Глава 46
Ночь (после приема капель) прошла спокойно, утро было добрым — чего еще желать и о чем жалеть?
Только о том, что я не взяла все-таки того дракона.
Зато огорошила Мэг известием, что вместо ужина в компании мисс Милс ассистировала на родах «самому Грину», а после еще и в гостях у него побывала. К счастью, накануне подруга легла спать до моего прихода, и не пришлось делиться свежими впечатлениями, а то рассказ мог получиться не таким оптимистичным.
Сибил вечером встречалась со своим некромантом, наконец-то объяснилась с ним и поутру так лучилась счастьем, что глядя на нее не хотелось думать о грустном.
Я и не думала.
И без того было, чем заняться: завтрак с подругами, занятия на факультете, встреча с Оливером Райхоном.
С мужчиной моей мечты
В приемной ректора сидела за столом секретаря незнакомая мне девушка. Если Джереми Адамс был змеем, а Лидия — фиалкой, новенькую я с первого взгляда окрестила солнышком. У нее были курчавые светло-рыжие волосы, симпатичное круглое личико, усыпанное ото лба до подбородка золотистыми веснушками, ясные голубые глаза и широкая жизнерадостная улыбка.
— Вы, наверное, мисс Аштон, — прощебетала она, прежде чем я успела представиться. — Милорд Райхон сказал, что вы придете. Проходите, пожалуйста.
Никогда еще меня не встречали здесь так радостно, но, к сожалению, за двери ректорского кабинета солнечное настроение не проникало. Оливер — это было заметно с первого взгляда — был не в духе, и выдавленная через силу улыбка скорее подчеркивала это, нежели маскировала.
— Добрый день, милорд, — я подумала, что гримасничаю сейчас не лучше. — Можно?
— Здравствуйте, Элизабет. Конечно.
— Как прошла ваша поездка?
— Не так хорошо, как хотелось бы, — ответил он хмуро.
— Что случилось?
В том, что что-то случилось, сомнений не было.
— Неприятная история, — поморщился ректор — Но к нашему делу отношения не имеет.
— Милорд, — я взглянула на него с укором: если и дальше будет держать все в себе, точно язву заработает.
— Четверо студентов академии ввязались в драку в трактире, — сказал он нехотя. — Зачинщиками были не они, но они использовали магию, и несколько горожан пострадало. Один — серьезно. Мэр Ньюсби хотел видеть меня лично, чтобы удостовериться, что будут приняты меры.
— Но ведь они защищались, как я поняла?
— Защищались. Будучи пьяны и с использованием атакующих плетений четвертого уровня. Вы должны знать, как на это смотрят власти. Если не удастся уладить дело миром и договориться с пострадавшими, суда не избежать. Двое, в принципе, не против финансовой компенсации, но третий, как я уже сказал, очень плох. Я организовал его транспортировку в нашу лечебницу, так что шансы на его выздоровление достаточно велики, но пока он не придет в себя, прогнозы делать рано. А наказать провинившихся все равно придется, и приятного в этом мало, как для них, так и для руководства академии… И Лидия пропала.
— Как пропала? — встрепенулась я. — Когда?
— Возможно, еще в тот вечер, когда она приходила в посольство. У Лидии определенные проблемы с общением, так что близких друзей у нее нет, а соседи не смогли точно вспомнить, когда видели ее в последний раз. Она живет в аспирантском общежитии. Возможно, знаете — трехэтажное здание у южного парка, там такие небольшие квартирки для младших преподавателей, лаборантов и… библиотекарей.
— Вы думаете…
— Что она была знакома с библиотекарем в прошлой реальности, когда он жил там, и тоже участвовала в ритуале? Я этого не исключаю. Но все же надеюсь, что у Лидии просто случилось обострение ее недуга, и она скоро найдется.
— Она и прежде пропадала? — спросила я.
— Так — нет, насколько мне известно. Бывало, закрывалась на несколько дней в квартире, не хотела никого видеть… Она не сумасшедшая, если вы так подумали, иначе ей не позволили бы работать у нас. Лидия получила магическую травму много лет назад и полностью так и не оправилась. У нее своеобразное мировосприятие, но в целом она умна и достаточно организована. И неплохой секретарь. Во всяком случае, лучше той лучезарной феи, что сидит сейчас в приемной.
Все познается в сравнении. Помнится, Лидией он тоже был недоволен после Джереми.
Но все же, что с ней случилось?
— Профессор Гриффит закончил работу над книгой, — сменил тему ректор. — Хотите взглянуть? Он принес мне ее с утра.
Книгу Оливер достал из сейфа. Положил передо мной на стол и развернул аккуратно темно-зеленый бархат, в который та была обернута.
Кожаная обложка, плотно сшитые пергаментные листы — всего около двадцати, с лихвой хватит, чтобы записать то, что нам известно о пропавших и об этом деле в целом. Известно ведь нам не так уж и много.
— Когда мне начинать писать? — спросила я, опуская вопрос «чем?».
— Думаю, уже завтра. У нас с профессором Броком возникла одна идея, насчет крови, которой предстоит делать записи. Мы не знаем, чем обусловлены ваши способности, но можно предположить, что именно ваша кровь лучше всего подошла бы для наших целей, но поскольку… э-э…
— Я быстро испишусь, — напомнила я сказанное когда-то Гриффитом.
— Что-то вроде того, — вскользь улыбнулся ректор. — Но мы этого не допустим. Поэтому мы с Броком подумали о том, чтобы смешать вашу кровь с кровью других участников, для придания конечной субстанции нужных свойств. Утром я обсудил такую возможность с доктором Грином, свойства крови — это по его части, и он подтвердил, что задумка заслуживает внимания. Но сказал, что если для письма нам нужна живая кровь, а это действительно предпочтительнее, просто смешать не получится.
— Не все доноры подойдут, — поняла я. — Наша кровь должна быть совместима, как при переливании.
— Вы просто настоящая целительница уже, — восхитился мужчина. — Я и не знал о таких нюансах, если честно. Да, кровь должна быть совместима. Доктор Грин возьмет сегодня образцы у членов комиссии и у нескольких студентов, а если вы завтра утром подойдете в лечебницу, к полудню он закончит все тесты и обеспечит первую порцию состава.
— Завтра? Почему не сегодня? Мы с вами могли бы сходить сейчас, это ведь недолго…
— Я кровавую дань уже принес. Был у Грина утром, когда перевозили того раненого, заодно обсудил и наш вопрос. И не только, — Оливер странно улыбнулся, и я сцепила в замок задрожавшие пальцы. — Доктор рассказал о вашей вчерашней… м-м-м… совместной работе. Как знал, что вы поскромничаете и промолчите.
Я и теперь промолчала, не зная, стоит ли что-либо добавлять к тому, что ректор уже знал. Судя по всему, представил Грин все очень достойно, и я, с дурацкой своей удачей, могла все только испортить.
— Еще одно подтверждение тому, что специальность вы сменили правильно, — продолжил мужчина. — Но впредь, пожалуйста, предупреждайте меня или инспектора о таком. Я не о родах, естественно. Об ужине. В этот раз вас пригласила мисс Милс, и в гости к ней никто, кроме доктора, больше не заглянул, а в следующий раз вы рискуете оказаться в обществе библиотекаря, и если это случится на частной территории, где установлена личная защита хозяев…
— Полиция может не успеть, — заключила я по многозначительной паузе. — Не волнуйтесь, меня не так часто куда-либо зовут. Честно сказать, обычно меня вообще никуда не зовут.
— Нужно это исправить.
— Не нужно. Меня вполне устраивает такое положение вещей.
Перехватила его взгляд, немного растерянный, и прикусила язык. Но поздно.
В результате мне даже кофе не предложили.
Зато Саймон во время тренировки передал, что его драгоценная матушка будет рада видеть меня в любой день, и снова обещал в случае моего согласия не допустить неловких ситуаций. Памятуя о его методах, я решила не рисковать.
До ночи, пока я не уснула, напившись волшебных капель, в голове вертелись странные мысли, и я гнала их вместе со смутным чувством, будто упускаю что-то важное…
Дорога в лечебницу показалась длиннее, чем обычно, словно с последнего моего похода туда пространство растянули, проложили ярды новых тропинок и даже крыльцо сделали выше на десяток ступеней.
— Доброе утро, Элизабет. Какая приятная встреча.
Услыхав этот мелодичный голосок, я резко вскинула голову и вздрогнула. Не иначе, как от нежданной радости.
— Здравствуйте, леди Каролайн.
— Кара, я же просила.
Полуэльфийка сияла, как новенький золотой. Редко встретишь девушку, так хорошо и бодро выглядящую в половину восьмого утра.
— Заглянула до начала занятий к мистеру Грину, — пояснила она причину своей жизнерадостности.
Значит, на занятия она все же ходит, отметила я машинально.
— Удачного дня, Элизабет. Надеюсь, увидимся в ближайшее время.
— Обязательно, — пообещала я без воодушевления, думая о том, что после подобного начала, день просто обязан быть удачным.
Решив дать Грину время отойти от встречи с обворожительной дочуркой лорда Эрентвилля, я пошла сразу в кабинет леди Райс: поздороваться с наставницей, оставить верхнюю одежду и, может быть, напроситься на чашечку кофе. Но дверь оказалась заперта, а на стук никто не откликнулся.
Почти никто…
— Леди Пенелопа с сегодняшнего дня вернулась к работе на факультете, — разъяснил от своей двери выглянувший в коридор заведующий. — В лечебнице появится только послезавтра.
— На самом деле я к вам, — призналась я, словно в чем-то предосудительном.
В этом не было ничего странного, я с первого дня так вела себя в его присутствии: терялась, отводила глаза, приближалась медленно и с опаской.
А он почти всегда точно так же смотрел вприщур и усмехался.
— Я догадался. Проходите, много времени это не отнимет. Если только сами не захотите задержаться потом.
— Зачем?
Он передернул плечами, тоже совершенно обычно.
— Поговорить, быть может. Я, помнится, обещал напоить вас чаем из своей новой чашки.
— Я имела в виду, зачем это вам, доктор?
— Оказать посильную помощь в деле спасения мира — цель благородная, как мне кажется. Да и ваш случай сам по себе интересен.
— Занятная мышка попалась, как не изучить, — пробормотала я, стягивая пальто.
— Радует, что вы понимаете мои мотивы, Бет.
— Разве есть варианты?
— Ни единого, как и у вас, если я верно понял смысл вашей миссии.
— Вы… — я запнулась. Отважилась взглянуть в его глаза, но не увидела ничего, кроме знакомой задумчивой усмешки. — Вы верно поняли. И мне не хочется ничего обсуждать, простите.
Но Грин не был бы Грином, если бы успокоился на этом. И его можно было понять: кто упустит шанс прикоснуться к неизведанному?
Прикоснуться, провести пальцем от запястья до сгиба локтя, медленно… медленно ввести в вену иглу…
— Я возьму унцию для тестов, и еще три для изготовления чернил.
— Хватит? — спросила я, наблюдая за тем, как наполняется темной винной жидкостью колба с мерными делениями.
— Хватит. В отношении свойств крови качество не привязано к количеству. Но полагаю, успех мероприятия зависит в первую очередь от того, кто будет писать. Вы — автор, и именно поэтому ваши записи о стертой реальности не меняются.
Он не спрашивал, говорил утвердительно, но я все-таки кивнула.
— Вы удивились тому, как быстро я поверил в вашу историю, — продолжал целитель, уже вынув иглу. Вместо ваты со спиртом прижал место прокола большим пальцем, и я знала, что когда он уберет руку, не останется ни царапины, ни кровоподтека. Но он не убирал. — Дело в том, что ваш рассказ, как бы странно он ни звучал, объяснил все то в вас, что прежде я объяснить не мог.
— Например?
— Помимо того, что вы помнили прежнюю версию реальности? Например, единорог. Его интерес к вам. И ваша первая встреча. Помните, я просил вас описать свои чувства и ассоциации? Когда речь заходит о чем-то приятном, чем-то очень приятном, знаете, что должна сказать любая студентка академии магии? Что они, собственно, и говорят — те девушки, что помогают в исследованиях теоретикам из научного отдела? Я читал материалы.
— Магия? — я вспомнила свое состояние в тот миг, когда энергия «облачка» наполняла меня, и как колола пальцы собранная в подпространстве трава. Прикосновение к мягкой шерсти единорога дарило похожие ощущения.
— Магия, — кивнул Грин. — Вы даже не вспомнили о ней. Вы не считаете эту силу своей, не чувствуете ее…
— Раньше не чувствовала, — перебила я его.
Отняла свою руку, опустила рукав, и, протянув над столом ладонь, разожгла в ней огонек. Скатала пальцами в шарик, вроде боевого, но значительно меньше, а затем позволила золотистому пламени вернуться ко мне, впитавшись под кожу.
— Это сложно, господин доктор. Но я попробую сама разобраться. Мэйтин говорил, что я пойму. И я благодарна вам за желание помочь, но… я больше не хочу быть вашей мышью.
Тут мне нужно было встать, попрощаться, снять с вешалки свое пальто и выйти за дверь. Но разве что в каком-то романе эта сцена закончилась бы так.
— Я действительно хочу помочь вам, Бет. Пока не знаю, как, но мы по-прежнему можем ходить к единорогу. Вам ведь нравится общение с ним? К слову, леди Каролайн заходила перед вами и напомнила, что всегда рада будет видеть в посольстве.
— Вас, — не удержалась я от поправки.
— Против вашего присутствия она тоже не возражает, — ответил мужчина, тогда как я ожидала другой реакции на свое замечание. Мог бы отшутиться, отмахнуться, снова сказать, что слишком стар для прекрасной полуэльфийки.
— Знаете, доктор, — не хотелось нарушать данное дочери посла обещание, но если обойтись общими фразами, это и не понадобится. — Леди Каролайн… она обмолвилась как-то, что никогда не выйдет замуж за человека. Да и вообще не планирует заводить серьезных отношений.
Целитель взглянул на меня с удивлением, видимо, озадаченный тем, с чего бы я заговорила об этом, но в следующий миг удивление на его лице сменилось неприятной ухмылкой.
— Намекаете, что если я сам не планирую серьезных отношений и желал бы избежать долгосрочных обязательств с непредсказуемыми последствиями, леди Каролайн — подходящий для меня вариант? Благодарю за совет, Бет. Думаю, я к нему прислушаюсь.
Невозможный человек!
— Счастлива, что смогла хоть чем-то отплатить за вашу заботу, — улыбнулась я так мило, как только была способна. — Мы закончили? Я могу идти?
— Если не хотите остаться. На чай.
— Спасибо, но в другой раз.
Через пару дней. Или через неделю. Через год. А еще лучше — никогда.
Но мы увиделись вечером того же дня, когда нашли Лидию.
Ее нашли на кладбище в закрытом на ржавый замок склепе. Стойкие эманации смерти, веками исходящие от кладбищенской земли, не хуже искажающих чар прятали от поисковиков свежий труп, но некроманты, работавшие в полиции академии, не зря ели свой хлеб и подозрительное эхо все-таки засекли.
Тело доставили в морг при лечебнице. Туда же, в лечебницу, отложив пергаментную книгу, в которой я успела написать всего страницу, прибыли и мы с Оливером и профессором Броком. Присутствие опытного некроманта оказалось кстати: хотя у Крейга был свой эксперт, инспектор не отказался от консультации старого мастера. Правда, и его участие особых результатов не дало.
Грина к вскрытию не допустили, но позволили произвести первичный осмотр тела, и он сразу же поделился своими выводами с ректором, а последующая некропсия лишь подтвердила их. Лидию задушили. Без применения магии, голыми руками. Способ убийства и кровоподтеки на коже несчастной выдавали обладателя недюжинной силы и больших ладоней. Судя по следам от ногтей, он подошел к ней со спины. Просто подошел — не толкнул, не ударил, не пытался выкручивать руки и не свалил на землю. Он был достаточно силен и высок, чтобы сжать шею бедной секретарши и даже приподнять Лидию над землей, судя по смещению позвонков…
— Вы уверены, что вам нужно все это слушать, мисс Аштон? — Грин следил за мной с начала разговора: отслеживал частоту дыхания, реакцию зрачков на дребезжащий из-за расхаживающего перед лампой ректора свет, легкий тремор в пальцах.
— Уверена, — голос в отличие от рук не дрожал.
— Полагаете, убийца — мужчина? — уточнил у доктора Оливер, с которым целесообразность моего присутствия здесь мы обсудили раньше, чудом не разругавшись.
— Инспектор скажет наверняка, — пожал плечами целитель. — Но для дела предпочтительнее, чтобы это была все же женщина. Даму с подобной фактурой мы отыщем за пару часов.
— Вы и перед смертью будете паясничать, доктор? — поморщился раздраженно ректор.
— Обязательно, — хмыкнул Грин. — Если только мне, как бедняжке Лидии, не сломают гортань.
— Он и после смерти будет, — добавил вошедший в кабинет заведующего Крейг. — Если такую вот штуку ему под язык не воткнут.
Иногда у инспектора получалось появляться донельзя эффектно. И реплики его ладно цеплялись к предыдущему разговору, и небольшой хирургический лоток, накрытый салфеткой, интриговал и притягивал взгляды.
Полицейский поставил лоток на стол и жестом фокусника сдернул салфетку.
— С убийством-то гад без магии управился, а вот на эту вещичку чары наведены интересные. Ежели отследим…
— Ничего не узнаем, — хмуро закончил заглянувший в лоток Оливер. — Это — булавка самой Лидии. Она прикалывала ее к воротничку, я заметил еще в первый день. Слабый артефакт, но нервировал.
— Защита от проклятий? — заинтересовался Грин.
Шагнул к столу одновременно со мной, но в последний миг притормозил, пропуская вперед с шутовским поклоном, так что тоненькую серебряную булавку с круглой головкой без каких-либо украшений, я увидела раньше него. Внешне — ничего особенного, но если присмотреться, иначе, по-особенному, заметны опутывавшие булавку паутинки силы.
— От всего понемногу, — ответил ректор. — «От сглаза», как говорят обыватели.
— От нежити еще, — вставил недовольно инспектор. — Сама она, говоришь, это носила? Угодила убийце, ничего не скажешь. Серебро, да еще и заговоренное. Ее теперь целый некромантский ковен не дозовется.
Библиотекарь снова нас обошел. Пускай и не было никаких подтверждений, что смерть Лидии — его рук дело, но я и без доказательств не сомневалась. И, видимо, не только я.
Оливер отвернулся от булавки и посмотрел на Крейга.
— Зачем Лидия приходила в посольство, выяснили?
— Выяснишь тут, — вздохнул старик. — Пенни требовала… Леди Пенилопу. Говорил я с ней, ничего не понял. Она и сама не поняла.
— Я видела Лидию в тот вечер, — сказала я то, о чем следовало вспомнить уже давно. — Она действительно спрашивала леди Райс, но не объясняла зачем. Повторяла: «Она знает». Не утверждала, а у меня как будто спрашивала, знает ли она. Но мы не стали задерживаться…
— «Мы»? — переспросил ректор. — Кто еще там был?
— Я, Сибил, лорд Грайнвилль, леди Каролайн, Анет — ее подруга. Саймон с нами уже попрощался, но, кажется, не успел вернуться в зал.
— Саймон? — милорд Райхон посмотрел на меня со строгим укором.
— Мистер Вульф, — исправилась я послушно.
— Саймона спрошу еще, — без надежды на успех решил инспектор. — С матушкой его пообщался уже, она с Пенни к воротам выходила. Леди наша сурова бывает, что там Лидия лопочет слушать не стала, а мисс Милс пыталась успокоить горемычную. Домой отсылала, вроде как обещалась к хорошему доктору сводить. Это со слов самой мисс Милс. Пенни урывками только слышала. Про доктора вроде было.
— Думаю, было, — кивнул Грин, на которого полицейский посмотрел на последних словах. — Мисс Милс заходила ко мне в понедельник, спрашивала, не возьмусь ли я осмотреть некую ее знакомую, страдающую повышенной возбудимостью.
— И вы только сейчас говорите?! — разозлился Оливер. По-настоящему разозлился: от него потянуло колючим холодом, я отшагнула назад, а Крей машинально выставил вперед ладонь с подогнутым безымянным пальцем — незаконченная фигура, но хватит секунды, чтобы завершить защиту.
Один целитель остался невозмутим.
— Во-первых, я понятия не имел, о ком идет речь, — ответил он. — Во-вторых, что бы вам это дало?
И быстро добавил несколько слов на эльфийском.
Оливер вздрогнул, посмотрел почему-то на меня и отвернулся. Когда повернулся опять, раздражение уже исчезло из его взгляда, спряталось под завесой искусственного спокойствия.
— Простите, — проговорил он ровно, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Расходиться пора, — вывел Крейг. — Довольно уж пустых разговоров. Вы мне только потом, мисс Аштон, записочку про это все набросайте, своими словами, без протоколов. Вам, чай, и так сегодня крови хватило.
— Кстати, как чернила? — поинтересовался Грин деловито.
Он что-то добавил в кровь, чтобы предотвратить свертывание и обеспечить жидкости нужную консистенцию, теперь не мог не напроситься на похвалу.
— Спасибо, пишут.
— А как вам самой это занятие?
Не знаю, на какой ответ он рассчитывал, но я пожала плечами:
— Обыденно. Вы же сказали — «чернила». Я отношусь к этому так же.
Зачем создавать лишние проблемы, когда с теми, что уже есть, разобраться не получается?
И это я не только о крови.
На улице уже совсем стемнело, и накрапывал мелкий дождик, но Оливер, тем не менее, предложил прогуляться.
— Хочу извиниться за то, что там было, — проговорил он неловко: не одна я не умела просить прощения. — Я вас напугал?
— Не только меня, — улыбнулась я, надеясь обернуть все шуткой. — Инспектор почти сплел щит.
— Щит? — не поверил мужчина. — Вы видели?
— Не плетение. Начальную фигуру. Вот такую.
Остановившись, я повторила жест Крейга.
Ректор нахмурился и вдруг неожиданно рассмеялся. Только веселья в этом смехе не было: горечь, обида, затаенная злость — что угодно, кроме веселья.
— Постоянно забываю, что вы — лишь третьекурсница, Элизабет. Это не защита. Начальная фигура для плетения универсального щита выглядит немного иначе, — он взял меня за руку и погладил ладонь, заставляя распрямить пальцы. Осторожно согнул безымянный и отвел в сторону большой: — Вот это — защита. А то, что показывали вы — подготовка к ментальному удару. Ледяной душ для разгоряченных мозгов. Думаю, помогло бы. Но мы бы сейчас не гуляли.
— А что бы мы делали?
Вопрос прозвучал глупо, но я растерялась. От эмоций, которые он в кои веки не пытался скрывать, от того, насколько устало звучал его голос.
От того, что он, показав мне фигуры, так и не отпустил моей руки.
— Не знаю, — Оливер устроил мою ладонь на своем предплечье и неспешно зашагал по дорожке, увлекая меня за собой. — Наверное, вас провожал бы кто-нибудь другой, а я отлеживался бы в лечебнице.
— Мне кажется, инспектор не стал бы… — начала я, но умолкла под сосредоточенным изучающим взглядом милорда Райхона.
— Третьекурсница, — со странной улыбкой подвел он итог этому осмотру. — Стал бы, Элизабет. Если пришлось бы — так и сделал бы. Инспектор Крейг — милейший человек, этакий общий дядюшка, заботящийся обо всем и обо всех. Доктор Грин — целитель, чей главный принцип «Не навреди». Но и тот, и другой недолго думали бы, если бы я потерял контроль. К счастью, это была лишь секундная слабость. Больше такого не повторится, обещаю.
— Я не видела, чтобы доктор пытался что-то сделать, — сказала я, тогда как следовало принять его обещания и забыть этот досадный случай.
— Возможно, и не пытался, — кивнул задумчиво ректор. — Но пару лет назад у нас с доктором вышел небольшой научный спор: я вспомнил о смертельных проклятьях, насылаемых одним словом, а Грин заявил на это, что успеет остановить мое сердце еще до того, как я открою рот. Мы обсуждали теорию, естественно, но желания проверить его слова на практике у меня до сих пор не возникло.
Какой, однако, страшный человек этот доктор.
Я бы поинтересовалась еще, что он сказал, чтобы заставить Оливера успокоиться, но тему, и впрямь, пора было сменить.
Мужчина и сам подумал так же.
— Как продвигается славное дело возрождения Огненного Черепа? — спросил он.
Логическая цепочка, приведшая к этому вопросу, легко прослеживалась. А ответа у меня не было. Зато я вспомнила, что так и не поблагодарила ректора за помощь с подписью и, пользуясь случаем, исправила эту оплошность. После поблагодарила еще и за пирожное. Потом вежливо справилась о самочувствии его племянника…
В общем, не получалось у нас говорить не о делах.
— Знаете, Элизабет, я подумал, что не стоит затягивать с нашей книгой.
— Хотите, чтобы я сейчас…
— Нет, конечно, — мужчина успокаивающе погладил меня по руке, словно опасался, что я испугаюсь подобного предложения, вырвусь и убегу. — Завтра утром. Я не умаляю значимости вашей учебы, но…
— Это ерунда в сравнении с тем, что у нас тут творится, — закончила я. — Буду у вас к восьми. Если нужно — то раньше.
— Позже. В восемь у меня назначена встреча с деканами факультетов. Приходите к десяти. Выспитесь, позавтракаете…
Так я и сделала на следующий день: выспалась, сходила в столовую, а оттуда уже пошла в главный корпус с твердым намерением дописать сегодня кровавую книгу и хоть с одним делом в конце концов покончить.
Но у судьбы, как обычно, имелись на мой счет иные планы.
И, в порядке исключения, в этот раз внесенные капризной фортуной коррективы мне понравились. До восторженного визга в самом прямом смысле.
