Для человеческого поведения, эмоций и мышления абсолютно справедливо выражение: «Чем больше я узнаю2, тем меньше знаю». За время своей работы я научилась отказываться от погони за уверенностью и определенностью для того, чтобы повесить ее на стену. Иногда я скучаю по возможности делать вид, будто определенность находится в пределах досягаемости. Мой муж Стив знает, что, когда я скрываюсь в кабинете, слушая на повторе песню Дэвида Грея My Oh My, я оплакиваю свою былую уверенность молодого исследователя. Мои любимые слова:

И мне нравится не только текст, но и та интонация, с которой он поет слово о-пре-де-ле-е-е-ен-но. Иногда мне в ней слышится насмешливое высокомерие к мысли, что в принципе можно все знать, а иногда – злость на то, что все знать нам не дано. Как бы там ни было, подпевая, я чувствую себя лучше. Музыка всегда помогает мне избавиться от чувства одиночества посреди хаоса.

В моей сфере действительно нет непреложного знания, зато встречаются истины о совместном опыте, который перекликается с нашими убеждениями и познаниями. Например, цитата из Рузвельта, закрепившаяся в моем исследовании об уязвимости и смелости, открыла для меня три истины:

Я хочу быть «на арене». Я хочу всегда быть смелой. И, выбирая «великие дерзания», мы внутренне уже готовы к тому, что нам надают по шее. Мы можем выбрать мужество или комфорт, но не то и другое одновременно.

Суть уязвимости не в том, чтобы выиграть или проиграть; уязвимость – это осмелиться показаться и быть увиденным без уверенности в результате. Уязвимость – не слабость, а самая большая мера мужества.

Много дешевых мест в зрительном зале занято людьми, которые никогда не рискнут сами выйти на арену. Они просто с безопасного расстояния выкрикивают критические замечания и указания. Проблема в том, что, перестав беспокоиться о мнении других и испытывать боль от чужой жестокости, мы утрачиваем способность устанавливать связи и взаимоотношения. Но, когда наше самоопределение зависит от мнения других людей, нам не хватает смелости быть уязвимыми. Поэтому необходимо быть избирательным в обратной связи, которую мы пускаем в свою жизнь. Я для себя решила так: если вы, в отличие от меня, не «на арене» со всеми вытекающими из этого неприятностями, мне неинтересна обратная связь с вами.

Я не считаю эти истины непреложными, но они, безусловно, стали для меня руководящими принципами. Я также предлагаю, прежде чем мы начнем более детальный разговор, усвоить некоторые основы храбрости, риска уязвимости и преодоления невзгод. Я считаю их важнейшими законами физики эмоций: это простые, но мощные истины, которые помогают нам понять, почему мужество приводит к изменениям и при этом встречается так редко. Вот правила вовлеченности в процесс подъема после падения:

1. Если мы достаточно часто проявляем некоторую смелость, мы обязательно упадем – такова физика уязвимости. Рискнув раскрыться и потерпеть неудачу, мы тем самым соглашаемся с возможностью провала. Смельчакам сопутствует не только удача, неудачи подстерегают их на каждом шагу. Дерзнуть не значит сказать: «Я готов рискнуть удачей». Дерзнуть значит сказать: «Я знаю, что рано или поздно потерплю неудачу, но все-таки иду вперед».

2. После падения мы никогда не сможем вернуться на исходную позицию. Мы можем подняться после неудачи, промаха и падения, но уже никогда не сможем вернуться туда, где находились до того момента, как проявили храбрость, или до того, как упали. Мужество изменяет нашу эмоциональную структуру, и эта трансформация часто приносит глубокое чувство утраты. В процессе подъема мы иногда испытываем тоску по местам, которых больше не существует. Мы хотим вернуться к моменту, предшествующему «выходу на арену», но обнаруживаем, что возвращаться некуда. Ситуацию усложняет новый уровень осознания того, что значит быть смелым. И больше невозможно притворяться: теперь мы знаем, когда открываем себя, а когда пытаемся прятаться, когда живем своими ценностями, а когда нет. Новая осведомленность может придавать нам бодрости, усилить ощущение цели и напомнить о приверженности к искренней жизни. Неизбежной частью процесса подъема являются два противоположных желания: вернуться к моменту, предшествовавшему риску и падению, и двигаться вперед к еще большему мужеству.

3. Это путешествие только ваше и ничье больше, однако никто не может успешно преодолеть его в одиночестве. Испокон веков люди находят способ подняться после падения, но для этого не существует проторенной дороги. Каждый из нас должен пройти собственный путь, получив уже испытанный кем-то опыт, но при этом ощущая одиночество, как будто мы первые ступаем в неизведанном мире. Сложности добавляет то, что вместо чувства безопасности на проторенной дороге или постоянного спутника, дающего поддержку и надежду, нам приходится учиться рассчитывать на попутчиков и их желание идти вместе. Для тех из нас, кто боится одиночества, процесс его переживания будет сложной задачей. Для тех, кто предпочитает отгородиться от мира и идти в одиночку, необходимость связи и взаимоотношений (обращение за помощью или ее получение) становится проблемой.

4. Повествование у нас в крови. В культуре недостаточности и перфекционизма существует удивительно простая причина, по которой мы соглашаемся признавать истории своих трудных минут и делиться ими. В самой природе человека заложено желание рассказать что-то о себе другим, при этом мы искренне оживляемся и смело делимся своими историями. Идея повествования стала вездесущей. Это основа всего – от творческих порывов до маркетинговых стратегий. Но необходимо добавить, что повествование – очень важный фактор общения. Профессор Пол Зак обнаружил, что, когда человек слушает рассказ – повествование с началом, серединой и окончанием, – его мозг вырабатывает кортизол и окситоцин. Эти химические вещества стимулируют человеческие способности к социальной коммуникации, сопереживанию и обретению смысла. Повествование заложено в нашей ДНК.

5. Творчество выстраивает знания, чтобы они могли стать практикой. Мы переносим знания из головы в сердца через руки. Мы – Homo sapiens, и творчество – это конечный акт интеграции, то есть это то, как мы внедряем опыт в свою человеческую сущность. На протяжении своей карьеры я чаще всего задаю вопрос: «Как то, что я узнаю о себе, меняет мою жизнь?» После восемнадцати лет обучения студентов в области социальной работы, разработки, внедрения и оценки двух программ за последние восемь лет, работы более чем с 70 000 студентами через онлайн-курсы и сотен интервью я пришла к выводу, что творчество – это механизм, который позволяет знаниям проникать в наше существо и становиться практикой. У племени асаро, проживающего в Индонезии и Папуа – Новой Гвинее, есть красивое высказывание: «Знание – только слух, пока оно не начинает жить в мышцах». То, что мы понимаем и узнаем о подъеме после падения, – это только слухи, пока мы не начинаем жить этими знаниями и интегрировать их через какую-либо форму творчества, чтобы они стали частью нас.

6. Дорога наверх после падения – такой же процесс, как при борьбе с личными невзгодами или профессиональными трудностями. Большинство предпочитает верить, что есть разные варианты восстановления после трудностей в личной и в профессиональной жизни, но это не так. Будь вы юношей, пережившим сердечную драму, пенсионером, которого постигло разочарование, или менеджером, пытающимся восстановиться после неудачного проекта, практика для всех одинакова. Не существует лекарства для «упавших». Нам придется сполна пережить тяжелые минуты обиды, горя и прощения. Как напоминает невролог Антонио Дамасио, люди – не существа, которые только думают или только чувствуют, это «чувствующие существа, которые думают». Сам факт нахождения в офисе, классе или студии не означает, что в такой обстановке можно исключить из этого процесса эмоции. Нельзя. Помните тех «крутых людей», о которых я упомянула во введении? Еще одна объединяющая их особенность заключается в том, что они не пытаются избегать эмоций: они являются чувствующими натурами, которые думают и взаимодействуют со своими эмоциями и эмоциями тех, кого любят, воспитывают и которыми руководят. Наиболее эффективных и стойких лидеров, с которыми я работала в ходе своей карьеры, объединяют три общие черты. Во-первых, они признают центральную роль взаимоотношений и повествования в культуре и стратегии и постоянно интересуются своими собственными эмоциями, мыслями и поведением. Во-вторых, они понимают и интересуются сочетанием эмоций, мыслей и поведения у своих подчиненных и тем, как эти факторы влияют на их взаимоотношения и восприятие. И в-третьих, они могут и готовы войти в зону дискомфорта и уязвимости.

7. Сравнение страданий – это признак страха и дефицита уверенности. Провалы, ошибки и боль часто приводят к сомнениям относительно наших суждений, уверенности в себе и даже чувства собственного достоинства. «Я – уверенный в себе человек» может постепенно превратиться в вопрос: «А действительно ли я уверен в себе?» За последнее десятилетие если я что и узнала, так это то, что страх и неуверенность немедленно провоцируют сравнение, и даже боль и обида не исключают оценки и сопоставления: «У меня умер муж, и это горе тяжелее вашего из-за отсутствия детей». «Я не могу позволить себе испытывать разочарование из-за того, что мне не удалось добиться повышения, когда мой друг только что узнал, что у его жены рак». «Вам стыдно, потому что вы забыли про игру сына в школе? Помилуйте, вот уж мировая проблема; в мире каждую минуту люди умирают от голода». Антоним неуверенности не изобилие, а уверенность. Сочувствие нельзя измерить, а сострадание не пицца из восьми кусков. Когда вы испытываете сочувствие и сострадание, не надо пытаться искать, где и у кого его больше или меньше. Любовь – последняя вещь в этом мире, которой нужен подсчет. Сирийскому беженцу не станет намного лучше, если вы прибережете свою доброту для него и не поделитесь ею с соседом, которому предстоит развод. Конечно, перспектива играет важную роль, но я уверена, что жаловаться – это нормально, пока мы не видим ни малейшей перспективы. Боль есть боль, и, если мы уважаем свою собственную борьбу и борьбу других людей, реагируя на нее с сочувствием и состраданием, исцеление, которое постепенно наступает, влияет на всех нас.

8. Нельзя превратить эмоциональный, исполненный уязвимости и мужества процесс в легкий, универсальный, подходящий всем и каждому шаблон. Я вообще думаю, что попытка продать людям легкое решение для избавления от боли – это губительный яд. Данная книга не предлагает простого решения, рецепта или пошагового руководства. Это обоснованная теория, которая объясняет основные моменты социального процесса, переживаемого людьми, когда они работают над подъемом после падения. Это карта, которая помогает ориентироваться среди основных значимых моделей и тем, обнаруженных в ходе исследования. По рассказам других людей и своему собственному опыту я знаю, что этот процесс может занимать как двадцать минут, так и двадцать лет. Я видела, как люди застревали, разбивали лагерь и оставались на одном месте в течение десяти лет. Хотя в процессе есть некая структура, формулы или строго линейного подхода не существует. Это разносторонний циклический и интуитивный процесс, который принимает различную форму для различных людей, и не всегда можно обнаружить связь между предпринимаемыми попытками и полученным результатом. Его нельзя угадать и отточить до совершенства, чтобы он стал простым и быстрым, по большей части необходимо просто нащупывать свою дорогу. Вклад, который я надеюсь внести, заключается в формулировке понятий процесса подъема. Надеюсь, что вместе мы сможем осознать некоторые проблемы, с которыми нам придется столкнуться, если мы хотим подняться и просто дать людям знать, что они не одиноки.

9. Смелость заразительна. Подъем после падения меняет не только вас самих, но и людей вокруг. Видеть своими глазами человеческую способность меняться благодаря уязвимости, смелости и стойкости для одних становится призывом к еще большим «дерзаниям», а для других – тех, кто застрял после падения и не хочет или не может признать себя побежденным, – болезненным напоминанием. Ваш личный опыт может глубоко затронуть людей вокруг вас осознанно или неосознанно. Монах-францисканец Ричард Рор пишет: «После любого по-настоящему инициирующего опыта вы знаете, что являетесь частью гораздо большего целого. Жизнь – это не то, что будет с вами впредь, вы и есть сама жизнь».

10. Путь наверх после падения – это духовная практика. Процесс поднятия не требует религии, теологии или доктрины, однако во всех полученных мною данных понятие духовности появлялось как крайне важный компонент стойкости и преодоления трудностей. Опираясь на данные, собранные за последние десять лет, я разработала следующее понятие духовности: «Духовность – это осознание и уважение того факта, что все мы связаны друг с другом силой гораздо большей, чем мы сами, и связь с этой силой и друг с другом зиждется на любви и общности. Практика духовности приносит в нашу жизнь ощущение перспективы, дает нам значение и смысл». Кто-то называет эту силу, которая выше нас, богом, кто-то – по-другому. Некоторые люди практикуют духовность в церквах, синагогах, мечетях или других культовых местах, в то время как другие ощущают благодать в одиночестве, во время медитации или на природе. Например, я из тех людей, для которых рыбалка сродни посещению церкви, а один из моих близких друзей считает подводное плавание с аквалангом самым священным опытом. Оказывается, духовность для каждого человека разная. Когда духовность, то есть вера во взаимосвязь друг с другом и любовь, направляет наши намерения и действия, любой повседневный опыт может стать духовной практикой. Мы можем превратить образование, руководство и воспитание детей в духовную практику. Просьба о помощи и получение помощи также может быть духовной практикой. Повествование и творчество могут стать духовными практиками, потому что они развивают осознанность. И если все эти моменты могут быть духовной практикой, процесс подъема после падения также должен стать духовной практикой. Для подъема необходима фундаментальная вера в отношения и взаимосвязи между людьми. Чтобы встать, необходимо бороться, видя перспективы, смысл и цель. Недавно в Instagram Элизабет Гилберт мне попались слова, которые, как я думаю, идеально обобщают то, что я хотела сказать: «Молитва приведет вас туда, куда суета не может».