18. Твоя презентация сегодня пройдет просто жутко. (Fortune cookie)
То, что господин Баренцев не умирает, удалось выяснить довольно быстро. Бизнесмен бегал по утрам, играл в гольф в Нахабино-кантри два раза в неделю, спал с женой своего заместителя в офисе и записался на повторный курс оздоровительной терапии в Италии на майские праздники. Человек, знающий, что ему недолго осталось, выработал бы для себя совершенно другой график. Это расписание, скорее, отражало позицию человека, собирающегося всех пережить.
– Пройдемте с нами! – вежливо попросил охранник Ярослава, в то время как второй аккуратно обходил с тыла.
– Я бы не хотел, – так же вежливо отказался он. – Не сегодня.
– А когда? – язвительно сощурился подошедший к ним Баренцев. – Завтра?
– Завтра – с удовольствием, – согласился целитель.
– Идемте, не сопротивляйтесь. – Охранник приближался. – Это в ваших собственных интересах.
Ярослав рассмеялся, и лицо словно засияло. Он стоял и не делал никаких движений. Бизнесмен почувствовал, как злость снова подступает к горлу.
– Вас что, подослала моя жена? – Баренцев был бледен и собран, и в глазах у него читались нехорошие намерения. Не убий!
– Зачем ей это делать? – Страхов улыбался и склонил голову набок. Вопросом на вопрос. Бизнесмен, вполне возможно, уже вспомнил Ярослава и тогда знает, что тот лечит его жену.
– Думаете, меня может тронуть этот цирк? – спросил Баренцев.
– Ничто не может тронуть камня, кроме воды.
– Вода камень точит, да? – сцепил зубы тот. – Садись в машину, клоун.
– В эту? – полюбопытствовал Ярослав, разглядывая большой затонированный автомобиль с «красивыми» номерами. – Не стоит.
– Кто тебя спрашивает, – почти выплюнул ему в лицо Баренцев, и охранники подхватили Ярослава под руки. Дверь раскрылась, и его запихнули на зад-нее сиденье. В машине хорошо пахло, какой-то дорогой ароматизатор делал свою работу. Один охранник сел за руль, а второй сел к Ярославу назад. Вопрос был в том, куда сядет Баренцев. Наконец он кивнул, плюнул на мокрый асфальт и открыл переднюю дверь.
– Удобно? – хмыкнул бизнесмен, оглянувшись на своего пленника.
– Вполне, – кивнул Страхов и отвернулся к окну. Было приятно чувствовать тепло. Ноги замерзли, и чувствительность возвращалась через боль. Серега говорил, что не стоит рисковать здоровьем. Какая, к черту, разница, босым он будет или нет.
– Я чувствую энергию лучше, если мне ничто не перекрывает чакры, – возмущался Ярослав, втирая в ступни защитную мазь – жир и силикон помогут ему не остаться без ног. – Все это знают. Ботинок с открытыми чакрами еще не делают, так что не ломай образ.
– Ты хоть понимаешь, что это большой риск? – нахмурился друг. – А что, если он не придет? Если не увидит?
– Доверься высшим силам, – усмехнулся Страхов.
Что-то было в этом чудном, Баренцев никак не мог избавиться от ощущения, что совершает ошибку, применяя насилие к нему. Дашка говорила, что он – сильный ясновидящий, как святой. Что-то в этом парне было. Умный взгляд, какая-то странная уверенность в себе, которую никак не будешь ожидать от человека, бегающего босиком по улице. Чисто выбритое лицо. Красив, здоров и молод. Если бы где-то придумали такую штуку, как пересадка тела, Баренцев хотел бы пересесть вот в такое.
– Что ты имел в виду? – спросил он у Ярослава, который продолжал смотреть в окно и улыбаться. Машина двигалась по улицам Москвы, уличные пробки уже забивали городские артерии. Утро добрым не бывает.
– Отвечай, когда тебя спрашивают. – Охранник ткнул Страхова в бок. Тот повернулся и молча, с упреком посмотрел в глаза бизнесмена.
– Не трогай его, – буркнул тот. – Чего тебе моя жена наплела?
– Что ты умираешь, – пожал плечами целитель. – Что болен, у тебя рак. Только это не так. Ты не болен.
– Нет? – усмехнулся Баренцев. – Приятно знать. Сколько берешь за такие предсказания?
– Я бы хотел выйти из машины, – аккуратно попросил Ярослав.
– Нет. Ты сказал, что я должен остановиться. Что имел в виду?
– Ты должен остановиться и дать мне выйти из машины. Я не хотел ехать, говорить с тобой. Не могу помочь тебе.
– А какая мне нужна помощь? – сощурился Дмитрий Рудольфович. – Ты хоть понимаешь, с кем связался? Я могу тебя закопать, и никто никогда не узнает, что же такое трагическое с тобой случилось.
– Это вряд ли, – грустно улыбнулся Ярослав.
– Куда нам, босс? – спросил охранник.
– Ты обыщи его, – приказал Баренцев. – Давай рули в пригород. Устроим ему очную ставку.
– Понял, – кивнул тот и свернул на третье транспортное. Второй посмотрел на целителя. Он демонстративно поднял руки и дал себя ощупать. Рубашка, в кармане две тысячи рублей – эта сумма вызвала ухмылку у охранника. Тоже мне, сирый. На шее крест и еще какие-то не то медальоны, не то амулеты. Карманы джинсов пусты, ноги до странности теплые – непонятное дело.
– Так почему босиком? – поинтересовался Баренцев.
– Так лучше, – ответил Ярослав. – Вы не поймете.
– Это почему же? Я очень понятливый, – рассмеялся он. – Косишь под этих, под юродивых?
– Вам лучше остановиться.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился бизнесмен.
– Не знаю. – Страхов повернулся к нему. – Все, что знаю, что вы должны остановиться. Вам виднее, что делаете не так. Мне было видение.
– Видение? – окончательно разозлился Дмитрий Рудольфович. – Обо мне? Ну, давай, поделись.
– Этим не так просто поделиться, – покачал головой Страхов.
– Знаешь что, заканчивай. Скажи Дашке, не собираюсь на ней жениться, чего бы ты ни нагадал. Я и так на нее достаточно денег спускаю. И на тебя, как теперь понимаю, тоже.
– Понял, – кивнул Ярослав. – Остановитесь, прошу вас.
– Не люблю бить идиотов, но ты должен быть осторожен, – предупредил Баренцев.
Ярослав вдруг распрямил плечи, встряхнул головой и положил руку на плечо бизнесмена. Тот вздрогнул и хотел было сбросить ее, да не успел. Целитель заговорил.
– Посмотрите мне в глаза, прошу, – сказал он проникновенным голосом. – Я видел путника, чье сердце переполнено страхом и чувством вины. Страх фиолетовый, а чувство вины черное. Видел две дороги. И обе они – ужасные. Не знаю, что делать, чем вам помочь. У вас на руках кровь, а за спиной чернота. Я не должен был приходить сегодня. Думал, если вы меня не узнаете, буду свободен. Простите меня, так слаб, так малодушен. Но, правда, не знаю, как вам помочь.
Машина стояла в пробке, в ней была гробовая тишина. Баренцев с трудом скинул руку Ярослава и оторвал от него взгляд. Сердце стучало как сумасшедшее, и Дмитрий Рудольфович всерьез испугался, что может спровоцировать новый приступ.
Он открыл окно, холодный воздух ворвался в салон вместе со звуками и запахами – угарный газ, выхлоп, истеричные сигналы клаксона.
– Да выберись ты уже отсюда! – воскликнул босс в сердцах, стараясь выровнять дыхание. – Ненавижу Москву.
Охранник включил мигалку и принялся «расталкивать» окружающий автотранспорт, при необходимости открывая окно и крича на зазевавшихся «простых смертных».
– Не видишь, госнеобходимость! Ареста хочешь? Препятствуешь? – Охранник знал свое дело. Добравшись до светофора, они наконец поехали. Баренцев жадно дышал, подставив правую ладонь мокрым, почти теплым каплям то ли снега, то ли дождя, то ли солевой взвеси, которой всю зиму щедро осыпали дороги и которая теперь возвращалась солеными каплями.
– На набережной свободно, – пробормотал водитель, увеличив изображение во встроенном экране навигатора.
– Давай под кирпич.
– Нет, – прошептал Страхов и на миг испытал ужас от того, что остановить этот летящий под сигнализацией корвет уже невозможно. Вспомнил лицо Василисы, безжизненное, бледное, холодное, ее сухие бесчувственные губы, горячую кровь под своими ладонями. Серега сказал, что она уехала куда-то. Так лучше для нее.
Они вырулили на набережную, и водитель разогнал машину за несколько секунд до сотни. После невыносимой стоячей пробки было приятно рассекать дорогу и чувствовать биение ветра о ладони. Дмитрий Рудольфович повернулся к Ярославу.
– Как тебя хоть зовут? – спросил он. – Чтобы знать, кого хоронить.
– Черт, что за урод, – фыркнул водитель, кивнул на жутко старый и грязный «КамАЗ», тихо «вытошнившийся» откуда-то из-за поворота на пустую набережную.
– Что смотришь? Страшно, да? – заметил с ухмылкой бизнесмен. Водитель в это время сдал сильно вправо, чтобы обойти «КамАЗ». Ярослав ответил на взгляд без улыбки, совершенно серьезно. Он смотрел и это мгновение показалось вечностью для Ярослава. Так всегда бывает, когда ты – единственный, кто знает, что сейчас случится.
За секунду до того, как паркетник Баренцева обогнал грузовик, из кузова «КамАЗа» на дорогу посыпались кирпичи. Маленькая неполадка в кузове. Винтик разболтался или что. Эти машины гоняют, ни черта не проверяя технику безопасности и состояние. Не в первый раз, между прочим. Сложилось же все – одно к одному. Надо же было им выпасть именно в этот момент! Такое захочешь – не сделаешь.
Водитель паркетника, никак не ожидавший этих кирпичей под своими колесами, невольно крутанул руль, уходя от столкновения. Да только скорость большая. Нет времени для маневра. Это только кажется, что все в наших руках, в то время как на самом деле мы – песчинки, летящие навстречу своей судьбе в бесконечное небытие, к звездам и непознанным вселенным, к черным дырам и параллельным пространствам.
Когда вчера Серега, Женька, Ярослав и Владимир, старый каскадер с опытом, которого хватило бы на целую киностудию, обсуждали этот сценарий, они тоже думали, что учли все.
– Вас покрутит. Я прослежу, чтобы рядом никого не было. В принципе, у него в машине девять подушек безопасности. Корпус такой, что смяться должен весь снаружи. Если уж и бить по машине, то именно по такой. Никаких проблем не будет.
– Пристегнуться надо? Если буду пристегиваться, это может вызвать подозрения, – уточнял Ярослав.
– Я бы не советовал тебе это. Мало ли, как машину перевернет. Легче будет выбраться.
– А если тачка загорится? – волновался Серега, которому это все вообще не нравилось.
– Может загореться. Тут гарантий нет, но я тут же подскочу с «тушаком», – пояснил Владимир. – А вообще, надо же понимать, что все это – безумие.
– Безумие, – согласился Ярослав. – Но иначе к нему не подобраться.
– Может, и не надо?
– Возможно, – задумчиво кивнул Страхов, но все знали, что он все равно это сделает и нет такой силы, которая могла бы его удержать. Эта сила, в любом случае, уехала в Санкт-Петербург. Вряд ли вернется в Москву. Ее здесь больше ничего не держит.
Машину закрутило. Ярослав был к этому готов. Первый удар пришелся на сторону водителя и охранника. Он скрестил руки и прикрыл голову, сконцентрировался и постарался расслабиться. Вот оно. Сейчас будет удар. Что будет, если подушки не сработают? Что, если в этой комплектации их не девять, а меньше. Не думать!
Удар сбоку, скрежет и тугое прикосновение подушки. Кто-то кричит. Они ехали очень быстро, Владимир должен был это понять. Но это сложно определить на глаз. Слишком идеальная позиция. Он вел их по датчику в амулете, слышал разговоры и мог отлично подготовить свой «коронный выход» на набережную. Другого случая могло и не подвернуться.
Но кое-чего не ожидал никто.
Сила инерции подхватила тяжелую машину и протащила дальше, чем предполагалось, ее тряхнуло о бордюр и потом, еще до того, как Ярослав успел чего-либо понять, машина выбила секцию в ограждении и рухнула в темную воду подтаявшей Москвы-реки.
Падение длилось недолго, но дух все равно захватило. Она плюхнулась на тонкие стеклоподобные куски разлетающегося в стороны льда. Секунда-другая – и машина пошла ко дну. Почему-то память воспроизвела в сознании Страхова такой же момент в фильме «Титаник». Вода очень холодная. Господи.
– Больно! – послышался чей-то крик. Ярослав дернулся и попытался определиться в пространстве. Автомобиль тонет левой, водительской стороной вниз.
– Кто жив?! – крикнул он. – Водитель?
– А-а! – простонал охранник на соседнем сиденье.
– Мы что, под водой? – Бизнесмен Баренцев едва владел голосом.
– Вы ранены?
– Я не знаю! – истерически вскрикнул тот. – Мы умираем!
– Нет. Нет. Нет. – Водитель бормотал одно и то же и не мигая смотрел на то, как толща воды закрывает от них свет.
– У нас две минуты. Что-то тяжелое есть? – Вопрос охраннику рядом. Тот посмотрел на босса. Баренцев кивнул ему.
– Дай ему «Стечкина», – бросил он, и охранник протянул Ярославу массивный черный пистолет.
– Хорошо, – пробормотал Ярослав, стаскивая с себя рубище и силясь вспомнить, что им рассказывали про подобные ситуации в институте. Ничего. Где же он это читал? Надо разбить окно. – Снимайте куртки, ботинки, все, что успеете. Возьмитесь крепко за ремни безопасности.
– Что? Зачем? – запаниковал Баренцев.
– За несколько секунд машина наполнится водой. Наберите воздух в последние доли секунды. Сколько сможете. Затем открывайте дверь. Давление выровняется. Должна открыться.
– Я не смогу! – крикнул Баренцев, и Страхов снова посмотрел ему в глаза.
– Времени нет! – твердо проговорил он. – Ты откроешь дверь, вылезешь, затем подашь руку водителю. С той стороны ему не выйти. Не паникуй. Все получится. Будешь снаружи – оттолкнись от машины и плыви что есть мочи на свет.
– Ты знаешь? Знаешь это, да? Ты видел это в своем этом видении?
– Да! – крикнул Ярослав, только чтобы придать паникующему бизнесмену сил. Он ничего не знал. Ни в чем не был уверен. Затем обмотал своей рубашкой тяжелый пистолет и со всех сил ударил в центр стекла. Дальнейшее ни в коей мере не напоминало голливудских фильмов. Осколки стекла вместе с грязной и невыразимо холодной водой влетели в салон машины под огромным давлением. Пистолет упал на пол и тут же исчез где-то там, залитый водой. Все происходило так быстро, что сознание отказывалось фиксировать события в единую цепь. Паника накрывала с головой, лишая способности соображать.
– Дергай! – крикнул Ярослав и сделал глубокий вдох. Вода выровняла давление, и дверь открылась – нелегко, но все же поддалась. Не заклинило. Хорошо. Охранник, сидевший рядом с целителем, подтолкнул его, и тот оказался снаружи. Сквозь мутную воду он с трудом мог различить перекошенное от смертельного страха лицо Баренцева. Дверь не открывалась или он просто забыл, что именно ему нужно сделать. Ярослав бросился туда, боясь, что еще секунда, и тонущий автомобиль исчезнет из зоны видимости. Краем глаза он увидел, как охранник с заднего ряда исчезает – уплывает наверх. А затем…
Полные ужаса глаза Баренцева, это все, что он помнит. Только с пятого раза дверца поддалась. Бизнесмен вцеплялся в руки Ярослава и не хотел плыть один. Он мотал головой и пытался что-то прокричать. Страхов заткнул ему рот и показал пальцем на тусклый свет. Баренцев кивнул и оттолкнулся, наконец, вверх.
Где же водитель? Страхов с ужасом понял, что водитель так и сидит в салоне, уходящем вниз, на дно. Время было безнадежно упущено. Ярослав убил еще одного человека. И что теперь, снова кричать, что не хотел этого? Что ошибался? Что кричать, когда вокруг тебя грязная и темная вода.
Страхов нырнул в салон, наощупь попытался определить, что именно задержало водителя. Тот был пристегнут. Ремень послушно выскользнул из своих пазов, но тело водителя оставалось пассивным. Наглотался воды, он уже не здесь. Его больше нет. Ярослав убил еще одного. Теперь будет еще один на его совести. Его мать. Василиса. Она не умерла, но могла из-за него. А еще этот ни в чем не повинный человек.
Целитель вытолкнул апатичное тело наружу, и, как мог, оттолкнулся от машины ногами. Сознание терялось, и так отчаянно хотелось сделать вдох. Неправильно. Все неправильно. Нельзя дышать водой. Два тела застряли где-то на полпути в мутных водах Москвы-реки. Не они первые, не они последние. Ярослав дернулся в последнем непроизвольном усилии найти выход из моря пустоты, из черной дыры, забирающей его себе. Но горизонт событий остался далеко позади. И время остановилось.