Глава 20. Лесной склеп

Алексей гнал лошадей всю ночь. Он хотел уйти подальше от Айльтранда. Да, сейчас д'айдрэ не до погони, но едва ли они оставят в покое беглецов. Нельзя терять время. А его у великого герцога было непозволительно мало. Из Кайдлтхэ сейчас всадник никакой. Она не могла даже толком управлять лошадью. Благо хоть не вываливалась из седла. Приходилось идти лёгкой рысью, не переходя на галоп.

В душе не унимался страх. Разум отказывался верить в счастливое спасение. Против той слабой веры выступало и неведение. Следопыт не знал, где находится, в Моридоре или иной стране. Его поверхностные знания географии Дэорума не позволяли даже примерно судить о том, что попадётся на пути – очередная крепость д'айдрэ, конный патруль, незнакомый город или крестьянский хутор. Все предположения становились напрасными и бесполезными. Он не мог наверняка определить стороны света, а говорить об ином и вовсе не приходилось.

Кровь долбила череп, грохот сердца заглушал стук копыт. Призрачный свет Кровавого глаза едва освещал землю, укрытую саваном ночи. Преследователи мерещились за каждым кустом. Мимо неслись перелески и одиночные деревья. Они походили на чудовищ, на враждебные и пугающие сгустки тьмы. Всадники шли в неизвестность, не разбирая дороги, одолевали возделанные поля и заросли трав. Тракта, вытоптанного тысячами ног и колёс, в такой темени не разобрать. Вперёд, вперёд, навстречу судьбе, подальше от ненавистной крепости.

Пару раз пришлось переправляться через мелкие речушки с пологими берегами. Лошади окатывали всадников брызгами с головы до пят. И та ночная влага бодрила, приводила в себя, гасила жар скачки и ночные страхи.

Голубое сияние давно исчезло за горизонтом. Стало быть, они далеко ушли от форта. Но расслабляться рано. Всюду подстерегает опасность, дикий зверь или лихой человек.

Несколько раз великий герцог видел редкие огни деревень или далёких городов, но старался обходить их десятой дорогой, избегая нежелательных встреч и возможной угрозы.

Ночь, густая и вязкая, поглотила не только звуки, но и время. Беглец совершенно забыл о нём, не мог сказать наверняка, сколько часов провёл в седле. И только серая полоса у горизонта вселила в сердце тихую радость. Рассвет близок. Да и с выбором направления не ошибся. Там, на востоке, спасительный Тамарвалд. Но как далеко до него? Возможно, путь займёт не один день по незнакомой и враждебной стране. Думая об этом, Алексей представлял себя разведчиком в тылу врага.

Утомленный скачкой, он решил найти укромное убежище. Не помешает поесть и перевести дух. Но прежде следует поговорить с Кайдлтхэ. Она молчит и ведёт себя необычно. Конечно, в том нет ничего удивительного, но душевное состояние девушки беспокоило следопыта, рождало тревогу и болью отзывалось в сердце.

Звёзды медленно умирали, растворялись в серости утра. Кровавый глаз померк, подёрнулся пеплом, словно головешка в потухшем костре. Мир воскресал, просыпались птицы, оглашали окрестности радостным щебетанием. Новый день дарил надежду. Восторг, свежесть и обновление заставляли забывать горести прошлого. Печали и бедствия шли прочь. Впереди только свет и скорое счастье. Но, увы, реальность слишком часто перечёркивает наши ожидания. Да только Алексей старался об этом не вспоминать, он присматривал место для отдыха.

Восток окрасился алым. Солнце вот-вот взойдёт. Небо сделалось пронзительно голубым. Всадники вышли на берег реки, достаточно широкой, чтобы не лезть бездумно в воду. Великий герцог повернул на юг. Вскоре среди зарослей сосен, ив и камыша показалась песчаная полоска пляжа. Пожалуй, здесь и следовало разбить бивуак.

Следопыт спешился, помог Кайдлтхэ слезть с коня. Девушка по-прежнему молчала, двигалась всё так же механически, словно она не живая д'айдрэ из плоти и крови, а мёртвая кукла. Потом и вовсе замерла как вкопанная, лишённая воли, тупо пялясь в пустоту и ожидая очередного приказа. Взгляд её оставался пустым, неосмысленным, а глаза водянистыми, бесцветными и блёклыми. Это вызывало смятение в душе великого герцога. Попаданец не знал, как поступить, с чего начать. Но прежде отдых.

Алексей снял седельную сумку, мешок с доспехами и оружием, напоил животных, привязал к дереву. Лошади, предоставленные сами себе, стали щипать мур, отмахиваясь хвостами от надоедливых насекомых. Мечом копарь накосил травы, сделал некое подобие постели.

– Кай, надо немного отдохнуть. Ложись, поспи.

Серокожая не ответила, продолжая стоять столбом. Тогда следопыт взял её за руку и заставил лечь. Кайдлтхе уяснила, что от неё требуют, и не сопротивлялась, всё воспринимая как должное, свернулась калачиком и быстро уснула.

Невольно комок подступил к горлу. Д'айдрэ и впрямь повредилась рассудком, не выдержала издевательств ардаров. Следопыт растерялся. Как вернуть её к жизни? Вновь взывать к Аакхабиту? Да, он готов продать душу чёрту, лишь бы помогло. Кай беспомощна, как ребёнок. Если раньше Алексей во всём полагался на неё, то ныне он лишился защиты и опоры, оказался один на один с враждебным миром, где каждый норовит отправить его к праотцам. И теперь он отвечает не только за себя, но и за Кайдлтхэ. От этой скорбной мысли заныло в груди. Но не время хныкать. Всё же он мужчина, воин, а не безвольная тряпка и не слизняк. Он в непомерном долгу перед Кайдлтхэ, потому что не смог её спасти от поругания. И теперь пришло время возвращать этот долг…

Солнце поднялось высоко и светило прямо в лицо. Следопыт проснулся. Сам не заметил, как задремал. Встал, продрал глаза и пошёл к реке умыться. Вода освежила, привела в чувство, рассеяла остатки сна. Лёгкий ветерок порхал в зарослях камыша, шумел в кронах сосен, нашёптывал о чём-то своём. Вокруг ни души. Всюду покой и естественный ход бытия, как и тысячи лет назад.

Великий герцог бросил взгляд на Кайдлтхэ. Она по-прежнему беззаботно спала. Копарь подошёл поближе и невольно залюбовался девушкой. Но жёлто-синие следы от побоев, коричневые струпья на лбу вмиг развеяли иллюзию близкого счастья. И всё-таки жизнь продолжалась. Хотелось есть. Да и Кайдлтхэ следовало накормить. Алексей обшарил седельную сумку. Ни сухарей, ни куска солонины. Нашлась только фляга в кожаном чехле да пара стеклянных пузырьков с неизвестными мазями. Где же разжиться съестным? Попаданец недолго ломал голову, взял меч и вновь отправился к реке. Когда умывался, он видел в воде пару крупных рыбин. Возможно, из этой безумной затеи и выйдет толк. Да только всё оказалось не таким простым, как представлялось. Обитатели водоёма попались не глупые. Алексей менял места засады, высматривал добычу из зарослей камыша, но всё зря. После десятой попытки удалось ранить зазевавшуюся рыбину. Стараясь не упустить улов, следопыт бросил меч, принялся хватать добычу, а та ускользала, пыталась уйти на глубину. И всё же он победил и выбросил скорый завтрак на песчаный берег. Потом долго искал оружие на дне. Остальное оказалось делом техники. Ударил тариалдовыми лезвиями друг о друга, высек сноп искр, поджёг сухую траву, подкинул в костёр хвою и ветви.

Кулинарными способностями великий герцог не блистал, сделал всё, как мог. Кое-как почистил рыбину, отрубил ей голову, выпотрошил, нанизал на палку. Вскоре ноздри уловили волнующий аромат. Стало быть, вышло сносно. С голодухи и так сойдёт.

Алексей покончил с приготовлением завтрака и разбудил Кайдлтхэ. Девушка вздрогнула, испуганно посмотрела на мужчину, но вскоре, оглядевшись по сторонам, успокоилась и встала.

– Кай, пора завтракать, – проговорил следопыт. – Я тут на скорую руку приготовил… – Он протянул кусок спутнице.

Она с недоверием посмотрела на копаря, будто решила, что еду могут отнять, и всё же приняла подношение.

– Не бойся, ешь, – произнёс как можно ласковее великий герцог и вспомнил Кровавого Топора. Если ему удалось превратить в покорное животное гордую д'айдрэ, то… Нет, лучше о том даже не думать.

Кайдлтхэ, поначалу оробев, жадно, позабыв о приличиях, накинулась на рыбу, словно не ела несколько дней. Наверняка так оно и было. Её глаза не могли лгать.

Покончив с едой, серокожая облизала пальцы. Она боялась голода, как побоев и прочих издевательств, ведь голод низводит человека до уровня скота, унижает и убивает. Д'айдрэ вопросительно посмотрела на Алексея, но он промолчал, не зная, что сказать. Не услышав от великого герцога никаких запретов или приказов, Кайдлтхэ неожиданно встала, отошла на пару метров, села на корточки, задрала подол рубища, и… горячая струя, шумно пенясь, ударила в прибрежный песок.

Следопыт в первую секунду онемел, а во вторую едва не заплакал. Он понял, рыжебородый мерзавец приучил Кайдлтхэ справлять нужду только после еды. В иное время любые попытки непослушания жестоко наказывались. Так за долгие дни измывательств и воздействия осквернителя душ выработался рефлекс. Как теперь растопить лёд страха, как вернуть разум? От осознания собственного бессилия опять комок застрял в горле, навернулись слёзы.

– Прошу тебя, Кай, не надо так… Рыжего больше нет, ты свободна… – Великий герцог в смущении отвернулся. Да и не хотел он, чтобы д'айдрэ видела влажный блеск его глаз.

На этот раз Кайдлтхэ поняла, что от неё хотят, встала, одёрнула импровизированную юбку, подошла к Алексею, села рядом и заглянула в глаза спутнику. Следопыту сделалось не по себе. Мурашки побежали по спине. На него смотрела вовсе не Кайдлтхэ, а её душа, израненная и истерзанная.

Парень не мог сидеть праздно. Первым делом он решил снять железо с пленницы пиратов. Под руками оказался только меч, и великий герцог принялся аккуратно и нежно колдовать над путами, стараясь не поранить девушку и самому не порезаться. Ардарские кузнецы довольствовались простыми механизмами, замки вскоре поддались. Потом, не без предосторожностей, снял ошейник. Д'айдрэ покорно терпела и не шевелилась. Наверняка она понимала – ей не желают зла.

Железо и проклятый кристалл Алексей в сердцах забросил в реку. Всё бы хорошо, да только сам он оставался закованным. Ноги кое-как освободил, а с руками самому справиться не под силу. Оковы хотя и позволяли ехать верхом, но вид придавали отнюдь не респектабельный. Да и одежду следовало сменить, а в таких браслетах этого не сделать.

– Кай, помоги. – Алексей протянул меч д'айдрэ.

Она долго соображала, что надо делать, но, уяснив, одним ловким движением вскрыла незатейливый замок. После вернула меч и вопросительно посмотрела на следопыта.

– Ты что-то хочешь? – спросил Алексей. – Только скажи, ну, давай!

Кайдлтхэ молчала. Глаза её сделались влажными. Она силилась ответить, но не могла. Вместо слов едва заметно улыбнулась, и следопыт счёл это хорошим знаком. Не обращая внимания на мужчину, девушка сбросила с себя тюремную одежду и зашагала к воде. Копарь понял, она хотела искупаться, избавиться от грязи прошлого, от дурных воспоминаний. Невольно попаданец залюбовался подругой. Ему показалось, что всё в ней было как-то слишком. Слишком длинные ноги, слишком широкие бёдра, слишком тонкая талия, слишком большая грудь, и нос представлялся слишком крупным. Но те черты, которые могли иному рафинированному эстету показаться гипертрофированными, вовсе не портили её, наоборот, говорили о совершенстве, придавали особый шарм, а природная грация и отточенность движений роднили с кошачьим хищником, полнились великой внутренней силой. Алексей вновь ощутил едва уловимую связь с душой Кайдлтхэ. Она избавилась от кристалла и стала медленно оживать. Скоро её разум проснётся, и прежняя Кай вернётся. Прежняя ли? Предательское сомнение неприятно кольнуло сердце. Нет, не прежняя, новая, но не менее прекрасная.

– Эх, раз пошла такая пьянка, то и я окунусь. – Копарь разделся догола и с разбегу кинулся в воду. Река приняла разгоряченное тело, и следопыта как током ударило. Дыхание остановилось от холода, но великий герцог бросился вплавь и вскоре свыкся с забытым ощущением.

Вода подарила острое чувство свежести и чистоты. Но время шло неумолимо, солнце перевалило за полдень, и пора вновь отправляться в путь. Кайдлтхэ уж давно выбралась на берег и возилась с доспехами. Она медленно превращалась в привычную Кай, но только немую и с пустым взглядом выцветших глаз. И в её глазах читалась неизъяснимая мука, тоска и укор.

Не забыв о предосторожностях, великий герцог сжёг тюремные робы, после чего засыпал кострище песком. Проверил седельную сумку. К сожалению, ничего нового там не нашлось. Два пузырька с мазями, фляга с водой да кошель с монетами. Их оказалось ровно двенадцать – пара золотых и десять серебряных. И монеты вовсе не тамарвалдской чеканки. В любом случае на первое время хватит, а дальше будет видно. С этими мыслями Алексей сел в седло, ударил пятками бока лошади и лёгкой рысью двинулся на юг. Кайдлтхэ не отставала, но верховая езда давалась ей нелегко.

Всадники шли пойменным лугом. Мимо проплывали перелески, заросли ельника и ивы, густые дубравы, одинокие осины и тополя. Несколько раз попадались маленькие озёра с заросшими камышом берегами. Небольшие болотца приходилось обходить, оттого путь выходил долгим и извилистым. Вскоре на надпойменной террасе Алексей увидел желтеющее поле. Великий герцог насторожился. Наверняка поблизости находилось жильё. Кого там ждать? Д'айдрэ?

Конники перешли на шаг. Среди травы появилась едва заметная тропинка. Кто её протоптал? Домашний скот, дикие звери или разъезд изначальных? Сердце охватило неприятное возбуждение. Попаданец подумал о возможной схватке и путях отступления. Но вскоре сомнения и страхи развеялись. Посреди поймы показалась высокая песчаная дюна. На ней стоял рубленый дом, несколько сараев да хлев. Ветер доносил до ушей мычание, кудахтанье и отдельные непонятные слова. Едва ли первородные поселятся в крестьянской избе. Но вдруг в сельской глуши решил пустить корни какой-нибудь серокожий отшельник? Алексей спешился за ближайшим кустом, попросил Кайдлтхэ обождать и не высовываться, а сам, пригибаясь, отправился на разведку.

К счастью беглеца, на хуторе жили не д'айдрэ, а обыкновенные крестьяне, мало чем отличавшиеся от тамарвалдцев. Но их язык следопыт понимал с трудом, через слово. После некоторых наблюдений стало ясно: здесь обитает хозяин средних лет с многодетной семьёй. Тревога отлегла от сердца. Со спокойной душой можно возвращаться. Следовало непременно расспросить хуторянина. Копарь не стал мешкать и вскоре уже подъезжал к дюне. Завидев всадников, женщины схватили малых детей и спрятались в избе, а поселянин с сыновьями вооружился на всякий случай вилами, топорами да косами и занял оборону у плетня. Алексей намеренно перешёл на шаг, всем своим видом выказывая миролюбие и отсутствие злых намерений.

– Доброго дня, хозяин, – выкрикнул великий герцог издали, дёрнул поводья и остановился.

Крестьянин, бородатый мужик в соломенной шляпе, холщовой рубахе, свободных штанах, кожаных сапогах и с топором в руке, неразборчиво буркнул в ответ, дескать, в гости никого не звал, а потому всякому лихому человеку следует проваливать, да поскорее. И всё же следопыту удалось найти взаимопонимание. Мужик успокоился, опустил топор, а потом и вовсе положил оружие на землю.

Переговоры шли непросто. Виной тому стал малопонятный язык местных хлебопашцев. По-тамарвалдски здесь не говорили, а иными наречиями Алексей не владел. Приходилось по большей части объясняться знаками, на пальцах. Но вид серебряной монеты, извлечённой из кошеля, многое изменил. Вскоре путник узнал, что если ехать на юг, то можно выбраться на тракт. Потом следует свернуть на восток. Там, за рекой, большая деревня, а в двух днях пути от неё есть город. И город тот находится недалеко от границы Тамарвалда. Здешние земли относятся к королевству Л'ийтва, а вовсе не к Моридору. Кроме того, удалось купить краюху ржаного хлеба, головку сыра, с десяток картофелин и немного соли. Обе стороны оказались довольны сделкой. Селянин обрадовался серебру, как ребёнок, а великий герцог обрёл уверенность в том, что не помрёт с голоду и накормит Кайдлтхэ. Вне всяких сомнений, он переплатил, но маленький урок географии стоил того.

Вскоре всадники и впрямь вышли на дорогу, широкую, вытоптанную множеством ног и копыт, но совершенно пустую. Где путники, лошади, повозки? Эта пустота насторожила Алексея. Дорога вела к городу мимо большой деревни, а вокруг ни души. Что-то здесь не складывалось.

Следопыт быстро одолел изрядно изношенный деревянный мост. За рекой, на двух холмах, и впрямь показалась деревня в несколько десятков дворов, разбросанных там и сям без всякого плана. Останавливаться здесь копарь не решился. Мало ли что может случиться в незнакомом краю! Лучше поскорее добраться до города и затеряться в лабиринте узких улочек.

На лугу, у подножия одного из холмов, мальцы пасли деревенский скот. Алексей остановился и расспросил пастухов. Мальчишки, хотя и боялись чужаков, отличались от взрослых куда большей открытостью и прямотой. Их сердца, не познавшие в полной мере страх и ненависть, не превратились в куски льда. Дети, перебивая друг друга, рассказали, что, следуя этой дорогой, светлые господа непременно к завтрашнему вечеру попадут в город. Но лучше туда не соваться, потому как вчера здесь прошла большая колонна солдат, а от них ничего хорошего ждать не следует. Мало того что объели деревенских и не заплатили, так ещё украли несколько коров. И солдаты эти вовсе не на службе короля, а наёмники, сброд со всех окрестных земель.

Такие откровения не могли не озадачить. Похоже, гильдии удалось собрать кое-какие силы для удара по западной границе Тамарвалда. Возможно, город придётся обойти стороной.

Алексей поблагодарил мальчуганов и продолжил путь. Дело шло к вечеру, следовало подумать о ночлеге и ужине. Следопыт с сожалением вспомнил о деревне. Но всё же он не хотел испытывать судьбу. Там слишком много любопытных глаз. Кто-нибудь обязательно донесёт о пришельцах местному начальству. Народ нынче напуган слухами о войне, наёмниках и мародёрах, каждый новый человек воспринимался как возможный враг. А о д'айдрэ и говорить не стоит. Поэтому великий герцог твёрдо решил избегать лишних встреч. По крайней мере, первое время.

В конце дня взгляд путника остановился на лесистом холме у реки. Копарь свернул в сторону у моста и решил схорониться на опушке. Прошёл со спутницей около километра, встал и спешился. Пора дать отдых лошадям. Да и Кайдлтхэ смотрела на него с немой мольбой. Она слишком устала, езда в седле её окончательно вымотала. Бедняжка едва переставляла ноги. Алексей невольно припомнил своё путешествие на Могильную заставу.

Следопыт задумал отправиться на разведку, осмотреть окрестности и собрать хворост для костра. Пробираясь сквозь подлесок, чертыхаясь, зацепился за корягу, упал и… провалился под землю. Всё произошло столь стремительно, что он не успел даже толком сообразить или испугаться. Потирая ушибленную руку, огляделся. Вокруг – тщательно обработанные камни. Над головой свод. Он угодил в подземный ход. Но куда он ведёт? Камни были старательно подогнаны друг к другу. Между ними не просунуть и лезвие ножа. Но даже при такой подгонке дождевые и талые воды проникали в катакомбы, оставляя на стене известковые потёки. В глубине сгущалась чернота, а конца хода Алексей не видел. Он побоялся спуститься вниз. Вылез наружу, наскоро разжёг костёр и продолжил исследование с горящей палкой.

В душе великого герцога вспыхнул поисковый азарт. Всё же он – чёрный следопыт, пусть и в прошлой жизни. А какой чёрный следопыт пройдёт мимо такой необычной находки? Подгоняемый смутным предчувствием, пробрался вниз. Пламя вскоре потухло, но красные угли испускали слабый свет. Интуиция копаря не обманула. Ступени привели в могильную камеру. В просторном сводчатом склепе на каменных лежанках Алексей едва разглядел два скелета. Тысячи лет назад здесь нашли последний приют знатный воин и его жена. Рядом с мужским костяком, усеянным позеленевшими панцирными пластинами, лежали бронзовый меч и кучка наконечников стрел. У второго скелета Алексей нашёл россыпь бус из стекловидной пасты да пару бронзовых браслетов из толстого прута. На ум пришли рассказы Кайдлтхэ о древней цивилизации Айлдамаро. Но как-то не вязался малочисленный и аскетический инвентарь погребённых с образом изнеженных и пресыщенных жизнью айлдамарцев. Кто знает, возможно, ему, чёрному следопыту из иных времён, удалось обнаружить следы культуры более древней? Но что делать с этим открытием? Какой от него прок? Едва ли кто в Дэоруме интересуется археологическими изысканиями. Найди что-нибудь подобное у себя дома, Алексей был бы на седьмом небе от счастья! Такие находки делаются раз в жизни! Но здесь они совершенно бесполезны, оттого приносят не радость, а мутное разочарование.

И всё же хотелось извлечь хоть какую-то пользу из неожиданного обретения. Почему бы не устроить в склепе ночлег? Покойникам всё равно, а живому человеку – надёжное убежище.

Великий герцог накосил мечом травы, нарубил мелких веток, устроил постель. Коней привязал рядом с провалом. Состряпал скромный ужин. Обошлись хлебом, сыром и водой. Помог Кайдлтхэ спуститься и уложил её спать. В дромосе развёл костёр. Огонь здесь горел хорошо, кислорода хватало. Наверняка со стороны картина выглядела зловеще. Из-под земли вырывались красные всполохи, плясали по чёрным стволам вековых деревьев. Окажись в лесных дебрях какой-нибудь запоздалый путник, наверняка помер бы с перепугу.

Радость находки вскоре угасла, а усталость валила с ног. Беглец, утомлённый дневным переходом, лёг рядом с Кайдлтхэ и двумя мертвецами, позабыл обо всём на свете и заснул в мгновение ока.