Глава 15
Прижимая ладони к стеклу, я смотрела на Блейка, пока он не превратился в неясное пятнышко. Радж и Брайони рявкали на Ли, требуя, чтобы он ехал быстрее, но ведь охрана сенатора нас не стала преследовать! Тогда от кого мы убегаем? От маршалов? Неужели арендаторы боятся маршалов так же, как ничейные подростки? Я догадывалась, что аренда формально незаконна, но всегда полагала, что огромное количество денег, переданное в нужные руки, решает любые вопросы.
По-видимому, это было не так, иначе Брайони, Ли и Радж не стали бы так стремительно убегать из музыкального центра.
Брайони сидела рядом за мной и крепко сжимала мои пальцы. Я решила, что это отличительная черта старичков.
– Как ты себя чувствуешь, Кэлли?
Ее темно-кофейные глаза всмотрелись в мое лицо.
– Нормально.
Я осторожно высвободила руку.
Радж забросил руку на спинку водительского сиденья и повернулся к нам.
– Точно? Вид у тебя немного бледный.
– Угу, она кажется бледноватой, – поддержал его Ли, – по сравнению с нами.
Он улыбнулся мне в зеркало заднего вида.
Мне не удалось ответно улыбнуться. Я снова повернулась к окну. Мои мысли все еще занимал Блейк.
Когда мы выехали на магистраль, так и не услышав воя сирен, все шумно выдохнули и расслабились.
– Куда теперь? – спросил Радж.
«Спроси их про Эмму».
Это снова подала голос Хелена. Я чувствовала, как она зла из-за того, что я не убила Хэррисона. Может, мне удастся хоть что-то узнать про ее внучку?
– Радж, ты не встречался с арендатором, которая называла бы себя Эммой?
– Так звали ее донора?
– Да.
– Вроде нет.
– Ну, вот видишь! – Брайони обратилась ко мне, но говорила таким громким голосом, чтобы парни ее услышали. – Когда ты в прошлый раз меня спрашивала, я сказала тебе, что парни тоже ее не будут знать.
– Ты уверен? – спросила я у Раджа. – Высокая блондинка. Вот, у меня есть ее фото.
Я вытащила свой мобильник и показала им.
– С удовольствием познакомился бы, – ответил он. – Но – не-а.
– А ты, Ли?
Я повернула мобильник к нему.
Он посмотрел в зеркало заднего вида и покачал головой.
– Ну, я попыталась, – сказала я главным образом для Хелены.
«Спасибо».
Судя по голосу, она благодарила меня искренне, но была очень разочарована.
Какое-то время мы колесили по городу. Мне показалось странным, что им не захотелось узнать, почему я спрашивала их про Эмму.
Брайони прижала пальцы к вискам и застонала.
– Что случилось? – спросила я.
– У меня начались ужасные головные боли. Раньше никогда не было. По-моему, это из-за имплантированного в тело донора чипа. – Она перестала растирать виски и откинула голову на спинку сиденья. – А у тебя они бывают? – поинтересовалась она.
– Нет, – соврала я. – У меня никаких проблем нет.
Когда пришло время расставаться, я попросила, чтобы они высадили меня неподалеку от дома Мэдисон.
– Пока!
Я вышла из машины – и они уехали.
Я посмотрела на особняк Мэдисон. Я чувствовала себя слишком усталой, чтобы заходить туда и встречаться с ней. Когда я уезжала отсюда после звонка Блейку, я просто выскользнула из боковой двери. Это было не слишком вежливо, но я спешила.
Я повернулась и пошла к своей машине.
* * *
Дома я лежала на кровати Хелены и, глядя вверх, на шелковый полог, думала о том, в какой отвратительной ситуации я оказалась. Сейчас Блейк сидит в самолете, летящем в Вашингтон, а его дед объясняет ему, что на самом деле я старуха, арендовавшая молодое тело.
Он больше не захочет со мной встречаться. И кто бы стал его в этом винить? Но даже если бы он знал всю правду – что на самом деле внутри моего тела находилась я сама, – я очень сомневаюсь, что он простил бы меня за то, что я врала и притворялась богатой, когда на самом деле я беспризорница.
Я смяла простыню в кулаках. В эту историю я влипла из-за того, что просто попыталась обеспечить Тайлеру нормальную жизнь.
Тайлер!
Чем я смогу ему помочь, если Хелена не ошиблась насчет банка тел? Наверное, я никаких денег от них не увижу. Хелена предложила заплатить мне больше и обеспечить мне дом.
Если я убью Хэррисона.
Я люблю брата и хочу, чтобы он был в безопасности и тепле, чтобы он был здоров. Но убийства я не признавала, даже без учета того, что жертвой должен был стать дедушка Блейка и сенатор. Я – новичок, а не наемный убийца. Я не знала, что мне думать о Хелене. Что из сказанного ею было правдой? Я понимала, что она хочет отомстить за смерть Эммы, но в наше время бесследно исчезает множество подростков. Некоторые из них погибают. Неужели в этом действительно виноват банк тел?
Хотя сенатор Хэррисон ведь упомянул Тинненбома!..
Я резко села в постели. Сенатора разозлила мысль о том, что меня мог прислать Тинненбом. Если Хелена права и сенатор собирается уговорить президента заключить какое-то соглашение между банком тел и правительством, то с чего ему было так волноваться из-за того, что меня мог прислать Тинненбом? Чтобы я сделала что? Сорвала соглашение?
«Кэлли!»
Я напряглась. Зазвучавший у меня в голове голос Хелены меня удивил. Она не разговаривала со мной с того момента, как мы вернулись домой.
– Чего?
«Почему ты заключила договор с «Целями»?»
– У меня брат болен.
«Мне очень жаль. – Она помолчала. – И у вас нет бабушки или дедушки».
– Да.
«Так это ему ты хотела тогда передать деньги. Через твоего друга».
– Совершенно верно.
«Мне хотелось бы, чтобы нам можно было перевезти его сюда, но это было бы опрометчиво. Но я обязательно что-нибудь для вас сделаю».
Я молчала, желая услышать продолжение.
«Пройди к моему туалетному столику и открой нижний ящик».
Я вылезла из постели и, прошлепав босиком к антикварному туалетному столику, выдвинула нижний ящик.
«Подсунь руку подо дно».
Я нащупала приклеенный клейкой лентой пакет. Вытащив его, я увидела, что это был конверт.
«Открой его».
Он был набит деньгами. У меня зачесались руки.
«Сними своему брату на время жилье. Номер в отеле».
– Несовершеннолетним это не разрешается.
«Я скажу, куда пойти и с кем поговорить».
– Мне к нему нельзя приехать. В банке тел знают его адрес. Если за мной проследят и увидят, что я там побывала, то скажут, что я нарушила условия контракта.
«Это можно исправить. Открой верхний ящик и найди синюю коробочку».
Я вытащила небольшую коробочку и открыла ее. Внутри оказался медальон: круглый и с сине-зеленым камнем.
– Красивый.
«Это блокиратор приема. Он глушит сигнал. Он работает не очень уверенно».
Я начала было надевать подвеску.
«Стой. Время его ношения надо будет ограничить, иначе в «Целях» заметят, что их отключили».
– Кто его сделал?
«Мой техник. Когда я выберусь из «Целей», я вас познакомлю.
За все это она наверняка назначит свою цену.
– Почему вы это делаете?
«Мне все еще нужна твоя помощь. Я хочу выяснить, что стало с Эммой. Если я смогу это узнать, то у меня могут появиться улики, которые позволят прикрыть это отвратительное заведение. И наша сделка остается в силе».
– Как нам сделать такое? Даже если мы узнаем, что случилось с Эммой?
«Теперь у нас есть преимущество. Никто не знает, что я могу с тобой разговаривать. У нас два мозга в одном теле».
Она стала разговаривать совершенно иначе – спокойно и рассудительно. Теперь, когда она отказалась от планов убийства, из ее голоса исчезло прежнее неистовство.
«Отдыхай. Утром начнем».
Я положила медальон на туалетный столик и забралась обратно на ее огромную и мягкую кровать. Вот только спать мне не хотелось. Я представляла себе Тайлера в гостиничном номере, с настоящей кроватью, отоплением и доставкой еды.
Я выключила лампу, и луна залила комнату серебристо-голубым светом.
– Хелена, что ты видишь, когда мне снятся сны?
«Ничего».
Хорошо хоть то, что мои мысли и сны по-прежнему принадлежат мне одной. Несколько секунд я лежала молча.
«Кэлли? Какая она была – твоя мать?»
Моя мать. Я представила себе ее улыбающееся лицо. Я не знала, что именно говорить Хелене про нее: я могла бы рассказать так много!
«Она была такая, как ты?»
– Нет. Но она была из тех людей, которые моментально всем нравятся.
«Готова спорить, что ты людям нравишься».
– Не так, как она. Люди относились к ней как к неожиданно нашедшейся сестре. Она всюду была своей. Один раз она вошла в Олимпийскую команду по стрельбе из лука. – Мне вдруг вспомнилась картинка из раннего детства. – Когда я болела, она готовила мне макароны с сыром.
До чего странные вещи порой вспоминаются!
– А какой была Эмма?
«Эмма была упрямой и решительной. Может, в шестнадцать лет все такие, но она была особенно дерзкой. Хорошо знала, чего хочет. Мне было трудно растить ее после войны. Я ведь не могла заменить ей мать или отца. А она из-за всего этого злилась. И разве ее можно в этом винить? Ты немного напоминаешь мне ее».
Хелена уже не казалась мне такой безумной, как раньше.
Я почувствовала, что у меня тяжелеют веки. Я ужасно измучилась.
«Спокойной ночи, Кэлли».
