Глава 16

Силуэт отпустила штору, и она с тихим шорохом вернулась на место. Сейчас на девушке не было привычного красного плаща – только длинное облегающее платье того же оттенка. Пурпурный кристалл, свисающий у нее между ключиц на серебряной цепочке, тускло сверкал в неверном свете окна.

– Надеюсь, вы примете его приглашение, – добавила она.

– А если не примем? – осторожно поинтересовалась Клара.

Силуэт улыбнулась.

– В этом случае ваши друзья, женщина-ящерица и ее служанка, умрут.

– Показывайте дорогу, – мрачно сказал Доктор.

Силуэт направилась к двери. Когда Доктор и Клара последовали за ней, портреты на стенах словно ожили. Мужчина с белоснежной бородой, почти выцветшей под напором пыли и времени, с любопытством проводил их нарисованными глазами.

– Мне кажется, – тихо сказала Клара, косясь на картины, – или они на нас смотрят?

– Тебе не кажется, – так же тихо ответил Доктор.

– Прошу прощения, – пожала плечами Силуэт. – Сила привычки.

Миновав круглую площадку в конце коридора, девушка указала на единственную открытую дверь.

– После вас.

Комната, в которой они очутились, была погружена в темноту – если не считать кольца вертикальных лучей, за которыми угадывались фигуры Вастры и Дженни.

– Доктор! – Однако радость Вастры оказалась преждевременна: следом за ним и Кларой в комнату вступила Силуэт. – Значит, вы тоже в плену…

– По их мнению, – успокоил подругу Доктор. – Не беспокойся, мы вас отсюда вытащим.

– Милтон торгует оружием, – выпалила Дженни. – Он пришелец и превращает людей в живые орудия!

– О боже, заткнитесь.

Доктор и Клара обернулись на голос. Следом за Силуэт в комнату вошел сам хозяин.

– Если вы сейчас выболтаете все секреты, о чем же мы будем беседовать за чаем?

– Отпустите их, – велел Доктор.

Милтон рассмеялся.

– И не подумаю. От них гораздо больше пользы в клетке, где я могу прервать их жизни одним нажатием кнопки или кодовым словом.

– Если вы их убьете… – угрожающе начал Доктор.

– Я не буду никого убивать, – перебил его Милтон, – если вы сделаете, как я скажу. Теперь, когда вы убедились, что я не блефую, предлагаю пройти в мой кабинет. Силуэт сделает нам чаю, и мы немного побеседуем.

– Боюсь, я не в настроении для беседы, – холодно ответил Доктор.

– Жаль. Хотя вы можете просто посидеть и послушать меня и эту молодую леди.

– А что, если я тоже не в настроении беседовать? – спросила Клара.

– Тогда я предложу вам подождать в клетке. Или присоединиться к нам и получить бисквит за примерное поведение, – Милтон улыбнулся. – Выбор за вами.

Клара бросила беспомощный взгляд на Вастру и Дженни, которые сидели, прижавшись друг к другу, за прутьями силовой решетки. По сравнению с их положением чай казался куда заманчивее, но разве можно так их предать?

– Идите, – сказала Вастра. – Нам все равно никак не поможешь.

– С нами все будет в порядке, – заверила девушку Дженни.

– Я принесу вам бисквит, – вздохнула Клара и вышла из комнаты следом за Доктором, Милтоном и Силуэт.

Во время чаепития Клара не могла избавиться от мучительного чувства неправильности. Посреди огромного викторианского дома кабинет Милтона казался аппликацией из двадцать первого века. Благодаря четкому разделению на зону отдыха и рабочее пространство комната походила на современный офис или фойе дорогого отеля. Сам Милтон был неправдоподобно любезен и вежлив. Разливая чай, Силуэт улыбнулась Кларе, как старому другу.

Этот фасад дружелюбия обескураживал девушку. Судя по Доктору, он испытывал то же самое. Глядя, как он смеется над остротами Милтона, сторонний наблюдатель решил бы, что он искренне наслаждается беседой. Однако его глаза оставались холодными и твердыми, как камень. Клара чувствовала: он тоже ни на секунду не забывает, что они лишь пленники, с которыми играют, как кошка с мышкой. Уже не в первый раз она подумала, что эмоции Доктора – многослойный кокон. Под внешней любезностью скрывались его истинные мысли по поводу происходящего, выдававшие себя лишь резким поворотом головы или стальным блеском глаз. А под ними – спрятанные на самой глубине, которая никогда и ничем себя не обнаруживала, – прятались его настоящие чувства, о которых Кларе оставалось только догадываться.

Доктор пригубил чай и отставил чашку на фарфоровое блюдце.

– Итак, вы в розыске. Вопрос жизни и смерти. За вашу голову назначена немалая цена. У вас никогда не возникало ощущения, что вы делаете что-то неправильно?

– Не будьте так наивны, – усмехнулся Милтон. – В этом мире всегда где-нибудь идет война – а значит, всегда нужно оружие. Естественно, кто-то получает с этого выгоду. Почему бы не я?

– Потому что это неправильно, – ответила Клара. У нее никак не укладывалось в голове, что сейчас она пьет чай с человеком, превращающим людей в живые орудия убийства.

– Я не защищаю концепцию войны, – возразил Милтон, – а лишь получаю с нее прибыль. Думаю, вы первыми согласитесь, что война причиняет людям страдания совершенно независимо от меня и моего бизнеса.

– Но вы наживаетесь на этих страданиях, – сказала Клара.

– Само собой. Меня, как и всякого другого, интересуют деньги. Получая и тратя их, я поддерживаю экономику, создаю рабочие места и вкладываюсь в торговый сектор. Вполне достойное занятие, вы не находите?

Клара почувствовала, что у нее заканчиваются аргументы, и бросила беспомощный взгляд на Доктора.

– Вы эксплуатируете людей, – сказал тот. – Торговля оружием сама по себе не имеет морального оправдания, а вы еще и порабощаете разумные формы жизни. Это преступно.

Вместо ответа Милтон повернулся к Силуэт, которая стояла возле дивана с заварочным чайником наготове.

– Тебя эксплуатируют, дорогая? – спросил он. – Порабощают?

Девушка улыбнулась.

– Разумеется, нет.

Однако Клара заметила искру, на секунду вспыхнувшую в ее глазах, и интуитивное движение руки, дернувшейся к красному кристаллу.

– Ее свободная воля вызывает у меня серьезные сомнения, – сказал Доктор. – Но я подозреваю, что мои сомнения значат для вас так же мало, как и понятие морали.

– Чтобы оружие было действенным, оно должно быть послушно владельцу, – ответил Милтон. – Если ты не можешь им управлять, оно не имеет ценности.

– Человеческая жизнь всегда имеет ценность.

– Допустим, – улыбнулся Милтон. – Исходя из этого утверждения, вы сделаете, что угодно, лишь бы защитить жизни своих друзей.

– Я этого не говорил.

– Не говорили, – кивнул Милтон, опуская чашку. – А если бы сказали, я бы вам не поверил. Насколько я понимаю, вы уже успели познакомиться с Силуэт и Двойником?

– Двойником? – не поняла Клара.

– О да. Чрезвычайно интересный персонаж, не правда ли? Хотя правильнее будет сказать – персонажи. Один из его талантов состоит в том, чтобы проникать в самую суть человека, выделять ядро, которое и составляет его личность. Однако с вами, Доктор, ему пришлось нелегко.

– Ума не приложу, почему.

– Я тоже, – вздохнул Милтон. – Поэтому Силуэт и предложила вам особую чашку.

Доктор нахмурился, разглядывая фарфоровое дно. По мнению Клары, чашка была совершенно обыкновенной.

– Биометрический аппарат сбора ДНК? – догадался Доктор.

– Анализирует слюну, пот и структуру клеток кожи, – кивнул Милтон. – А затем автоматически обрабатывает информацию и передает ее прямиком на мой компьютер. Результаты будут с минуты на минуту.

– Вы могли бы просто спросить, кто я.

– И надеяться, что вы ответите? Тем более – ответите правду?

– Как вы собираетесь чего-то добиться, если ни капли не верите людям? – нахмурилась Клара.

Казалось, этот вопрос искренне развеселил Милтона.

– Серьезно? Тогда скажите – только честно, – всегда ли Доктор был с вами откровенен? Отвечал на ваши вопросы? И отвечал правду?

Клара почувствовала, как отливает от лица кровь. В животе внезапно сжался холодный комок.

– А ведь вы его друг! Как видите, доверие ни к чему не ведет. Разве что к смерти.

– О да, о смерти вы знаете все, – парировала Клара. – Как насчет Билли Матерсона?

– Кого?

– Очень наглядная реакция, – тихо сказал Доктор. – Вы лишены моральных принципов и совершенно безразличны к судьбе тех, кого убили. Хотя правильнее будет сказать – кого убили ваши орудия. – Он подался вперед. – И все-таки, что стало с Матерсоном? И остальными бедолагами, которых прибрал к рукам ваш гробовщик?

– Мой кто?

– Парень, который высасывает из людей жизнь, а потом сливает ее в аквариум в библиотеке, – сказала Клара.

– А, вы про Эмпата! Чрезвычайно интересный образчик – хорошо, что вы о нем вспомнили. Это мое новейшее оружие. Новейшее и, без ложной скромности, величайшее.

– Боюсь, мы мыслим об оружии в разных категориях, – ответил Доктор.

Милтон проигнорировал его замечание и, откинувшись на спинку дивана, скрестил руки на груди.

– Когда я его подобрал, он был чрезвычайно беден. Да, он тоже работал на Ярмарке диковин – хотя на весьма низкой, я бы даже сказал, унизительной должности. Идеальные условия для вербовки. Знаете, я даже не спросил его имя.

– Дэвид Рутерфорд, – тихо сказала Силуэт.

Милтон сделал вид, что ничего не слышал.

– Он относился к числу людей, которые отчаянно хотят вписываться. Его состояние целиком зависело от настроения окружающих. Когда они веселились, он тоже чувствовал себя счастливым. Если же они горевали, на его плечи ложились все скорби мира. Он чувствовал то, что чувствуют другие, видел мир чужими глазами. Эмоционально он всегда находился в текущем моменте – гибкий и податливый, как глина.

– И что в этом плохого? – спросила Клара. – Похоже, он был весьма симпатичным человеком.

– О, не просто симпатичным! Эмпатичным. Разумеется, я не преминул усилить эту его способность.

Доктор подался вперед.

– И теперь он поглощает самую сильную эмоцию людей в момент их смерти. Выпивает их досуха и оставляет только пустую оболочку.

Милтон торжествующе вскинул палец в воздух.

– Именно!

– И что толку от такого оружия? – спросила Клара. – С тем же успехом их можно было заколоть ножом.

– Если верить Страксу, – сказал Доктор, – люди, которых он убивал, были злы. Очень, очень злы. Разочарованы, обижены на мир и преисполнены негодования по поводу своей участи.

– Этот город – богатейший в мире, – кивнул Милтон. – И беднейший тоже. Здесь живут самые счастливые – и самые несчастные. Те, кто полностью удовлетворен своей судьбой, и те, кто хочет поквитаться со всем миром.

– У Диккенса получалось лучше, – пробормотал Доктор.

– И что с того? – спросила Клара. – Эмпат забирает гнев этих людей?

– Гнев, ненависть, ярость.

– Не просто забирает, – нахмурился Доктор, – а собирает. Заключает в стеклянную сферу у вас в библиотеке.

– В которой создается – рождается – чистая ярость, – и Милтон, издав неожиданный смешок, вскочил на ноги. – Теперь это оружие.

– Это омерзительно, – возразил Доктор.

Но Милтон уже спешил к рабочему столу, на котором стоял тонкий, как лист, монитор. Несколько секунд он изучал данные на экране, а затем удовлетворенно кивнул и медленно вернулся на диван.

– Кто бы мог подумать, – сказал он. – Теперь я понимаю, почему вы так смутили Двойника.

– Для него это естественно, – пробурчала Клара.

– Повелитель Времени собственной персоной! Признаться, я сомневался, что когда-нибудь вас увижу.

– Больше и не увидите, – мрачно ответил Доктор.

– И вы еще имеете наглость читать мне лекции об этичности оружия? – Милтон поцокал языком и соединил подушечки пальцев, будто отчитывал нерадивого ученика. – Вы, чья раса развязала самую кровопролитную и разрушительную войну в истории? Что я могу вам противопоставить – скромный делец, не хватающий звезд с неба? Какая ирония! Перед нами настоящий профи, можно сказать, игрок высшей лиги.

– Я закончил войну, – тихо и глухо ответил Доктор.

– Ценой бессчетного множества жизней, – подтвердил Милтон. – А каждая жизнь, как вы заявляете, имеет ценность.

Несколько секунд в комнате царила тишина.

– Пожалуй, с чаем закончено, – наконец решил Милтон. – Силуэт, дорогая, тебя не затруднит сполоснуть чашки? Думаю, нам пора перейти в библиотеку.

В коридоре их уже поджидал Эмпат. Когда они направились в глубь дома, он опустил голову и, сложив руки за спиной, молча замкнул процессию – не то почетный эскорт, не то конвоир.

– Вот она, чистая ненависть, – с гордостью сказал Милтон, когда они приблизились к стеклянному шару.

Теперь Клара видела, что в сферу вмонтирована труба, ведущая в камин и далее в дымоход. Доктор тоже ее заметил.

– Вы же не собираетесь ее высвободить? – потрясенно спросил он.

– А как еще прикажете испытывать оружие? – удивился Милтон. – Вообразите, что этот шарик способен сделать с Лондоном. Величайший и богатейший город этой отсталой планеты! И самый очевидный выбор для демонстрации моего нового изобретения.

– Что он задумал? – тихо спросила Клара.

– Облако ярости, заражающее всех, кто его вдохнет, – ответил Доктор. – А ты что думаешь?

Милтон с улыбкой повернулся к Эмпату.

– А ты что думаешь?

– Будет мятеж, – бесстрастно ответил тот. – Насилие. Кровопролитие. Убийства. Через несколько часов город охватит война. Через несколько дней не останется ни одного выжившего.

– Но это… – Клара осеклась, не в силах подобрать слово, которое выразило бы всю степень ее ужаса и омерзения. – Вы не можете!

– Любое оружие необходимо тестировать, – пожал плечами Милтон. – Если я хочу его продать – и продать за очень большую цену, – то должен предъявить конкретные доказательства его эффективности. И вот здесь мне понадобитесь вы.

– Я?

– Вообще-то, я имел в виду Доктора, – и Милтон сделал шаг ему навстречу. – Эмпат может убить вас в любую минуту, так что давайте без глупостей. Честно говоря, сперва я собирался вас военизировать. Из вас получилась бы отменная машина для убийства. Давайте посмотрим правде в глаза: вы и так уже наполовину оружие.

– Вы даже не можете представить, – тихо ответил Доктор.

– Но теперь, когда я знаю, кто, что вы такое… – Милтон покачал головой. – Вы доставили Двойнику немало проблем, и мне, полагаю, доставите тоже. Вы упоминали свободную волю? Разумеется, мои орудия не могут позволить себе такую роскошь.

– Мозговые имплантаты, – понял Доктор. – Работающие на портативном генераторе.

– О, вы заметили.

– Кристалл на шее Силуэт? – догадалась Клара.

– Отличное средство контроля, – кивнул Милтон. – Двойнику и Эмпату хватило небольших колец. Пожалуйста.

И он указал на Эмпата, который механически поднял левую руку. На среднем пальце поблескивало кольцо с большим красным камнем – миниатюрной копией кристалла Силуэт.

– Боюсь, наша кукольница оказалась чересчур упряма, – вздохнул Милтон. – Поэтому ей пришлось сделать генератор помощнее.

– Собираетесь обвесить нас такими же побрякушками? – с вызовом спросила Клара.

– Вас и двух леди в клетке – да, пожалуй. Хотя небольшая хирургия тоже не помешает, – Милтон резко обернулся к Доктору. – Но вам это не грозит.

– Почему же? – иронично спросил Доктор. – Выглядит очень стильно. А мне, как видите, идет красный цвет.

– Возможно. Но чтобы подчинить вашу волю, мне пришлось бы сделать кристалл размером с этот дом. Как вы понимаете, это нецелесообразно. Однако вы тоже составите драгоценную – я имею в виду, дорогостоящую, – часть моего арсенала.

Милтон кивнул Эмпату, и тот, подойдя к сфере, положил руку на откидное окошко.

Доктор выдавил улыбку.

– Простите, что доставляю столько проблем.

– Ну что вы. Полагаю, вам будет интересно лично понаблюдать за действиями Эмпата?

– Сочту за честь, – ответил Доктор, становясь рядом с шаром. – И что же он собирается делать?

– Прежде чем испытать ярость на целом городе, – сказал Милтон, – я бы хотел попробовать ее на одном человеке.

В ту же секунду Эмпат открыл люк и, молниеносно схватив Доктора за шею, с неожиданной силой втолкнул его голову в сферу.

– Нет! Прекратите! – Клара бросилась к другу, но Милтон ловко перехватил ее за талию и оттащил назад. – Он никому не причинит вреда! Вы никогда его не заставите!

– Возможно, вы правы, – с улыбкой ответил Милтон, глядя, как Эмпат вытаскивает Доктора из сферы и снова захлопывает люк.

Доктор с кашлем упал на колени, прижимая руку к горлу и содрогаясь в сухих рвотных спазмах. Серые глаза расширились, все тело сотрясала крупная дрожь.

Внезапно Милтон толкнул Клару в спину, и она, не удержав равновесие, упала на колени. При этом ее глаза оказались точно напротив лица Доктора – лица, обезображенного гримасой чистой ярости.

– Что ж, посмотрим, – сказал Милтон. – Убьет он вас, чтобы освободиться от гнева? Или запрет его в себе и сойдет с ума?