Глава 16
Дальше дело было за малым. Выяснить адрес интересующей ее особы для Мариши не составило труда. Она ведь находилась не где-нибудь, а в полиции. Ну а полиции по роду деятельности положено знать, где и кто из граждан проживает, с кем проживает, а в некоторых случаях – и когда собирается перестать это делать. Так что адрес Мариша узнала, но потом возникла заминка. Как быть с малышами, оставленными на ее попечение Юлькой?
Попросить Милорадова, чтобы он оставил детей в отделении, у Мариши язык не повернулся. Да и вообще, если бы Юлька узнала о том, что кузина оставляла ее ненаглядных малышей под присмотром полицейских, Марише бы мало не показалось. Такого обращения со своими отпрысками Юлька бы точно не простила. Оставался единственный вариант – взять детей с собой.
– Наша прогулка продолжается. Вам ведь понравилось кататься с тетей Маришей?
Дети радостно закивали.
– Да!
– Тогда едем дальше.
– Теть, а смешной дядя снова сделает бух?
– Не знаю. Если будете хорошо себя вести, то возможно.
Дети пообещали, что будут паиньками. Очень уж им хотелось, чтобы приключение с неудачливым велосипедистом повторилось. Вот ведь дети, никогда не угадаешь, что делается у них в головенках. Мариша усадила детей на заднее сиденье, пристегнула и пристегнулась сама. Настроена она была решительно. Конечно, можно было бы поручить возвращение Михасика самому следователю, у того и возможностей больше, и ресурсов, и вообще, это его работа. Но Мариша опасалась, что чего-то недопоняла, недодумала, что снова попадет впросак и тогда уж следователь будет насмехаться над ней веки вечные.
– Съезжу посмотрю, что там и как. А дальше видно будет.
По дороге еще нужно было выполнить просьбу Валькирии – покормить щенка Мальчика. Открыв доверенными ей ключами дверь в квартиру, Мариша была атакована очаровательным сгустком любви и собачьей нежности. Щенок крутился у нее под ногами, вилял своим острым хвостиком и всячески демонстрировал свою привязанность к заглянувшей к нему симпатичной незнакомке.
Он становился Марише на ногу своими толстыми лапками, коротко тявкал, скулил и заглядывал в глаза. И если вначале Мариша намеревалась лишь покормить питомца, то теперь не могла удержаться, чтобы не присесть рядом с ним и не погладить малыша. Шерстка у щенка оказалась очень мягкой и пушистой, гладить его было одно удовольствие. Да еще и дети, увидев собачку, подняли дружный крик, умоляя тетю разрешить им взять этого чудесного песика.
– Ладно, что уж тут. Видно, придется его взять.
Дети сначала не поверили, что им доведется получить такое счастье, и совершенно ни за что ни про что. А потом вцепились в щенка так, что Мариша испугалась, как бы они его не разорвали на части. Пришлось отнять у них песика, который испуганным отнюдь не выглядел (что с него взять, дурачок маленький), и прочитать детям небольшую лекцию о том, как нужно вести себя с животными.
– Он как попугайчик, да? – уточнила девочка, прослушав краткий курс обращения с домашними животными. – Может умереть, если его ударить?
– Да. Он живой и поэтому может умереть. А если живое существо умирает, то его уже не починишь. Это вам не ваш ферби, которого можно отремонтировать в мастерской или заменить на нового.
Дети пообещали, что будут вести себя со щенком хорошо, не станут его дергать и тянуть. Тогда Мариша посадила его в переноску, которая нашлась в квартире Валькирии, и пошла к выходу. По дороге она не смогла отказать себе в невинном любопытстве и сунула нос в жилые комнаты. Одну из них Валькирия использовала в качестве спальни, другую в качестве мастерской. И тут, и там беспорядок царил просто фантастический. Мариша никогда не была особенно высокого мнения о себе как о домашней хозяйке. Но тут она невольно загордилась.
В мастерской в правом переднем углу стояла ярко-зеленая детская коляска. Коляска Михасика! Сыщица моментально ее узнала, и рука ее сама потянулась, чтобы забрать коляску с собой.
– Нечего ей тут делать. Сюда Михасик точно никогда не вернется.
Загрузив племянников, щенка и коляску в машину, Мариша вырулила на проезжую часть с максимальной осторожностью. Она и утром ехала очень медленно, а сейчас, напуганная аварией с участием велосипедиста, ехала и вовсе со скоростью черепахи. И все равно на подъезде к нужному адресу ей не удалось избежать новой аварии. На сей раз это была дама на инвалидной коляске. Какова была вероятность столкнуться с такой особой, Мариша сказать не бралась. Лично сама она до сих пор никогда такой диковинки ни на улицах города, ни во дворах не видела.
Дама была с ногой в гипсе, она везла ее, гордо выставив прямо перед собой. Коляска у нее была автоматическая, позволяющая двигаться без чьей-либо посторонней помощи. И вот на этой коляске дама своим гипсом и въехала прямехонько в дверь Маришиной машины. От удара даму по инерции выбросило вперед, припечатав к двери.
– О-о-о! – завопили малыши в полном восторге, когда на стекле внезапно возникла очередная перекошенная человеческая физиономия. – Монстр!
Кажется, Мариша била все рекорды по популярности у этих детей. Никогда еще мама или даже папа не показывали им таких занятных штук.
– Тетя Мариша, ты всегда была самой лучшей, самой веселой, самой умелой РАЗ-ВЛЕ-КА-ТЕЛЬ-НИ-ЦЕЙ!
В другой раз Мариша была бы горда полученным званием, но сейчас все ее силы ушли на объяснение с дамой, которую Марише лишь с большим трудом удалось отлепить от двери и усадить обратно в коляску.
– Моя рука! – вопила она. – О, моя рука!
– Что с ней?
– Она сломана!
– Мне кажется, вы слегка напутали. У вас нога в гипсе.
– И нога тоже. И рука! Какая же я несчастная. А все вы виноваты!
Этого Мариша не могла стерпеть:
– При чем здесь я?
– Вы в меня врезались!
– Минуточку, почему я? Это вы в меня врезались. Выезжали, не глядя по сторонам, а я ехала по своей дороге.
– Вы должны были меня видеть.
– Нет, не должна. Кусты мешали.
– Голову бы вытянули.
– Как ни крутите, а вы были на прилегающей дороге, а я на главной.
– Все равно! Виноваты вы! Вы на железе, я на инвалидной коляске, значит, вы и виноваты!
Сбежались любопытные, прибыла машина ДПС. И откуда только взялись? Разбирательство затянулось надолго, и еще неизвестно, чем бы оно закончилось, но неожиданно малышке-племяннице надоело сидеть без дела. Она отстегнула ремень безопасности, вылезла из машины и протопала к инспектору.
– Дядя, – подергала она его за брючину. – Эта тетя в нас сама врезалась! Бац! И личико в окошке!
И девочка скорчила рожицу, показывая, какое «личико» было у тети с гипсом.
И ткнув пальчиком в женщину, добавила:
– Это она виновата.
– Вот и ребенок говорит, – обрадовалась Мариша. – А устами младенца сами знаете кто глаголет.
Но дама была не лыком шита.
– Я? – завопила она. – Я виновата? Инспектор, да эта особа злостная нарушительница. Вы сами посмотрите, у нее и капот помят. И дети едут без специальных кресел! Разве это порядок?
И тут инспектор, который уже склонялся в пользу Мариши, снова встал на сторону ее противницы.
– Действительно, непорядок, – заметил он. – Что же это вы, девушка, нарушаете правила дорожного движения?
Мариша вздохнула и, взяв инспектора под руку, отвела его в сторонку.
– Понимаете, инспектор, я ведь только во дворе детей покатала, – увещевала она его. – Нигде скорость больше пятнадцати километров не превышала, сами посудите, зачем в таком случае кресла? А права у меня в порядке. И вообще, все документы в порядке. Взгляните сами.
Говоря это, она протянула свой паспорт, в который заблаговременно вложила голубенькую бумажку. Вообще-то надо было с самого начала так сделать, и чего она стала разговаривать с той ненормальной в гипсе? Проверив «документы» Мариши, инспектор сделался очень понимающим. Тон резко изменил и встал полностью на сторону Мариши.
– Серьезных повреждений машина не получила, дверь немного помята, но у вас ведь есть страховка?
Мариша заверила, что и страховка у нее тоже в порядке. Она немного боялась, что инспектор захочет и страховку тоже проверить, а денег у нее при себе больше не было. Но он оказался человеком совестливым и даже взял под козырек, когда Мариша с детьми тронулась дальше.
– Тетя Мариша, ты такая классная! С тобой так весело! Ты всегда устраиваешь такие штуки? А вот моя мама – никогда. Ты ее научи, ладно?
– Слушайте, ребятки, – встревожилась Мариша, – вам совсем не обязательно рассказывать все вашей маме.
– А папе?
– И папе тоже.
– А почему?
– Просто я хочу, чтобы это был наш с вами секрет. Ну, вроде как мы с вами в тайну играем, понимаете?
Девочка кивнула, а Маришу внезапно взяла досада. Целое утро мотается с этими детьми, вчера весь вечер с ними сидела, а выяснить, как и кого из них зовут, она не сумела. Честно говоря, где-то Юлька права. Мариша просто возмутительно наплевательски относится к своим обязанностям тети. Даже имена детей своей кузины не удосужилась запомнить. Как зовут девочку? Кажется, Анечка или все-таки Настя?
Но наконец они подъехали к нужному дому. Это был хороший добротный новый дом. Внутрь проезд был закрыт, туда могли попасть только машины жильцов дома или их гостей. Но Мариша не была ни первой, ни второй. Так что она оставила машину у ограды, а внутрь они с детьми попали вместе с каким-то мужчиной, который был так мил, что даже придержал для них железную калитку. Дети сразу же побежали к нарядной детской площадке, которую углядели издали. Мариша пыталась их остановить, но куда там. Маленькие непоседы даже не захотели ее слушать.
– Никуда с площадки не уходите! Будьте там.
– Ладно.
Внутренне содрогаясь при мысли, что было бы с Юлей, узнай она о том, что Мариша оставила ее детей одних, пусть даже и внутри охраняемого двора, сыщица направилась ко входу в дом. Она позвонила в интересующую ее квартиру, но безрезультатно. Позвонила еще и еще раз. Напрасно. Дома либо никого не было, либо Марише не хотели открывать. Тогда она стала звонить по домофону в соседние квартиры. Наконец ей ответили. Мариша изложила свою проблему: приехала, стоит, звонит, а хозяйка не открывает. То ли ее нет дома, то ли еще чего.
– А от меня вам чего нужно?
– Вы не видели сегодня свою соседку?
– Не видела и видеть не хочу! Дура!
И домофон отключился. Очень надеясь, что последнее восклицание относится не к ней, Мариша повернулась и пошла в сторону детской площадки. Внезапно сердце у нее радостно забилось. Ей показалось, что среди других детей на площадке она видит знакомую курточку Михасика.
Боясь снова ошибиться, Мариша сделала несколько шагов, подобравшись еще ближе. Теперь она была точно уверена – это в самом деле Михасик. Не просто какой-то мальчик, одетый в знакомую курточку, штанишки и шапочку, а именно Михасик. Его мордашка, его глаза, его движения и даже его плач.
Да, к сожалению, именно в этот момент Михасик горько плакал. Он стоял навытяжку перед женщиной, которая строго его отчитывала, как поняла Мариша, за посаженное на курточке пятно грязи. И навытяжку Михасик стоял вовсе не по собственной воле, а потому, что его жестко держала за воротник рука этой женщины. Слезы градом катились по лицу ребенка, но вырываться он не смел, боялся. А женщина все говорила и говорила какие-то очень холодные и колкие слова, которые явно больно ранили ребенка.
Мариша не знала, что и сказать. Такой наглости от преступницы она все-таки не ожидала. Все это время ребенок был с ней, а она делала вид, что понятия не имеет, где он. Страдала прилюдно от исчезновения ребенка. Целое представление устроила перед Маришей. И внезапно Маришу взяло зло. Это что же такое получается? Она носится савраской по городу вот уже сколько времени, ноги стерла по самое не балуй, а эта дрянь сидит тут на лавочке, потешается над ней и издевается заодно над несчастным малышом!
Тот факт, что преступница уже закончила распекать Михасика и теперь с серьезным и даже неприступным видом сидела на скамейке и читала какую-то книгу, Маришу не успокоил. Она мечтала о мести. Михасик, который был отпущен обратно к другим детям, как раз в этот момент упал и заплакал, ударился он прилично, кажется, ему и впрямь было здорово больно. Но строгая воспитательница не шелохнулась, она лишь глянула на него поверх книги, убедилась, что жизни ее подопечного ничего не угрожает, и вновь вернулась к своему чтению.
Воспитывает, догадалась Мариша. Дорвалась! Ей казалось, что она понимает образ мыслей похитительницы. Понимает, что ею двигало тогда и что движет сейчас. Наташа – та слишком баловала ребенка, а эта, видать, решила возместить за один раз всю недополученную Михасиком за годы его жизни строгость. Может быть, где-то она была и права, но Марише казалось, что осиротевший и потерянный мальчик заслуживает большего сочувствия, даже если его слезы сейчас и не вызваны серьезной причиной. Но все равно при виде Михасика, маленького и ставшего вдруг таким жалким, растерявшего всю былую самоуверенность и даже местами наглость, сердце у Мариши в груди так и обливалось кровью.
А этой, на скамеечке и с книгой, ей все равно!
– Как же мне ее проучить? А! Кажется, знаю!
Улучив момент, когда ее племянники отбегут в ее сторону, Мариша показалась из-за кустов и помахала рукой девочке.
– Эй… Как тебя там… Деточка, подойти ко мне.
На ее счастье ребенок послушался.
– Что, тетя Мариша?
– Ты видишь вон того мальчика?
– Кудрявенького?
– Да. В синей курточке.
– Вижу.
– А ты можешь привести его сюда?
– А надо?
– Хочу его тоже на машине покатать.
– А площадка?
– Потом поиграем еще. Ну, беги, приведи его ко мне. Только смотри, чтобы его мама ничего не заметила.
Но девочка не торопилась выполнять ее просьбу:
– А если он не захочет?
– Скажи, что у тебя есть щенок. Тогда точно захочет.
Но девочка продолжала стоять.
– Ну что тебе еще?
– Тетя Мариша, а разве можно чужих детей без спросу брать?
– Да мы немножко совсем. Ты же добрая девочка и хочешь, чтобы такой симпатичный мальчик покатался с нами и посмотрел на нашего щенка.
Девочка немного подумала и решила, что если их веселая тетя устроит на своей машине еще какой-нибудь розыгрыш, то это будет стоить площадки, на которой она уже наигралась. Она пошла к Михасику, о чем-то с ним поговорила, должно быть, в ярких красках описала предстоящее удовольствие, потому что тот согласился. Прихватив по дороге младшего, все трое явились к Марише.
– Михасик, привет!
– Пливет!
Никакой особенной радости при виде Мариши этот ребенок не выказал. Однако по голове себя погладить позволил.
– Хочешь, я отвезу тебя домой?
Вот теперь Михасик оживился.
– А можешь? – недоверчиво спросил он у Мариши.
– Могу. Пойдем с нами.
Михасик тут же сунул ей свою руку, второй рукой Мариша взяла ладошку младшего племянника, девочка взяла полюбившегося ей Михасика, и все четверо они покинули двор. Никто их не остановил, не окликнул. Женщина, которой полагалось наблюдать за Михасиком, даже не оторвала взгляда от своей умной и ученой книги. Сердце, которое должно было ей подсказать, что с ребенком не все в порядке, молчало. То, что ребенка вульгарно крадут прямо у нее из-под носа, не заставило эту женщину оторвать глаза от страницы.
Дома Мариша первым делом отправила всех троих в ванную – мыться, чиститься и приводить себя в порядок. Щенок оставался вместе с Маришей. На обратном пути все трое малышей стали канючить, что хотят есть. Щенок тоже поскуливал, явно требуя себе обед. И, едва ступив в родные пенаты, Мариша скорей помчалась на кухню, чтобы проверить арсенал имеющихся у нее продуктов. Он оказался не то чтобы мал, но и не так велик. Марише смутно вспоминалось, что Юлька ей вещала о том, что не дает своим детям ничего копченого или колбасного. Еду готовит исключительно на пару или отваривает.
– Продукты только фермерские или с рынка. Так экологичнее.
Но у Мариши просто не было выбора. Дети хотели есть немедленно и ждать котлеток на пару просто не могли. Мариша быстро отварила шесть сосисок, вскрыла банку консервированного зеленого горошка. А потом достала пригоршню помидорок-черри, которые ее мама выращивала у себя на даче и которые должны были придать детской трапезе оттенок той самой экологичности, на которой была так повернута Юля.
Ну и трескали же ребята эти сосиски с горошком и помидорками! Любо-дорого было посмотреть. Особенно налегал Михасик. Он-то привык к такой еде, потому что Наташа хоть и пыталась приучить его к правильной пище, но Михасик рано распробовал вкус колбасы и с тех пор не хотел ничего слышать ни о каком натуральном мясе. Только в копченом виде или, в крайнем случае, жареная курица. Из овощей он признавал жареную картошку, горошек и свежие помидоры с огурцами. Все прочие полезные продукты относились им к разряду «бэ-э-э»!
Щенок по кличке Мальчик от сосиски тоже не отказался. Кокочка сосиски любил всегда. Так что эти двое соперничали с Михасиком по скорости поглощения обеда. А вот Муся была строгой вегетарианкой, она удовольствовалась сухим кормом и кусочком помидорки.
Михасик первый протянул свою очищенную тарелку.
– Ты так хорошо кушаешь, голодный, да?
Михасик лишь головой кивнул. Он съел целых три сосиски, и вид у него был довольный. Но, поев, он вспомнил о главном.
– Хочу к маме.
– А к папе?
– Хочу!
– Пойдем к нему чуть позже. А сейчас ты поиграй с этими ребятами и щенком.
Но дети, утомленные прогулкой и разморенные обильной едой, не хотели играть. И щенок не хотел. И когда Мариша заглянула в их комнату спустя четверть часа, то застала всех троих спящими в обнимку с Мальчиком прямо на ковре. Все они спали в разных позах, как застиг их сон. Мариша осторожно, стараясь не потревожить, перенесла и уложила их рядком на большой тахте, укрыла сверху мягким пледом и решила, что так будет лучше, чем сейчас их будить, переодевать в пижамки, да еще и на горшки сажать. Кажется, вернувшись домой, все трое пообщались с горшками, наверное, хватит с них.
Мариша чувствовала какое-то удивительное умиротворение на душе. Она выполнила свой долг. Михасик останется с отцом. Мариша знала, что скажет похитительнице, если та придет требовать вернуть ей назад Михасика. Она знала также и то, что свою тетю Михасик отныне если и будет видеть, то исключительно по большим праздникам. И его общение с этой особой должно сократиться до нейтральной вежливости с обеих сторон.
– Потому что, если Наташка могла сделать из него избалованного эгоиста – милого, но сравнительно безвредного, то Рита своими драконовскими методами воспитания способна вырастить из мальчика настоящее чудовище.
Марише казалось, что и душа Наташи тоже успокоилась. Во всяком случае, нервная дрожь, терзавшая Маришу с момента появления «няни» и с каждым днем становившаяся все сильней, теперь ее отпустила. Но не насовсем. Прислушавшись к себе более чутко, Мариша поняла, что нет, не ушло, все еще тут. Просто слегка отпустило на время, а теперь опять начинает нарастать в душе эта противная, какая-то холодная и липкая тревога.
– Она придет, – пробормотала Мариша себе под нос. – Она совсем не глупа, и она придет. Люди видели, как мы уходили. Наверняка и камеры нас засняли. Она поймет, у кого ей надо искать ребенка.
И Мариша с тревогой взглянула на Михасика. Мирно спящий малыш казался таким беззащитным. Да и лежащие рядом с ним детки тоже. А ведь скоро должна была пожаловать она. А Мариша дома одна… с детьми… Без всякой поддержки.
– Хоть бы уж Юлька с Колей скорей бы возвращались!
И вот они пришли. В дверь раздался долгожданный звонок. И Мариша кинулась открывать.
– Слава богу! – воскликнула она, когда родственники вошли в дверь.
– А ты чего такая взбудораженная?
– Долго объяснять. Главное, не уходите никуда, ладно? Побудьте с детьми.
– Теперь наш черед, – заверил ее Коля. – Спасибо тебе.
Знал бы он, за что благодарит! Вот Юля, та умничка, стоит и рта не раскрывает. Чует, видать, сердце материнское неладное.
И, стараясь говорить как можно небрежнее, Мариша произнесла:
– Да, кстати, должна вам сказать, что у нас их теперь трое.
– А было четверо, – притормозила Юля. – Куда один делся?
– Наоборот, прибавился. Я имела в виду, что у нас теперь трое малышей.
Говоря это, Мариша невольно вспомнила про своих собственных детей и взглянула на часы. Пора бы уж Светке вернуться домой, мелькнула у нее тревожная мысль. Дочь заканчивала учебу раньше Лешки. Сын явится домой не раньше, чем еще через час.
– Третий ребенок – это соседский.
– Тот, что пропал?
– Да. А откуда ты знаешь?
– Соседи рассказали. Постой, а ты что же, его нашла?
Юлька не могла сдержать своего восхищения:
– Мариша! Скажи, ты все время занималась его поисками?
– Ну да.
– Ты гениальна! Просто молодец! Какая замечательная у меня сестра. А я-то на тебя обижалась, что ты все время где-то отсутствуешь. Прости меня!
– Да ладно, что уж там. Ты меня тоже прости.
– За что?
Мариша хотела рассказать про то, что не помнит имен Юлькиных детей, но решила, что это будет слишком.
– За то, что брала твоих детей сегодня с собой на дело.
– Ребята участвовали в расследовании? И как? Им понравилось?
– Даже слишком. Это они помогли мне подманить Михасика.
– То есть как это подманить? – заинтересовался и Коля.
Мариша поведала все без утайки о сегодняшних приключениях. Умолчала лишь о велосипедисте и склочной даме с гипсовой ногой. Но, невзирая на это, глаза у Юльки становились все больше и больше. А Коля начал как-то странно крякать, совсем как следователь Милорадов, когда видел Маришу.
– Мариша! – ахнула Юлька наконец. – Ты что… Украла этого ребенка?
– Почему украла? Вернула его отцу. То есть собираюсь вернуть.
– Все равно, перед законом ты его украла. Немедленно позвони следователю. Или кто там у тебя из полиции в координаторах?
– Да, ты права. Сейчас я позвоню Милорадову.
Но Мариша не успела. Вернулся Лешка.
– Ты чего так рано? – удивилась Мариша.
– В смысле? Наоборот, нас еще на классный час задержали. Ох, устал!
Лешка скинул с себя пудовый рюкзак, он принципиально таскал с собой все учебники, пособия и рабочие тетради, так что рюкзак у него был неподъемный. Пол содрогнулся, и подвески на люстре зазвенели, когда Лешка скидывал с себя свою ношу.
– Погоди, но еще только два часа.
– Какие два? Ты чего, мать? Сейчас уже почти четыре.
– Но часы…
– Часы стоят. Я тебе еще вчера хотел об этом сказать, но у тебя то одно, то другое…
– Погоди, – перебила сына Мариша. – Но если сейчас так много времени, то где же тогда Светка?
– Не знаю. Позвони ей.
Мариша начала искать свой телефон. Отчего-то ей внезапно стало совсем худо. Вернулась та самая холодная липкость, только на сей раз она стала такой холодной, что доставляла настоящую боль. Телефон дочери молчал. И Мариша почувствовала, как ей стало нечем дышать. Она звонила снова и снова. Но ничего не менялось. А затем позвонили ей. Мариша думала, что это дочь, но, увы, номер был незнаком.
Но все же она ответила:
– Да, алло.
– Это Рита, – произнес знакомый холодноватый голос. – Я все знаю, Михасик у тебя.
Внутри у Мариши все заледенело. В ушах зазвучали слова Юльки о том, что она похитила чужого ребенка. Она и сама не лучше Риты. И все же что-то не позволяло Марише дать слабину. Поведение Риты казалось ей очень странным. И она спросила:
– Зачем ты это сделала?
– Что?
– Украла Михасика.
– Я всего лишь взяла своего племянника у той сумасшедшей, которой его доверила такая же полоумная мать. Ты ее видела?
– Да.
– А ты бы на моем месте поступила иначе?
– Конечно, из Валькирии воспитатель никакой, – была вынуждена согласиться Мариша.
– А я способна обеспечить ребенку все самое лучшее.
Вот в этом-то и была вся проблема. Мариша замялась, не зная, как ей лучше подобрать слова. Она чувствовала, что разговор им с Ритой предстоит непростой. И мысленно взмолилась, чтобы ей удалось объяснить женщине ее ошибку. К сожалению, Мариша знала такую породу твердых пятерочниц, которые всегда и все знают, которые уверены в собственной непоколебимой и неизменной правоте просто потому, что они – это они! За другими такие люди право на ошибку признают, за собой – никогда. И потому что-либо доказывать им – дело сложное и не всегда выполнимое.
