8
Большой куш
Ничто так много не говорит о людях, как содержимое их холодильников. Ты есть то, что ты ешь. Человек может хорошо выглядеть, красиво говорить и прилично вести себя, но в холодильнике у него будут неделями копиться объедки, огрызки, миски с заветренными салатами и плошки с засохшей сгущенкой. То есть при всем внешнем лоске, внутри человек будет натуральной мусоркой, как в смысле «пищевого наполнения», так и в плане мышления.
Или там будут лежать пакеты с невкусной, но здоровой пищей. Кто владелец такого холодильника? Недалекий скучный злюка, считающий, что именно он хозяин судьбы, а не наоборот, поскольку способен продлить себе жизнь. У таких людей есть два друга и одновременно врага – холодильник и зеркало. В первом они находят пищу, которую ненавидят, но вынуждены есть, а второе ежедневно доказывает им, что всё напрасно, молодость не возвращается, и жизнь, как ни старайся, идет к естественному финалу.
Но самые загадочные типы – это люди, у которых в холодильнике стоят банки с искусственным «сбалансированным» питанием. Эти закомплексованные субъекты стесняются себя настолько, что готовы планомерно убивать организм, лишь бы его изменить. Похудеть или набрать мышечную массу – неважно.
Так что еда говорит о человеке практически всё. У Семена, например, в домашнем холодильнике всегда было полно колбас, сыров и всяких жирных вкусностей. И он уже полдня по всему этому сильно скучал.
В затопленном городке нашлось немало еды, но Пасюку она не нравилась. Ни консервированная, ни сырая. Большие банки с бобами и здешние мясные консервы оказались куда хуже привычной каши или тушенки, а пойманные Сёмой крысы никак не могли сравниться с бараниной на косточке. Да ещё их приходилось лопать сырыми. В этом имелся свой смак, ради него Пасюк этих крыс и ловил, но вкус ему не понравился. Хрену к ним не хватало.
Семен отбросил обглоданный крысиный хребет и вытер руки о штаны. Прикасаться к своему богатству он хотел чистыми, не липкими от крови руками. Золото и деньги требуют уважительного отношения. Как ты к ним, так и они к тебе. Вот Грач, бедолага, всегда относился к деньгам с прохладцей и потому жил в нищете. И вообще, где он теперь? Кормит своей требухой атлантов?
Из окна новой базы на третьем этаже большого магазина, что стоял через площадь от банка, Семен хорошо разглядел и Егора, и его конвоиров. Грачева явно повели расстреливать за мародерство. Всё вышло так, как и задумывал Семен.
«А я опять в порядке. Богат и здоров. А главное – жив».
Пасюк поворошил груду всевозможных золотых изделий в широко раскрытом прорезиненном рюкзаке, а затем в который раз пересчитал пачки с деньгами. В основном это были доллары, валюта дешевая и потому невыгодная – ведь куда проще таскать в кармане пачку новых рублей, чем рюкзак с баксами на ту же сумму по обменному курсу, но Сема не побрезговал «зеленью». Теперь его не пугала никакая тяжесть. Сил прибавлялось с каждой минутой, и не по внутренним ощущениям, а объективно. Взять для примера вскрытие сейфа. Врезал Семен, конечно, от души, вложил в удар всю силу. Но ведь и сейф был не картонный.
Так что задатки супергероя стремительно развивались, теперь не осталось никаких сомнений, а значит, Пасюку становились по плечу любые великие подвиги. Что уж говорить о десяти килограммах золота и денег в рюкзаке за плечами.
«И центнер не замечу, – Сёма застегнул рюкзак. – Где столько взять, вот вопрос. А взять где-то надо. Этот куш приличный, факт: по деньгам сумма нормальная, много рыжья и черный жемчуг хороший, крупный. Видать, из атлантических раковин его добыли местные охотнички. Но этого мало. Чтобы начать новую жизнь – хоть на этом континенте в китайской зоне, хоть в сухом полушарии, только не дома, а где-нибудь в Арабском союзе, – нужно гораздо больше «золота-брильянтов», азиаты уважают шик».
Семен представил, как плавает в бассейне посреди роскошной виллы, держа в одной руке бокал с бурбоном, а в другой символически запеченную баранью ногу. Вокруг плещутся шикарные девицы в бикини, а вдоль бортика стоит длиннющий стол с самой изысканной жратвой. Пасюк сглотнул слюну и потянулся за очередной банкой консервов. Картинка получилась настолько яркая, что Сёму слегка затрясло от желания получить вожделенную виллу как можно скорее.
«Просто какая-то золотая лихорадка с осложнениями на жадность».
Пасюк хмыкнул и раздавил банку двумя пальцами. Запакованная в жесть ветчина ошметками и кляксами упала Семену на пузо, но это не стало проблемой. Сёма без труда, за один раз, слизнул всё упавшее. Длины и ловкости языка теперь хватало и не на такие трюки.
Где-то в глубине души, где-то очень-очень глубоко, Пасюк по-прежнему понимал, что с ним творится неладное. Что никакой он не супергерой и охватившая его лихорадка вовсе не золотая. На самом деле его лихорадило в результате перестройки организма. Да и кроме лихорадки имелось полно всяких признаков. Начиная с того, что от дикого голода Сёма жрал всё подряд, зачастую сырым, а то и вовсе живьём, заканчивая явными трансформациями отдельных органов и тела в целом. Но Семен по-прежнему отказывался признаться в этом даже самому себе. Как только из подсознания пробивался хотя бы намек на крамольную мысль о превращении в атлантическую тварь, Пасюк тут же переключался на какие-нибудь текущие заботы, а для подстраховки включал фантазии, в которых видел себя супергероем. И это помогало.
Он только пока не решил «человеком-кем» он становится. Если ориентироваться на желейную консистенцию тела, помогающую протискиваться сквозь решетки, и на способность жить в воде, Семену светило прослыть человеком-медузой или человеком-слизняком. Явно не героические варианты. Значит, следовало ориентироваться на что-то другое. Например, на возросшую силу и на то, что при необходимости его желейный кулак вдруг становится тверже стали.
«Могучий железный слизняк? – Семен вздохнул. – Слизняк-железняк? Нет, тоже некрасиво. Пока лучше остановиться на очевидном – я сверхъестественно ловок. И темницы мне нипочем, и на ровном месте могу исчезнуть в один миг, и на хитрости горазд. Значит, я кто? Правильно! Неуловимый Сэм. Во-от! Это более-менее нормальное прозвище для героя».
Семен забросил рюкзак на плечо, подхватил одно из ружей, но, немного поразмыслив, спрятал рюкзак в мутной воде под прилавком, а ружье просто бросил и пошлепал к лестнице. Рюкзак мог помешать, а оружие ему больше не требовалось. С его-то геройскими способностями! Да теперь он любого врага одной левой! А если врагов будет много и оружие у них окажется серьёзным, у Семы имелся беспроигрышный вариант – нырнуть в мутную соленую воду и уплыть в неизвестном направлении.
Под водой, правда, обитал другой враг, пришлый, но его Пасюк больше не опасался. Встречаться с атлантами в их стихии Семену по-прежнему не хотелось, но бояться чужаков он перестал. Плавал он теперь не хуже и мог порвать, как мойву, любое возрожденное атлантами чудовище.
Вода залила первый этаж магазина по прилавки с кассой, поэтому Сема прямо у лестницы медленно погрузился в соленую жижу и поплыл к выходу. Ориентироваться пришлось на игру теней и звуки, но это не стало проблемой. Пасюк легко нашел выход и, не выныривая, пересек площадь.
На другой стороне оказалось гораздо мельче, поэтому Семен сменил направление и стремительно двинулся по более-менее глубокой воде к промышленной зоне. Вроде бы логики в этом не просматривалось. Искать ценности следовало в центре. Но Пасюк руководствовался не только логикой, но и чутьём.
В складских кварталах прятались конторы нелегальных дельцов. В сейфе любой из этих контор могло храниться на порядок больше денег, чем во всех местных банках. Так подсказывало Семену чутье, помноженное на опыт.
Как-то раз он заглянул в сейф к Барону. Увиденное повергло Пасюка в легкий шок. Пусть даже местные дельцы на порядок беднее Барона, в сумме мог набраться вполне приличный капитал. Другое дело – все наверняка эвакуировались и прихватили деньжата с собой. Именно в этом моменте логика хромала. Но чутьё всё равно упрямо подталкивало Сёму в направлении промзоны.
И чутьё победило. Новый куш наклюнулся, когда Пасюк вынырнул поблизости от одного из ангаров. Ложбину, в которой прятался Семен, затопило до краев, но перед ангаром вода пока не стояла.
У ворот ангара урчал на холостом ходу грузовик, из кузова которого несколько человек в одежде, похожей на униформу спасателей, выгружали дюралевые обломки. Работа шла без спешки, хотя бойцы то и дело косились на прибывающую воду в ложбине. Один так и вовсе сидел, судорожно сжимая винтовку, на крыше кабины и таращился во все глаза на мутные потоки. При этом Семена он не заметил, хотя Пасюк вынырнул почти у него перед носом. Похоже, спасатели понимали, что затея со сбором в ангаре обломков самолета близка к завершению и всё, что им действительно требуется, – освободить кузов к тому моменту, когда поступит приказ убираться отсюда куда подальше и как можно скорее.
Подтвердили версию Пасюка сами спасатели. В отсутствие поблизости начальства разговаривали бойцы свободно, не особо подбирая выражения. Вот только почему-то на английском. Это не стало для Семена проблемой, говорил на этом языке он так себе, но понимал всё отлично. Просто зацепило, что форма на бойцах вроде бы МЧС, а говорят не по-русски. Да и физиономии у всех какие-то импортные.
«Особенно у тех трех негров, – Пасюк хмыкнул. – Как пить дать, это снова профессорские лаборанты. Неужто меня опять принесло к ангару, из которого я лихо сбежал через колодец? Похоже, что так. И зачем? Отомстить? Нет, мстить мне давно расхотелось. Тут что-то другое. Надо послушать, что говорят».
Семен прислушался.
– Я понимаю, когда мы привозим сюда найденные ящики, – заявил один боец, недовольный тяжелой работой. – Но зачем нам обломки?
– Профессор знает зачем, – ответил ему один из негров, невысокий, худой, но по виду самый важный.
– Профессор не знает даже, что ищет.
– «Зверобой».
– А что это и как он выглядит?
– Какая-то емкость.
– Какая? Бочка? Банка? Бутылка? И что, если она разобьется? Мы сдохнем или нет?
– «Зверобой» создан с учетом биологии атлантов, поэтому безвреден для людей, – словно по бумажке выдал негр.
– Не бывает таких ядов. И что значит «биология атлантов»? Ты слышал теорию, что настоящих атлантов, которые высадились с Эпиорниса, мало кто видел. Все они живут где-то далеко и глубоко в море. На берегу нас атакуют твари, которых атланты создали из местного генетического материала с небольшой добавкой собственных генов. Это значит, у нас в основном общая природа. Яд, который убивает их, убьёт и нас! Ты об этом не думал?
– Это глупая теория.
– Это нормальная теория! Глупо её отрицать, не имея доказательств обратного.
– Во-первых, если имеется добавка атлантических генов, природа у нас разная. Во-вторых, даже если пехота у атлантов искусственная, командиры должны быть натуральные. И плавать они должны где-то неподалеку, а не в глубинах моря. На них яд точно подействует как надо. В-третих, иметь общие корни – не значит умирать от одного и того же яда. В старые времена, когда на Земле ещё водились тараканы, их убивала борная кислота. Людей она не брала. Или взять никотин…
– Всё равно это опасная затея!
– Я доверяю Профессору. А ты слишком много думаешь, Айзек, хотя тебе за это не платят. Ты что, русский?
– Нет. Я просто хочу понять. Для себя.
– Пойми главное: найдем бутылку – разбогатеем. Это всё, о чем нам надо думать.
– Как мы её найдем? Всё, что упало на сушу, мы собрали. В пресной воде тоже ничего не осталось, но бутылки мы не нашли. Значит, она в заливе. Ты полезешь в море?
– Профессор что-нибудь придумает.
– Придумает?! Когда? Через полчаса здесь будет десять футов до дна и полно тварей! Думать некогда. Надо признать, что сегодня не наш день, и уматывать отсюда подальше!
– Успокойся, Айзек. У нас надежная страховка. Но решать, когда мы ею воспользуемся, будет Профессор. Работай!
Семен медленно, чтобы не привлекать внимания часового, погрузился в воду. Но далеко уплывать не стал, лег на дно прямо напротив ангара. Прежде чем отправляться на новые подвиги, ему следовало хорошенько всё обдумать и, возможно, подслушать ещё какой-нибудь разговор.
Пока что из беседы подручных Профессора Семен понял главное – чутьё не подвело. Настоящий куш существовал и был затоплен где-то рядом. Не здесь, а в заливе, но все равно неподалеку. Чтобы стать богатым, Пасюку не придется топать по кривым болотным тропинкам Америки и так уж сильно рисковать собой, любимым. Рискнуть придется лишь раз, здесь и сейчас. Да и то, какой это риск?
Пока идет мутная волна, атланты не станут особо нагнетать обстановку и ломиться сплошным потоком. Да, их авангард уже в городе. Пока Семен плыл к ангару, он несколько раз едва не столкнулся с группами тварей среднего размера. Хорошо, что Семен теперь чувствовал их за сто метров. Причем чувствовал буквально, можно сказать – «химически». Едва на пути появлялись твари, у Пасюка во рту появлялся особый привкус.
Так вот, разведка и передовые группы атлантов занимались своими делами на затопленных улочках Энфилда, а ударные части пока кружили в открытом море, не торопясь приближаться к берегу. Выходило, что залив почти свободен от крупных атлантических тварей. В нем по-прежнему сновали всякие пиявки и рыбины, но для Семена это теперь не враги. Даже не мелкие неприятности. Так, баловство. Сожрать его эти твари не могли. Скорее, он сам их сожрет.
Оставалось понять, как найти «Зверобой», особенно если это всего-то бутылка. Но у Семена имелись кое-какие соображения и на этот счет.
Он отлично помнил, как в самолет, кроме багажа, загружали какую-то странную штуковину на колесах. Вполне вероятно, что искомый предмет находился внутри её. И если так, задача значительно облегчалась. Семену следовало изучить место, где рухнул хвост самолета, найти этот ящик на колесах, вынуть из него капсулу с загадочным веществом и… сорвать банк!
Пасюк не сомневался, что «заклятые друзья» китайцы купят образец «Зверобоя» за любые деньги. Как выйти на покупателей и обстряпать сделку? Это уже мелочи. Сёма не сомневался, что на этот раз его никто не кинет.
Но для начала следовало найти капсулу, а уж после думать о втором этапе. Нет, когда всё спланировано заранее, это хорошо, кто спорит? Но сейчас время работало против Семена. Пока в заливе не появились крупные атланты, у Пасюка имелся реальный шанс. В принципе, Семен мог подождать, когда атланты разберутся с Энфилдом и угомонятся. Но сколько в этом случае придется ждать? Час, день, неделю, месяц, год?
«Нет уж! Буду ковать железо прямо сейчас и не отходя от кассы. Я ведь Неуловимый Сэм! Даже если большие твари уже в заливе, пусть ещё попробуют поймать!»
* * *
По мнению Семена, до падения Эпиорниса в мире существовало три варианта логики: фиктивная, железная и женская.
Первой пользовались политики, когда им требовалось обелить одних и очернить других при равной степени вины и первых, и вторых. А то и вовсе когда требовалось выставить белыми и пушистыми черных и колючих. То есть когда возникала необходимость воспользоваться пресловутыми «двойными стандартами».
Второй вид логики был безжалостно прямолинеен, что в принципе делало его единственно верным, почти эталонным. Но в этом заключались как его достоинства, так и недостатки. Не всё в мире вписывалось в его рамки, а делать «исключения из правил» этот вид логики не позволял. Какое ж это правило, если в нем есть исключения? Это нелогично!
Третья логика, женская, называлась логикой как бы в шутку, но на самом деле была самой жизненной. Во всяком случае, была лишена недостатков первого и второго вариантов.
Но так было раньше. В допотопные времена. Теперь же появилась ещё и загадочная логика пришельцев.
Любой человеческий полководец знает, что после артподготовки следует сразу идти в атаку, а не ждать, когда враг очухается, проморгается и вновь выползет на позиции. Атланты этот закон игнорировали напрочь. Очутившись в заливе, Сема не встретил ни одной более-менее мыслящей твари. Складывалось впечатление, что все двоякодышащие атланты сейчас в городе и на болотах, а все морские – в море. И между ними нет никаких связующих звеньев.
«А если люди запустят в нейтральную зону водолазов и найдут, что им требуется? – забеспокоился Семен. – Нет, не должны. Они-то не знают, что здесь пусто. Почему, кстати, здесь нет хотя бы вспомогательных боевых тварей, всяких там восстановленных динозавров и доработанных крокодилов? Как всё-таки понять логику атлантов? Может, это ловушка?»
С одной стороны, атланты наверняка понимали, что люди не рискнут поднимать затопленные детали самолета, поэтому версия насчет ловушки казалась слабой. Но с другой стороны – твари существа непредсказуемые, и логика, как уже сказано, у них своя, непонятная.
Очутившись на оперативном просторе, Пасюк дал себе волю и помчался вперед большой торпедой. Сёма не чувствовал холода, ничего не боялся, в нем кипела энергия, и он отлично соображал. Всё это вызывало небывалый эмоциональный подъем. Немного портило картину только постоянное чувство голода, но Семен почти научился его терпеть. Почему-то как раз в тот момент, когда Сёма вырвался из мутных вод, до него дошло, что теперь чувство голода будет сопровождать его всегда. После трапезы оно будет притупляться, а затем вновь разгораться и гнать на поиски добычи. Всё как у всех нормальных хищников.
Минут десять Семен наслаждался скоростью и свободой, затем легко вынырнул, вдохнул и снова ушел на глубину. Бог знает, по каким признакам, но Пасюк без труда определил, что прибыл в нужную точку акватории. На глубине что-то около двадцати метров и на площади в два городских квартала по дну оказались разбросаны обломки хвостовой части самолета и кое-что из груза.
Семен сделал круг над обломками и подплыл к чему-то вроде огромного ящика. Видел под водой Пасюк теперь на удивление четко, но все равно узнал этот груз не сразу. Наверное, потому, что у ящика отвалились колеса. Других повреждений странный контейнер не получил, поэтому Семену пришлось повозиться, прежде чем пришло понимание, как его вскрыть.
Ларчик открывался просто – с торца. Пасюк коротко треснул кулаком в дверцу, затем ещё раз и, когда она прогнулась, запустил пальцы в щель. Рывок на себя – и дело сделано. Внутрь ящика хлынула вода, к поверхности отправилось несколько огромных пузырей, а затем начал всплывать и вымытый потоком из ящика предмет. Семен едва успел его перехватить.
Внутри «слоновьего» короба прятался всего один небольшой, размером с двухлитровую банку, металлический цилиндр без надписей, с единственной маркировкой – знаком биологической опасности на донышке. Пасюк внимательно осмотрел цилиндр, ощупал и попробовал металл на прогиб – металл оказался жестью не толще консервной. Что находится внутри этой консервной банки, Сёма не понимал, но вновь положился на чутьё. Оно опять обострилось и просигналило, что это и есть контейнер с загадочным «Зверобоем».
Пасюк зажал банку под мышкой и заработал ногами, взяв курс к берегу.
И вот тут-то Семен убедился, что был прав и не прав одновременно, когда размышлял о видах логики. Атланты оказались не такими уж странными тварями. Они всё-таки устроили засаду, как и предположил Семен. Почему они это сделали, это оставалось большим вопросом, это да. Но логика их оказалась не такой уж вычурной.
Стоило Семену начать движение, как сразу в нескольких местах дно «взорвалось» и в клубах поднятого песка возникли десятка три гуманоидных тварей, прикидывавшихся донными кочками. Удивительно, что Семен их не учуял. Помешал толстый слой песчаной маскировки? Возможно, так и было. Зато теперь Сёма улавливал запах-привкус чужаков вполне отчетливо.
С этим видом атлантов Сёма пока не сталкивался, но с их запахом уже познакомился, там, в городе. Общие очертания их тел напоминали человеческие, только головы они имели вытянутые, пасти широкие, зубы острые, а пальцы на руках и ногах длинные и соединенные перепонками. Плыли атланты быстрее Семена, поэтому фору отыграли легко и через считаные секунды окружили Пасюка.
Сёма поначалу растерялся, поэтому бросился вниз, но затем резко подался к поверхности. Атланты дружно повторили его маневр и едва не отрезали Семену путь к поверхности. Пасюк лишь каким-то чудом успел всплыть и даже выпрыгнул из воды, как заправский дельфин, целиком. Особой радости от этого трюка не предвиделось, секунда на воздухе стала последней передышкой, не более того, ведь плюхнуться Семену предстояло обратно в стихию атлантов. И всё-таки Пасюк выжал из фокуса каплю пользы. Он привлек внимание неожиданных союзников.
Оказалось, что в залив рискнули выйти несколько катеров. Окраской и формой они не походили на военные или спасательные, да и двигатели имели особые, водометные, что редко встречалось на стандартных посудинах. Но в любом случае, это были человеческие суда, а не специально выведенные атлантами транспортные твари. То есть Сёма вполне мог рассчитывать на их помощь. А уж как объяснить людям, каким образом сюда попал и почему, – этому вопросу Семен присвоил номер шестнадцать.
Едва плюхнувшись, Пасюк снова попытался выпрыгнуть из воды, но в ноги ему вцепились две твари, и Семену пришлось ограничиться воплем и заметным с любого расстояния барахтаньем. Заодно Семен крепко врезал двум ближайшим атлантам, и они ушли на дно мертвым грузом. Нет, Сёма не питал иллюзий, шансов на победу он почти не имел. Даже самые быстрые катера не перемещаются мгновенно, а вот атланты уже накинулись практически всей гурьбой. Но как говорится, надежда умирает последней.
И у Семена имелись основания эту надежду холить и лелеять. Почему? Да потому, что атланты его не кусали. Цеплялись за одежду, хватали за конечности, пытались скрутить в бараний рог, но ни разу не укусили и не попробовали что-нибудь ему сломать. Что ломать, если Семен давно сделался гуттаперчевым? Нечего, верно, но покусать-то можно и слизняка. С их-то острыми, как у ножовок, зубами – плевое дело. Однако ничего такого не происходило.
У Семена в мыслях возникло сравнение с задержанием нашкодившего подростка. Да, он натворил дел: разбил окно в кабинете директора школы, а потом закинул туда целлулоидную «дымовуху». Поймать, дать ремня и вызвать родителей, которые потом ещё раз дадут ремня, – это не сильно педагогичный, но вполне допустимый порядок действий. Однако не будешь же стрелять ему по ногам, чтобы догнать.
Двигатели водометных катеров гудели почти неслышно, особенно на фоне шума дождя и хлопков порывистого ветра, а плеск волн заглушал бормотание водяных струй, поэтому появление катеров рядом с местом схватки оказалось для атлантов неожиданным. А может и ожидаемым, но атланты посчитали событие несущественным, кто их поймет? Так или иначе, они продолжили наседать на Семена, упрямо волоча его на дно. Пасюк из последних сил держался на плаву, но чувствовал, что хватит его на пять секунд, не больше. Между тем экипажи катеров будто бы сомневались, стоит ли помогать человеку? Может, не могли толком рассмотреть, что происходит?
Следовало срочно что-то придумать. Но что? Заорать, чтобы морячки убедились, что в гуще атлантов борется человек? Рискованная затея. На это могли уйти последние силы. Но что оставалось?
Семен собрался, стряхнул атлантов и заорал, сообщая на ломаном английском, в какие отношения намерен вступить с экипажами катеров, если его не спасут.
Речь подействовала. С бортов посудин захлопали выстрелы, вода вокруг Семена вскипела от свинцового дождя, и несколько атлантов задергались от боли. Еще несколько тварей нырнули поглубже, но с полдюжины по-прежнему висели на Семене. Чего ждали – Пасюк не понимал. Надеялись, что в них люди не выстрелят, чтобы не зацепить Сёму?
В принципе, какое-то время расчет тварей оправдывался. Но затем наступила абсолютно неожиданная развязка.
Один из катеров подошел ближе, и Сёма, наконец определил, кто приплыл ему на выручку. Это оказались типичные охотники, вроде приятелей Джорджа. Что ж, Семена это вполне устраивало. Он мгновенно просчитал варианты и пришел к выводу, что всё складывается удачно. Раз нельзя доплыть до берега под водой, придется воспользоваться транспортом – какие проблемы? Охотники – не самые серьезные бойцы, и отнять у них катер будет достаточно легко.
Сёма уже сгруппировался, чтобы стряхнуть последних тварей и запрыгнуть на борт, но опоздал. Экипаж тоже сумел разглядеть Пасюка получше. И, похоже, Семена опознали.
– Святая срань! – вырвалось у одного из матросов. – Это тварь! Не человек!
– Это выродок, который убил Джорджа! – заорал другой. – Стреляйте в него!
Пасюк в первый миг удивился осведомленности охотника, но затем до него вдруг дошло, что голос парня ему знаком. Кричал Артем! Тот самый компаньон Джорджа, которому Сёма выстрелил в живот. Парнишка носил бронежилет?
«Если так, молодец, далеко пойдет с таким-то основательным подходом к жизни».
С борта опять заморосил свинцовый дождик, и Семену пришлось забыть о своих пиратских планах.
– Используйте гранаты! – скомандовал из рубки шкипер. – Держитесь!
Катер резко ускорился и помчался на Пасюка. Тот едва успел упасть навзничь и погрузиться достаточно глубоко, чтобы катер не отутюжил ему физиономию.
Охотники бросили за корму пару гранат, но к тому моменту Пасюк уже лежал на дне, поэтому взрывы лишь слегка его оглушили.
Атланты, прилипшие было как шесть банных листов, вдруг отпустили Семена и дружно поплыли в открытое море. Неспешно так, будто бы с чувством выполненного долга. Туда же отправились и остальные. Семен видел их плохо, но чувствовал, что весь косяк этих водоплавающих чертей направился по единому маршруту. На кой хрен они нападали, держали, а потом ещё и рисковали под пулями охотников, осталось для Семена загадкой.
«Всё-таки их логика не стыкуется с нашей. Даже если кажется, что всё не так безнадежно, на самом деле всё именно безнадёжно. Факт».
Семен проводил взглядом атлантов и примерно в том же темпе поплыл к берегу.
Где-то неподалеку шумели катера, с борта которых то и дело падали гранаты, но Пасюк не обращал внимания на этот шум. Охотники тоже шли к берегу, а гранаты кидали для собственного успокоения, в целях профилактики, а не в надежде добыть монстра нового вида, за которого почему-то приняли Сёму.
«У страха глаза велики, – подумалось Семену. – Поговорка наша, но годится и здесь. Да и я, наверное, виноват. Надо было лицо попроще сделать. А то перекосило от ярости, да от напряжения, а я туда же, матом их крыть. В такой ситуации кого угодно можно спутать с атлантом. Выдохнул бы, успокоился чуток, вдохнул и уж после орал на охотничков».
Пасюк не предвидел каких-то особых последствий инцидента. Что могли сделать охотники? Сообщить военным, что новый монстр Семен прячется в заливе? И что ответят вояки? Да ничего. У них сейчас забот выше крыши. В такой обстановке монстром больше, монстром меньше – без разницы. Аналогично отреагирует и полиция – сила чисто символическая. Все прочие силы, вроде рейнджеров или спасателей, давно эвакуировались. Профессорские? Им охотники жаловаться не станут, поэтому они не в счет. Ну, почти не в счет.
В общем, Пасюку, конечно, следовало слегка опасаться самих охотников, «профессорских лаборантов» и военных, но забивать этим голову не имело смысла. Пересекаться с ними Пасюк не собирался. Теперь его путь лежал на юго-запад, в зону ответственности китайских товарищей. А что произойдет в районе аэропорта Галифакс, Семена больше ничуть не интересовало. Ему оставалось здесь лишь закончить пару дел, и всё, салют, Канада, и гуд бай.
«Забрать из супермаркета рюкзак с баблом, пожрать на дорожку и прихватить паёк – вот и все дела, – прикинул мысленно Семен. – Ещё отдохнуть часок-другой. Ну а что? Супергерои тоже нуждаются в отдыхе. Живые всё-таки люди, не роботы. Путь неблизкий, непростой, силенки понадобятся. Особенно если опять атланты привяжутся».
Семен задумался. До него только сейчас дошло, что странное, нелогичное поведение атлантов создает реальную проблему. Первой-то мыслью Пасюка стала простая идея пересечь залив Фанди вплавь и дальше спокойно шлепать по соленым болотам до сороковой параллели – границы зон ответственности русских и китайских миротворцев. Но атланты вроде как дали Семену понять, что не хотят отпускать его из района Галифакса. Значит, путь лежал по берегу, а это серьёзный крюк – сначала на север, потом на запад и на юг вдоль Трансканадской дороги.
Если не брать паек, который на воздухе весит гораздо больше, чем в воде, сил хватит, но питаться придется подножным кормом. Так себе перспектива, учитывая, что большую часть нормальной живности сожрали обитатели многочисленных болот, а питаться самими «обитателями» почему-то совершенно не хочется.
«Не нравятся твари, на здоровье, – одернул себя Пасюк. – Это что, повод остаться? По дорогам шатается много охотников, бродяг и прочей сволочи. Чем не мясо? Ну вот и нечего искать оправдания! План вступает в силу прямо сейчас. Забираю хабар, жру, сплю и в путь! А по пути смотрю внимательно по сторонам. Попадется катер – беру. Попадется ещё что-то, машина там, мотоцикл, да хоть мустанг – тоже беру и еду. Всё просто».
В памяти смутно заворочались слова одного из «лаборантов» насчет некой профессорской страховки, но уцепиться за мысль Семену не удалось. Сильный голод вырубил способность продуктивно соображать. Пасюк даже едва не поменял местами пункты плана «хабар, еда, сон». Хорошо, что рюкзак он спрятал там же, где хранилась еда, – в магазине.
Очутившись в затопленном магазине, Сема всё-таки слегка нарушил план, по пути к тайнику успел выдавить в пасть пару банок собачьих консервов. А уже в районе прилавка, под которым он спрятал рюкзак, планы Семена нарушили другие люди. Или твари. В общем, те, кто в отсутствие Пасюка обнаружил в мутной воде Сёмину заначку и присвоил всё награбленное.
* * *
Пасюк на два раза обшарил весь затопленный первый этаж магазина, надеясь, что мешок отнесло каким-нибудь течением, но рюкзака так и не нашел. Вновь вынырнув в районе прилавка, он тоскливо вздохнул и замер, размышляя, что могло произойти. Каким таким невероятным образом кто-то сумел отыскать тайник?
Перебрав десятка полтора вариантов, Семен вернулся к первому и самому очевидному. За ним кто-то следил. Кто? Тут Пасюк мог гадать до бесконечности. Зачем он спер мешок? Как вариант – выменять рюкзак на новую добычу Семена. Так сказать, предложить синицу в руках за журавля в небе. Но, скорее всего, вор просто украл Сёмину добычу и сбежал.
«Никаких лишних сложностей и теорий заговора. Всё просто. И это особенно бесит!»
Сёма невольно зарычал от нахлынувшей злости. Его кинули на крупную сумму дважды менее чем за двое суток. А если взять в расчет упущенную на Большой земле выгоду, то выходило, что трижды! Явный перебор! Если оставить всё как есть, могла сформироваться нехорошая привычка терять деньги.
«Ну нет! – Пасюк прижал цилиндр с драгоценным «Зверобоем» к боку покрепче. – Этот куш точно не отдам! И рюкзак надо вернуть. Не из жадности, а просто чтобы «сломать негативный тренд», как выражается экономический консультант Барона. Хотя из жадности тоже».
Идея вернуть рюкзак казалась вроде бы безнадежной, ведь на воде не остается следов, но Семен вдруг понял, что знает, в каком направлении уплыл похититель. У Пасюка неожиданно прорезался новый талант – улавливать тончайшие запахи. Талант проявился чуть раньше, когда Сёма научился чуять атлантов, но теперь он улавливал не только подводные запахи-привкусы. Семен вдруг осознал, какое разнообразие ароматов, зловония и характерных отдушек витает в воздухе. Оставалось выделить нужные и двинуться туда, где они чуть сильнее.
Пасюк медленно вдохнул носом и ощутил запах денег. Именно так, запах влажных банкнот. Украденный рюкзак был прорезиненным, но все равно не стопроцентно герметичным. Поэтому и деньги в нем слегка намокли, и запахи из него пробились. Смешан запах денег оказался с запахом человека и ружейной смазки. Охотник?
Семен попытался вспомнить, как пахли охотники, но у него ничего не получилось. Когда Семен общался с Джорджем и его приятелями, нюх ещё не был настолько обострен. А на море запах охотников уносил ветер. Хотя нет, кое-что Семен уловил, запомнил и теперь мог сравнить. Факт, охотники пахли иначе. Значит, вором стал кто-то другой.
«Кто ещё остался в городе? Профессорские бойцы или военные? Принципиальной разницы нет. Надо догнать, а там будет видно».
Семен сунул банку за пазуху и поплыл, держа голову над водой, чтобы не потерять «верховой след».
На улице запах сделался тоньше, но Пасюк удержал след и уверенно поплыл в сторону недостроенного комплекса из четырех домов-пятиэтажек с плоскими крышами. Рядом со стилизованным под Дикий Запад центром городка эти новостройки смотрелись вроде бы неуместно, однако сейчас им это прощалось. Пятиэтажки вдруг стали, наоборот, самым правильным из городских кварталов. Ведь если Энфилд затопит выше третьего этажа, над водой будут торчать только эти дома и башня аэропорта.
Ближе к пятиэтажкам нужный запах усилился, казалось – поднажми и забирай свой хабар, но Семену пришлось, наоборот, сбросить скорость. Он вновь учуял опасность.
Буквально в следующую секунду Сёма услышал гул моторов. По боковой улочке приближались катера. Похоже, до города добрались те самые охотничьи посудины с водометами, что гоняли Пасюка по заливу.
Перед Сёмой встал непростой выбор: нырнуть и гарантированно избежать встречи с охотниками, но при этом потерять след, или рискнуть и просто ускориться, чтобы скрыться в комплексе зданий раньше, чем охотники вырулят на площадь и заметят ускользнувшую от них в заливе добычу.
«След ведет к пятиэтажкам, скорее всего вор прячется там. Но где гарантия, что эти дома для него не перевалочный пункт? Что, если похититель просто перевел там дух и уплыл дальше?»
Мысленно решая задачу, Сёма замешкался, и в результате всё решилось само собой. Едва вырулив на «большую воду», катера резко прибавили скорость и помчались точно на Пасюка. По ходу загона они разошлись цепью, и самый проворный рванул, явно пытаясь отрезать Семену путь в ближайшую подворотню.
Что ж, замыслили они всё верно. Пасюк мог уплыть теперь только в сторону пятиэтажного комплекса, рядом с которым глубина не превышала метра. На такой отмели Семен мог не опасаться автоматного огня, но, чтобы уберечься от пуль охотничьего оружия, водная защита требовалась более мощная, хотя бы метра в полтора. Такой вот хитрый парадокс. Собственно, поэтому охотники вооружались именно дробовиками, хотя могли запросто раздобыть нарезные стволы.
Семен мысленно попрощался с деньгами, нырнул, но вдруг учуял новый запах и опять резко поменял планы. Запах-привкус казался новым только в том смысле, что ещё минуту назад не ощущался в акватории затопленной городской площади. А так-то Семен изучил его очень хорошо. В тыл катерам заходили атланты. Те же или аналогичные тварям, с которыми Пасюк кувыркался в заливе.
«Нет, не аналогичные, – уловив ещё один привкус-оттенок, решил Пасюк. – Те же. От них за версту несет оружейной смазкой. Нашей, не импортной. Значит, у тварей теперь имеются автоматы. А откуда им взяться, да ещё нулевым, ведь к запаху смазки не примешалась отдушка пороховой гари? Явно из груза самолета. Вот зачем атланты рыли песок на дне залива. И меня они отогнали, просто чтобы не мешал. Никакая это была не засада. Они откапывали ящики с оружием».
Семен опять вынырнул, вновь уловил запах похитителя и поплыл к пятиэтажкам, даже не оглядываясь на катера. А зачем оглядываться? Пасюк и так знал, что произойдет в следующую минуту.
Сёма подплыл к ближайшему дому в тот самый момент, когда за спиной затрещали автоматные очереди. Звуки, исходящие от катеров, тут же изменились. Пасюк бросил взгляд на окно пятиэтажки и увидел в стекле отраженную картинку происходящего на площади.
Атланты вынырнули примерно в тридцати метрах от катеров и открыли беспорядочный огонь во весь белый свет. Судя по всему, чужаки освоили пока лишь теорию – знали, как зарядить и на что нажать, чтобы калаши выстрелили. Но как правильно держать автоматы и как прицеливаться, атланты не имели никакого понятия. В результате они, конечно, заставили катера броситься врассыпную, но вряд ли попали хоть в кого-то из охотников.
Так или иначе, атланты решили свою боевую задачу, а заодно помогли Семену. Катера охотников умчались в лабиринт затопленных улочек, атланты вновь нырнули, а Сёма подпрыгнул и вцепился в перекладину пожарной лестницы. Атланты, конечно, помогли, но кто знает, зачем они это сделали? Может, просто отогнали конкурентов и теперь плывут к Семену, чтобы отнять у него банку со «Зверобоем»?
«Фигушки! – Семен подтянулся и быстро вскарабкался по лестнице на уровень второго этажа. – Больше никаких финансовых потерь!»
Сёма поднялся ещё повыше, перевел дух и потянул носом. Запах похитителя и мешка с деньгами стал сильным и шел сверху. Вор затаился где-то на крыше. И, что удачно, на крыше именно той пятиэтажки, на которую карабкался Семен.
Удачным этот момент казался по двум причинам. Первая, очевидная – меньше телодвижений. Вторая – Сёма имел запас времени, чтобы вернуть рюкзак и в очередной раз ускользнуть из-под носа у противника. Нет, речь не об атлантах. К пятиэтажкам вдруг подрулили новые конкуренты. Профессор и его бойцы на двух КамАЗах.
«Ну вот почему вас принесло именно сюда?! – Семен зло сплюнул. – Чтоб вас атланты сожрали!»
Профессор и его «лаборанты» начали перебираться прямо из кунгов внутрь здания на другом краю комплекса, и, когда из машины выбрался последний боец, Семен удивленно хмыкнул. Последним оказался Егор Грачев! Что всё это может означать, Пасюк не понимал, как ни напрягал извилины.
«У Профессора в пятиэтажках припрятана заначка, как была у меня в магазине? При чем тут Грачев? Если Профессор отбил его у полиции, сделал это он осознанно, ради какой-то конкретной цели. Но чем Грачев может быть полезен этому дельцу? Органами? Вряд ли. Чем тогда? Знаниями? Связями?»
Семен почувствовал, что мысль движется в правильном русле.
«Связями! Только это не связи, а просто знакомства. Профессор ведь желает завладеть «Зверобоем», как сказали его подручные. Но поднять капсулу со дна могу только я. И Профессор об этом наверняка знает. Ведь он в курсе моих супергеройских способностей – после того, как я сбежал из колодца, он должен был об этом догадаться. Поэтому он запросто мог привлечь Егорку в качестве этакого эксперта-переговорщика… – Сёма уцепился за мысль и даже перестал карабкаться по лестнице. – Хм, так может быть, Профессор и купит у меня «Зверобой»? А что… интересный вариант! Сколько бы заломить?»
Сёма окинул задумчивым взглядом окрестности и вдруг понял, что «заломить» вряд ли получится. Судя по энтузиазму, с которым профессорские «лаборанты» двигались по внутренним лестницам соседнего здания и по переходам, Профессор рассчитывал заполучить «Зверобой» бесплатно. Максимум – с небольшими затратами на израсходованные патроны.
Аналогично мыслили, похоже, и атланты. Несколько десятков тварей карабкались, как и Семен, по пожарной лестнице, только на соседнее здание. На первый взгляд поступок нелогичный, но если задуматься – оправданный. Атланты отрезали профессорских, которым, чтобы попасть в здание, куда забирался Пасюк, предстояло пройти дом с тварями. Поведение атлантов по-прежнему не поддавалось осмыслению, но Семен больше этим не загружался. Помогают, значит, надо им. Точка.
Для полноты картины не хватало разве что сбежавших охотников. Семен обернулся и пошарил взглядом по окрестностям. Катеров он не увидел, но учуял запах. Охотники ушли недалеко и в любую минуту могли вернуться.
«Замечательно, – Семен расплылся в довольной улыбке. – Больше публики – меньше следов, а значит, загадочнее легенда о новом супергерое. Запоминайте первую историю, дамы и господа: Неуловимый Сэм и золото Энфилда».
