Глава 14. Яр Кровавый Топор
Вечный сумрак опустился на землю. До ушей долетали отдельные, глухие, не связанные между собой звуки. Голова кружилась, и Алексею казалось, он вот-вот свалится с седла. Силы покинули следопыта. Он стал падать и не противился этому, наплевал на собственную судьбу, просто плыл по течению, время от времени теряя сознание. Явь переплеталась с галлюцинациями, и попаданец не мог сказать наверняка, это реальность или порождение отравленного разума.
Чьи-то сильные руки подхватили великого герцога. Тёмные фигуры, почти тени, куда-то поволокли обмякшее тело. Промелькнуло лицо Кайдлтхэ, смазалось, растаяло во тьме. Яркая вспышка. Дорогу озарил горящий факел. Или лучина? Запах дерева и очага. Мягкие шкуры вокруг. Бревенчатый потолок вот-вот рухнет и задавит насмерть. Не убежать, не спастись. Мысли, как тяжёлые и огромные камни, едва шевелились, отзывались болью в каждом мускуле, ворочались со скрежетом. Теперь нет ни рук, ни ног. Исчезла всякая опора. Нет, он уже не летит в пропасть, сжимается в ничтожную точку и умирает…
Кайдлтхэ кое-как держалась на ногах, но всё же распорядилась закопать трупы и разделать убитую лошадь. Крестьяне, огорошенные последними новостями, выполнили всё без лишних слов. Осбар, местный староста из отставных скандов, снарядил телегу и в сопровождении десятка мужиков, вооружённых топорами, вилами и косами, отправился на тракт. Пахари не страшились случайного запоздалого путника. Они боялись краснорожих демонов и разбойников, якобы объявившихся в окрестностях. Но нехитрое оружие придало уверенности, ободрило поселян. С ним даже самый плюгавый мужичонка чувствовал себя едва ли не героем. Хотя было с чего струхнуть. Не каждый день близ деревни происходят убийства. Правда, показная удаль умерила природный страх.
Мертвецов похоронили в лесу, перед тем обобрав до нитки. Не побрезговали даже грязными портянками. Всё сгодится в крестьянском хозяйстве. Умелые руки освежевали и разделали лошадь. Вторую нашли поблизости и пригнали в деревню.
Узнав, что на дороге не осталось следов резни, Кайдлтхэ успокоилась и решила заняться собой. Опросила старосту. Оказалось, в деревне есть старуха-травница. У неё нашлась настойка брюшного корня. Аптечка д'айдрэ не отличалась особым многообразием, за что она сейчас себя и корила. Вот и пришлось воспользоваться услугами местной знахарки. Девушка залпом опорожнила кубок с горьким варевом. Второй влила в Алексея. Тот плевался и кашлял, едва не захлебнулся, но половина экстракта всё же попала внутрь. Теперь Кайдлтхэ могла отдохнуть и расслабиться. Более от неё ничего не зависело. Оставалось только уповать на судьбу и милость богов.
Алексей очнулся ближе к полудню. Раскрыл глаза и долго не мог понять, где он. Постель из овечьих шкур, рубленые стены, пучки сушёных трав под потолком. Пахло древесной смолой и мёдом. А ещё в тот дивный аромат вплетался запах скота и навоза. Воспоминания воскрешали вчерашний вечер, точнее, бессвязные отрывки и рваные образы. Собрав их в кучу, великий герцог решил, наверняка он находится в какой-нибудь крестьянской избе. Но для деревенского жителя жилище выглядело слишком просторным и чистым.
На стене прямо над лежанкой Алексей увидел лук и колчан со стрелами. Нет, на охотничью сторожку дом также не походил. Размышления ставили в тупик и быстро надоели. Он вспомнил недавние мучения. Но удивительным образом боль отступила, живот не беспокоил. Только слабость и головокружение донимали. Он захотел встать, приподнялся на локтях. Опять перед глазами всё поплыло.
– Испейте, светлый господин, – послышался совсем рядом незнакомый голос.
На Алексея смотрел мужчина в летах, с длинными седыми волосами и волевым лицом, изборождённым множеством морщин, но при этом он не выглядел развалиной. Взгляд его отличался решительностью и внутренней силой. Присмотревшись, следопыт среди морщин разглядел несколько шрамов. Должно быть, перед ним отставной воин, возможно, не самый последний.
– Кто вы? – тихо спросил великий герцог.
Он почувствовал во рту неприятный привкус горечи. Сразу захотелось пить.
– Осбар, староста тутошний, – ответил седоволосый.
– А где Кай?
– Светлая госпожа? Так это, того… на море пошла, окунуться решила. Так вы испейте, доблестный далг.
– Омерзительное зелье! – Алексей взял деревянную кружку, неприятный запах ударил в нос. Сделал глоток, скривился и закашлялся. – Ох, ну и дрянь!
– Пейте, пейте, светлый господин, – настаивал Осбар. – Знамо дело, на вкус натуральное дерьмо, да токмо в том и состоит избавление от хвори. Чем зелье ядрёнее и задиристее, тем быстрее изгоните слабость из брюха. Отлежитесь денёк – и снова в седло. Верьте, наша травница творит чудеса. Покойников на ноги ставила.
Следопыт подчинился и, перебарывая отвращение, опорожнил кружку, потом снова завалился на шкуры. Приятная теплота разлилась по всему телу.
– Вот и славно, светлый господин. Так вы туточки отдохните, а я пойду… по делам.
– Да, ступайте, Осбар. – Алексей боролся с дремотой. Веки отяжелели, и он вновь потерял опору, стал проваливаться в чёрную бездонную пропасть…
Проснувшись, великий герцог почувствовал острое желание прогуляться. Осмотрелся вокруг. Пусто. Изба словно вымерла. Только с улицы доносилось мычание коровы. Он спал в одежде, но ботинки кто-то стащил и поставил у кровати. Попаданец встал. Боялся, что вновь закружится голова. Но ничего не произошло. На смену слабости пришёл лёгкий голод. А коль так, он явно шёл на поправку. И всё же для начала следовало разведать всё как есть.
Следопыт обулся и, оглядываясь по сторонам, пошёл из избы. Скрипнула входная дверь. Солнце на миг ослепило. Лица коснулся прохладный ветерок. Алексей вдохнул полной грудью, наслаждаясь светом и свежестью. Но в этой свежести, даруемой близким морем, мешались и ароматы, столь свойственные сельской жизни.
Кругом зеленели кустарники и травы. Среди зарослей там и сям без всякого плана стояли рубленые избы да всякие хозяйственные постройки. Деревня скорее напоминала несколько хуторков близ друг друга. Каждый хозяин селился где вздумается. Дома по большей части выглядели бедными и ветхими. Многие из них от старости и непогод почернели, крыши обросли мхом. И только изба старосты выделялась как размерами, так и опрятностью.
У крыльца бродили куры, они деловито кудахтали и рылись в земле. Петух, завидев незнакомца, важно закукарекал, захлопал крыльями, давая знать, кто здесь главный. Коровы, овцы и козы паслись где придётся, гуси и утки облюбовали огромную лужу прямо в центре деревеньки. Не смея нарушить старинный уклад, пользуясь тем, что в тот час каждый занят привычным делом, Алексей, недолго думая, побежал в заросли лещины.
Вскоре великий герцог ощутил радость жизни и необыкновенный прилив сил. Всё возвращалось на свои места, словно и не было вчерашнего покушения. О нём следопыт предпочитал не вспоминать. Да, Шидельрот доказал, слов на ветер не бросает. Но весть о провале до него дойдёт не скоро, а потому агентов гильдии в ближайшее время опасаться не стоит. Правда, остаётся Трибунал. Тоже ведь настырные ребята. Столкновение с краснорожим едва ли прошло незамеченным. Но и д'айдрэ понадобится не один день, чтобы добраться в северную глухомань. Да и хорс с ними! Куда больше следопыта беспокоила Кайдлтхэ. Где она?
Алексей решил посидеть на лавке у крыльца и полюбоваться местными видами. Возвращаясь из зарослей, увидел какую-то пожилую матрону в длинном свободном платье. Она кормила птицу. Куры прыгали друг на друга, жадно набрасывались на зерно и хлебные крошки.
– Цы-ыпа-цыпа-цыпа. Ах вы мои типуроньки рябокрылые, – вела беседу хозяйка с подопечными.
– Ко-ко-ко-ко… – важно отвечали те.
– Здравствуйте, – сказал следопыт.
Женщина, оказавшаяся не такой уж и старой, испуганно глянула на великого герцога, поклонилась и поспешила спрятаться в избе. Алексею оставалось только удивляться этой пугливости. Должно быть, в любом чужаке деревенские видели возможного врага. А если вспомнить вчерашнюю историю, то врага смертельного.
Попаданец уселся на лавке, прислонился к рубленой стене и залюбовался сельской идиллией. За деревней чернел лес, к югу виднелся тракт, а к северу, всего лишь в двухстах метрах, раскинулось серо-синее неприветливое море. Когда-то, в иной жизни, Алексей до беспамятства влюбился в Чёрное море. Каждая долгожданная поездка в Крым становилась свиданием с мечтой, тёплой, ласковой и желанной. Горы и бирюзовая бесконечность. Необыкновенное, почти сказочное сочетание. Но сейчас он не чувствовал былого трепета. Воздух полнился скрытой враждебностью. Воды дышали холодом, источали какую-то гнетущую тяжесть. Серые низкие облака быстро летели по небу, множили уныние и безысходность. Во всём ощущалось дыхание севера, недоброе и зловещее.
У берега следопыт разглядел человеческую фигуру. Кайдлтхэ невозможно спутать с гойхэ. Высокая, с копной густых белоснежных волос, развевавшихся на ветру боевым знаменем. Сердце забилось быстрее. Сколько он её не видел? Всего лишь ночь и полдня, а словно год прошёл. Она вновь рядом, и оттого на душе воцарилась тихая радость.
– Кай! – Следопыт вскочил и стал размахивать руками.
Девушка помахала в ответ.
Алексей не выдержал, побежал навстречу. Должно быть, в эту минуту он вёл себя как последний дурак, но ничего поделать с собой не мог.
– Кай!
– Привет, Аль. Гляжу, ты здоров. Славное зелье приготовила старуха. И впрямь покойников ставит на ноги.
– Покойников?
– Покойников, – подтвердила д'айдрэ. – Вчера ты был плох. Я волновалась. Ладно, не думай об этом. Пойдём в дом, пора обедать.
– Пойдём. – Алексей взял за руку Кайдлтхэ, и они пошли к дому старосты.
И впрямь со стороны могло показаться, что ведут они себя как дети или влюблённые. Но следопыт плевал на деревенских сплетников. Он вновь почувствовал себя счастливым.
Жена Осбара, женщина лет сорока пяти, поджарая и быстрая, накрывала стол. Хозяин занял своё место. Гости сели напротив.
– Отведайте, светлые господа, чем богаты, – важно сказал глава семейства. – Каша наша, лошадь ваша… Хе-хе. Не побрезгуйте. Аль светлые господа конину не едят?
– Едят, особенно с голодухи. – Следопыт пропустил крестьянскую шутку мимо ушей и принялся за похлёбку.
– Ясное дело. – Старому солдату было неведомо понятие о такте. В каждом он видел либо подчинённого, либо старшего по званию. Всех их объединяло одно – приказ. Иное находилось за пределами понимания Осбара. И даже долгие годы отставки и жизнь в сельских заботах не вытравили эту военную закалку. – С голодухи и лебеду жрать станешь. Помнится, при Ридербарне…
– Опять за своё? – с укоризной в голосе встряла хозяйка. – Дай светлым господам поесть спокойно. Твоими байками сыт не будешь.
– Вот, слыхали? – огрызнулся отставной вояка. – Цыц, шипунья! Благодаря кому ты как сыр в масле катаешься? Скажи спасибо старому солдафону. Двадцать пять лет оттрубил! До сканда дослужился. За те заслуги наследственным наделом жалован. Разжился на мельницу и лесопилку. А ты ворчишь! Эх, ежели б не ты, то быть мне благородным господином. Из-за тебя ведь службу бросил. Да из-за дочки. А ты, дура… – Осбар запнулся. – Простите, светлые господа, но моя супружница любит иногда фыркнуть.
– Ты, господин Осбар, вот что скажи. – Кайдлтхэ резко изменила направление разговора. Участвовать в семейных дрязгах она не собиралась. – Как нам теперь в Рамтрэл попасть?
– Как? – оживился хозяин. Ему пришлось по душе то, что его назвали господином. Да кто?! Д'айдрэ! – Известное дело, поезжайте в Редглейд. Найдёте там корабль. Купцы частенько ходят в Рамтрэл за пушниной. Сюда, правда, не заходят. Да чего у нас? На рыбацкой лодчонке далеко не уйдёшь. А лошадей куда деть? Нет, только в Редглейд. Тут вам всего день пути. Коль правду о краснорожих говорите, то иначе никак.
– Сомневаешься в наших словах? – холодно спросила Кайдлтхэ.
– Боязно как-то, светлая госпожа. Не обессудьте, не хочу верить. Я вот говорил мужикам, мол, пойдём, поглядим. На тракте сегодня никого не видать. Занятно, чего там, в «Весёлом лесорубе»? Так никто и не сподобился, у всех поджилки трясутся. Как подумаю о краснорожих, так муторно на душе становится. Всю жизнь горбатился, каждый день в обнимку со смертью ходил. И ради чего? Чтоб всё досталось этим паскудникам? Слава богам, дочку замуж выдал. Живёт под Редглейдом. И то спокойнее. Токмо за хозяйство извожусь.
– Как знать, может, и не доберутся, – попыталась успокоить д'айдрэ отставного сканда. – А коль не краснорожие, то ардары…
– Нет, светлая госпожа, – запротестовал хозяин. – Эти выродки здесь лет двадцать не показывались.
– Двадцать, говоришь? Сейчас кругом неспокойно. Краснорожие, баронства, кочевники, западные королевства… Все вознамерились испробовать Тамарвалд на крепость. Думаешь, ардары останутся в стороне? Этим бандитам любая смута на руку.
– Эх, светлая госпожа! Не говорите так. Как бы не накликать беды. Возблагодарите богов, ведь все живы и здоровы. А что завтра станется, то нам неведомо. И, сказать по совести, знать не шибко желаем. Ладно, вы отдыхайте, а я пойду, хозяйством займусь. Проверю, как там дела на лесопилке.
Хозяин встал из-за стола. Кайдлтхэ и Алексей расправились с похлебкой и куском жареной конины и тоже решили прогуляться. Следопыту порядком надоели унылые картины деревенской жизни, и он предложил пройтись к морю. Оно воскрешало приятные воспоминания. И пусть здешние пейзажи не походили на черноморские, но всё же манили своей новизной и загадочностью, а копаря всегда тянуло ко всему неведомому и незнакомому.
С моря дул неприятный ветер. Даже в июльский день он казался холодным и неприветливым. Попаданец мог только представить, каково местным приходится зимой. Впервые за последние дни он задумался о времени. Его странствия длятся не один день, и неизвестно, когда закончатся. Зима не за горами, а у него ни жилья, ни пристанища. Да и деньги имеют досадное свойство заканчиваться. Но думать об этом не хотелось. Главное, Кайдлтхэ рядом. Вот она, сидит на камне. Волны накатываются на берег, с шумом отступают, перебирая прибрежную гальку. Впереди бескрайние просторы, опасности и головокружительные приключения. Но сейчас он сыт, одет, в кошельке звенит золотая монета. Следопыта так и подмывало заорать во всё горло – жизнь прекрасна и удивительна!
– Я вот всё думаю, Кай… – начал Алексей.
– Думаешь? Похвально. Интересно, о чём? – улыбнулась девушка.
Её волосы и впрямь напоминали боевое знамя. Длинную косую чёлку трепал ветер, оголяя лоб. И оттого д'айдрэ представилась великому герцогу совсем иной. Беззащитной и ранимой. Захотелось вдруг обнять её, прижать к груди, защитить от опасности. Но в который раз попаданец сдержал порыв, уступил условностям и собственной излишней скромности.
– Да всё о том же. Как удивительны пути судьбы. Мы ли их выбираем или кто-то всё решает за нас? Почему мы бессильны перед временем?
– У нас, д'айдрэ, впереди целые столетия. – Кайдлтхэ вновь улыбнулась, и глаза её стали такими же синими и бездонными, как море, что плескалось у их ног. – Ты говоришь так от осознания скоротечности жизни. А мы смотрим на всё иначе.
– Иначе? Ну да, конечно. Вы – высшая раса, почти бессмертные. Представляю, каково простым гойхэ. Но ведь и вас подстерегают опасности. Ты сама едва не погибла. Какие вы бессмертные? Такие же, как и все.
– Давным-давно здесь был город, – уклонилась от ответа собеседница. – Большой город. А потом его коснулся Огненный клинок. Теперь тут море…
– Знаешь, мне кажется, я знаю, как назывался тот город… – Неприятный холодок пробежал по спине. – Ленинград!
– Мне не нравится твоё настроение. – Д'айдрэ вздрогнула. – И вообще, всё тут не нравится. Суровый мрачный край. Отовсюду веет опасностью. Ардары рядом. Их земли всего лишь в одном дне плаванья.
– И как долго ты собираешься здесь оставаться?
– Да я хоть сегодня готова уехать. О тебе, глупыш, беспокоюсь. Вдруг сил не хватит в седле удержаться или опять живот скрутит. – Девушка звонко рассмеялась. – Обожди до завтра.
Следопыт не ответил. Он надулся, но вскоре понял: обижаться нет смысла. С таким же успехом можно обидеться на море или ветер. Кайдлтхэ сильна, противоречива и непредсказуема. И всё же она добрая и чуткая, а грубой и циничной порой бывает только от беззащитности перед взбесившимся жестоким миром.
Алексей не отрывал взгляда от моря. Ближе к вечеру ветер утих, волны стали тихими и ласковыми. Солнце клонилось к горизонту, позолотило воды, легло рябью на бесконечную гладь.
– Пора возвращаться, – вымолвила Кайдлтхэ. – В деревне рано ложатся спать.
– А ты видела южные моря? – неожиданно для себя спросил Алексей.
– Да, видела. Горы, поросшие благоухающими лесами. Смола сосен плавится на солнце, растения издают необыкновенные ароматы, волны тихо плещут о камни, синева вод соперничает с небесами. Ты это хотел услышать? Там, на юге, моя родина. Но я редко бывала у моря. Мы предпочитаем тень лесов и прохладу гор. Море – удел гойхэ. Им всё нипочем. Что палящее солнце, что ослепительные снега севера.
– Не думаешь, что когда-нибудь ваша раса вымрет, исчезнет и будет жить только в легендах презираемых вами гойхэ?
– Всё, хватит на сегодня! – Девушка резко встала. – Твои разговоры навевают дурные мысли. И чем ближе ночь, тем сильнее тревога. Завтра на рассвете убираемся отсюда.
– Как прикажешь, светлая госпожа. – Алексей попробовал улыбнуться первый раз за последние дни.
На ужин хозяйка подала кашу и жареную конину. Здешняя пища не отличалась разнообразием, и следопыт давно с тем смирился.
– Ну как, светлые господа, нагуляли аппетит? – Староста явно находился в приподнятом настроении. – Не часто захаживают к нам д'айдрэ. Ради такого случая не грех распить кувшинчик вина. Уж не откажите.
Кайдлтхэ, не желая расстраивать хлебосольного поселянина, испробовала напиток и делано улыбнулась. Алексею вино показалось излишне кислым и терпким, впрочем, ничем не хуже того, что доводилось встречать в трактирах. Налегать на дары виноградной лозы не стал, потому как всё ещё опасался за собственное здоровье.
Осбара не смущали светские условности, и он выдул почти весь кувшин. К концу ужина старосту порядком разморило. Хозяйка, беспокоясь о муже, помогла ему встать, спровадила в соседнюю комнату и уложила спать. Прибрав со стола, пожелала гостям спокойной ночи и отправилась вслед за супругом.
Кайдлтхэ с Алексеем тоже не стали коротать время при лучине. Решили завтра встать пораньше, чтобы к вечеру поспеть в Редглейд. Не раздеваясь, легли на лежанку, устланную овечьими шкурами. Д'айдрэ отвернулась к стене и быстро уснула, а следопыт долго крутился, никак не мог найти себе место. Поначалу он удивлялся, что спит в одной постели с Кай. Эта мысль его будоражила и лишала покоя. Он, ворочаясь, как бы невзначай несколько раз коснулся ягодиц и спины девушки. Фантазия распалялась и рисовала самые необыкновенные картины. Спустя некоторое время он всё же совладал с собой. Но теперь пришла другая напасть. Хозяева хоть и спали в соседней комнате, но храпели так, что уши закладывало. Храп тот гнал сон прочь. Алексей накрылся шкурой с головой, принялся мысленно считать овец и слонов. Ничего не помогало. Но ближе к полуночи, вконец обессиленный, отключился и растворился в тёмной бездне.
– Вставай! – резкий оклик Кайдлтхэ разбудил следопыта.
– Чего в такую рань? – промычал Алексей.
– Хозяйка давным-давно скотину подоила, еда на столе. Собираться пора.
– Спать охота. – Великий герцог нехотя встал, поплёлся умываться и бриться. – А где все? – спросил погодя.
– Староста на лесопилке, жена в хлеву копошится.
– И что за жизнь такая пошла? Ни минуты покоя! – делано возмутился Алексей, тоскливо принимаясь за еду.
Опять каша. И молоко. Зато свежее, парное.
Следопыт почти расправился с завтраком, как вдруг дверь резко отворилась. На пороге показался бледный Осбар. Седые волосы растрепались, глаза округлились. Старик тяжело дышал от быстрого бега.
– Беда, светлая госпожа! – едва выдавил из себя отставной сканд. – Ардары!
Алексей едва не подавился от неожиданности. Невольно глянул на Кайдлтхэ. Та словно окаменела, сделалась серой.
– Сколько? – холодно спросила девушка после долгой паузы.
– Четыре корабля! – Староста всё никак не мог отдышаться.
– Слушай приказ, сканд! – твёрдо отчеканила д'айдрэ. – Созывай всех жителей деревни. Гоните скот в лес и сидите там, не высовывайтесь. Да пошли кого-нибудь шустрого в ближайшую крепость. Пусть высылают подмогу. Все, выполняй!
– Слушаюсь, светлая госпожа! – выпалил Осбар и исчез за дверью.
– Ну, блин, дела!.. – протянул следопыт и закашлялся. – А нам что делать?
– Хватит болтать! Уходим! Застегнись как следует да бери арбалет с болтами. Хватай седельные сумки и дуй в конюшню, а я сейчас, только доспех надену.
Алексей почувствовал, как кровь ударила в голову, сердце заходило ходуном, а руки мелко задрожали. Нет, он не испугался, только растерялся немного в первые секунды, но вовремя сообразил – спасение в слаженности и быстроте. Чёрт знает этих ардаров. Одно ясно: местные не питают к ним братской любви.
Попаданец в точности выполнил все указания Кайдлтхэ. Затянул ремни, чтоб ничего не болталось, вооружился арбалетом, взял вещи и двинул на улицу. Ему показалось, на всё он потратил пару минут, но, когда выбежал во двор и огляделся, понял, возился со снаряжением непозволительно долго. За то время немногочисленные жители деревни выскочили из домов как ошпаренные и погнали скотину к лесу. Всюду слышалось мычание, блеяние, хрюканье да крики погонщиков. Северная часть деревеньки быстро обезлюдела. Только домашняя птица, брошенная в панике на произвол судьбы, как ни в чём не бывало разгуливала у дворов.
Следопыт кинул взгляд на море. К берегу причалили четыре парусные ладьи. Из них прямо в воду стали прыгать пираты. За двести – триста метров Алексей не мог разглядеть деталей, понял лишь одно: разбойников очень много, не один десяток.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук… Колотится сердце, отбивает бешеный ритм. Всё внутри сжалось от напряжения. Он готов к действию, мышцы напряжены, голова ясна. Куда теперь? На конюшню. Через пару секунд огляделся. Конюшня пуста! Бросил поклажу, побежал обратно в избу.
– Кай! – выкрикнул следопыт. – Лошадей нет! Пропали!
– Как пропали?! – нервно спросила Кайдлтхэ. Она всё ещё возилась с тариалдовым доспехом.
– Да пёс знает как! Наверное, хозяин в суматохе угнал со скотом.
– Старый идиот! – выругалась д'айдрэ.
Наконец ей удалось совладать с боевым облачением. Она метнулась к стене, схватила лук и колчан со стрелами и выбежала из дома. Следопыт бросился вслед за спутницей.
Ардары уже высадились на берег и, подбадривая друг друга криками, двинулись к деревне. Пираты разделились на три большие группы. Две огибали поселение с боков, а третья шла в центр напролом.
– Уходим к лесу! Отсекаем левый фланг! – командовала Кайдлтхэ. – Бей прицельно, зря болты не расходуй. – Девушка метнулась за угол дома. Алексей на ходу выхватил болт, вставил в жёлоб и взвёл скобу.
Д'айдрэ пыталась уйти незаметно, но пираты вскоре увидели беглецов. Подойдя достаточно близко, немногочисленные лучники сделали несколько выстрелов. Впрочем, никакого вреда причинить они не могли. Больше старались напугать. Алексей сразу смекнул: ардары вовсе не имперские солдаты, тактика боя у них своеобразная. Лук и стрелы они не особо жаловали. Большинство были вооружены копьями и секирами. Лишь у единиц заметил мечи. Но легче от того не стало. Стрелы ложились всё ближе. Вот и дротики полетели, а Кайдлтхэ пятится, отступает слишком медленно. Алексей хотел пуститься наутёк, но вспомнил о девушке. Разве мог он бросить её на поле боя? Да и правый фланг заходил всё глубже.
Вид двух вооружённых людей только раззадорил бандитов. Они решили, что перед ними лёгкая добыча, потому многие разбежались по деревне, принялись рыскать по избам, потрошить сараи, чердаки и погреба, желая чем-нибудь поживиться.
Алексей занял удобную позицию за каким-то деревом. Рядом колючие кусты и заросли бурьяна. Тут и лечь можно. Жаль, окапываться некогда. Следопыт выбрал одного из бандитов, взял на прицел, нажал спусковой крючок. Оружие дёрнулось, послышался металлический звук. Попаданец даже вздрогнул от неожиданности. Пират внезапно остановился. Потом неведомая сила его развернула, и разбойник, теряя равновесие, завалился на спину с болтом в плече.
Удачный выстрел вдохновил великого герцога. Он принялся лихорадочно перезаряжать оружие. Следующие два болта пропали даром, а третий угодил одному из негодяев прямо в грудь. Первые потери заставили ардаров умерить пыл. Они рассредоточились, стали передвигаться перебежками и прикрываться круглыми деревянными щитами. Несколько болтов в них и застряло. Лишь последний достиг цели, попал в бедро пирату. Раненый заорал и упал, спрятавшись за щит, решил отлежаться за ним до конца боя.
Алексей снова поспешил перезарядиться, но колчан опустел. Следопыт сплюнул от досады. Теперь арбалет превратился в обузу. Пришлось забросить его в кусты. Попаданец выхватил меч и побежал в сторону леса. Бандиты, видя это, оживились, заорали во всю глотку и пустились в погоню.
Кайдлтхэ с трудом сдерживала центр и правый фланг. Она быстро расстреляла три десятка стрел, но её результат был куда лучше. Четверо ардаров осталось неподвижно лежать на земле, а около десятка, матерясь и воя от боли, медленно отползали к берегу.
– Как ты? – бросил на ходу Алексей девушке.
– Четверо.
– У меня один.
– Плохо. Их тут больше сотни. Подмоги нам не дождаться. Уходим в лес.
– Поздно! – Сердце следопыта ёкнуло.
В пылу боя и отступления он не заметил, как группа в десяток человек отделилась от левого фланга и зашла в тыл. Кольцо замкнулось, путь к спасительной чаще отрезан.
– Айльдбарнг ильгсэф! – злобно выругалась девушка на д'айдрийском. Лицо её, до того спокойное и невозмутимое, исказила гримаса ненависти, глаза вспыхнули двумя факелами. – Пробиваемся! – решительно выкрикнула она, извлекла из ножен Сокрушителя бездны и побежала навстречу врагам.
Алексей бросился следом.
Ардары совсем рядом. Теперь он мог их рассмотреть. Светловолосые и длиннобородые, в кожаных шлемах, в стёганых штанах и куртках с нашитыми металлическими и костяными пластинами, в сапогах из тюленьей кожи, они размахивали копьями и секирами, прикрываясь размалёванными деревянными щитами. Бандиты дико орали, подбадривая друг друга, укрепляя собственную веру в скорую и лёгкую победу.
Враги множились. Кольцо неумолимо сжималось. Д'айдрэ кинулась в атаку. Взмах – и Сокрушитель бездны испил первой крови. Стёганый доспех поддался без всякого труда. Второй взмах – голова летит прочь. Третий – пират взвыл и упал. Отрубленная рука, сжимавшая топор, рядом. Земля мешается с кровью. Она всюду. На щитах, лицах, доспехах. Клинок из тариалда взвился в неистовой пляске смерти. Многие ардары, не ожидая такого отпора, замерли в ужасе. Рыжебородый вожак в кольчуге и железном шлеме-маске исступлённо орёт, потрясает одноручным мечом, приказывая дикой стае идти вперёд.
Алексей, не помня себя от ярости, обрушил Дыхание скорби на ближайшего противника. Тот попытался прикрыться щитом, но тариалд разнёс его в щепки.
Кайдлтхэ рубилась в самой гуще. Алексей медленно отступал за ней, кое-как сдерживая натиск с тыла. Всюду на пути попадались изрубленные трупы, орущие от боли раненые, окровавленные конечности и брошенное оружие. Он едва не споткнулся о мёртвое тело, но удержался на ногах. Всё внутри кипело, ненависть переполняла душу.
Немногочисленные лучники выпустили несколько стрел, но они не причинили Кайдлтхэ никакого вреда. Великому герцогу пришлось хуже. Одна стрела в него всё же попала, пробила доспех, застряла в плече. Благо вошла не глубоко. Алексей вырвал её. Показалась кровь.
Пираты решили сменить тактику, в ход пошли копья. В ответ д'айдрэ принялась рубить древки, и те ломались, словно спички. Битва всё больше превращалась в свалку. Бандиты сбились в кучу и становились лёгкой добычей. Но толчея мешала развернуться и обороняющимся. Кайдлтхэ что-то выкрикнула на д'айдрийском. Следопыт ничего не понял, да только ардары словно ослепли, молотили воздух топорами и падали, как скошенные колосья в пору жатвы. Сокрушитель бездны не ведал пощады.
Опять рыжебородый что-то закричал. Враги стали отходить. Напоследок д'айдрэ крутанулась, сея смерть. Две головы слетели с плеч. Один душегуб вмиг лишился носа, четвёртому клинок разрубил верхнюю губу и выбил несколько зубов.
Пираты сообразили: они столкнулись не с безобидными пастухами и гречкосеями. Д'айдрэ одурманила их магией иллюзии и сполна собрала кровавый урожай. Вожак приказал отходить, ведь боевая магия первородных действовала лишь на небольшом расстоянии. Полетели копья и топоры. Один топор угодил Кайдлтхэ в спину. Девушка потеряла равновесие и упала. Попаданец взмахнул мечом, нападающие отпрянули. Внезапная боль пронзила левый бок. Дыхание сбилось, в глазах потемнело. Кто-то заехал древком копья. Пираты вновь пошли в атаку. Кайдлтхэ сделала перекат, отрубила зазевавшемуся ногу. Он рухнул прямо на д'айдрэ.
Вновь оглушительный ор и новый натиск. Девушку рубанули по руке. Пальцы разжались и в тот же миг несколько человек навалилось на жертву. Кайдлтхэ успела выхватить кинжал, вспороть ардару брюхо, второму перерезать горло. Опять удар. Кинжал отлетел в сторону. Д'айдрэ не могла сбросить с себя третьего, которому успела свернуть шею. Остальные накинулись на неё, как гиены на поверженного льва. Алексей старался помочь, огрел по спине ближайшего бандита. Тот охнул и упал замертво. Но и следопыт остановился, получил кулаком в ухо. Ничего не понимая, он рубил всё подряд, покуда следующий удар в лицо не сбил с ног. Великий герцог не чувствовал боли. Стало только тяжело дышать. Кайдлтхэ он уже не видел, лишь успел подумать о ней, вспомнить её лицо и улыбку. И в следующий миг потерял сознание.
Ардары угомонились. Д'айдрэ и следопыта, измазанных кровью и грязью, принялись вязать по рукам и ногам кожаными ремнями. Рыжебородый вожак приказал собрать оружие, снести трупы, раненых и связанных пленных на корабли да обыскать деревню.
В одном из погребов пираты нашли немощного старика. Бедняга жил бобылем и по слабости не смог убежать. Деда вытащили на улицу, избили и обезглавили. Голову насадили на кол в устрашение остальным.
Главарь банды ходил чёрной тучей. Он потерял двадцать человек убитыми и двадцать пять ранеными. Четверых из них, самых тяжёлых, заколол собственноручно. Всё равно им не жить. В итоге двадцать четыре покойника и никакой добычи. Две головки козьего сыра, несколько овечьих шкур, всякое бабское тряпье не в счёт. Даже трофейным доспехам не обрадовался, поскольку те оказались слишком велики.
Захмелевшие от крови бандиты принялись волками рыскать по деревне. Но, не найдя ничего стоящего, решили развлечься и устроили охоту на кур. Бедная птица, отчаянно кудахча, бросилась врассыпную. Тогда несколько ардаров потехи ради взялись за луки. Остальные криками подбадривали подельников, взрываясь диким звериным ором при каждом метком выстреле.
Рыжебородый в сердцах сплюнул. Он не стал преследовать жителей деревни, опасаясь подхода солдат из ближайшего гарнизона. В бою с регулярной армией можно потерять остатки своего воинства. Не желая более задерживаться, приказал сжечь деревню, чтоб местные о нём не забывали.
Факелами вспыхнули избы. Повалил густой дым. Ардары столкнули суда на воду, подняли паруса. Вёсла, пока ещё недружно, ударили по морской глади. Команды медленно разворачивали ладьи. Они лишились слишком многих гребцов. Теперь они никогда не увидят заката, не вдохнут воздуха, пропитанного запахами соли и водорослей, и только матери да жёны будут оплакивать их до скончания века.
Но ничего этого Алексей не видел. Он не увидел и боевые корабли, перекрывшие выход из пролива. Не увидел, как один из них протаранил пиратский драккар, как рыжебородый вожак по прозвищу Яр Кровавый Топор бросил товарищей, оставив их на милость судьбы и тамарвалдских матросов. Ничего этого следопыт не видел. Он очнулся только наутро следующего дня.