Глава 20
…Я шла через мрак терминала к светящемуся люку в полу.
Еще несколько шагов, и буду дома.
В своей квартире.
Три комнаты, совмещенный санузел, телевизор, телефон, интернет.
Уютный диванчик, плед и свернувшийся в ногах кот.
Вычеркну из жизни события последних недель. Не сразу, но через месяц или через год смогу убедить себя в том, что все это было сном.
А быть может, это и есть сон.
Академия магии, для той, кто давно уже не верит в чудеса. Подруги, которых у меня нет в реальной жизни. Больница, где я никогда не буду работать. Красавец-мужчина, который никогда не обратил бы внимания на меня настоящую…
Я буду скучать по нему. И по всему остальному тоже.
Но вернуться — это правильно.
Лучше сейчас, пока я еще не поверила, что все это — моё…
Последние шаги, и я склоняюсь над люком. Смотрю на лестницу внизу, выложенный плиткой пол и расшатанные перила.
Моё — там.
Я понимаю это, но отчего-то не могу решиться…
И кто-то решает за меня.
— Опять? — спрашивает гневно темнота.
Крышка с грохотом захлопывается, пряча от меня мой мир. А над закрытым люком стоит она. Элизабет Аштон. Глядит на меня сердито… или испуганно? Отступает в сторону, а после делает шаг ко мне. Или я — к ней? Мне нужно объяснить ей, сказать…
Протягиваю руку, и она тянется навстречу.
Но вместо теплой ладони чувствую под пальцами гладкое стекло.
Зеркало. Всего лишь зеркало.
Элси тут нет. Может быть, и меня тоже.
За спиной Элизабет выступает кто-то из темноты: черное пальто, длинные белые волосы…
Оборачиваюсь резко, но позади меня — никого.
Только непроглядная тьма терминала между мирами, один из которых — мой…
Странный сон.
Разбудил меня до рассвета и заставил вспомнить о вчерашней встрече с медиумом. После того, как Мэйтин отмахнулся от моих опасений, я немного успокоилась, но все равно хотелось получить объяснения словам того, кто вчера оккупировал тело Владиса, и я решила вечером заглянуть в гости к Норвуду и его соседу.
Но планы пошли наперекосяк уже с утра.
Придя в учебный корпус целителей, я полчаса простояла под кабинетом наставницы, а не дождавшись ее, пошла на кафедру, где милая женщина-секретарь рассказала мне, что у миссис Томсон, работавшей в лечебнице штатной акушеркой, умер отец, и леди Райс на две недели отменила свои занятия на факультете, чтобы подменить коллегу и дать той время побыть с семьей в это нелегкое для них время.
Пришлось топать в лечебницу, а там снова стоять под кабинетом, потому как леди Пенелопа принимала экстренные роды, и ни ключа, ни записки мне в этот раз не оставила. Я даже к Грину решилась постучать, после того как дежурная сестра в ответ на мой вопрос развела руками, но и заведующего на месте не было. Сидевшая за его столом смутно знакомая мне рыжая девица важным тоном сообщила, что доктор осматривает новоприбывшего пациента, а она ни о каких ключах знать не знает.
Ничего не оставалось, как, свернув пальто и усевшись на скамейку рядом, опять изображать вокзальную нищенку и надеяться, что наставница появится раньше желчного господина Грина.
Но первым пришел Рысь. Вот уж кого я не ждала увидеть, тем паче в выходной куртке вместо потрепанной каждодневной, тщательно причесанного, выбритого и с букетом белых хризантем.
"Прям жених!" — сказала бы моя бабушка. С учетом того, что кандидаток в невесты помимо меня поблизости не наблюдалось, сравнение это мне не понравилось.
— Здравствуй, Элизабет.
Торжественное вступление — тоже.
— Здравствуй, — я подвинулась, освобождая место на скамейке. — Присаживайся.
— Нет, я… У меня мало времени до начала занятий, и большую часть его я уже потратил, пока искал тебя… Это тебе.
Когда мне в руки сунули букет, я занервничала. Опыт прошлой жизни показывал, что просто так цветов не дарят.
— Прости меня за вчерашнее, — пробормотал парень.
Я вздохнула. Отбой тревоги.
Вчера он, и правда, наговорил мне чего-то, но потом было столько всего, что не явись он, такой нарядный и виноватый, я и не вспомнила бы.
— И насчет того, что ты меня в историю втянула, — оборотень все-таки присел рядом. — Так это… спасибо.
— За то, что втянула?
— Да, за это. Я не говорил, но я еще в прошлом году писал заявление на практику в полиции. Отклонили — сказали, слишком много желающих. А вчера инспектор Крейг вдруг вспомнил то мое заявление. И предложил мне, значит… Мол, чего до лета ждать, когда тут такое дело и я уже вроде как участвую… Здорово, да?
— Не то слово, — согласилась я с усмешкой. — Просто чудо божье.
Без бога тут точно не обошлось. Недаром Мэйтин этого кота пронырливого так нахваливал.
— Сердишься еще, — не так понял мой насмешливый тон Норвуд. — Имеешь право. Но, честно, Элси, я не хотел ничего такого. Ты мне нравишься, я уже говорил, но… Не получится у нас ничего, понимаешь? Дело не в тебе. Ты милая, чудесная…
— Рысь…
— Подожди, — не дал мне и слова вставить парень. — Позволь мне закончить. Мне нелегко все это говорить, но… Я не тот, кто тебе нужен. Совсем. Прости, если своим поведением я дал тебе надежду на то, что между нами возможно что-то кроме дружбы…
— Рысь! — пришлось прикрикнуть на него, да еще букетом хлестнуть легонько по лицу, дабы прервать поток душевных извинений. — Прекрати нести ерунду! Не было и нет у меня таких надежд!
Я встала со скамейки, чтобы смотреть на него сверху вниз, но оборотень вскочил следом.
— Мне показалось, ты расстроилась вчера, — промямлил неуверенно. — Из-за Шанны.
— Вот еще! Встречайся с кем хочешь, какое мне дело? Или ты думал, что после пары поцелуев я лишилась сна, аппетита и остатков мозгов?
— Я лишь хотел прояснить…
— Рысь, мы уже все прояснили не так давно. Или ты теперь дважды в месяц будешь устраивать профилактические прояснения?
— Нет, но я подумал…
— Думай лучше о расследовании, — посоветовала я. — В этом направлении у тебя мозги лучше работают.
— Правда? — просиял он. Выражение вины и раскаяния начисто стерлось с лица довольной улыбкой.
— Правда.
— И ты не станешь "вытягивать" меня из истории, как обещала? — припомнил он мои вчерашние слова.
— Так ты потому и пришел? — поняла я. — Ну ты и…
— Знаю, — усмехнулся он. — Зато ты — самая замечательная девушка в мире, Элси Аштон!
В порыве, даже отдаленно не напоминающем благодарность, наглый оборотень попытался обнять меня, и снова схлопотал по физиономии букетом.
— Знаешь, Рысь, — сказала я ему, так и не определившись, разозлиться мне или рассмеяться, — у нас с тобой, действительно, ничего не получилось бы. Потому что я хочу серьезных отношений. А ты для этого… еще маленький.
О том, что собиралась при встрече поговорить с ним о Владисе, я вспомнила, когда Норвуд уже дошел до конца коридора и свернул в сторону холла. Тогда же заметила рыжую девицу, стоящую у приоткрытой двери в кабинете Грина. Может, и не с начала, но наш с оборотнем разговор она слышала и ничуть не смутилась того, что я ее в этом уличила.
— Лихо ты его отшила, — сказала она, выходя в коридор.
Я всегда теряюсь, когда незнакомые люди ни с того ни с сего со мной заговаривали. Девушка это, видимо, поняла и решила познакомиться.
— Я Белинда Лемон, — представилась она и добавила гордо: — Личная помощница доктора Грина.
Какое счастье! Теперь есть кому заваривать кофе великому и ужасному!
Я тут же прониклась к рыжей симпатией, назвалась, скромно отрекомендовавшись ученицей леди Райс, и согласилась на предложение мисс Лемон в отсутствие наших патронов попить чая в кабинете заведующего. А еще — "цветочки в вазочку поставить, чтобы не завяли".
Одно я забыла: за все в жизни приходится платить.
Мне в качестве расплаты за чай пришлось слушать восторженный лепет Белинды. Нет, она могла говорить и нормально, но когда разговор заходил о Грине, а он, несмотря на все мои старания сменить тему, заходил о нем то и дело, связная речь девушки превращалась именно в лепет и именно в восторженный. За полчаса, в течение которых я раз десять бегала проверить, не пришла ли леди Пенелопа, мои знания о заведющем пополнились эпитетами "гениальный", "непревзойденный", "великолепный", "бесподобный" и — апогей эмоций — "невероятный душка". На счастье, к тому моменту, когда Белинда, хлопая ресничками, выдала с придыханием эту "душку", чай я уже допила, иначе точно поперхнулась бы.
Когда вернулась леди Райс, я пулей вылетела из кабинета Грина, забыв впопыхах букет.
Наставница, как выяснилось, обо мне забыла. Сначала расстроилась из-за смерти отца миссис Томсон, потом была занята сложной роженицей. Но порадовалась моему серьезному отношению к учебе.
Мы согласовали новый график, который, к слову, понравился мне больше предыдущего. Следующие две недели мне предстояло проводить в лечебнице первую половину дня — никаких дежурств до позднего вечера и два законных выходных.
— Простите, Элизабет, — извинилась леди Пенелопа. — Я немного устала, а день только начался. Почитаете самостоятельно? Если будут вопросы, я, конечно, отвечу.
Но вопросы появились у нее самой, когда через час в кабинет без стука вошел Грин, прошествовал к столику в углу, где я сидела с учебниками и, не здороваясь и вообще ничего не говоря, положил поверх раскрытой книги букет хризантем. Развернулся и вышел.
— Что это значит? — спросила ошарашено леди Райс.
Ответить я не успела, потому как заведующий, выйдя за дверь, видимо, сообразил, что его поступок может быть понят неправильно, вернулся и высказал с порога:
— Я не люблю хризантемы, мисс Аштон. В следующий раз приносите ирисы или фрезии!
Естественно, вопросов у наставницы меньше не стало.
Однако разъяснить ситуацию не составило труда: леди Пенелопа была не из тех, кто станет додумывать несуществующие подробности, когда можно узнать все из первых уст. Единственное, чего я сама не поняла, действительно ли Грин подумал, что я оставила цветы для него или решил сострить. Первое нельзя было исключать из-за Белинды, которая на вопрос о букете могла сказать, кто его принес, а об остальном позабыть в присутствии душки-доктора, второе — из-за характера этого самого душки.
Но это был не тот вопрос, ответ на который волновал меня сейчас. Других хватало. Изменение реальности, странные сны, Владис, профессор Милс, к которой я собиралась зайти перед тем, как отправиться к Оливеру. Оливер.
А ко всему приближался срок сдачи экзамена по общей анатомии, и я нервничала из-за него не меньше чем из-за возможного конца света.
Когда закончилось отведенное на учебу время, в течение которого я честно старалась не думать ни о чем, кроме мышц, костей, нервных соединений и кровеносных сосудов, я оставила злополучные хризантемы в кабинете наставницы, сходила пообедать в столовую, а оттуда направилась на кафедру мистических существ.
— Здравствуйте, мисс Аштон, — с привычной сухостью приветствовала меня профессор Милс. — Как продвигается подготовка доклада?
— Я к вам как раз по этому поводу…
Мои заметки она взяла безо всякого энтузиазма, но чем дольше вчитывалась, тем сильнее разгорался в глазах интерес, а недовольно поджатые губы даже сложились в подобие благосклонной улыбки.
— Впечатляет, — призналась мисс Милс, отложив черновики. — Вы указали среди источников "Драконий век". Редкая книга, в нашей библиотеке ее нет, насколько я знаю.
— Мне ее одолжили.
— Вы серьезно отнеслись к заданию, мисс Аштон. К сожалению, мне редко случается наблюдать подобное рвение у своих студентов. А вашу работу я готова принять уже сейчас.
Можно было бы порадоваться, но с оглядкой на мои планы "уже сейчас" меня не устраивало.
— Я думаю, доклад рано сдавать, — сказала я. — Заявленная тема недостаточно раскрыта. Я хотела бы расширить раздел, посвященный роли драконов в формировании основ человеческой магии.
— Хотели бы? — она взглянула на меня как-то странно. — А не хотели бы… перевестись на мою специальность?
Неожиданное предложение, но я над ним даже не задумалась.
— Нет. Простите, мисс Милс, мне, правда, интересны драконы… Но только драконы, а не все мистические существа.
— Понимаю, — кивнула она. — Жаль. Значит, я не смогу выставить вашу работу на ежегодный конкурс, он только для студентов нашего отделения. Но рада буду видеть результат.
— Если бы вы посоветовали мне дополнительную литературу, не обязательно из программы и не только то, что можно найти в нашей библиотеке… Я бы попросила знакомых поискать…
— Боюсь, ничем вам не помогу, — от ученой дамы, хоть она и сделала вид, что мой отказ ее не задел, вновь повеяло холодком. — У меня, к сожалению, нет знакомых, которые в состоянии добыть редкие издания, так что все источники, которые мне известны, из перечня обязательной литературы. Я запишу вам несколько названий, а если этого не хватит, спросите книги по нужной теме у библиотекаря.
Ничего не скажешь — повезло Саймону с мамочкой. Стерва подвида "Снежная королева". Книг она не из программы не знает! Так я и поверила. А о "Драконьем веке" ей откуда известно?
Но не высказывать же ей все это в лицо?
Я взяла листочек со списком в три наименования, вежливо поблагодарила за помощь и отправилась в главный корпус, уповая на то, что хотя бы встреча с Оливером пройдет так, как мне хотелось бы. Приятная беседа, воспоминания о вчерашнем вечере, планы на новый…
Однако и тут не сложилось. Причем по всем пунктам.
Пункт первый — приятные воспоминания.
Наличие воспоминаний никто не оспорил бы: правая рука ректора покоилась на перевязи. Приятного в этом не было.
— Ничего страшного, — уверил меня Оливер. — Рекомендовали ограничить движения на пару дней для скорейшего восстановления, вот и все.
Пункт второй — непринужденная беседа.
Вместо того чтобы присесть со мной на диванчик и угостить чаем, милорд Райхон занял свое рабочее место, а мне указал на кресло с другой стороны стола.
— Позвольте быть с вами откровенным, Элизабет, — проговорил он серьезно. — Я считаю нецелесообразным в сложившейся ситуации продолжать попытки вернуть ваши способности. Понимаю, как вам тяжело, но потерпите еще немного. Ваша память о прежней реальности сейчас ценнее магии. Если я прав, и это обусловлено вашим состоянием, возвращение дара приведет к тому, что вы начнете забывать стертую реальность, как и мы все.
— Лишь бы от моих воспоминания был толк, — пробормотала я.
— Будет, — сказал уверенно ректор. — Мы уже установили, что сделанные вами записи, так же как и ваша память, не меняются. Поэтому, я хотел попросить вас сделать копии некоторых полицейских отчетов. Инспектор Крейг принес кое-что по моей просьбе. Если вы возьметесь немедленно, то успеете сделать основную часть работы сегодня…
А это уже пункт третий — планы на вечер.
— Хотелось бы, чтобы успели, — добавил Оливер. — Документы я взял под свою ответственность и завтра с утра должен вернуть, потому что в обед уже уезжаю.
— Уезжаете? Куда? Надолго?
— До следующего понедельника, — мужчина поморщился. — Вызывают в министерство. По нашему вопросу. Потому хочу попросить еще об одном одолжении, Элизабет. Я так и не узнал, в каких вы отношениях с родителями, особенно с отцом. Надеюсь, что в близких и доверительных. Но не нужно сообщать ему о том, что у нас тут происходит. Мы с мистером Крейгом сошлись на том, что не стоит пока докладывать наверх о том, что кто-то меняет реальность. Поднимется нешуточная шумиха, и если этот процесс управляем, тот, кто стоит за ритуалом может попытаться его ускорить. А это грозит появлением новых жертв.
— Понимаю. И благодарю за доверие.
Но о наблюдении тоже помню. О том, что мои контакты проверяются, и ничего не стоит перехватить, прочитать, а при необходимости задержать отправленное мною домой письмо.
Видимо, Оливер тоже подумал об этом. На миг отвел взгляд.
Напряжение между нами грозило застыть стеной. Срочно нужно было сменить тему, отвлечься на что-нибудь, и бог услышал-таки мои молитвы.
О том, что этот бог обладает специфическим чувством юмора, я забыла.
Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул невесть как миновавший секретаря Саймон.
— Входите, мистер Вульф, — махнул здоровой рукой Оливер.
Я улыбнулась, хотя, если подумать, забавного было мало.
Потом присмотрелась к Саймону, и улыбка стала шире: боевик сбрил свои нелепые усики. Возможно, еще несколько дней назад, после разговора с некой студенткой, но вчера я не могла этого разглядеть под стальной маской.
— Здравствуйте, мистер Вульф, — приветствовала я его радостно. — Прекрасно выглядите.
— Да? — он непроизвольно провел пальцами над верхней губой. — Спасибо, мисс Аштон, вы тоже…
— У вас какие-то вопросы, Саймон? — прервал наш обмен любезностями ректор.
— Да, я по поводу программы предварительных зачетов. Оставлял вам на согласование. Если есть какие-то вопросы…
— Вопросов нет, — успокоил молодого куратора милорд Райхон. — Программу я подписал и отдал мистеру Адамсу.
— Уже? Спасибо. Тогда… до свидания?
— Всего доброго, мистер Вульф, — попрощался ректор.
Когда за Саймоном закрылась дверь, обратил на меня суровый взор.
— Ваше поведение по-прежнему оставляет желать лучшего, мисс Аштон. Или вы считаете допустимым делать фривольные комплименты преподавателю?
— Не знаю, в чем вы усмотрели фривольность, — пожала плечами я. — Я лишь отметила, что без усов ему намного лучше. Они ведь были ужасны, разве нет?
— Были, — признал Оливер. — Но это не повод…
Дверь снова отворилась.
— Простите, милорд Райхон, — извинился вернувшийся боевик, — но у мистера Адамса программы нет, и он не знает где она.
— Как не знает? — недоуменно нахмурился ректор. — Я же сам ему ее отдал. Хотя… Точно! — он поднялся и пошел к двери. — Вы забыли согласовать ее с проректором по воспитательной работе. Я положил ее в почту мистера Крафта. Подождите минутку, узнаю, подписал ли он…
Конец фразы мы с Саймоном не расслышали, так как Оливер уже исчез в портале. Сейчас так же внезапно окажется рядом со столом проректора Крафта. У старика, должно быть, нервы уже ни к черту.
— Что у милорда Райхона с рукой? — нарушил Саймон повисшую с исчезновением ректора тишину.
Я собиралась сказать, что понятия не имею, но вместо этого глупо хихикнула.
— Что смешного в моем вопросе? — не понял боевик.
— Ничего, — пискнула я и зажала рот ладонью.
— О, нет, — медленно покачал головой мой бывший куратор. — Только не говорите…
— Я не говорю, — выдавила я, с трудом сдержав смех. — Молчу. Совсем.
— Ну, знаете ли…
— Знаю, — закивала я.
— А… он?
— Нет, конечно. И не узнает. Не от меня.
— Спасибо.
"Спасибо" Саймона было не то, чтобы "спасибо", а такое обиженное "ну, спасибо", будто это я виновата, что он травмировал непосредственного начальника. Лучше удар рассчитывать нужно!
— Вот ваша программа, — Оливер вынырнул из портала и протянул боевику бумаги.
— Благодарю, — отрешенно кивнул тот.
— Я помешал разговору? — подозрительно поинтересовался ректор, глядя то на Саймона, то на меня.
— Немного, — не стала скрывать я. — Я спросила мистера Вульфа, не сможет ли он проводить со мной индивидуальные тренировки. Он не против, но никак не определится с днями занятий.
— Зайдите ко мне завтра после трех, — сказал Саймон, принимая мою версию разговора. — Я посмотрю расписание и выберу время.
— Хорошо. До свидания, мистер Вульф.
— До свидания, мисс Аштон. Милорд Райхон… скорейшего выздоровления.
— Значит, ничего фривольного? — спросил у меня ректор после его ухода.
— Ничего, — улыбнулась я, уловив в его вопросе ревнивые нотки.
Но, может быть, просто почудилось. Потому что новых вопросов не последовало. Да и вообще, хоть я и пробыла у Оливера до позднего вечера, мы почти не говорили. Я переписывала полицейские отчеты. Он разбирал рабочие документы, из живого раскрепощенного человека, с которым накануне я провела замечательный вечер, превратившись опять в роботоподобного главу академии.
Только под конец, когда пришло время прощаться, он стал на миг тем, вчерашним.
— Меня не будет всего неделю, Элизабет. Постарайтесь держаться подальше от неприятностей. Пожалуйста. Мне бы не хотелось, чтобы с вами что-нибудь случилось.
