Книга: Мечтать о такой, как ты
Назад: Глава 5 Странные моменты
Дальше: Часть третья Без проблем!

Глава 6
Мама дорогая!

Говорят, что жизнь надо прожить так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Иными словами, утверждается, что всякое существование должно иметь свою цель. Но вот что такое эта самая цель, никто не знает. Заработать миллион? Миллион чего, если доллар грозит рухнуть, нефть обесценилась, а к рублям вообще отношение такое, будто это и не деньги вовсе. И потом, что такое этот ваш миллион рублей?
– Не в деньгах счастье, – ответят вам.
И будут правы, потому что есть разные варианты уравнения. Деньги есть – здоровья нет. Или здоровье есть, деньги есть – молодости нет. Или молодость есть, здоровье есть, деньги (папины, например) есть – а любви нет, и вообще все приелось, как гречневая каша. Сколько можно! А все почему? Потому что вечно человек чем-то недоволен. Этим-то мы и отличаемся от животных, что нам недостаточно корма в миске и поглаживания родной хозяйской руки, чтобы мы согласились с тем, что счастливы. Может, это какой-то заводской дефект? Непонятно, потому что к нам не приложена инструкция по эксплуатации, как к телевизору. Ведь что такое телевизор – устройство для демонстрации рекламы, изредка перемежаемой надоедливыми вторичными продуктами человеческого творчества, и, конечно же, «Новостями». А что такое человек? То-то, вот и я не знаю. Но для моего личного недовольства собой было достаточно того, что Шувалов не хочет на мне жениться. В какой-то момент я решила, что цель и смысл моего земного существования именно в этом – ЧТОБЫ ОН ВСЕ-ТАКИ НА МНЕ ЖЕНИЛСЯ, ПОДЛЕЦ. А если не хочет, тогда я отвернусь и буду гордо лежать одна в своей постели до конца жизни, рассматривая рисунок на собственном ковре. Любовь – это не единение душ, как вы могли там подумать. Любовь – это акт записи гражданского состояния в загсе. И все.
Примерно так все и было, пока вдруг я не почувствовала, что программа-то моя дает сбой. И что ничего я, собственно, не хочу, кроме того, чтобы снова увидеть его. Услышать его размеренный, уверенный голос. Закрыть глаза и почувствовать запах его одеколона. Провести ладонью по шершавой, с еле заметной щетиной щеке.
«Позвони ему!» Я решительно тряхнула волосами и достала из сумочки телефон. Это было так легко технически и так тяжело морально – найти в телефонной книге запись под названием «ОН» и нажать «о’кей». Шувалов был такой один на всем свете, и его нельзя было с кем то перепутать. «ОН» – и все, этого было достаточно.
«В настоящее время этот номер заблокирован», – ответила мне механическая женщина. Один и еще пять раз, что я пробовала снова ему дозвониться. Тут к сердцу подкрался страх. Он сменил номер? Может быть, тот номер вообще был не его, а корпоративный. Фирма закрылась, и номера заблокировали? Кто знает.
«Что же делать?» – кусала я губы. Вот так будущее и становится прошлым – потому что нет нужного номера телефона. Нет, не будем дергаться, все нормально. Еще не вечер. То есть скоро уже будет вечер, но и это не страшно…
– Такси! – крикнула я, подбегая к дороге. Эх, жалко, что я отпустила говорливого кавказца с его «копейкой». Но через минуту рядом со мной остановилась старая «восьмерка» с русским старичком.
– Куда?
– К метро.
– К какому? – уточнил педантичный старикан.
– Все равно! Только быстро, – нервничала я. Хотя, в сущности, я никуда не могла опоздать. Ведь опоздать можно, когда тебя где-то кто-то ждет. Шувалов меня не ждал. И все же я спешила. Может, я боялась самой себя? Или того, что опять кто-то позвонит мне на мобильник и снова расскажет, что по своей логике и по своей психологии все мужчины – козлы, и что Стас все равно никогда на мне не женится, и что можно в таком случае никуда не бежать. Так что, пока мне было совершенно все равно, что ОН НИКОГДА НА МНЕ НЕ ЖЕНИТСЯ, мне надо было успеть найти его и сказать, что… я скучаю по нему, что я его люблю. Нет, на это я тоже пойти не могла. Но я могла сказать ему, что благодарна. Это же не наказуемо?
– С вас двести рублей, – меланхолично сообщил старичок, высадив меня около Петровско-Разумовской. «Вообще-то это дороговато за десять минут езды», – подумала я, но мне было уже не до этого. Мне было некогда, я уже влетала в метро.
Найти его дом оказалось не так-то просто. Да, я была здесь, и была здесь не один раз, но никогда не шла сюда от метро. Центр Москвы – запутанное хитросплетение старых домов и новых заборов, проходов во дворы, из которых нет выходов и шлагбаумов, за которые пускают только жильцов. Я проплутала битый час, прежде чем нашла знакомый, даже, можно сказать, родной двор с детской площадкой и киоском «МОЛОКО». Здесь, на десятом этаже, в квартире с ледяной кухней и прекрасным видом из окна, и жил мой Стас. Я остановилась и почувствовала, что мне страшно. Чего я сюда приперлась? Что я ему скажу? Какая-то глупость, я могла бы передать благодарность через Дмитрия, моего теперешнего босса. Или я могла бы попросить у него новый номер Стаса, ведь должен же у него быть какой-то мобильник. Наверное бы, Дима мне его дал. И это было бы более уместно и прилично, просто позвонить.
Ага, и он бы тебе сказал, что это ерунда и не стоит благодарности. И что вообще он просто ляпнул случайно, и все так вышло. И ты бы его не увидела. И вообще, хватит трусить. Иди.
А вдруг его нет дома?! И вообще, я не помню номера квартиры! То ли сто тридцать вторая, то ли сто двадцать третья, – запаниковала я.
Домофон на подъездной двери мерцал холодными огоньками. Становилось зябко, день уже пошел на убыль. Сердце гулко стучало, расплескивая панику по крови. Я набрала сто двадцать три.
– Кто там? – ответил какой-то скрипучий мужской голос, ничуть не похожий на Стаса.
– Я к Шувалову, – пискнула я.
– Здесь таких нет, – скрипнул домофон и отключился.
Я прислонилась к стене и зажмурилась. Господи, что я делаю?! Я открыла глаза и набрала сто тридцать два. Гудки гудели, домофон мигал, но ничего не происходило. Я уже было подумала, что все – никого нет. Тем более что и машины Шувалова не было около дома, так что… И вдруг послышался щелчок и чей-то незнакомый, но, главное, женский (!!!) голос сказал:
– Слушаю, – и замолчал в ожидании ответа. Моего ответа, но я в это время стояла, остолбенев. Я просто онемела. – Алле, кто там балуется! Говорите! – капризно потребовал голос.
Я откашлялась.
– Мне нужен господин Шувалов, – как можно официальнее сказала я. Если я не туда попала, мне просто скажут об этом. А если туда… тогда я сделаю вид, что я какой-нибудь рекламный агент, к примеру. Или этот, который проводит тестирование населения на предмет того, часто ли они пользуются жидким мылом или предпочитают кусковое.
– Его нет, – отрезал женский голос. – Он скоро будет.
– Извините, – прошептала я, но голос меня уже не услышал.
Домофонная связь прервалась, а на экране домофона загорелась надпись «open». Я машинально дернула дверь, и та открылась. Я зашла внутрь, в подъезд, сама не зная зачем. В подъезде было тихо, комнатка консьержки почему-то пустовала. Я поднялась по ступеням и села на лестничные перила напротив черной лестницы. Интересно, это была его бывшая жена? Я знала, что когда-то Шувалов очень болезненно перенес их развод. Они прожили вместе почти шестнадцать лет, кажется. И хоть, судя по его скупым рассказам, она не была ангелом и вообще всячески тянула из него деньги, и при разводе тоже оттяпала себе жирный кусок – все равно, а вдруг он все еще ее любил? И тогда что я, спрашивается, здесь делаю? Хочу помешать супругам, пусть и бывшим, в их счастливом примирении? Хочу выяснить отношения? Какие отношения, если у нас был просто секс в свободное от работы время? Есть женщины, которых любят, из-за которых страдают, с которыми мучительно ищут способы примириться. И есть такие, как я. Женщины, ради которых не надо даже попу отрывать от дивана. Женщины, которые так мечтают хоть о крупице счастья, что достаточно протянуть к ним руку, достаточно нежно отвести рыжий локон, упавший на глаза, – и дело сделано. Она твоя. Это я, это речь обо мне!
Слезы навернулись на глаза. Как можно быть такой дурой, с чего я взяла, что что-то могло быть иначе? Если всю жизнь на меня обращали внимание только подвыпившие балагуры и охранники из торговых центров, а жениться вообще никто не желал. Кроме Кирюшки, который просто понял, что, женившись на мне, он получит больше, чем потеряет, включая мою уютную квартиру. Так с чего я взяла, что вдруг с бухты-барахты ко мне, тридцатишестилетней женщине с беременной дочкой, отнесется по-настоящему серьезный красивый одинокий мужчина с голубыми глазами. При чем тут я?
– Надя? – вдруг окликнул меня до боли знакомый голос. – Что ты тут делаешь?
– Я? – Я запнулась, обернувшись так резко, что чуть не слетела с перил вниз, на батарею. – Сижу.
– Я это вижу. По какому вопросу ты тут сидишь? – деловито уточнил Стас, нахмурившись.
Я не видела его почти два месяца, он изменился. Он был небрит и от этого еще больше был похож на мачо. На нем были джинсы, кроссовки и какая-то странная (мятая? Нет, не может быть!) футболка. В руках полиэтиленовый пакет, в котором что-то позвякивало. Если честно, таким я его еще никогда не видела. Я могла бы рассматривать его вечно, но… надо было что-то отвечать.
– По вопросу вынесения тебе благодарности. Правда, я просто хотела сказать тебе спасибо, что ты порекомендовал меня Диме. То есть Дмитрию Алексеевичу. Я прямо-таки очень, очень тебе благодарна!
– Настолько, чтобы караулить меня у дома? – скептически переспросил Стас.
– Я хотела тебе позвонить, но у тебя отключен телефон, – пожаловалась я.
Стас молчал. Я тоже не лезла. Чего мне спешить? Я не торопилась услышать, что я тут совершенно зря и что могу поставить его своим визитом в неудобное положение перед женой? О том, что между нами все кончено, я уже и сама знала.
– И как же ты сюда вошла? Притворилась почтальоном? – продолжил светскую беседу Шувалов. В пакете у него снова что-то выразительно звякнуло.
Тут вдруг я заметила, что и вообще, если бы такое было теоретически возможно, я бы сказала, что он сильно выпивши. Но Стас же не пьет! Только маленький глоток вина, чтобы не обидеть гостей. И потом, он же всегда за рулем. Может, он просто болен, а в пакете звякает лекарство?
– Мне открыла твоя жена. Она даже не спросила, кто я. Она просто открыла дверь и все. Я уже ухожу.
– Ах моя жена! – Как-то недобро улыбнулся Стас. – Ну, ладно. Ты хотела меня поблагодарить. И все?
– Ну, это теперь не важно, – отвернулась я. И сжала зубы, чтобы только не расплакаться. Надо как-то бочком, не поднимая глаз, попрощаться и отползти. Не надо было вообще заходить в этот чертов подъезд.
– Почему же? Мне – важно. Очень интересно, как ты поживаешь. Стало ли тебе легче без меня? Я же – подлец? Верно? – Стас заметно покачнулся и схватился за стену рукой с пакетом. Пакет жалобно блямкнул, и я еще отчетливее поняла, что он все-таки пьян (как такое возможно?), а в пакете вовсе не лекарства.
– Верно. Но я без тебя не могу, – ляпнула я. А что, если он пьян, он потом и не вспомнит. – И мне все равно, что ты обо мне думаешь. Ты мне снишься. И я плачу во сне. Ты вновь сошелся с женой? Знаешь, я желаю тебе счастья, правда. И совсем не держу зла. И ты на меня не держи. Я просто… просто хотела быть с тобой.
– Какая ты добрая. А зачем было писать, что я – бесчувственный чурбан? – ехидничал Стас.
– А ты и есть – чурбан.
– А ты – истеричка! – не остался он в долгу. – Хочешь выпить?
– Хочу, – кивнула я, шмыгнув носом. Слезы все-таки подступали, но я уже не обращала на это внимания.
– Значит, ты меня любишь, – утвердительно заявил он.
– Я этого не говорила! – возмутилась я, но Стас с довольным лицом кивнул, посмотрел на меня и достал из пакета бутылку московского коньяка.
Я поежилась, потому что никогда, даже в самом страшном сне не могла представить, что буду сидеть со Стасом в подъезде и пить эту гадость из горлышка. То есть этот коньяк был обычным застольным напитком на наших корпоративчиках, именно его постоянно потягивал наш сисадмин Мишка. И вообще, мы с Розочкой на даче его тоже уважали за богатый вкус и низкую цену, но чтобы Шувалов, чтобы в подъезде… Скорее в ресторане, из широкого бокала, «Мартель». Может, это не Шувалов вовсе? Может, тоже близнец? Ведь бывает же у людей, да хоть бы у Иришки? Может, у Шувалова есть небритый выпивающий брат-близнец? Тогда я согласна их перепутать. Этот даже более живой, чем тот.
– Я и сам не слепой, – высокомерно заметил он. – Пей, и пошли.
– Куда? – испугалась я.
– Как куда? – удивился он. – Знакомиться с женой!
– Не пойду, – попыталась я отказаться.
Но со Стасом это было не так-то просто. Он силком затащил меня в лифт, игнорируя недовольные и шокированные взгляды соседей по подъезду.
– Извините, вы поедете на следующем лифте. Он и больше, так что вам там будет удобнее, – вежливо сказал он, закрывая от меня выход своей спиной.
Я была в ужасе. Оказаться в центре семейного скандала, да еще после изрядной дозы коньяка, залитого в меня экспресс-методом Шувалова. Главное, я совершенно не понимала, зачем это надо ему самому. Но тут двери лифта закрылись, мы дернулись и поехали, а Стас повернулся и посмотрел на меня таким взглядом, что мне стало на все наплевать.
– Что, страшно? – улыбнулся он. И наклонился ко мне. Это было именно то, о чем я даже боялась думать, боялась мечтать. Его глаза напротив моих, мои губы напротив его губ, а его руки судорожно прижимают меня к себе. Стас вздохнул так, словно ему было больно, и взял меня ладонями за голову. – Я уверен, что ты пожалеешь, что пришла ко мне.
– Я тоже, – кивнула я. – Но я не уйду.
– Надеюсь, – улыбнулся он и снова поцеловал меня.
Я закрыла глаза, а ладонями прикоснулась к его лицу. Легкая щетина, высокий лоб, густые волосы с проседью. Неужели это происходит на самом деле?
– Мы приехали, – тихонько шепнул он, с видимым усилием и с трудом отрываясь от меня.
– Я не пойду. – Я уперлась и решила не выходить из лифта.
– Пойдешь, – уверенно кивнул он и вытащил меня за руку.
– Зачем?
– Надо. Во-первых, мне надоело, что ты обо мне плохо думаешь. Во-вторых, на самом деле ты очень вовремя. И в-третьих, я не собираюсь торчать в подъезде весь вечер.
Я прижалась к стене и приготовилась краснеть и убегать под вопли и обвинения Стасовой супруги.
– Черт, что ж такое, – пробормотал Стас, второй раз выронив из рук связку ключей. В этот самый момент дверь его квартиры открылась и на пороге появилась белокурая длинноногая женщина с ярко-красным ртом, которая повергла меня в настоящий шок. Никогда бы не подумала, что у Шувалова ТАКАЯ жена.
– И что, ты считаешь, что если напьешься, то сможешь уйти от проблемы? – грозно спросила она, но тут ее взгляд упал на меня. Я сжалась.
– Здрасте, – кивнула я, стараясь не дышать. А то она поймет, что он не только напился сам, но и напоил любовницу. Но я, право, совершенно не понимала, что происходит. С виду Стасова жена была женщиной ухоженной и явно заботящейся о своем внешнем виде и форме. У нее была стройная, подтянутая фигура и красивая, дорогая одежда, которая очень ей шла. И все же, черт возьми, этой женщине никак не могло быть меньше, чем пятьдесят лет! Я бы даже сказала, что ей было больше. Она что, настолько старше его?
– Это еще кто? – грозно воззрилась на меня она.
– Мама, вот, познакомься, пожалуйста, это моя Надя. Та самая, из-за которой, по-твоему, весь сыр-бор.
– Мама? – ахнула я.
– Надя? – ахнула она. – Какая, к черту, Надя?
– Мама, это, в конце концов, совершенно не вежливо. В конце концов, – заявил Стас, опираясь на стену рукой, – перед тобой женщина, которую я люблю. Да. Так что выбирай выражения.
– Понятно, – скривилась его… мама, а он втолкнул (буквально) меня внутрь квартиры и помог раздеться.
Мы все прошли на кухню, которая была все так же бела и идеальна, как и раньше. Только его мама на этой кухне смотрелась очень даже естественно.
– Мам, ты что будешь – коньяк или вино? Я купил тебе «Бордо».
– Спасибо большое. Я не для этого приехала, чтобы с тобой пить! – фыркнула мама.
– Кстати, Надя, тоже познакомься, – вдруг вспомнил Стас, улыбнувшись. – Это моя мама, Лилия Андреевна Шувалова, своей собственной великолепной персоной. Прошу любить и жаловать.
– Ты пьян! – возмущенно повела она плечами.
Я же только кивнула и выдавила из себя:
– Очень приятно.
Щеки мои розовели, а от сердца во все стороны разлеталась волна наслаждения и счастья, подогреваемая впитавшимся уже в кровь коньяком.
– Надя, тебе что налить? – заботливо спросил Стас, кружась вокруг меня.
– Чай, если можно, – сказала я, но вскоре поняла, что он в таком состоянии, что приготовление чая из кипятка может привести к серьезным травмам как его самого, так и окружающих.
– Стас, сядь! – потребовала его мама, когда он облил кипятком салфетницу, вместо того чтобы налить его в чашку. – Я сама.
– Только не пытайся ее отравить. У меня еще остались все противоядия, – усмехнулся Стас.
– Ты ведешь себя как мальчишка. Я не позволю тебе сломать себе жизнь, – твердым тоном сказала она.
– А я не позволю тебе меня осчастливить. Откуда ты знаешь, что мне нужно?
– Ты поступал по-своему, и к чему это привело? – зло развела руками его мама. – Если бы ты слушался меня, то в Эдеме сейчас не она сидела бы, а ты. Но ты – нет, ты же благородный. Тебе же ничего не надо. И что теперь, я должна жертвовать собой?
– Мам, я сам все решу. Тебе не придется ничем жертвовать. Особенно собой, – устало отмахнулся Стас.
Они явно продолжали какой-то другой разговор, который начался еще до меня. И меня они теперь вообще не замечали, а сама я старалась даже дышать тише, чтобы не попасть под раздачу. Мне было не привыкать оказываться в таких переделках. Дело в том, что его мама, несмотря на свою красоту и ухоженность, кричала и фыркала точно так же, как это обычно делала моя мама.
– Ничего ты не решишь, ты же слабак. Ты же размазня и всегда таким был. Тебя любой обведет вокруг пальца. Или любая! – Лилия, как ее там, выразительно посмотрела на меня.
Я дернулась и вжала голову в плечи. За что? Мне что, мало своей мамы? И я еще мечтала, чтобы Стас меня с ней познакомил? Да, теперь я понимаю, что он был прав – такое знакомство испортило бы нам весь Новый год.
– Не трогай Надежду! Она тут вообще ни при чем! – вдруг крикнул Стас, стукнув кулаком по столу.
– Да? И что, она чем-то тебе поможет? Нет, ты просто дурак, что не хочешь пойти мне навстречу. Зачем быть таким идиотом? Ты посмотри на нее, это же простушка, самая обычная домохозяйка. Таких миллионы, зачем тебе это? – презрительно выдала мама. Ну вот, все-таки не обошлось без оскорблений.
– Замолчи! – крикнул Стас. – Ты ничего не понимаешь. Уезжай, я прошу тебя. Я требую, чтобы ты уехала.
– Уехала? Я? С чего бы? Я у себя дома, – хищно улыбнулась Лилия Андреевна и еще удобнее уселась на стуле.
– Значит, ты так? – побелел Шувалов. Я поняла, что еще пара минут, и тут будет взрыв. И если только я не хочу, чтобы меня накрыло взрывной волной, надо «линять». И как можно быстрее, так как запал уже горит.
– Стас, я, пожалуй, пойду, – тихонько промямлила я, вскочив со стула. Я и раньше-то не любила его кухню, а тут почувствовала, что мне практически нечем дышать. Захотелось срочно оказаться на улице, на ветру, под дождем, как угодно, но только чтобы почувствовать себя снова живой. Его мама, кажется, действительно была ядовитой.
– Мы оба уйдем. Я тоже наслушался достаточно!
– Нет, Стас. Это твоя мать, и ты должен остаться, – замотала я головой.
– Ничего я не должен. Тем более здесь, – рявкнул Стас, глядя через меня на маму.
Я отвернулась, пошла в прихожую и дернула дверь. Дверь не открылась. Ситуация становилась все более мучительной и невыносимой. Я выкручивала туда-сюда ручку его дурацкого английского замка. Ничего не получалось, от досады я чуть не расплакалась. Замок щелкал, но дверь не открывалась.
– Дай-ка мне, – вдруг сказал Стас за моей спиной.
От неожиданности я даже подпрыгнула на месте. Оказывается, он стоял рядом. Я огляделась, нет ли рядом ядерной бомбы? Но его мама осталась на кухне.
– Я сама. Зачем ты вообще меня привел? – Я уже почти рыдала и стучала кулаком по двери.
– Она в другую сторону открывается. Ты не туда дергаешь, – заметил он, убрав руки.
– Вот спасибо, – кивнула я и выбежала из квартиры. Стас пошел за мной.
– Оставайся. А то мама обидится, – пожала я плечами и нажала на кнопку лифта.
– Почему ты приехала? – спросил он вдруг, развернув меня к себе. Его глаза настороженно смотрели на меня, чуть прищуренные и усталые, бесконечно усталые.
– Я хотела тебя увидеть, – прошептала я.
От его взгляда невозможно было оторваться. Я вдруг почувствовала, как я все это время скучала по нему. Как отчаянно я все это время скучала.
– Я пьян.
– Какая разница, что ты пьян. Я тоже, кажется, уже пьяна. Почему ты сказал, что я – твоя…
– Любимая женщина? – переспросил он.
Я кивнула.
Он задумался.
– А если я скажу, что я просто хотел досадить маме, ты мне поверишь?
– Да. – Я опустила глаза.
– Тогда я этого не скажу. – Он хитро улыбнулся и провел рукой по моим волосам.
– Не надо было тебе меня туда приводить, – пожаловалась я.
– Не надо было тебе сюда приходить. От меня теперь одни только проблемы, никакой пользы. Так что…
– Так что, мне уйти? – спросила я. В это время как раз подошел лифт.
– Только попробуй, – усмехнулся Стас и, втолкнув меня в лифт, принялся целовать, прижимая к стене.
Назад: Глава 5 Странные моменты
Дальше: Часть третья Без проблем!