Глава 13
Молодость проходит, когда ты меньше всего готова к этому, и даже зеркала еще врут о том, что ты милее всех на свете. Особенно если не слишком присматриваться и приглушить лишний свет. Все морщинки скрываются в тенях, умелый макияж подчеркивает правильную форму губ, тонкий прямой нос – отдельный предмет для гордости, немного темно-коричневых румян придадут идеальный контур, улучшат овал лица.
В тридцать четыре нет ощущения потери, конца света или неизбежности смерти. В тридцать четыре ты уже многое умеешь, а комплексы и неуверенность в себе отступают, перестают мучить тебя. И планы, огромная вереница планов – все распадается, рушатся песчаные замки, и остается только то, что реально, во что можно не только верить. В тридцать четыре ты уже мечтаешь о том, что исполнимо, и не хочешь тратить время и силы понапрасну.
Наталья смотрела на заспанное лицо женщины, стоявшей между нею и ее бывшим мужем, пытаясь переосмыслить, переоценить масштабы угрозы, исходящей от этой темноволосой дряни. Откуда вообще она появилась? Сколько времени она уже тут торчит? Она не выглядит шалавой, не курит, почти не пьет, если верить Сереже. Что она делает здесь, рядом с ее, Натальиным, мужем?
Девушка была явно моложе, в том чудесном возрасте, когда даже не надо задумываться, как ты выглядишь. И спутанные волосы, и слегка отекшее после сна лицо только вызывают умиление и восторг. Она растерянно смотрела на Натальиных детей, ничуть не стесняясь самого факта, что ее поймали с поличным.
– Ирина, верно? – спросила Наталья притворно-вежливым тоном.
– Наталья? – повторила за ней девушка. – Прошу прощения, я не знала, что вы приезжаете.
– Я тоже! – воскликнул Иван, поднимая на руки дочь. – Ваша мама, как всегда, полна сюрпризов.
– Надеюсь, хоть приятных, – фыркнула Наталья, отводя взгляд в сторону от жгучих зеленых глаз. Ни стыда ни совести.
– Конечно, приятных. Ну что, Федька, как дела? Тебе передали мой самолетик?
– Пап, от тебя воняет, – поделился ребенок, поморщив носик.
Ирина рассмеялась и поднялась с дивана.
– Вот почему нужно обязательно чистить зубы по утрам и вечерам, – бросила Наталья детям тем самым менторским тоном, который заставляет немедленно выбрасывать из головы все сказанное.
Даша, пухленькая девчушка в воздушном летнем платьице из светло-желтого хлопка, подошла к Ирине, задрала головку и принялась без зазрения совести разглядывать ее, как если бы Ирина была музейным экспонатом. Ира усмехнулась, уселась на корточки, склонила голову набок и принялась разглядывать девочку, копируя ее движения.
– А маме некуда нас девать, – сказала девочка в конце концов заставив Наталью густо покраснеть.
Решение привезти детей Ивану пришло к ней спонтанно, прямо сегодня утром. Два часа назад, если быть точнее. Накануне вечером Наталья наблюдала, как из ее дома – их с Иваном загородного дома – бригада грузчиков вынесла письменный стол из ценных пород дерева, телевизор, еле помещавшийся в гостиной, и беговую дорожку. Когда выносили беговую дорожку, рабочие поцарапали стену так, что остался длинный глубокий след на светло-сиреневой венецианской штукатурке.
Сам любовник Натальи, теперь уже тоже бывший, уехал еще два месяца назад, а теперь забирал свои любимые вещи. Они были слишком тяжелы, чтобы пихнуть их в свой «Ауди» под крики и обвинения Натальи. Несовместимы, сказал он. Это было ошибкой, сказал он. Чувства прошли.
Ага, прошли.
Зачем были выброшены на ветер три года жизни? Столько сил, чтобы получить официальный развод. Столько надежд, столько романтической ерунды о том, что «зрелый и разумный» да «без заскоков и ерунды». Взрослый, начитанный, прекрасный экономист, благородная седина пробивается в висках. Никогда не опаздывает, всегда подходит, чтобы открыть дверцу в машине.
Никаких «Наташка, иди к нам, мы тут поспорили, кто сможет нарисовать голую бабу, стоя на одной ноге».
Чувства серьезного зрелого мужчины прошли два с половиной месяца назад, когда Наталья категорически отказалась финансировать сеть пунктов выдачи заказов из интернет-магазинов. И вообще, оказалось, что, если костюм сидит идеально, а внешность презентабельная и вызывающая доверие, это еще не значит, что ты будешь успешным бизнесменом.
Кредиты не погасить уверенностью в себе.
После того как Наталья отказала ему, было так много разговоров, много споров и обвинений, аргументирования и швыряния стаканов об пол. Любовник обижался, Наташа извинялась, а потом он прощал ее, они мирились, и начиналось все сначала. Наталья вспоминала о временах, когда они с Иваном ругались в пух и прах.
Тогда прощения просили у нее.
Через несколько дней ненормального пресса Наталья сказала своему любовнику усталым тоном, что уже не чувствует себя достаточно молодой, чтобы ввязываться в чужой бизнес и тянуть еще один проект. А в то, что он все будет делать сам, она просто не верит.
К своим тридцати четырем, если уж она чему и научилась, так это видеть перспективы в бизнесе. Или их отсутствие. И что она лучше купит домик в Сочи, тем более что сегодня это так модно. А зимой в Москве так холодно и сыро.
Где-то после этого разговора его чувства и угасли, если они вообще когда-то и были. Хотя, наверное, были.
Самое смешное, что предложенный им бизнес-план был не так уж плох. Даже напротив: хороший, годный – окупался лет за пять максимум, да и вложения были не самые большие. Сайты интернет-магазинов одежды уже работали, показатели были отличные. Пока что доставка осуществлялась почтой России и DHL, что было не слишком-то удобно, так как и ждать приходилось долго, и примерять товары было некомфортно. Допустим, ты заказала блузку, пару маек и джинсы, прождала десять дней, а затем к тебе домой приходит усталый, грустный курьер-неудачник. Приходит не в то время, что обещал, а на два часа позже. А тебе ни одна вещь не подошла, и ты, пожимая плечами, отправляешь курьера восвояси.
Курьер злится, а тебе неудобно. И ты десять раз подумаешь, прежде чем заказать что-то еще.
Другое дело – пункты выдачи. Приезжаешь когда удобно, примеряешь все за толстыми шторками. Хочешь – в одном конце города, хочешь – в другом. Помещения можно брать малюсенькие и не в самых дорогих частях города. Главный критерий – близость к метро, а там – хоть подвал, хоть чердак.
Пункты выдачи и примерки товаров планировалось открыть не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге, Краснодаре, Новосибирске и Екатеринбурге. И это было только начало! Партнеры тоже были надежными, из старых Натальиных связей, умело подхваченных в свое время ее любовником.
У Наташи не было никаких разумных аргументов, отчего бы ей не вложиться и не профинансировать проект. За исключением одного. Она задолбалась уже пахать, а такое вложение неминуемо привело бы к командировкам, оценкам мест размещения примерочных, к переговорам о долях в прибыли, о контроле за работой точек, поиске партнеров.
И к новым кредитным обязательствам.
У нее все это и так уже было. Ее бизнес, связанный с доставкой в Россию эксклюзивных мебельных решений, был затратным, сложным и связанным с большим количеством командировок. Наталье звонили, когда случались какие-то проблемы и нужно было решать вопросы. Иногда она буквально не знала, как ей прикрыть дырки в финансировании, и рвала на себе волосы, раскладывая тут и там бизнес-схемы, рисуя их на салфетках.
Ее любовник, напротив, вел жизнь спокойную, без стрессов, часто посещал фитнес-клуб, играл в теннис по воскресеньям и высыпался по утрам в будни. Именно за игрой в теннис он и решил, что хочет стать совладельцем сети примерочных – за Натальин счет.
Нет-нет, он не был альфонсом, хотя иногда, живя с ним, Наталья именно так и чувствовала. Он брал ее деньги, не стесняясь. Ведь он сейчас испытывает временные трудности! Сказать по правде, у ее любовника постоянно были какие-то сложности. Но он всегда очень натурально переживал и обещал все изменить в самом скорейшем будущем. Каждый раз, оплачивая долги и текущие расходы своего любовника, Наташа чувствовала себя на двадцать лет старше и на миллион евро дешевле. Каждый раз жалела, что ушла от Ваньки Чемезова и его иррационализма, романтики и безответственности.
Женщины не должны платить за мужчин. Аксиома.
Она никогда не платила за Чемезова. Он всегда находил возможность оплатить все за свой счет. Его вообще не интересовали деньги, если уж на то пошло. Не интересовали, но были. Парадокс!
Теперь Наталья уже не считала это таким уж большим недостатком. Сукин сын. Как я могла его отпустить?! О чем только думала?
Все их друзья-художники, все приятели из околобогемной среды, которых они и видели-то раз в год по большому обещанию, – все они, твари, случайно встретившись с Натальей, были рады и счастливы. Они все теперь вежливо здоровались, расспрашивали о делах, о бизнесе, который, конечно, «процветал», но никогда не звонили, никогда не приглашали никуда, вычеркнули ее из своих кругов. Избранные, черти. Все как один выбрали Ваньку, оставив ей бизнес, деньги и одиночество.
Цифры на счетах – не то, что наполняет жизнь смыслом. Недвижимость рухнула, курсовая разница сожрала чудовищно много. Кризис, мать его. Только после развода Наталья поняла, что не так уж сильно любит свою жизнь без безалаберного, улыбчивого Ивана Чемезова. Кто сказал ей, что без него будет лучше? Если бы можно было повернуть время вспять. Вернуться туда, где она сидела голой на подоконнике, смеялась и пила вино, а он писал ее. И смотрел на нее преданными восторженными глазами.
Примерно такими, какими сейчас он смотрел на Ирину.
– Мне нужно уехать из Москвы на пару дней. Не хочу оставлять детей с няней, – пробормотала Наталья, перехватив обвиняющий взгляд Ивана. – В конце концов, это же наши общие дети.
– Ты сказала им, что тебе некуда их деть? – прошипел Иван так, чтобы дети не услышали. Даша была занята – строила рожицы Ирине и получала еще более уморительные рожицы в ответ. Федор сидел около папиного компьютера, выискивал игры. Но тщетно.
– Я была усталая и расстроенная, – ответила Наталья со всей искренностью. – Ты же понимаешь, это не всерьез.
– Что у тебя вообще всерьез, кроме денег? – разозлился Иван. – Ты что, не могла позвонить и предупредить меня?
– Ты сказал, что между вами ничего нет.
– А какое это имеет значение? – сощурил взгляд Иван.
Наталья отвернулась и принялась демонстративно что-то искать в сумочке с самым деловым видом из всех возможных. Только бы он не понял, что она одна и разбита. Только бы не вздумал ее жалеть. Кто захочет ее, если она устала и разбита?
– Я не знаю, какие там будут пробки, – пробормотала Наталья, прикуривая сигарету. – Алло! Виталик?
– Не кури при детях. – Иван выдернул сигарету из Натальиного рта, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. – Куда ты едешь?
– Ванька, я заберу их завтра, – бросила она своему бывшему мужу так, словно его согласия и не требовалось. – Мне нужно успеть на самолет.
– Самолет? Какой самолет? – заволновался Иван, но Наталья, конечно же, не стала давать ему каких-либо пояснений. Она продолжила разговор с каким-то Виталиком, говорила о каких-то поставках из Италии, о переговорах, на которые не будет никакого смысла выходить, если не обеспечить материальную базу. Бла-бла-бла. Она ушла в кухню, раскрыла форточку и все же закурила.
– Так не делают, Наталья, что за новый трюк?! – бросил Иван. – Я не против, и даже рад, но почему ты не могла позвонить? Это же нормально! Вообще-то я готовлюсь к выставке и тоже сильно занят.
– Я вижу, чем ты занят! – процедила Наталья. Не удержалась. Никакого самоконтроля, совсем уже опустилась. Последние полгода жизни с любовником измотали ее. Невозможно оставаться принцессой, если тебя заставляют быть даже не Золушкой, а Злой Мачехой. Поневоле обретаешь сталь в голосе, неженскую твердость в поступках и решениях, бессонницу и страсть к легким спиртным напиткам.
– Поезжайте спокойно, мы прекрасно справимся, – вдруг сказала Ирина, махнув Ивану рукой.
Наталья развернулась и измерила Ирину самым холодным, арктическим взглядом и совсем уже хотела попросить эту выскочку не лезть не в свое дело, как вдруг Ирина протянула руку маленькой Даше.
– Хочешь, покажу котика? У нас во дворе живет, его можно кормить.
– А он не блохастый? – спросила Даша с той же уморительной серьезностью, так контрастировавшей с ее симпатичным пухлым личиком.
Иван усмехнулся и повернулся к своей бывшей жене.
– Господи, Наталья, ты что, хочешь привить им ненависть ко всему живому еще до школы? – возмутился Иван, не слишком, впрочем, сильно. Чего еще ждать от бывшей жены, которая, даже живя за городом, боится любых насекомых и моет колеса машины средством для дезинфекции…
– А можно, я тоже поглажу кота? – спросил Федор с заинтересованностью, которой до этого совсем не проявлял.
– Идите, дети, и гладьте сколько хотите блохастых котов. Ничего страшного, потом просто помоете ручки.
– Ванька! – вскрикнула Наталья возмущенно.
– Может быть, мы с вами сходим в зоопарк? – предложила Ирина. – Маме нужно поработать, а нам – повеселиться. Идет?
– Вы – папина очередная фин-ти-флюшка? – уточнила Даша, старательно выговаривая трудное слово. Она сказала это, выходя во двор следом за Ириной, тон был дружелюбный, ровный. Простое детское любопытство.
Ирина на секунду остановилась, выпрямилась, и Иван увидел, как ее спина напряглась, вытянулась в струну. Наталья отвернулась к окну, избегая взгляда своего мужа. Чего только она не говорила. Знала бы, что Дашка так все запомнит… да все равно бы говорила. Пусть этой Ирине не будет уж слишком комфортно, пока она будет занимать не принадлежащее ей место.
Ирина не повернулась и ничего не сказала. Она увела детей во двор, оставив Ивана и Наталью вдвоем. Иван смотрел на бывшую жену взглядом, полным ненависти, какая встречается только между бывшими супругами в разводе, а затем побежал во двор – за своей зеленоглазой финтифлюшкой. Да, дело серьезное. Наталья швырнула на диван сумку с детскими вещами, выбежала из подъезда, села в машину и уехала, хлопнув водительской дверью. Последнее, что она видела, – это то, как Ирина увлеченно плетет что-то из цветов, сорванных тут же, на местной клумбе.
Она что, еще и венки плести умеет?
Тот же вопрос задавал себе и Иван, с изумлением глядя, как Ирина учит Дашу плести венок, как играет с детьми в прятки, намеренно долго считая до десяти. Они поехали в зоопарк, где Ирина настояла на том, что они обязательно должны найти слона.
– Зачем нам слон? – хмурился Федор.
– А ты не знаешь? Слоны же умеют читать мысли. Я хочу, чтобы он прочел мои и исполнил одно желание, – заявила Ирина, доедая огромное шоколадное мороженое.
– Не может быть! – закричала Дашка. – Я тоже хочу.
– Никто не может исполнять желания, это все сказки, – заявил Федор с враждебностью, хотя и было видно, что разговор его тоже заинтересовал.
– А Санта-Клаус? – удивилась Ирина.
– А Санта-Клаус – это, между прочим, Святой Николай, который похоронен в склепе в итальянском городе Бари! – заявил Федор, глядя с вызовом на Ирину, из-за которой так злилась мама. А это значит, что она плохая. Даже если выглядит как хорошая.
– Нет! – Дарья приложила ладошку к своему маленькому ротику. – Не может быть!
– Говорю тебе, может. Я был там с мамой в прошлом году.
– Санта мертв? – И глаза Даши наполнились слезами.
– Убью Наталью, – покачал головой Иван.
Ирина забрала у Даши остаток недоеденного мороженого, отдала его Ивану, а сама присела на корточки, взяла ее за ручку и посмотрела девочке в ее карие, мамины глаза.
– Все правильно, – кивнула она. – Санта – это просто сказка. Но вот наш Дед Мороз – совсем другое дело. И что бы тебе кто ни говорил, не слушай. Я тебе клянусь, я знаю точно!
– Точно-преточно? – спросила Даша с надеждой.
– Сто процентов и еще тележка! – кивнула Ирина. – Потому что знаешь что? Прошлой зимой я там сама была и видела его. Да! Лично. Моими собственными глазами!
Даша приподнялась на носочках, заглянула Ирине в глаза, словно пытаясь понять, как такое событие повлияло на эти самые глаза. Ирина раскрыла ресницы и не моргала. Тогда Даша кивнула, забрала у отца мороженое и пошла дальше – искать слона. Федор поплелся за сестрой, делая вид, что ему все безразлично. Хотя, если быть честным, он тоже хотел увидеть слона. В конце концов, не только же у Дашки есть желания.
Иван шел рядом и смотрел на Ирину совершенно другими глазами. Он был серьезен и задумчив, и даже немного рассеян. Чуть было не врезался в клетку с лисой, не вписался в поворот.
– Что? – усмехнулась Ирина. – Не выспался?
– А ты? – улыбнулся он.
– Я чувствую себя прекрасно, – ухмыльнулась Ирина.
– А я хочу тебя поцеловать, – признался он. – Надо же, чтобы Наталья привезла моих барбосов именно сегодня. Из всех дней!
– А я рада. Я люблю зоопарки. Тут, в Москве, он даже больше, чем я думала.
– А я люблю смотреть на тебя, – прошептал Иван.
Они потратили весь день, развлекая детей. Только вечером, после того как Даша и Федор, усталые и переполненные эмоциями, уснули, Иван подошел к Ирине, стоявшей перед кухонным столиком, и обхватил ее за плечи.
– Что такое? – спросила она с улыбкой, оборачиваясь к нему. – Осторожно, чай!
– Горячо! – ахнул он, обжегшись.
– Сказала же, – покачала головой Ира. Взяла его руку в свои ладони, подула на место ожога. – Ничего серьезного. До свадьбы заживет.
– У тебя такое интересное лицо, – прошептал Иван, прикасаясь пальцами к ее щеке, проводя кончиками пальцев по ее губам.
– Обычное лицо, – возразила Ирина.
– Нет, совсем не обычное. Смотри, на щеке две родинки. Скулы высокие, лоб тоже. Слышала, что это призрак большого ума? – Он запустил обе руки в Ирины шелковистые волосы.
– От большого ума лишь сума да тюрьма? – грустно улыбнулась девушка.
– Поцелуй меня! – попросил Иван, не сводя глаз с ее лица. – Можешь?
Ирина помедлила секунду, а затем поднялась на цыпочки и прикоснулась губами к щеке Ивана, колючей, не бритой уже третий день. Улыбнулась, провела губами по его – не сильно, едва коснувшись, словно случайно. А затем снова – на короткий миг. В третий раз Ирина задержалась чуть дольше, приоткрыла губы и захватила между ними нижнюю губу Ивана. Тот стоял, не шевелясь, сколько мог, но в какой-то момент просто не смог сдержаться, схватил Ирину, притянул к себе и впился в ее губы, раскрыл их одним порывистым движением языка, проник внутрь, провел языком по ее зубам, посмотрел на нее ошалевшим, влюбленным взглядом.
– Ты на вкус – как шоколад.
– Это все из-за мороженого, – рассмеялась Ира.
– Скажи, я могу спросить у тебя кое о чем? – Его голос стал напряжен, а на лице заметны сомнения.
– Спросить можешь, – игриво промурлыкала Ирина, сексуально улыбаясь.
То, что девушка услышала в следующую секунду, она ожидала услышать меньше всего на свете.
– У тебя есть ребенок? – спросил он, касаясь ее губ. Это было – как удар в солнечное сплетение, как падение с обрыва в бурную реку.
На мгновение Ирина потеряла ориентацию, она отпрянула, оттолкнула Ивана руками, отпрыгнула от него, как дикая кошка.
– Да что с тобой?! – закричал Иван, пытаясь схватить ее, удержать.
– Ничего, со мной ничего. С чего ты взял? – пробормотала Ирина, а ее зеленые глаза стали еще темнее, и в их глубине заплясала паника. Она отвела взгляд к окну, чтоб он не заметил. Ей было больно, физически больно.
– Просто мне показалось… ты… и дети… Дашка так хорошо себя вела с тобой. Это бы многое объяснило. Ты знаешь, как с ними обращаться. Меня они никогда не слушаются, уж спать их уложить я точно не могу! – Иван улыбнулся и обернулся, поглядел в коридор, в сторону спальни, где расположились его «чертенята». – А ты явно не впервые это делаешь.
– Не впервые, – призналась Ирина, стараясь унять сердцебиение. – У меня… есть племянница.
Зачем она соврала? Почему так сказала?
– Как ее зовут? – спросил Иван, и снова дрожь в кончиках пальцев.
– Ее зовут Лилей, – ответила она так тихо, что Иван только чудом расслышал.
– Красивое имя. Лилия. Я однажды рисовал букет, он стоял на столе, а была зима, и так холодно, черт! А лилии в букете – у них ведь такой сильный запах, и Наташка бесилась. Чуть не выкинула весь букет. А мне нравился этот запах. Заполняет тебя целиком.
– Нальешь мне вина? – спросила Ирина.
– В конце концов, я же ничего о тебе не знаю. – Иван протянул руку к открытой бутылке. – Столько еще всего впереди…
Он не заметил странного взгляда, который бросила на него Ирина.
Что ей делать теперь? Она не может быть с ним и скрываться от него одновременно. Или может? Или нужно просто развернуться и уйти? Если она останется сейчас, все станет куда сложней.
Разве он не заслужил объяснения?
Все можно исправить, и ничего, что она понятия не имела, как можно такое объяснить, не разрушив при этом ту легкость и небрежность, которая так ей нравилась в их отношениях! Он ведь все поймет, поверит ей, не станет осуждать, не нанесет вреда. Ирина понимала, что можно рассказать все, можно посвятить Ивана Чемезова во все подробности, и тогда Иван – он же хороший человек, – конечно, он захочет помочь ей. Или хотя бы утешить.
Захочет – и не сможет. И все полетит к чертовой матери.
Она смотрела на то, как Чемезов разливает вино, смеется, рассказывает истории из детства – своего и своих детей. Она улыбалась, и кивала, и медленно, размеренно поднимала бокал, и делала вид, что отпивает немного от густого терпкого «Шираза». Два человека – в поле, на зеленой траве. Солнце согревает лицо, и не хочется открывать глаза, так много света. Два незнакомца, для которых все их поцелуи – первые поцелуи. И их объятия – как вода забвения, эликсир, приняв который можно пережить еще один день и, что куда важнее, еще одну ночь – не сойдя с ума.
У Иры был ребенок. Такое, видать, не скроешь. Вот и Иван все понял. Не племянница – дочь с нежным, ароматным именем Лиля.
Ирина дочь пропала за неделю до того, как фирменный поезд помчался из Санкт-Петербурга в Москву – Ира спешила в погоню за призраками, которых так и не удалось поймать.
