны Спиритизма. Его труды вдохновенны и подтверждают уже известные истины, определяя также границы неизведанного. Спириты из разных стран считают его достойнейшим современным глашатаем их взглядов. Однако его мнение не считается истиной в последней инстанции, тем более что, говоря из загробного мира (факт получения сообщений от него подтвержден достаточно убедительно), он сообщал, что в новых условиях его взгляды несколько изменились.
Мозес был не только глубоко религиозным человеком, но и сильнейшим медиумом — таким образом, он мог учить по заветам апостолов не только словом, но и делом. Именно о физических его действиях будет рассказано в этой главе.
Родился Мозес 5 ноября 1839 года в Линкольншире. Отучившись в Бедфордской средней классической школе, получил дальнейшее образование в колледже Экзетер Оксфорда. После обратился к Богу. Несколько лет он был священником, затем стал магистром университетского колледжа. Интересно, что, будучи священником протестантской церкви, полгода он прожил в Афонском монастыре. Позже Мозес подтверждал, что именно этот эпизод пробудил его психический дар.
Как священник, отец Мозес не раз доказывал свою верность долгу и храбрость. Однажды в его приходе, где не было доктора, случилась эпидемия оспы. Биограф Мозеса пишет об этом: «Он сидел у постели одного из больных днями и ночами. Иногда ему приходилось хоронить мертвецов самому, выступая одновременно в ролях священника и могильщика». Неудивительно, что когда он покидал этот приход, его прихожане напутствовали его так: «Чем дольше вы были с нами, чем лучше мы вас узнавали, тем больше мы уважали вас».
Обратил внимание на Спиритизм он в 1872 году (в частности, на сеансах Уильямса и Лотти Фаулер). Вскоре обнаружил и у себя незаурядные способности медиума. В его присутствии поднимались тяжелые столы, книги, и письма перемещались по воздуху из одной комнаты в другую, и все это при полном освещении. Множество достоверных источников подтверждают это. Серджент Кокс приводит такой пример из жизни Мозеса в своей книге «Так кто же я?»:
«2 июня 1873 года, в четверг, ко мне пришел один джентльмен — выпускник Оксфорда, занимавший высокое общественное положение. Мы оба собирались отправиться на обед в один и тот же дом, куда были приглашены. До этого он уже демонстрировал большие психические способности. У нас было еще полчаса, и мы прошли в столовую. Еще не было темно, всего шесть часов вечера. Он читал „Таймс“, я просматривал корреспонденцию. Тяжелый обеденный стол — старомодный, шесть на девять футов, из красного дерева — стоял на турецком ковре; передвинуть его было трудно (впоследствии оказалось, что только двое сильных мужчин могут сдвинуть его хотя бы на дюйм). Скатерти на столе не было, пространство под ним было хорошо освещено. Никого кроме нас двоих в комнате не было. Вдруг в столе громко застучало. Мой друг в этот момент сидел за ним, читая газету; одна его рука была на столе, вторая — на спинке стула. Он сидел к столу вполоборота, вытянув ноги. Стол уже дрожал, как в лихорадке. Потом он закачался так, что его восемь огромных, как колонны, ножек почти сдвинулись с места. Затем стол подвинулся почти на три дюйма. Чтобы удостовериться в том, что там никого нет, я заглянул под него; при этом он продолжал двигаться, и слышны были звуки ударов. Такое внезапное проявление неведомой силы, когда рядом были только мы двое и никто из нас этого не желал, повергло нас в растерянность. Мой друг сказал, что с ним никогда ничего похожего не случалось. Тогда я предложил, раз уж обстоятельства так удачно складываются, провести эксперимент по перемещению предметов без контакта с ними, который мог иметь большую ценность. Встав на расстоянии двух футов от стола по разные стороны от него, мы расположили руки в восьми дюймах от столешницы. Вскоре стол сильно затрясся и передвинулся на семь дюймов по ковру. Затем со стороны моего друга край столешницы приподнялся на три дюйма. Потом приподнялся мой край. В конце концов, когда ладонь моего друга находилась над поверхностью стола, зависшего в воздухе, он приказал, чтобы стол трижды дотронулся до его руки. И он дотронулся; потом, подчиняясь следующему требованию, коснулся и моей ладони».
В одно августовское воскресенье 1872 года на острове Мэн, в городке Дуглас, было крайне убедительно продемонстрировано могущество духов. Факты, которые описал Мозес, подтверждают доктор Спиэр и его жена. События начали происходить во время завтрака в их доме и прекратились только к десяти часам вечера. В тот день, куда бы ни направлялся медиум, стуки следовали за ним повсюду. Даже сидя на скамьях в церкви доктор Спиэр и его жена слышали их. Вернувшись, Мозес обнаружил, что вещи, стоявшие обычно на туалетном столике, оказались разложены на постели крестом. Желая показать доктору Спиэру, что произошло, он вышел. Вернувшись, они обнаружили, что снятый минуту назад отцом Мозесом воротничок уже лежит на верхушке креста. Вместе они заперли дверь на ключ и пошли перекусить, но и во время еды стуки были непрерывны, а обеденный стол двигался сам собой. Снова зайдя в спальню, они обнаружили, что некоторые предметы, лежавшие раньше в дорожном чемодане, дополнили крест. Комнату снова заперли, но в последующие три посещения все новые и новые предметы дополняли крест. Никто не мог устроить розыгрыш, когда хозяев не было дома, и тем более не смог бы сделать это, когда они вернулись. Доктор Спиэр так описывает события:
«Во время службы в церкви стуки слышали все сидевшие на нашей скамье. По возвращении мистер Мозес обнаружил, что три вещи, взятые с его туалетного столика, разложены на его же кровати в виде креста. Он позвал доктора С. к себе, чтобы тот посмотрел на это происшествие. В спинке кровати тот услышал отчетливый стук. Затем он запер дверь, убрал ключ в карман и оставил комнату, отправившись обедать. Во время еды обеденный стол (огромный и заставленный стеклом и фарфором) то и дело двигался, дрожал, издавал звуки и казался одушевленным. Когда наша маленькая дочь пела гимн, когда мы беседовали, стуки продолжались. Несколько раз мы заходили в запертую комнату, и каждый раз крест дополнялся новыми вещами. Все это время ключ оставался у доктора С, он держал его при себе, запирал дверь и выходил последним. Наконец, когда все вещи из чемодана Мозеса перебрались на кровать, став частью креста, все прекратилось. Каждый раз в комнате мы слышали стуки. В последнее наше посещение кто-то предложил оставить лист бумаги и карандаш на кровати. Когда мы в следующий раз вошли в комнату, на листке были инициалы трех друзей мистера Мозеса, уже покойных и нам не знакомых. Крест был совершенно симметричен, и в комнату, где он появился, никто не мог войти. Это событие ясно подтверждает могущество духов».
В 1882 году Мозес принял участие в создании Общества психических исследований, но покинул его, протестуя против нападок на Иглинтона. Он же был первым президентом Лондонского спиритического объединения, которое было основано в 1884 году, и занимал этот пост до самой своей смерти.
